Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Легер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Неа, я трудолюбивая.

– Ты вроде собиралась навестить подругу. – напомнил Лаи. – Забыла уже?

– А ты вроде собирался отдать сумку курьера в службу Бакарди. – парировала женщина. – Забыл?

– Я-то отдам… Только я первый раз в городе. Мне провожатый требуется. – многозначительно намекнул Аргилай.

– Вот и отдай. – все так же лениво протянула Трицитиана и поманила пальцем мальчика-слугу. – Эй ты! Знаешь где находится курьерская служба Бакарди?

– Да, госпожа! – с энтузиазмом ответил мальчик, явно рассчитывая, что столь богатые гости непременно отблагодарят за инициативность и услужливость.

– Вот тебе провожатый. – с довольной улыбкой сообщила арт-три Аргилаю и впилась зубами в персик, который крутила в руках. По губам и подбородку наемницы потекли капли сладкого сока.

Спрыгнув с коня и отдав поводья Упрямца мальчику-слуге, Аргилай направился к двери дома на котором красовалась большая вывеска с черной летучей мышью. Возле двери юноша остановился и потрогал стену. Улыбнулся – от камня исходило приятное тепло.

Колокольчик на веревочке издал мелодичный звон, когда его коснулась открывающаяся дверь. За потертой деревянной конторкой сидел пожилой клерк в черных нарукавниках.

– Курьерская служба Бакарди рада приветствовать Вас! – заученной скороговоркой поздоровался работник. – Чем можем служить?

Лаи водрузил на конторку кожаную сумку убитого курьера и рассказал заранее придуманную историю. Клерк внимательно выслушал рассказ, затем позвонил в маленький колокольчик, лежащий у него на столе. Из-за стеллажей, забитых различными бумагами и свертками, появился еще один работник. Новоприбывший забрал сумку и удалился.

– Курьерская служба Бакарди благодарит Вас за помощь. Для нас очень важно доставить корреспонденцию адресатам. Нашу службу ценят за быстроту и надежность. – мужчина встал из-за конторки и коротко поклонился Аргилаю. – В благодарность мы предоставляем вам возможность годового бесплатного обслуживания.

Лаи довольно потер руки – все складывалось просто замечательно.

– В таком случае я хочу написать письмо!

Перед клерком как по волшебству появился желтоватый лист бумаги. Мужчина ловко обмакнул гусиное перо в серебряную чернильницу и в ожидании посмотрел на клиента.

– Диктуйте.

– Остановились в гостинице Восточный Утес. Подпись: Конопушка.

Клерк стремительными росчерками быстро и четко вывел красивые буквы.

– Адресат? – спросил он.

– Грейсван, Марселю Роже.

Работник записал.

– Это все?

– Да. Через сколько письмо будет доставлено?

– Мы знаем адресата, – ответил клерк. Он быстро вытер кончик пера и убрал его в специальную коробочку. – Сегодня к вечеру письмо будет у него.

– Хм… – задумался Аргилай, прикидывая в уме свои планы. – А возможно отправить письмо через два дня?

– Разумеется это возможно. – учтиво поклонился пожилой мужчина и аккуратно свернул письмо. Клерк капнул несколько капель сургуча и ловко придавил круглой печатью с летучей мышью. – Курьерская служба Бакарди благодарит за то, что Вы воспользовались нашими услугами!

Тем же вечером друзья плотно поужинали, любуясь с балкона огнями ночного Грейсвана у своих ног, и большими яркими звездами в небе, которые бывают только в горах. На сладкое подали пирог с яблоками и горячий глинтвейн в больших прозрачных бокалах из цветного жаростойкого стекла, работы гномов. Закончив трапезу, друзья пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по комнатам, где наконец с наслаждением смогли оценить все достижения цивилизации в виде удобных кроватей.

Завтракали на следующий день около полудня. Раньше ни у кого не хватило ни силы, ни воли покинуть нежную западню из перины и подушек. После завтрака Трицитиана, наконец преисполнилась желанием посетить давнюю подругу Искру. Покинув налегке уют Восточного Утеса, друзья пустились в увлекательное путешествие по легендарному Грейсвану пешком. Арт-три была в приподнятом настроении и легко согласилась с предложением Аргилая оставить лошадок в гостинице, чтобы размять собственные ноги и по дороге посмотреть достопримечательности.

