Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Легер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Че творят? – испугался мужик с бельмом на глазу, хватаясь руками за голову. – Колдунство, на! Ща огонь с неба упадет!

Его испуг передался многим. Беспокойство и волнение, словно пламя по сухой траве, пронеслись по защитникам баррикады. Гортанное хоровое песнопение пугало, давило, вселяло суеверный страх. Даже Аргилай с опаской покосился на хмурое небо и тут же быстро заморгал, получив в глаза мелкие капли дождя.

– Не бойтесь друзья, это всего лишь молитва. – с легкой усмешкой пояснил дед Кучум. Звездочет уже успел снарядить свой короткий степной лук и теперь придирчиво изучал стрелы, отбраковывая кривые и треснутые. – Они просят Создателя уберечь их в бою, защитить, послать сил и даровать мужество.

– Какого еще Создателя, на? – не поверил обладатель бельма, хрюкнул и смачно сплюнул за пределы крыши фургона. – Ты говори-говори дед, да не заговаривайся, на! Эти гады – испражнение Владыки Бездны, и наш Создатель их не создавал!

– Создатель творец всего в нашем мире. – не согласился дед Кучум и со вздохом покачал головой. – Он отец и создатель всех людей, вне зависимости от цвета кожи и разреза глаз.

– Врешь дед! – брызжа слюной, рявкнул, разозлившийся собеседник. – Создатель только наш, Хадоловский, на! Южане – нелюди, сыны свиньи и шакала!

Со стороны немногочисленных представителей юга, защищавших баррикаду, послышался ропот неодобрения. Аргилай обеспокоенно закрутил головой. Кажется, напряжение, витавшее в воздухе и страх, затаившийся в сердцах бойцов, грозил выплеснуться серьезным конфликтом из-за этой маленькой перепалки.

– Вонючие южане! – заорал кто-то с соседней крыши фургона. – Создатель наш! Вас он не создавал!

Люди возмущенно загалдели со всех сторон. Некоторые воинственно трясли оружием. Ситуация быстро накалялась и градус кипения повышался в сторону критического.

Неожиданно гудение мужских голосов разбавил громкий, звонкий женский крик:

– Мать ваша! Мать! – бешено сверкая глазами, проорала Трицитиана. И, дождавшись, когда на нее обратят внимания, громко добавила. – Мать ваша – вот кто ваш создатель! Вот кто создал каждого из вас! И если мы сегодня, если мы сейчас не остановим врага. – наемница ткнула копьем в сторону противника. – То завтра наших матерей, жен и дочерей будут мучить, насиловать и убивать! А дома сожгут или заберут себе вон те чудесные молящиеся люди!

Гомон прекратился. Трица нанесла удар в самое сокровенное – напомнила каждому бойцу то, что действительно должно ценить и защищать. Когда видишь перед собой главное, то все остальное: политические разногласия, религиозные конфликты, расовые обиды – становится незначительной шелухой. Шелухой, что подхватывает холодный ветер равнин и уносит прочь.

Остудив опасную ситуацию в зародыше и полностью завладев вниманием своих бойцов, Трицитиана внезапно ухмыльнулась и презрительно фыркнула. Фыркнула так, как умела фыркать только она.

– А уныло поют, черномордые! – громко сообщила наемница. – Ни слуха, ни ритма, ни голоса! Им медведь не только на ухо наступил, но еще изрядно потоптался по яйцам.

Шутка подействовала. На суровых, обеспокоенных лицах мужчин, расцвели пока еще неуверенные улыбки. Успех следовало развить и Трица не заставила себя долго ждать.

– У нас в Хадоле поют лучше! – с задором, прокричала она. – Покажем, как надо горланить песни? А? Вдарим нашу: Нобийскую фартовую! Что скажете, парни?

– А вот и вдарим! – в ответ крикнул один из защитников баррикады. – Отчего ж не вдарит? Верно?

– Верно! – поддержал его нестройный гул голосов.

Новоиспечённая командующая набрала полную грудь воздуха и во все горло запела веселый мотив. Мотив знакомый всем, кто хоть раз напивался в таверне, расположенной от крайнего севера до жаркого юга.

