Текст книги "Бездарь и домовой (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16
Хтоническая рыбалка

Дано: из глубин вяло текущего мимо водоёма типа «река» на меня надвигается нечто, скорее всего, недружелюбное, в неизвестном количестве. Вот-вот надвинется уже. Надёжа, опора и защита, то есть импортный маго-хтонический мультигаджет системы «домовой Нафаня», вследствие неизвестных причин выведен из строя. И пусть я пока, скорее, «погулять вышел», чем «матёрый некромант», действовать предстоит исключительно самостоятельно. Вспоминаем фамильную «инструкцию», внезапно впитанную вместе с запасом энергии. Итак, нам надо поднять мертвых. Для этого важно выйти из машины и стать ногами на землю. Сделано. Ноги на ширине плеч, чуть согнуты в коленях. Есть. Руки разведены параллельно земле под углом, близком к прямому, друг к другу. Готово. Читать нараспев… уже читаю.

– А не черного солнышка холодом, а не красной луны притяжением, но едино моим хотением собирайтесь из праха, усопшие; из земли восставайте, погибшие; выходите на землю на твердую и служите мне лютою правдою!

Интуитивно я чувствовал, что расходую как раз приобретенные запасы маны, и худеть в очередной раз мне не придется. Плохо то, что совершенно не понимал, как именно я это делаю, и, соответственно, как мне не сдуться окончательно в следующий раз, когда сверхрезервов уже не будет.

Выходить на землю на твердую ко мне пока никто не спешил, что неудивительно: степь да степь кругом, вообще-то. Хотя позвал я, по ощущениям, основательно: в той же Тарусе уже все кладбище строилось бы в походные колонны. Но – факт: никого. А вот гребни и буруны уже почти у самого берега. Ну, всё. Сейчас меня будут кушать. А при себе, как обычно, вообще ничего, даже дрына – хотя откуда бы ему взяться посередь степи? Впрочем, нет, что-то дрыноподобное торчит из воды у самого берега. Но там же… А, думать некогда!

Прыгнул, ухватился за выступающую из воды палку. С большим усилием вытянул ее, пятясь по берегу. На палке, впившись в нее такими зубищами, что любой крокодил от зависти сдохнет, висели две рыбины, похожие на ершей, только уж больно здоровенные, пучеглазые и вообще вида самого жуткого. С размаха приложил их о землю, раз, другой, третий – отцепились, и признаков активности пока не показывали. И это они молодцы, потому что из воды уже выползал примерно такого же вида окушок, килограммов этак на двадцать. Его зубки восхитили бы, наверное, уже среднестатистического динозавра. Натужно гребя плавниками по песку и страшно вращая глазами, тварь молча перла прямо на меня. Дрын – довольно корявая мокрая палка в руку толщиной, метра два в длину – без ершей оказался куда как полегче, и я принялся дубасить им зелено-полосатого выползня по голове. На шестом ударе затихла и эта тварь, а из воды перли еще три в компании пятнистого аллигатора, который в далеком детстве, возможно, был безобидным маленьким тритончиком.

Лупил, что сил было – а было их не сказать, чтоб много, тело-то хоть и всхуднувшее, но ни фига не тренированное. Но с перепугу, на адреналине, откуда что взялось – я бил, бил, бил… Поток рыб казался бесконечным. Потом выяснил, что тычки по жабрам тоже неплохо работают. При этом рыбы меня всё же умудрялись иногда доставать – по счастью, не сильно, но на правой ноге две основательные дырки уже есть. А, вот в левую пропустил, чёрт!

Очередной тритон, не напрягаясь, откусил конец у дрына, но теперь там образовалось какое-никакое, а остриё, и я поспешил реализовать новую возможность, наколов того самого тритона-аллигатора на получившееся копьё.

Когда нашествие рыб прекратилось столь же внезапно, как и началось, уже едва на ногах держался от усталости и кровопотери. Передо мной на берегу громоздилась натуральная барракуда… то есть, баррикада из дохлых ершей, окуней, судаков, крокодилов, раков и еще каких-то тварей – не то моллюсков, не то жуков – и все здоровенные и зубастые.

