Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Легер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Глава 9. Путь на Юг

Сборы торгового каравана в Фельдбон продолжались уже вторые сутки. С указания Марселя Роже два больших деревянных фургона, усиленных стальными полосами, грузили оружием для продажи южанам. А еще один такой же фургон оборудовали со всеми удобствами, разместив в нем три удобные кровати, стол со стульями и даже туалет, отгороженный ширмами. В этом чудесном месте можно было уединиться и медитативно понаблюдать, через дырку в полу, как дорога утекает прочь.

Марсель Роже, очень обеспокоенный травмой Трицитианы, поспешил отыскать для женщины лекаря. И, как заверил луноликий, не простого лекаря, а самого лучшего, лично проверенного.

В назначенный час лекарь постучался в дверь гостевой комнаты дома Марселя Роже. Аргилай нехотя встал с кресла и открыл дверь, да так и замер на пороге. Из коридора на юношу смотрела здоровенная птица, облаченная в промасленный кожаный плащ без застежек.

– Добрый день. – человеческим голосом, приглушенно поздоровалась птица, не открывая свой длинный клюв. – На что жалуемся, больной?

– Здрасти, – удивленно пробормотал Лаи, постепенно понимая, что перед ним тот самый доктор, которого грозился прислать Марсель Роже. – Я здоров. Помощь нужна моей подруге. Проходите, пожалуйста.

– Ах, молодой человек, – слегка картавя, и все так же приглушенно, отозвалась птица, пропихиваясь через дверной проем в комнату. – В наше время медицинская наука достигла таких высот, что сейчас практически невозможно встретить здорового человека.

– Уверяю Вас я абсолютно здоров. – категорически заверил Аргилай, с опаской поглядывая на большой саквояж лекаря, в котором что-то позвякивало и булькало.

– Что Вы говорите? – удивилась птица, поглядывая на собеседника сквозь стеклянные линзы маски. – Давно обследовались?

– Я вообще… – растерянно пробормотал юноша. – Я вообще не обследовался.

– Вот! – лекарь торжествующе поднял палец, укутанный в кожаную перчатку, и водрузил свой саквояж на стол. – Как говорят у нас: здоровых нет, есть необследованные. Где больной?

– Там. – Лаи указал на кровать где лежала, крайне недовольная и чрезвычайно хмурая, Трицитиана. Женщина совершенно не хотела прибегать к услугам незнакомого лекаря. Тем более, что Мамба, имевший большой опыт в нанесении и диагностике травм, сразу сказал, что сломана лодыжка и предложил наложить деревянный лубок.

– Ну-с, приступим! – с хищным видом сообщила птица-лекарь и принялась извлекать из своего саквояжа и ставить на стол всяческие баночки, скляночки, мензурки, весы и разнообразные инструменты, от вида которых сразу хотелось стать здоровым и никогда в жизни не болеть.

Доктор в начале осмотрел глаза пациентки, затем попросил открыть рот и заглянул туда.

– Мне необходимо взять у Вас анализ слюны, крови и желчи.

– С желчью у нее все в порядке. – заверил Лаи. – С избытком!

– А также измерить температуру. – продолжил доктор, доставая из саквояжа два градусника. – Вот этот помещается в ротовую полость, а вот этот в заднепроходное отверстие. – Он протянул градусники наемнице, но внезапно засомневался. – Или этот в зад, а этот в рот?

– Похоже нехватку лекарей в Грейсване решают раздачей дурацких костюмов на улицах. – недовольно вздохнула Трицитиана. – Вы хоть ногу мою осмотрите!

– Ногу? – удивился лекарь. – Хм, что ж… – он откинул одеяло и взглянул на посиневшую, распухшую лодыжку. – Действительно! Хм… Сейчас будет больно. – предупредил доктор и тщательно ощупал ногу.

Трицитиана сжала зубы, побледнела, но не издала ни звука.

Доктор выпрямился и, отойдя от кровати пациентки, принялся убирать свои инструменты, которые к счастью, так и не пригодились.