В кабак припортовый с парнями пришли,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Пенного выпить, размять кулаки,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Но грохнулись лбами в закрытую дверь,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Куда нам с парнями деваться теперь,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Неуверенные усмешки на лицах бойцов, словно цветы под лучами утреннего солнца, расцветали полноценными самодовольными улыбками. Трицитиана вновь с грацией фехтовальщика-виртуоза точно нанесла удар в нужно место. Наградой ей стал громкий хор голосов, подхвативших популярную и всеми любимую застольную песню. А кто не знал слов, подпевали припев, запоминающийся с первой строчки.

Во век не уступит нобиец врагам,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Я в щепки сломаю дверь пополам,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Пронзительным визгом встретил кабак,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Я в женскую баню вломился дурак,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Песню услышали на левом фланге и теперь Тильбонское ополчение, надрывало глотки, стараясь перекричать правый фланг. Люди бренчали оружием и били по щитам, задавая нужный ритм.

Решили тикать мы с парнями домой,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Но враз обступили бабы толпой,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Нам пива налили и дали пожрать,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Ведь бабы умеют мужей ублажать,

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Пело все войско Хадола. Даже некоторые из эльфов с удовольствием подвывали своими звонкими голосами. Протяжная молитва бойцов Хадна-ара утонула и растворилась в громе припева «йо-хей-йо-хей-йо-хоооу». Нобийская фортовая бодрила, сплачивала, гнала прочь страх и дарила приподнятое настроение. Ведь каждая строчка этой песни пробуждала веселые, беззаботные воспоминания, и напоминала об одних из самых светлых моментов жизни любого мужчины, вне зависимости от цвета кожи и разреза глаз: о дружеских попойках!

Четвертый куплет люди прокричали, на пределе возможностей своих связок, вкладывая в слова всю ярость и ненависть, что скопилась внутри.

За баб мы всех порвем!

За баб мы всех убьем!

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

Йо-хей-йо-хей-йо-хоооу!

А затем наступила тишина. И в этой звенящей тишине раздался низкий, утробный звук, похожий на рев исполинского хищника. Под вой сигнального рога войско Хадна-ара двинулось в атаку.

– Внимание парни! – над баррикадой вновь зазвенел голос Трицитианы, и теперь каждый защитник внимал ее словам. – Кончилось время горлопанить, пора морды бить! Стрелы не жалейте, но и зря не пуляйте! Стоим здесь, никого не пропускаем. Остроухие девочки на холме без нас не справятся! Все понятно?

– Да!! – грянул громогласный ответ.

Бойцы активно засуетились, занимая свои позиции и проверяя оружие. Теперь уже никто не сомневался в том зачем он явился на эту баррикаду – он пришел защищать свой родной дом. Никто не жалел, что поверил в силу и удачу Огненной Феи – такая женщина непременно приведет к победе. Защитники фургонов чувствовали единство со всей армией Хадола и готовы были драться до конца.

– Она великолепна! – дед Кучум, поглядел на ковылявшую вдоль фургонов, Трицу, и с восхищением покачал головой. Затем вздохнул. – Но надолго ли хватит этого запала бойцам?

Аргилай положил стрелу в ложе арбалета из Мурдского дуба и выглянул из-за бочки, которая стала ему укрытием. Враг наступал быстро по всему фронту, стремясь одновременно атаковать центр войска Хадола и его фланги: молниеносно налететь, сломить численным превосходством и задавить массой. Солдаты Хадна-ара, прикрылись щитами и перешли на бег. Строй войска сломался и теперь представлял из себя обычную толпу.

– Я смотрю их тоже взбодрила наша песенка! – нервно хохотнул Лаи и прицелился из арбалета. Юноша почувствовал, как его страх медленно превращается в опьяняющее возбуждение битвы. Дыхание участилось, а сердце стучало все быстрее, отдаваясь в ушах.

– А то, на! – фыркнул мужик с бельмом на глазу. – Поди не унылая молитва!