Пройдя несколько оживленных улиц, они попали на городской рынок, где купили маленький бочонок темного пива, чтобы отпраздновать встречу с подругой, и большой печатный пряник для ребенка Искры. Затем друзья неспешна прошествовали через городской парк, любуясь струями фонтанов и статуями давно забытых героев и прекрасных обнаженных дев. Трица уверенна шла по знакомым улицам, улыбаясь приятным воспоминаниям.

– Искра вам обязательно понравится. – категорически заверила наёмница своих спутников. – Я никогда не встречала более жизнерадостного и веселого человека, чем она.

– Наверное вы неплохо дополняли друг друга. – поддел Лаи, намекая на угрюмость своей наставницы. – Огонь и лед.

– Искра и Фея. – поправила Трица, пребывая в слишком хорошем расположении духа, чтобы обижаться на шуточки юноши.

Городской парк закончился, теперь путь лежал через уютный жилой район с двухэтажными домиками. Каждое строение пряталось за невысоким резным заборчиком и имело небольшой ухоженный дворик, засаженный цветами или зеленым газоном. Учитывая заоблачные цены на недвижимость в Грейсване – подобные дворики казались чрезмерным излишеством для богатых. Ведь можно было сделать пристройку и сдавать ее нуждающимся, а не поливать на газоне цветочки.

Возле двухэтажного домика с башенкой, друзья остановились. Трицитиана костяшками пальцев постучала в деревянную дверь, украшенную лиственным узором. Лиса тем временем с любопытством потрогал каменную стену, покрытую побелкой.

– Теплая! – с довольным видом сообщила варварка.

– Конечно, – улыбнулась Трица. – Это дорогой район с теплыми домами.

Дверь никто не открыл.

Арт-три вновь постучала, уже громче. Затем толкнула дверь. Заперто.

– Может в гости ушли? – предположил Лаи. – Искра не могла переехать?

Женщина спрыгнула с порога и проверила ставни на окнах. Те оказались надежно заперты.

– Очень сомневаюсь. – с беспокойством ответила Трица. – Искра на этот дом с трудом денег накопила.

Арт-три вернулась к двери и опять постучала.

– Надо соседей спросить. – предложил Аргилай и повернулся, чтобы выбрать в какой из соседних домов постучать первым. Да так и застыл. Из-за резного забора на юношу смотрела страшная всклокоченная бабка со сморщенным, как сухофрукты, лицом, и колючими злыми глазами.

– Пошли вон! – закричала незнакомка хриплым пронзительным голосом. – А как стражу кликну, бродяги вы эдакие!

– Я подруга Искры. – успокаивающе промолвила Трицитиана. – Не знаете где она?

– Не знаю… – ворчливо ответила бабка, слегка успокоившись, и повернулась, чтобы уйти. – Никто не знает. – буркнула она себе под нос.

– Что вы сказали? – насторожилась арт-три. – Почему никто не знает где Искра?

Бабка остановилась. Медленно повернула свое старое пожелтевшее лицо с крючковатым носом к наемнице и улыбнулась беззубым ртом.

– А пропала. – наконец ответила незнакомка. – Ушла и не вернулась. Был человек и нету.

Глава 5. Следствие вели

Невзрачный, дешевый кабак притулился на первом этаже большого трехэтажного здания. Вывеска давно облупилась, а краска выцвела, отметая любую возможность прочитать название заведения. Чтобы попасть внутрь необходимо было пройти через узкий переулок с грязными стенами, и не поскользнуться на нечистотах, устилавших землю. Это был какой-то совсем иной Грейсван, ничем не похожий на тот, что встречал гостей у ворот белоснежными домами и широкими улицами. Этот Грейсван был сер, вонюч и холоден.

Лиса приложила свою маленькую ручку к стене.

– Не теплая. – разочарованно сообщила варварка.

– Промышленное здание. – пояснила Трица и толкнула деревянную дверь, замызганную сотнями грязных рук. – А кабак – редкостная дыра.

Со слов всклокоченной бабки, которая смело, бросилась на защиту соседского дома, муж Искры – Пьер Мольберт, после пропажи супруги, отвез дочь к теще, а сам безвылазно пропивал семейные сбережения в кабаке.

