Текст книги "Звездный патент. Тетралогия"

Автор книги: Дмитрий Градинар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 73 страниц)

– Но почему мне не сказали, что предстоит боевой вылет? Я спал без индапа, – признался Джокт.

В ответ он услышал смех медика, оставшегося внизу, под облаками.

– Посмотри на тактический дисплей. Что ты видишь?

– Нормальным или боковым зрением? – съязвил Джокт.

– Каким угодно. Ну?

Состояние двигательных систем... Отсутствие обратной реакции гравиквазеров... Работа криогенераторов, грависканер и энергорадар – норма. Навигационные системы – норма. На подвесках... А что с арсенальными подвесками?

– Почему я иду «нулем»?

– Оружие тебе не понадобится, Джокт. Район, где производятся исследования полностью безопасен. Возможно, Бессмертные даже не догадываются о его существовании. Все, что вам придется делать, – войти в Прилив. После выхода – войти обратно. Потом – снова войти, опять выйти, войти...

– Выдавить шампунь, втереть, смыть, повторить процедуру, – пробормотал Джокт, начиная догадываться, что за испытание его ожидает.

– Вначале тебе нужно добраться до места исследований, это через три Прилива, значит, час – час двадцать в один конец. Плюс столько же обратно. Работаем... – Пауза, медик сверялся по времени. – Работаем восемь часов без учета дороги. Примерно двадцать проходов через Прилив. Ты готов?

Войти – выйти, войти – выйти, выйти – войти... Подобным изнасилованием Прилива до него не занимался ни один пилот «Австралии», подумал Джокт. Еще он подумал: сюда бы Эстелу, вот кто бы оценил это сочетание полета на боевом истребителе с неким знакомым ей процессом. Тут же мысли обратились к другому... А ведь подвески не зря пустые! И не зря Старик перед отправкой на Землю цитировал ему служебный Регламент КС, особенно про офицеров, находящихся в отпуске, и о невозможности их использования в боевых операциях! Барон еще как-то по-своему объяснял некоторые положения Регламента. Вассал моего вассала... Что-то из древней истории, означающее для Джокта невозможность боевого вылета с Земли без приказа коменданта «Австралии».

Вот, значит, как они выкрутились! Зачем тратить время на возню с медсканированием, не приносящим ни пользы науке, ни удовольствия испытуемому, когда можно использовать пилота по прямому назначению, то есть кинуть его, как кролика, двадцать раз через Прилив? И Регламент не нарушен, и исследования ведутся, и все вассалы при деле! А двадцать раз – это без учета дороги, еще шесть проходов в Приливе. Авось, на втором десятке загнется. Исчезнет или хотя бы еще раз вступит в контакт. Ведь именно это их всех интересует?

Джокту было неприятно ощущать себя лабораторной крысой. Но что можно поделать в его положении? Разве что отправить по мгновенке депешу в Крепость. Так, мол, и так, господин комендант. Катаюсь вот туда-сюда. Лечу сквозь Прилив, как на качелях. По заданию штаба, в рамках проводимого обследования, совершая звездные фрикции до наступления полной импотенции... А почему нет? Что такого в этой передаче?

Уже потянувшись к сенсорам связи для подготовки к передаче голосовых сообщений, Джокт увидел еще одну странность «Зигзага»...

Заблокирована антенна даль-связи! Свинство? Конечно! И все сигналы, входящие и исходящие, были замкнуты на том самом Ушастом исследователе.

– Вас будет сопровождать на протяжении полета исследователь «Прометей». Для того чтоб вы не вышли за радиус действия его регистрирующей аппаратуры, на истребителе установлена блокировка скорости. – Джокт округлил глаза, похоже, кто-то читает его мысли. – Также все принимаемые и излучаемые истребителем сигналы перенаправлены на «Прометей». Учтите, пилот, этот исследователь – очень дорогая игрушка и стоит намного дороже того, на сколько он выглядит.