Но и хрен с ними, мне позарез нужно Нафаню реанимировать – если не поможет, так хоть на связь выйдет, может, подмогу какую вызовет. А то начался отходняк, и мир в глазах ощутимо поплыл. «Рыбалкой началось, ею же и закончится» – мелькнула противная мыслишка. Ну, уж нет! Хрен вам без соли, а не Федю Ромодановского! Сам царевич, между прочим, обещал Наташу в жёны, а значит – она ждёт, так что нефиг помирать. А то приедет папенька, поднимет из мертвых и велит пороть в гараже… Боже, что за бред, где там этот Нафаня…

Доковыляв до машины, взял с сиденья неподвижного домового, легонько потряс. Ноль реакции. Позвал несколько раз, попросил проснуться – то же самое. Отвесил ему щелбан по методу царевича Фёдора Иоанновича – глухо. Положил обратно, двумя пальцами прикоснулся к холодному лбу, представил, как из меня в него перетекает мана – во мне ее по-прежнему было предостаточно, хотя разрыв на мелкие запчасти уже не грозил: безрезультатный пока вызов будущих подчиненных отожрал почти все излишки. После случившегося (или нет?) переливания, я просто дернул Нафаню легонько за ухо и с некоторой досадой произнес:

– Хватит уже дрыхнуть, а?

Офигеть, сработало: домовой снова стал похож на живое существо, коим никогда не был: зашевелился, дрогнули и открылись глаза.

– Мой добрый сеньор! Хтонические искажения отклонили вектор переноса, и высосали из меня всю энергию до капли!

– Уже неважно, главное, что ты очухался. Нафаня, мне нужна помощь. Помоги, пожалуйста.

– Вы… О! Вы ранены!

– Да, теряю кровь и вот-вот отрублюсь.

– Что здесь случилось⁈

– Да на рыбалку сходил не очень удачно… Прошу тебя, быстрее!

– Сейчас… – он юркнул куда-то вглубь машины, вскоре возвратился с уже знакомого вида флаконом. – Пейте!

Я выпил целебный эликсир и потихоньку начал оживать.

– Кровопотерю он компенсировать будет долго, поэтому я бы рекомендовал вам диету из говядины и гранатов.

– Как только, так сразу, дорогой доктор. В смысле, как только доберемся до цивилизованных мест.

– Вы уже знаете, где мы?

– Нет. Я помню, что Телятевский смылся в какой-то сарай, но, по совести, вокруг не вижу ни одного.

– Нам нужно в Сарай-Бату, это сервитут. А мы… Сейчас… А мы в десяти километрах от него, на берегу реки Ашулук, выше по течению.

– Где это вообще?

– На юге, в дельте реки Волга, – отрапортовал Нафаня.

– То-то здесь рыбалка отменная, – хмыкнул я. – Мог бы и сам догадаться…

Тем временем, на сцене появились новые действующие лица – и отнюдь не вызванные мной мертвецы. Я что, после второй инициации колдовать разучился? На другом берегу показались три автомобиля: чёрный фургон с белой дланью – логотипом Орды – на борту, и два крытых грузовика без лишней росписи, если не считать слогана «Махоркин – урод!» по всему тенту на одном из них. Мы молча наблюдали, как машины доехали до самой реки, остановились, и из них посыпались гоблины и снага с разнообразным холодным оружием в руках. Картина моего улова привела прибывших в немалое расстройство: они загомонили разом, и в этом гомоне кроме густого мата разобрать что-либо было трудновато. Наконец один из них крикнул мне:

– Эй-ска, ять, там, нах! Рыбов, ять, не трогай там – они-ска все наши, ять!

– С хрена бы? – натурально удивился я. Понятно, мне эти рыбы даром не сдались, век их не видеть, но шпану с далёкого советского детства не люблю. – Ловил я. А рыбы ваши?

– Да, ять! Мы к этому энциндету месяц-ска готовились! Давай рыбов, ять!

– Ну, попробуй взять, раз смелый такой, – пожал плечами я. – Я пока никуда не тороплюсь. Сопли только подбери сначала на всякий случай.

– Да я тебя… Вжик! Тащи лодку! Я тому челу кишки давить буду! – завизжал снага.

Мелкий гоблин метнулся в грузовик, достал из него свернутую резиновую лодку больше себя размером, на подгибающихся ногах потащил к реке. Там развернул и, горестно вздохнув, принялся надувать. Ртом.

