Текст книги "Штурмовик из будущего 4 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Раз уж ты такой провидец, – язвительно сказал полковник, – то не буду ходить вокруг да около. Ты совершенно прав: на очереди – Крым! Что можно сказать на данный момент о тамошней фашистской обороне? – Карманов потянулся за отложенными бумагами. – Наша разведка сообщает: весь полуостров по своему рельефу резко делится на две части: северная – равнинная. Там хорошо развитая сеть дорог. Южная часть – горы, леса. Здесь дороги преимущественно идут вдоль побережья. И главная проблема в том, что трудно использовать на этом участке механизированные части. А еще противник создал там несколько полос обороны, каждая из которых является, сама по себе, мощным узлом сопротивления. Траншеи, пулеметные гнезда, огневые позиции для пушек и минометов, всевозможные доты, дзоты, стальные колпаки, противотанковые рвы. Общая глубина обороны до семидесяти километров!

– Серьезно они укрепились!

– Да уж, крепко гансы в землю зарылись, трудно будет их оттуда выковыривать, – вздохнул Карманов. – К слову, кроме них там еще и румыны имеются. Но у нас после осенних операций появились плацдармы на южном берегу Сиваша и на Керченском полуострове. Тогда, правда, силенок не хватило успех развить.

– А что по их авиации известно?

– Здесь тоже фрицы не поскупились. Основные аэродромы расположены в Багерово, Сарабузе и на мысе Херсонес. Базируются там подразделения отборных асов, вояки они отменные. Особенно те истребители, что с Херсонеса. Всего где-то сотни две машин. Точнее не скажу, разведданных не хватает.

– Вы их так расхваливаете, что у меня аж мурашки по спине побежали, – не удержался Дивин от небольшой шпильки. Помнил, помнил он трусливое поведение в бою комэска Карманова.

– Не юродствуй! – побагровевший полковник стукнул кулаком по столу с такой силой, что лежащие на нем предметы слегка подпрыгнули. – Шапками закидать не получится. И готовиться нужно к серьезной драке.

– Так что от нас требуется? – повторил свой прежний вопрос Григорий.

– Наши основные задачи таковы, – глянул на него зверем командир авиагруппы. – Отработка штурмовых ударов ночью по наиболее важным укрепленным точкам или транспортным узлам в оперативном тылу противника. В идеале мы должны блокировать подвоз подкреплений, переброску резервов или отступление немецких и румынских частей на новые позиции.

– Мощно! – покачал головой экспат. – Правда, у меня сразу вопрос возник: одно дело, если бы фрицы находились, что называется, в чистом поле. Тогда и правда, прилетел ночью, обрушил пару мостиков, заблокировал их на неподготовленных к обороне позициях, да и долбай потом не спеша, до полного истребления. Но сейчас-то они спрятались на совесть, сами только что сказали, что достать их сложно. По тем же дотам надо лупить калибрами от 122 мм, не меньше. Что им наши бомбы и эрэсы?

– Боишься? – презрительно засмеялся Карманов. – Соломку стелешь, герой?

Григорий закусил губу. Кровь ударила ему в виски, перед глазами вспыхнула багровая пелена бешенства. А зверь внутри рванулся, чтобы добраться, наконец, до жалкого человечишки.

– Скажите, – медленно произнес экспат, сдерживаясь из последних сил. – А как так получилось, что вы оказались во главе авиагруппы?

– Что? – Карманов выглядел сбитым с толку. – Почему вдруг тебя это заинтересовало?

– Если позволите, скажу откровенно?

– Валяй!

– Да вот, пришло вдруг в голову, что неспроста я вас здесь встретил. Сдается, что ляпнули где-то в высоких кабинетах, будто знаете меня, воевали,мол, вместе, отношения у нас хорошие…угадал? – полковник дернулся и Дивин понял, что его догадка верна. – Угадал! Небось решили за мой счет карьеру построить? Я ведь с тех пор, как узнал, кто у меня в командирах, все голову ломал, почему такой странный выбор командование сделало. Посудите сами: резонно было бы назначить сюда хорошего руководителя и организатора. Такого, что уже зарекомендовал себя в проведении подобных операций. Кто это может быть? Во-первых, хороший летчик. Во-вторых, планировщик и переговорщик – нам ведь предстоит активно взаимодействовать с наземными войсками, флотскими, другими авиационными частями – теми же истребителями, разведкой, партизанами и тому подобное. Есть у вас такие навыки? Только честно, без дураков. Молчите? Что ж, я так и думал.