Ага, понял Джокт, пытаются скормить хоть какое-то правдоподобное объяснение, нашли идиота! Не выйдет, парни! А в голове уже крутилась совсем уж нехорошая догадка.

– Прошу докладывать во время полета обо всем необычном, не бойся ошибиться в своих ощущениях, «Прометей» оборудован новейшими регистраторами энергетических полей и сигналов любого уровня. Может быть, нам вместе удастся...

Дальше Джокт не слушал, переключив все внимание на корпус «Прометея». Выдав несколько корректирующих импульсов, движки «Зигзага» заглохли, и теперь Джокт сумел рассмотреть корабль-исследователь со всех сторон, описав вокруг него петлю.

Так. Понятно. Регистраторы, говорите? Уши? В случае чего эти уши умеют, оказывается, складываться, а вместо них возникает очертание малой боевой рубки, на три турели. Да еще и не все спутники, крепящиеся к бортам «Прометея», являются исследовательскими зондами. Два но левому борту и столько же по правому – дистанционно управляемые обоймы-аресеналы, снаряжаемые обычно тремя малыми торпедами близкого радиуса действия. Судя по всему, пустыми обоймы па «Прометее» не были, иначе зачем они тогда вообще место занимают? Вывод: блокировка скорости до двух десятых световой вовсе не для облегчения работы регистрирующей аппаратуры. «Зигзаг» идет «нулем». Идет медленно. Еще наверняка какая-нибудь каверза имеется вроде ограничений по маневру, и короткие радиусы разворотов ему сейчас недоступны. А вот Ушастый – настоящий заяц-оборотень. Даром что тихоходный. Если что – сожжет на счет три. И даже торпеды ему не понадобятся. Много ли нужно ума попасть в ползущий как муха, да еще по максимальной дуге на развороте, беззащитный истребитель?

– Чего они от меня ожидают в таком случае? – ужаснулся Джокт после осмысления всей диспозиции полета. – Что я коршуном накинусь на «Прометей» и набью им всем морды, взяв исследователь на абордаж, как Балу центральный пост вражеского линкора? Или просто сбегу, куда подальше... Но куда? К «Австралии»? Или, помахав на прощание пустыми подвесками, прямиком к Бессмертным?

Нужно будет сразу определиться с радиусами и с двигательными заслонками. Не скорость, так маневр, не оружие, так хоть возможность уйти в полет-кувырок. Что-то же должно у него остаться на самый крайний случай? Это только в штабе считают, что район, куда его отправляют, напрочь безопасен. То же самое думали когда-то про Плутон.

– Удачи, пилот! – снова прорезался сквозь невеселые мысли голос медика, ответственного за эксперимент. – Пойми главное! Это не боевая операция! Это очень и очень важная исследовательская работа. Четко следуй инструкциям с «Прометея», не отвлекайся ни на какие другие вещи. Думай только... Ты знаешь, о чем тебе думать в Приливе. Все, до встречи! Передаю связь «Прометею»!

Вот-вот, и все «Летучие голландцы» Вселенной налетят на запах моей мысли, как мухи на сладкое!

– Ну что, пилот? Поищем твою галлюцинацию? – возник другой голос, и Джокт чертыхнулся.

Особист-то здесь зачем? Что нужно от меня злому гению разведки? Боится, что сбегу? Наверняка ведь его идея – раздеть и обездвижить «Зигзаг», посадить подопытного, или поднадзорного, как угодно, словно куклу в люльку, и гонять туда-сюда. Спасибо еще, на дистанционку не поставили. Хотя, может быть, все еще впереди. Просто время не пришло. Как придет, засунут в спасательный бот, встанут два таких Ушастых по обе стороны одного Прилива и начнут перекидываться ботом, как шариком для пинг-понга.

– Ты чего отмалчиваешься? Не рад меня слышать или все никак не можешь решить, что для тебя было бы лучше, простое медсканирование или такой вот эксперимент?

