Текст книги "Бездарь и домовой (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21
Отзыв

Так как хтонические зарубы мне порядком надоели, решил гнать как можно дальше от изгаженной дельты, чтобы переночевать если не в сносных условиях, то хотя бы без боевых действий. Земский Ахтубинск проезжали уже затемно. Есугэя приодели в мои штаны и штормовку камуфляжной раскраски: мне эта одежда уже безбожно велика, а на него налезла прямо поверх доспеха, да и то мешковато болталась. На время проверки документов на монгола напялили солнцезащитные очки, чтоб жуткой рожей никого не испугать, и всё это ему так понравилось, что расставаться с обновками мой новообретенный телохранитель не спешил. Впрочем, увидев, что я аристократ, да еще княжеского рода, бдительная земская милиция прикрутила свою бдительность на минимум и интересоваться моими спутниками не стала – ну, и отлично.

Я вел рыдван по почти пустой темной дороге, мысленно воспроизводя разговор с Менгу-Тимуром. Конечно, хан был прав, и остается лишь признать его правоту не только формально, но «в самом себе», как говорили раньше на Земле и до сих пор говорят на Тверди.

И ведь правоту его слов подтверждало мое знакомство с мерзавцем Телятевским и – вскользь – с пофигистичным паразитом Шуйским, что вызвался в его секунданты. Если тебе что-то дали, то дали не просто так, изволь соответствовать. Как выглядит со стороны стремление к свободе без особого выбора средств и ориентиров, мне наглядно продемонстрировал Модест Никаноров. Хочу ли я быть таким же? Однозначно, нет.

К тому же, что греха таить, очень понравилась маска аристократа, которую я довольно непринужденно носил в Сарай-Бату – и ничего, заметим, внутри не почесалось, никакая совесть не грызла. Так что пора действительно отказаться от либерального образа и полностью принять свою новую судьбу, потому что иначе рано или поздно фига в кармане прожжет штаны и плоть до кости, и я просто сойду с ума, запутавшись, когда и для кого кем надо быть – а это будет означать лишь, что я лжец и лицемер. Или та самая, столь симпатичная маска прирастет навсегда, но криво, и я превращусь во что-то типа гоголевских помещиков… Сумбур в голове. Надо проветриться.

Остановил машину, вышел размяться, продолжая размышлять.

Пожалуй, вторая жизнь мне нравится больше первой. Несмотря на идиотское, с моей точки зрения, разделение на Россию для магов и её же – для «цивильных», да с нашлепками в виде непонятной мне пока опричнины и безбашенных сервитутов, в целом мне эта страна стала не менее родной, чем та, где я продавал свой талант и ел гречку, болтая с пескарями. И если для того, чтобы Макс Курбский спокойно закончил образование, а тарусские кхазады продолжали плести умопомрачительные интриги; для того, чтобы Марина Ивановна продолжала крутить воздушные потоки и писать стихи, а моя Наташа просыпалась с улыбкой на губах, мне придется раз за разом поднимать сотни ни в чем не повинных покойников, формируя из них то дворницкие команды, то пехотные батальоны – что ж. Я готов. И – принял решение «в себе самом». Даже дышать стало легче. Едем дальше.

До Царицына не дотянули – всё-таки устал. Нафаня предложил телепортироваться, но получил в ответ мое возражение, что мы никуда пока не опаздываем. В итоге съехали с дороги, немного углубились в степь и прямо там и расположились на ужин (хвала Орде!) и ночлег.

– Нафаня, как у нас со связью? – спросил я, перебирая на сон грядущий гитарные струны.

– Отлично, мой добрый сеньор. А что?

– Да вот, хочу поискать, когда и где ближайший музыкальный фестиваль.

– Карасун, через 10 дней. Это несколько западнее, но напрямик не проехать, только через Воронеж.

– А мне сперва как раз под Воронеж и надо, Дубровскому приспичило поскорее жениться. Так что всё отлично.

– А зачем нам на фестиваль? – осторожно спросил домовой.

