Текст книги "Штурмовик из будущего 4 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Кабинет поразил своим размерами. Он был настолько огромен, что в нем, казалось, запросто можно было проводить футбольные матчи. А длинный, накрытый зеленым сукном стол напоминал взлетно-посадочную полосу. Экспат невольно присвистнул, озирая все это великолепие. И потому не сразу заметил хозяина кабинета, что, оказывается, поднялся со своего места на другом конце и неторопливо шел к летчику. Странное дело, но комплекция генерала как нельзя лучше соответствовала занимаемому помещению – был он высок и тучен.

– Наконец-то познакомился с тобой, Кощей! – генерал протянул руку. Бас, кстати, был под стать облику. – Все больше по бумагам читал, а ты вон какой! Да ты садись, – он отодвинул один из стульев, что в большом количестве стояли вдоль стола, и не торопясь уселся. Экспат молча последовал его примеру.

– Приказ по тебе получен, – не стал рассусоливать генерал. – Будет создана особая авиагруппа. Доводилось слышать о таких?

– В сорок втором, вроде, под Сталинградом, – неуверенно ответил Григорий, задумавшись. – Но там, если не ошибаюсь, истребителей лучших в ударный кулак сводили. Они прикрывали нас как-то. Отличные ребята – сопроводили так, что ни одна гадина по нам так и не врезала. Мы ведь тогда все больше на одноместных «илах» летали, без воздушных стрелков. Потери были страшные. Правда, дальше асы эти все больше «пешек» защищали.

– Верно. Все правильно говоришь, – благодушно кивнул генерал-майор. – В воздушной армии Хрюкина соколики воевали. Кстати, командовал ими в то время твой старый знакомый – полковник Сталин. И, действительно, работали по прикрытию пикировщиков. Или захватывали преимущество и удерживали господство в воздухе в нужных местах. Смекаешь, о чем я? То-то! Ну да я сейчас не об этом, – генерал улыбнулся. – У тебя-то история ведь совсем иная. Поедешь в Липецк. Там у нас курсы усовершенствования комэсков имеются, так что для твоей группы самое милое дело – затеряешься мигом. Оформим все, как учебную эскадрилью и спокойно займемся обучением личного состава и боевым слаживанием. Опять же, хорошо легендируется использование различных типов самолетов. Спросить что-то хочешь?

– Товарищ генерал, но ведь я так до конца и не понял, в чем именно будет заключаться задача авиагруппы? К чему следует готовиться?

– Документы получишь у моего секретаря. А в курс дела тебя введет твой командир. Он уже отбыл к месту назначения.

– Надо же, как быстро все закрутилось! – изумился экспат.

– Быстро? – засмеялся генерал. – Открою тебе один секрет, Дивин: решение о создании особой группы принято почти месяц назад. Твой опыт пребывания в полку бомбардировщиков оценили и на самом верху признали вполне успешным. Поэтому работа по созданию нового подразделения пошла полным ходом практически сразу.

– Погодите, – ошалел Григорий. – Выходит, меня специально с «бостона» ссадили? А академия? Или…

– Верно мыслишь, – усмехнулся генерал. – Академия – это лишь предлог. Равно, как и твой ночной вылет на перехват «юнкерсов». Товарищ Сталин решил лично убедиться в твоих способностях. И проверку эту ты прошел весьма успешно. Так что теперь начнешь работать всерьез.

Всерьез⁈ Это что же, до этого он лютики-ромашки собирал⁈

Глава 3

– Товарищ капи…майор?

– О, старый знакомый! – улыбнулся экспат. Перед ним стоял тот самый старлей со шрамом на лице, что помог в день прилета в Москву найти попутку до академии. – Никак, опять в патруле?

– Ну да, – согласно кивнул офицер. – Служба. А я иду, смотрю, вы не вы? Потом пригляделся, корзинка вроде знакомая. И, что характерно, уши над ней те же самые торчат. Большие и черные. Ну, думаю, вряд ли нынче еще кто-то с собой кота таскает. Тем более, такого.

– Хотел оставить в деревне, да вот, уперся, зараза, и ни в какую, – шутливо пожаловался Дивин, слегка встряхнув корзину. Шварц возмущенно заорал. – Я тебе! Ишь, разоряется, меховой подонок. Главное, семья была хорошая, с детками малыми. И ухаживали за этим паразитом, как за родным. Что, спрашивается, еще было нужно?