– Гано. Гано! – процедила Лиса, сквозь зажатую в зубах стрелу. Девочка тоже смотрела на противника и ждала момента, когда можно будет начать стрелять. Кроме зажатой в зубах стрелы, варварка держала одну на тетиве своего бронебойного эльфийского лука и еще две между пальцев правой руки. Аргилай еще никогда не видел такой необычной манеры стрельбы и, рассудительно решив довериться опыту варварки, спросил:

– А теперь пора?

– Га-но! – повторила Лиса. От волнения она, слегка пожевывая зубами древко стрелы.

В этот момент все пространство над головами защитников заполнил резкий, громкий и быстро нарастающий свист. Защитники баррикады вскинули свои лица к небу. Там, обгоняя ветер, летела стая музыкальных эльфийских стрел. Белоснежное оперение резко контрастировало на фоне темных, свинцового цвета, туч. За первым облаком стрел с холма поднялось второе, а затем третье.

Отряд эльфийских стрелков Зеленого леса работал слаженно, быстро и четко, как хорошо сконструированный часовой механизм. Один выстрел занимал всего пять коротких, молниеносных движений: опустить руку к висящему на поясе колчану, извлечь стрелу, наложить на тетиву, поднять тугой бронебойный лук, рывком отводя белоснежное оперение к уху, и выстрелить. Подобная система, отработанная долгими тренировками, позволяли держать в воздухе три стрелы одновременно. А потому, когда первые солдаты армии Хадна-ара, сраженные стрелами, рухнули в грязь, с холма уже поднялось четвертое смертоносное облако.

– Дохните твари! – хрипло заорал кто-то из защитников баррикады.

И твари принялись дохнуть.

Свист не прекращался ни на минуту, воодушевляя защитников и пугая, давя на атакующих. Белоснежные музыкальные стрелы, выпущенные из бронебойных ростовых эльфийских луков Зеленого леса, губительным дождем сыпались на головы противника, находя все новые и новые жертвы. Кожаные доспехи совершенно не спасали от тяжелых стрел, те прошивали людей насквозь. А в стальной броне тонкие граненые наконечники с легкостью находили слабо защищенные сочленения.

Наступление замедлилось. Нападающие перешли на шаг, старательно прикрываясь щитами от обстрела и стараясь не оступиться о своих же раненых и убитых товарищей, чьи тела устилали равнину. С каждой новой принятой на себя стрелой, щиты тяжелили и тянули руку к земле.

В глазах Лисы, внимательно наблюдавшей за противником, мелькнул азарт хищника, а розовые губы разошлись в оскале.

– Пога! – с радостным возбуждением сообщила девочка.

И вторя ей, над баррикадой колокольным звоном вновь взлетел голос Трицитианы, не обремененный стрелой в зубах:

– Пора стрелки! Наш черед!

Воины, сидящие на крышах фургонов, почти одновременно поднялись во весь рост из-за своих укрытий. Аргилай вскинул арбалет и попытался найти цель. Целей в зоне прямого выстрела оказалось совсем немного. Войско неприятеля упрямо продолжало наступление, но до баррикады под дождем эльфийских стрел, добирались считанные единицы бойцов.

Варварка выстрелила первой. Ее стрела, белым росчерком со свистом рассекла влажный холодный воздух и вонзилась под щит в бедро противника. Воин вскрикнул, оступился и упал на колено. Пытаясь сохранить равновесие солдат в кожаном доспехе на какое-то мгновение опустил руки, но для Лисы этого оказалось достаточно. Второй белый росчерк, короткий свист и в глазнице шлема южанина, словно цветок на могиле, выросла стрела.

Аргилай не раз наблюдал, как его маленькая спутница тренируется с луком, но в бою видел ее впервые. Такой звериной ловкости, невероятной скорости и мастерской точности могли позавидовать даже эльфы. В голову юноши тут же закралось воспоминание о злополучной стреле, что убила капитана Саргана в гномьем фургоне. Тот выстрел был столь же меток, как и те, которыми варварка сейчас потчевала вражеских солдат. Лаи тряхнул головой, прогоняя от себя бесполезные, в бою, мысли и тщательно прицелился в противника, которому уже посчастливилось добежать почти до самой баррикады. Мощный арбалет с нескольких шагов играючи прошил пластины из вываренной кожи и вогнал стрелу в тело по самое оперение. Мужчина рухнул в грязь, как подкошенный и застыл без движения. Юноша присел за укрытие, привычным движением взвел свое грозное оружие гномьей работы, наложил стрелу, затем поднялся во весь рост и принялся искать следующую цель. Но таковой не оказалось. Аргилай сморгнул в замешательстве, опустил арбалет и, пытаясь понять, что происходит, внимательно оглядел поле боя.

