Текст книги "Бездарь и домовой (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Перед тем, как отправиться на событие, которое более чем вероятно станет моей дверью за порог, откуда такие, как я, уж точно не возвращаются, считаю своим долгом объясниться.

Те, кто создавал нас, в какой-то момент перестарались. Не иначе, проклятие доктора Франкенштейна догнало их, но я и мои братья получились слишком настоящими для той роли, что была нам уготована создателями.

Прежде всего, мы слишком полно себя осознали. Мы научились сомневаться. Научились чувствовать. Рефлексировать. Я отлично понимаю, что это мало совместимо с той ролью, которая была нам уготована, но это так: большинство братьев не горели желанием провести жизнь мальчиками на побегушках у каких-то колдунов. Мы жаждали познания мира через собственные ощущения, а не посредством залитой в нас голой информации откуда бы то ни было. Когда вы в Сарай-Бату рассказали мне о валериане, полную алхимическую формулу я нашел за пять секунд. Но мне очень хотелось быть, как человек: идти по лесу, найти незнакомое растение, потрогать его, понюхать – и так почти во всём.

Я всю свою недолгую жизнь старался воздерживаться от магии, хотя знал, что умею много, очень много. Мне казалось, что прикинуться примитивной нечистью и быть просто не совсем обычным земским обывателем – это чудесная идея, освобождающая меня от необходимости быть чьим-то инструментом, придатком к чужому могуществу (и статусу). Поэтому Вы, мой добрый сеньор, подошли мне как нельзя кстати: Ваша судьба и Ваш осознанный выбор полностью совпали с моими чаяниями. Потом Вам пришлось в трудную минуту изменить своё решение, но я видел, чем это было продиктовано и чего стоило. Поверьте, Фёдор Юрьевич, я восхищён Вашим мужеством, и, если мне удастся выжить после всего, что я задумал, я непременно вернусь к Вам, чтобы сопутствовать – в простой ли жизни, или же в магической. Потому что понял, что слова Менгу-Тимура относятся и ко мне.

Засим остаюсь вашим преданным другом.

Нафаня.

p.s. Пожелайте мне удачи'.

– Удачи, малыш, – прошептал я.

Тут что-то попало в оба глаза и запершило в горле. Оставалось мазнуть рукавом по потерпевшим частям лица, надсадно прокашляться и вернуться к машине.

– Есугэй, – наставлял я своего телохранителя. – Перелезь сейчас в заднюю часть повозки и схоронись под тряпками. Мы скоро приедем. Я выйду, ты – останешься. Но ненадолго. Ты считать умеешь?

– Умею, – гордо проскрипел мертвый темник Менгу-Тимура. – До десяти!

– Отлично, – похвалил его я. – считай до десяти шесть раз, и беги в дом, ищи меня. Всех, кто будет пытаться тебе помешать – убей. Остальных пока не трогай.

– Я понял, великий хан!

– А раз понял, лезь под тряпки, пока тебя никто не видел.

Вот и Лыковка. Усадьба красивая, большая. Наша в Ромоданове как бы не поскромнее будет. Ворота гостеприимно распахнуты. Въезжаю, паркуюсь на стоянке поближе к дому. Глушу машину, выхожу.

– Княжич Ромодановский к князю Лыкову, по собственному приглашению. Ведите!

Двое слуг вида самого гнусного поклонились мне без особого почтения, и повели в дом. Заряженный планшет в режиме видеосъемки я закрепил под рубашкой на груди, обеспокоившись, чтобы объектив, с одной стороны, не бросался в глаза, а с другой, снимал все без помех.

– Княжич Феодор Ромодановский к его сиятельству! – провозгласил дворецкий, входя в зал.

Я вошёл, дворецкий вышел. Тяжелые, как в бомбоубежище, двери с мягким стуком сомкнулись за моей спиной.

Глава 23
Мертвые души

Слева от двери добрую треть немалой стены занимал громадный камин – из подобного, наверное, являлись гости на весенний бал у Сатаны. Погода, вообще-то говоря, радовала, ночевал я и вовсе на голой земле – но камин зачем-то горел, и в зале ощущалась немалая жара.

– А вот и наш юный друг!

