Текст книги "Звездный патент. Тетралогия"

Автор книги: Дмитрий Градинар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 73 страниц)

– И-и-ха! Чтобы снова не… Скажите, что курсант извиняется! Я, кстати, тоже!

Официант стоял неподвижно, словно прикидывая что-то в уме, и Балу пришлось вновь достать две кредитки, одной из которых он провел над магнитной полоской, прикрепленной к нагрудному карману официанта, после чего выражение лица обслуги сменилось на более приветливое.

– Лиин выглядела очень расстроенной. Кажется, она расплакалась. Но если всё случившееся – просто какое-то недоразумение, рекомендую также передать букет цветов. Удовольствие не из дешевых, но того стоит… Всё-таки это Лиин! – и снова эта обвиняющая укоризна!

– Откуда цветы в Крепости? – Балу потрогал кончик носа, постепенно утихомириваясь.

– Курьерским «Номо» привезли кому-то из комендантского управления целый цветник. Так что могу организовать.

– Организуй. Обязательно… С извинениями, наверное, нам стоит повременить. Ты уж придумай что сказать, хорошо?

Официант исчез. На его месте появился другой персонаж: огромная фигура, нависающая теперь над столом, словно башня, скрипучим голосом осведомилась у Джокарта:

– Что, сосунок? Решил над Лиин поиздеваться? Так?

Имя Лиин у него прозвучало коротко, как «Лин», что автоматически отметил Джокарт, одновременно начиная осознавать, какой грандиозный скандал может случиться из-за его оплошности. Наверняка Лиин тут знали все. И не кто-нибудь, а сплошь офицеры элитных подразделений Крепости.

– Остынь, Тор! – вмешался Балу.

Ему всё-таки удалось проглотить смех, и теперь он говорил обычным голосом. Торами же, насколько знал Джокарт, именовались все лейтенанты групп штурмовой пехоты.

– Простите, не заметил вас… Ферзь!

Ферзями называли действующих в составе штурмовых групп майоров. Тех, кто пребывал в майорском звании, но занимался общей координацией боя с орбитальных баз, называли Королями. Но это – сугубо в разговорах между собой. И в допустимости такого обращения к старшему по званию в личной беседе Джокарт абсолютно не был уверен. Тут же выяснилось, что сомневался он не напрасно.

Зрачки Балу опасно сузились, Джокарт физически почувствовал, как напряглись мышцы у обоих штурмовиков. Но старший, как известно, на то и старший, чтоб всегда оставаться на высоте.

– Присядь!

В следующую секунду не успевший отреагировать на молниеносную подсечку лейтенант очутился в третьем, свободном кресле. Ещё мигом позже у него в руках оказался бокал с водкой.

– Новости по видео слышал? – самым непринужденным тоном осведомился Балу, одновременно протягивая к сигарете во рту лейтенанта свою зажигалку.

Джокарт протёр глаза. Потому что такого ещё не видел и ни о чём подобном слышать ему не приходилось. Он готов был поклясться чем угодно – когда лейтенант подошел к их столу, водка не была налита в бокал. И уж тем более подошедший не держал в губах сигарету.

Три секунды длилась пауза. Наконец лейтенант, согласившись с явным превосходством Балу, сделал глубокую затяжку, а после, не выпуская дыма из лёгких, опрокинул внутрь предложенное спиртное.

– Слышал. Хреновые новости…

– Вот то-то. А про то, о чём только что подумал – забудь. В жизни разное случается. И если кто-то всерьёз обидит Лиин, я лично ему пасть порву. Ты согласен?

– Согласен.

– Уже хорошо. Но раз уж ты всё-таки успел подумать… Всякое нехорошее… Принимай теперь задание… Тор! – Балу явно брал реванш за невежливое обращение лейтенанта, пусть даже продиктованное праведным желанием вступиться за певицу, – мы сейчас уйдём, а ты доведёшь до сведения всех интересующихся, – да смотри, никого не пропусти! – что произошел некий курьёз, – и это правда! Что ни я, ни курсант, кстати, находящийся здесь по моему приглашению, ничего плохого никому не желали, жутко переживаем по поводу случившегося и уже отправили Лиин кучу извинений. Официант подтвердит. Дошло, правдолюбец?