– Да ладно, будет вам его тиранить, – заступился за кота патрульный. – Знатный ведь зверюга. Небось, мышей и крыс давит на раз-два?

– Давит, – подтвердил Григорий. Поставил корзину и чемодан на землю, достал папиросы, достал из пачки одну, размял, привычно смял гильзу в гармошку и прикурил. – И собак гоняет за милую душу, только шерсть по углам летает. Будешь, старшой? – Летчик протянул папиросы.

– Спасибо, не балуюсь, – отказался тот. Помедлил пару секунд, обдумывая что-то, а потом медленно спросил. – Кстати, а вы ведь на учебу приехали тогда? – взгляд старшего лейтенанта в одно мгновение стал цепким и колючим. Два его бойца грамотно шагнули в стороны, пристально наблюдая за каждым движением летчика. Автоматы покамест на плече, но сдернуть их оттуда дело плевое. – Чего ж так рано уезжаете? Или правила поменялись?

– Не поверишь, географию на вступительном экзамене завалил, – засмеялся экспат. – Такая вредная училка попалась, просто жуть. Главное, симпатичная, фигуристая, все при ней. Ей бы жить, да радоваться. А она все каким-то Лихтенштейном интересуется!

– Чем⁈

– Вот-вот, ты, видать, тоже не в курсе, что за хрень?

– Бывает же такое, – недоверчиво покачал головой патрульный. Но глаза его оставались по-прежнему холодными. А голос был наполнен сарказмом. – Дважды Героя мурыжить, словно отпетого второгодника. И куда только начальство смотрит?

– И не говори, – сокрушенно вздохнул Дивин. Потом поморщился. – Ладно, хорош комедию ломать. Вижу ведь, что подозреваешь меня в чем-то. Предписание в кармане. Я сейчас достану его медленно, а ты прочтешь и убедишься, что я не диверсант. Идет?

– Люблю общаться с людьми понимающими, – усмехнулся старлей краешками губ. Но руку от кобуры не убрал. И бойцы стояли так, чтобы им сподручнее было открыть по-быстрому огонь в случае чего. Григорий, правда, сомневался, что они смогут выстоять против него хотя бы пять секунд. Но ведь перед ним же были не враги, так зачем обострять?

– Все в порядке, – махнул рукой своим солдатам патрульный, ознакомившись с бумагами. – Простите, товарищ майор, напряг слегка этот маскарад с вашим званием.

– Сам еще не привык, – понимающе кивнул экспат. – И правда, как-то быстро все получилось. Ехал по одному делу, а поручили в итоге совсем иное. И звезду на погоны подбросили.

– Война, – тяжело вздохнул старлей. – Что ж, вам вон туда, к третьему ангару. – Козырнул и вежливо пожелал удачи. – Может, еще свидимся.

– Война, – повторил за ним Дивин, задумчиво глядя вслед удаляющемуся патрулю. – Война.

Григорий подошел к двухмоторному «дугласу». Мотористы уже стаскивали брезент с двигателей, готовились начать их прогревать. Несколько бойцов торопливо загружали в салон самолета какие-то ящики и мешки из стоящего рядом грузовика. Их действия контролировал один из членов экипажа, похожий в зимнем комбинезоне на здоровенного медведя, вставшего на задние лапы. Скорее всего, бортмеханик.

Наконец, погрузка закончилась. Заработали моторы. Трехлопастные винты закрутились – сначала медленно, нехотя, а потом все быстрее и быстрее, пока не превратились в сверкающие круги.

– Майор Дивин? – крикнул вопросительно летчик в комбинезоне, вглядываясь в экспата в стремительно падающих на летное поле зимних сумерках. – Только вас и ждем, где ходите? Забирайтесь скорее, пора!

Экспат не торопясь поднялся по трапу, поставил на пол чемодан и корзину, стянул с плеч лямки вещмешка, бережно опустил его вниз и уселся на узкую металлическую скамью, что тянулась вдоль борта. Огляделся. В салоне кроме него было еще двое офицеров. Правда, сидели они на скамье напротив, чуть поодаль и общались о чем-то своем, склонившись друг к другу. Знаки различия авиационные. Коллеги.