– Молчать! – взревел корабельной сиреной Карманов. – Ишь, разболтался! Забываешься, майор. Думаешь, я не в курсе твоих «подвигов», за которые ты в штурмбат попал? Или опять туда захотел? Так я вмиг тебе это устрою! Не переживай, полномочий для этого хватит. С лихвой!

– Ну понятно, – усмехнулся Григорий. Бешенство полковника, как ни странно, привело экспата в чувство. Отрезвило. И теперь он смотрел на сидящего напротив офицера скорее с болезненным любопытством, а не злостью. Как на экзотическое насекомое. – Ты – начальник, я – дурак. Грусть-печаль.

– Что?!!

– Да ничего, – скучающе сказал Дивин. Поднялся и нахлобучил на голову шапку. – Разрешите идти?

– Пошел вон!

[1] Platz (нем.) – Место

[2] Sitz (нем.) – Сидеть

Глава 5

Ангар, в котором находились присланные для группы самолеты, находился неподалеку от здания штаба. Буквально пара неспешных шагов, пара затяжек папиросы и ты уже на месте. Внутрь высокого просторного сооружения с полукруглой крышей Григорий не пошел. А зачем? Люди честно работают, на фига им мешать? Да и настроение в данный момент у Дивина была таким, что запросто мог сорваться и наорать на кого-нибудь. Завел, завел его Карманов, аж пелена багровая перед глазами повисла, когда из кабинета вывалился и шел к выходу. А ведь при разговоре вроде как сдерживался. Нет, валить надо эту суку, однозначно валить!

Понаблюдав со стороны за рабочей, деловитой суетой техников, мотористов и прочих «черных душ», что сновали между стоящими в ангаре «илами», малость остывший экспат мельком отметил для себя глубоко закопанные в землю здоровенные бензоцистерны, возле которых прохаживались часовые в длинных неуклюжих тулупах, и решительно свернул к выходу на летное поле. Подошел к опущенному полосатому шлагбауму, на котором немного криво была прибита табличка с грозной надписью «Стой!».

– Эй, служивый, я могу пройти?

– Документы? – дюжий сержант с автоматом ППШ на могучей груди, требовательно протянул руку. Внимательно изучил удостоверение, кинул быстрый цепкий взгляд на терпеливо ожидающего летчика, и протянул красную книжицу обратно. – Проходите, товарищ майор.

Довольно просторное поле, разделенное ровными рядами надежно вбитых в мерзлую землю красных и белых флажков, на три полосы – нейтральную, взлетную и посадочную. Ох, сколько уже довелось экспату за последние два года видеть самых различных летных полей, и не сосчитать. С комфортными бетонированными ВПП, размеченными на скорую руку лугами, укатанными картофельными полями, громыхающими металлическими плитами…да разве все упомнишь?

Справа, почти на самой границе посадочной полосы раскинулось белое полотнище «Т». Ага, значит, покамест все без происшествий, изменять знак не требуется. И это хорошо. А случись какая беда и специально обученные люди мигом превратят «Т» в другой символ. К примеру, «Г» – «Не вышла левая 'нога». Или в крест – «Посадка запрещена».

Сегодня в небе над полем было довольно оживленно. Человеку неподготовленному вообще, наверное, показалось бы, что самолеты валятся буквально со всех сторон. Кто-то взлетает, кто-то садится, кто-то рулит. В общем, такой родной и привычный авиационный бедлам. А еще оглушительный рев моторов над головой в моменты взлета или посадки.

Экспат с завистью проследил за тем, как оторвался от земли и медленно начал набирать высоту штурмовик с большой красной «двойкой» на борту, безошибочно узнав в пилоте Рыжкова. Просто чуток приблизил изображение кабины на долю секунды и все.

– Завидно? – Карпухин возник рядом будто из воздуха, экспат даже вздрогнул от неожиданности.

– Дмитрий Вячеславович!

– Здорово, Кощей! – они крепко, по-мужски, обнялись. – Отпусти, черт здоровый, все ребра сейчас поломаешь!