– Прошу извинить, но со стороны всё выглядело…

– Знаю. Извиняю. Так получилось, и мы раскаиваемся. Даже перед Тобой, – снова в голосе зазвенел металл. – Так получилось, и мы оба раскаиваемся. Ты ведь раскаиваешься, курсант?

Джокарт кивнул.

– Вот, видишь? Он раскаивается…

Лейтенант попытался что-то возразить, но Балу игнорировал эту попытку.

– …а потому – принимай второе задание. Все твои объяснения должны быть настолько убедительными, чтобы больше ни у кого и никогда по этому поводу не возникало никаких вопросов. И ещё я хочу, чтоб у моего юного приятеля была долгая и счастливая жизнь. Насколько это, конечно, возможно в истребительном флоте. Усекаешь? – Лейтенант сидел – мрачнее тучи, а вот Джокарт как-то сразу не уловил, что имел в виду Балу, говоря о долгой и счастливой жизни, но уже после следующих слов штурмовика ему всё стало понятно. – Значит, с этим неповинным ни в чём молодым человеком в ближайшем будущем не должны произойти никакие, не дай бог, несчастия. Это понятно?

– Да, ком.

– Ну всё. Мы побежали, тебе же желаю ничего не забыть из того, что я тут говорил. – Балу неожиданно сместился чуть в сторону. – Восемнадцатая группа? Соединение славного Гиршина? Чудно!

Лейтенант сделал инстинктивный жест, стараясь спрятать плечо с нашивкой от взгляда майора, но опять – запоздало. Поэтому ему ничего не осталось сделать, кроме как кивнуть, соглашаясь.

– Да, ком.

– А сам Гиршин случайно не здесь? Давно не болтал с ним по-приятельски…

– Нет. После информационной программы убыл по неотложным…

– В «Разврат после возврата», напиваться с летунами. Одобряю. Ну, бывай. Обмани смерть, лейтенант!

Стандартное пожелание удачи в бою прозвучало сейчас несколько двусмысленно, но Джокарт, хотя и обратил на этот оборот внимание, думал совершенно о другом. В его голове вертелось всего одно слово: чёрт, чёрт, чёрт!

Увидев, что курсант замешкался, штурмовик сгрёб его за плечо одной ладонью и повёл к выходу. Уже на пороге заведения Джокарт услышал, как в зале раздаётся речь лейтенанта, которому предстояло поработать адвокатом, оправдывая в глазах остальных случившееся между Джокартом и Лиин.

Потом был лифт, он проваливался куда-то вниз, унося Джокарта и Балу в зону обитания обслуги Крепости. Там Джокарту не доводилось бывать ещё ни разу. Пустынные коридоры пестрели предупреждающими табличками. Он и не думал, что в Крепости есть такие места.

Зона сброса температуры! После сигнала немедленно покинуть коридор!

Криогенные генераторы. Вход только обслуживающему персоналу…

Отсек автоматики вывода спасательных капсул. Перед посадкой проверьте наличие коммутационных адаптеров!

И так далее.

– Куда это мы попали? – Полный недоумения, Джокарт озирался по сторонам, пытаясь понять, зачем Балу его сюда притащил.

– Сейчас. Познакомлю тебя кое с кем, раз уж с Лиин ничего не вышло…

– То есть – с другой какой-нибудь женщиной?

На этот раз Джокарта посетил непередаваемый испуг, перед которым блекло и недавнее происшествие, и прочие напасти, которыми был наполнен этот вечер. От подобных знакомств Джокарт бежал бы, скорее всего, даже под хохот своих собратьев курсантов, не говоря уже об офицере штурмовой пехоты. Но всё оказалось гораздо проще. И вскоре они попали в другое небольшое кафе, где имелось всего пять круглых столиков, из которых четыре были пустыми.

За пятым же столом сидели двое мужчин в синих комбинезонах, испещренных застёжками и молниями. Обслуга всех этих криогенных и прочих генераторов, догадался Джокарт. Они встали, увидев новых посетителей и поприветствовали их. В большей степени, разумеется, это относилось к Балу, которому оба техника пожали руку, в сторону Джокарта было сделано два вежливых кивка.