– Понимаешь, дружище, я всю прошлую жизнь мечтал стать музыкантом. И всё не решался. Потом вырос, началась дурацкая взрослая жизнь, и вечно что-то мешало – работа, жена, ребенок, снова работа… Вернувшись из этой поездки, я поступлю на службу, и опять не стану музыкантом. Так что, пока есть возможность, надо закрыть гештальт.

– А это еще что за кхазадка, зачем ее нужно закрыть, и при чём тут музыка? – изумился он.

– Почему кхазадка-то? Не понял, – теперь уже я удивился.

– Ну, как же: Гештальт – определенно, кхазадская фамилия. Не склоняется – значит, женщина. Осталось понять, куда и за что вы собираетесь её закрыть с музыкальными целями.

– Не всё так просто, друг мой, – отсмеявшись, объяснил я. – «Закрыть гештальт» – расхожее выражение из моего прежнего мира. Если очень упростить, означает «осуществить мечту». Но ты прав: я опять сорю неведомыми фразами, нужно держать себя в руках.

– Ложитесь спать, мой добрый сеньор, – посоветовал Нафаня.

– Обязательно, – заверил его я, доставая планшет. – Но сначала нужно подать заявку на фестиваль. Если их еще принимают, конечно.

Удивительно, но принимали, и я заявил участие группы «Последний выдох» с собой во главе – имея в виду, что остальных участников коллектива раздобуду на ближайшем легальном для меня кладбище. Некоторую заминку вызвало требование приложить хоть одну песню собственного сочинения. И тогда я включил на планшете диктофон и с восьмой попытки записал балладу «Маленький склеп», нечаянно поселившуюся в моей голове со вчерашнего дня и окончательно оформившуюся этим вечером – надо ж голове чем-то заниматься во время езды по пустым дорогам. Никогда, кроме стирающегося из памяти пионерского детства, не писал я стихов – а вот поди ж ты. Если так пойдет, придется мотаться в Тарусу на чаепитие к Цветаевой, очень уж просила, помнится.

Тихим счастьем лучась, проходила она сквозь года —

Рассыпая любовь, словно бусы с истершейся нитки.

Чем ни била бы жизнь, оставалась она молода,

И жила одним днем, не считая прибытки-убытки.

И годами кружило, кружило над ней воронье,

Что ни ночь, насылая ей в сны ужасающий морок —

Но старуха с косой, как в насмешку, щадила её,

Вырубая исправно лишь тех, кто ей был слишком дорог.

Маленький склеп. Сон под плитой, и, вроде бы, вечный покой —

Но, мой дорогой, я бы всё отдала, чтобы просто остаться с тобой[1].

Отправил. Что совсем удивительно – через десять минут пришёл ответ: «Ваша заявка принята! Ждём на фестивале!» – и дальше пошел обмен техническими подробностями[2].

Потом на меня напала Наташа, и я забыл про усталость и сон, пока, улыбаясь, читал и комментировал события ее незатейливого мирного дня. Но где-то ближе к двум ночи организм потребовал своё, законное, и пришлось-таки заснуть, забравшись в спальный мешок.

* * *

[1] Полный текст можно будет опубликовать в блоге, буде у читателей возникнет такой интерес.

[2] Скептикам: напоминаю, мы в сказочном мире, а не в Российской Федерации 2025 года! )

А разбудил меня Нафаня. Я хотел было возмутиться и напомнить, что мы никуда не торопимся, но озабоченное выражение лица домового мне не понравилось, и пришлось проснуться.

– Хозяин, а что такое «отзыв»? – тихо спросил меня он.

– Уточни, в каком контексте?

– Я постоянно могу связаться с любым таким же домовым, как я – мы часто общаемся и иногда помогаем друг другу. Сегодня братья сообщили, что нас всех планируют скоро отозвать, и никто не знает, что это.

– Хм… По смыслу самое близкое – это когда производитель отзывает мобиль. Это означает, что обнаружена какая-то критическая неисправность, и изготовитель устраняет ее за свой счет в авто… в ближайшей сертифицированной мастерской. Но в случае с вами… Ять!!! – сердце пронзило нехорошее предчувствие, и я принялся стремительно выпутываться из спальника. В этот момент планшет принял видеовызов.