Гулко хлопнула тяжелая дверь. Моторы взревели еще сильнее. Транспортник тяжело пробежался по взлетной полосе, нехотя оторвался от земли и начал медленно набирать высоту. Григорий посмотрел в иллюминатор. В лунном свете едва-едва проглядывались редкие и тусклые огоньки на московских улицах, что проплывали внизу, под широким крылом с рядами заклепок. Пожалуй, лишь экспат с его чудо-зрением мог бы разглядеть на земле хоть что-то.

На потолке салона зажглась тусклая синяя лампочка. Сказать, что она давала пригодное освещение, было бы большим преувеличением. Так, самую малость. Даже призрачный блеклый свет луны, проникающий из иллюминаторов, позволял рассмотреть гораздо больше. Впрочем, на что было глядеть? Попутчики по-прежнему разговаривали между собой, а груз молчал по определению.

По ногам сифонило будь здоров. Дивин поднял с пола корзинку и поставил ее на скамью рядом с собой. Не хватало еще Шварца заморозить.

– Живой? – заглянул под дерюжку Григорий. – Ишь ты, свернулся и дрыхнет, как ни в чем ни бывало, – удивился он. – Привык, чертяка! – майор любовно погладил свернувшегося в клубок питомца по густой шерсти. – Спи, дружище.

Прикинул: расстояние до Липецка примерно триста семьдесят километров. Но это по прямой. Скорость «дугласа» – триста пятьдесят камэ в час. Выходит, если не приключится какой-нибудь форс-мажор, то лететь им еще час – полтора. А то и больше. Поспать что ли? А что, котейка ухо давит, так почему бы не последовать его примеру? Прилетим уже глубокой ночью, вряд ли тамошнее начальство сидит и ждет у окошка, пока к ним московский гость пожалует. Дрыхнут, небось, без задних ног, как суслики в норках. Хотя…может, как раз наоборот, проводят тренировки ночных полетов. И рабочий «день» у них в самом разгаре. М-да, никакой определенности.

А все генерал с его секретностью, будь она неладна! Все вокруг да около и никакой конкретики. Намекнул, правда, что авиагруппе предстоят задания особой важности по приказам чуть ли не самой Ставки, но так, в общих чертах. Понимай, как знаешь. Дескать, все подробности на месте. Экспат все пытался вытянуть из него, в каком качестве собираются использовать его таланты, но жестоко обломался. Молчал отец-командир. Вглухую! Ознакомил лишь с приказом, в котором черным по белому значилось, что майор Дивин Г. И. назначен начальником воздушно-стрелковой службы специальной авиационной группы. И точка.

Нет, не то, чтобы Григорий рвался в начальники, но…

– Должность-то капитанская? – с недоумением поинтересовался он.

– Нормальная должность! – сказал, как отрезал, генерал. – Соответствует поставленным задачам в полной мере. – И посулил, глядя с непонятной насмешкой. – Не волнуйся, ответственности тебе хватит с лихвой. Еще взвоешь.

На том и расстались.

– Товарищ майор, просыпайтесь, – кто-то тормошил экспата. – Сейчас садиться будем.

– Липецк? – встряхнулся Григорий. – Черт, замерз, как собака. И ноги затекли.

– Да, Липецк, – бортмеханик пошел обратно в кабину пилотов.

Офицеры, что летели вместе с Дивиным, тоже не спали. Прохаживались по салону, разминаясь и пытаясь согреться. Один из них, невысокий, но широкоплечий капитан, достал папиросы и вопросительно взглянул на Григория.

– Спасибо, у меня свои, – отказался тот. Курить не хотелось, во рту и так словно кошки нагадили. О, кошки! – Ты как, путешественник? – экспат заглянул в корзину. Шварц лениво приоткрыл один глаз, сонно зевнул и демонстративно отвернулся. – Понял, не мешаю.

Транспортник грузно плюхнулся на взлетку и покатил по ней, слегка подпрыгивая на неровностях. Моторы взревели напоследок, и постепенно стали смолкать. Григорий выглянул в иллюминатор. Для обычного человека там царила непроглядная темнота, но для него все было как на ладони. Вон прохаживается часовой в тулупе и с винтовкой за спиной. А вон проехал бензовоз. О, а это уже по нашу душу – два человека идут прямиком к приземлившемуся «дугласу».

Мимо Дивина прошел бортмеханик. Немного повозился с рычагами замков, ругаясь вполголоса, потом открыл настежь дверь бокового люка. Загремел трапом, спуская его на землю.