– Знакомьтесь, это Джокарт. Курсант истребительного флота.

После этого техники проявили к нему больше благосклонности.

– Очень приятно, курсант. Я – Хийси, это – мой напарник Тонк. Группа радиационного контроля отсека холодного термояда.

– Знаешь, почему ты здесь? – обратился к нему Балу, присаживаясь на стул и подтягивая ещё один для Джокарта.

Вначале Джокарт решил дать самый правдивый и очевидный ответ, что он не имеет ни малейшего понятия. Но потом передумал, и, коротко поразмыслив, сказал.

– Точно не уверен, но, скорее всего, те два пилота, о которых вы говорили, привели вас после офицерского зала именно сюда. Нет?

– В точку. Именно так всё и было. Они сказали мне, что здесь – самое защищенное место во всей Крепости, и случись что-нибудь плохое, выживут именно те, кто окажется вблизи этого уровня. Хотя в этом утверждении есть множество несостыковок. Вспомогательный реактор термоядерного синтеза… Криогенные генераторы, служащие для охлаждения реактора, ещё какие-то механизмы. Но! – Тут он поднял указательный палец вверх: – Совсем рядом и обойма спасательных капсул.

Техники дружно закивали, соглашаясь со штурмовиком, Джокарт тоже кивнул, показывая, что согласен и противоречий никаких не видит, но всё же он не мог понять – какого чёрта офицер притащил его сюда – в самую глубину Крепости, едва ли не к зоне «ГГГ» – Главного Гравитационного Генератора Крепости.

– Ты всё ещё не видишь никаких особенностей этого места?

Теперь уже Джокарт не стал раздумывать, отвечая отрицательно.

– Ну а всё же?

Место как место. Находись оно рядом с курсантским отсеком, даже внимания на него не обратил бы… Тихо, безлюдно, техники – не в счёт, наверняка допьют сейчас свой кофе и убегут на пост. Вот, даже бармена нет…

– Стоп! – Наверное, он почти выкрикнул это самому себе, но вся троица – Балу и Хийси с Тонком, поощрительно заулыбалась. – Где же бармен?

Едва он это сказал, как тут же заметил отсутствие барной стойки, вообще какого-либо предмета, который бы напоминал здесь об официанте.

– Правильно, Джокарт. Здесь никого нет. Только тот, кто сюда заходит. Всё остальное время – тишина и покой. Ты что-нибудь слышишь?

Тут только до него дошло, что помимо официанта в этом месте отсутствуют всяческие звуки.

– А знаешь, почему мы сейчас смогли сюда войти? Потому что Хийси не заблокировал изнутри дверь и не вывесил снаружи коричневый флажок – знак того, что кому-то захотелось побыть в одиночестве. Ну или…

На лице Балу молнией мелькнула короткая усмешка, но Джокарт уже отметил место, куда офицер стрельнул взглядом: в углу помещения находилось мягкое раскладное кресло. Сейчас оно было сложено, но в случае необходимости превращалось в уютный диван. А если ещё отодвинуть в сторону столы и стулья… И какая-то дверь…

– Это душевая. – Теперь уже штурмовик проследил за взглядом Джокарта. – Если нужны подробности – она двухместная. В стенных шкафчиках – кофеварка, бокалы… Ещё где-то был музыкальный процессор. Тут скрытое кондиционирование…

– Не понимаю, – коротко резюмировал увиденные и описанные достоинства комнаты Джокарт, – зачем было сюда приходить?

Техники засмеялись, тот, который представился Тонком, просительно взглянул на штурмовика. Дождавшись ответного кивка, он пояснил:

– Видишь ли, парень, это место целиком и полностью наша задумка. Ну то есть не моя лично с Хийси, конечно, другие тоже приложили к этому руку. Но только ни на одной из схем Крепости ты не найдёшь здесь обозначенной комнаты отдыха. Такой же, кстати, как и в каютах высших офицеров. Л числится всё это как вспомогательное помещение для складирования пробников. Это такие штуки для…

– Чтобы не вдаваться в подробности, – перебил его Хийси, – достаточно сказать, что здесь бывают только посвященные лица. Те, кому эту комнату показали. Если я всё правильно понимаю, у вас что-то вроде наставнической вечеринки. Братство по оружию, преемственность поколений, какие-нибудь воинские традиции и всё такое… Наверное, Балу решил посвятить и тебя. Была, видимо, причина… Дай-ка попробую угадать… Девушка? Ведь у вас тот самый возраст, когда есть с кем, но – нет где. Тогда это место подойдёт вам как нельзя кстати.