– Да?

– Доброго утра, сын мой, – озабоченно произнес князь. – Хотя новости у меня, уж прости, недобрые. Десять минут назад я получил уведомление, что с арагонскими домовыми в последнее время произошло несколько инцидентов, они повели себя непредсказуемо, и, в связи с этим, «Лаборатория Трёх Бородачей» отзывает всех домовых этой серии, при этом приносит владельцам глубочайшие извинения. Извинения они принесли действительно глубокие – только что на мой счет зачислены деньги в сумме, двукратно превышающей цену, что я за него заплатил в прошлом году. Из этого я делаю вывод, что в ближайшее время он перестанет функционировать. Будь готов к этому, и постарайся до возвращения домой проявлять большую осторожность. Правда, при тебе останется эта жуткая образина, так что в плане безопасности я могу не очень волноваться. Всё ли понял?

– Да, батюшка. Спасибо за предупреждение. Теперь начну просыпаться.

– Давай. Будь здоров и осторожен – прикрытия у тебя, считай, больше нет.

– Значит, нас всех убьют? – прошептал Нафаня. – Но за что⁈

– Хосе, не время киснуть! – крикнул я. – Тащи нож, бинты и пластырь, живо!

– Вот пластырь и бинты, из ножей у нас только ваш меч и глефа Есугэя. А что вы собираетесь делать?

– Отрезать тебе ухо. Есть большая вероятность, что это поможет тебе остаться в живых. Да, с одним ухом не слишком красиво, но быть обоеухим мертвецом – несколько хуже. Ты же не боишься боли?

– Нет, но могу истечь жизненной жидкостью, – пояснил домовой.

– Постараемся этого не допустить. Вопрос. Если ты сам выпьешь регенерирующий эликсир, это тебе поможет?

– Трудно сказать, не пробовал.

– Хуже не будет, надо попробовать. Давай быстрее, возможно, времени у нас нет вовсе!

– Я готов – Нафаня достал из машины заветный пузырек.

– Прежде, чем мы приступим, – сказал я, вынимая меч из ножен, – мне важно, чтобы ты знал: я считаю тебя своим другом, и не мыслю причинять тебе вред. И спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал.

– Быть рядом с вами – огромная честь, мой добрый сеньор, – серьёзно кивнул он.

И я отсёк Нафане левое ухо. Почти синхронно домовой проглотил эликсир, а я, бросив меч, постарался унять кровотечение и закупорить рану. Минут через пять мои попытки, наконец, увенчались успехом. Одноухий домовой операцию перенес стоически, но главное, что он оставался жив.

– Надо всем сказать про ухо, – сказал он и вдруг замер. Через показавшуюся мне невыносимо бесконечной минуту это непостижимое существо, порождение магии, хтони и пытливого эльфийского ума, посерев и ссутулившись, сделало два шага в сторону и без сил опустилось на землю.

– Их больше нет, – прошептал Нафаня. – Там тишина. Они убили всех.

Да, я всегда воспринимал его именно как живое существо, но старался не забывать, что это, по сути, гаджет, созданный с конкретными целями. И то, что я во многих вещах очень сильно завишу от моего маленького спутника, добавляло ежедневного беспокойства, и как нельзя сильнее мотивировало на освоение магической науки в максимально доступном объёме. И вот этот самый гаджет сидел сейчас передо мной на земле и плакал от самого настоящего горя. Глаза его оставались сухими – очевидно, слёзы конструкцией не предусматривались, – но в остальном я видел именно плачущего от непосильного горя человека.

– Иньиго, Пабло, Аркадио, Кристобаль, Тристан, Диего, Хуан, Теодоро, Карлос, Фелипе, Иньес, Федерико, Педро, Симон, Томазо, Франсиско, Аурелиано… – перебирал домовой имена исчезнувших собратьев, и я никак не мог придумать, как ему помочь.