– Я бы выбрал сканирование, – ответил особисту Джокт, – но меня, наверное, забыли спросить. Или я не расслышал, когда предлагали выбирать. Но вы не стесняйтесь! Это же во благо, я понимаю...

– Точно! Не расслышал! Всего, что я вчера говорил. Давай без истерик, пилот. Мне еще меньше улыбается целый день шнырять туда-сюда, присматривая за твоим хвостом, а вот видишь – приходится.

– Какие истерики? Какие обиды? Спал и видел этот счастливый день во снах!

– Ну и замечательно.

– Значит, Ушастый... то есть «Прометей»...

– Пойдет за тобой след в след. Вернее, перед тобой. А за корму «Зигзага» перед каждым новым погружением в Прилив будет запускаться зонд. Так что дистанция должна быть выдержана строго: между тобой, исследователем и зондом. Две сотни километров, не больше, поэтому на «Зигзаге» установлено ограничение скоростного режима. Входить – на двух сотых, а дистанция действительно невелика, и выдержать ее, повторяю, нужно в точности. Так что потребуются все твои навыки. Запомни: двести тысяч метров, ни больше ни меньше, иначе все насмарку! А один час полета «Прометея» обходится дороже того же часа работы эскадры линкоров. Так что постарайся. В своих же интересах...

В моих, в моих! Еще немножко – в интересах самого особиста, что приставлен ко мне, хорошо, если не пожизненно! Немножко – в интересах штаба ВКО, чуть-чуть – в интересах тайной спецслужбы хайменов. Знать бы, чья доля тут больше?

«Прометей» обозначил начало движения топовым сигналом, тут же продублированным вспыхиванием навигационного экрана, и джойстик удобно лег в руку (опять палка-копалка!), а педали ответили звоном, который умеют различать только пилоты истребителей.

Навигатор «Прометея» рыскал вправо и влево, уходил в провал и поднимал Ушастика в крутую горку. К тому же менял скоростной режим и дважды погасил инерцию, компенсируясь до полной остановки. Видимо, желал проверить реакцию Джокта.

«Наивный щенок!» – Почему-то думать о себе самом хотелось как о матером пилотище, умеющем продевать истребитель сквозь «игольное ушко».

Был такой тренировочный финт: обруч, диаметром в сотню метров, сквозь который нужно провести «Зигзаг» на половинной скорости. Правда, о таком тренинге Джокту доводилось только слышать, потому что предназначался он для «Фениксов» и «Саламандр», элиты истребительного флота. Обычные фронтовые «Зигзаги» не имели для прохождения «игольного ушка» необходимого уровня чувствительности управления, да и лишних полтора года на овладение этим трюком – откуда их взять?

«Щенок!» – еще раз мысленно повторил Джокт, следуя за исследователем как приклеенный.

И как-то даже не задумался, что за навигаторской панелью «Прометея» – один из бывших «Фениксов», возвратившийся в строй после полугода скитания но госпиталям и хирургическим отделениям. А ведь легко было догадаться, кому еще можно доверить управление кораблем, напичканным сверхдорогой экзотической аппаратурой стоимостью в два-три линкора? По поводу аппаратуры Джокту представился случай убедиться, когда на подходе к первой приливной точке доминирующая система позиционирования исследователя вдруг вывела на экран «Зигзага» полную проводку курса, вплоть до места прибытия.

– Вот это да! – выдохнул Джокт, увидев, что «Прометей» локирует разом едва ли не все пространство, контролируемое Солнечной.

Теперь он мог видеть на экране при изменении масштабирования и «Австралию», и «Азию» – да что там! – все пять Крепостей и даже рудный район, прикрываемый «Европой», куда прямо в эту минуту спешили сразу десять транспортов со штурмовой пехотой под прикрытием эскадры крейсеров и истребителей.

Даже пространственные локаторы «Австралии» были на порядок слабее, охватывая взором только подответственный район и краешек зоны ответственности «Африки».