– Со всей ответственностью готов заявить дорогуша, что у Вас перелом лодыжки. Пара месяцев в лубке, и Вы сможете ходить. А вот от танцев впредь придется воздержаться. – он с щелчком застегнул саквояж. – С вас семьдесят монет за осмотр. И я немедленно пришлю своего слугу, чтобы он сделал для вас лубок и произвел перевязку. Это будет стоить еще тридцать монет.

– Вот теперь мне действительно больно. – простонала Трица. – В этом городе проще сдохнуть, чем вылечиться.

– О, дорогуша, – глухо усмехнулся под кожаной маской доктор. – Это вы еще расценок гробовщиков не видели.

– Лаи, зову Мамбу, – попросила наемница. – Пусть он займется моей ногой. А этого носатого гони прочь, пока я ему сама в заднепроходное отверстие чего не засунула.

– Это оскорбительно! – возмутился лекарь. – Я ученый человек, дипломированный специалист со степенью магистра медицины, а вы хотите обратиться к какому-то варварскому коновалу? Знайте, я ярый противник нетрадиционной медицины! Я готов бросить вызову этому вашему…

– Что ты готов мне бросить? – пробасил Мамба, заходя в комнату и заполняя собой половину свободного пространства.

Стеклянные линзы маски доктора моментально запотели.

– Ни-ни-ни-ничего. – заикаясь выдавил из себя лекарь, подхватил саквояж и поспешил покинуть дом Марселя Роже.

– Наши аргументы в ученом споре весомее. – ухмыльнулся Аргилай, провожая взглядом большую кожаную птицу, убегающую по коридору.

Наконец фургоны были полностью собраны и караван готов к отправлению в Фельдбон. Отъезд запланировали на следующее утро. К этому времени, как рассчитывал Марсель Роже, армия Тильбона, проходившая через Грейсван и усложнявшая и без того активное движение, должна покинуть город.

Аргилай решил, что перед отъездом необходимо навестить Нюха и Бипу, узнать, как прошла их охота на крысу-предателя и еще разок попрощаться. Подавленная смертью подруги и собственным бессилием Трицитиана на отрез отказалась покидать комнату. Компанию юноше в посещении гномов составила лишь варварка.

Центральные ворота города, что охраняли могучие горцы кангалы, в дневной час были открыты для прохода, и друзья без проблем очутились в Северном Грейсване. Тут пришлось немного покружить по улицам, расспрашивая прохожих про лавку Кошеля. Дело могло оказаться проще, встреться им на пути какой-нибудь гном. Но, как назло, всех бородатых из города сегодня словно ветром сдуло.

Спустя час лавку Кошеля отыскать удалось. Аргилай опасался, что повториться история с домом Искры, когда им пришлось топтаться у закрытой двери. Но этого не произошло. Дверь лавки была гостеприимно приоткрыта, а внутри горел свет. За прилавком гостей встретил рослый, для своего народа, и весьма мускулистый гном, одетый в кожаную безрукавку и с длинной бородой. Создавалось впечатление, что этот наряд гук выбрал исключительно для того, чтобы обратить внимание на размер своих мышц на руках.

– Добро пожаловать в лавку Кошеля. – с важным видом поприветствовал вошедших бородатый продавец и сложил руки на груди, чем еще сильнее подчеркнул свои мускулы. – Чем я могу быть вам полезен?

– Добрый день. – улыбнулся Аргилай, с интересом осматриваясь по сторонам. А посмотреть было на что. При большом желании в лавке Кошеля можно было одеть и вооружить небольшую армию. Стены украшали стойки с оружием, с вешалок под потолком свисали промасленные кольчуги и полированные нагрудники, а по углам в бочках стояли алебарды и копья. – Мы хотели бы видеть Нюха и Бипу.

– А кто их спрашивает? – подозрительно прищурившись, спросил рослый гном.

– Их друзья. – заверил юноша. – Меня зовут Аргилай, а это Лиса.

– Аргилай, Аргилай… – гук нахмурил густые кустистые брови и задумчиво поскреб пальцами в бороде. – Ах, да! Аргилай, у меня для тебя письмо от Нюха.

– Да? – забеспокоился Лаи. – А сам Нюх? С ним все в порядке. Где он?