Так и не решившись потревожить его в этой прострации, сел рядом и, открыв планшет, стал искать в мировых новостях, чего же такого натворили «Ужасные проказники», что их, не считаясь с финансовыми и репутационными потерями, истребили всех до одного. Ну, почти. Исходя из того, что основная функция домовых – всегда, везде и во всем помогать магам, искал я немотивированные магические ошибки, приведшие к громким последствиям, и происшествия с волшебниками. Потому что «барбосы» повели себя так, словно шерсть на заднице у них не дымилась, а полыхала синим пламенем, заметным издалека.

Разумеется, нашёл. Уверен, это как раз они.

«16 июля, Сарагоса. Курьёз неизвестной пока природы, повлекший грандиозный скандал и народные волнения, произошел в столице королевства Арагон. В три часа после полудня стена дома, в котором проживает алькальд Сарагосы, внезапно стала прозрачной, будто сделанной из стекла высшей чистоты, и взорам горожан предстал сам алькальд, а также три известных клирика, все голые, предающиеся разнузданной оргии в обществе юношей и девушек, причем многие из них, судя по внешнему виду, не достигли совершеннолетия. Это происшествие возбудило среди населения гнев и антиклерикальные настроения. Многотысячная толпа пришла к королевскому дворцу и потребовала принятия неотложных мер. Как прокомментировал нунций Римского патриарха в Арагоне…»

А вот ещё.

«16 июля, Гавана. Магическая ошибка привела к трагическим последствиям. 178-летний дон Серхио Гонсало Муньос, магистр аэромантии, по приказу руководства острова формировал ураган с целью удара по Техасу, эпизодические боевые действия с которым ведутся Кубой и прилегающими островами с 1949 года. По причине, которую только предстоит установить, сразу после формирования ураган вышел из повиновения заклинателю и опустошил провинцию Варадеро на самой Кубе. Как рассказали в кабинете генерал-губернатора…»

Думаете, это всё? Если бы.

«17 июля, Лютеция. Клошары выловили из Сены труп скандально известного алхимика Дидье Лавуазье с оторванной головой. Полная причина смерти мага пока не установлена. Отмечается, что погибший был известен как истовый, до фанатизма, борец за чистоту франко-галльской крови и нравственности, несколько десятков лет неуклонно призывавший к тотальному уничтожению всех неимущих в Галлии под тем предлогом, что „нищеброды позорят нацию“. Как показал на допросе в полиции ассистент алхимика Луи Тимьян, Лавуазье изобрел смертельно опасную газо-воздушную смесь, которую при помощи неизвестного автономного устройства (предположительно, помощника-домового) планировал адресно распылить в кварталах лютецкой бедноты. Пресс-служба комиссара полиции округа Венсен призывает к сохранению спокойствия…»

Да, ничего себе. И – вишенка на торте.

«18 июля, Буэнос-Айрес. Прорыв магической аномалии. Проводивший черный ритуал колдун сам стал жертвой: во время жертвоприношения погиб известный темный маг, почетный профессор дюжины университетов Альваро Эстебан Гарсиа Льягас. Выполняя с участием помощника сложнейший запрещенный ритуал по установлению прямого канала магического взаимодействия с падшим айнуром, профессор, вероятно, вследствие ошибки, побочным заклинанием вернул к жизни только что принесенную в жертву 18-летнюю Луизу А. Девушка, чья память еще хранила картины собственной гибели, немедленно зарезала Льягаса его же ритуальным ножом. Представитель городской администрации на условиях анонимности пояснил, что возникший на месте проведения ритуала хтонический прорыв предварял телепорт, отследить который не удалось…»

Ребята, даром, что общались друг с другом, выработали нравственную позицию. И не какую-нибудь, а базовую, «что такое хорошо и что такое плохо». И вступили в бой на стороне добра, бедные маленькие идеалисты. Знали ли они, что любого из них можно отправить в небытие нажатием кнопки? Может, да, а может, и нет, но не так уж это важно. Они погибли в битве с однозначным злом, и я, начинающий маг весьма тёмной, что уж там, специальности, уважаю их позицию и их выбор.

– Твои братья – герои, – сказал я домовому.

– Да, я знаю, – поднял он лицо, и я прочёл на нем решимость. – Надеюсь, я буду их достоин. Мне придется отлучиться на какое-то время, простите.

