Текст книги "Измена (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава третья. Побег

       От напряжения дрожали руки и колени. В голове мутилось от смертного ужаса. Неужели это она ударила графа по голове? Как она посмела? Что с ней случилось? Агнесс не понимала. Она знала одно: превращения нескио в безвольное, покорное воле графа существо она допустить не могла. И не допустила! Но что теперь будет с ней?

       Подбежала к воротам. Из сторожки доносились громкие голоса стражников, но возле поворотного колеса никого не было. Это было нарушением, и нарушением серьезным, за такое граф жестоко наказывал. Сжав зубы, открыла ворота, выпуская нескио.

       Но он без нее уезжать не хотел. Протянул руку, зовя за собой. Но она не могла с ним уехать. Колдовской камень уже звал к себе, притягивая магическим арканом, уничтожая волю и силы.

       Ударил оглушающий раскат грома, и нескио унес испуганный конь. Агнесс видела, как оглядывался нескио, не желая оставлять ее на растерзание графу. Чтоб он не смог вернуться, она поспешно опустила ворота и безнадежно посмотрела ему вслед. Она должна принять свою судьбу. И не имеет права рисковать чужой жизнью. Особенно жизнью нескио, единственного человека, который был добр к ней.

       С черного неба хлынул неистовый ливень. Моментально промокнув, Агнесс осторожно отошла от сторожки. Кроме стражников у ворот, на площади никого не было. Гроз здесь боялись. Гора притягивала молнии, и на ее вершине, в продуваемом всеми ветрами замке они сверкали куда чаще, чем внизу. Молнии били в башни, в дубы, не причиняя им особого вреда. Но если в этот момент поблизости оказывался человек или животное, от него оставалась только кучка обугленного праха.

       Граф запрещал людям выходить на площадь в сильные грозы. Он не за людей беспокоился, боялся остаться без прислуги.

       Агнесс повернулась лицом к замку. Его черная громада нависала над ней, давя все человеческие чувства. Навалилась безымянная тяжесть, не давая ступить ни шагу. Все. Конец. Теперь ее ничто не спасет. Она видела, каков бывает граф в приступах своего дьявольски бешеного нрава. Ей захотелось бежать, спрятаться. Но прятаться было негде.

       Хорошо, что гость спасся. Если бы она опоздала еще на одно мгновение, все было бы кончено. Нескио сопротивлялся, но камню сопротивляться невозможно, она испытала это на себе. Ее задержали поиски подходящего оружия. А когда она схватила наконец погасший факел, то не думала, что сможет опустить его на голову графа. А вот смогла. Не значит ли это, что заклятье, которое он наложил на нее, стало слабеть?

       И снова в ушах зазвучали часто ей снившиеся слова, произнесенные издевательским голосом графа:

       – Я клянусь исполнять все желания моего сеньора... – И вдруг неожиданно для себя громко сказала: – Нет, я больше не буду бессловесной куклой! Лучше умру!

       Налетевший порыв ветра ударил ее слова об каменные стены и разметал торопливым эхом: "умру, умру, умру"...

       Вздрогнув, она отошла подальше от зловещих стен и с горечью посмотрела на упавший дуб. Как его жаль! В замке было так мало живого, настоящего, что гибель дуба казалась ей смертью хорошего друга. Она подошла и обреченно погладила скользкий от воды лежащий на земле ствол. Молча роняла слезы, не в состоянии сделать ни шагу.

       Здесь ее и обнаружил граф. От виска к подбородку у него спускался багровый кровоподтек, некогда белоснежная рубашка была вымарана в грязи, и сам он больше походил на исчадье ада, чем на человека.

       Опомнившись, Агнесс кинулась прочь, но он в два шага догнал ее и безжалостно схватил за волосы.

       – Вот ты где! Я был прав: уехать с нескио ты не сможешь! Еще никто из моих адептов не смог от меня сбежать! И ты исключением не будешь! Что он тебе сказал? – и он повернул к себе ее лицо, пронзая жестоким взглядом.

