Текст книги "Звездный патент. Тетралогия"

Автор книги: Дмитрий Градинар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 73 страниц)

– Потому что он солдат. Он сражался и погиб в бою, – коротко ответил офицер, вновь принимая Джокарта в обе руки.

И на несколько минут все замолчали, слушая, как музыкально плещется вода о тело мёртвого червя.

– Ну, вот и искупались. – попытался пошутить Спенсер, но его слова ни у кого улыбки не вызвали.

Джокарт наотрез отказался от того, чтоб его несли на руках. Тем более, он заметил, что Балу уверенно ступает только на одну ногу. Вторую он подволакивал, сильно хромая, стараясь наступать только на носок. Но так как головокружение и тошнота у Джокарта не проходили, офицерам пришлось поддерживать его с обеих сторон.

Шатаясь и раскачиваясь, словно пьяные, они прошли вдоль берега около пятисот метров. Легче всего приходилось Спенсеру, который хоть и разбил колени, но мог идти быстро. И Балу, ощущая свою и Джо-карта ущербность, предложил пилоту одному пробежать пять километров до зоны общественных пляжей, чтобы, раздобыв скутер, вернуться за ними.

Спенсер долго не раздумывал. Похоже, он и сам собирался сделать такое предложение, но боялся, что это будет воспринято как слабость духа. И теперь быстро, словно спринтер, молотил подошвами воду, удаляясь от осевших на берегу Джокарта и Балу.

– А вдруг здесь другие черви есть? – похолодев от собственной догадки, спросил Джокарт, к которому вернулась способность связно мыслить и разговаривать.

– Вряд ли. Слишком дорогое удовольствие. Если бы здесь был второй червь, он бы себя уже проявил. И мы превратились бы в покойников. Но и одного на такую небольшую территорию, было достаточно. Он один мог перебить хоть сотню человек. Если они, конечно, не оказались бы офицерами или курсантами Крепости «Австралия»! – Балу ободряюще взъерошил волосы на голове Джокарта. – Кстати, ты ведь первый заметил, что червь не подпускает меня к воде. И именно твой окрик надоумил – что можно попытаться сделать. Вода – никудышный диэлектрик, и электрический удар червь попытался нанести, так сказать, в пылу схватки, Потерял голову, короче.

«Черви не любят воду. Означает ли это, что на их „родных“ планетах мало воды? – призадумался над словами штурмовика Джокарт. – Допустим, для человека водная стихия тоже является враждебной. Но без воды мы не проживём. Если представить себе планету, лишенную водоёмов, будет ли суша обязательно пустыней? Нет, не то… Моря и реки можно спрятать, одеть в панцирь… Но тогда – нарушится баланс и обмен воздушных масс атмосферы… Значит, перекрыть все водоёмы – будь то технически возможно, – глупая затея. И пусть у Бессмертных сильно развиты электрические органы, вода – не помеха, потому что они наверняка приобрели в ходе эволюции защитные механизмы…»

Какой-то важный вывод вот-вот должен был родиться в ходе его рассуждений, но Джокарту помешали.

Коротко фыркнув, из-за тех самых кустов, где они собирались искупаться, показалось два водоцикла. Высокие водные струи уже опали за их кормой, когда водоциклы приблизились к месту, где сидели офицер с курсантом.

– Кто такие? – резко, не терпящим возражений тоном поинтересовался один из подплывших. Второй достал парализатор и направил на берег.

– А ты кто такой? – Балу тоже было не занимать резкости.

– Оставайся на месте! – теперь уже заговорил второй.

Они оба были одеты в обтягивающие чёрные комбинезоны ныряльщиков. Под эластичной тканью просматривался рельеф мышц, не хуже, чем у Балу. У обоих, помимо парализаторов, на поясах висели «Клинчи».

– Вот. Ещё одни опасные животные, – замер, оценивая очередную неприятную ситуацию, Джокарт.

– Я-то на месте останусь, только имей в виду, что сейчас ты разговариваешь с майором штурмовой пехоты, который таких, как ты сосунков, съедает по три на завтрак. Понял, ублюдок?