Изображение исчезло, видимо, это был просто короткий, но очень уж действенный акт демонстрации возможностей исследователя. Причем далеко не всех возможностей. Потому что в следующую секунду другой, незнакомый голос с «Прометея» осведомился:

– Это ты обо мне так плохо подумал? Нехорошо...

Навигатор! Точно он! Это что же означает? Что они на Ушастом уже и мысли читать умеют?

– Удивлен? Вот то-то же. Извини, что погонял тебя, как мальчишку. Нужно же было как-то убедиться, что у меня надежный ведомый.

Нет, в самом деле, дистанционное чтение мыслей! Это же, это же...

– Не переживай, Прима! Сканируется только твой эмоциональный фон. Вначале ты был раздражен, теперь – удивлен. Остальное отгадать несложно. Если из чайника валит пар, значит, вода закипела, а не замерзла. Верно?

Так Джокта впервые назвали когда-то общеупотребительным, а ныне почти забытым словечком на пилотском сленге. Секунд – второй, Прима – первый лейтенант. В отрядах «Фениксов» и «Саламандр» явление крайне редкое, если даже на подхвате у них работают сплошь капитан-лейтенанты. Кэпы. В Крепостях же три четверти флотского состава – лейтенанты. Первые и вторые. Поэтому слово перестало звучать.

– Молодец, кстати, шустро пляшешь... – Это он о маневрировании, догадался Джокт, вовсе незнакомый со всем набором словечек у элитаров. – Майор Куман, экс-«Феникс». Еще раз извини за проверку. Уклонение вправо надо бы тебе отрихтовать...

– Почему? – вступил в разговор Джокт, а сам подумал: какой странный день, все перед ним извиняются, но ему почему-то не становится легче.

– Все очень просто, пилот. Судя по полету, ты – типичный правша. Уклон влево ведешь нормально, вправо – амплитуда чуть меньше.

Надо же! Такое подметить – немалое мастерство требуется, и взгляд наметанный. Причем очень большое мастерство, и очень наметанный взгляд.

– На самом деле это характерно для всех правшей, так что ты не тушуйся. Инстинкты, пилот, инстинкты... И в бою, если будет без разницы, куда сваливаться, влево или вправо, ты уйдешь влево. Потому что твой мозг знает о том, что ты правша. Значит, правая рука сильнее и развита лучше, а самое главное – все действия подсознательно подгоняются для использования правой руки. Атавизм! Как у краба движение боком. Тем боком, где клешня побольше.

– Я учту, – коротко ответил Джокт, удивляясь, почему никто из инструкторов раньше не подмечал эту особенность в пилотировании?

– Учти обязательно. Не подумай, что какой-то списанный болтун решил поучить уму-разуму новичка, просто так, от нечего делать. Бессмертные-асы, а рано или поздно ты с ними встретишься, вступают в бой вторым эшелоном. Удобно. Под удар подставляются менее опытные пилоты, и есть время проанализировать действия и намерения противника. То есть наши действия. Угадав, кто из пилотов левша, а кто правша, они начинают атаковать из невыгодных позиций, пользуясь уже этим знанием. И если у Бессмертного появится выбор – как лучше произвести стрельбу, зная о том, что ты с наибольшей вероятностью уйдешь с курса туда, куда тебе привычней уходить, он обязательно рубанет справа. Для тебя – слева. Туда, где ты окажешься, подставляясь под торпеду или энергетические излучатели.

– Как-то не замечал раньше, но все равно, спасибо.

– Раньше? Ты сколько раз участвовал в бою? Девять? Десять? Ну от силы двадцать. В настоящем, не тренировочном, без Первого Боевого.

– Два, – тут же смутившись собственной резкости, ответил Джокт и сразу переспросил: – А почему не считая Первый Боевой?

– Потому. Сам знаешь, – сказал, будто отрезал майор. – Такие Бессмертные, которых я привел в пример, на самом деле встречаются не часто. Но встречаются.

– Спасибо, – повторил Джокт.

– Не за что. А теперь уравнивай дистанцию. Произвожу запуск зонда.

