Текст книги "Соло для попаданца с оркестром (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Селиванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Логично.

– Как нога?

– Нормально.

В начале пути я попробовал посмотреть, что же именно происходит у циркача в колене. И чуть не ослеп – сила жизни сверкала так ярко, что понять что-либо было невозможно. При этом колено, впрочем, как и всё тело, нагрелось до предельной температуры. Немного времени спустя температура тела спала, а вот колено продолжало гореть. Если я прав, то сейчас там скорость обмена веществ возросла до максимума. Клетки активно растут и делятся, восстанавливая поврежденное колено.

– Только жажда замучила, и жрать охота.

– Как же я сам не догадался! – Хлопнул я себя по лбу. – Сейчас вернусь.

Рванувшись вперед, я забежал в продуктовый фургон, взял большой кусок мяса и прихватил фляжку воды. Так же быстро я вернулся к спутнику. Хотя лагерь был уже в прямой видимости от Джакобо, но он терял силы прямо на глазах, и мог не дойти. После перекуса гимнаст заметно приободрился и зашагал домой с новыми силами.

На подходе к кольцу фургонов нам на встречу неожиданно вышли Станиэль и Валиэль. Выражение их лиц предвещало нам неприятности.

– Что сейчас произошло в лесу? – Станиэль обратилась ко мне, но при этом внимательно смотрела на Джакобо. – И что с твоей ногой?

Как же она могла узнать? Кто сказал? Точно! Совсем вылетело из головы – они же чувствуют всё, что происходит в лесу. А сейчас такой «барабум» был – мама не горюй. С немым вопросом «как будем выкручиваться?», я повернулся к циркачу. И понял, что ситуация всё хуже и хуже. Кажется, тайну создания отряда нам не скрыть.

Из леса за спиной Джакобо вышла Ната. Лицо у неё было ошарашено не меньше, чем у эльфиек, и прямо таки светилось требованием раскрыть тайну. Тааак. Что именно она видела? А может, не делать из всего случившегося Великую Тайну? Хм… Или наоборот, пусть будет Великая Тайна, и все мы Избранные. Нео, блин! Кто там еще был? Тринити, Морфиус… И кем именно буду я? Еще предатель был по сюжету. Тьфу-тьфу-тьфу.

– На'тин, Станиэль, Валиэль, – кивнул я по очереди всем троим. – Давайте вернемся обратно в то место, откуда мы только что пришли. Это недалеко. Но хорошо бы взять с собой еды, и побольше – мы оба проголодались. Да и без вина в таком вопросе не разобраться. А лучше – гномью настойку взять.

Все трое ушли в сторону продуктового фургона и вернулись очень быстро – меньше, чем за шесть минут. Эльфийки несли в корзинах хлеб, мясо и овощи с фруктами. А моя девушка несла вино и гномью водку.

Вскоре мы расположились перед кустами, в которых полыхал неугасимый огонь Смарагона. Пока любопытствующие женщины ходили в кустики, мы употребили по глотку гномьей водки. Посудой наши женщины не заморочились, так что пили из прямо из горла. Мы даже успели закусить и глотнуть второй раз, когда из кустов тихонько вышли девушки. Станиэль молча отодвинула бутылку вина, которую мы открыли для слабого пола, и глотнула водки, потом еще раз. Наконец, до организма дошло, что его пытаются сжечь заново. Глаза эльфийки широко открылись и заметались по разложенным продуктам, не находя кое чего. Понятно… Отстегнул и протянул ей фляжку с водой.

– Фууух! Что там произошло, и что это за огонь?

– А что чувствуешь ты?

– Я не могу определить. Сила слишком слепит.

– Готовы слушать?

Все трое кивнули.

Вторая эльфийка и гномка тоже хлебнули из бутылки, которую им машинально передала Станиэль, а потом и из фляжки. И теперь сидели в ожидании ответов на свои вопросы.

– Ну, раз все готовы, то рассказываю.

Моё повествование о том, что случилось в результате создания Отряда выслушали не перебивая. В конце я понял, какая мысль терзает меня последние полчаса.