И, не дав охраннику открыть рот, Балу продолжил, переходя даже не на крик, а на какой-то утробный рёв:

– Совсем свихнулись? Какая скотина придумала людей бессмертными травить?! А? Видишь, как он нас покалечил? У меня – ноги переломаны, у него – руки… – Балу дернул головой в сторону Джокарта, а сам облокотился о землю и сделал вид, что собирается ползти к охранникам. – И кто-то за это ответит, потому что в следующий раз я приведу с собой несколько человек из офицерской группы, угадайте – что тут может случиться? Что уставились? – сыпал словами Балу. – Думали, приручили червя и можно спокойно пузо пивом заливать? Почему, я спрашиваю, нас никто не встретил и не разъяснил ситуацию…

Охранники, замешкавшиеся в первое мгновение, уже приобрели прежние наглые выражения на лицах и подогнали водоциклы к самому берегу.

– Майор, значит… Тем хуже для тебя, – нехорошим, масляным голосом сказал один из них, возвратив парализатор в кобуру и взяв вместо него «Клинч». – Знал я одного майора, такого же крутого, как ты. Достал он меня как-то, и я ему башку проломил. Доходит? А то, что из Крепости – твои проблемы. Сидел бы там и не рыпался на Землю. Делай, что прикажут, подыхай, когда прикажут… Правильно, майор?

Второй охранник попробовал его остановить, взяв за руку.

– Ну чего ты… Видишь, ноги перебиты… Забудь про свою службу.

– Отстань! Чего сопли распускаешь? Может, нам ещё извиниться нужно? За то, что он без спроса припёрся… Почтил, так сказать, высоким визитом? Червяка прихлопнул, а теперь орёт на меня, будто на своих новобранцев? Хозяин с нас три шкуры за зверя спустит! Я этого майора сейчас с дерьмом смешаю!

Одним движением первый охранник, он был повыше и мускулистей другого – видимо действительно имел отношение к штурмовой пехоте, – спрыгнул с водоцикла и влепил ногой прямо в лицо офицеру.

– Ага! Что же ты не дерёшься? Пару человек офицерской группы! – передразнил он Балу. – А сам не можешь? Ножки болят? На! – И он ударил ещё раз, снова в лицо ногой.

– Оставь! – Джокарт попытался вцепиться охраннику в ногу, но получил зубодробительный удар в челюсть, рухнув рядом с обливающимся кровью Балу.

«Почему он не встаёт?» – мелькнула мысль.

– Не вмешивайся, курсант. У них оружие. Придётся потерпеть, – быстро шепнул офицер, и Джокарт понял, что не только охранника – бессмертного не досчитается сегодня владелец замка.

– Ах ты, сволочь! Пользуешься тем, что я встать не могу? – Балу выплюнул кровавый сгусток и подтянулся на руках, попытавшись схватить ногу охранника.

Понятное дело, ему это не удалось, и верзила, который был за старшего, принялся наносить удар за ударом – целя в голову и по рёбрам.

Балу, насколько мог успешно, прикрывался руками, стараясь увернуться от ударов. Но его попытки приводили охранника в ещё большее остервенение.

– На! Получи, тварь крепостная! Видел ограждение? Читал, что написано было? Да ты знаешь, на чью территорию ты пробрался?

– Хватит! – снова рискнул вмешаться второй

– Не лезь! А то и ты получишь! Вызывай ребят, отволочем их в подвал, если живы останутся – что-то я сегодня в ударе и давно уже так не веселился… Пусть хозяин тогда сам разбирается. А сдохнут, – с каждым новым ударом Балу трепыхался всё слабее и слабее, – скажем, что червь успел потрепать. Ну?

Второй охранник отвернулся в сторону, чтобы не видеть картину избиения, и поднёс к лицу руку с браслетом коммуникатора.

Этого момента и дожидался штурмовик!

– На! – в очередной раз выкрикнул старший охранник.

Но его нога в высоком ботинке прошла сквозь пустое место. Уверившись в беспомощности жертвы, он не успел даже изобразить на лице удивление, когда Балу отточенным движением, встав на одно колено, нанёс ему резкий удар растопыренной кистью в пах. Охранник не издал ещё ни звука, когда пальцы Балу сомкнулись на его причинном месте в железной хватке, а после штурмовик дёрнул руку на себя

Вот теперь он закричал, и крик его оказался неожиданно тонким, похожим на фальшивую ноту, взятую трубачом. Второй охранник, не успев отреагировать, был оглушен ударом, который Балу нанёс в прыжке, и свалился в воду, так и не успев ничего сделать

Старшему, насколько понимал Джокарт, уже ничто не могло помочь. Он бился в агонии, прижимая руки к каким-то лохмотьям, свисающим промеж ног. Рывок у Балу вышел на славу! И вместе с плотью он оторвал большой лоскут прочной, предназначенной для защиты от острых камней, ткани.