– Вжик, нах! Ты дебил, ять! У нас-ска, комперсор есть! Парни, ять, помогите убогому, нах!

Парни помогли, притащили компрессор, запитали от грузовика, лодка помаленьку начала надуваться.

– Нафань, они что, рыбоядные? – спросил я. – Я бы такую дрянь жрать не стал точно.

– Гоблины и, в особенности, снага едят всё, что съедобно хотя бы условно, хозяин. Хтоническая рыба к этой категории вполне относится, тем более, они испытывают чувство голода почти постоянно. Но в данном случае, подозреваю, их в гораздо большей степени интересуют ингредиенты.

– В смысле? – не понял я. – Какие ещё ингредиенты?

– Например, глаза и плавательные пузыри всех этих рыб весьма неплохо ценятся на рынке магалхимических средств, их используют и в фармацевтике, то есть в зельеделии, и в артефакторике. Клыки хтонических судаков за бешеные деньги уходят на запад страны, в Великое Княжество – причина мне неизвестна, но, если будет надо, уточню. Жуки, тритоны, плавучие слизни и раки – вообще кладезь востребованных ингредиентов. По очень приблизительным и скромным подсчетам, вы набили тварей примерно на двадцать – двадцать пять тысяч денег в ценах первичной скупки.

– Ого, – присвистнул я, заодно вспомнив, что денег у нас практически нет. – Раз так, то имеет смысл улов продать: деньги нам с тобой очень бы не помешали. Вновь обретенное дворянство, увы, нашу походную казну автоматически не наполнило.

– Я думаю, в Сарай-Бату непременно найдутся скупщики, в сервитутах это налаженное дело, – задумчиво ответил домовой.

– Для этого нужно знать адрес такого скупщика и отжать у орков оба грузовика…

– Первое не проблема, найдем в открытых источниках. Второе тоже: примерно в километре отсюда в нашу сторону движется довольно крупный отряд. Наверняка это те, кого вы призвали, мой добрый сеньор. Но стоит ли ссориться с Ордой? Это разветвленное сообщество, с собственными войсками, и там встречается немало орков куда поматёрее, чем на том берегу.

Тем временем на том берегу серо-зеленая братва наконец надула лодку. Гоблины и снага притащили вёсла и, набившись всей оравой, приступили к форсированию водной преграды.

– Ну, всё, чел, нах. Молись-ска, ять. Ты не знаешь, с кем связался! – горлопанистый снага, размахивая саблей, первым выпрыгнул из лодки на берег и, оскальзываясь, полез через гору рыбы.

– Нет, дружок, – вздохнул я, подмечая пятерку слаженно подгребающих по течению утопленников. Сзади уже слышался шум подходящего отряда. – Это вы не знаете, с кем связались.

– Тимоха, ять, всыпь ему уже! И заберём рыбов, ять! – кричали снага, не торопясь, впрочем, вылезать из лодки.

Я бы на их месте тоже не торопился. Потому что в этот момент выяснилось, что у меня есть не только морская пехота, которая уже выходила на берег, замыкая окружение, но даже кавалерия: два десятка мертвых всадников спешивались со своих зловещих лошадок.

– Пришли по зову твоему, великий хан, – с поклоном проскрипел богато одетый покойник.

Пехота, числом примерно в полсотни, тоже должна была присоединиться к нашей вечеринке через пару минут: видел я их отчетливо, парни приближались.

– Я-а-ать… – растерянно выдохнул враз утративший воинственный пыл снага Тимоха, опуская саблю. – Некромант… Вот это попадос… Мамочки…

Толпа любителей халявной рыбки, трясясь от ужаса, повалилась на колени.

– Прости нас, дяденька некромант, – заскулили гоблины. – Не по делу, ять, наехали-ска… Мы только рыбов очень хотели… Потому что имущество, ять…

Я видел: им стало по-настоящему страшно. Всем, включая мелкого гоблиненка, который, держа в трясущихся лапках смартфон, явно продолжал видеосъёмку. И они были готовы валяться в грязи и унижаться, надеясь на милость сильного – то есть меня, а вот такое я не любил вообще никогда.

– А ну, встали все, ять! – рявкнул я.

Орки, поскуливая и матерно причитая, поднимались.