– А я от Прорвы узнал, что вы тоже здесь, – радостно улыбнулся Григорий. – Жалко, что вчера вас не было, посидели бы, отметили встречу.

– Успеется, – отмахнулся контрразведчик. – Ты мне лучше вот что поведай, друг ситный, на кой…– Карпухин выразительно замялся – хрен, ты сцепился с полковником?

– Вы про Карманова? – разом поскучнел Дивин. – Быстро здесь слухи расходятся.

– Ну а про кого же еще? Или ты кому-то другому тоже успел на любимую мозоль наступить? Чего замолчал и морду воротишь? А ну, пошли-ка, в «квадрате» сядем, переговорим.

Григорий нехотя двинулся за контрразведчиком, что энергично рванул к площадке, защищенной четырьмя угловыми флагами. Внутри нее могли находиться только люди. Для удобства, здесь были расставлены несколько здоровенных лавок. Дмитрий Вячеславович плюхнулся на одну из них и блаженно вытянул ноги. Сидящие поодаль летчики на всякий случай отодвинулись, видать, были в курсе, что за птица этот внешне простецкий майор, с круглой рязанской рожей.

– Ах, хорошо! Набегался я за последние пару дней, точно лошадь на бегах. Дел навалилось до черта. И все, как на подбор, срочные до ужаса. Прям «аллюр три креста».

– Это как? – удивился экспат.

– Не слышал такое выражение? – внимательно посмотрел на него Карпухин. – Странно, мне казалось, что «Р. В. С.» Гайдара все читали.

– Ну, может и читал когда, – равнодушно пожал плечами Дивин. – А сейчас вот не помню.

– Точно, – хлопнул себя по лбу Дмитрий Вячеславович. – Все время из головы вылетает эта твоя ерундистика.

Ага, так я тебе и поверил, лениво подумал про себя Григорий. В очередной раз проверку, поди, решил устроить, поймать на несостыковке. Вот ведь, неймется человеку. И ведь знает же летчика уже хренову тучу лет, как облупленного, а все равно никак не успокоится. Настоящая профдеформация, не иначе.

– Закуривайте, – экспат протянул контрразведчику порядком опустошенную пачку «Беломора». – Столичные. В Москве выдали.

– Ишь ты! Ну, давай, угостимся, – засмеялся Карпухин. – Если хочешь, могу тебя союзническими побаловать, – он вытащил из кармана шинели непривычного вида пачку. – Знакомый в штабе угостил. Они недавно с американцами общались, те им в виде сувенира подарили.

– Надо же, – изумился Дивин. Медленно прочитал надпись. – «Lucky strike». Не приходилось видеть.

– Еще бы, они нам практически их не поставляют. Так, крохи какие-то. И те дальше штабов не уходят.

– И что отцы-командиры говорят? – закинул удочку Григорий. – Когда в бой?

– Э, нет, шалишь! – погрозил ему пальцем Дмитрий Вячеславович. – Баки кому другому забивай. Я тебя для другого разговора позвал.

– Вообще-то, мы нынче с вами в одном звании ходим, – насупился экспат. – Так что, давайте без этих заходов с начальником и подчиненным.

– Уверен? – взглянул на него искоса контрразведчик. – В нашем деле вся эта мишура, – он легонько щелкнул по погону, – подчас откровенная бутафория. И сам черт не разберет, с кем именно ты общаешься.

– То есть, вы хотите сказать, – задумался Дивин. – Что…

– Не напрягайся, Кощей, – перебил его бесцеремонно Карпухин. – Речь сейчас не обо мне. Так что ты учудил у Карманова в кабинете? Точнее, зачем? Раньше, вроде, за тобой подобной резкости суждений не наблюдалось. Или, быть может, решил, что посетил дачу Верховного и тебе теперь сам черт не брат?

– Вы и про это в курсе? – всерьез озадачился Григорий.

– А как же! Но ты не увиливай, не надо. Я жду ответ. Только давай сразу договоримся, что про старые обиды ты мне шарманку заводить не станешь. И так все знаю: и про то, как он в полетах хитрил, и про то, как доносы на тебя строчил. Если помнишь, именно я тебя в свое время и просветил на его счет.