А случилось то, чего никто не ждал. Над полем битвы трижды коротко пропел боевой рог Хадна-ара. Непрекращающийся, плотный обстрел с холма, оказал столь ошеломляющее действие, что войско врага, не выдержав и неся потери, начало отступление. Прячась за щитами, утыканными стрелами, солдаты спешили покинуть смертоносную область, где эльфийские стрелы собирали кровавую жатву. Враг бежал, улепетывал, сверкая пятками и оставляя на поле скоротечного боя, десятки тел. Некоторые из тел неподвижно застыли навеки в неестественной позе, а некоторые шевелились и постанывали от боли.

Пока противник отступал, защитники баррикады в недоуменном молчании переглядывались, как бы спрашивая друг у друга: «Серьезно? Так бывает? Я один это вижу или ты тоже?».

А затем раздался первый триумфальный вопль.

– Отведали северной стали и обделались! – что было мочи завопил мужик с бельмом на глазу и принялся торжествующе показывать в сторону отступающих неприличные жесты. – На! На! Подавись, тварь! Подавись!

Это был не совсем тот победоносный клич, который принято упоминать в героических сагах и легендах, сидя у камина долгими зимними вечерами, но он был искренним и шел из самого сердца. А потому его моментально подхватило все войско Хадола. Люди громогласно ликовали, потрясали оружием над головой, показывали врагу неприличные жесты и радостно обнимали друг друга.

– И это все? – спросил Аргилай, переводя ошарашенный взгляд с Лисы на деда Кучума. Юношу трясло от возбуждения, а голова кружилась словно после пары кружек крепкого пива. – Мы победили? – еще раз уточнил юноша, никак не желая поверить своей радости.

Варварка не ответила. Стоя на бочке, девочка отплясывала импровизационный танец победителя. В танце преобладали непристойные телодвижения, более свойственные лыжникам, и триумфальные повизгивания.

Звездочет задумчиво пожевал губами и поглаживая свою седую бороду, ответил, поглядывая на юг:

– Ты внимательно слушал мою сказку, Лаи?

– Сказку? – уточнил юноша и нахмурился, пытаясь сообразить, о чем говорит его собеседник.

– Про глупую обезьяну. – напомнил старик и вздрогнул от нового, резкого звука, что взлетел над полем боя.

Со стороны левого фланга, где находилось ополчение, раздался нарастающий барабанный бой, а затем к нему, громко и заливисто, присоединилась звенящая флейта. Это сэр Ричард Мерри, рыцарь Медвежьего озера, отдал приказ своим лихим столичным парням идти в атаку. Словно гончие, увидевшие убегающего зайца, Тильбонские ополченцы смело ринулось вперед, чтобы нанести сокрушительный, смертельный удар в спину отступающего врага. Быстро ускоряясь, неровный строй левого фланга выдвинулся вперед, намереваясь догнать, добить и растерзать отступающих.

Защитники баррикады встретили это событие дружным, радостным ликованием. Сейчас каждый понимал, что победа близка, как никогда в жизни. Еще совсем немного, еще совсем чуть-чуть и, грозное войско легендарного и неведомого Хадна-ара будет уничтожено. Того самого Хадна-ара, который веками наводил ужас лишь одним своим именем. Того самого Хадна-ара, о котором мало кто знал что-то доподлинно, но страшные предания, о котором веками передавались из уст в уста. Победа над таким противником навсегда войдет в историю и станет прославленной легендой. Каждый, кто участвовал в сражении будет именоваться героем, спасителем Хадола. А, что означает быть героем? Это означает, что можно пользоваться всеобщим уважением и восхищением, рассказывать о своем подвиге детям, внукам и… Да чего уж там, в первую очередь хвастать перед девицами в таверне, чтобы снискать их благосклонность и бесплатную любовь. Ну или хотя бы скидочку. Ведь женщины любят героев!