– Тоже мне, Орда. Позорище! Толпой на одного – так храбрецы, а как силу мою почуяли – обосрались… Тьфу, противно. Значит, так. «Рыбов» я вам, разумеется, не отдам. Но могу продать. Десять тысяч денег – и всё это, – я обвел рукой рыбную баррикаду, – ваше.

– Я-а-а-ть! Десять тыщ! Хренассе! – загомонили оттаивающие гоблины.

– Поторговаться хотите? – ласково спросил я.

– Не, нах. Д-д-думать б-буду, – всё еще стуча зубами, серьезно ответил Тимоха. И после минутного раздумья спросил: – А копро… компроматные карточки принимаете?

– Скомпрометированные? – переспросил я, враз представив, что он со мной краденой кредиткой, например, расплатиться собрался.

– Не, нах, не то. Короч, есть у меня карта от «Орды», типа, на развитие фунчозы[1]. Вот с неё?

– Тимоха, ты чо нах? – заверещал какой-то снага. – Нам за такую фунчозу Бахар-ска бошки нах оторвёт, ять!

– Цыц там, ять! Не оторвёт, мы ж не прожрали, а рыбов купили, а потом продали, понимать-ска, надо!

* * *

[1] Автор предполагает, что Тимоха имел в виду франшизу. Но это, сами понимаете, не точно.

В общем, пятью минутами позже планшет звякнул, и я прочел, что сеть закусочных «Орда» перевела на мой счет десять тысяч денег. Назначение платежа – «Закупка Очень Ценного Имущества».

Пока повеселевшие от осознания, что остались целыми и невредимыми орки грузили рыбу в лодку, я спросил их предводителя:

– Я тут ищу кое-кого. Вот этого, – показал на планшете фотографию Телятевского на мосту. – Если увидишь его, дай знать. С меня пятьсот денег.

– Скинь фотку, поищем, – кивнул Тимоха. Голову ему крутить не надо?

– Сам откручу. К нему вообще близко лучше не подходить – менталист.

– Ять! Тогда пятьсот мало. Тысячу давай.

– Идёт. Только найди мне его. Найдешь – пиши в «Пульс», диктуй свой контакт.

Разобравшись с гоблинами, повернулся к своей «армии».

– Не для праздности, но для дела призвал я вас. Смотрите внимательно и запоминайте: мне нужен вот этот человек. Нужен исключительно живым, – я медленно обходил ряды зомбарей, каждому показывая ту же фотографию. – Найдя, вам нужно схватить его, вывести или вынести за пределы города и зажечь костер с черным дымом. Тогда я приду к вам. Разбейтесь на группы по три-четыре человека, так будет проще. Конные отдельно, пешие – отдельно. Искать будем в Сарай-Бату, это город, он находится ниже по этой реке в половине перехода. Все всё поняли? Вперёд!

– Город на другом берегу реки, – уточнил Нафаня.

Не произнеся ни слова, толпа мертвецов ломанулась в реку. Орки опять завизжали.

– Спокойно! – крикнул я, – до вас им сейчас нет никакого дела. И обратился к Нафане: – нам на тот берег перепрыгнуть дорого станет? Имея в виду, что мы, похоже, в хтони?

– В ней однозначно, – согласился домовой. – Да, думаю, обойдемся малым расходом. Восполнять запасы маны здесь очень легко, и я уже полон энергии.

– Тогда поехали!

Гоблин Вжик, ворочая веслом, готов был ржать от невыносимого счастья. Во-первых, его не убили и не съели, а это ого-го, до чего круто – при встрече с некромантом-то! Но даже это не главное. Он заснял. Заснял! Теперь можно запостить и собрать ураган реакций!

* * *

– Это не Фёдор, – вздохнул князь Юрий Григорьевич, когда они с полковником закончили смотреть видео «Zloy necromant nalovil v htoni rybov». – Он этот, как его… попаданец. И это, скажу я тебе, превосходно! Пре-вос-ход-но! Потому что сын мой Фёдор был воистину безнадёжен. А этот – совсем другое дело. Он, несомненно, умен, решителен, находчив. Он признал себя Ромодановским, не сплоховал перед лицом царевича, обзавёлся невестой. И он уже помог мне, быстро сняв опалу. Саня, мой род продолжится!