– Да я и сам не знаю, что на меня нашло, – бесхитростно улыбнулся экспат. – На самом деле, вовсе не собирался с ним скандалить. Но, как-то само собой получилось – слово за слово…

– Ага, хером по столу, – понятливо закивал Дмитрий Вячеславович. И вдруг зло оскалился. – Я ведь просил, не валяй передо мной Ваньку! Или ты по-хорошему говорить не желаешь?

– Товарищи офицеры, огоньку не найдется?

Мелодичный женский голос, что раздался за спиной у двух майоров, прервал их непростой разговор. Дивин обернулся. Рядом с их скамейкой стояла стройная высокая девушка в белом командирском полушубке, расстегнутом на верхние пуговицы, перетянутом широким офицерским ремнем, и лихо сбитой на затылок ушанке с авиационным «крабом».

Ах, как же она была хороша – эта незнакомка! На щеках алел румянец от легкого морозца, из под шапки виднелись волнистые белокурые локоны, собранные в короткую тугую косу, а синие глаза разили буквально наповал.

Григорий невольно сглотнул. Интересно, как это неземное создание умудряется сохранять свой цветущий вид во фронтовой обстановке? Особенно в окружении сотен мужиков, что подчас совсем не утруждают себя хоть каким-то подобием соблюдения норм приличия.

– Добрый день, Зента, – улыбнулся девушке Карпухин. – Для тебя, разумеется, сейчас найдем спички или зажигалку. Кощей, чего застыл?

– Да-да, – засуетился Дивин. – Конечно, одну секунду. – Он торопливо вынул из кармана зажигалку, крутанул колесико и поднес пламя к сигарете блондинки.

– Благодарю, – усмехнулась та и отошла в сторону, окатив экспата напоследок изучающим взглядом. Садиться не стала, осталась стоять.

– Что, хороша? – контрразведчик бесцеремонно пихнул застывшего экспата в бок. – Зента. Зента Круминя. Старший лейтенант, метеоролог.

– Странное имя.

– Для латышки вполне обычное, – пожал плечами майор. – Кстати, ты бы прекратил на нее пялиться.

– Что так? – набычился Григорий, поворачиваясь. – Или эта девица ваша ППЖ?

– Дурак, – устало зевнул Карпухин. – Форменный дурак. Где твоя хваленая педантичность и детальная проработка будущей операции? Не узнаю тебя, Кощей. Мог ведь у своего дружка Прорвы разузнать заранее такие нюансы.

– Может, хватит тянуть кота за яйца? – обозлился экспат. – Говорите прямо.

– Что ж, изволь. Можно и прямо, – кивнул контрразведчик. – Девочка, конечно, звонкая. Фигурка, мордашка – все при ней. Казалось бы, чего не приударить? Да только, вот беда, опоздал ты. На нее давно глаз положил твой непосредственный начальник.

– Карманов⁈ Вот, сука! – тихо выругался Дивин. – И здесь поднасрать умудрился.

– Впрочем, – задумался Дмитрий Вячеславович, – врать не стану, утверждать, что у них все перешло в стадию горизонтально-плоскостных отношений, не могу. Вместе их видят часто, но вот ночуют вроде бы порознь. По крайней мере, пока.

– Что и требовалось доказать, – усмехнулся Григорий. – Значит, у меня еще есть шансы.

– Никак, решил отомстить ему через барышню?

– А что, нельзя?

– Да нет, почему, дело твое, – Карпухин выпустил тонкую струйку дыма. – Главное, чтобы у вас до дуэли дело не дошло, а все остальное я как-нибудь переживу. А то оправдывайся потом перед Ставкой.

– Что за дикость? – искренне удивился экспат. – Какие сейчас могут быть дуэли?

– Не скажи, – грустно улыбнулся контрразведчик. – С тех пор, как вернули офицерские звания и погоны в среде командиров кое-где поползли старорежимные замашки. Нет-нет, а всплывают позорные случаи барства, рукоприкладства в отношении рядовых бойцов, никому не нужное гусарство, дуэли и прочая подобная муть. Мы, конечно, стараемся выжигать каленым железом эту заразу, да, вот беда, не всегда успеваем. Вон, на прошлой неделе, в истребительном полку – здесь, в Липецке, капитан со старшим лейтенантом из-за официантки стрелялись. Между прочим, недалеко совсем, в тутошнем лесочке.