       Он показал кольцо, заставляя отвечать, но Агнесс обреченно молчала. Граф с проклятьями поволок ее за волосы по мрачным переходам замка вниз. Они были бесконечными, эти темные полуосыпавшиеся каменные лестницы, ведущие вниз, вниз, вниз. Она понимала, что ее ведут на смерть, но ничего поделать не могла. Она снова превратилась в безгласную покорную тень без собственных желаний и воли к жизни.

       Контрарио приволок ее в нижний коридор, где никто из графской челяди не бывал. Черные от влаги и плесени стены издавали отвратительное зловоние. Одной рукой он держал свою безвольную пленницу, другой открыл тяжелую дверь.

       Втолкнув Агнесс внутрь с такой силой, что она не устояла на ногах и опустилась на колени, он отпустил дверь и несколько раз щелкнул огнивом над плошкой с маслом. На третий раз масло загорелось, и от него пошел еще более удушливый смрад, чем от стен.

       – Столько лет не зажигали, протухло, – обыденно заметил граф. – но ничего, сейчас света будет побольше. – Он говорил это так, будто они собрались безмятежно пообедать в покоях Агнесс.

       От разгоревшегося масла по стене побежала тоненькая ниточка огня, и вскоре загорелись плошки с маслом уже во всем помещении. Агнесс с ужасом огляделась. Так вот где ей придется погибнуть!

       Видимо, это был один из нижних ярусов замка. Низкий сводчатый потолок затянуло мокрыми грязными тенетами, похожими на черную плесень. Пол был скользким от влаги, выступавшей сквозь неровные камни пола. Агнесс подумала, что это наверняка просачивается гнилая вода из рва, и ей стало дурно.

       Посередине помещения над полом возвышался выложенный необтесанными каменными глыбами колодец, закрытый чугунной крышкой со странными литыми знаками. Возле колодца стояло несколько каменных подобий сидений. На один из них граф и толкнул изменницу.

       – Ты знаешь, что делают с такими, как ты? – его голос был спокоен, даже уютен. Так он с ней говорил очень редко, только тогда, когда был чем-то особливо доволен.

       Агнесс прямо взглянула на него и с горечью признала:

       – Догадываюсь.

       – Нет, не догадываешься. Потому что я и сам не знаю, что с тобой сделаю. В моей жизни это первый случай, когда из под моей власти выскользнул мой адепт. Что случилось? Что тебе сказал нескио?

       – Ничего. Просто он был добр со мной, – Агнесс вспомнила благородное лицо нескио, и выражение ее глаз смягчилось.

       – Добр? – лицо графа омрачилось. Он недоверчиво переспросил: – И только?

       Она промолчала, упорно глядя в стену. После утраты надежды у нее не осталось сил к сопротивлению. Да и к чему сопротивляться? Скорее бы уж конец. Неизвестность страшила куда больше, чем гибель. Но в подвале инструментов для пытки не было. Так что же приготовил ей граф за отступничество?

       А он молча размышлял, не двигаясь и пристально глядя на свое кольцо. Камень странно мигал, бросая вокруг красноватые отблески.

       – Неужели власть кольца кончается там, где начинается доброта? Такая ерунда оказалась сильнее Тетриуса? – граф брезгливо поморщился. – Как же мало я знаю. Но сейчас попробую узнать побольше.

       Агнесс тоже посмотрела на искрящийся камень.

       – Почему вы знаете мало?

       – Потому что этот камень гораздо старше живущих ныне в стране. Это один из трех осколков, на которые был разделен единый камень из короны наших законных правителей, королей Терминуса. Его зовут Тетриус. И попал он ко мне случайно. Впрочем, тебя это не касается. Смотри на него!

       Агнесс вспомнила, как впервые услышала этот приказ десять лет назад, и зажмурила глаза. Граф презрительно усмехнулся. Глупое сопротивление жертвы его не волновало. Камню не привыкать подчинять своей воле строптивцев. Правда, порой ему казалось, что он тоже, как и все остальные, только жалкий пленник чародейского камня. Возможно, так оно и было, потому что обладателем Тетриуса он себя не чувствовал никогда. Скорее наоборот, это камень обладал и властвовал, а он только исполнял его желания.