Джокарт молчал, обдумывая услышанное. Потом пытался слабо протестовать насчёт «есть с кем…», но этот протест утонул в хохоте.

– А мне показалось, что она тебе всё же понравилась, – с наигранной укоризной сказал штурмовик.

– Кто?

– Как – кто?! Лиин, конечно… Да-а, умеет ваш брат курсант с девицами знакомиться.

– Да я же…

– Тише, парень. У Лиин знаешь сколько поклонников? Но никто ещё не умудрился сделать ничего подобного.

– Я не хотел…

Но Балу не слушал его возражений, а техники навострили уши, ожидая услышать свежую историю, что в Крепости всегда было редкостью.

– Хотел – не хотел. Какая теперь разница. – Балу отвлёкся, и, удовлетворяя любопытство Хийси и Тонка, вкратце рассказал им о произошедшем в офицерском зале. Поэтому продолжение разговора следовало под аккомпанемент смеха, – будь уверен, теперь она надолго тебя запомнит. Так что лови момент, как говорится.

– Ну а как же другие? – зардевшись и совершенно смутившись, Джокарт пытался доказать (наверное, больше себе самому) невозможность продолжения знакомства с очаровательной певицей.

– Другие могут и в «Разврат после возврата» сходить.

Хотя он услышал это название не впервые, всё равно его передернуло. Балу поспешил разъяснить.

– Ресторация послеполётная Вип-класса. Болван какой-то назвал так… А «Разврат…», ну так намного лучше звучит. А главное – честнее… Или совсем уж в крайнем случае – ЭР-ПЭ-ВЭ.

– А что там такого?

– Подрастёшь – узнаешь. Но лучше попробуй познакомиться с Лиин. Мне показалось, что вы друг другу подойдёте.

– Да уж…

Снова взрыв смеха, теперь засмеялся и Джокарт.

– Не вздыхай. Поживёшь с моё и всё равно в женщинах разбираться не научишься. Непредсказуемые они. Сегодня – одни, завтра – другие. Так что найди способ встретиться с Лиин. Уверен, ты сможешь объясниться. А там, глядишь – поближе познакомитесь… Вот комната эта и пригодится.

Джокарт вспыхнул, но ободряющие взгляды техников остудили его юношеское возмущение.

Потом уже, выпив по чашке кофе и разговорившись о разных отвлеченных вещах, Балу признался ему, что до смерти не любит похабников среди молодёжи.

– Представляешь, сопляк сопляком, а ведёт себя как прожженный Дон Жуан. Одного такого мы свели с некой персоной женского пола… Мадам Рози. Не слыхал? Нет? Ну и не надо. Видел бы, как тот мальчишка убегал от неё… Пет, Джокарт, что-то в тебе есть. Рад я, что именно с тобой в офицерский зал сходил. Мне ведь, понимаешь, всё равно было, кому долг чести отдавать. Любого курсанта-летуна был готов пригласить Тут ты подвернулся. Думаешь, не заметил я, как ты лычки мои разглядывал? А потом пробирался между рядами, чтоб рядом оказаться… ещё спасибо за то, что не полез с дурацкими вопросами – рассказать да показать… как я с червями воевал, что нащёлкал два десятка. Ненавижу такие разговоры А то, что на слёзы тебя пробивает, – палуба Зет-14. Медблок. Получится с Лиин – теперь будешь знать, где время провести можно. Я ведь тоже – как не вернётся со штурма пять-десять человек из тех, кого близко знал, – сразу сюда бегу. Коричневый флажок – он в душе валяться должен – снаружи на дверь, и всё. Звукоизоляция тут полная, но можно включить оповещатель. Здесь как бы промежуточное пространство: чуть выше – обычные жилые уровни, чуть ниже – уже зоны ограниченного доступа, царство технарей, ядерщиков и гравиоников. Так что…

Такой вот выдался Джокарту вечер.