– И как? – невольно заинтересовался Дивин. – Чем все закончилось?

– Одного кретина на кладбище свезли сразу, – скучным голосом произнес Дмитрий Вячеславович, – а второго сейчас врачи в госпитале пытаются спасти. Уже две сложнейших операции провели. Но, боюсь, тоже не жилец. А самое обидное знаешь что? Оба хорошие летчики. Награды имеют, немцев сбитых на счету. И вот так глупо распрощаться с жизнью из-за какой-то вертихвостки. Я узнавал, она с начальником продуктового склада живет, а этим дуракам просто голову морочила. Развлекалась.

– Бред какой-то! – Григорий недоверчиво помотал головой. – Придумываете, небось?

– Если бы, – тяжело вздохнул Карпухин. – Если бы. Знаешь, мне тут на полном серьезе предлагали к твоему приезду тебе денщика подобрать. Посмекалистей и порасторопнее. Негоже, мол, дважды Герою без денщика.

– Это еще зачем? – обалдел Дивин.

– Форму гладить, сапоги чистить, за продуктами и водкой в лавку военторговскую бегать, – криво улыбнулся Дмитрий Вячеславович. – Да мало ли, чем можно озадачить закрепленного за тобой бойца? О, кстати, вон там не твое чудовище меховое идет?

– Шварц, – безошибочно определил экспат, поглядев в ту сторону, куда указывал контрразведчик. Кот неторопливо шествовал по узенькой дорожке средь сугробов, гордо задрав пушистый хвост. – Выдрыхся, из комнаты через окно выбрался и пошел меня искать.

– Мне кажется, или он еще больше вырос? – осведомился с интересом майор. – По габаритам скоро рысь догонит. Смотри, как бы его часовые ненароком не пристрелили. Вымахнет такая зверюга из темноты, караульный с испугу в него весь диск высадит.

– Так еще попасть надо, – усмехнулся Дивин. – Или вы думаете, что Шварц дурнее паровоза и будет из себя мишень изображать? Хрена лысого!

– Какой красавец! – ахнула метеоролог, заметив кота, когда тот зашел в «квадрат». Даже сигарету бросила. – Кис-кис-кис!

Шварц бросил на нее презрительный взгляд и прошел мимо. Подошел к хозяину, ткнулся здоровенной башкой в колени и радостно заурчал-затарахтел.

– Здорово, бандит, – поприветствовал его экспат и почесал питомца за ухом. – Выспался?

– Товарищ майор, это ваш котик? – Старший лейтенант Круминя подошла к Григорию.

– Котик! – громко захохотал Карпухин, сверкнув железной фиксой. – Скажете тоже, Зента. У нас в штурмовом полку вот этот самый «котик» людей полосовал своими когтями так, что потом приходилось швы накладывать. Так что даже не вздумайте его пробовать гладить, без руки останетесь.

– А вы что же, раньше вместе служили? – сдвинула точеные бровки девушка.

– Ну да, с самого первого момента прибытия сержанта Дивина к нам в часть, – ухмыльнулся Дмитрий Вячеславович. – Представляете, как время бежит – теперь-то это дважды Герой, богатырь, майор, а тогда и смотреть было не на что: два несчастных треугольника в петлицах и цыплячья шея из воротника шинели торчит.

– Врите, да не завирайтесь, – возмутился экспат, которого слова Карпухина задели за живое. – И вовсе я на цыпленка похож не был. Да и орден Красной звезды уже к тому времени имелся. А в то время даже медали выдавали нечасто.

– Да? – почесал нос контрразведчик. – Выходит, я тебя с Прорвой спутал? Надо же, старею, забывать прежнее начал.

– Как интересно! – захлопала в ладоши метеоролог, глядя с интересом на Дивина. – Расскажете, за что вас наградили? Или это военная тайна?

– Почему бы и нет? Только давайте как-нибудь в другой раз, ладно?

– Хорошо, я подожду, – улыбнулась красавица и упругой походкой направилась куда-то в сторону штаба.

– Акцент у нее чудной, – сказал Григорий, провожая долгим взглядом стройную фигурку.