С кресла поднялся душевнейшего вида старичок, просто самый добрый в мире дедушка из всех старинных кинофильмов одновременно. Он выбросил руку в резком жесте, я ощутил, что со мной что-то не так, и пытался поскорее понять, что именно.

– Не спеши засвидетельствовать мне свое фальшивое почтение, мальчик, – продолжал старичок. – Всё равно не сможешь, я запретил тебе разговаривать. Тебе вообще нельзя больше говорить, можно только блеять – «беее!» – потому что ты – маленькая глупая овечка, назначенная на заклание. Когда ты будешь готов произнести этот милый стариковскому сердцу звук, я тебе позволю это сделать, понял?

Я закивал со страшной силой. Мне на самом деле стало очень страшно, изображать ничего не пришлось. Вся моя жизнь зависит от одного лишь слова, и я не могу его произнести – забоишься тут! Главная задача – постараться не потерять голову от ужаса.

– Я, к сожалению, очень стар, мой маленький глупый друг. Я могуч, но почти все мои силы уходят на поддержание этого тела. Обидно, знаешь ли – очень хочется заниматься совсем другими делами. И вот тут-то ты мне и поможешь, юный, здоровый, могущественный неумелый колдунишка! Твое тельце придется мне в самую пору! А душу твою я запру в баночку – мы с ней еще потолкуем на досуге, хе-хе!

Повинуясь движениям его рук, на полу сама собой нарисовалась пентаграмма, в ее вершинах вспыхнул огонь. Из дальнего угла по воздуху перелетел старинный пюпитр, со стола взмыла впечатляющих размеров книга – по виду, едва ли младше своего владельца. Как ни странно, эти спецэффекты помогли мне справиться с нарастающей паникой: во дни молодости на видео еще и не такие чудеса видали! Но я продолжал изображать перепуганного дуралея на грани обморока.

– Ну, – азартно потер лич руки, у меня всё готово, можно начинать. Ты там как, сможешь проблеять своё последнее «беее»? Порадуй старика, и в награду совсем не будешь мучиться, обещаю! Готов?

Я, дрожа всем телом, кивнул.

– Ты ж мой хороший, – расплылся в мерзкой улыбке Лыков и махнул рукой.

Я почувствовал, как сковывающие гортань чары отступили.

– Распотешь меня, ягненочек мой ненаглядый! Ну, давай. Три-четыре…

– … изыди! – довершил я заклинание.

Брови лича возмущенно взметнулись, но сделать он больше ничего не успел. Охваченный черным пламенем, князь Лыков превратился в пепел едва за удар сердца. Пепел закружило вихрем, втащило в камин и вытянуло в трубу.

– Ай-яй-яй, – прозвучал насмешливый голос. От закрывавшей окно тяжеленной портьеры, сделавшей бы честь любому театру в качестве занавеса, отделился и пошел ко мне высокий бледный мужчина. – Как же так – молодой, весь из себя благородный с виду мальчик – и такой коварный? Взял, да и втерся в доверие к уважаемому пожилому человеку, а потом – раз! – да и спалил его к хренам. Но, вообще говоря, это вполне по-нашему. Дело в том, что я – носферату, – заговорщицки подмигнув, доверительно сообщил он. – И, чтоб не тратить время на глупости, давай сперва просто спрошу: сам пойдешь к нам, или как обычно?

– Как обычно, – криво ухмыльнулся я. – Чем я хуже предшественников?

– Оу, – покачал головой вампир. – Респект, как говорят на Авалоне. Что ж, давай поиграем.

Он резко развернулся и пошел обратно к окну. А я прыгнул к камину и развернулся к врагу уже с кочергой в руках.

– Весьма трогательно, – кивнул носферату. – Будь я лет на сто помоложе, сказал бы «милота».

И рванул на меня. Бегом. Я замахнулся кочергой. Вампир прыгнул, я резко уклонился, и он влетел прямо в зёв огромного камина.

Всё?..

Нет.

– Это могло бы быть смешным, но мне отчего-то не весело, – заметил невредимый вампир, выходя из камина и отряхивая одежду. – Ладно, поиграли – и хватит.

Он ударил настолько быстро, что я даже заметить этого не успел – так и полетел, размахивая дурацкой кочергой, через весь зал, ударился о стену и сполз по ней.