Потом была поверка. Отбой. Полуночный палиндром под рулады Моджо. На удивление никаких переживаний о прошлом – Джокарту приснилась Лиин…

ГЛАВА 4

Как и предсказывалось, изменения, связанные с очередным демаршем победившей на выборах Партии Войны, произошли. Курсантам было объявлено, что следующий год обучения станет последним. А вот новый набор вообще переходил на двухгодичную программу.

– Взлёт – посадка! – энергично рубанул воздух рукой офицер-куратор в конце этого официального извещения.

Впоследствии выяснилось, что то же самое хотели проделать и со вторым курсом – за оставшиеся полгода посадить в истребители. Но эта затея не прошла. Даже с сокращением обучения на год возникло множество проблем, сплошь связанных с уже заданной прогрессией генных модификаторов. Офицеры-наставники радовались этой маленькой победе. Многие же курсанты восприняли всё как раз наоборот… Нашлись и такие, кто подавал рапорт за рапортом. «Прошу сократить срок обучения для перевода меня, нижеподписавшегося, в действующий истребительный флот». И так далее.

Куратор дождался, пока поток подобных заявлений иссякнет, собрал рапорта в одну стопку и опустил её в аппарат для уничтожения документов.

– Вы думаете, кто-то обрадуется вашему рвению? Героями стать захотелось? Посмертными! Нет? Тогда какого чёрта… Значит так. Кому не терпится поскорее стать пушечным мясом – подавайте рапорта о переводе в специальные группы переподготовки на корабли Большого Флота. Тех, у кого шило в одном месте – будем переводить на мониторы дальнего действия и линейные корабли А здесь останутся только те, кто хочет стать настоящими пилотами истребителей. Никаких сроков больше для вашего курса сокращать никто не будет. И так все кувырком… Сутки на размышления, после чего рапорта о переводе приниматься не будут. Это не моя затея – приказ комендантства Крепости. Будь моя воля . – Куратор оборвал речь и покинул зал построений

А курсанты потом долго гадали – какая муха его укусила? Таким несдержанным куратор не представал перед ними на протяжении всего времени обучения.

Нервозность посетила далеко не одного их наставника Инструктор по настольным играм тоже стал заметнее раздражительней. Выражалось это в том, что отработки для неуспевающих стали куда сложнее и продолжительнее. Чей-нибудь малейший просчёт за шахматным столом инструктор воспринимал теперь едва ли не как свой собственный В его речи чаще и чаще мелькали разные нелестные эпитеты, а занятия стали интенсивнее Время будто уплотнилось вокруг курсантов, и теперь за один и тот же его промежуток приходилось делать в два раза больше дел

– Быстрее! – прикрикивал инструктор сквозь какофонию прочих звуков при блиц-игре.

То же самое говорили на занятиях по маджонгу, после которых кружилась голова и в глазах долго не утихала рябь от бесчисленных чёрточек, крестиков, двойных точек, настолько утомительным стал для всех маджонг.

– Быстрее! – гремел в шлемофонах голос тренера по скоростному ралли.

И вскоре это «Быстрее1» стало определяющим для всего происходящего понятием Этакой постоянной установкой к любому действию.

Окончание второго курса и начало третьего для Джокарта было сумбурным Вся стройная система обучения вдруг оказалась сплошным хаосом, в котором лишь изредка происходило нечто значимое.

Так, оставаясь верным своему слову, он побывал в медблоке палубы Зет-14. Там, к огромному удивлению, его не заставили проходить никакие тесты или сдавать анализы. Психолог – пожилой, но молодящийся мужчина с расплывшимся лицом, выпяченными губами и в старомодных бесконтактных линзах, одетых в массивную оправу, терпеливо выслушал историю его трагедии, то и дело сочувственно кивая, а после прочёл длинную и интересную лекцию о комплексе вины