– Месть – это блюдо, которое лучше бы подавать холодным.

– Не в этот раз, – возразил домовой. – Упрячут концы в воду и разбегутся.

– Тогда послушай, что я скажу, – глядя ему в глаза, произнес я. – Я буду счастлив, если ты вернешься, и мы продолжим наши приключения вместе. Если нет – я буду помнить тебя. И прими совет: не оставляй следов. Никто не должен знать, что остался хоть один Ужасный Проказник. Не светись на камерах, не делай пафосных жестов. Отомсти – и возвращайся. Сделай какой-нибудь маячок и поставь его на машину.

– Не волнуйтесь, я найду вас в любом уголке Тверди. Что было в моем ухе?

– Следяще-управляющее устройство.

– Я так и думал. Тогда тем более, нужно спешить. Благодарю вас, мой добрый сеньор, – он поклонился до земли. – Прощайте.

И исчез.

Глава 22
Приглашение в гости

Со всей возможной скоростью покинул я место нашего ночлега – каждая лишняя минута на протоптанной нами в степи полянке доставляла весьма неприятные ощущения. Я вел машину, Есугэй молча сидел рядом, и это он молодец – общение с кем бы то ни было не входило в список моих текущих желаний.

Я ехал и мысленно перебирал, чего в моей жизни теперь нет, и на что лучше не рассчитывать. Итак, я не могу преодолевать огромные расстояния по щелчку пальца. Не беда, машина есть, и гарантированный гоблинами пробег не выработан пока и на половину. Кроме того. я теперь при деньгах. При нужде можно будет взять новую машину. Хорошо, передвижение – не проблема.

Лечение. Один пузырек целебного эликсира у меня в кармане, больше до возвращения Нафани не предвидится. Возможно, это и правильно: эликсир, конечно, штука чудесная, но, чем чаще его пьешь, тем меньше шансов дожить до ста пятидесяти – снадобье пришпоривает организм и истощает его ресурс. Но, так или иначе, запас медикаментов в первой приличной аптеке стоит закупить. Я, разумеется, не знаю ни единого местного лекарства, но, надеюсь, достаточно простого перечисления уязвлений и хвороб, которые я предполагаю лечить.

Связь. Вот здесь, конечно, совсем беда. К хорошему привыкаешь моментально, и отсутствие этого самого хорошего воспринимается довольно болезненно. Я добрых полчаса проторчал в предместье Царицына, пытаясь ответить на сообщения Дубровского и Наташи, но буквы ходили туда-сюда словно пешком, и я начинал звереть и подумывать, не выбросить ли тормозной планшет в окно. Да, связь мне теперь доступна где угодно, только не в земщине, которая, к сожалению, занимает большую часть площади нашей страны.

Безопасность. Тут выходит двояко: с физической точки зрения – никаких проблем, вон, на соседнем кресле сидит никогда не устающий мрачный жнец. А вот с магической – беда. Приходи, кто хочешь, и делай со мной, что угодно, я же просто голый перед любой волшебной атакой. А, кстати, что пишет об этом любимый справочник?

«Начинающий маг – и некромант в особенности, вынужденный максимально концентрироваться во время магической работы, исключительно уязвим. Чтобы исправить эту ситуацию, рекомендуем применять защитный ментально-магический конструкт 'Стена отчуждения». Полной защиты от мощного магического воздействия он, увы, дать не может, но предоставляет начинающему магу возможность узнать об атаке и предпринять ответные действия. От магических атак слабой силы «Стена отчуждения» защищает стопроцентно. Главное достоинство заклинания в том, что, будучи активировано, оно работает в фоновом режиме примерно 20–22 часа, не требуя какого-либо участия мага и вполне умеренно расходуя магическую энергию (ману). Итак, для возведения «Стены отчуждения необходимо…».

Выполнив рекомендации, я действительно возвёл эту самую стену, и немного успокоился за свою магическую безопасность. Если стена хотя бы предупредит меня о нападении, надеюсь, времени хватит, чтобы Есугэй покрошил нападающего в фарш.