Пол дешевого заведения покрывала изрядно подгнившая солома. На стенах висели свечные фонари, слабо освещая несколько длинных столов и лавок. Посетителей в кабаке было мало и арт-три без труда приметила Пьера, сидящего в дальнем углу.

Когда-то длинные, светлые и вьющиеся волосы художника теперь висели грязными сальными патлами. Худое лицо с правильными, благородными чертами осунулось и распухло от дешевого пойла. Тонкие и изящные, словно у женщины, кисти рук, обнимали большую кружку с отколотой ручкой. Когда-то красивый с статный Пьер Мольберт сейчас напоминал сильно помятого, постаревшего эльфа, который в детстве очень много болел.

– Пьер. – позвала Трицитиана, подсаживаясь рядом на лавку.

Зеленые глаза, с воспаленными красными сосудиками, совершенно пустым взглядом посмотрели на наемницу. Художник икнул и вновь уткнулся взглядом в свою кружку.

Решив не тратить время на лишние разговоры, Трица, подхватила подмышки легкого Пьера Мольберта и бесцеремонно поволокла к двери.

– Стоять! – выход на улицу преградил хозяин кабака. – Не пущу! Он третий день в долг бухает.

К ногам кабатчика упала горсть мелких монет.

– Пошел прочь! – прорычала наемница, сверкая глазами цвета весеннего льда.

Несмотря на вступившую в свои права осень, на улице все еще было тепло. В лучах солнца, мириадами брильянтов сверкала вода, вылетающая из пасти неведомой каменной рыбы. Как раз в чашу этого диковинного фонтана Трицитиана с размаху макнула Пьера. Несколько мгновений зеленый змей, затуманивший мозг художника, не позволял тому понять, что произошло и куда делся воздух. Но затем мужчина начал отчаянно сопротивляться. Арт-три отпустила свою жертву и отступила назад, чтобы не быть забрызганной. Пьер вынырнул, глотнул драгоценного воздуха, запутался в собственных ногах, споткнулся и растянулся на мостовой.

– Эээ… Ааа… Мяя… – невнятно забубнил он, возвращаясь в объятия дешевой выпивки.

– Значит мало. – сделала вывод рыжая женщина и, пожав плечами, вновь подхватила пьянчугу и окунула головой в фонтан.

Вторая порция водных процедур проходила дольше. Трица не отпустила Пьера Мольберта после его первых попыток сопротивления, а держала столько сколько сочла достаточным. Затем освободила.

– Фея! – отплевываясь и тяжело дыша, удивился художник. Он озирался по сторонам и пытался понять, как он тут очутился. – Откуда ты?

– Проездом. – мрачно ответила женщина. – Где Искра?

– Искра? – переспросил Пьер и, непонимающе, уставился на собеседницу. По его мокрому лицу пробежала тень воспоминаний. – Искра… Искра? А Искра!

– Где, твоя, жена? – словно молотком вдалбливая каждое слово, громко спросила Трицитиана.

– Создатель всемогущий! За что мне это? – худой мужчина закрыл свое лицо изящными ладонями и зарыдал в голос, причитая. – Что я сделал?! Искорка, радость моя ненаглядная, да что же это такое?!

Трица схватила художника за руки и рывком отвела их от его лица. Отвела и тут же вмазала Пьеру Мольберту звонкую пощечину. От мокрых волос во все стороны полетели брызги. Женоподобный мужчина пошатнулся и упал на мостовую.

– Где она? – повторила наемница.

– Я не знаю. – простонал мужчина и подтянул колени к подбородку. Тонкие изящные пальцы размазывали по лицу слезы и слюни.

Лиса вытянула вперед свою ладошку и, внимательно присмотревшись, критически сравнила свою руку с рукой мужа Искры. По всему выходила, что ей соврали. Рука маленькой варварки была слегка крепче и мускулистее рук художника.

– Я был дома. – наконец заговорил Пьер Мольберт – Вечером жена ушла и не вернулась. Не знаю… Не знаю куда она пошла. Она не сказала. Не вернулась. Не знаю… А! – его осенило. – Знаю! Это Маркграф! Этот козлина! Да, это он! – Пьер быстро закивал. – Он всегда хотел мою жену! Он похитил её! Да, он! Мою Искорку, мое сердечко…

Мужчина вновь зарыдал, теперь с подвываниями.