– Прошу! Прибыли.

Григорий закинул на спину вещмешок. Мимо молча прошли попутчики. Экспат наклонился за чемоданом, как вдруг от люка раздался до боли знакомый голос:

– Слышь, друг, мне тут одна птичка из штаба напела по секрету, что с вашим бортом должен прибыть летчик-штурмовик Дивин?

Не может быть! Григорий ловко подхватил чемодан, выпрямился и повернулся.

– Прорва, ты вроде бы раньше все больше по поварихам специализировался – давно на штабных «птичек» переключился?

– Хреново там все вышло, – рассказывал Рыжков, орудуя ножом. Он ловко открыл банку с консервированными сосисками и вывалил их на тарелку. – Да погоди ты свой паек доставать, и так всего навалом!

– Моя доля, – отрицательно мотнул головой Дивин.

– Да брось, – засмеялся товарищ. – Что там у тебя? Мясные консервы, сало, колбаса.

– Копченая!

– Ну да, копченая. Концентрат пшенки и гречневой каши, сгущенка, сухари. Да это просто пир богов!

– А еще табак, соль, сахар, папиросы, – педантично перечислил Григорий. – Что не так?

– Брось, – отмахнулся Прорва. – Нас тут снабжают по нормам гвардии. Так что с шамовкой проблем нет. Поэтому прибирай свои богатства, в ближайшее время они вряд ли понадобятся. Сейчас еще ром достану, спрыснем встречу. Пил когда-нибудь? Настоящий, ямайский. Сигареты бери – тоже трофейные. «Юнона». Как по мне, слабоваты супротив нашего табака, зато их навалом. Фу, черт, напугал! – летчик подпрыгнул от неожиданности. – Шварц, какого черта?

Кот, что выбрал этот момент для того, чтобы подойти и потереться о ногу Рыжкова, умильно посмотрел на него и басовито мыркнул.

– Жрать просит, – засмеялся экспат. – Дай ему чего-нибудь, иначе не отвяжется.

– Отвык я от твоего чудовища, Гриша, – поджал недовольно губы тезка. – Только-только спать начал спокойно. Так ведь и удар можно заработать.

– Привыкай заново, – равнодушно отозвался Дивин. – Ты давай, не отвлекайся, рассказывай дальше.

– Так я и говорю: хреново получилось. Начальство отправило нас на штурмовку немецкого аэродрома. Впечатлил их наш рейд тогда, под Никополем, когда ты так здорово лидировал. Решило, начальство, что мы специалисты по подобным операциям, ити иху мать! От нашего полка пошли две шестерки, от соседнего – девятка. То есть, все, что наскребли по сусекам.

– Прикрытие?

– Честь по чести – двадцать «яшек».

– Богато.

– Ну так, – криво улыбнулся Прорва. – На, держи, хвостатый, – он щедро навалил на обрывок газеты приличный шмат тушенки, бросил поверх пару консервированных сосисок и положил импровизированную «миску» на пол. Шварц со злобным урчанием накинулся на еду с таким видом, будто его не кормили уже целую вечность.

– Я ему потом воды налью, – усмехнулся экспат, глядя на жадно чавкающего кота. – И плошку нормальную из чемодана достану. Мне хозяйка квартирная с собой положила.

– Главное, чтобы в комнате не гадил, – поморщился Рыжков. – А то задохнемся от вони.

– Брось, он никогда ни в чем подобном замечен не был, – заступился за питомца майор. – Всегда на улице свои дела справлял, неужели не помнишь?

– Ну да, я, собственно, поэтому и договорился, чтобы нам с тобой комнату на первом этаже дали. Чтобы, значит, Шварцу удобнее было в окно лазать, – тут же пошел на попятную товарищ.

– А боишься, что в доме нассыт!

– Да это я так, – смущенно проворчал Прорва. – Для порядка. О чем это я? А, да, аэродром. В общем, размотали нас фрицы еще на подходе. Ты ведь помнишь, как у них организовано прикрытие? Батареи зениток, «эрликоны», истребительные засады на полевых площадках – как говорится, выбирай, что душе угодно. Вот в тот раз они нас подловили на том, что нельзя было много изломов на маршрут заложить – летели почти на предельный радиус – и поставили несколько десятков «ахт-ахт» на самых опасных направлениях.