– Знаете, молодой человек, тут нет никакого секрета, – восхитительно картавя начал он, – люди, страдающие этим комплексом являются отличными исполнителями Таких историй сейчас много, очень много И, к сожалению, их становится всё больше. Дело ведь не в излишней сентиментальности или каком-то психическом отклонении. Наоборот – трудно ожидать, что после такой потери вы бы стали холодны и рассудительны, хотя, конечно, бывает и так. А то, что прошло два года… Поверьте, это еще не срок. Есть люди, которые всю жизнь мучаются осознанием своей мнимой или реальной виновности Я не буду пытаться вас переубедить, говоря, что вы ничего бы не смогли изменить даже если бы оказались в тот момент рядом со своей семьёй. Уверен, что если покопаться в спецификациях всех препаратов, которыми пичкают курсантов, – и особенно летунов! – то там обязательно можно найти разгадку всех ваших несчастий. Какое-нибудь соединение, какой-то активатор подкорки головного мозга, что необходим при современном обучении, так же постоянно заставляет реагировать вас одним и тем же образом…

Бессонница? Слёзы? Попытка суицида? Учтите, молодой человек, все эти неугасающие переживания могут привести ко всяческим неприятным болезням. Язва ещё не образовалась? Боли в эпигастрии… Э-э-э, в области солнечного сплетения не беспокоят?

Психолог говорил, говорил, говорил. При этом его глаза, увеличенные толстыми линзами очков, смешно таращились на Джокарта, а руки жили, казалось, своей, отдельной жизнью. За всё время консультации эти руки беспрерывно шарили по столу, ворошили какие-то бумаги, трогали клавиатуру компьютерного терминала. Честно говоря, у Джокарта создалось отчётливое впечатление, что психологу тоже необходима какая-нибудь помощь со стороны его коллег. Но тем не менее Джокарт слушал его, не отвлекаясь, смотря прямо в эти большие глаза.

– Ну и ладно. Язвы, гастриты, – от них лечение, к счастью, существует. Причем эффект может быть достигнут и без медицинского вмешательства. Нужны положительные эмоции и некоторый покой, – заметив усмешку на лице Джокарта, мужчина тоже хмыкнул и махнул руками, – я знаю, знаю… Учёба, занятия… Где же им взяться – покою и положительным эмоциям? Но всё же – вы молоды. У вас должны быть какие-то увлечения, да хоть чтение литературы. А полностью избавиться от комплекса вины вам поможет даже не время – жизнь! Когда-нибудь в ней появится человек, за которого вы будете нести ответственность, так же как и он перед вами. И тогда уже не вы, а само ваше внутреннее «Я», кстати, можете называть его хоть подсознанием, хоть ещё как-нибудь – всё равно не угадаете, и никто пока не знает, что это такое.. Так вот, это внутреннее «Я» само решит, когда оставить вас в покое. Причём – заметьте! – не ради вас, а ради того человека, который будет рядом. Но это вовсе не означает, что вам нужно броситься на шею первому встречному, объявляя себя его покровителем, или пытаться фантазировать, отыскивая в любом знаке внимания со стороны признаки желания нести ответственность за вас. Внутреннее «Я» не обманешь, уж поверьте. Так что пусть всё идёт, как идёт.

Предугадывая каким-то чутьём вопрос Джокарта о возможностях медикаментозного лечения, психолог продолжил словесный марафон.

– Вам могут помочь антидепрессанты, но это будет временной мерой. Краткие ремиссии, за которыми последует ещё более жестокий упадок. Так что если вы имеете под подушкой какие-то капсулы, советую срочно спустить их в унитаз. И ваше тело, и ваша душа, и ваше сознание – всё и так переполнено нагрузками. Генные модификаторы, все эти развёртыватели подсознания, процедуры, которым вы подвергались в начале обучения и будете подвержены в дальнейшем… Этого достаточно. Можно сказать, сейчас вы балансируете на грани, где слева и справа – пропасть. Нельзя усиливать амплитуду и делать эту грань ещё более узкой. Вы меня понимаете?

Джокарт понимал. С одной стороны – он ожидал и даже втайне надеялся на очередное медицинское вмешательство. На что угодно – вплоть до электрошока! Поэтому был слегка разочарован таким поворотом и наставлениями психолога. С другой – его слова были наполнены смыслом. Смыслом и надеждой, которая забрезжила и в самом Джокарте. Чёрт возьми, думал он сейчас, этот спец говорит не более, чем я сам бы мог рассказать любому! Но как цепляют его слова!