– За это необходимо выпить, – кивнул полковник.

– Непременно, но несколько позже, – охладил его пыл князь. – Он умен, но чудовищно неопытен. И, если он действительно попаданец, о наших реалиях представление имеет самое смутное, счастье еще, что додумался домового из дома спереть. Только представь, каких дров он сейчас наломает! Надо прикрыть парню спину.

– Поедем к нему?

– Нет, поможем отсюда, – князь достал телефон. – Родион, это срочно. Немедленно подготовь по всей форме и отправь Телятевским уведомление об объявлении войны. Причина – попытка присвоения Михаилом Телятевским собственности рода князей Ромодановских. Копию – царевичу Фёдору Иоанновичу. Ввести осадное положение. Я скоро буду.

– Ну, ты даёшь! – Азаров моментально протрезвел. – А зачем?

– Затем, что у Фёдора теперь будет юридическое обоснование всех тех глупостей, которые он неминуемо совершит.

– А если Телятевские на тебя нападут?

– Им же хуже, мне есть, чем ответить. Да и Шаптрахор уже неделю землю роет, всё в бой рвётся.

– Ты как хочешь, но такое я пропустить не могу. Господа гусары! Все на конь! Мы едем на войну!

Глава 17
Маскарад

Мы ехали по степной дороге, приближаясь к сервитуту, а я, вспомнив про блокпост на въезде в Калугу, мысленно прокручивал будущий диалог со стражником.

– Цель прибытия в сервитут?

– Задержание особо опасного преступника!

– Предъявите ваши полномочия.

– Упс…

Мда, так я в город не попаду. И, кстати, как в него вообще попадут мои зомбари? Об этом как-то не подумал. Ладно, авось, прорвутся как-нибудь. Но что сказать на въезде?

– Цель прибытия в сервитут?

– Личная месть! Собираюсь открутить голову одному засранцу.

– Предъявите заверенный секундантами протокол вызова на дуэль.

– Упс…

Нет, Федя. Правду, конечно, говорить легко и приятно, но вот только, в большинстве случаев, совершенно неудобно. Но вот и въезд. У входа – мощный урук, из-за плеча торчит рукоять меча. С ним вместе – пожилой тщедушный человек в «оливе». Человек говорит и думает, урук играет мускулами – разделение труда. Предъявляю браслет.

– Цель прибытия в сервитут?

– Путешествую для собственного удовольствия. Планирую знакомство с историей и архитектурными достопримечательностями города. У вас есть шпили?

– Проезжайте. В любой гостинице постановка гостей на регистрационный учет проводится автоматически. Шпиль на Башне Звездочетов, на площади Хана Узбека.

Сарай-Бату после Калуги не особо впечатлил. Узкие улочки, обилие как бы не глинобитных «муравейников» спонтанной архитектуры. Впрочем, там и тут между ними торчат офисные башни из стекла и бетона и пара внезапных дворцов в неоклассическом стиле, и всё это – вперемешку. Город контрастов, как, насколько понимаю, любой сервитут. Пофиг. Мне нужно найти беглого менталиста, уконтрапупить его и вернуться к Наташе. Как раз звякнул планшет. Она?… Нет.

«Объявил войну Телятевским. Воюй спокойно, но мирное население не трожь. Доброй охоты!».

Князь. Я в упор не понял, что он имеет в виду. Какая, нахрен, война? Мне одного гада поймать – и всё… Хорошо, есть кого спросить.

– Нафаня?

– Да, мой добрый сеньор.

– Отец мой, князь Ромодановский, объявил войну клану Телятевских.

– О, это он очень мудро поступил!

– Почему?

– В сервитутах и юридиках у вас теперь должно быть меньше проблем при ведении боевых действий – чисто с юридической стороны.

– Ну, с земщиной всё ясно, а как насчет опричнины?

Домовой посмотрел на меня так, что я чуть было не поверил, что он – живое существо с эмоциями и развитым воображением.

– Можно повоевать и в опричнине. Но недолго. И больше воевать уже точно никогда не доведется.

Снова «блям!»: «На ваш счёт зачислено двести тысяч денег. Назначение платежа: на военные издержки».

– И денег прислал. Стоило куражиться, рыбой торговать, – вздохнул я.