Второго охранника штурмовик вытащил за шиворот, когда тот, выронив парализатор, уже собирался опуститься на дно.

Охранник успел наглотаться воды и теперь висел в руках офицера, будто тряпка, натужно откашливаясь, не помышляя ни о каком сопротивлении.

Сорвав с его пояса пистолет и зашвырнув подальше в озеро, Балу отвёл для удара правую руку, нацелив кулак в переносицу охраннику.

Сейчас он вобьёт ему кости прямо в мозг, подумал Джокарт, всё это время остававшийся безучастным зрителем.

Но в самый последний момент, когда у полузахлебнувшегося охранника во взгляде мелькнуло прощание с жизнью, Балу остановил удар, сделав вместо него громкий шелбан в лоб. Охранник, чьё сознание отреагировало весьма своеобразно, рухнул, как подкошенный, закатив глаза, словно офицер и в самом деле отправил его на тот свет.

– Это тебе за понимание ситуации и недоразвитую кровожадность! – прокомментировал его падение Балу, а после, словно его и не колотили целую вечность ногами по голове, зачерпнул воды и умыл лицо, выполоскав и рот.

– Я думал, зубы выбьет, – кивнул в сторону уже застывшего старшего охранника, – забыл, понимаешь, что они у меня все искусственные, из сверхпрочного сплава, и насажены на титановые штыри…

Ещё через несколько минут над местом побоища завис скутер, и выпрыгнувший из него Спенсер высказался в своей манере по поводу увиденного.

– Это, наверное, детёныши того червя. Удивительно, как они на людей похожи! Не мог их просто утопить, майор? Зачем было издеваться?

– Давай сматываться отсюда, пилот. Похоже, у червя тут осталось ещё много детёнышей…

– Принято, ком. А ты уверен, что второго стоит оставлять в живых?

– Не уверен. Но для меня это уже будет перебор. Хочешь – сам попробуй.

– Тогда придётся брать с собой.

– Чтобы он по дороге очнулся, и… – вставил реплику Джокарт, у которого перед глазами всё ещё стояла картина избиения Балу, а в ушах звучала фраза «знаешь, на чью территорию пробрался?».

– Ничего он не сделает. Я присмотрю. – перебивая курсанта, согласился со Спенсером штурмовик. – Мысль стоящая. Если не хотим убивать, значит, сделаем так, чтоб он не смог рассказать про всё… Похоже, нам ничего не светит, если местный хозяин захочет отомстить за своего любимого зверя.

Такое событие не могло не омрачить последний день пребывания на Земле.

Очухавшегося охранника Балу сдал такому же, как он сам, майору Средиземноморского отряда. Наверное, старый товарищ, решил Джокарт и был сильно удивлён, узнав впоследствии, что два майора встретились первый раз в жизни.

Охранник не сопротивлялся, не пытался качать права, может быть оттого, что понимал – Балу ничего не стоило отправить и его на тот свет, вслед за старшим охранником. «Адреналиновый всплеск» в организме пехотинца – вещь упрямая, дурная. Мало чья воля ей противостоять может. Однако же вот – Балу как-то сдержался.

– Червь, говоришь, – услышал самое окончание беседы курсант. – Настаивать на официальном разбирательстве будешь?

– А надо? Охранник был вооружен, драку начал первым, хотя я ему и успел представиться.

– Значит, не убедил…

– Такого убедишь. Он сам, похоже, какое-то отношение к пехоте имел. Решил выместить на мне все свои обиды на службу. Дустом вы их тут травите, что ли?

– Что насчёт проникновения на частную территорию? – игнорировал восклицание Балу другой майор.

– Ничего. Было такое. Только, думаю, хаймену огласка истории тоже ни к чему Червь-охранник… Как-то это чересчур.

– Им виднее… Ладно, замнём как-нибудь.

– Только не забудьте с уцелевшего охранника ментограмму снять, чтоб потом всё с ног на голову не перевернулось.

– Уже делается. Как там служба?

Спенсер, находившийся рядом с Джокартом, до сих пор увлеченно ковырял носком асфальтовую крошку, попавшую под ногу. Заметив, что Джокарт прислушивается к разговору штурмовиков, он прекратил своё занятие и отвёл курсанта в сторону.