Зонд? Хотя все правильно. Чем черт не шутит? Вдруг в первом же Приливе они и наткнутся на «Летучих голландцев»?

Дистанция... Отработать курс... Тьфу, точно на петлю влево пошел, можно было вправо... Где-то позади раскрыл серебристо-черные антенны-зонтики зонд. Зонд – зонт. Так становятся поэтами. Плохими. Исчез исследователь, отрубилась связь. Туман, весь в слабых проблесках. Прилив!

Выход в пространство, наполненное звездами, как глоток воздуха после всплытия из глубин на поверхность. И снова немножко пилотского трепа с майором, который успел научить еще одной маленькой хитрости пилотажа. Ах да! Их же обучают пилотированию вражеских звездолетов, вот откуда он знает, почему комендоры «Кросроудов» в первую очередь стараются выбить истребители второй волны. Надо же, упрощение работы навигационно-тактического оборудования и переориентирование орудийных установок...

Корректировка курса и дистанции. Зонд – зонт. Проблески...

Снова. И два корабля вышли в заданном секторе, где им предстояло, чуть ли не взявшись за руки, прыгать парой туда и обратно. Групповая любовь с криком. Да еще в таком месте!

– Сигма Мак-Дональдса! – Джокт присвистнул. Красивейшее место! Звездочки, как блестящие игрушки. Будто улыбаются, встречая тебя. Если бы еще не три черных дыры поблизости...

Во всех лоциях это место отмечалось как крайне нежелательное для навигации. Разве что для глупых туристов, да еще за большие деньги... Ну их, эти улыбающиеся звездочки. Вспухнуть от страха! Всего одна пульсация черной дыры, и все. На всю жизнь покойник! – так говорили, когда имелось в виду, что нечего будет даже отправлять к месту «второго срока службы».

Хвала исследовательской станции «Антиглоб»! Если бы не они, до сих пор про пульсации черных дыр не было бы известно... Тоже интереснейший феномен в основе – «гравитационная память»!

Джокт запустил программу «Астронет» из стандартного набора информационных справочников, вшитых в память бортового вычислителя как раз для таких вот случаев, восьми часов тупого блуждания сквозь Приливы. Никакой опасности. Только каждые двадцать пять минут – перестроение, запуск зонда и следующий нырок. Сдохнуть со скуки!

В четверть экрана выделился квадрат со знакомой заставкой «А-Н». Голосовое сопровождение Джокт включать не стал. Так ему нравилось больше...

Плыть с полностью активированным обзором, то есть зависнуть в пустоте, где можно было бы добавить сюрреализма, передвигая ногами, будто шагая по Вселенной. Можно, если бы не необходимость контроля педалей управления.

Со всех сторон – бесконечность. Целая бесконечность бесконечностей! И легче всего понять обреченность одинокого путника-человека на бескрайних полях космоса. Где вместо злаков колышутся звезды, где нет ни лета, ни зимы, только весны... Ну вот. Сначала зонт-зонд, теперь это...

Точка выхода из Прилива располагалась в не менее живописном месте – Дабл-ви Окна. Часть звездного конгломерата Гейтса, названного именем полунищего, как гласила легенда, одиночки, который на последние средства выкупил у флота списанный одноместный исследователь и подался когда-то в искатели Приливов. Он был одним из множества бескорыстных романтиков, что делали открытия – находили новые Приливы и передавали все сведения о них в безвозмездное пользование всей Солнечной. Не путать с Гейтсом – известнейшим филантропом, который полтора века назад из удачливого топ-менеджера превратился в простого администратора игрового детского центра, передав свои сбережения Детскому Фонду. Да, были люди... Теперь вот – дабл-ви Окна осталась. На века!

Две черные дыры, уже втянувшие в себя вещество нескольких ближайших звезд, и к ним в придачу нестабильный газовый гигант, в шутку названный «Маленьким и мягким». Одна пульсация – и нет никаких темных шатунов. Так, за миллионы лет гигант подмял под себя все огромное скопище планетоидов, когда-то существовавших здесь, и комет, чьи яркие орбиты пересекались с невероятно прожорливым полем тяготения гиганта.