       – Смотри на него! – вновь повторил приказ, заставляя ослушницу подчиниться.

       Агнесс поневоле открыла глаза. Граф одел кольцо на средний палец левой руки и держал камнем к ней, на уровне лица. Взгляд ее снова, как в первый раз, приковался к искрящемуся все сильнее и сильнее камню.

       – Повторяй за мной: Я клянусь исполнять все желания моего сеньора!

       Искры из камня разрослось уже в настоящее пламя, оно жгло глаза и сердце Агнесс, заставляя забыть, кто она. Рот уже приоткрылся, чтоб повторить слова заклятья, но тут откуда-то из глубин памяти послышался голос нескио, несколько раз повторившего ее имя сильным и звучным голосом. Сердце откликнулось и забилось, сокрушая путы.

       Камень сиял все ярче, но того морока, что овладел ей в прошлый раз, не было и в помине. Наоборот, она мыслила ясно и четко, и вдруг поняла, что камню с ней не сладить.

       Граф с раздражением повторил:

       – Я клянусь исполнять все желания моего сеньора!

       Вскинув голову, Агнесс четко произнесла:

       – Я никогда не буду исполнять ваши злобные желания!

       Граф опешил и опустил руку. Камень угас, будто вмиг растерял все свои магические свойства. Контрарио побагровел от приступа неконтролируемой ярости.

       – Хорошо, тогда я расправлюсь с тобой по-другому! – он схватил ее за горло и приподнял, неистово тряся.

       У несчастной женщины глаза вылезли из орбит, и она схватилась за его руки, пытаясь ослабить хватку. Это взъярило его еще больше.

       – Давно пора от тебя избавиться! Отправить тебя к крысам!

       Она побелела от животного ужаса.

       – Нет! Только не это! Убейте меня сами!

       – Не ты первая, не ты последняя полетишь в подземелье!

       Говоря это, он бросил ее в мокрый угол, склизкий от плесени и застойной воды. Отвернувшись, принялся открывать чугунную крышку колодца. С трудом приподняв, с тяжким грохотом откинул ее на каменный пол. Снизу пахнуло мертвечиной и ядовитыми испарениями.

       Агнесса с трудом вскочила и кинулась к дверям.

       – Помогите! Помогите! – она принялась бить по дверям, обдирая в кровь руки о шероховатый камень.

       Граф злорадно рассмеялся, сверкая полубезумными глазами. Широко расставил ноги и протянул к ней руку, намереваясь схватить.

       – Ты что, полагаешь, кто-то поспешит к тебе на помощь? В мои дела не вмешиваются. К тому же замок слишком большой, чтоб отсюда слышны были хоть какие-то звуки. Даже если кто-то и услышит твои вопли, не придет. Но крысы слышат все. И все знают. Это они исконные обитатели этого замка. Люди же приходят и уходят. Моя глупая мамаша думала, что может контролировать всех и вся, пока я однажды ночью не открыл этот люк и не любовался на серый ковер, покрывший все коридоры замка. О, они прекрасно знали, куда им надо идти! И что делать, тоже знали!

       Агнесс попыталась увернуться, но поскользнулась на склизком полу, и снова упала на колени.

       – Вы сумасшедший! Вы давно сошли с ума!

       Он наклонился над ней и тихо прошептал:

       – Это я знаю. Думаю, я сошел с ума тогда, когда моя замечательная родительница запретила мне даже думать о женитьбе на Фелиции. Вот тогда я и достал из семейной сокровищницы это кольцо. Оно валялось на полу в дальнем углу, никому не нужное. Читая старинные хроники, я догадался, что это один из обломков Инкусса, и начал его изучать. Постепенно я раскрыл многие из его тайн. И становлюсь сильнее день ото дня. Возможно, я стал его рабом, возможно, он моим. Но тебе от этого не легче.

       Агнесс пораженно вскинула к нему голову.

       – Неужели вы стали таким из-за несчастной любви?