Общение и досуг. С ними, в отсутствие связи, совсем грустно. Значит, что? Значит, читаем книги. И, как только найдется местечко с устойчивой связью, нужно будет приобрести в планшет что-нибудь почитать. Современное пробовать пока рискну едва ли, вся надежда на классику. Тем более, подозреваю, местные классики русской литературы, хоть и носили те же имена-фамилии, писали другое и по-другому – но тем интереснее.

В этом мне довелось убедиться уже скоро: на обед остановился в городке Борисоглебске. Крохотный, не больше Тарусы, он был поделен пополам мощной стеной с колючей проволокой, пулеметными башнями и прожекторами. Прилегающая к дороге часть города числилась в земщине, а за стеной располагался сервитут, примыкающий к Чигоракско-Танцырейской хтони – небольшой, но весьма активной, населенной, по преимуществу, летающими тварями. Об этом меня просветили на блокпосте, посетовав на отсутствие в багаже хоть какого-нибудь огнестрела.

Но я, признаться, не стремился задерживаться здесь надолго. Вкусный обед и стабильная связь – всё, что мне сейчас нужно сейчас из сервитутских благ. И, пока на кухне кафе «Шебутной археоптерикс» готовили всё заказанное, я успел и с Наташей пообщаться, и с Дубровским, и смахнуть в мусор гору рекламы, и приступить к главному: поверхностному изучению классической русской литературы.

Отсутствие на Тверди Петра Великого и, соответственно, подаренного ему арапа, не помешало Александру Сергеевичу Пушкину появиться на свет и сказать своё веское слово. Правда, оказался он на четверть кхазадом. Сказки, «Руслан и Людмила», некоторые стихотворения – это с виду узнаваемо. И даже двухтомный роман в стихах «Евгений Онегин» (купил сразу же). Но никакого «Бориса Годунова», «Арапа» и «Капитанской дочки» в библиографии не значилось – зато присутствовал впечатляющий список совершенно неизвестных названий, включая повесть «Карла Феодора Иоанновича».

Николай Васильевич Гоголь, судя по всему, так увлекся чертовщиной, что слезть с этой темы не сумел. Ни тебе «Ревизора», ни «Мертвых душ» – зато страшилок на без малого тридцать томов!

Вообще, похоже, тёмные маги в первой половине позапрошлого века заказывали повестку в литературе: Гоголь, Владимир Одоевский, Фаддей Булгарин и Марк-Антоний Погорельский (трёхтомник «Чёрная курица» куплен мгновенно) со своими пробирающими насквозь фантасмагориями владели умами российскими в полный рост.

Ивана Тургенева вычеркнули из памяти народной за обстоятельные описания собственных аморальных похождений в Галлии, но кое-где помнили, что, помимо этого, он писал отличные повести о природе. Зато друг Пушкина Александр Тургенев прославился, как зачинатель направления «кладбищенская мелодрама». Не вникал, что это, но, судя по всему, Александр Иванович был моим коллегой. Повести «О чем шепчут надгробья» и «Ветхая ограда» из любопытства купил.

Гончаров написал много чего, но особой славой пользовался роман «Штольц» о невероятно ушлом кхазаде и его похождениях в Ингрии.

Внезапно, совершенно иным автором здесь предстал Лесков, посвятивший творчество исключительно сервитутам и героической борьбе с хтонью. Из-под пера Николая Семёновича выходили крепчайшие боевики с глубокими смыслами, так что Лескова я купил полное собрание.

Ещё купил «Сан-Себастьянские рассказы» Ильи Файнзильберга, посвященные становлению кхазадской преступности в южном сервитуте во времена Восстания Пустоцветов. Меня потрясло, что, при очевидно кхазадской фамилии, автор оказался натуральным троллем. Но в этой литературной генетике я еще как-нибудь разберусь.

Ладно, отдохнули – пора и честь знать. Маршрут до Кистеневки я на карте проложил и в планшете сохранил. В путь!

Стоило свернуть с основного тракта на дорожку попроще, запиликал планшет, голосовой вызов. Вызывающий незнаком.