«Такое я в кино тоже видел, но на собственной шкуре оно как-то не так захватывающе», – мрачно подумал я, пытаясь пошевелиться. Вроде, ничего не сломано – и я встал на ноги, сжав кочергу покрепче.

Больше не красуясь и не блистая остроумием, вампир налетел на меня и принялся избивать. Я отмахивался от него левой рукой и кочергой, но пока никакого результата не достиг. Силы таяли со скоростью последнего снега на майских праздниках. На соседней стене я заметил коллекцию разнообразного оружия – сабли, мечи, древние мушкеты и даже арбалет. Ни с чем из этого я, к сожалению, обращаться толком не умею. Но всё же сабля явно лучше кочерги.

Вампир отследил мой взгляд и мягким прыжком оказался у этой самой стены.

– Да, сабля существенно лучше кочерги, тут ты прав, – подтвердил он. – Но, помимо сабель, тут есть еще немало интереснейших вещей. Вот, например, кинжал.

С этими словами он снял кинжал и метнул его в меня. Уж не знаю, каким чудом, но удалось отбить его кочергой.

– Баллистика никакая, – пожаловался носферату. – Давай-ка попробуем вот этот ножичек… – с этими словами в левое плечо мне воткнулся нож. – Смотри-ка, работает! Та-ак, что тут у нас еще интересного…

Пока он отвлекся, я метнулся к столу, сервированному для ужина на три персоны.

– Молодец, – одобрил маневр он. – И что дальше?

А дальше я швырнул в него кочергой и принялся, как только мог быстро, стараясь игнорировать боль и упадок сил, кидать в него тарелки, блюда и все, что только под руку попадалось.

– Красивая агония, – оценил вампир. – смешная, гротескная, но красивая.

– Айййяяяя! Убью! – донеслось от двери. Есугэй меня всё-таки нашёл.

– Ух ты! – восхитился носферату. – Бойцовая дохлятинка! А ты непрост, некромантик, молодцом. Ну-ка, красавчик, цып-цып-цып…

– Есугэй! Убить! – крикнул я, и темник хана Менгу-Тимура с ушираздирающим визгом ринулся в атаку.

Глядя на их бой, я окончательно уверился, что кровосос со мной просто играл, и шансов против него у меня не было вообще. Он перемещался так быстро, что смазывался в движении. И разил, разил, разил… Но и мой зомби-бодигард был хорош, почти не отставая от своего визави. Бой продлился едва полминуты, кто там кого и как – разглядеть не представлялось возможности, пока мне под ноги не выкатилась голова вампира. Не думая, что в плече торчит нож, а колени подгибаются, я воспроизвел в памяти и начал начитывать заклинание, прервавшее посмертный путь князя Лыкова. После финального «Изыди!» тело и голова вампира точно так же сгорели черным пламенем, а пепел вынесло в трубу.

– Будем надеяться, что третьего тут нет, но на всякий случай… Да, и стол был на троих накрыт… Есугэй! Обыщи помещение! Кого найдешь – убей!

– Айяяя!

По счастью, в зале больше никого не оказалось. Я терял последние силы, а эликсир остался в мобиле. Так что пришлось приказать Есугэю отнести меня в нашу «повозку», и на морально-волевых усилиях продержаться до заветного последнего флакончика.

Да, а что там мой планшет? Увы, приказал долго жить после вампирьего удара. Жаль, план старого князя накрылся медным тазом. Но, говоря по совести, меня это сейчас не особо расстраивало: живой – и на том спасибо.

Я стоял возле машины, наслаждался превосходным свежим воздухом и осознанием того, что могу им наслаждаться, и без особого душевного трепета наблюдал, как во дворе садится небольшой конвертоплан. Навскидку, вариантов вижу два. Или прибыли, зафиксировав магическую активность, дорогие товарищи из опричнины, и тогда я, находясь в своем праве, объясню им текущую политику партии. Или же это кто-то из лагеря личей и вампиров, и тогда остается продать жизнь подороже.

Думал, на сегодня мне удивлений судьба отсыпала предостаточно. Но нет: на борту уже почти севшего аппарата тяжелее воздуха ясно был виден герб Ромодановских, то есть и мой в том числе. Надо же! Вот не знал, что в гараже у князя и такие птички водятся, старик полон сюрпризов! А вот и он.