– А Вы не в курсе? – удивился гук. – Наш король Барабум объявил всеобщую мобилизацию. Каждый гном, способный держать в руках оружие, обязан явиться к призывному пункту в городе в котором находится. А после быть оплавленным к месту сбора. Его величество собирает армию.

– Ого. – поразился Аргилай. – Я слышал, что ваш король собирает армию, но не знал, что таким образом.

– Да, у вас людей все иначе. – с важным видом сообщил мускулистый гук. – У нас каждый гном обязан сражаться в случае войны, а не прятаться за чужими спинами.

– Каждый? – уточнила Лиса, поглядывая на продавца лавки Кошеля.

– Каждый. – кивнул гук.

– Но Вы здесь. – нахмурилась девочка.

– А я… – слегка смутился могучий гном. – А мне здоровье не позволяет. И за магазином следить надо. Если я уйду, то это ж какие убытки! Кому воевать, а кому и деньги зарабатывать надобно.

– Так много слов, чтобы заменить одно единственное – сдрейфил! – Лиса фыркнула не хуже, чем Трицитиана.

Гном недовольно насупился и ничего не ответил.

– Вы про письмо говорили. – напомнил Аргилай.

– Угу. – кивнул хмурый продавец и достав из-под прилавка конверт, швырнул его юноше.

Лаи с шуршанием извлек из конверта письмо и пробежался глазами по угловатым буквам. Лиса привстала на носочки и заглянула через руку. Алфавит варварка еще не начала учить и юноше пришлось читать вслух.

«Дорогие друзья!» – гласило письмо. – «Если вы читаете эти строки, значит нам не удалось увидеться лично, о чем я сильно сожалею. Мы с Бипой выполнили задуманное. Виновный в нападении на караван понес суровое наказание. Я приложил много усилий, но к несчастью мне не удалось выудить достаточно информации. Единственное имя, которое мне поведал негодяй – это «Лорд Джордан». Не знаю соврал ли он или сказал правду, но на всякий случай советую опасаться этого высокопоставленного господина. Я слышал лорд очень влиятелен. За сим прощаюсь. Ваш друг Нюх.

И еще: если ваш путь пересечется с армией короля Барабума, то обязательно загляните в гости. У нас много выпивки!»

– Кто такой лорд Джордан? – спросила Лиса, когда Лаи закончил чтение.

– Тот, с кем нам действительно не стоит пересекаться. Особенно если у него хорошая память. – пояснил юноша, складывая письмо обратно в конверт. – Мы слегка подпалили поместье и убили любимую домашнюю зверюшку Его Светлости.

– Зачем? – удивилась девочка.

– Затем, что жизнь даже самого маленького человека имеет значение. – со вздохом ответил Аргилай, вспоминая Совенка. – Но я рад, что сейчас мы далеко от лорда Джордана. Не хотелось бы с ним встретиться.

Спустя три дня, сборы торгового каравана в Фельдбон были окончены. Однако фургоны все так стояли во дворе. В этот раз задержку отправления каравана вызвала армия Тильбона, так не вовремя решившая пройти через Грейсван. Все главные улицы города перекрыли для марша многочисленной пехоты. Мирным жителям остались лишь узкие улочки да переулки, где сразу образовались многочасовые заторы и пробки. Это безобразие продолжалось почти целый день. По городу бодрым шагом двигалась панцирная пехота в черно-белых гербовых накидках. Солдаты с гордостью несли в руках длинные копья. За копейщиками следовало ополчение, набранное в столице. Лихие тильбонские парни распевали веселые песни, клеились к местным девушкам и вообще мало походили на войско. В довершении плачевной картины, ополчение было вооружено чем попало, поскольку делало это за свой счет.

И вот настало утро, столь долгожданного отъезда. Трицитиана заняла место в оборудованном для пассажиров фургоне, расположившись на мягких перинах со всеми удобствами. Аргилай заглянул в фургон и решив для себя, что путешествовать в духоте в деревянной коробке без окон он не хочет, отправился седлать Упрямца. Лиса согласилась с мнением юноши о духоте и отсутствии возможности глазеть по сторонам, а потому отыскала себе самое, как она выразилась «козырное» место – на покатой крыше фургона.