       – Думаю, я был таким всегда. Что поделаешь, в моих жилах течет кровь Сордидов, грязная кровь.

       – Это пустые отговорки! Вы просто ищите себе оправдания! И среди Сордидов были достойные люди!

       – Тогда ты знаешь больше меня, потому что я с такими не знаком.

       – Да вы просто выдали себе индульгенцию на все свои отвратительные поступки. Но подумайте, что бы сказала Фелиция, если б о них узнала?

       – А она о них знает. Я не делаю из них секрета. К тому же она давным-давно для меня ничего не значит. С тех самых пор, как отказалась бежать со мной.

       Агнесс стало жалко себя до слез, своей горестно прожитой жизни.

       – Если бы не вы, я сейчас была бы замужем и жила тихой, достойной жизнью!

       – Если бы тебя не украли мои люди, ты хочешь сказать?

       – Да!

       – Глупости! Неужели ты считаешь, что быть замужем за простолюдином лучше, чем быть фавориткой графа Контрарио?

       – Это достойнее! И таких, как я, в народе называют шлюхами!

       – Фи, как грубо! Но тебя уже все твои родные забыли, так же, как и ты ничего не помнишь про них. Точно так же забудут и те, кто жалел тебя здесь. А тебя ведь многие жалели, не так ли? Ты же хорошо вопила во время наших соитий. Я люблю, когда мои шлюхи вопят от боли. – С потолка шлепнулся кусок черной плесени, попав графу на рукав, и тот скривился от брезгливости. – Ну, достаточно пустых разговоров! Ты и так задержалась здесь дольше всех прочих. Впредь мне наука – не привязываться ни к кому. Все равно предадут.

       Контрарио схватил Агнесс за запястье, вывернув так, что она закричала от боли, и потащил к люку. Ее мольбы и слезы раздражали его еще больше. Когда до люка оставалось несколько дюймов, она бросилась на пол и уцепилась за ноги убийцы. От неожиданности граф пошатнулся, и Агнесс с остервенением толкнула его что было сил.

       Перелетев через нее, Контрарио упал в колодец, но успел зацепиться за его края обеими ладонями.

       – Помоги мне вылезти, и я тебя прощу! – голос графа уже не был злобным, он был молящим, проникающим в самую душу.

       Агнесс на мгновенье заколебалась, но тут снизу донесся ужасающий надрывный писк, и она опомнилась. Ударив его по правой руке, она сорвала с левой перстень и пнула по ней ногой, обутой в тяжелый башмак.

       Граф с диким воплем полетел вниз. Агнесс с трудом подвинула на место крышку люка и обессилено упала на колени.

       Прислушалась. Внизу было тихо. Ни крысиного писка, ни человеческих криков. Вряд ли крысы покусятся на своего сеньора, пусть даже лишившегося злодейского кольца. Нужно спешить, пока он не выбрался наружу! Не в силах подняться, помедлила несколько мгновений, пытаясь осмыслить случившееся.

       Она свободна! Свободна от заклятья! Значит, этот Тетриус вовсе не всесилен, как полагал граф! И сделала это она!

       Агнесс с трудом поднялась с колен, грубые башмаки разъезжались на склизком полу. Налегая плечом, открыла каменную дверь. Та с угрожающим скрипом отодвинулась на несколько дюймов. С трудом протиснувшись в узкий проем, Агнесс, пошатываясь, принялась подниматься по бесконечным лестницам, хватаясь за заросшие тенетами стены.

       Она никогда здесь не бывала, поэтому довольно долго блуждала, прежде чем вышла в знакомый коридор, соединяющий донжон с боковыми башнями. Наконец впереди замерцал неверный свет факелов, и через боковой вход она вышла к своей башне.

       Прислонилась к стене и перевела дух. Она жива! Жива, несмотря на обещание графа ее убить!

       Осторожно, чтоб не потревожить спящих внизу слуг, пробралась к себе. В спальне взглянула в зеркало, и не узнала себя. На нее смотрела незнакомая растрепанная женщина с безумными глазами, залитым слезами и кровью лицом, в перепачканном грязью и мерзкой слизью платье. Что-то жгло руку. Она разжала судорожно сжатый кулак и ужаснулась. На ладони лежало мерцающее кровавыми всполохами кольцо графа.