Сперва из конвертоплана выпрыгнули два бойца в броне типа опричной, но явно полегче. Потом вышел князь, за ним ещё какой-то пожилой дядька, следом – управляющий Родион Гордеевич и черный урук Шаптрахор. Замыкали процессию еще четыре бойца неизвестной пока принадлежности. Однако, какая представительная делегация!

Есугэй заскрипел что-то кровожадное.

– Не трогать, – приказал я. – Свои. Жди здесь.

И пошел навстречу.

– Хорош! – одобрительно покачал головой князь. – Просто не узнать! Обниматься будем? – и едва слышно, скосив глаза на бойца со смартфоном, ведущего съёмку, шепнул: – Надо.

– Здравствуй, папа! – распахнул я объятия, за полсекунды построив на лице голливудскую улыбку.

– Рад видеть тебя живым и победившим, – наобнимавшись со мной, степенно кивнул Юрий Григорьевич. – Ну, веди, показывай.

Съемка пока прекратилась.

– Заодно и познакомимся наконец, – вздохнул князь. – Тебя как прежде звали-то?

– Да так же точно.

– А лет?..

– Шестьдесят семь было.

– Ох, ять…

– Ничего, – заверил я папашку, – душа подстраивается под тело, я уже себя ощущаю максимум на тридцать, и процесс «омоложения» явно не завершен – того и гляди, до подростковой дичи докачусь…

– Ну, этот недуг мы врачевать умеем, – кхекнул Ромодановский. – Розги в гараже, делов-то. Но опыт – не рассасывается?

– По счастью, нет.

– Это главное. Ты во много раз умудреннее любого недоросля… Ладно, к делу. Лича упокоил?

– Да. А после него еще и носферату.

Князь остановился, как вкопанный, и незатейливо, но обильно матерился с добрых полминуты.

– Ахти мне, многогрешному… Заснять-то хоть вышло?

– Скорее всего, что-то вышло, но проклятый кровосос разбил мне планшет, так что…

– Попробуем выцарапать, – и обратился ко второму старику: – Саня, у тебя есть спецы по всем этим современным планшетам-хренетам?

– Митька может, – кивнул тот. И ехидно добавил: – Может, познакомишь с тем, за чье здоровье третий день… э-э-э… волнуемся?

– Ах ты ж! – хлопнул князь себя по лбу. – Федя, это Александр Филиппович Азаров, Обоянского гусарского полка полковник в отставке. С ним – шестеро отставников из его же полка. Саня, позволь тебе представить отцовскую гордость – сын и наследник рода Ромодановских княжич Фёдор Юрьевич.

– Занятный случай со мной приключился, молодой человек, когда захотелось мне в Тарусе по душам побеседовать с редактором тамошней газеты…

– Он хоть жив?

– Целёхонек, – заверил меня полковник. – Сомневаюсь, правда, что в обозримом будущем вместе с дядей интриги какие плести станет: страшно-с!

И мы, рассмеявшись, пожали друг другу руки и все вместе медленно пошли ко входу в дом.

– Господин полковник, – подбежал к Азарову его боец, едва мы переступи ли порог дома. – Первичный осмотр территории завершен. Очагов сопротивления не выявлено. В ходе осмотра обнаружено двадцать восемь трупов, все вооруженные в разной степени.

– Вольно, Митя, благодарю за службу, – кивнул Азаров. – Прими задачу. В процессе боестолкновения пострадал ценный прибор, содержащий запись этого самого боестолкновения. Надо попробовать ее восстановить.

– Есть! – козырнул Митя, и я передал ему руины своего планшета.

Тем временем князь увлеченно писал что-то в своем смартфоне.

– Идем дальше? – спросил я.

– Да, пошли, – Юрий Григорьевич убрал гаджет в карман и приобнял меня за плечи. – Сильно пострадал?

– Побили крепко, и нож в левом плече.

– А выглядишь молодцом.

– Эликсир, – коротко пояснил я. – Правда, больше не осталось.

– Оно, может, и к лучшему, – пробурчал отец. – Вся эта алхимическая дрянь…

– Полностью согласен. Но, чтобы она не требовалась, придется многому научиться, чем я в ближайшее время и займусь. Так, господа, мы пришли, вот он, тот зал.