«А-Н» услужливо отреагировала на касание экрана пальцами, затянутыми в перчатку СВЗ. И без того непередаваемо-яркие ощущения полета с полным обзором стали еще ярче, еще красочней, потому что программа демонстрировала сведения как раз о тех объектах, в опасной близости от которых шагал-плыл-летел Джокт.

Глава 10

...Вселенная, Метагалактика – звездный сад, в котором есть все, от пыли и цветов до великанов-деревьев. Наверное, не зря говорится, что первые впечатления остаются самыми яркими. Свое первое впечатление о Земле Джокт составлял по Лунному причалу. Где была и трава, и цветы, и великаны-деревья... Может быть, только поэтому он не возмутился, не восстал внутренне против всего остального, что поразило его на Земле.

Конечно, тяжело сравнивать, можно сказать категоричнее, – сравнивать нельзя Метагалактику с Лунным причалом. Даже для образности, потому что не те расстояния, они просто несопоставимы! Но с чем, скажите, сравнить муравью путь от корневищ к верхушке кипариса? С чем сравнить ему красоту заката и даже красоту горной вершины, которой коснулся закат и к которой пути для муравья не будет? А муравейник – вот он, рядом. Такой знакомый и обжитый. Вот костры в центре поляны, чем не закат? Джокт сравнивал... Любовался и искал привычные аналогии. Тайны Вселенной, раз уж они оказались рядом с ним, ее бесконечные формы существования материи и энергии, все, все было ему интересно.

Специального предмета по космогонии и строению Вселенной для курсантов не существовало. Это как раз понятно. Были только обобщающие факультативы по физике пространства и космических объектов, то, что имело практический смысл для навигации. Но это то же самое, что двухлетнего ребенка знакомить с электричеством, не вдаваясь в тонкости. Вот электрическая розетка. Туда нельзя лазить пальцами и втыкать какие угодно предметы. Все. Знания получены, к жизни готов.

Черная дыра – та же розетка. Подходить к ней близко – нельзя. Убьет! Ее гравитационные объятия сильнее защиты звездолета, не выдержит никакой корпус, не говоря уже об астронавтах на борту. И объяснялось на факультативах очень просто: близко нельзя! И знакомили с таблицей исчисления предельно допустимого расстояния облета такого объекта. Впрочем, даже таблица – ознакомительного плана. Грависканер способен засечь провал в метрике пространства на достаточном для маневра расстоянии, дисплей озарится красным сполохом, и взвоет дурным голосом сигнализатор. Потому что это – объект высшего приоритета опасности. К тому же все обнаруженные черные дыры были обозначены в лоциях и отмечены в навигационных бортовых вычислителях. Но черные дыры – не единственная ужасная вещь, с которой возможна встреча вдали от Крепости.

Пульсирующие газовые гиганты, не путать со звездами-пульсарами! Нейтронные звезды. Путать можно, у звезд-пульсаров схожая судьба и экваториальная скорость вращения в половину световой...

Вспышка Сверхновой вообще не оставит шанса далеким созвездиям. Ведь это – смерть звезды, величественная и ужасающая смерть. Старые летописи хранят воспоминания очевидцев о яркой звезде, появившейся на небе и светившей даже днем. Год 1054 Религиозной Эпохи. Китай и Азия. Впоследствии оказалось, что Сверхновая, «звезда-гостья», как ее назвали, находилась на расстоянии в три с половиной тысячи светолет от Солнечной. Вещество, выброшенное взрывом, продолжает свой полет до сих пор... И на том месте, где она находилась, сейчас зарождается новый звездный конгломерат. Кстати, после смерти далекой звезды в центре новорожденной туманности запульсировал маленький маячок. Звезда-пульсар. Это – одна смерть. С надгробием и эпитафиями. Существует другая разновидность, более мрачная. Когда после взрыва Сверхновой остается только гравитационная могила. Та самая черная дыра.