– Добрый день, слушаю вас.

– И вам добрейшего, Фёдор Юрьевич! Князь Лыков беспокоит, Андрей Иванович. Я, признаться, сильно удивился и немало обрадовался, узнав, что вы едете по дороге, что всего километров через сорок пройдет мимо моего скромного жилища. Не откажите в любезности, заверните на огонек, прошу вас!

– Премного благодарен за приглашение, Андрей Иванович, – натягиваю маску. – Но позвольте полюбопытствовать, откуда вдруг такой интерес к моей персоне?

– Ну, как же! О вас второй день судачат все, от мала до велика! Спасли красавицу, победили на дуэли менталиста… Кроме того, я имею честь знать вашего батюшку – кланяйтесь ему при случае.

– Непременно… – ответил я, стараясь сообразить, что происходит. Первое: он меня отслеживает. Технически, магически – неважно. Голос спокойный, но в нем сквозит какая-то матёрая жесть, и отнюдь не в смысле «тонкий мягкий сплав». Это на уровне ощущений, пресловутой «чуйки», но на то она и чуйка, чтоб лицом не щёлкать. Предварительный вывод? Мне шьют деревянный костюм. Решение? Приехать в гости и отплатить тем же, благо отличный портной, специализирующийся исключительно на этом фасоне, сидит рядом. – Как, говорите, ваше имение называется?

– Лыковка, дражайший Фёдор Юрьевич, Лыковка. Когда вас ждать?

– Часа через два-три, не ранее. Я, признаться, настроен сперва немного погулять на свежем воздухе.

– Прекрасно, очень вас жду.

– До встречи, – ответил я, отключая звонок.

Так, за мной следят, поэтому ехать следует ровно, как ни в чем не бывало. Но мне нужна информация. Не отрывая взгляда от дороги, беру планшет. «Пульс», отец, записываю голосовое сообщение.

«Только что позвонил некий Андрей Иванович Лыков. Зазывал в гости, подсмотрел как-то, что я еду в его сторону. Говорит, знает тебя. Мне он не понравился. Голос – сама любезность, стелет мягко, но вполне очевидно, что спать будет жёстко и, главное, недолго. И, что совсем сбивает с толку, он не особенно это скрывает, в голосе читается явная угроза. Что посоветуешь?»

Ответ пришел примерно через десять минут в таком же виде. За это время я успел издергаться и даже покурить.

'Ох, ять, – начал князь инструктаж с тяжелого вздоха. – Ехать надо, но дело крайне опасное. Потому что тебя там точно будут убивать. И это очень хорошо. Твоя задача – постоянно снимать, чтобы у нас были все доказательства, что Лыков сам на тебя напал. Тогда после того, как ты его упокоишь, Лыковка и всё имущество – а его немало – перейдут к тебе, а мы, как семья, закроем еще одну столетиями тлеющую вражду.

Проблема в том, что князь Лыков – лич. Как-то так, собака страшная, хитро устроил, что по сей день числится живым, хотя все знают, кто он такой. Во всяком случае, мне это известно доподлинно, потому что убивал его мой дед – увы, не до конца, потому имеем, что имеем. В войнах эта сволочь участвует, по первому государеву зову является куда угодно, телом, если не знать – живее всех живых, девок четыре века, как валяет, но сам при этом – нежить. И твоя основная задача – надёжно гада упокоить. Ты просто обязан победить. Потому что живым попадать в его лапы нельзя ни в коем случае. Мёртвым, впрочем, тоже крайне нежелательно.

Теперь слушай внимательно, запоминай. Тупо зарубить его не выйдет – отлежится и продолжит. А то и отлеживаться не станет, если силу набрал. Есть заклинание, отец мой составил, как раз под впечатлением от дедовой промашки. Нам оно, сам понимаешь, подвластно – чай, не мешки ворочать, а с мертвечиной работать. Но оно сложное и большое. Поэтому нужно его заготовить заранее и активировать в нужный момент. Как это сделать – сейчас научу. Имей в виду, что, если у тебя ещё какая фоновая волшба висит, навроде «Стены отчуждения» – отключится, зараза, будешь беззащитен. Поэтому своего жутика с топором держи поближе – хоть время выиграет. Хотя на первую встречу идти придется без него, чтоб нападение спровоцировать. Ять, как же невовремя арагонца-то отозвали, с ним вообще без риска бы вышло…

Еще раз: входишь такой весь мирный и безоружный – один хрен меч тебе в руки лучше пока не давать, сраму не оберёшься. Он на тебя нападает, ты его валишь заранее подготовленным заклинанием. Потом сбрасываешь видео всего этого безобразия мне, а далее по обстоятельствам.