– На фургоне сижу, далеко вдаль гляжу? – пошутил Лаи, поглядывая на варварку, расположившуюся на крыше.

Та в ответ одарила юношу широченной самодовольной улыбкой и напела детскую песенку:

– На фургоне сижу, далеко вдаль гляжу, стрелу на лук наложу, ежа в глаз уложу!

Аргилай засмеялся и подпел:

– Жу-жу-жу!

Прибывая в хорошем настроении, гости тепло распрощались с гостеприимным хозяином Марселем Роже, и три бронированных фургона, грохоча окованными сталью колесами, покатили по улицам Грейсвана. Караван сопровождал чернокожий Мамба, сидевший верхом на могучем коне-тяжеловозе, и пять конных наемников, за каждого из которых луноликий поручиться лично.

Три больших деревянных фургона, усиленных стальными полосами, миновали южные ворота Грейсвана. Каменная мостовая под колесами сменилась грязью размытого осенними дождями тракта. Когда караван значительно отдалился от города, Аргилай остановил Упрямца и обернулся. Передним ним вновь предстал город-герой, но теперь уже не блистающий белоснежными стенами в лучах солнца, а погруженный в серую дождевую дымку. Угрюмый, мрачный и тревожный. Юноша вздохнул, прокручивая в голове невеселые события последних нескольких дней. Лаи второй раз покидал большой город и вновь оставлял позади себя лишь горькие воспоминания и потери. Оставалось надеяться, что грядущий визит в Фельдбон окончется на более мажорной ноте.

Караван быстро катился вглубь Ваниции по широкому Южному тракту. Путники на дороге встречались часто. Они с уважением и опаской сходили на обочину, чтобы пропустить бронированные фургоны с серьезной охраной.

Когда солнце, что так и не появилось сегодня из-за туч, село за горизонт, караван нагнал Тильбонскую армию. Словно тысячи ярких звезд, упавших с неба на землю, по степи рассыпались множество костров. Бронированные копейщики и разномастное ополчение остановились на ночлег. Вокруг стоял многоголосый гомон, пахло дымом и едой, местами слышался женский смех с нотками разврата и алкоголя. Торговцы из ближайших селений сновали от костра к костру пытаясь загнать по тройной цене самые различные товары.

Мамба велел не спешиваться. Несмотря на наступившую ночь было принято решение ехать дальше – стоянка посреди армейского лагеря, представлялась не лучшей идеей. Следовать с армией, а тем более за армией, которая, как саранча объедает все постоялые дворы и выпивает, ценную в степи, воду – сомнительное удовольствие. В итоге фургоны двигались по тракту еще несколько часов, а остановились на отдых почти на рассвете. Зато Тильбонская шумная саранча осталась позади, как и проблемы с нехваткой продовольствия и воды.

Отдохнут пять часов караван продолжил свой путь. Вокруг простиралась однообразная сухая степь со скудной растительностью и редко встречающимися поселениями. Дожди прекратились, на небо вернулось яркое солнце. Сразу заметно потеплело. Все, кто ехал верхом, скинули с себя шерстяные плащи, которые уже порядком надоели. Ведь странно ехать на юг в теплой одежде.

День протекал за днем не особо отличаясь от предыдущего. Степь вокруг упрямо не хотела вносить разнообразие в свой однообразный ландшафт. Запыленные путники, попадавшиеся на тракте, были похожи один на другого, а изредка встречавшиеся селения, не отличались разнообразием. Наемники, явно привыкшие к подобной жизни, в скучающем молчании, лениво покачивались в своих седлах. Трицитиана, все еще пребывавшая в плохом настроении – не вылезала из фургона и тоже не отличалась словоохотливостью.

Чтобы как-то себя развеселить Аргилай, под насмешливыми взглядами наемников, ежедневно отрабатывал удары и связки, которым успела научить его наставница. А также стрелял из арбалета до тех пор, пока не растерял половину колчана стрел.

К концу третьей недели пути Лаи готов был завыть от однообразия и скуки, но его спас Мамба.

– Взгляни. – чернокожий великан указал здоровенным пальцем вдаль. Там виднелось очередное селение, притулившееся возле тракта. Все те же маленькие домики, со стенами плетеными из прутьев и обмазанными глиной с навозом, все те же соломенные крыши с торчащими трубами.