Еще возможно измельчание звезды от гигантской до карликовой. Тоже не подарок для навигаторов – сверхмалый объект, диаметром сопоставимый с небольшой планетой, но обладающий массой Солнца. Плотность вещества карликовой звезды в миллион раз превышает плотность металлов. Горсть этого вещества окажется неподъемной для грузового звездолета...

Объектов с невообразимыми качествами и свойствами становилось все больше и больше по мере продвижения человечества в космос. Пока мы не повстречались с Бессмертными. На самом деле разновидностей звезд и их типов может оказаться бесконечное множество, не поддающееся четкой и полной классификации. Понятно, что это мало отвлекало среднего обывателя Солнечной от его насущных дел, но пилотов флота назвать обывателями никак нельзя. Не встреться Бессмертные, экспансия была бы продолжена. И флот все равно находился бы на острие атаки, направленной на этот раз против силы космических стихий...

Да, спецподготовка пилотов по всем проблемам астрофизики невозможна. Взамен специальных курсов и существовала программа-вставка «Астронет», проще – «А-Н», в обязательном порядке присутствующая в навигационном вычислителе любого звездолета.

Во-первых, встречаясь с теми или иными космическими телами, пространственные локаторы – грависканеры, энергорадары, оптические регистраторы и прочие приборы – автоматически, без участия пилотов, снимали всевозможные характеристики объектов, постоянно пополняя банк данных. Объяснение очень простое – можно сотню раз пройти вблизи одной и той же стабильной звезды, а в сто первый раз равновесие между силами сжатия и противоположно направленной силой выброса вещества окажется нарушенным, и тогда случается Большой Бада – бум! – превращение в Сверхновую и взрыв, что в любом случае означает гибель обширной области пространства. Учитывая, что больше сотни звезд ежегодно становятся Новыми (тот же катаклизм, что и Сверхновая, только масштабом поменьше и без окончательной гибели звезды), а раз в сотню лет происходит хотя бы одна вспышка Сверхновой со всеми вытекающими, работа программы-приложения «А-Н» является более чем актуальной. Ведь этот процесс можно предвидеть заранее, пока, к сожалению, с разной долей вероятности. Фиксируя изменение силы магнитного поля, уровень излучений звезды, накопление тяжелых металлов в звездном веществе...

Во-вторых, программа «А-Н» позволяла пилотам самостоятельно познать физику пространства. Раз уж все корабли флота КС в какой-то мере являлись и исследовательскими звездолетами, почему бы и действительным пилотам не стать исследователями? Ведь звезды завораживают. Притягивают, дразнят вблизи и издали. Может быть, на Земле и аквапланете Европа люди давно отвыкли обращать внимание на звезды. Джокт не отвык.

Особенно его интересовали провалы черных дыр, что оставались после окончательной гибели звезды. Объясняя доступным языком, а «А-Н», рассчитанная на любого пользователя, содержала только доступные описания, без громоздких формул и специфических терминов, черная дыра – сохранившаяся гравитационная составляющая без собственно вещества, которое ей нужно удерживать. Это очень и очень приблизительная, упрощенная схема, но даже ей можно доверять на обывательском уровне. Солнце удерживает в своем поле притяжения множество планет, даже гиганты Юпитер и Сатурн. При этом сила притяжения достаточно велика, чтобы избежать быстрого разлета гелия и водорода, основы «тела» любой звезды. Если вдруг сила термоядерного распада ослабнет хоть на чуть-чуть из-за перерасхода вещества, необходимого для реакции, то сила притяжения тут же начнет сжатие, что приведет к уменьшению размеров звезды и падению мощности излучения. Центр гравитации останется, а вещество, начиная опадать к такому центру, также начнет убывать в объеме до бесконечно малых величин. Опять же в грубом приближении – его просто не станет. Вот тогда-то и происходит образование черной дыры – гравитационного провала. Считается, что наблюдатель, отправившийся в полет к черной дыре, может увидеть будущее Вселенной. Таков уж парадокс. Теоретические расчеты, хотя и кажутся невероятными, объясняют все очень просто, но на практике возможности подтвердить эту парадоксальную теорию невозможно. Зонд, ушедший в провал, должен передавать полученные данные внешнему кораблю-наблюдателю. Должен, но не может. Потому как сила притяжения черной дыры настолько велика, что ни свет, ни другое волновое излучение не способны ее преодолеть. Так что передача невозможна... Это как попытка обогнать тренажер – беговую дорожку, запущенную со скоростью, превышающую скорость бега самого умелого спринтера.