Воодушевленный подобными мыслями о халявной любви, строй Тильбонского ополчения нечетким квадратом, уже больше напоминавшим кляксу, бодро, под звуки флейты и барабанного боя, переместился с левого фланга в центр. Войско под командованием сэра Ричарда Мерри, как раз пробегало перед бронированными копейщиками лорда Джордана, когда над полем битвы, второй раз за этот день, низко и утробно, подобно далекому грому, прокатился рев сигнального рога Хадна-ара.

Солдаты врага, которые, казалось еще мгновение назад, были объяты ужасом и улепетывали, не разбирая дороги, резко остановились. Неожиданно быстро и дисциплинированной войско Хадна-ара приняло боевой порядок и развернулось в сторону ополчения.

Но столичных лихих парней не напугал этот неожиданный маневр.

– Тильбон! Тильбон! – громогласно прогремел боевой клич.

Опьяненные своей молниеносной контратакой, ополченцы сходу влетели в строй противника. Флейта замолкла, барабан оборвался на полуслове. Какофония, сотканная из грохота щитов, звона металла и исступленных криков ярости, воцарилась над полем битвы. Так начался ближний бой, страшный, лютый и кровавый.

Ликование, радостным облаком, висевшее над баррикадой, рассеялось. Защитники тянули шеи, с волнением пытаясь разглядеть, как складывается разгоревшаяся битва.

– Нашим бы подсобить. – взволнованно пробормотал один из бойцов, стоявший подле фургонов. – Разом навалиться и кирдык южанам.

– Подсобить, на! – ворчливо отозвался обладатель бельма на глазу, хрюкнул и смачно сплюнул вниз. – Подсобилка не доросла, умник. У нас приказ, на. Стоять на, и защищать чурбанов на холме, на. Это стратегия, на! – Деловито пояснил он с видом бывалого воина, не желающего лишний раз рисковать своей шеей.

Лиса натянула свой лук, опустила, не выстрелив и тут же зло притопнула ножкой. Бочка, на которой стояла девочка, гулко откликнулась на удар.

– Далеко! – пожаловалась варварка и обиженно надула губки.

– Да куда там, милая, – вздохнул Звездочет и кивнул на холм у себя за спиной. – Даже эльфы молчат.

– Да чурбаны, на, криворукие. – поморщился мужик с бельмом на глазу и затем махнул рукой в сторону плотного строя бронированных копейщиков лорда Джордана. – Но какого хрена эти стоят, на? Кончай булки мять, на! – заорал он. – Вперед, железные задницы!

И железные задницы словно услышали этот крик. Без сигнала, без команды, копейщики разом опустили копья. Позвякивая стальными доспехами, бойцы лорда Джордана не теряя строя, быстро двинулись вперед и ударили. Вот только не по врагу. А по своим, по ополченцам. С тыла, а оттого эффективно.

Даже с такого расстояния, защитникам баррикады, было отлично видно, как острые наконечники копий, молниеносно втыкаются в беззащитные спины. Как мертвыми падают лихие Тильбонские парни к ногам предателей.

Все это было немыслимо, нереально, а потому еще более пугающе. Это не укладывалось в голове. За один краткий миг, мир перевернулся с ног на голову. Казалось победа близка, только руку протяни и уже можно обирать еще теплые трупы врагов, разливать вино по бокалам, лапать девок и напиваться до поросячьего визга. Но нет, победа упорхнула. Упорхнула, как испуганная птаха, оставив лишь липкий, сковывающий страх, полное опустошение и трепет перед будущем, что не сулило ничего хорошего.

Ноги Аргилая будто приросли к покатой крыше фургона. До побелевших костяшек юноша сжимал в руках арбалет из Мурдского дуба. Глаза отказывались верить в творившееся перед ними, а сердце колотилось в груди, словно копыта резвого скакуна в галопе. События, происходившие чрезмерно быстро, никак не укладывались в голове. Лаи судорожно пытался принять решение, что ему теперь делать. Одна часть личности, требовала немедленно броситься на помощь Тильбонскому ополчению, что сейчас оказалось в окружении и погибало под ударами врага. Другая часть личности, надо сказать – не самая лучшая, не сама смелая, и явно настроенная дожить до старости, настойчиво вопила: «Беги глупец! Бросай все и беги! Своя шкура важнее!».