Трицитиана подняла глаза к небу и тяжело вздохнула.

– Маркграф значит. Это многое объясняет. – наемница отвесила Пьеру Мольберту несильный мотивирующий пинок. – Иди домой. Слышишь? Приведи себя в порядок. Я пойду к Маркграфу и решу проблему. А ты больше не пей. Понял?

Да! Да-да-да-да… – закивал Пьер.

Продолжая кивать, художник с трудом поднялся на ноги и нетвердой походкой заковылял прочь, что-то бурча себе под нос.

Упрямец за время путешествия почти отучил Аргилая ходить пешком. В особенности таким быстрым темпом, который задала Трицитиана. Похоже наемница всегда держала себя в отличной форме и сейчас ее стройные длинные ноги в высоких ботфортах уверенно шагали по каменной мостовой Южного Грейсвана.

– Маркграф – долбанный сыроед! – то ли объясняла своим спутникам ситуацию, то ли ругалась себе под нос Трица. – Я должна была догадаться сразу! Кабель шелудивый, никак не успокоится.

А вот Лаи и Лиса уже запыхались и с трудом поспевали за стремительной арт-три.

– Да кто он такой, бурит его штольни? – тяжело дыша спросил юноша. – И куда мы летим?

– До его штолен у тебя бур не дорос! – фыркнула наемница, сверкая глазами цвета весеннего льда. – Марк Макинтош по прозвищу Маркграф – глава Городских Стрелков. У него был роман с Искрой, но она предпочла художника.

– Что за кабель? – недоуменно добавила свой вопрос варварка, которая еще не слишком хорошо понимала, когда говорили очень быстро. – Животное любит сыр?

– Горцы те еще животные! – ухмыльнулась Трица. – И вечно жрут свой вонючий сыр!

– Хочешь сказать мы идем прямиком в гильдию? – от испуга Аргилай споткнулся и чуть не упал.

– Идем.

Позади осталось несколько кварталов, и друзья вновь вошли под своды вековых деревьев городского парка. Трица все так же беспощадно не сбавляла темп. Аргилай на ходу вертел головой, пытаясь рассмотреть каменные статуи и ажурные беседки, прятавшиеся в закоулках тенистых аллей. Наконец юноша не выдержал и высказал терзающие его страхи:

– Заявимся в логово наемных убийц без оружия и обвиним главу гильдии в похищении Искры… Ты уверена, что продумала план?

Трицитиана остановилась посреди небольшого каменного моста с резными перилами из позеленевшего от времени мрамора. Мост был перекинут через узенькую речку, которая втекала в, раскинувшийся неподалеку, пруд. По темной зеркальной глади пруда, украшенной листьями кувшинок, скользили два черных лебедя. На берегу стояла белоснежная беседка с золочеными каменными колоннами. Наемница молча посмотрела на беседку долгим немигающим взглядом, пока ее спутники жадно глотали воздух и восстанавливали дыхание. Наконец арт-три произнесла:

– Маркграф и Искра планировали пожениться. Все с трепетом ожидали этого события. Ну еще бы: две столь известных, сильных личности решили заключить вечный союз – не каждый день такое случается. – по лицу женщины скользнула тень недовольства. – Искра всегда мечтала о парном портрете. Марк враз нашел лучшего портретиста в городе. Он готов был собрать всех художников континента, лишь бы угодить своей ненаглядной. И вот тут произошло невероятное. – Трицитиана тяжело вздохнула и указала на белоснежную беседку с золочеными каменными колоннами. – В этой самой беседке Искра впервые увидела Пьера Мольберта. Тогда он был молод, талантлив и обаятелен. Вероятно, это и называется: любовь с первого взгляда. Пьер рисовал парный портрет Искры и Маркграфа, а та с каждым днем все больше и больше влюблялась в художника. Свадьбу отметили. Марк тяжело пережил разрыв отношений, не хотел успокаиваться. Мол Искра – любовь всей его жизни и кроме нее ему никто не нужен. – она фыркнула. – Неоднократно пытался убить Мольберта. Но Искра не дала. Готова была погибнуть, но не позволить причинить Пьеру вред. Я думала Маркграф успокоился за все эти годы. Но видимо нет. Я не собираюсь с ним драться. Я просто хочу узнать, что с Искрой все в порядке. А семейные разборки не мое дело.