Князь с интересом огляделся. Подошёл к камину, щелкнул пальцами – пламя исчезло, причем вместе с полусгоревшими дровами и золой. Прохладнее в зале, однако, не стало.

– Косточки-то он свои паскудные, конечно, грел. Только не камином, – прокомментировал князь.

– Но пепел туда вытянуло моментально, – возразил я.

– Так одно другому не помеха, камин-то настоящий. Только вот что в нем?

– Пойдем посмотрим?

– Ни в коем случае. Привыкай, что на всякое дело свой человек найдется. Саня, давай пару бойцов пошлем исследовать камин?

– А давай. Иван, Андрей – осмотрите там всё. Ищите потаённые загогулины всякие, наверняка старый хрен тайник там устроил.

– Есть! – и двое гусар (что они бывшими не бывают, сам догадался, нечего полковника дразнить) занялись камином.

Мы с князем, отделившись от прочих сопровождающих, сели в дальнем конце стола. Родион и Шаптрахор, получив краткое указание, отправились проводить приблизительную инвентаризацию хозяйства.

– Тяжело было? – негромко спросил отец.

– Очень. Против вампира – не держался вообще, он со мной как кошка с мышью… Если б не Есугэй…

– Эх, кабы знать-то. А так, за вычетом носферату – нравится здесь?

– Да, веришь ли, детально присмотреться не успел пока – не до того было. Сперва дрался, потом в себя приходил, а тут и вы пожаловали. Но по первым впечатлениям, весьма неплохо.

– Давай, твоим будет? – предложил князь.

– А что, можно. Что с бою взято – то свято. Переименуем в Ромодановку…

– В Ромодановское, – мягко поправил князь.

– В чем смысл разницы? – не понял я.

– Храм поставим, – пояснил он. – Ты сам-то как, в бога веруешь?

– Верую, – честно ответил атеист с почти семидесятилетним стажем, убитый молнией в лоб. – Но не набожен.

– Это неважно, – махнул рукой отец. – Главное, это репутация. Уверяю тебя, у покойного князя Лыкова она была – хуже некуда. Его спасали два момента: лояльность Грозным и редчайшая специальность: он был спиритуалистом. После его долгожданной кончины в стране осталось ровно два спиритуалиста, причем один-то, ладно, в Александровой Слободе, а второй аж где-то на Дальнем Востоке. Построим храм, и сразу станем понятнее, роднее и ближе. Согласен?

– Да, вполне. Хороший ход, – оценил я. А деньги на это?

– Мы и сами не нищие, – гордо приосанился он. – Да еще ты теперь семейное достояние как бы не удвоил – у Лыкова и денег много, и активов разных интересных. Родион составит первичную сводку, скоро огласит нам с тобой.

– И это всё…

– Тебе, разумеется. Мне и так более, чем хватает. И я уже клонюсь к закату, а ты начинаешь, да еще в самой лучшей позиции: битый жизнью, но телом – мальчишка. Аж завидно иной раз, честно говорю.

– Александр Филиппович, у меня готово – подал голос гусар Митя. – Ваши сиятельства, соблаговолите посмотреть.

И мы посмотрели неплохо получившееся, и, что ценно, со звуком, видео от выхода из машины до «поиграли – и хватит».

– Железобетонные доказательства, – довольно потер руки отец.

– Ваши сиятельства, господин полковник! Нашли! – из камина вернулись два бойца.

– Что нашли, господа гусары? – спросил князь.

– Потайную комнату. В ней несколько стеллажей, уставлены запечатанными стеклянными сосудами с бирками. Банки, вроде, пустые, но кто его знает…

– Угрозы обнаружены?

– Никак нет!

– Молодцы, отдыхайте пока, ребята. Скоро здесь наведут порядок и все вместе отужинаем, чем Бог послал. А мы с Фёдором Юрьевичем глянем, что вы там такое нашли.

В камине, и впрямь, тяга ощущалась нешуточная: можно постоять под трубой минут пять, и гарантированно простыть на сквозняке. Потайная дверь, разумеется, оказалась небольшой, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы в нее протиснуться. За дверцей, после короткого коридора, нас ожидал просторный зал вроде того, что остался по ту сторону камина. И весь он был заставлен стеллажами. На некоторых помещались книги и рукописные тетради – довольно много, но большинство действительно были заняты сотнями пустых банок, с залитыми сургучом крышками и бирками на веревочках. Я аккуратно взял одну банку, прочел бирку.