– Есть такое дело, – согласился Дмитрий Вячеславович. – Он становится особенно заметным, когда она волнуется. Ладно, что мы все о бабах? Разговор-то совсем на другую тему был. И ты мне так и не ответил на вопрос.

– Вы опять про Карманова? – Дивин поморщился точно от зубной боли. – Сказал же, сам не понял, почему вдруг вспылил. Наверное, просто человечишка такой дрянной, что вызывает у меня исключительно негативные эмоции. Да и не верю я, что случайно в командиры авиагруппы угодил. Выслужиться, поди, решил, скотина. Вы ведь правильно сказали, он всегда мастак был жар чужими руками загребать. Эва как поднялся за это время, аж до полковника дослужился!

– Это не наше с тобой дело, – медленно произнес контрразведчик, оглядываясь, не подслушивает ли их кто-нибудь. – Дослужился, значит, достоин – начальству виднее. А то, что он решил свою дальнейшую карьеру на твоих чудо-способностях строить, так в этом нет ничего странного. Если разбираться, то и Хромов не брезговал подобными вещами. Помнишь, говорили как-то на эту тему с тобой?

– Конечно помню, – разулыбался экспат. – Батя меня тогда на «губу» собрался отправить. Вы еще тогда заметили, что заслуги подчиненных помогают командиру. Правильно?

– Вот-вот. Молодец, не забыл.

– К слову, а вот проясните мне такой момент, – попросил Григорий. – Я вот сижу, смотрю себе, и никак в толк не могу взять, а где, собственно, другие пилоты нашей группы? Прорва с самого утра в одного машины облетывает, скачет, как блоха на сковородке, а помощи никакой.

– В пути, – развел руками Карпухин. – Добираются помаленьку. Сам понимаешь, абы кого взять нельзя – дело на контроле на самом верху, вот и приходится каждую кандидатуру по сто раз проверять. Но ты не переживай, – обнадежил он Григория. – Еще взвоешь, когда полный комплект соберем.

– Да мне-то что, – легкомысленно отмахнулся экспат. – Или забыли, как ВСС расшифровывается?

– «Всегда совершенно свободен», – засмеялся контрразведчик. – Как же, помню. Только это не твой случай. Ты ведь у нас весь из себя уникальный, так что придется передавать свои умения и навыки товарищам в поте лица. Смотри, как бы ноги не протянуть от усталости.

– Вряд ли получится, – покачал головой экспат. – Если у них тоже способности имеются, то еще куда ни шло. А так…я ведь не могу научить их в темноте видеть?

– Зато можешь выработать новую тактику применения штурмовиков. Ты парень головастый, наверняка что-нибудь интересное придумаешь. Или уже придумал. Я прав?

– Есть кое-что, – признался Дивин. – Я еще когда у бомберов на «бостоне» летал, то много об этом думал. Даже набросал в тетради схемы и тактические приемы.

– В тетради? – насторожился Карпухин. – Позволь поинтересоваться, а тетрадка эта где?

– В комнате должна быть, – медленно сказал Григорий, кляня себя за излишне длинный язык. – В чемодане.

– Мальчишка! – сокрушенно вздохнул контрразведчик. – Распустились вы все, как я погляжу. Расслабились. Решили, раз бьем фрицев, так можно служить спустя рукава. Мозги совсем работать перестали? Кто ж такие вещи бросает где ни попадя? Представляешь, на что пойдет вражеский агент ради того, чтобы получить к ним доступ? Кощей, Кощей… Значит, поступим следующим образом: сейчас идем к тебе, сдаешь мне все записи по акту и впредь работаешь с ними исключительно в штабе. И хранишь там же, в сейфе. Я команду хозяйственникам дам, они тебе его сегодня же поставят. А вечером инструктаж пройдешь – о работе с секретными документами. Учти, спрашивать буду строго!

– Неужели даже здесь могут немецкие шпионы появиться? – проворчал Дивин обреченно. – До фронта хрен знает, сколько верст, вокруг все свои.

– Кто знает, – уклончиво ответил Дмитрий Вячеславович. – Кто знает. Лучше предотвратить пакость, чем разбираться потом с ее последствиями.