– Станиэль, ты чувствуешь силу, исходящую из этого места. Так? Значит, другие маги или жрецы, тоже могут почувствовать эту силу, и прийти сюда?

– Нет. Сейчас сигнал не выходит из этого леса. Деревья глушат его. Надо быть не дальше дюжины стенов шагов от этого места, чтобы что-то почувствовать.

– Это хорошо… Сейчас?! А до этого?

– Первая вспышка была гораздо сильнее и вполне могла пролететь по всему миру. Но можешь не беспокоиться. Понять, что сила проявилась именно в этом лесу, возможно только находясь недалеко. В Империи, где обитает большинство сильных магов, поймут только общее направление. Но это не важно. Подобные прорывы силы происходят на Мастарке почти ежедневно. Никто не будет как ты говоришь «заморачиваться».

– Значит, опасаться чего-либо нам не стоит. Если только кто-то случайно заинтересуется выплеском силы.

Все согласились с этим.

– Есть еще кое-что, и мы должны это сделать.

– Клятва? – Уточнила Ната.

– Да. Ты права, моя девочка.

Клятву давали одновременно впятером. Мы с Джакобо поручились за трех новых членов Отряда Справедливости. В этот раз капать кровью на землю не требовалось. Да и не получилось бы. Как только наши разрезанные руки встретились в центре круга, пламя взвилось вверх, слизывая кровь с наших рук. Вспышка боли, и руки оказались залечены, а на ладонях появился знак коловрата.

Все снова расселись вокруг скатерти, на которой лежали продукты и стояла выпивка.

– Давайте выпьем за рождение нашего Отряда!

Остатки в бутылке разошлись полностью, как раз по глотку каждому.

– Теперь остался вопрос с остальными членами труппы. Смогут ли они хранить такую тайну? У девушек в возрасте Натаниэль, обычно ветер в голове. Извини, Станиэль, но это так. Орк и ребята слишком просты. В запале или для красного словца они могут проговориться.

– Санти надежнее, чем ты думаешь. – Это Джакобо вступается. – У орков есть понятие тайны клана. Если считать Отряд Справедливости кланом, то он сохранит его тайны даже под пытками.

– А дети?

– Фернандо уже совсем взрослый и все поймет правильно. А младшие уже старше, чем выглядят. В прошлом году Джакобо исполнилась дюжина лет, Натаниэль на два года старше.

– Значит, вы поручаетесь за детей?

– Да! – Джакобо и Станиэль в голос.

– А Санти?

– За Санти поручаюсь я, – тихий голос Валиэль.

– Тогда завтра проведем обряд принятия. А сейчас идите, объясняйте, что завтра должно произойти. Одна важная деталь – о том, что Отряд только что создан, советую не говорить. Пусть молодежь думает, что эта тайная организация есть по всему Мастарку.

– А почему ты ничего не говоришь о Вогнире?

– Потому что он мой побратим. Я за него ручаюсь. Сам же и расскажу обо всем… Давайте расходиться уже…

Часть 3. Глава 2. Ой, как мне ску…! Ой, как мне ску…!

[29] «Песня о скуке» из кинофильма «Тайна железной двери» 1970 года. Музыка: Вадим Гамалея. Слова: неизвестно.

Третий день хожу на цыпочках. Не думайте, что я кого-то боюсь или не хочу разбудить. Но знайте – это происки двух длинноухих. Пришел я всё-таки к Станиэль по вопросу обучения меня любимого таинственной способности ходить бесшумно по лесу. В тот же день, как приняли остальную труппу в Отряд. Пришел, а она меня послала лесом. То есть в лес. И никакое отрядное братство не помогло. Иди, говорит, и тренируйся. И вот тебе, мил человек, куча упражнений. Как все научишься выполнять, так возвращайся.

В этот момент зашла Валиэль, послушала наш разговор, и говорит. Расскажу я тебе одной тайное упражнение. Этому упражнению всех эльфийских рейнджеров учат. Вот от этого упражнения и развивается у эльфов такие способности по лесу красться. Представляешь? Надо… ходить… (тс-ссс!) на цыпочках… ровно стен часов. И не переставая. Да-да-да! Ну, то есть, спать можно. Но, как только просыпаешься, так сразу оп! И на цыпочки. Да-да-да!