– Очередной кишлак? – со вздохом и совершенно без интереса спросил Аргилай, применив новое для себя слово, которым местные называли свои деревни.

– Поселение называется Йох. – пояснил Мамба. – Тут останавливаются все, чей путь ведет в Фельдбон. Местный говорят: Йох у престола под носом. Это означает, что до Фельдбона остался всего день пути.

– Серьезно?! – радостно воскликнул юноша и аж подпрыгнул в седле. Соломенные крыши и стены из палок и навоза уже не казались столь унылыми.

– Да. – очень серьезно кивнул великан. – Йох это место где стоит собраться с силами после долгого пути, вспомнить свои цели, которые вели в Фельдбон и очистить мысли. Чтобы явиться в первопрестольный город с холодной головой и горячим сердцем.

– В смысле тут есть где выпить? – уточнил Аргилай, ерзая от нетерпения и чувствуя, как в кошельке позвякивают метены.

– Да, Йох располагает отличной таверной, где мы обязательно остановимся, чтобы узнать последние новости и пополнить свои запасы. – Мамба назидательно поднял палец. – Но…

Недослушав Аргилай пришпорил Упрямца и, пустив своего скакуна в галоп, обдал великана клубами пыли и кусками гряи.

Азартная игра называлась Стук-Постук. Аргилай очень быстро разобрался в правилах и, с алчным блеском в глазах, присоединился к игрокам, сделав первую ставку. Каждому участнику выдавался кожаный стаканчик и пять игральных костей-кубиков. В отличии от обычной игры в кости тут побеждал не тот, кто выбросит наибольшую сумму, а тот, кто сможет назвать верное число и номинал костей выпавших на кубиках всех игроков за столом, видя кости лишь под своим стаканчиком. Участники могли спорить, поднимать ставки и пытаться друг друга обмануть. Победителем выхолодил не самый удачливый, а самый умный. Пока Лаи не ударил в грязь лицом и обыграл нескольких завсегдатаях таверны, увеличив свою первоначальную сумму втрое. Но юноша только вошел в азарт и готов был ставить дальше.

Мамба побеседовал с хозяином таверны и вернулся к столу, за котором расположились трое из пяти наемников и Трицитиана с Лисой. Двоих бойцов чернокожий великан оставил сторожить фургоны.

– Какие вести? – мрачно спросила невеселая арт-три, поправляя свой костыль, стоявший у стены и попытавшийся только что упасть.

– Вести самые разные. – пробасил Мамба, опуская свой зад на табуретку, которая страдальчески заскрипела под весом великана. – Есть плохие, а есть очень плохие.

– А хорошие? – слегка обиженно спросила Лиса, шуруя ложкой в своей тарелке.

– Хорошие тоже есть – мы все живы и почти добрались до нашей общей цели.

– Что там за плохие? – осведомилась Трица.

– Война на южных границах Ваниции ведет к разрухе и беззаконию, которые докатились даже сюда. Дороги между Йохом и Фельдбоном неспокойны, за последние недели были ограблены два каравана. Не говоря уже про одиноких путников, что пропадают без вести. Разбойники шалят на тракте. – с тяжелым вздохом ответил великан.

– Тогда какие вести очень плохие? – с нарастающей тревогой спросила арт-три.

Мамба подозрительно огляделся по сторонам и понизив голос почти до шёпота, ответил:

– Говорят в окрестностях бродит вупырь.

Правая бровь Трицитиана медленно поползла вверх.

– А ты часом новости местами не попутал? – уточнила женщина. – Бандиты – это очень плохо. А вупырь… Кому вредят бабкины сказки? – фыркнула она.

– Бандиты – это люди, обычные из плоти и крови, живые. Я могу одолеть живых. Но вупырь совсем другое дело. – Мамба нащупал у себя на шее какой-то медальон и крепко сжал его в своей огромной ладони. Темные глаза велика испуганно забегали по сторонам. – Вупырь мертвый. Я не знаю, как одолеть мертвеца.