– Вы ни в коем случае не должны считать себя в чём-то ущербным. Для вас главное – усвоить программу обучения, правильно я говорю? Вот и думайте об этом. Думайте! Даже тогда, когда бегут слёзы, и хочется ринуться в шахту лифта или глотнуть какую-нибудь гадость. Мечтайте, чтоб все ваши действия служили конкретной цели, а не потусторонней печали. В любое время буду готов вас принять у себя, если…

Тут психолог, оборвав фразу, взглянул на часы, а после привстал, давая понять, что аудиенция окончена. Джокарт немедленно поблагодарил его за беседу и собрался уходить.

– Да, вот ещё что! – догнал его у двери окрик. – Можете считать мои рекомендации полноценным заключением специалиста. Файл, содержащий наш разговор, будет направлен в информаторий и приобщён к вашему личному делу. Так что в дальнейшем не переживайте, что вас отчислят только потому, что вы оказались самым обычным человеком с весьма и весьма распространенным в наше время комплексом. И не забудьте передать огромный привет вашему покровителю!

Джокарт понял, что речь идёт о Балу, лишний раз позавидовал такой популярности этого офицера и обещал передать, а также рассказать, как он тронут этим разговором.

– Всего хорошего!

– До свидания!

Теперь Джокарт действительно перестал ощущать свою ущербность. После простого, на первый взгляд, разговора с психологом штурмового отряда у него словно камень с души свалился. Немало помогло этому и другое событие.

…Он столкнулся с ней абсолютно случайно, на вечеринке по поводу завершения второго курса обучения.

Кругом было шумно, зал построений был превращен в банкетный. Везде туда-сюда сновали люди, и вначале Джокарт решил, что она его не заметит в толпе. Но вышло по-другому. Она заметила. Улыбнулась, положив руку на плечо, как старому и близкому знакомому. А вторую руку демонстративно спрятала за спину.

– Это чтоб ты не решил поцеловать её ещё раз! – сказала она и рассмеялась.

Потом Лиин пела блюз и после выступления, быстро обойдя все столы с офицерами курса, где её просили остаться для компании, подсела за стол к Джо-карту.

Когда это произошло, удивлению остальных курсантов не было предела. Джокарт, несомненно выросший в глазах сокурсников, показался самому себе чуть выше, чуть привлекательнее и мудрее, чем он есть на самом деле. Таким, впрочем, он и оставался на протяжении всего вечера.

Удивительное дело! В этот вечер ему удавались все шутки и реплики, а на любые её слова он находил правильные ответы и даже умудрился ни разу не ляпнуть какую-нибудь несуразицу, чем в то же самое время грешили остальные собеседники, пытаясь привлечь её внимание. Им, остальным, это не удалось. Даже офицер-куратор смешно вздёрнул брови и поспешил ретироваться, когда Лиин, отвечая на какой-то из его вопросов, неожиданно переспросила:

– Правда, Джокарт?

Постепенно вечер превратился в волшебную ночь. И пригодилась тайная комната в недрах Крепости, на двери которой Джокарту пришлось вывесить коричневый флажок. Даже то, как они вдвоём, шутя и одновременно срывая друг с друга одежды, искали его, не доставило никакой неловкости. Флажок действительно оказался в душевой, и на миг Джокарт услышал где-то рядом смех офицера-штурмовика.

Надо бы как-то повидать его, решил Джокарт. Но это была последняя посторонняя мысль, все остальные кружились вокруг Лиин. Вокруг её тела и взгляда, и спутанных волос, разметавшихся по дивану…

– Ты знаешь, а я ведь ждала тебя, – уже потом, когда первое насыщение друг другом прошло, сказала она. – Сначала всё думала – каков нахал! Потом думала, как буду ругать и кричать на тебя, когда мы встретимся. Потом… А ты не приходил. И я испугалась, что мы никогда не увидимся. И ревела, как дура, после выступлений. Это просто замечательно, что всё так произошло… Я ведь поняла, что ты не хотел меня обидеть, просто всё так получилось, но…

– Не надо, Лиин, – прервал её Джокарт, мысленно поражаясь правоте Балу, когда тот говорил о непредсказуемости женщин, – не говори ничего. Я полный осёл и дурак. Я ведь действительно не стал тебя искать, потому что… потому что боялся ..