Аргилай не успел принять решение. Обстоятельства сделали это за него. Часть войска Хадна-ара вышло из битвы, оставив бронированным копейщикам лорда Джордана право добить остатки ополчения. Враг быстро перестроился и, подняв над головой щиты, стремительно направился в сторону баррикады.

Эльфийские стрелки разом ожили на холме. В небо вновь поднялись бронебойный ростовые луки Зеленого леса, готовые разразиться губительным дождем музыкальных стрел.

– Внимание парни! – слегка охрипшим голосом громко прокричала Трицитиана. – Ситуация изменилась, теперь все по-взрослому! Берем свои помидорки в кулак и защищаем фургоны! Не пустим врага к эльфам – выиграем битву. Баррикаду держать любой ценой! Все ясно?

Но ей ответил лишь шум усилившегося дождя. Крупные капли воды падали с низкого свинцового неба, выбивая унылый ритм по покатым крышам фургонов. Промокшие до нитки люди неуверенно переглядывались. На грязных лицах, испещренных бледными тропинками воды, читался испуг и мысль убраться отсюда подальше. Но между желанием дезертировать и самим действием находится огромная пропасть страха: вдруг ты единственный сдрейфил и остальные тебя осудят.

Свист музыкальных эльфийских стрел разорвал липкий туман оцепенения. Защитники баррикады нехотя начали двигаться, возвращаясь к своим обязанностям.

Враг наступал. Прикрывшись щитами и поднимая тучу грязных брызг ногами, южане бежали в сторону сцепленных между собой фургонов. Стрелы с белоснежным оперением обильно собирали свою кровавую жатву, но на месте одного упавшего в слякоть бойца, сразу возникали двое. Защитники баррикады трижды успели выстрелить, прежде, чем противник добрался до подножия холма.

Лиса взвизгнула и ловко спрыгнула с бочки. Очень вовремя. Южане пустили в ход дротики, вынуждая стрелков на крышах фургонов схорониться за укрытиями. Но успели не все. Один из парней, что день назад додумался использовать стальной нагрудник, как жаровню, сейчас поплатился за свое отношение к броне. Дротик вошел между ребрами и теперь несчастный хрипел и корчился в предсмертных судорогах.

Бойцы Хадна-ара храбро и безрассудно лезли на покатые крыши, подсаживали друг друга на щитах. Другие в это время прикрывали своих товарищей от ударов защитников баррикады и пытались прорваться между фургонов или даже под ними.

Перезарядив арбалет, Аргилай высунулся из-за бочки, чтобы выстрелить и чуть было не нарвался на копье. Стальной наконечник чудом разминулся с бедром юноши. Молодой черноглазый южанин в войлочной конусообразной шапке, одной рукой цеплялся за край крыши фургона, а другой ловко орудовал коротким копьем. Но забраться у него пока не выходило – пальцы скользили и норовили разжаться. Защитники баррикады не пожалели свиного жира, обильно смазав им края крыши.

Лаи отбросил арбалет и, увернувшись от очередного укола в ногу, крепко ухватился двумя руками за древко вражеского копья, со всей силы потянул на себя. Юноша рассчитывал обезоружить противника, но эффект оказался неожиданным. Неожиданным для обоих. Внезапно получив опору для второй руки, черноглазый легко взлетел на крышу. На мгновение глаза Аргилая встретились с глазами молодого южанина. Тот был удивлен и растерян своим внезапным успехом. Лаи не дал противнику опомниться и хорошим пинком ноги отправил в недолгий полет прочь с крыши.

– Сюда! Ко мне! – заорала Трицитиана снизу, требуя подмоги.

Лаи подхватил свой арбалет и зажав оружие под мышкой, прицелился в еще одного южанина, что пытался залезть на баррикаду. В тот момент, когда юноша выстрелил, фургон под его ногами дернулся и стрела прошла мимо цели.