– Мертвеца одолеть очень просто. – опять фыркнула арт-три. – Берешь лопату и зарываешь.

– Кто такой вупырь? – заинтересованно спросила Лиса, выскребая остатки каши из своей тарелки.

– Вупырь, упырь, вурдалак, вампир в фольклоре разных народов их именуют по-разному. – пояснила Трицитиана со сквозящим в голосе скептицизмом. – Считается, что это оживший покойник, который нападает на живых.

– Ааа! – обрадовалась девочка. – У нас их зовут – убер. Мама в детстве пугала меня такими сказками.

– Не сказки это, маленькая красавица. – с дрожью в голосе пробасил Мамба. – На далеком юге, на границе с Ханда-аром есть темные колдуны, что с помощью магических снадобий поднимают покойников и подчиняют своей воле. Человек после смерти становится марионеткой, рабом колдуна, безвольным и тупым.

– Вот кстати о тупых. – вспомнила Трица. – Как там Аргилай со своим азартным недержанием?

– Когда я проходил мимо молодого Лаи, он выигрывал. – пожимая могучими плечами, сообщил великан. – Уверен ему все еще благоволит удача.

– Постучи по дереву. – посоветовала арт-три.

– Я не суеверный. – махнул рукой Мамба.

– Ну да, ну да. – фыркнула Трицитиана.

Тем временем ситуация складывалась совсем не в пользу Аргилая. Юноша колебался несколько мгновений, а затем потянулся за своим арбалетом.

– Ставлю на все! – решительно произнес Лаи и выложил на стол оружие. – Арбалет против всех монет. Принимаешь?

– Хм… – единственный оставшийся противник – молодой мужчина с орлиным носом и густыми бровями, задумчиво погладил подбородок, поросший густой черной щетиной. Южанин с интересом осмотрел необычное оружие. – Какой любопытный экземпляр.

– Рычажный механизм гномьей работы, ложе из светлого Мурдского дуба. – пояснил юноша, с волнением понимая, что делает самую большую ошибку в своей жизни. Но иначе он не мог. Волна азарта подняла его на невиданную ранее высоту успеха, осыпала брызгами десятков монет, а затем с размаху долбанула о скалы проигрыша и неудач. У Лаи не осталось ни одной монеты, а под кожаным стаканчиком лежала последняя игральная кость. Впрочем, у соперника тоже была последняя кость. Пан или пропал, все или ничего, удача или бездна отчаяния – это увлекало, пьянило и манило. Аргилай просто не мог отступить. – Принимаешь ставку?

Носатый противник, хитро прищурившись, глянул на юношу и ответил:

– Играем, друг!

Аргилай улыбнулся, как умалишённый, и чуть-чуть приподняв свой стаканчик, посмотрел на игральный кубик. На верхней части игральной кости четко виднелись шесть точек. Юноша был уверен, что удача вновь повернулась к нему нужным местом. Следовало не растеряться и пристроиться. Тем более, что для этого у него были все шансы.

– Одна шестерка. – из последних сил скрывая ликование, сообщил Лаи своему сопернику.

У того оставалось два варианта. Первый: сказать, что юноша врет и проиграть, поскольку Аргилай не врал. Второй: поднять ставку и сказать, что на столе, то есть под обоими стаканчиками, одновременно выпали шестерки. Вероятность такого исхода крайне мала, а значит Аргилай и в этой ситуации выходит победителем.

– Ой-вей! Повышаю! – самодовольно сообщил соперник, нагло ухмыляясь уголком рта. – Две шестерки.

– Вскрываемся! – хохотнул Лаи, предвкушая победу и поднял свой кожаный стаканчик.

Соперник театральным движением руки сделал то же самое, и у юноши внутри все похолодело, а лицо покрылось испариной. На столе лежали две игральные кости, на верхних сторонах которых было в сумме двенадцать точек.

– Какой чудесный арбалет, – цокнул языком носатый, сгребая руками монеты со стола и пряча их в несколько кожаных мешочков. – Он так пригодится мне, чтобы защитить мой богатый выигрыш.

Аргилай сидел, словно громом пораженный, и тупо смотрел на две шестерки на игральных костях. Юноша никак не мог до конца поверить, что он только что окончательно и бесповоротно проигрался вдрызг.