Походил я так один день, походил другой. Скучно стало одному ходить. А ведь ровно неделю надо так шкандыбать. Да и гномы как-то криво смотрят. А эльфийки такие таинственные ходят. Как две сенсэйки, блин!

Но я вчера гномам доверил эту великую тайну, сегодня ходим на цыпочках уже втроем. Только у меня подозрение, что эльфийские сенсэйки разболтали эту тайну остальным. И теперь все гимнасты ходят с таинственными рожами. Но это, когда нас троих не видят. Когда не видят, то у всех такие мечтательные физиономии!

После принятия в Отряд всей труппы, объявил общий сбор. На нём и поставил вопрос ребром: придумывайте, как же нам графа извести, да так, чтобы его достижения загнулись вместе с ним. Теперь ходят, думают, мечтают о жизни без графа Исторского.

А как только увидят кого-нибудь из нас троих – сразу все такие таинственные. Как будто у них понос и они чихнуть боятся. Завтра надо будет усложнить упражнение, и весь день прыгать.

Да всем всё понятно! Но скучно, господа гусары! Вот и подкалываем друг друга. Ждать еще три дня. Делать же почти нечего, а еще пуще неизвестность давит – ушел Радзилко из славного города Лажана или нет. Если ушел – наверняка оставил соглядатая. И его надо как-то обнаружить.

Заняться решительно нечем. Джакобо-младший пошел на озеро, ловить рыбу. Ната ускакала в другую сторону, обещала принести кабанчика. Эльфийки отправились к Смарагонову огню. После принятия клятвы у них появилась возможность использовать его силу. Теперь учатся. Забрали с собой Натаниэль, чтобы тоже училась.

Остались мы в чисто мужском коллективе.

Я, Джакобо старший, Фернандо, Вогнир, Санти, Корендо и Маэстро. Музыканта мы, кстати о птичках, единогласно решили не посвящать в существование Отряда. Очень уж непонятные тайны у старого алкоголика. Опять же, про алкоголиков – в такой компании только и остается, что спиться. Джакобо раньше обезболивал свою ногу, а теперь пьет по привычке. Маэстро постоянно заливает свою таинственную грусть-печаль. Гном, который привык лакать свою настойку, как молоко. И я, которому любая доза, как слону дробина. Ах да, еще орк, который воду не пьет, только пиво. Призрак не пьет, но у него свои заскоки. Как-нибудь расскажу, как он чудит иногда. И вот бедного Фернандо оставили в такой плохой компании – как еще парень за день не упился?

Странно как-то, всего три дня нет определенных занятий, а организму стало скучно. С утра пробежался для разминки вокруг вагенбурга. Потом фехтование с Вогниром. В этот раз присоединился Джакобо. Говорит, что надо восстанавливать форму. Это на полтора-два часа. Потом до обеда – борьба. Я и Санти берем друг у друга уроки. А после обеда чем заняться? Когда-то на Земле я просто заваливался на диван с интересной книжкой. Здесь, пока жил в долине зимой – медитировал. Да и то, вторая зима прошла гораздо активнее. Были тренировки и уроки с Корендо. А сейчас призрак говорит, что учить ему меня нечему. Те основы магии, что он знал – я уже освоил. Этикет, фехтование – все передано. Характер что-то у Корендо стал портиться, настроение скачет. Тоже безделье замучило? Четыре тысячи лет как-то же бездельничал, а теперь три дня побалдеть не может. Или проблема в том, что он не понимает, кто он в нашей компании? Вроде статус учителя, а работает мальчиком на побегушках. Возраст опять же – формально он старше в тысячи раз, и ему хочется уважения. Так ведь – кто еще может промчаться полкилометра на одну секунду? Потому и посылаем.