– Сколько потеряли? – угрюмо поинтересовался Григорий.

– Пятерых сразу смахнули, – Рыжков скрипнул зубами. – Потом еще троих. Начали уходить, а там по-новой! Шило-мочало, начинай сказку сначала. В общем, домой из двух десятков «горбатых» пришло четверо. Они на нас «фоккеров» с «мессами» натравили, так те и добивали. «Яшек» тоже восьмерых сожгли.

– Дальше! – потребовал Дивин. – Что дальше?

– А все, – развел руками Прорва. – Кончился полк. Приказ пришел, чтобы сдали оставшиеся самолеты соседям и в тыл, на переформирование. Вот тут меня Карпухин нашел и под большим секретом предложил сюда перейти.

– Карпухин? – обрадовался экспат. – Жив, курилка?

– Что ему сделается, – потянул из пачки сигарету Рыжков. – Дай зажигалку. Ага, спасибо. Будешь смеяться, но он тоже здесь.

– Да ладно⁈ А чего ж не пришел?

– Кто его знает, – пожал плечами Прорва. – С утра умотал куда-то.

– А Валиев, часом, с тобой не перешел?

– Нет Ильмира, – глухо сказал Рыжков. – Аккурат в том проклятом полете зенитка его «илюху» прямым попаданием в клочья разнесла. Они, наверное, со стрелком и почувствовать ничего не успели. Бах, и уже обломки горящие вниз сыплются. И Воронцов тоже…

– Налей, – мрачно попросил экспат. – Помянем ребят.

Выпили молча, не чокаясь.

– Крепок, зараза, – сказал Григорий, вытирая рукавом гимнастерки выступившие слезы. – Ром, говоришь?

– Ага, ямайский.

– И откуда он у фрицев?

– Хрен его знает, – равнодушно пожал плечами приятель. – Они полмира ограбили. Куда ни плюнь, все подряд из других стран, но под их поганой паучьей свастикой. Еда, питье, табак, оружие.

– Ну, нас тоже союзники не забывают. Тушняк, вон, на столе – американский. «Кобры» тоже оттуда. В Москве двух гансов на высотном «спитфайере» сбил. Так и он ведь не наш.

– Ух ты! Расскажи! – загорелся Прорва. – Как тебя опять на истребитель занесло?

– А, приказали, вот и сел, – отмахнулся Дивин. – Чего там рассказывать: взлетел, на высоту вскарабкался, врезал им, потом обратно вниз.

– Вот ты, жук! – сказал с завистью Рыжков. – Умеешь в такие истории ввязаться, что оторопь берет. Не то, что я.

– Хорош из себя сироту казанскую строить, – засмеялся экспат. – Капитан, Герой, ордена на груди не помещаются, девки табунами, поди, за тобой ходят.

– Ерунда все это, – досадливо отмахнулся Прорва. – Тоска зеленая. Дела хочется. Настоящего. Такого, чтобы гансы кровушкой умылись по самые гланды! Я ведь и сюда потому попросился, что знаю – ты как раз подобными делами занимаешься.

– Чудак-человек, – засмеялся Дивин. – Я ведь не сам себе задания придумываю. Как начальство скомандует, так и делаю.

– И кто у нас нынче в начальниках ходит? – хитро прищурился приятель. – Нет, ты скажи!

Экспат помолчал немного, но потом нехотя ответил:

– Ставка ВГК. По крайней мере, в Москве меня так ориентировали. Что, мол, оттуда будем все распоряжения получать.

– Вот! Что я говорил!

– Ты погоди, не верещи. Я вот о чем сейчас подумал: меня на должность начальника ВСС поставили. Про Карпухина услышал. А кто во главе группы? Начштаба?

Рыжков разом поскучнел. Подцепил вилкой кружок колбасы, закинул в рот и принялся его тщательно пережевывать.

– По второй? – предложил он и потянулся за бутылкой.

– Прорва? – с тихой угрозой произнес Дивин. И самую чуточку даванул боевой аурой мантиса. – Говори!

– Фу, черт, что-то нехорошо мне стало! – побледнел Рыжков. – Аж в пот бросило. И перед глазами какие-то пятна разноцветные. Нет, точно надо выпить.

– Потом выпьешь, – Григорий решительно забрал из его рук бутылку. – Не томи.