– Послушай, – с трудом ворочая непослушным языком, произнес Лаи. – У меня есть конь. Дорогой конь. Настоящий Фельдбонский боевой жеребец. Он стоит больше чем это оружие и все монеты.

– Ой-вей, друг, – обаятельно улыбнулся победитель, завязывая последний мешочек. – Я буду очень-очень плохим человеком, если лишу тебя такого замечательного коня. Нет-нет-нет, даже не проси, не умоляй, я не буду больше с тобой играть. Удача на сегодня покинула тебя, о лучезарный!

– Дай мне отыграться. – с нажимом произнес Лаи.

– Конечно, о драгоценный, – легко согласился собеседник, подхватывая арбалет и поднимаясь из-за стола. – Но только не сегодня.

Аргилай резко вскочил, отбросив в сторону табурет, на котором сидел.

– Послушай! – вскричал он, но потом понял, что орет и продолжил более тихим голосом. – Послушай, мне плевать на деньги. Но этот арбалет, он нужен мне. Мне не жить, если я вернусь к своим без арбалета. – Лаи обернулся и покосился на Трицитиану, которая болтала с Мамбой на другом конце зала таверны.

– Но мне тоже нужен этот арбалет, – развел руками удачливый игрок. – Ты же видишь друг, сколько денег я сегодня выиграл. Меня убьют по дороге домой, если у меня не будет оружия. А идти до дома мне далеко, пол дня пути в сторону первопрестольного. Ай, нет, прости мне эти слова, мой юный коллега по несчастью, но свою жизнь я ценю выше твоей!

Аргилай сжал кулаки от отчаяния, старательно пытаясь что-нибудь придумать и вдруг, словно свеча в темноте, у него сама собой зажглась отличная идея. Юноша аж выдохну от облегчения, что такая светлая мысль вовремя посетила его уставший разум.

– У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться! – с довольным видом начал Лаи.

– Ой-вей, мой искуситель, – улыбнулся носатый своей обаятельной улыбкой. – Не стоит бросаться такими словами, пока я не услышал их.

– Видишь вон того огромного чернокожего громилу? – спросил юноша, указывая на Мамбу. – А с ним еще три вооруженных война.

– Ты пугаешь меня такими вопросами, о опасный друг. – забеспокоился бывший соперник.

– Вовсе нет! Это мои друзья, с которыми я сопровождаю караван до Фельдбона. Нам по дороге, и мы в полной безопасности проводим тебя до дома.

– Твои слова звучат, как приманка, которую использует умелый охотник. – заметил собеседник, задумчиво поглаживая свою густую черную щетину на подбородке. – Но если ты поклянешься мне своей честью, что я останусь жив до рассвета завтрашнего дня и мои деньги останутся при мне…

– Я клянусь тебе в этом своей честью! – поспешил заверить Аргилай, даже не дожидаясь, когда собеседник закончит свою фразу.

– Я верю тебе, о честнейший из северян. – с серьезным лицом ответил южанин и протянул юноше арбалет. – И возвращаю оружие, что так дорого твоему сердцу.

– Спасибо! – обрадовался Лаи, широко улыбнувшись и принимая обратно свой арбалет. – Мои друзья будут рады твоей компании!

– Ты сдурел? – переспросила наемница нехорошо сузив глаза цвета весеннего льда и в душном пространстве фургона заметно похолодало. – Пустить в мой фургон грязного вонючего южанина?

– Это не твой фургон, – заспорил Аргилай с трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать. – Это Наш фургон.

– Вот пусть катиться из Нашего фургона! – рявкнула Трицитиана. – Можешь уступить ему своего коня, а сам топать пешком.

– О мои глаза! – внезапно воскликнул южанин, о котором шла речь, театральным жестом прикрывая лицо тыльной стороной ладони. – Я ослеплен пламенем твоих волос! Ах, если бы я, недостойный, знал, что мне представится шанс разделить фургон с самой прекраснейшей из женщин севера! Ах, если бы я, знал, что судьба преподнесет мне столь ценный подарок! Я обмыл бы свои негодные чресла и умаслил их лучшими благовониями Ваниции! – красноречивый хитрец сделал едва уловимое движение правой рукой и в его пальцах появилась ярко-красная роза. – Мое имя Мухамарин, но дорогие друзья с севера могут звать меня – Муха. – он учтиво поклонился и, войдя в фургон, положил розу к ногам Трицитианы.