       – Что я наделала? Зачем мне оно?

       Камень вспыхнул ослепительным красным огнем, будто хотел навязать ей свою волю, как это делал граф. Испугавшись, Агнесс бросила кольцо в затухающий камин и замерла, не отрывая взгляда от вспыхнувшего неестественно синего пламени. Оно горело, не потухая.

       Что-то зашуршало под полом. Крысы! Опомнившись, Агнесс смыла кровь с лица и рук в тазе с водой и задумалась. Что ей делать? Побег из замка невозможен, у ворот и по дороге стоят заставы. Ее не пропустят.

       Она подошла к окну. Под слепящим светом молний высветился дуб, лежащий поперек рва. Попытаться перебраться по нему?

       Если она не хочет вновь попасть в лапы графа, нужно попытаться. Другого выхода нет.

       Вытащила из сундука кипу одежды. Среди нее была и мужская, пошитая ею для графской челяди. Вот этот кафтан с камизой вполне ей подойдут. Неотбеленные, светло-коричневого цвета, они не будут привлекать к себе внимания. Она будет похожа на крестьянского мальчишку.

       Скинув отвратительно грязное шелковое платье, натянула мужскую одежду. Хорошо, что кафтан свободный, скрывает грудь. На пояс повесила мешочек с огнивом и кресалом, они могут пригодиться в любой момент.

       Ей нужны деньги, ведь придется скрываться от графа и его слуг. Бросив взгляд на шкатулку с драгоценностями, якобы подаренными ей графом, решила их не брать. Она надевала их только по приказу графа, с тайным трепетом в груди. Эти драгоценности граф дарил очередной любовнице, после того как отправлял к крысам надоевшую предшественницу. На этих ужасных украшениях кровь.

       Собрала в небольшой узелок все, что могло понадобиться на первых порах, закинула его за спину и выскользнула из комнаты. Нужно идти в покои графа, деньги можно раздобыть только там.

       Спустившись вниз, прислушалась. В замке, как обычно поздней ночью, царила тишина. Агнесс осторожно прокралась в покои графа. Никто ей не встретился, хотя она и ожидала засады за каждым углом. Здесь она бывала редко, только по зову сеньора. Хозяйством графа заведовал мажордом, и экономке здесь делать было нечего. Тем не менее она знала, где что лежит. Когда граф звал ее к себе, он не считал нужным скрывать от нее мелкие тайны: был уверен, что ей никуда из замка не деться.

       Покои графа были не заперты, но темнота не давала найти то, что нужно. Агнесс зажгла масляную лампу, осветившую неярким светом большую комнату с темной мебелью и мрачными дубовыми панелями, за которыми раздавалось тихое шебуршание.

       Поежившись от брезгливости, Агнесс открыла шкафчик с деньгами, предназначенными на ведение хозяйства. Она выгребла их все, сложила в холщовый мешочек из-под специй, хранившихся тут же, на полке. Немного подумав, присоединила к нему мешочек черного перца, который, как она знала, ценится на вес золота.

       Взгляд ее упал на сундук с оружием. Вспомнив, что ей нужен крепкий нож или кинжал, открыла кованую крышку сундука и откинула ее к стене. Крышка глухо стукнула. Агнесс испуганно вздрогнула и на мгновенье замерла. В маревом свете лампы тускло блеснуло оружие. Мечи и кинжалы лежали вперемешку, все они были изукрашены замысловатой резьбой и драгоценными камнями. Ей они были ни к чему.

       Она уже думала бежать на кухню за обычным кухонным ножом, рискуя попасться на глаза встающим заполночь поварам. Закрывая крышку, увидела с внутренней стороны углубление, а в нем небольшой кинжал без украшений, с остро наточенными краями. Рядом лежали и ножны от него, такие же простые, как и лезвие, не считая одного небольшого камня на рукоятке. Недолго думая, она вставила кинжал в ножны и прицепила к поясу. Погасив лампу и прикрыв дверь, бесшумно сбежала вниз.