– В общем, тут такое дело, – начал мяться товарищ. – Ты только смотри, сразу в драку не кидайся. Короче, завтра тебе придется докладывать о прибытии старому знакомому.

– Это какому? Гришка, да что мне из тебя прикажешь, клещами все вытягивать⁈

– Карманову.

Экспат замер. Неверяще посмотрел на тезку.

– Капитану Карманову⁈ Нашему бывшему комэску?

– Бери выше, – невесело усмехнулся Прорва. – Полковнику Карманову!

Глава 4

– Слушай, а где бы мне постельное белье получить? – поинтересовался Дивин у тезки утром, взглянув на свою койку с пружинистой металлической сеткой. – Вчера как-то мы сразу за стол сели, даже не задумался над этим вопросом. А на одном матрасе нормально ведь не поспишь. Да и холодно еще ночами.

– Белье? А, так это тебе к каптенармусу, – вяло взмахнул рукой Прорва. И широко зевнул. – Да, посидели знатно. Сколько там на твоих?

– Без пятнадцати девять.

– Да ладно? Охренеть! Тогда двинули умываться, а потом я тебе покажу каморку нашего Гобсека.

– Кого?

– Ростовщик такой был в старину французский, жадный до ужаса, – пояснил Прорва. – Совсем, как наш хозяйственник. Прочитал недавно в книжке, а сейчас вот на ум пришло. Автора не скажу – обложка оторвана была. Кто-то в штабе ее забыл, а я со скуки взял, да и прочел. А потом у меня ее бойцы из караульной роты выпросили и скурили подчистую. Бумагу на самокрутки пустили, мерзавцы.

– Растешь, – засмеялся экспат. – Раньше, помню, тебя и газету «Сталинский сокол» с трудом можно было заставить посмотреть. Разве что указы о награждениях, да денежных премиях.

– Сам удивляюсь, – широко заулыбался Рыжков, совершенно не обидевшись на подколку друга. – Ладно, айда, а то на завтрак опоздаем. И так уже засиделись.

– Что здесь раньше было? – спросил Григорий, когда они вышли из комнаты и двинулись по длинному коридору с полотенцами и прочими рыльно-мыльными принадлежностями. – Казармы?

– Казармы, – согласился с ним Прорва. – Это, если хочешь знать, нынче для летчиков нашей группы специально отдельные комнаты организовали. Ценит нас начальство! А там, дальше по коридору, по-прежнему общее помещение: двухъярусные кровати, Красный уголок, каптерка, комната для подготовки к полетам. В общем, все прибывшие на учебу на курсы переподготовки особо не роскошествуют. Уединиться и отдохнуть в тишине и покое не удастся. Так что гордись, заслужили.

– А столовая?

– Это на улицу и метров двести от нашего барака.

– Кормят-то хоть сносно?

– Нормально, я ведь уж говорил тебе. По гвардейским нормам. Плюс, за геройское звание иногда перепадает кое-что. Да ты не боись, с голодухи не помрешь!

– А я вовсе не за себя переживаю: Шварцу можно будет что-нибудь с кухни взять? Летом-то он и сам себя прекрасно прокормить может, но сейчас…боюсь, только охотой на мышей под снегом не проживет.

– Шварцу? – задумался на секунду приятель. А потом решительно взмахнул полотенцем. – Договоримся. Ты, главное, смотри, Карманову морду только не набей раньше времени, а с остальным решим как-нибудь.

– Разберемся, – мрачно процедил экспат. – Обещать не буду, посмотрим, как разговор с ним сложится. Слишком уж много у меня к этой суке вопросов накопилось.

После утреннего моциона друзья навестили пожилого ворчливого старшину-каптера с двумя желтыми нашивками за ранения и легкой хромотой, получили у него постельное белье, теплое одеяло и подушку, причитающиеся Дивину, а затем с легким сердцем направились в столовую. Кота оставили в комнате. Впрочем, Шварц, нажравшийся ночью от пуза, и ухом не повел, когда его закрывали. Как валялся на кровати Рыжкова, устроившись с комфортом на подушке, так и продолжал там дрыхнуть самым что ни на есть нахальным образом.

– Я форточку оставлю чутка приоткрытой, – решил Дивин, любовно погладив питомца по густой шерсти перед уходом. – Хоть проветрится здесь немного, а то накурили мы с тобой изрядно. Да и этот жулик на улицу сможет выбраться, если захочет.