На днях учудил. Прилетел ночью под дверь Маэстро, и голосами эльфиек признался в любви к этому пьянице. Но соль не в этом. Для счастья этим двоим будто бы не хватает серенады под балконом. Ну, хотя бы спеть у двери фургона. Старый маразматик на это повёлся. То, что местом сбора назначен наш с Натой фургон, его затуманенным мозгам странным не показалось. И вот, глубокая ночь. Шатающейся походкой к моему жилью крадется трубадур. Дверь фургона открыта, смутно видно, что кто-то стоит в проеме. Наш балалаечник начинает играть. И поет своим пропитым козлиным голоском. Голос у него реально не для пения. Хуже, чем у Бориса Гребенщикова в старости. На выступлениях он только играет, а то может зрителей распугать.

Наш любовник самозабвенно поет, когда внезапно его прерывают самым беспардонным способом. Его начинают бить одновременно шесть рук! От страха, что он нарвался на местный вариант богини Кали, Маэстро вопит благим матом. Последней его здравой мыслью было – спасти инструмент. Обхватив ваколу, он скорчился на земле.

Проснувшись от шума, и поняв, что жены рядом нет, я выскочил на улицу. Заметил в темноте какие-то силуэты и зажег над их головами осветительный шар.

Чудесная картина предстала во всех красе. Моя Ната и две эльфийки ласкают ногами кого-то, скорчившегося между ними. А ведь это не ножки избалованных принцесс. Охотница и гимнастки. Ножки накачанные и мускулистые. Но красивые. Я даже залюбовался процессом. Мешали только чьи-то крики. Ну, пора вытаскивать бедолагу.

– Прекратить!

Не слышат. Пришлось расталкивать их в стороны. На земле, весь исцарапанный и перепачканный, в разорванной одежде сидел Маэстро и скулил.

Быстренько опросил все стороны. Оказалось, что Станиэль и Валиэль ночью позвали в гости. Голосом На'тин назначили местом сбора мой фургон. Понятно, что Ната никуда не ходила, а спала рядом со мной. Пришедшие эльфийки её разбудили, она открыла дверь. И тут их огорошили пьяным пением. На беду, никто из участников не брал фонарь – всё ведь знакомо, и ночью немного видно.

Спрашивается: кто виноват? И что делать? Извечные русские вопросы, но я-то ведь не в России! Передалось между мирами неполовым путем?

Итогом моих рассуждений, стали два кандидата. Джак – шебутной склад характера. Есть возможность провернуть это дело: молодой не охрипший голос, к тому же у родственников голоса похожи. Но быстрая проверка показала его алиби. Виновник торжества не пропустил бы устроенный им самим концерт. Но парень живет вместе с Фернандо, и они оба проснулись от шума.

Вина второго кандидата вырисовывалась отчетливо. Положение метки Учителя было где-то рядом. А самое главное – передаваемое ощущение веселья.

Потянул за нить клятвы, которая нас связывает. Корендо появился тотчас же. Ага. Поняла кошка, чье сало съела. Веселье сразу же слетело с призрака.

– Тебя запереть в браслете?

– Может, не надо?

Эмоции, вроде, настоящие. Действительно раскаивается. Одно название, что Учитель. Он как был молодым обормотом, так и остался.

– Хорошо, – вздыхаю, – можешь гулять.

Призрак исчез, но через секунду появился снова.

– Димитро, тут такое дело… Можно никому не говорить, что это сделал я? А то мне тогда и пообщаться не с кем будет!

– Сам виноват! Как я смогу замять это дело? Все понимают, что есть виновник. И его надо назвать… Постараюсь расписать все помягче для тебя. А вот с музыкантом мирись сам. Он больше всего пострадал.

Утром я приложил всё своё не великое красноречие, чтобы расписать ситуацию в виде комедии. Маэстро, после его лечения и бутылочки гномьей настойки, тоже согласился считать инцидент исчерпанным.

***

Еще про музыкантов. Посмотрел, как Маэстро играет на своей круглой балалайке, и решил, что тоже неплохо бы помузицировать. Со скуки, наверно. Но гораздо удобнее, если инструмент всегда с тобой. В кармане, например. Поэтому задумал губную гармошку. Устройство знаю, я как-то разбирал такую. Там такие металлические плашки, в них вырез и закреплена пружинистая пластинка. Воздух дует, пластинка воет. Как именно называются эти плашки, никогда не слышал, но зато помню, как они выглядят. В большой гармошке такие же стоят. Тоже как-то разбирал. Неуемные ручки были в детстве.