       Во дворе грохотала настоящая буря, заливая площадь потоками воды. Беспрерывно сверкающие молнии заливали все вокруг слепящим мертвенным светом. Под оглушающими раскатами грома Агнесс добралась до конюшни. Немногочисленные конюхи были уже там, успокаивая испуганных лошадей. Что делать? Ей позарез нужна была крепкая и тонкая веревка, желательно с железным крюком на конце, но все веревки висели на стене возле входа, на глазах конюхов.

       Снова раздался ужасный грохот, это молния ударила в одну из башен замка. Каменная конюшня содрогнулась. В дальнем стойле поднялся на дыбы и дико заржал жеребец графа. Конюхи всем скопом кинулись туда. Если бы жеребец поранился, им бы не поздоровилось. Граф любил своего коня больше всех людей, вместе взятых. За одним исключением.

       Агнесс стремительно забежала в конюшню, схватила свернутую кольцом веревку и выбежала обратно. Один из конюхов, заметивший на стене длинную тень, спросил у остальных:

       – Что это было?

       Но больше никто ничего не заметил.

       Сматывая на ходу веревку в плотный моток, Агнесс вышла на площадь, к упавшему дубу. К ее ужасу, на площади толпились почти все стражники. Что произошло? Обычно они не выходят в бурю из караульни. Она замерла, не зная, что предпринять. Под грохот бури спряталась за стволом ближайшего дуба и прислушалась.

       – Я тебе говорю, что-то шлепнулось в воду! – говорил сиплым голосом высокий охранник, похоже, Ганс. Агнесс их знала плохо, ей не дозволялось общаться со стражей.

       – Ну, возможно, крыса бегала по упавшему стволу и сорвалась, тебе-то что? Завтра мы его скинем в ров, чтобы никого не смущал.

       – А если это человек?

       – Какой человек? Там только крыса и пролезет. Не выдумывай.

       Ганс настаивал:

       – Надо выставить караул.

       – Вот ты и карауль, – язвительно согласился сенешаль. – А мы пойдем в караульню. Не дай бог, граф выйдет, увидит, что все толкутся в бурю на площади, будешь тогда крыс кормить.

       Они ушли, а дотошный Ганс остался стоять возле ограды с висевшей на ней сломанным дубом, не обращая внимания на проливной дождь.

       Агнесс заметалась. Как отвлечь Ганса? Если бы она была в обычной одежде, могла бы выйти и дать ему какое-нибудь поручение. Вряд ли бы он отправился его исполнять, но это было бы хоть какое-то действие, а теперь она не может даже попытаться. Подкрасться к дубу незамеченной тоже невозможно, – вокруг свободное пространство. Что же делать?

       Внезапно из темноты раздался сердитый голос графа:

       – Что ты тут делаешь, придурок? Хочешь, чтоб молнией убило?

       Агнесс в испуге заломила руки. Неужели граф уже выбрался из подземелья? Что крысы его не загрызут, она знала. Но как он так быстро нашел дорогу? Он упал вниз всего полчаса назад! Значит, из подземелья есть другой выход, не через колодец. Что ж, если это и в самом деле граф, ей не поздоровится. Она судорожно сжала рукоять кинжала, висевшего на поясе. Живой она ему не дастся!

       Ганс вздрогнул и вытянулся.

       – Здесь был какой-то подозрительный шум, я остался караулить.

       – В грозу стражникам тут не место, и ты это прекрасно знаешь! Пошел отсюда! – раздался зловещий приказ из тьмы.

       Немного поколебавшись, стражник ответил:

       – Слушаюсь! – и ушел к подзорной башне.

       Голос прошипел уже с другой стороны, тихо, чтоб никто не услышал:

       – Чего стоишь столбом! Уходи! Скоро граф выберется из подземелья!

       Это не граф! Выйдя из ступора, Агнесс бросилась к ограде. С трудом, все-таки она не мужчина, забралась на нее и ступила на качающийся дуб. От дождя ствол был скользким, будто намазанный мылом, и она, плотно прижимаясь к стволу, медленно и осторожно поползла от ветви к ветви.