Лиса спустилась по берегу к темной воде пруда и нагнулась, чтобы напиться.

– Стой! – крикнула варварке Трица. – Не пей!

Девочка удивленно подняла свои голубые глаза на наемницу.

– Но я хочу пить. – пояснила Лиса.

– Нельзя. – покачала головой арт-три. – Это Вдовий пруд – плохое место. Сюда приходят отчаявшиеся женщины, чтобы утопиться. Тела регулярно вылавливают, но вода все равно полна мертвечины.

Рыжая девочка с отвращением скривилась и отошла подальше от пруда.

– Не себе ни людям. – проворчала себе под нос Лиса и добавила ругательство на варварском языке.

– Такое себе место выбрали для портрета. – удивленно поднял брови Лаи и заглянул в темную, совершенно не прозрачную воду. – Страшно представить сколь сильно надо отчаяться, чтобы полезть сюда топиться.

– Привал окончен. – приказала Трицитиана. – Идем, время дорого. Усадьба Маркграфа недалеко.

Парк закончился высоким глухим забором. Вокруг росли старые яблони, сливы и другие фруктовые деревья. В раскидистых кронах щебетали птицы. Легкий теплый ветерок приносил аромат цветов от парковых клумб и запах дыма из города.

Трицитиана недоуменно осмотрела забор.

– Ничего не понимаю. – пробормотала она. – Забор поменяли? Тут раньше был тайный проход. Нажмешь сучок и несколько досок отходят в сторону. Мы всегда ходили через него вместо главных ворот.

– А почему не через ворота? – заинтересованно спросил Аргилай.

– Ну… – наемница смутилась, слегка покраснела и отвернулась. – Мы тогда думали – это круто. Ладно, – решила она. – Идем через ворота.

Высокие решетчатые ворота оказались не заперты и никем не охранялись. Створка без скрипа открылась, впуская незваных гостей. За воротами располагался небольшой двор с высокими деревьями, дарующими благословенную тень, и мощеная серым камнем дорожка, ведущая к двухэтажному дому.

– Не заперто и охраны нет. – с нарастающим беспокойством и подозрительно озираясь, промолвила Трица. – Не нравится мне это.

– Ну дык – какой идиот добровольно полезет в логово наемных убийц. – ухмыльнулся Аргилай, заходя на территорию гильдии Городских Стрелков. Затем остановился, нахмурился и недовольно произнес. – Этот идиот я.

Друзья прошли по мощеной дорожке в сторону дома, все еще не замечая ни одной живой души. Поместье Маркграфа, отгороженное от городского шума и суеты парком, дышало тишиной и спокойствием. Идиллию нарушал лишь звук пилы, доносящийся откуда-то с заднего двора.

– Ой! – от неожиданности вскрикнула Лиса, заметив, что с веранды за ними наблюдают. – Смотрите!

Лаи и Трица посмотрели туда, куда указала варварка и тоже крайне удивились. Увидеть на пороге дома гильдии Городских Стрелков они ожидали кого угодно, но только не его.

– Я думал Маркграф старше. – съязвил Аргилай.

На веранде стоял ребенок. На вид не больше трех лет. Малыш с любопытством смотрел на гостей своими большими голубыми глазами и увлеченно ковырял в носу. Палец погружался в ноздрю все глубже и глубже. Две фаланги уже исчезли, а третья готовилась разделить их участь.

– Как он это делает? – удивилась Лиса.

Дверь дома открылась.

– Госпожа Огненная Фея!? – раздался удивленный старческий голос. – Не знал, что Вы вернулись в город. В этом доме Вам всегда рады!

– Я думал Маркграф моложе. – удивился Аргилай.

– Здравствуй Хопкинс. – вежливо поздоровалась Трицитиана с седовласым стариком. – Годы милостивы к тебе.

– Да чего уж там. – махнул рукой старик, выходя на веранду. – Но спасибо на добром слове.

– Вы поменяли забор? – спросила наемница. – Я не нашла тайного хода.

– Много воды утекло. – расплывчато ответил Хопкинс, моргая своими по-стариковски блеклыми, слезящимися глазами. – Многое изменилось.