Глава 6

Тяжелые здоровенные ящики с разобранными «илами» прибыли на открытых платформах на полустанок в нескольких километрах от Липецка спустя неделю после приезда Григория. Странное дело, но в самом городе не оказалось даже завалящего вокзала. Точнее, когда-то, еще до революции, имелся – с двумя залами ожидания, буфетом и прочими благами, но потом…в общем, остался лишь полустанок. То есть, небольшая железнодорожная станция. Или разъезд – Дивин не слишком вникал, как правильно называть это место.

Вот оттуда и пришлось забирать спешно доставленные с завода в полусобранном виде машины. Механикам предстояло пристыковать к корпусу плоскости и хвостовую часть – стабилизатор с рулями поворота и высоты. И лишь после этого можно было начинать облетывать «илюх».

Все время до прибытия новых самолетов экспат провел в своем прокуренном напрочь кабинете в здании штаба, работая с документами. Карманов завалил нового начальника ВСС всевозможными циркулярами, приказами и распоряжениями настолько плотно, что Дивин иногда приходил в свою комнату глубоко за полночь и валился на кровать совершенно без сил. Право слово, в воздухе, под смертельным огнем немецких «эрликонов» бывало проще.

Так что прибытие техники для авиагруппы экспат воспринял как законную возможность бросить, наконец, опостылевшие бумаги и смыться на аэродром. Окунуться, так сказать, в привычную среду. Правда, довольно скоро выяснилось, что присутствие его там покамест не требовалось.

Чумазые хмурые механики, которых поднимали затемно, снимали с «ильюшиных» задубевшие от мороза чехлы и не покладая рук трудились над стыковкой. Работа эта была тонкая, почти ювелирная, и, по логике вещей, должна была производиться исключительно на заводе, в цеху, а не в полевых условиях, на продуваемом всеми ветрами аэродроме или промерзших насквозь ангарах.

Григорий содрогнулся, когда увидел, как замученные мужики в замасленных комбинезонах и таких же непрезентабельных куртках, распухшими от холода пальцами крутят скользкие от смазки болты и гайки, что то и дело норовили предательски улететь в снег. Не особо спасали тавот и солидол, которыми механики густо мазали кисти рук на ночь.

А ведь потом еще требовалось залезть, согнувшись в три погибели, внутрь фюзеляжа и там находить, практически наощупь, нужные отверстия, через которые протаскивали хвостовые тяги, заплетали негнущиеся тросы, зло рвущие кожу ладоней в лохмотья при любом неосторожном движении.

– Господи, как они все это выдерживают! – зябко повел плечами Прорва, прикуривая очередную папиросу. Они стояли чуть поодаль от капонира, в котором трудились механики и наблюдали за их работой. – Смотри, Кощей, они даже спать умудряются стоя, как лошади, – показал он на невысокого худенького паренька, что прислонился к капоту «ила» и в самом деле безмятежно дрых.

– Я тут к ним давеча в казарму заходил, – мрачно сказал экспат, делая глубокую затяжку. – У них свободные от работы спят вповалку, в любом месте – в каптерке, в столовой, в курилке, даже в «красном уголке», во время политзанятий. Так, будто у них внутри кнопка – нажал и отбой. И какая же сука тот военпред, что подписал на заводе документы о приемке. Эту гниду сейчас бы сюда, в компанию к этим ребятам, что пластаются на износ.

– Правильно, – сплюнул на снег Рыжков. – Я бы тоже этому гаду с превеликим удовольствием харю начистил. Представляешь, мне один из мотористов показал такую штуку…в общем, при дотяжке на маслопроводе гайки алюминиевые то и дело лопаются. Надо было латунные ставить, но… – он развел руками.

– Твою дивизию! – присвистнул Григорий. – Это ж форменное вредительство! И куда только Карпухин смотрит?

– Что за шум, а драки нету?

О, помяни черта, он и появится. Контрразведчик опять возник бесшумно возле летчиков. Словно из воздуха соткался. Не, точно бес!

– Расскажи, – кивнул Дивин Прорве.

– Эва как, – сморщился, точно проглотил лимон, майор, выслушав короткий рассказ Рыжкова. – Спасибо за сигнал, будем разбираться. Да, – хлопнул он себя по лбу. – Я чего пришел – в город приехала с гастролями театральная труппа. Не хотите вечером на спектакль выбраться? Я ведь так понял, что вам все равно пока делать особо нечего.