Объяснил гному суть, тот обещал обдумать этот вопрос. Но это долгая история. Не дождаться мне на этой недели моей мечты. Зачем, спрашивается, приставал? Зато одного товарища избавил от скуки.

Но руки-то продолжают зудеть! Так и хочется что-нибудь сбацать. А ведь на родине я не стремился музицировать. А тут – как прорвало. Причем хочется инструмент, на котором учиться почти не надо. Вакола, например, это сложно. Все эти переборы, аккорды и прочее. Зато у губной гармошки и звук интересный, и мелодию можно на слух подбирать. Но гармошку еще долго ждать. А что можно сварганить своими руками? И быстро при этом. Барабан. И научиться можно быстро. А чего на нем учиться? Бей сильнее, и все дела! Пошел к начальнику труппы. А вдруг у них инструментик завалялся?

Долго объяснял директору этого шапито, что же именно хочу. Оказалось, что никто не думал, что на барабане можно играть. В барабан бьют. В армии. Сигналы в бою подают. Для музыки никто барабаны еще не использовал.

Пошел уже искать основу для барабанов, когда понял, что страдаю абсолютнейшей ерундой. Хватит! Объявил на вечер общий сбор, на котором и высказал всё, что думаю по поводу общего безделья. Завтра отправляюсь в город. Такие люди, как граф Исторский, сидеть на месте не могут. Должен был уехать за это время.

На следующее утро я уже стоял за крайними от города деревьями. Впереди за большой пустошью было видно городскую стену. Через ворота проходят люди, проезжают всадники и телеги. Была даже одна карета. Жаль, что герб отсюда не видно, даже с моим орлиным зрением. Карета, это не очень хорошо. Если это не местный барон, то могут быть и по наши души. Зато Корендо может узнать. Попросил призрака, и он умчался со скоростью света, постоял в тени проема, рассмотрел всё, пока карета ехала сквозь стену, и так же быстро вернулся. Герб неизвестный, но точно не барон Возрожденный, и не граф Исторский. Зато над гербом есть малая королевская корона. А это значит, что приехал представитель короля. Будет расследовать скандал с графом?

Скорее всего, Радзилко в городе уже нет. Можно попробовать зайти. Я завернулся в плащ, надвинул шляпу, и пошел в сторону ворот. Никто меня не задерживал. Так как я без товара, то и интереса не представлял. Мне надо было проверить один «почтовый ящик» – щель между камнями одного дома, оговоренного с Аароном. Я заворачивал уже в переулок, когда меня окликнули:

– Ваша милость?

Не сразу я узнал этого человека. Всё-таки форма или доспехи сильно меняют человека.

– Боги! Поршик, ты здесь живешь?

– Нет, ваша милость. Я ждал вас.

– Меня? Но зачем? И как ты узнал, что я вернусь?

– Когда вы уезжали, то я видел, что вы встретились с Аароном Мечником. Любой старожил знает его. Поэтому, когда случилась беда, я пришел к нему спросить о вас. И он намекнул, чтобы я ждал здесь.

– Беда? Что именно у тебя произошло?

– Остался я без работы. За то, что помог вам. Барон сам бы не обратил на это внимание. Но граф добился того, что его оскорбили, и кто-то должен быть наказан. Вот тогда выгнали меня и сержанта Маржика, который в тот день стоял на воротах.

Вот, значит, как… Счет к Радзилко возрастает.

– А чего не попросил помощи у Аарона? Ему бы не помешали воины в охране.

– Я спросил. Только он говорит, что столько охранников принять не может. Выгнали ведь не только нас с Маржиком, но и оба наших отделения.

– Скажи, граф уехал из города? Кто-то от его имени остался?

– Да, граф уехал. Оставил после себя Стэна.

– Таракана?

– Ага, – хмыкнул Поршик. – Это вы точно приметили, ваша милость. Таракана.

– А что за карета с королевской короной только что проехала? Нам опасен тот, кто приехал?