– Я к Маркграфу. – сообщила цель своего визита Трица, решив не затягивать обмен любезностями. – Он в гильдии?

– Он дома, – седовласой головой кивнул старик и сделал приглашающий жест. – На заднем дворе. Идемте, я провожу вас.

На задворках дома гильдии Городских Стрелков во всю шла стройка. Зеленый газон, словно снег, покрывала стружка и опилки. Рядом лежали, сложенные аккуратной пирамидкой, отесанные деревянные балки. Тут и там стояли ящики с гвоздями разного размера и всевозможным инструментом. Посреди этого хаоса возвышался настоящий великан – высокий, очень мускулистый мужчина с обнаженным торсом. По могучей спине строителя стекали капли пота. Мужчина медленно и очень аккуратно закладывал кирпичами отверстие в стене дома. Временами он отвлекался от своего занятия, чтобы свериться со схемой, нарисованной на клочке бумаги.

– Наверное замуровывает кого-то заживо. – предположил Аргилай.

– Не, труп прячет. – со знанием дела добавила Лиса.

Тактично откашлявшись, чтобы привлечь внимание, Хопкинс окликнул строителя:

– Господин Макинтош, к вам гости!

Марк Макинтош ловко повернулся. Слишком ловко и быстро для человека таких габаритов.

– Фея? – пробасил он, низким голосом. – Не знал, что ты в городе.

– Что здесь происходит? – недоверчиво спросила Трицитиана, обводя взглядом беспорядок стройки.

– Мы решили, что нам нужна дополнительная комната в доме. – добродушно улыбнулся Маркграф. – Супруга на сносях, третьего ждем.

– Мне казалось у тебя достаточно денег, чтобы нанять парочку гуков-строителей. – рассеяно ответила наемница, а потом переспросила, не веря своим ушам. – Ты женился?

– У меня достаточно денег, чтобы жить так, как мне хочется. – все так же добродушно ответил здоровяк. – А сейчас мне хочется собственными руками создать комнату для своего наследника. Ты не поверишь, Фея, но созидать в разы приятнее, чем разрушать. Да, я женат, уже четвертый год. И очень счастлив.

– Ничего себе… – пробормотала Трица, продолжая с удивлением осматриваться по сторонам. – А где наше стрельбище, Маркграф? Где яма для узников? Где бойцы? И что это за клумба? Это розовые пионы? Серьезно? У меня сейчас глаза вытекут от умиления.

– Семья многое меняет. И пожалуйста, Фея, не зови меня Маркграф. Хотя бы при домашних.

– Прикажете накрыть стол? – предложил Хопкинс, протягивая своему господину чистое полотенце.

– Да, будь добр Тони. – с благодарностью кивнул Марк Макинтош, принимая полотенце. – Завари нам чайку, да покрепче.

– Подать на Бирюзовую веранду?

– Конечно.

– Чай? – у Трицитианы отвисла челюсть. – Я не ослышалась? Раньше ты пил лишь то, что горит.

– Ты преувеличиваешь.

На веранде дома гильдии Городских Стрелков, ныне окрашенной в умиротворяющий бирюзовый цвет, Тони Хопкинс накрыл стол на четырех персон. Хозяин дома и трое гостей расположились вокруг стола на изящных стульчиках. В качестве угощения, кроме крепко заваренного чая, присутствовали пряники в хрустальной вазочке.

Аргилай с большой опаской посматривал на белоснежную скатерть, боясь либо испачкать ее рукавами грязной куртки, либо оставить чайное пятно. Как бы мирно сейчас не выглядел хозяин дома, юноша прекрасно помнил, кто перед ним. А когда ты пьешь чай в гостях у такого опасного человека, то стараешься быть максимально вежливым, осторожным и всегда соглашаться, когда предлагают добавки. Лучше стать толстым, чем мертвым.

– Да, Фея, многое изменилось. Очень многое. – вздохнул Марк Макинтош. – Ничто не стоит на месте. Цели в жизни меняются. Раньше нам хотелось быть лихими, опасными. Мы стремились поразить этот мир, изменить его, уничтожить зло. Ну или тем, что мы считали за зло. А теперь…

– А теперь ты сажаешь розовые пионы на том месте, где раньше закапывал врагов. – закончила за него фразу Трицитиана.