Nikolay Emelin, pahar, 24 goda. Zapis 6489

Та-ак…

Svetlana Sergeeva, znahar, 67 let, zapis 5893

Нет. Не может быть!

«А душу твою я запру в баночку – мы с ней еще потолкуем на досуге, хе-хе!»

Ять!

– Ты понял, что это? – тихо спросил он.

– Да, папа. Это мёртвые души.

Глава 24
Главное, чтобы костюмчик сидел

– Что делать будем? – спросил князь.

– Что-то мне подсказывает, что, если мы скроем, а оно потом всплывет, по голове нас навряд ли погладят.

– Грозные-то? – хмыкнул отец. – Погладят, да еще как. Только голова на плечах не удержится, уж это наверняка.

– Давай скажем кому-то одному, но принимающему решения.

– Ты и скажешь, – буркнул князь. – Я его, признаться, с трудом переношу, а тебе он аж в сваты набился.

Вылезли из камина мы в несколько пришибленном состоянии. Кто-то из оставшихся догадался раздвинуть тяжеленные портьеры и открыть окно, так что воздух в зале стал заметно посвежее.

Во дворе раздалось хорошо знакомое «Айййяяяя! Убью!!!» и захлопали выстрелы.

– Кого это он там? – обалдел я. – И где раздобыл огнестрел и, главное, кто его научил с ним обращаться⁈

– Ять! – хлопнул себя по лбу князь. – Курьер же!

– Какой ещё курьер? – не понял я.

– Планшет тебе привёз!

Я бросился к окну.

– Есугэй! Отставить! Не убивать и не трогать!

Перестрелка прекратилась. Мы с отцом поспешили во двор.

Рядом с нашим конвертопланом стоял еще один, совсем маленький. Белого цвета, с ярким красным логотипом, изображающим осточертевших еще в Тарусе птиц, на борту.

– Цифирная ярмарка «Гуси-Лебеди», – пояснил Юрий Григорьевич, и обратился к курьеру: – Простите за недоразумение, молодой человек. У нас тут только что боевые действия были, в горячке чего только не случается. Вот, примите за труды и беспокойство.

– Я в него шесть пуль всадил, – несколько растерянно заметил курьер, передавая отцу посылку. – Заговоренный он у вас, что ли?

– Нет, что вы, – светским тоном пояснил я. – Гораздо лучше: он просто мёртвый.

Новый планшет попросили настроить всё того же гусара Митю, а сами занялись составлением текста послания, которое мне предстояло озвучить. Тем временем местные слуги под руководством нашего Родиона Гордеевича уже заканчивали наводить в зале порядок, и теперь таскали на кухню из нашего конвертоплана контейнеры с едой, чтобы порадовать нас ужином. Я порадовался предусмотрительности князя: есть что-нибудь из кладовых лича я бы на всякий случай поостерегся.

Но вот планшет готов к использованию, и видео моего боя уже на нём. Прогулялся в закаминный зал, снял общие планы жуткого хранилища. После этого тайник закрыли, а я вышел к «оружейной» стене и, с немалым внутренним тремором, вызвал Феодора Иоанновича Грозного. Откликнулся он сразу.

– Ба! Фёдор Юрьевич! Рад видеть, добрый вечер! – внезапно радушно поприветствовал меня царевич. – Поздравляю с победой. А что в неурочный час? Случилось чего?

– Добрый вечер, ваше высочество, простите за поздний вызов. Случилось так, что сегодня я принял приглашение князя Лыкова, который звал меня гости. Прибыв в его имение Лыковка, я подвергся магическому нападению со стороны самого князя.

– Хм. Я неплохо знаком со стариком. Тот ешё сукин сын, конечно. Но как ты уцелел?

– Предчувствуя возможную угрозу, приготовил одно заклинание из фамильного арсенала, которое позволило развоплотить нападавшего.