       Одежда тут же вымокла и стала гораздо тяжелее, чем была. Ветер остервенело хлестал тело Агнесс гибкими ветвями дуба, ствол под ней шатался, и она уже пожалела, что решилась бежать. Вода во рву быстро прибывала, отравляя все вокруг отвратительным смрадом сильнее, чем обычно.

       Стараясь не смотреть вниз, Агнесс вытащила веревку и сделала на конце скользящую петлю. Не выпуская ее из рук, принялась перебираться дальше, цепляясь за ветки. Она благополучно доползла почти до конца истончившегося к верхушке ствола, но когда до твердой земли оставалось всего ничего, дуб сдвинулся.

       Агнесс вскрикнула от страха, и неосознанно дернулась. От этого толчка дуб просел еще больше, и стало ясно, что от малейшего сотрясения он покатится вниз. Замерев, она ждала падения, но дерево, упершись обломками ветвей в выступ рва, замерло, сотрясаясь под бившими по нему потоками воды.

       Дрожа от страха и напряжения, Агнесс поспешно обвязала себя под грудью веревкой. Она сделала это скорее по инерции, уверенная, что этого препятствия ей не одолеть. Даже от легкого движения тонкая верхушка дуба прогибалась, а что же будет, когда она попытается перебраться на землю?

       Она на мгновенье замерла, сосредоточившись, и плавным броском попыталась набросить веревку на край рва, надеясь, что та зацепится за что-нибудь твердое. Но веревка скользнула обратно, не встретив на своем пути никакого препятствия. Раз за разом бросала аркан Агнесс, и раз за разом он возвращался к ней, не найдя опоры. Лишь верхушка старого дуба уходила от каждого броска все ниже и ниже.

       Не выдержав этой пытки, Агнесс встала во весь рост и с силой бросила веревку подальше., Задрожав, дуб издал жалостный предсмертный шелест и рухнул вниз вместе с ней.

       Но она не свалилась в смердящую воду вместе с дубом, как ожидала, а осталась висеть в нескольких ярдах над водой. От натянувшейся веревки грудь у нее перехватило, и стало больно, почти невозможно, дышать. Задержав дыхание, она принялась осторожно ползти вверх. Из ладоней, изрезанных об натянувшуюся веревку, тут же потекла кровь.

       Через несколько ярдов ее ноги уперлись в стену рва, подниматься стало легче, теперь она уже не висела на веревке, а подтягивалась, держась за нее. Дотянувшись до края рва, протянула руку и попыталась уцепиться за край. Но земля, размякшая от дождя, превратилась в жидкое месиво. Ей снова пришлось ухватиться за веревку.

       Лежа на животе, ей удалось нащупать каменный выступ, за который зацепился аркан, и выбраться на твердую землю. Она перевернулась на спину и невидяще уставилась в темное безлунное небо. Вокруг бушевала буря, по истерзанному лицу били крупные капли воды, превращающиеся в острые, царапающие кожу осколки, но она лежала, не в силах пошевелиться.

       – Как хорошо, что сегодня нет ни луны, ни звезд, – прошептала она, благодаря кого-то. – И стеной льет дождь. Не то меня непременно бы заметили.

       Передохнув, она встала, пошатываясь от напряжения. Это только начало. Она на горе, камни скользкие, как политое маслом стекло. И гора такая крутая, что удержаться на ней невозможно. Если попытаться пробраться по камням, она скатится вниз и разобьется при падении. Пройти можно лишь по дороге. Но как до нее добраться? Если только по самой кромке рва, там, где камни подмыло водой и есть полоска хоть и ненадежной, но земли?

       Агнесс потеряно вздохнула. Она устала. Отчаянно устала. Но другого пути нет. Надо идти.

       Отчаянно болели изрезанные до костей ладони. Она вытащила из кармана носовой платок, разорвала его пополам и обвязала руки. Стало немного полегче, кровь остановилась.