– Там они лучше растут. – улыбнулся здоровяк, с трудом удерживая двумя толстыми пальцами, маленькую чашечку из полупрозрачного дорогого фарфора. – Теперь мы повзрослели, обзавелись семьями. Игры закончились, началась реальная жизнь. Быть может даже более сложная, чем прошлая. Ребята, кто поумнее, тоже остепенились. Я закрыл гильдию, Городских Стрелков больше нет.

– Я ожидала чего угодно, но только не этого. – покачала рыжей головой арт-три так и не притронувшись к угощению. – Неужели тебе больше не хочется приключений, опасностей, сражений? Ты больше не хочешь бороться за лучшую жизнь?

– Беготня по крышам плохо сочетается с больными коленями. – басом, словно из бочки, засмеялся Маркграф. – Да и поясницу иногда прихватывает. Нет, не хочется. – более серьезным тоном, продолжил он. – Мне хочется спокойной жизни в родном городе. Хочется спокойствия в доме. Хочется быть со своей семьей. Вот за это и только за это я готов бороться. Ты я смотрю тоже обзавелась семьей. – мужчина кивнул в сторону варварки и юноши.

Лиса с большим интересом слушала разговор. Щеки варварки сильно раздулись, а лицо раскраснелось – девочка упрямо напихивала в рот медовые пряники, и пыталась проглотить их раньше, чем успевала прожевать. Лаи старался не отставать от девочки, здраво рассудив, что халявное угощение на дороге не валяется.

– Это другое. – отмахнулась Трицитиана и задумчиво потёрла лоб. – Я пришла по поводу Искры.

Маркграф враз помрачнел, губы здоровяка сжались в узкую полоску, а глаза нехорошо прищурились.

– Этот год определенно нехороший. – пожаловался он. – В начале болел мой старшенький, потом от болезни умерло двое друзей. Хедшот… Ты ведь помнишь Хедшота? Порезали его в драке. По пьяни порезали. Насмерть. Нет больше Хедшота. Про войну судачат… а теперь вот Искра. Ужасный год, ужасный! Скорее бы закончился. – Марк Макинтош покачал головой и отпил чаю.

– Каждый год слышу фразу, что год плохой. – фыркнула Трицитиана. – А нытье, для такого здорового мужика, как ты, непозволительная роскошь.

Маркграф не ответил. Он молча долил себе чая из фарфорового чайника.

– То есть ты хочешь сказать, – с беспокойством продолжила наемница. – Что ты не имеешь никакого отношения к исчезновению Искры? Думаешь я в это поверю?

Над столом словно сгустились грозовые тучи. Здоровяк со звоном поставил свою чашку на блюдце.

– Как только мне стало известно о пропаже Искры, я тут же поднял на уши всех своих знакомых. Мы за одну ночь обыскали весь Грейсван, проверили все месте, где она могла находиться. Хопкинс лично, понимаешь, лично допросил всех, с кем Искра общалась за последний месяц. А ты знаешь, как Тони умеет это делать. – он хрустнул костяшками пальцев. – Шоар, Нежный, Мама Кошка, Тип-Топ, Гуннар Ворон, Дэни, Камили – спросили со всех. Но они чисты по этому делу. Мы обыскали их дома, обыскали все притоны, где они бывают. Ничего. Искра словно испарилась. Никто ничего не видел и не слышал.

Трицитиана побледнела. Женщина почувствовала, как земля медленно уходит у нее из-под ног. Возможно она бы даже упала, если бы не стул, на котором сидела.

– Ты врешь! – выкрикнула арт-три, всем сердцем желая, чтобы Марк действительно врал. Чтобы ее подруга оказалась здесь – в бывшем доме гильдии Городских Стрелков. Чтобы она просто решила вернуться к своему прежнему возлюбленному. – Пьер сказал, что ты похитил Искру!

– Пьер? – мужчина презрительно выплюнул имя художника, словно оно было мошкой, попавшей ему в рот. – Не произноси имя этого каляки-маляки в моем доме! Я проклинаю тот день, когда принял твой совет нанять этого червяка для того портрета! Этот никудышный человечек не имеет право называться мужчиной. Я много раз говорил Искре, что женщина должна стоять на вершине горы со своими единственным орлом, а не шляться по полям с каким-то бараном. Он клевещет на меня потому, что боится. Но что могут стоить слова такого ничтожества.