– Это их дело. Сами разберутся. Как твоя голова? Ещё кружится?

Потом, когда делать на Земле им осталось решительно нечего, и даже задуманный поход в какой-то известный Спенсеру мегаресторан был отменен из-за гадкого, после всего случившегося, настроения, офицеры и курсант направились к Лунному причалу.

За окном экспресса побежали кварталы.

– А это что? Красиво…

Джокарт увидел башню с теряющимся в облаках шпилем, которая со всех сторон была украшена потоками воды. Именно украшена, потому что эти потоки не падали к её основанию. Нет. Они рвались от земли к небу, волнами опоясывая каждую складку башни.

– Храм Единения Веры, – сказал Спенсер, пока экспресс обходил башню по широкой дуге, готовясь нырнуть под землю и уже в туннеле набрать скорость. – Здесь когда-то и были похоронены все земные религии. Теперь внутри музей. В следующий раз, как попадёшь на Землю, сходи обязательно, – посоветовал он Джо-карту, – сможешь узнать много интересного.

– Ну да, – вступил в разговор Балу, – узнаешь, сколько из-за этих самых божеств крови на Земле пролилось, бессмертные покажутся просто средней руки бандитами.

А потом экспресс всё-таки нырнул в темноту, чтобы показаться на поверхности уже у экватора.

Лунный причал. Скольжение вдоль энергетического луча, которого, как вспоминал Джокарт, так не хватило ему при вымышленном старте с гибнущей планеты. Потом были авизо, вход в приливную точку, метаморфирующий туман ослепшего обзорного экрана. И наконец – крепость.

– А вот ещё одна достопримечательность Солнечной! – Спенсер словно оживал при виде «Австралии», ставшей ему вторым домом

Во время первого прибытия в крепость Джокарт, ещё находившийся во власти темной депрессии, как-то не обратил внимания на особую красоту Крепости.

Ну шар. Вернее – сфероид, чуть сплющенный к полюсам. Ну огромный. Чёрный, покрытый бисером пульсирующих огней…

Покидая впервые за три года искусственный мир Крепости, Джокарт увлёкся разговором с пилотом и штурмовиком, поэтому тоже не оценил грандиозности этого рукотворного чуда, А вот сейчас, при возвращении…

От места выхода из Прилива и до причальных коридоров «Австралии», скоростной авизо должен был идти около двух часов, если на четверти мощности разгонного движка. Пилот судна, знавший, кого он перевозит, врубил половинную. И то лишь потому, что полётными правилами запрещалась навигация с большей скоростью вблизи Крепости. За исключением, разумеется, экстренных случаев.

Даже на эту короткую дистанцию они получили эскорт: два дежурных истребителя выросли по бокам словно из ниоткуда. И теперь должны были сопровождать пассажирский кораблик до зоны финиширов, защищенных мощными полями и батареей мониторов дальнего действия.

Глядя, как ровно, будто связанные с авизо и между собой невидимой нитью, держат строй «Зигзаги» эскорта, Джокарт почувствовал укол ревности.

И я! И я так скоро смогу!

Крепость, имеющая и без того немалые угловые размеры, если наблюдать её при выходе из Прилива, теперь становилась всё больше и больше, занимая всю переднюю сферу обзора. Её чёрный сплющенный корпус казался отсюда тёмным провалом. Капа Струны – ближайшее светило расточало вокруг себя сонмы фотонов света. Но ни один отблеск не появлялся на корпусе, имеющем практически нулевое отражение.

Потом стали заметны несколько более светлых линий, опоясывающих крепость как по меридианальным, так и по широтным направлениям: стартовые коридоры, откуда во все стороны могли отправляться корабли флота «Австралии» – истребители, крейсера и вспомогательные суда. Восемь линкоров, которые, объединившись в один строй, составили бы половину размеров Крепости, и ещё два больших транспорта – десантный и эвакуационный, висели на собственных орбитах. Большие транспорты не использовались за всё время существования Крепости ни разу. При этом про эвакуационный транспорт, предназначенный для приёма на борт всего персонала Крепости (около трёхсот тысяч человек), можно было сказать – к счастью не использовался. А вот про большой десантный транспорт – наоборот, к сожалению. Потому что корпус штурмовой пехоты не имел пока цели, достойной такого штурма. На частные операции штурмовики отправлялись средними, а чаще – малыми транспортами, вызываемыми в случае надобности с Юпитерианской транспортной базы. Ещё, насколько знал Джо-карт, рядом с приливной точкой находился законсервированный, прикрытый всевозможными полями искажений – оптических и гравитационных – прерыватель блокады «Кирасир». Древний, переделанный из состоявшего когда-то на вооружении Солнечной супердредноута, прерыватель блокады был, по сути, тем же эвакуационным транспортом. Но уже рассчитанным на самый крайний случай, если проход через приливную точку окажется невозможным, и вся защита Крепости будет уничтожена. Тогда «Кирасир», – один! без прикрытия! – должен уходить к следующей точке Прилива, находящейся в двух световых днях от «Австралии» и ведущей к Солнечной.