– В принципе, можно, – подумав, сказал Григорий. – Те самолеты, что пришли ранее, облетали и проверили, а новые – сами видели, еще доводить и доводить до ума. Так что, в самом деле, почему бы и не развеяться? Ты как? – повернулся он к тезке.

– А что, пойдем! – загорелся Прорва. – На людей поглядим, себя покажем.

– Тогда я на вас билеты закажу, – кивнул Дмитрий Вячеславович. – Двух хватит, или больше надо?

– Кто ж в Тулу со своим самоваром едет? – хитро ухмыльнулся Рыжков.

– Ну-ну, – бросил Карпухин, понимающе улыбнувшись, и пошел неспешно прочь по каким-то своим секретным чекистским делам.

– Не нравится мне эта затея, – цыкнул зубом экспат, провожая его взглядом. – Темнит что-то наш «контрик», ой, темнит!

– С чего ты так решил? – удивился Прорва.

– Сам подумай, разве это его забота для нас билеты в театр доставать? Скорее, для политрука обязанность.

– Да ну тебя, вечно во всем подвох ищешь! Сходим, отдохнем, девчонок каких-нибудь подцепим – в городе с мужиками напряженка. На производстве, как и везде, одни бабы, да пацанва.

– А что вообще в Липецке имеется? – заинтересовался вдруг Григорий.

– Ну, тут у них завод есть – «Станкострой», – задумался Рыжков. – Вроде бы танки ремонтируют. Причем, прикинь, не только наши, но и трофейные немецкие и даже лендлизовские имеются. «Шерманы», «валентайны», «матильды». Я проезжал как-то мимо и увидел однажды, у них там весь двор заставлен. Битком, плюнуть некуда! Что еще? Орудия, минометы, снаряды с гранатами делают. Госпиталей навалом. Тут ведь до войны знаменитая здравница была, курорт с минеральными водами. Так вот на его базе теперь раненых лечат. Кстати, их в городе тоже прилично гуляет. Особенно из тех, что на поправку идут. Над ними школьники шефствуют, организуют досуг по мере возможности. Аэродромов разного назначения несколько штук, кроме нашего – центрального. Есть и учебные, и сил ПВО.

– Ничего себе! Богато, – поразился экспат. – А я как-то закрутился, не выбирался покуда и, выходит, не видел вокруг ни черта. Ладно, значит, вечером сходим на спектакль, наверстаем упущенное. А заодно и город посмотрим.

– Надо бы пораньше выдвинуться, – обеспокоился Прорва. – И погладиться-почиститься не помешало бы.

– Успеем.

В фойе театра, куда друзья пришли заранее, с солидным запасом по времени, кипела жизнь. Горожане, военные из местного гарнизона, легкораненые – кого здесь только не было.

– Народищу-то, народищу, – невольно присвистнул Рыжков. – Знаешь, отвык я что-то от толпы, как-то неуверенно себя чувствую, – пожаловался он экспату, нервно оглядываясь. – И погоны не у всех, поди, разбери, кто перед тобой? Не, в армии все же проще.

– Не боись, держись меня, разберемся, – подбодрил товарища Дивин. Для него все вокруг выглядело достаточно убого, не чета пышным имперским приемам. Вот там гостей и впрямь всегда было полным полно. И окажись на таком мероприятии Прорва, то, голову на отсечение, испытал бы настоящий шок.

– Глянь, неужто Карманов? – толкнул приятеля Рыжков. – С кем это он, не наша ли метеоролог, часом?

Григорий обернулся. Ишь ты, в самом деле, расфуфыренный и надутый от важности, как индюк, полковник важно шел через толпу, ведя под руку старшего лейтенанта Круминя. Девушка сменила военную форму на красивое синее платье с кружевной отделкой в горошек и щеголяла – чудо чудное по нынешним временам – лакированными изящными туфельками на невысоком каблуке. Видать, решила пожалеть самомнение Карманова – тот был несколько ниже своей спутницы. Блондинка весело улыбалась, поглядывая по сторонам с явным превосходством. Еще бы, на фоне достаточно просто и бедно одетых местных девушек она смотрелась настоящей королевой.