– Валяй, – равнодушно пожал плечами тезка. – Кстати, надо будет у коменданта не забыть для тебя второй ключ от нашей комнаты взять. Напомни мне при случае, ладно?

– Идет.

Летная столовая экспату неожиданно понравилась. Просторное, светлое и чистое помещение со столами, накрытыми белыми скатертями, нарядные цветастые занавески на окнах, бойкие девушки-подавальщицы в коротких расшитых передниках. Народу на завтраке было на удивление немного. Видимо, уже разошлись офицеры по своим летным делам и учебным классам.

– Как в доме отдыха, – улыбнулся Григорий, провожая долгим взглядом смешливую чернобровую дивчину, ловко несущую поднос с грязной посудой.

– Ноги вытирайте получше, товарищи командиры, – громко потребовала сидящая у входа старушка в меховой поддевке, грозно сдвинув густые седые брови. – У нас здесь порядок и чистота! А одежу свою будьте любезны на вешалку!

– Сделаем, Лексевна, – засмеялся Рыжков. И шутливо толкнул экспата в бок. – Ты не вздумай спорить с нею, враз по шее получишь. Та еще бабулька.

– Товарищ капитан, вам как обычно? – окликнула его в этот момент подошедшая неслышно розовощекая официантка в кружевной наколке, попутно стреляя любопытным взглядом в сторону Дивина. – Вы проходите, столик прежний. Только…не знаю, товарищ ваш новый может там сидеть?

– О чем это она? – удивился Григорий, снимая шапку.

– А, не обращай внимания, – отмахнулся от него Прорва. – Там места просто особые сделаны для командования и Героев в отдельном закутке.

– Вон оно как, – криво ухмыльнулся экспат и потянул вниз молнию на своей меховой куртке. Та с треском опустилась, открывая грудь в Золотых Звездах и тяжелых гроздьях орденов и медалей. – Не переживай, красавица, мне там тоже можно.

– Ничего себе! – округлила глаза девушка, густо покраснев. А по столам завтракающих летчиков прокатился удивленно-восхищенный гул: «Дивин! Кощей!» – Простите, товарищ майор, под одеждой было не видно. Проходите, прошу вас!

– Гляди-ка, не обманул, – сказал экспат, сыто отдуваясь, когда они вышли на улицу после завтрака. – И впрямь кормят замечательно. А пирожки с повидлом – это отдельная песня!

– Я же говорил, – благодушно улыбнулся Рыжков, прикуривая. – Двинули в штаб. Я провожу тебя, но потом, извини, убегу на аэродром – дела! Нужно машины новые облетать.

– Ух ты! – загорелся Дивин. – Много пригнали?

– Пока на эскадрилью.

– С завода или после ремонта?

– Обижаешь, новье! Не хватало еще нам за кем-то остатки подбирать.

– А стрелков тоже прислали?

– Не, их пока еще нету. Обещали со дня на день. Так что, ждем-с!

Нужное здание оказалось хитро спрятано и замаскировано в небольшом леске, примыкавшем к летному полю. Рядом притаились два зенитных расчета. Орудийные стволы настороженно уставились в серое небо.

Часовой у крыльца тщательно проверил документы Григория, внимательно осмотрел летчика с головы до ног.

– Проходите!

Внутри Дивина встретил дежуривший по штабу сержант с красной повязкой на рукаве. Он задал несколько вопросов, выясняя, что именно нужно гостю, а потом проводил его до двери, выкрашенной светло-зеленой краской.

– Полковник Карманов здесь располагается, – указал он на кабинет. – Вы постучитесь и заходите, он с утра на месте был.

– Разрешите? – дернул ручку двери на себя экспат.

– Кого там черт принес? – поднял голову от бумаг старый знакомый по штурмовому полку. – А, это ты, Кощей? Заходи, заходи, жду тебя уже давно. Где ходишь-бродишь? Мне доложили, что ночью прилетел. Да ты не раздевайся, холодно здесь. Шапку вон снимай, да садись. Вольф, platz![1]

– Так точно, ночью, – кивнул Дивин, глядя с интересом на здоровенную, черную, как смоль, овчарку, что поднялась, было, со своего места в углу и низко зарычала, обнажив здоровенные белоснежные клыки. – Но меня предупредили, что вы только утром будете, поэтому ушел в казарму. А утром пока белье у каптенармуса получал, пока завтракал – вот и задержался маленько.