– Какого… – выругался юноша, пытаясь сохранить равновесие и не отправиться в полет вслед за молодым черноглазым южанином.

Фургон вновь дернулся, а затем медленно пополз в сторону. Лаи упал и, чтобы не скатиться по покатой крыше, распластался на месте.

– Растаскивают! – охнул дед Кучум, с трудом удерживаясь на ногах.

Южане умудрились разрубить цепь, сковывающую между собой два центральных бронированных фургона, и теперь пытались растащить их в стороны, чтобы создать в баррикаде проход. Прикрываясь немногочисленными щитами и другими подручными средствами, подходящими на роль щита, одни северяне стояли насмерть живым барьером в образовавшейся бреши, а другие, ухватившись руками за края фургонов, пытались сдвинуть их обратно. Именно туда, в центр, где сейчас шел самый ожесточённый бой, Трицитиана звала подмогу. И подмога пришла. Группа стрелков, покинув крыши фургонов и вооружившись оружием для ближнего боя, ринулась в контратаку, стремясь отбросить южан от центральных фургонов. Этот маленький отряд возглавлял чернокожий Мамба. Гигант устрашающе ревел, словно лев, а махи его огромной двуручной сабли, больше похожей на весло, заставляли противника пятиться и отступать.

Но увы, защитников фургонов было слишком мало, чтобы одинаково хорошо защищать баррикаду и на земле, и на крышах.

– Все сюда! Вниз! Оставить крыши! – срывая и без того севший голос, громко приказала Огненная Фея.

Аргилай подтянул под себя ноги и приподнявшись на руках, огляделся ища свой арбалет и оценивая ситуацию. Стрелки, исполняя приказ, срочно покидали крышу фургона с одной стороны, а с другой стороны на фургон упрямо лезли южане. Замешкавшийся Лаи оказался в сильном меньшинстве.

– Быстрее, тупина! – пискнула Лиса и потянулась к колчану за спиной, чтобы прикрыть нерасторопного товарища.

Но рука девочки нащупала лишь пустоту, стрелы закончились.

На крышу уже забралось пятеро южан. Крепкие, немолодые мужики в чешуйчатых доспехах из толстой вываренной кожи. С обветренных, заросших густой бородой, лиц, с настороженностью смотрели раскосые глаза.

Аргилай наконец отыскал свой арбалет и теперь судорожно заряжал его. Руки от волнения и спешки тряслись, стрела никак не хотела ложиться на свое законное место.

– Беги! – шикнул Лаи на варварку, голосом не терпящем возражений.

Но девочка не послушалась. Лиса подскочила к нему, вцепилась маленькими ручками и плечо и потянула, что было сил. Южане атаковали. Аргилай со всей силы оттолкнул от себя варварку, а когда та упрямо бросилась обратно – пнул рыжую девочку ногой. Лиса отлетела к краю крыши, кувыркнувшись через голову и свалилась вниз. Юноша попытался откатиться в сторону, чтобы спастись от ударов, но, стоящая рядом бочка, помешала отчаянному маневру. Тогда Лаи прижал ноги к животу, и выставил перед собой арбалет, как последнюю попытку защиты. Ударов не последовало. Несколько белых росчерков, громкий свист и южане свалились, как подкошенные.

Эльфы, более не опасаясь попасть в союзников, получили возможность прицельной стрельбы по противникам, оккупировавших крыши фургонов. Белый шквал музыкальных стрел обрушился на врага, прошивая кожаные доспехи насквозь и сметая врага на землю.

На несколько долгих мгновений стало казаться, что чаша весов вновь качнулась в сторону остатков войска севера. Баррикада, с трудом, но все же держалась. Стрелки Зеленого леса разили из своих бронебойных луков без промаха, а запасы стрел у эльфов явно не собирались заканчиваться. Еще немного поднажать, еще немного продержаться и победа станет не призрачной мечтой, а вполне объективной действительностью.

Но в этот момент над полем боя вновь глухо, протяжно и пугающе взревел сигнальный рог Хадна-ара. Его сумрачный звук зловещим предзнаменованием проник в грудь каждого защитника баррикады, заставив сердца замереть. А когда вой рога смолк, земля задрожала от сотен копыт.