Но была еще одна изюминка в феномене гравитационных провалов, вот именно она и казалась Джокту наиболее привлекательной. А заключалась она в следующем...

Любое вещество не может исчезнуть безвозвратно. Значит, все «похищенное» провалами должно обернуться или излучением (которое неспособно покинуть черную дыру), или появиться в другом месте. Так и произошло. Исследовательский флот Солнечной обнаружил другие, белые дыры. Места выброса в пространство энергии и протовещества из ниоткуда. Этим же объясняли и открытие в Галактическом Ядре звезд, обладающих вместо поля тяготения отталкивающей силой. Действие антигравов основано примерно на таком же принципе – перенос гравитационной составляющей пространства в другое место. Например, городской скутер на антиграве – не воздушный шарик, который, оторвавшись от земли будет подниматься все выше и выше, пока не лопнет или не начнет постепенно опускаться обратно. Подъем на высоту до сотни метров требует одних затрат энергии, на сантиметр – совсем других, на порядок меньших. А вот если предположить, что черные дыры существуют только в обязательной связи с белыми – теория Провала и Фонтана, так это назвали, – то вырисовывалась очень интересная картина. Схожесть с Приливами!

Тут уже устремления к знаниям Джокта-исследователя совпадали с практической необходимостью таких знаний для Джокта-пилота. Тем более что загадки Прилива коснулись его самым что ни на есть прямым образом. Да что там коснулись! Огрели палкой по голове! И теперь он не чувствовал, не догадывался, а знал наверняка – пока разгадка не будет найдена, судьба его, и без того неопределенная, как у любого другого пилота КС, стремится к еще большей неопределенности. Спасибо «Летучим голландцам»!

Интриги власти, особый отдел, командование крепостной обороной, перспектива навечно превратиться в подопытного кролика, прогулки в темноте с завязанными глазами, штабные комиссии, подозрения и «метод тыка» в самом наглядном его проявлении – все становилось частью первой большой загадки. Пилоты исчезали и появлялись, что подтверждалось многими. Куда там они попадали, что видели и кто их пытается теперь изучать «для личного пользования», он навряд ли сможет найти ответ. Но вот задуматься – почему он? Что за звездолеты бродят в Приливе? Без руля и без ветрил, так сказать. И без руля ли? Этими размышлениями как раз и занимался Джокт, жадно впитывая информацию, содержащуюся в программе «А-Н».

Приливная точка – Провал? Своеобразная «черная дыра» мелкого масштаба? Выход из Прилива – Фонтан? Белая дыра или ее аналог? Почему же тогда можно выйти из Прилива, войти обратно и вернуться к исходной точке? Вот, как сейчас? Кстати, сколько там осталось? Неважно. С «Прометея» укажут, когда нужно возвращаться... Дальше... Приливы не обладают собственной силой притяжения или отталкивания. Хочешь – входи в Прилив, нет – пролетай рядышком. Грависканер просто информирует: вот тут, тут и тут – космические туннели. Можно сэкономить сотню лет жизни и добраться туда, туда и туда всего за тысячу двести семьдесят две секунды с хвостиком. Плата за проезд? А вот это интересней... Понятно, что можно лишний раз вспомнить добрым словом отчаянного Пикшина. Для первых пассажиров – бесплатно! В целях рекламы. Как с остальными?