– Теперь не боишься?

В её глазах мелькали карие искры. Руки, те самые, из-за которых всё произошло, упирались ему в грудь. И Джокарт решил, что он никогда её больше не потеряет.

Только в самом конце, когда бортовой оповещатель прервал их короткий утренний сон, глаза Лиин потемнели, она как-то по-особенному крепко обняла Джо-карта за шею и сказала:

– Ты не такой, Джокарт. Не такой, как все. Это трудно объяснить словами, но я чувствую… У меня были друзья, и все куда-то исчезали. Самый лучший мой друг… Он… Его сбили где-то далеко от Крепости, и я слышала запись боя с его голосом. Это было страшно! Он ушёл и больше не вернулся. Я не хочу, чтоб с тобой… чтоб тебя…

Неожиданно она расплакалась. Джокарт легонько высвободился из её объятий. Не потому, что ему было неприятно слышать о других её мужчинах, нет. Просто минуту назад он сам подумал о том же.

Как долго ему отмерено? Как долго? – Ему и его счастью?

– Лиин, – неожиданно охрипшим голосом сказал он, – не надо. Я здесь. Я – с тобой. Мы целый год сможем быть вместе…

– А что потом? Что будет, когда ты сядешь в свой летающий гроб?

– Потом я сделаю так, что буду всегда возвращаться. Слышишь? Всегда! Я сделаю. Я научусь…

– Год – это немного. Сначала он улетит вдаль, потом – ты. Я уже слышала такие слова, Джокарт. И уже ни во что не верю Не надо пытаться никого обмануть, ты знаешь, что рано или поздно происходит даже с лучшими пилотами. Надо искать выход, Джокарт… Надо искать.

Ушли немногие. Со всего курса – лишь восемнадцать человек. Те, кто решил использовать свой шанс поскорее отправиться к звёздам.

– Пассажиры! – презрительно отозвался о них Спенсер Янг Ли, когда Джокарт столкнулся с ним на предполётной подготовке и рассказал все свои последние новости. – Не знаю, кого эти сопляки собрались осчастливить там, на мониторах дальнего действия, скажу лишь одно: те, кто остался, сделали правильный выбор.

– Не понимаю, когда-то вы говорили об опасностях, подстерегающих пилотов истребителей, теперь вот…

– Опасность существует для всех, пока идёт война. Любые количественные сравнения здесь неуместны. Мониторы, конечно, гибнут не так часто, но это – одновременная гибель нескольких сотен человек. Истребители сражаются и умирают в одиночку. Что до пехоты КС, то с момента появления возможности орбитального обстрела их функции фактически свелись к вторичным: очистка территорий, выполнение прочих локальных задач. Причём – обязательно! – при участии космофлота. Что бы смогли сделать наши штурмовики без орбитального прикрытия? Что делали бы они без истребителей над головой? Представляешь картину – полумиллионный штурмовой корпус на какой-нибудь «родной» планете червей, а над ним – сплошь звездолёты бессмертных… Каково им будет? И что будут стоить тогда тысяча червей, которых они умудрятся прихлопнуть на поверхности, если им, конечно, повезёт?

– Но ведь без штурмовой пехоты Солнечной не удержать контроля над планетами, разве не так?

– Так, Джокарт, так. И без мониторов дальнего действия нам не справиться, и без прорывателей блокады. Всё так. Но я сейчас не об этом говорю. По боевым возможностям современный истребитель, тот же «Зигзаг», не уступает крейсерским станциям, а кое в чём даже превосходит их. Я имею в виду мобильность, тактическую самостоятельность. Не зря же у наших врагов тоже существует целый истребительный флот? Суммарная мощность полного бортового – это далеко не всё… Мой ведущий, – тут Спенсер сделал паузу и чуть склонил голову, – теперь он дослуживает второй срок… Он смог за два часа боя уничтожить сразу шесть кораблей врага. Три истребителя, крейсер прикрытая и вспомогательный звездолёт, а также лохань с грузами, которую вся эта свора прикрывала. Вот это был бой, скажу тебе!