– Ну, понятно, – Карманов размял папиросу. – Да ты садись, говорю, в ногах правды нет. Кури, если хочешь.

– Спасибо, – настороженно сказал Григорий. Не нравилась ему доброжелательность бывшего комэска, ой, не нравилась. Не мог такой гнилой человек вдруг ни с того, ни с сего столь резко измениться. Значит…рупь за сто, ему что-то нужно от экспата. В принципе, памятуя о том, как Карманов рвал жопу, чтобы отхватить по-быстрому орденок и смыться поскорее с фронта обратно в тыл, под крылышко к своему высокому покровителю, можно было с большой долей уверенности предположить, что и здесь он преследует подобные цели.

– Sitz, Вольф, sitz![2] – полковник снова прикрикнул на пса. Тот с видимой неохотой подчинился. – Не слушается, зараза, – беззлобно ругнулся Карманов.

– А почему вы ему команды подаете на немецком? – с любопытством спросил Дивин.

– А, долгая история, – командир авиагруппы глубоко затянулся и выпустил тонкую струю дыма в потолок. – Если совсем коротко, то дело тут вот в чем: фрица одного как-то сбили, но он не грохнулся, а сел на вынужденную. Экипаж взяли в плен. Ну, разумеется, тех, кто в живых остался. Начали машину обыскивать, а у пилотов в кабине «хейнкеля» эта зверюга оказалась. Хотели сначала пристрелить, но он неожиданно ко мне подбежал, у ног сел и так преданно стал смотреть, что, веришь, рука не поднялась. Вот с тех пор и вожу с собой. По-русски не понимает, поэтому приходится на немецком с ним общаться. Но, видать, хреновое у меня произношение, через раз выполняет.

– Или прикидывается, – предположил Григорий. Неожиданно для себя он вдруг решил слегка похулиганить, потянулся аурой мантиса к овчарке и постарался припугнуть ее. Пес было оскалился, заворчал, даже дернулся с места, будто собирался кинуться на чужака, но затем вдруг тихонько взвизгнул и лег, прижав морду к полу. Непонятно, что именно он увидел или почувствовал, только вид у овчарки стал довольно жалким. Дивину мгновенно стало стыдно и он немедленно прекратил давление на нее.

– Что это с ним? – ошарашено уставился на собаку полковник. – Вольф? Вот зараза немецкая, хрен поймешь, что у нее на уме.

– Скажите, а какие цели ставятся перед нашей группой? – экспат решил отвлечь Карманова. – Мне в Москве говорили, что на месте все инструкции получу.

– Чего? – рассеянно спросил полковник, по-прежнему глядя на тихонько поскуливающего пса. – Ты о чем? А, инструкции! Да-да, сейчас все расскажу и даже покажу, – Карманов тихонько хохотнул. Полез в свой стол и вытащил из ящика картонную папку, завязанную на веревочный узелок. – Где же у меня здесь это? Угу, угу. О, нашел! – Он отложил в сторону несколько листов бумаги, и убрал папку обратно и вдруг задал довольно неожиданный вопрос. – А вот ответь-ка мне, Кощей, куда в ближайшем времени мы двинемся?

– Вы о чем? – насторожился Дивин.

– Ну как же, мне все уши в штабе армии прожужжали, какие у тебя блестящие аналитические способности, – заулыбался полковник. Глаза его при этом оставались пустыми и холодными. – Вот мне и стало любопытно, насколько эти утверждения обоснованы?

– Вон оно что, – медленно произнес Григорий. – Что ж, извольте, – он собрался с мыслями. – Я думаю, что не открою военную тайну, если предположу, что в самом ближайшем времени предстоит освобождение Крыма. Украину практически полностью очистили от немчуры, пора завершить начатое. Ну а потом…потом возможны наши удары в той же Прибалтике и Белоруссии.

– Хм, любопытно, – недовольно дернул щекой Карманов. – И ведь почти угадал. Молодец. Не обманули меня.

Экспат опустил голову, пряча презрительную усмешку. Нашел с кем соревноваться, придурок – весь ход Великой Отечественной был прекрасно известен Григорию после той памятной встречи с Махровым в московской гостинице. Конечно, нынешнее развитие событий немного отличалось от канонического, но не так, чтобы можно было говорить о новой временной линии.