Женщина недоуменно посмотрела на розу, ее взгляд потеплел, а складка между рыжих бровей разгладилась.

– Те несколько часов твоего общества, что Создатель преподнес мне, как ценнейший дар, я посвящу чтению стихов, о богиня севера! – с придыханием закончил свою речь южанин, уже успевший удобно расположиться в фургоне.

Щеки Трицитианы покрыл легкий румянец. Наемница смущенно улыбнулась и почти, что проворковала:

– Дорога действительно утомила меня. Я не против компании хорошего человека.

– В смысле? – опешил Лаи от столь резкой смены настроения своей наставницы. – А меня ты в фургон не пускала.

– И сегодня не станет исключением. – помрачнев, ответила женщина. – Ты просил принять Муху – я принимаю. А сам выйди и закрой дверь.

Аргилай кивнул и выскочил из фургона. Юноша никак не мог понять свои чувства. С одной стороны, все прошло просто замечательно, и клятва данная Мухе пока исполнялась. Но с другой стороны одна мыль никак не давала покоя: «Не мог ли этот южанин, так ловко доставший розу из рукава, столь же легко подменить или перевернуть игральную кость под стаканчиком во время партии в Стук-Постук?»

Фургоны тронулись, поселение Йох, со своей многолюдной таверной, осталось позади. Впереди ждал первопрестольный Фельдбон до которого остался всего день пути.

Быстро смеркалось. Ветер, гонявший весь день по степи пыль и песок, стих. Сумерки встретили караван звенящей тишиной и немноголюдным трактом. А тишина, как известно бывает перед бурей.

– Внимание! – крикнул наемник, идущий в караване первым. – Вижу вооруженных людей!

Кучера, сидящие на козлах, натянули вожжи и фургоны остановились.

– Приготовиться! – громыхнул своим басом Мамба и попробовал, легко ли его огромная двуручная сабля, больше похожая на весло, покидает ножны.

Все всадники рассредоточились вокруг каравана так, чтобы в случае драки легко маневрировать. Однако оружие доставать никто не спешил.

Лиса, сидящая на крыше жилого фургона, достала из промасленного кожаного мешочка тетиву и хитро зажав между ног бронебойный эльфийский лук из Зеленого леса, натянула на него тетиву.

Аргилай снял арбалет с крюка на седле Упрямца, взвел оружие и наложил короткую стрелу, после чего поднялся в стременах во весь рост и попытался разглядеть возможного противника. Со стороны Фельдбона по тракту к каравану двигалось большое пыльное облако. В облаке угадывались силуэты всадников. Юноша пока не мог разглядеть сколько он видит бойцов и чем те вооружены. А вот глазастая Лиса углядела.

– Конные лучники! – сообщила девочка звенящим голоском. – Много. Вот столько! – она два раза сжала и разжала свои кулачки. Затем подумала и показала еще один палец.

– Две дюжины. – догадался Аргилай. Руки юноши, сжимавшие арбалет, вспотели от волнения и оружие принялось выскальзывать.

– Как выглядят? – спросил Мамба, поглаживая, оплетенную рыбьей кожей, рукоять своей сабли.

– Страшные, – ответила варварка, стоя во весь рост на крыше фургона. – Лысые и рожи размалеваны.

– А… – облегченно выдохнул чернокожий великан и перестал гладит рукоять своей сабли. – Эти не страшные.

– Что значит не страшные!? – искренне удивился Аргилай, который наконец разглядел непрошенный гостей.

Те ехали на низкорослых, коротконогих лошадках, сидя на скакунах без седла. Каждый из бойцов действительно был выбрит наголо, а лицо скрывала нарисованная черной краской маска в виде черепа. Справа на поясе у всадников висел колчан стрел, слева короткая сабля в ножнах, а из-за спины виднелся короткий лук, изогнутый в форме буквы «М».