– Навряд ли опасен. Это королевский сборщик налогов. Он приезжает заранее, только с парой стражей. Проверяет учетные книги. Потом приезжает специальная карета для перевозки налогов, загружает золото и драгоценности. Либо же охрана, которая едет вместе с каретой, начинает наводить порядок, если мытарю что-то не понравится.

– Ну, и хорошо. Давай так… Сколько вас человек?

– Восемь.

– Давай соберемся часа через три в кабаке. «Рыба» подойдет?

– Нормальная пивнушка. Совсем уж отребье туда не пускают.

– Значит там. Ждите меня.

***

До нужного дома я дошел минут через пятнадцать. Еще дюжину минут наблюдал из-за угла. Вроде всё чисто. Хотел уже выйти из проулка, когда появился Аарон собственной персоной. Пьяно покачиваясь, он вывалился из соседнего кабака. Добрел до места в стене, где расположен тайник. Облапал всю стену, пытаясь не упасть. Выругался и побрел дальше, заорав какую-то гномью песню.

Артист! И кажется, зрителей у представления больше, чем я подумал сначала. Следом за Мечником прошла парочка местных гопников, выскользнувшая из соседнего проулка. Через минуту я уже собрался подойти к тайнику, но снова не успел. Пьяница, лежавший у кабака, поднялся, добрел до того места, что было нужно мне, и начал опорожняться. При этом он внимательно рыскал взглядом по кирпичной кладке. Ничего не обнаружив, он отправился за предыдущей парочкой.

Наконец, я тоже вышел из своего проулка, и пошел в ту же сторону. Когда ракурс сменился, я понял, что пьяница и не мог ничего найти. Щель в кладке была пуста. «Явка провалена» – подумал Штирлиц, пересчитав 64 утюга, расставленных в шахматном порядке.

Пустой тайник означал провал. Если бы там лежала щепка, то можно было спокойно прийти домой к Аарону. А заклиненный в щели камешек означал, что надо быть осторожным, враг в городе. Теперь надо поспешить. Если эти шпионы захотят взять купца для допроса, то от троих он может не отбиться.

А хорошо поставлена разведка у графа. Кто ж так людей его натаскал? Стэн? Или капитан сам еще учится?

Я побежал вслед остальными. Почти уже опоздал. Эта троица успела стукнуть гнома по голове, и теперь они затаскивали тело в карету без герба. Двое за плечи, и третий за ноги.

Хорошо, что никого нет на козлах. В прыжке кулаком вышибаю одному челюсть. Силу не регулирую, так что вслед за щелчком зубов слышен хруст шейных позвонков. Еще одного лягаю снизу между ног. Снова хруст. У меня аж всё поджалось внизу живота, когда я представил, что это мне так достается. Минус два. Последний агент держал Аарона за другое плечо. Он был с другой стороны тела, и сначала мне было трудно его достать. Когда двое, по вполне объяснимым причинам, бросили тело жертвы, третий тоже не удержал его и выпустил из рук. Тело упало ему под ноги, сковывая движение. Схватил его за грудки и выдернул на свою сторону, как морковку из грядки.

Не сильный удар в грудь. Пациент начинает задыхаться и открывает бессильно пасть. В нее и получает – кляп, смотанный из подола плаща. Стягиваю ему руки. Закидываю на пол кареты всех троих. Языка кидаю сверху. Проверяю Аарона – жив, и он тоже отправляется в карету. Сажу его аккуратно на сидушку. Сам сажусь на место «водителя коровы» и перегоняю транспортное средство подальше в переулок. Окон вокруг нет – никто ничего не увидит. Можно расслабиться.

Мечник пока не пришел в себя, но дышит ровно. Влил в него немного жизненной энергии, пусть оживает. Теперь можно заняться языком.

Пациент немного оклемался после нападения, а когда я его посадил на сиденье перед собой, то даже обнаглел. Смотрит на меня, как солдат на вошь.

– Ну что, больной. На что жалуешься? Что «нет»? Не жалуешься? Или не больной? Не больной, говоришь. А кто напал на этого уважаемого жителя города? – жест в сторону гнома.

– Как это не нападали, если я сам видел. Просто хотели помочь?

Допрашиваемый глядел на меня, пытаясь понять, почему его поймал какой-то шут.