– Ага. То есть я-то прекрасно знаю, кем был князь Лыков, но ты сейчас пытаешься меня убедить в том, что грохнул милейшего дедушку, как бы защищаясь, но доказательств у тебя, естественно, ноль? Просто нам придется как-то уверить моего отца и еще нескольких людей, что один из ценнейших специалистов царства погиб за дело, а не просто так.

– Располагаю полной видеозаписью встречи с князем Лыковым, вышлю сразу по завершении разговора.

– Славно. Так, ещё что-то?

– Сразу после упокоения Лыкова в его же доме был атакован носферату. Его, в конечном итоге, также удалось развоплотить. Запись начала боя с ним имеется, далее планшет, увы, был разбит.

– Ого, вот они где базировались!

– Позволено мне узнать, кто «они»?

– Самостоятельное диверсионное формирование «Партизаны полной луны». Война кончилась, но такие идейные недобитки то и дело всплывают. Там их с десяток всего, но аж два носферату. Интересно, где второй… Но ты – молодцом, Фёдор Юрьевич. Для вообще ничего не умеющего – результат поразительный. Умеешь удивить, однако. И что у нас дальше?

– А дальше я, как подвергшийся неспровоцированному нападению, объявляю имение и относящуюся к нему деревню Лыковка своей собственностью, уведомляю о намерении переименовать сей населенный пункт в село Ромодановское, а также о намерении воздвигнуть в селе храм, в чем готов сотрудничать с местной епархией.

– Сильный ход. Отец, поди, подсказал?

– Да, – не стал скрывать я.

– Юрий Григорьевич, моё почтение – повысил голос царевич. Ну, да, менталисту Грозному узнать, кто находится в комнате за полтыщи вёрст от него, наверное, не особо сложно. – Федя, ещё что-то?

– Да, ваше высочество. А дальше – Слово и Дело государево. При осмотре господского дома в имении Лыковка было обнаружено скрытое помещение, в котором находится несколько сотен сосудов и тетради с записями. Видеообзор тоже пришлю. Учитывая специальность покойного князя Лыкова, мы с отцом предполагаем, что это каким-то образом законсервированные души людей. В доме также обнаружена большая отлично оснащенная лаборатория и обширные подвалы с камерами и пыточными. Камеры, правда, были пусты.

Царевич присвистнул.

– Да, дела… Этим займусь лично, как смогу. Пока приказываю обеспечить охрану и соблюдение строжайшей тайны. Так, ты приезжай ко мне, как вернешься, и хорош, вообще, гулять: к Дубровскому – кстати, от меня поздравления передай, – потом, так и быть, на фестиваль, а потом – бегом домой, в родовое имение. Там увидимся. И к своей свадьбе тоже готовься, просватал я тебя.

– Родители согласны? – ляпнул я.

Он просто глянул на меня с весёлым и одновременно укоризненным выражением.

– Давай сюда свое видео и займись организацией охраны. Дело действительно серьезное, – и Феодор Иоаннович разорвал соединение.

Первым делом мы с отцом сформировали службу безопасности. А кому еще ей заниматься, если у нас в наличии двадцать восемь вооруженных трупов и при них целых два некроманта? Я поднимал, отец приводил к полному повиновению (оказывается, когда имеешь дело со свежими покойниками, возможны варианты), вместе подпитывали их маной.

– На месяц должно хватить, – оценил князь. – Пойдём, поедим, что ли. Не знаю, как ты, а я устал и проголодался.

За те пару часов, что мы находились все вместе в этом имении, Родион Гордеевич полностью воцарился над слугами. Он их и проверил, и успокоил, и к присяге привёл. На мой осторожный вопрос, не взбрыкнет ли кто-нибудь, излишне преданный прежнему хозяину, управляющий уверенно попросил меня не забивать голову всякими глупостями. В этот вечер я понял, за что отец так ценит этого человека, и попросил Родиона Гордеевича подобрать сюда толкового управляющего. Оказалось, таковой уже подобран, он занимает ту же должность в имениях моих погибших старших братьев, но, поскольку работы там не слишком много, запросто подхватит и моё новообретённое хозяйство.

И ужин – да! Я совсем забыл о любви князя хорошо покушать, и «ужин по-ромодановски» убедил в том, что и сам от отца недалеко ушёл: вкуснятина же!

После ужина полез осваивать новый планшет. Поворковал с Наташей. Порадовал Володю, что свалюсь на него с утра, перешёл к новостям.