– Стоило, – твёрдо возразил Нафаня. – Во всяком случае, для местных орков вы теперь большой и страшный авторитет.

– Что ты мне там прописал? Говядину и гранаты? Как полагаешь, в чайхане такое подают?

– Пока не зайдем – не узнаем, – осторожно ответил домовой, включил невидимость и залез на мое левое плечо.

Я же, кроме всяких шуток, был голоден как последний снага. Или как какой-нибудь хтонический саблезубый ёжик. Поэтому, припарковав наш замечательный рыдван возле чайханы «Subedey-Bagatur», немедленно в это самое заведение и вошел.

И с говядиной, и с гранатами, и много с чем еще ни малейших проблем не возникло, и я с большим аппетитом поглощал всё это в отдельном кабинете чайханы, когда поступил голосовой вызов с номера «ORDA S-B».

– Фёдор Ромодановский, слушаю вас.

– Это Тимоха, с Орды. Нашли мы вашего менталиста, нах. И даже поймали, ять.

– Молодцы какие! И как же это вы его поймали?

– Амулеты-ска взяли, Киря Семёрка нашёл и поймал.

– А почему Семёрка?

– В шестёрках-ска западло, нах. Куда везти?

– Чайхана «Субедэй-Багатур», отдельный кабинет.

– Едем.

– Жду.

Десять минут спустя – я как раз расправился с пловом и перешёл к имбирному чаю на меду – в дверь робко постучали.

– Войдите! – сказал я.

Вошёл Тимоха, ещё один снага и Телятевский. Я видел его всего однажды – в день экскурсии, но он и сейчас выглядел точно так же, обознаться невозможно. Разве, теперь у него руки были связаны за спиной, и кляп во рту.

– Здра-авствуйте, гости дорогие! – приветливо произнес я.

– Хозяин, это не он, – шепнул на ухо Нафаня.

– А кто это у нас тут, а?

– Вот-ска, поймали, – гордо ответствовал Тимоха. – Кого просил, ять. Теперь деньги давай, ты обещал, нах.

– Можно, я ему ману откачаю? – предложил домовой.

– А что, это можно, – кивнул я, отвечая, в первую очередь, ему.

В следующий миг Телятевский пошел какой-то рябью, и несколько секунд спустя перед нами стоял отнюдь не маньяк-менталист, за головой которого я сюда примчался, а незнакомый субтильного телосложения сероволосый паренек лет шестнадцати, в очках – правда, всё ещё со связанными руками и кляпом.

– Ничего не понятно, но очень интересно, – покачал я головой и вкрадчиво спросил – Тимоха, и как ты мне это объяснишь? Сдается мне, кое-кто очень хочет на собственной шкурке узнать, какие наступят ощущения, когда нежные руки моих покойничков начнут рвать эту самую шкурку на мелкие фрагменты?

Но Тимоха и сам был удивлен не меньше моего. Или был первоклассным актёром, что очень вряд ли. А вот второй снага, даром, что от рождения был зеленым, начал явственно сереть.

– Киря, ять-ска! Это что за нах⁈ – возопил Тимоха.

– Амымы… мымух… – пробормотал его вконец посеревший напарник и лишился чувств.

Тимоха, непрестанно матерясь, принялся остервенело пинать упавшего, но ни к каким результатам это не привело.

– Хорош комедию ломать! – рявкнул я. – Развяжи тощего для начала. Послушаем, что скажет.

Молодой человек держался куда лучше снага Кири, хотя испуг его считывался невооруженным взглядом. Но – порода чувствовалась.

– Это маг-метаморф, – пояснил Нафаня.

– Присаживайтесь за стол, молодой человек. Я – Фёдор Юрьевич Ромодановский, маг-некромант. Расскажите мне, кто вы и как дошли до жизни такой.

– Максим Васильевич Курбский, – представился парень, усаживаясь напротив меня и старательно разминая затекшие запястья.– Студент Симбирского колледжа, метаморф.

И рассказал этот Максим следующее. В числе десятка таких же студентов его прислали в эти края на военно-хтоническую практику, которую проходят обучающиеся в большинстве магических учебных заведений. Практику он успешно прошел в форте Чертамбай, и даже инициировался вторым порядком, что для семнадцати лет – весьма неплохо. А потом… Его просто забыли здесь, в сервитуте Сарай-Бату, при отбытии обратно в Симбирск.