Это чудовище, как говорили, могло выдержать несколько часов непрерывной бомбардировки его поверхности, но даже при этом не потерять возможность огрызаться и упрямо переть сквозь строй да хоть бы и линкоров Бессмертных.

Джокарт не верил в такие россказни. Спенсер, когда курсант спросил его об этом, тоже высказался скептически.

– Если всё было бы именно так, к чему остальные старания? Пять-шесть «Кирасиров», забитые под завязку гравитационными и плазменными генераторами, сами могли бы противостоять местному флоту Бессмертных. И гнать его до тайной приливной точки, а то и дальше… Когда это были боевые корабли – супердредноуты, так почему-то не случилось. Солнечная потеряла тридцать лет назад сразу четыре супера. А с ними – два миллиона обслуживающего персонала. Масштабы, Джокарт, масштабы! Их использование – жест отчаяния. Без линкоров, крейсеров или истребителей, прерыватели – просто огромные неповоротливые медведи, пускай и с толстыми шкурами, которых можно обложить со всех сторон сворой бигтерьеров. Видел в зоопарке бигтерьера? Сжатие челюстей – почти тридцать атмосфер!

Джокарт успел побывать в зоопарке, но, побродив немного среди силовых вольеров с животными, очень быстро покинул это место. Люди, запертые по необходимости в Крепостях – это одно. А вот животные…

– А если всё же взять пять-шесть «Кирасиров» и придать им весь крепостной флот. Тогда как?

– И кто останется прикрывать приливную точку? Враг – далеко не дурак. Все погибшие супердредноуты сначала были лишены флотов прикрытия… Правда, тогда это были совсем небольшие флотилии, роящиеся возле суперов. Но дело ведь не в количестве, верно? Уже после того, как не оставалось ни крейсеров, ни истребителей, а подмога только-только выходила за пределы Солнечной, самое жуткое и происходило… Их убивали несколько часов, Джокарт! Это очень много, и первая же минута после утраты запаса прочности становится роковой.

Я ещё застал то время, когда историю супердредноутов рассказывали курсантам шепотом. Настолько это была щемящая тема. Сейчас времена прошли, старое забывается, те трагедии сменились новыми… Так вот, четвёртый погибший супер… его зажали в полусферу и врубили импульсные излучатели на постоянную работу. «Лучи смерти», ты видел их во время медицинского теста… Потом, сохраняя строй, полусфера сделала два полных оборота вокруг дредноута. На нём слишком поздно была запущена программы принудительной эвакуации, да и не очень то легко маневрировать такой махине. Но он смог уйти через Прилив. Домашний флот Солнечной стряхнул с него вражеские крейсера уже на выходе, за орбитой Плутона. А вот дальше… Представляешь, что это было за зрелище, когда обнаружили полмиллиона мертвецов на в общем-то функционирующем корабле? Работали двадцать восемь команд «уборщиков» и дезактиваторов. Половина с ума посходила. Говорят, последних мертвецов, наплевав на человеческие обычаи, доверили выносить роботам-погрузчикам. И на каком-то из искусственных планетоидов есть братская могила, где прах – вперемешку. То, что вынесли погрузчики, постарались как можно скорее сжечь. Ни единого цельного трупа! Искромсанные манипуляторами роботов ошмётки… Тогда ещё не было защиты от импульсного оружия. Это сейчас… Да и то – только на линкорах и десантных транспортах.

Джокарт содрогнулся.