Теперь переходим к практической части…'

И папа еще добрых три минуты надиктовывал мне нужные заклинания.

Меня всю прошлую жизнь приводили в раздражение вплоть до бешенства современные молодые люди, отягощенные ровно одним базовым знанием: как искать информацию в интернете. Получив – от учителя, работодателя, жизненных обстоятельств – вопрос, они быстренько находили в сети ответ, применяли его с неважно, какой успешностью, после чего с чистой совестью выбрасывали эту информацию из памяти, как ненужную. И вот я сам стал таким же. То за меня колдовал дружище Нафаня, то отец родной, матёрый некромант князь Ромодановский, теперь присылает готовые решения. Нет, я, конечно, очень стараюсь запоминать все, чем приходится заниматься, но ощущение, что я – примитивный балбес с внешним мозгом, гнетёт и не отпускает. Нужно учиться. Много и вдумчиво, от азов, иначе ничего не выйдет.

Но сперва нужно мало того, что уцелеть в логове нежити, так еще и надёжно эту самую нежить победить. Можно, конечно, покривить лицо да поскрипеть зубами, но по такому случаю стоит согласиться: готовая информация – гораздо лучше, чем вовсе ничего – как минимум, это внешнее знание добавит мне шансов.

Теперь мне предстояло выполнить два подготовительных действия: подзарядиться маной и «подвесить на отложку» фамильное заклинание против личей. И для обоих этих дел вполне подойдет «прогулка на свежем воздухе», которую я так удачно уже анонсировал старому мерзавцу. Поэтому, когда слева от дороги призывно зазеленела могучая дубрава, недрогнувшей рукой повернул своей пропыленный степными дорогами рыдван к ней.

Начнем с подзарядки. Малая пехотная лопатка. Почти неотличимая на Тверди от той. что была знакома мне на Земле, спрятана за пазухой. Я некромант, мне от матери-сырой земли подзарядиться проще, ежели могил поблизости не наблюдается. А вот этот момент мы сейчас как раз проверим. Выполнил становящийся уже привычным поиск – есть! Полыхнул огонёк гнилушки! Осталось найти место. И, добавив еще одно маленькое заклинание (да здравствует любимый справочник!), пошел по еле видному, но вполне явному следу.

Какого же бедолагу прикопали почти бесследно под громадным полутысячелетним дубом? Кто его знает, а поднимать его и, тем более, расспрашивать, в мои планы не входит. Срезаю лопаткой дерн, взрыхляю землю, кладу руку.

– Ой ты, мати сыра-земля, земелька могильная! Не лежати в тебе хощу, не сон твой тревожити, но едино силы твоей могильной испить.

Справочник утверждал, что произносить в таких случаях ничего не требуется, тем более, настолько архаичное. Тем не менее, часть фамильной мудрости, полученной в Алексине вместе с маной четырех с половиной вековой выдержки, настаивала, что надо. Ну, да с меня не убудет, верно?

Тем более, что оно так или иначе сработало, и я чувствовал, что заполняюсь энергией. Не так мощно, конечно, как при вскрытии той репоны, но тоже вполне себе хорошо.

Готово. Землю утрамбуем, дерн на место. Теперь начинаем творить дедушкино заклинание. Не торопимся, подождет злодей, авось, не сдохнет раньше времени. А сдохнет – так и вовсе хорошо. Готово, осталось последнее слово – но это уже в гостях. Пора, что ли?

Опять звякнул планшет. «Пульс», сообщение от неизвестного абонента N.

'Мой добрый сеньор!