Кто угодно мог бы замахать руками и заорать, мол, это чушь, так не бывает, не верю – но не я. В каком бы мире ни существовало Государство Российское, а раздолбайство в нем неискоренимо. Дело в том, что мне довелось побывать в схожей ситуации. В десятом классе повезли нас на настоящий армейский полигон, пострелять из настоящих автоматов. Ну, отстрелялись (поголовно – в белый свет, как в копеечку), и, пока ждали остальных, военрук послал меня и еще двух ребят в военный городок, купить в магазине минералки. Наш старенький полковник в отставке страдал целым букетом последствий насыщенной военной карьеры, поэтому просьба его никого не удивила. Что удивило, так это автобус с нашими, проехавший мимо четверть часа спустя. Выбирались мы с полигона самостоятельно (выпустили не глядя, без проблем), и долго потом ехали домой на электричке. Так что тут – верю! Что там у него дальше?

А дальше пришлось Максиму как-то выживать. Отправив сообщение, что завис в Сарай-Бату, парень продал телефон, потому что денег у него не было вовсе, а жрать что-то надо и ночевать где-то тоже хорошо бы. Даже при самой аскетичной экономии, «телефонные» деньги удалось растянуть на пять дней – а после них прошло ещё две недели. И хватило же Максу ума одолжиться у зеленого Кири, рассчитывая, что за ним приедут, и долг он вернет. Но приезжать никто не спешил, пришлось одолжиться снова. Киря, уразумев, что краткосрочный кредит рискует превратиться в затяжную безнадёгу, на паренька надавил и велел отработать. Тут-то и выяснилось, что Максим – метаморф, способный принять облик кого угодно. снага уже разрабатывал ряд схем, одна криминальнее другой, но тут подвернулся я и пообещал тысячу денег за голову менталиста, фотографию коего любезно предоставил. Остальное было делом техники. Забитый и запуганный метаморф безропотно превратился в Телятевского, не подозревая, что тот приговорен даже не мной лично, но наследником престола…

– Мне всё ясно. Сколько вы задолжали этому Кире?

– Триста денег, – вздохнул Курбский.

– Тимоха, подойди, – я достал из кармана и положил на стол три стоденьговые монеты. – Смотри сюда. Этот парень больше никому ничего не должен. Этот парень находится под моей защитой. Это понятно?

– Понятно, – кивнул лидер местной Орды, забыв матернуться.

– Отлично. Тогда забирай деньги, забирай своего полудохлого друга – и чтобы я вас больше не видел. Мне такие помощники ни даром, ни даже с доплатой не нужны, – и, из чистой неприязни уже, добавил: – О вашем омерзительном поведении сообщу руководству «Орды».

Вот тут уже сам Тимоха изменил окрас и рухнул на колени.

– Не надо, ять! Денег-ска не надо, ничего-врот не надо, начальник! Только, ять, не говори никому! Кирю Моргот попутал, я-ска, ять, не знал ничего, нах! А есаул-ска узнает – убьёт ведь нах… А пан-атаман татау, ять, жуткую сделает, что еще хуже… Не говорите никому, умоляю! Всё, не было никого и ничего, да ведь, ять⁈

– Валите уже отсюда, убогие!

Но деньги Тимоха всё же смахнул в карман, не устоял.

И мы с Курбским остались вдвоём, если не считать невидимого домового.

– Голоден? – спросил я.

Максим кивнул, и ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы этот кивок выглядел степенным и исполненным достоинства. Я вызвал официанта.

– Давайте проясним один момент, – ровным голосом, этаким светским тоном начал Курбский, едва утолил первый голод. В руке он держал пиалу с чаем. – Я, надо полагать, теперь ваш холоп?

– Что за глупости, Максим Васильевич? – изумился я, отмечая, что и сам уже некоторое время уверенно играю этакого натурального, изысканного, как гумилевский жираф, аристократа, кем на самом деле никогда прежде не был ни я сам, ни, тем более, балбес Федя. Откуда что взялось? И эта игра одновременно и нравилась и нет: да – потому что была приятной, увлекательной и получалась естественно. Нет – потому что разве это я? Впрочем, отрефлексирую потом, теперь надо продолжать.