– Поклянись здоровьем своих детей, что не имеешь отношения к пропаже Искры. – разлепив пересохшие губа, приказала наемница.

– Я не имею отношения к пропаже Искры. Клянусь здоровьем своих детей. – тихим голосом ответил Маркграф.

Держась за стол арт-три медленно поднялась на ноги. Женщину заметно шатало.

– Мне нужно идти. – сообщила она. – Я должна найти… Нет, я найду подругу. Чего бы мне это не стоило.

Марк Макинтош накрыл ладонь Трицы своей лопатообразной ладонью.

– Если кто-то причинил вред Искорке – он умрет в муках. – пообещал здоровяк таким тоном, что у всех, кто слышал эти слова не осталось никаких сомнений, что Маркграф сдержит свое обещание.

Где-то глубоко под Грейсваном вода встречалась с жидким огнем. Происходил тот самый «пшшш», так точно озвученный Трицей. Образовавшийся пар, стремился вверх по замысловатым трубам, чтобы оказаться в домах счастливчиков и согреть стены из белого камня. Но, несмотря на это чудо технического прогресса в доме Пьера и Искры сегодня было холодно и пусто.

Трепещущий свет от единственной свечи бросал причудливые тени на многочисленные портреты, развешенные по стенам. Нарисованные лица оживали, двигались и пугающе изменялись в тусклом сумрачном свете. Иногда даже казалось, что глаза на картинах внимательно следят за гостями.

Пьер сидел за столом, низко опустив голову и запустив пальцы в свои грязные волосы. Трицитиана стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.

– Я сходила к Маркграфу. – произнесла наемница. – Он поклялся, что не похищал твою жену. Я давно знаю Марка, не похоже, что он лукавит.

– Не верь ему! – со злостью выдохнул художник. – Он врет! Все врет, все!

– Я рассмотрю все возможные варианты. – пообещала арт-три. – Постарайся вспомнить что-нибудь еще, что поможет найти Искру. С кем она общалась, о чем говорила. Не происходили ли необычные ситуации в последнее время?

– Нет, – покачала головой Пьер Мольберт. – У нас было все, как обычно. Я рисовал, Искра нянчила дочку.

– Может приходили какие-то письма? Угрозы? Новые знакомые? За домом никто не следил?

– Нет… Нет. Говорю же – нет! – закричал художник, вскакивая из-за стола. – Зачем все эти вопросы?

– Потому, что я хочу найти твою жену. Хочу найти живой. – спокойно пояснила Трица, с трудом сдерживаясь, чтобы не влепить собеседнику подзатыльник. – Расскажи мне про тот день, когда Искра пропала. Максимально подробно. Тут важна любая мелочь.

– Живой? – опешил Пьер. – Что значит живой? Я не помню. Не помню! Зачем ты терзаешь меня?! – вновь завопил он, схватил себя за сальные патлы и принялся метаться по комнате. – Зачем? Я же сказал – это все Маркграф! Искра у него! Этот урод похитил Искорку!

– Почему ты решил, что Марк ее похитил?

Художник остановился и резко развернулся к Трицитиане. В свете огонька свечи глаза Пьера сверкали безумием.

– Он всегда ее хотел! Всегда! Он лишь выжидал момента, чтобы отобрать ее у меня! Неужели ты не понимаешь, что это он?

Трица отлепилась от стены и подошла к двери.

– Я докопаюсь до истины. Обещаю. – произнесла женщина и открыла дверь, чтобы уйти, но тут краем глаза заметила кое-что, что заставило ее остановиться. – У вас над камином весел арбалет и колчан со стрелами. Его нет. Где он?

– Какой арбалет? – без всякого интереса спросил художник, растирая лицо руками.

– Что значит какой арбалет?! – голос наемницы зазвенел сталью. – Тот самый арбалет! Ее арбалет! Из Мурдского дуба и рычажным механизмом гномьей работы. Второго такого нет.

– Я… – мужчина нахмурился, с трудом соображая, о чем речь. – Я не знаю. Наверное, убрали куда-то. Может на чердак?