– Разве не было проще разрезать четвёртый дредноут на куски? Мёртвым всё равно, они и так и так уже мёртвые…

– Но корабль-то остался цел! Представь, сколько сплавов ушло на его изготовление! А аппаратура? А ресурсы? Их же строили по несколько лет каждый! А двигательные установки? А терминалы? В том-то и дело: всё равно – мёртвым, не живым.

– Давай лучше о чём-нибудь другом, ладно? – К курсанту вернулись и головная боль и головокружение от этого рассказа.

Спенсер пожал плечами, мол – ты спросил, я ответил. Дальше разговор он продолжать не стал, предоставив Джокарту созерцать приближение Крепости.

На ней вскоре стали видны и точечки иллюминаторов боевых постов, и три из шести провалов двигательных шахт. Крепость, последние несколько лет пребывавшая в неподвижности, могла запустить двигатели в любую минуту. Например, для смены орбиты. В принципе весь её каркас был смонтирован на двигательной схеме – трёх пересекающихся под прямыми углами, лежащими в двух плоскостях отрезках. Такая компоновка отнимала много полезного объёма, но это компенсировалось огромными радиусами внешних сфер – лежащими один над другим слоями каркаса. Размеры же Крепости были такими, чтоб в случае чего она наглухо закупорила приливную точку. Отсюда и шесть двигательных шахт – для более точного маневра. Учеными было установлено, что сквозь одну и ту же приливную точку в противоположных направлениях тела одновременно двигаться не могут. А вот в попутном направлении – сколько угодно. Тут-то и вступали в действие размеры Крепости. Потому что имеющие такой же или больший размер объекты, проходящие сквозь точку Прилива, блокировали движение других объектов – уже любого размера. В принципе если бы такое стало возможным, сквозь Прилив можно протащить даже звезду. С астероидами всё обстояло более-менее понятно – когда их траектории пересекали приливную точку, не происходило ровным счетом ничего. То же самое с кометами. Со звёздами такие эксперименты были невозможны. Муравей, тянущий на спине веточку в десять раз тяжелее его самого – это одно, а тот же муравей, пытающийся овладеть горой – другое. Солнечная, несмотря на достигнутый прогресс, и была муравьем. Тем, которому не осилить гору. И звёзды неподвластны человеку. Наталкивались ли они в своём движении на приливные точки, и что при этом происходило – астрофизикам известно не было. Хотя ответ мог быть и положительным, учитывая размеры Галактики, количество звёзд в ней, а особенно – плотность звёздных скоплений в галактическом ядре. Всё это относилось к области неразрешенных вопросов, связанных с Приливами.

Может быть, миллионы лет назад какой-нибудь голубой гигант, размерами в тысячу раз превышающий Солнце, устав от тесного соседства с другими гигантами, и направляемый недоступными для вычислений силами, порождающими переменные траектории движения, уже вошел в далекую приливную точку. Миллионы лет – для Солнечной… А для той звезды… Ну что такое для звезды двадцать семь минут? Её выход из «серой» приливной точки останется в Солнечной незамеченным. Потому что некому и нечему будет его заметить.

Сила возмущения пространства, порожденная выходом всего одной десятитысячной фотосферы гиганта, убьёт всю Солнечную.

Это будет прощальный рассвет, длящийся мгновение. Потом на Солнечную обрушатся чуждая радиация, поток излучений, электромагнитные поля. Вторгшееся из ниоткуда новое тело с силой притяжения, превышающей всё, что когда-нибудь придумывала человеческая фантазия, словно огромный магнит, соберёт жалкую металлическую стружку тринадцати планет, ютящихся вокруг такого привычного, милосердного светила. Его свет оставит смутные тени, радиочастотное излучение забьёт эфир, а шум, производимый бурлением звёздного вещества, превратит в осколки всё, что окажется вокруг.

Сгореть в пламени – это только одно из следствий. А всего их будет великое множество. И каждое – фатально для Солнечной. Появись в ней такой недобрый гость.

Вот как это может случиться!

Швартовка была быстрой. Чёрный круг крепости неожиданно прыгнул навстречу, и теперь корабль-авизо просто падал на её поверхность. Потом, подхваченный полями финишира, провалился в стартово-посадочный коридор и наконец замер.

Истребители сопровождения, одновременно погасив ускорение, развернулись и ушли назад к приливной точке.

Джокарт был дома! Теперь вернулись мысли о Лиин. О Лиин и о полётах, которые начнутся завтра. И Джокарт не мог понять, что беспокоит его сильнее…