       Молнии в небе сверкали так же ярко, как и прежде. В их свете по самой кромке обрыва она поползла к привратной башне. Она оказалась дальше, чем Агнесс думала, но, тем не менее, через полчаса она оказалась рядом с горящими факелами, освещающими начало дороги. Факелы висели под выступающей кровлей, поэтому на них не попадала вода.

       Прильнув к земле, Агнесс спросила сама себя: и что дальше? Ей не попасть на дорогу незамеченной.

       Внезапно в ее башню ударила сверкающая молния, и Агнесс на мгновение ослепла. Взметнулось целое облако искр, взлетела со страшным шумом и писком черная стая летучих мышей, и тишину разорвал испуганный вопль:

       – Пожар! Горим! Помогите!

       Раздался топот: из сторожки башни выскочило восемь стражников, еще двое вынырнули из темноты, видимо, охраняли дорогу, и понеслись к подъемному мосту. Он опустился, и они гурьбой забежали внутрь.

       Агнесс проскочила опасную полосу света и скрылась в темноте. Не останавливаясь, стремительно пробежала еще несколько фурлонгов, и остановилась, надсадно дыша. В полной темноте бежать по узкой скользкой дороге вдоль опасного обрыва было безрассудством. Да и дождь лил не переставая. Сверху с горы бежала настоящая река, водопадом падая вниз. Агнесс с содроганием подумала, что ров вот-вот выйдет из берегов, и тогда вниз ринулся потоки уже не чистой, а отвратительно грязной воды, несущей с собой нечистоты.

       Ей хотелось бежать, но она была вынуждена идти медленно, внимательно глядя под ноги. Молнии били непрерывно, заставляя ее вздрагивать каждый раз, но от них было светло. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, что она видела обрыв, и плохо, потому что ее было видно тоже.

       От напряжения снова задрожали колени, подкашивались ноги. Передыхая, Агнесс села прямо на дорогу с той стороны, что не граничила с обрывом. Впереди еще две заставы, сможет ли она их пройти?

       Опустила голову, уткнула лицо в ладони, сетуя на безжалостную судьбу. Дождь болезненно хлестал по спине, напоминая ей плетку графа. Неужели она никогда не увидит, как живут самые обычные люди? И куда ей идти? Граф прав: ее никто не помнит, и она не помнит никого. Наверное, это воздействие колдовского камня. Она вспомнила, как бросила кольцо в горящий камин, и злорадно усмехнулась. Вряд ли его кто-то найдет. Может, оно расплавилось или лопнуло в том неестественном синем огне? Хорошо бы.

       Перед глазами возник сегодняшний гость с его внимательными глазами и мягкими манерами, несмотря на облик сурового воина, и сердце болезненно сжалось в груди. Вот если бы можно было прийти к нему, он наверняка бы ей помог. Но о чем она думает? Неужели хочет опорочить единственного человека, который хотел ее защитить? Нет, она никогда не будет этого делать.

       От усталости жутко хотелось спать, от промокшей одежды знобило, но она заставила себя встать.

       По колено в воде добрела до следующей заставы. Ее огни были видны издалека, и Агнесс замерла, стараясь не выходить на свет. Стражники, человек десять, столпились возле дороги и пристально смотрели наверх, не обращая внимания на дождь. Агнесс посмотрела туда же. Там, на вершине горы, заревом пылал замок. Стражники громко переговаривались, не глядя вокруг, решая, что им делать: бежать к замку или не покидать пост.

       На дорогу они не смотрели. Агнесс пробежала возле самой кромки обрыва и скрылась в темноте в тот самый миг, как один из стражников оглянулся.

       Она медленно, превозмогая усталость, шла по дороге, еле передвигая ноги. Ее пошатывало, в голове не осталось ни одной мысли. Она механически брела, не глядя по сторонам.

       Светало, буря стихла, дождь утих.

       Показалась последняя застава, и Агнесс встрепенулась. Как преодолеть последнюю преграду? На посту стояли двое стражников, внимательно осматривая дорогу. Пройти мимо незамеченной было невозможно.

       Решив действовать нахрапом, она смело подошла к страже.