– Именно глупости, потому что помочь дворянину, попавшему в затрудненные обстоятельства – совершенно естественный жест для любого другого дворянина нашего Отечества – по крайней мере, лично я считаю именно так. Не опасайтесь ничего и, прошу, не чувствуйте себя обязанным мне…

– Мой добрый сеньор, этот господин действительно числится в Симбирском колледже, и в его деле даже есть пометка об исчезновении во время прохождения военно-хтонической практики, но никаких действий не предпринимается, – во весь голос доложил Нафаня, проявляясь на столе. Курбский выпучил глаза, а я поморщился.

– Хосе, – обратился я к домовому. – Скажите-ка мне, пожалуйста, с каких пор стало возможным подвергать сомнению слово дворянина? Очень вас прошу так больше не делать.

– Слушаю и повинуюсь, – смиренно поклонился домовой. То ли сам понял, что накосячил, то ли просто подыгрывает. – Я также взял на себя дерзость забронировать для господина Курбского билет на пассажирский конвертоплан Астрахань – Симбирск, который вылетает завтра в два пополудни. Автобус в Астрахань уходит из Сарай-Бату в девять утра, билет так же забронирован. Посадка в транспорт – по идентификационному браслету, который я вижу на руке нашего гостя.

– А вот теперь всё правильно сделал, – кивнул я. – Благодарю вас, друг мой, производите оплату.

Планшет дважды звякнул.

– Значит, никто даже и не дёрнулся меня искать, – с горечью произнес Максим. – Впрочем, это привычно и неудивительно…

– Но как же, позвольте, – не удержался я. – Это же колледж! Неужели ваши друзья…

– Какие друзья, любезный Фёдор Юрьевич? Друзья у метаморфа, да ещё и Курбского⁈ Не смешно! Впрочем, вам, наверное, не понять…

– Максим, неужели вы полагаете, что потомственный некромант – это такой душка, вокруг которого так и вьются желающие предложить дружбу?

– Да, простите, не подумал…

– Тем не менее, уверяю, буду рад продолжить наше знакомство. Не знаю точно, когда окажусь в родных краях, но наверняка не позднее начала сентября. Найти меня легко через «Пульс»: учитывая особенности опричной идентификации, другого Фёдора Ромодановского, увы, там быть не может.

– Почему «увы»? – не понял Курбский.

– Потому что я – последний в роду. Пока, во всяком случае… И да, серьезно говорю: ни слова о деньгах. Более того, вот вам немного наличных, чтобы достойно переночевать и привести себя в порядок перед дорогой.

– Спасибо, Фёдор Юрьевич.

– Пожалуйста, просто Фёдор и на «ты», идёт? Мы молоды, вся жизнь впереди – к чему эти церемонии? Нацеремонимся еще по всяким балам и приёмам. Согласен? – я протянул ему руку, которую он, не медля, пожал.

– Согласен, – кивнул Максим. – Тогда я – просто Макс. Спасибо, Фёдор. До встречи!

Курбский ушел, а я позволил себе чуть расслабиться за очередной пиалой имбирно-медового чая. Понравился мне этот парень. Не могу пока даже точно сказать, чем именно, но – понравился. Найду его, как с охоты вернусь.

За окном завыла сирена. Впрочем, они, похоже, завыли по всему городу. В кабинет вошел официант.

– Прошу прощения, господин, начался инцидент, мы вынуждены закрыться.

– Да-да, конечно, давайте расплачусь.

– Второй инцидент за день, давно такого не было, – покачал головой официант, принимая оплату и чаевые. – Очень давно.

Я вышел, подошел к машине. По всему городу завывали сирены, из домов выбегали вооруженные люди, гномы, эльфы, орки. Среди них царила атмосфера полного непонимания происходящего, а незатейливый мат грозил заглушить сигналы гражданской обороны.

– Нафаня, обратился я к домовому. – Просьба есть. Можешь сделать мне сигарету?

– Курить вредно, – отрезал домовой.

– Пожалуйста.

– Не могу, мой добрый сеньор. Я могу синтезировать только однородные субстанции, а сигареты таковыми не являются.

– Жаль, – вздохнул я. И спохватился: – Постой, а как же пузырьки? Они же с пробками!