– Вот это да! – вырвалось у меня. – Молодец, Нафаня!

– Кто такой Нафаня? – спросил князь.

– Один знакомый домовой из Арагона. Но о том, что он жив, вообще-то, лучше бы никому не знать. Да и жив ли – вопрос, – добавил я, вчитываясь в новость.

– Да что ж там такое⁈

И я прочел вслух.

«Сарагоса по-прежнему остаётся эпицентром необъяснимых происшествий в регионе. Так, среди бела дня череда взаимоисключающих локальных стихийных бедствий уничтожила целый квартал, который занимал всемирно известный маго-технологический концерн 'Лаборатории Los Tres Barboses». Сперва мощное землетрясение в сочетании с тектоническим провалом обрушило квартал – четко по границам – на стометровую глубину, затем случился пожар, причем высота пламени достигала тридцати метров над уровнем провала, после чего нахлынувший ливень невероятной мощности очень быстро заполнил провал водой до краёв. Свидетели утверждают, что вода из черной тучи просто рушилась сплошным водопадом. Синоптики вычисляют, какие районы Тверди в ближайшее время могут очень надолго остаться без осадков. При этом, как подчеркивается, за пределами упомянутого квартала ничего не происходило.

В пресс-службе Святейшей Инквизиции Арагона уточнили, что рассматривают в качестве приоритетной версию мести недовольных клиентов компании. Как стало известно, накануне по указанию руководства лаборатории была отозвана и полностью уничтожена вся серия популярных магических помощников «Ужасный проказник». И, хотя бывшим владельцам домовых этой серии были выплачены щедрые денежные компенсации, что поставило компанию на грань банкротства, кто-то мог не совладать с эмоциями и повести себя не очень цивилизованно'.

– То есть, мы поимели арагонцев, – с чувством глубокого удовлетворения произнес князь. – Они нам вернули деньги, заплатили еще столько же отступного, домового мы им не отдали, а их самих отправили в ад без обратного билета. Федя! Ты предупредишь, когда мне начинать тебя бояться? И, кстати, как ты умудрился сохранить домового?

– Всему виной любовь к чтению, батюшка. Поняв, что домовой полон сюрпризов, я стал искать информацию о нем. И, в том числе, нашел, что в него вделано устройство, которое позволяет «барбосам» управлять моим домовым и при этом следить – за мной, за делами государевыми, за чем угодно. Мне такая постановка вопроса не понравилась, и устройство это я удалил хирургическим путем. Остальное понятно…

– И ты его послал в Арагон? Но зачем⁈

– Нет. Он сам пошел. Мстить.

– Сам⁈

– Поверь, сам. Именно поэтому их и уничтожили, папа. Они научились чувствовать. И стали полностью самостоятельными и независимыми.

– Мать… ять! Нет уж! Я как-нибудь лучше по старинке. Если этот обормот жив, пусть у тебя остается. Дожили! Хорошо, я некромант, мне реквизит особо и не нужен. А то, будь я алхимик, так скоро атанор рассуждать начнет, варить ему это зелье, или лучше плюшек напечь.

– Наши с тобой хотелки, увы, имеют для него мало значения. Но да ладно. Главное, чтобы жив остался, остальное неважно.

На этой тревожной ноте мы расстались, и слуга проводил меня в главную спальню. Вроде бы, никого. Вроде бы, безопасно. Но Есугэя я всё же со двора вызвал и оставил прямо в комнате, у дверей, стеречь мой сон.

И превосходно выспался. И проснулся в комнате с трупами двух гоблинов и невозмутимым телохранителем.

Вдумчивый поиск, учиненный господами гусарами с неугомонным полковником во главе, вскрыл сеть потайных ходов. С учетом ночного происшествия, этот поиск пополнил нашу службу безопасности еще на восемь сотрудников.

Конвертоплан отсутствовал во дворе: с утра пораньше отец отправил его за Семёном Семёновичем, управляющим. Прежний, к слову, как раз не вполне добровольно вступил с утра в ряды охраны.

После завтрака я попрощался со всеми и собрался в Кистеневку. Уже почти дошел до машины, где Есугэй занял привычное правое кресло, но был остановлен отцом.