– Ладно, некогда мне тут с тобой. Давай, ты, как лекарю, пожалуешься, что же тебя беспокоит. Как начальство требует выполнения разных заданий. Не хочешь? Последний шанс даю! Точно нет?

Теперь он снова глядел на меня с презрением.

– Ну, извини! Ты сам захотел продолжения. Начнем?

Я достал кинжал, зажал ладонь, которую он безуспешно пытался вырвать, и загнал кончик кинжала под один из ногтей. То, что ногти – очень чувствительное место, я сам несколько раз убеждался. Однажды палец попал в петлю раскладушки. Ощущения неописуемые. То есть наоборот, сильно описуемые. Потому что от такой боли перестаешь контролировать мочевой пузырь. Другой раз палец оказался в притворе двери. Окончилось тем же: стираными штанами и отпавшим ногтем. А уж сколько раз попадал молотком!

Первый ноготь клиент вытерпел. Обработав один палец, я оставил в покое эту руку, и взялся за другую. Не имеет смысла резать соседний ноготь. Нервы расположены рядом, они возбуждают друг друга. И сигнал от соседнего пальца не такой сильный. На втором ногте пациент поплыл. Стоило мне проколоть палец, и он согласился.

Я вытащил продырявленный зубами кляп – подол плаща превратился в дуршлаг. Вытер клиенту лицо от слез и соплей.

– Готов рассказывать? Так я слушаю. Кто у вас главный – Стэн?

– Нет, его милость не главный. То есть, он главный, но все слушаются Черепа.

– И кто такой этот Череп?

О, Мечник очухался, прислушиваться начал.

– Он мастер боли. Давно у графа служит.

– Ну, и где они вас ждут с добычей?

– Кто? Стэн или Череп?

– Они не вместе? Рассказывай про обоих.

– Стэн остался в замке барона. А Череп нашел халупу в бедном районе. Он всегда так поступает. Говорит, что так удобнее в его работе. А Стэн говорит, что аристократу нельзя ходить в такие места. Это неве… неме… сно.

– Невместно?

– Да.

– Сколько вас в городе? Кто-нибудь сейчас следит за домом Аарона?

– Я не знаю, сколько еще групп, кроме нашей. Честно! Не знаю! Череп всегда разговаривал с нами отдельно от других. С остальными наверняка так же.

Что же делать с этими лазутчиками? Убивать просто так я еще не научился. И не думаю, что научусь. Одно дело в бою, когда, как сейчас, защищаешь себя или кого-то. И совсем другое – хладнокровно перерезать горло или свернуть шею. Да и парень вроде сообразительный, о многом поведать может.

Гном уже достаточно пришел в себя, чтобы выйти наружу. Надо посоветоваться, не при этом ведь чудике разговаривать.

Мы вышли из кареты.

– Что думаешь об этом? Может, прикатить карету к тебе в дом?

– Я заметил наблюдателей возле ворот нашего квартала.

– Возле ВСЕХ ворот?

– Почти всех. Но через те калитки, что не взяли под наблюдение, провезти карету невозможно.

– Все равно надо заметать следы. Трупы где-то здесь можно спрятать так, чтобы не нашли?

– Это не трудно.

– А местечко, чтобы тихо разобрать карету на дрова?

– Тоже найдется.

– Тогда у меня есть идея…

***

Наконец-то я сегодня добрался до еды. Замороченный получился день. Вышел ведь в дорогу с самого утра. Без завтрака. Есть у меня такая привычка – завтракать часа через два после пробуждения. Взять что-либо с собой для перекуса не пришло в голову. Собирался ведь часа через два или три сесть в таверне и поесть нормально.

А что получилось? Сначала наблюдал за «почтовым ящиком». Потом освобождал Аарона. Затем пришлось сторожить карету с трупами и пленным. Карету предстояло разобрать, а пленного надо переправить в квартал гномов.

Не хотел я его «зачищать». Во-первых, хотя бы потому, что не в бою. И парень не выглядит своим для такой компании, как граф, его капитан Стэн или этот Череп. Прозвище, кстати, о многом заставляет подумать и фантазии жуткие навевает. А вот паренек, думаю, является простым исполнителем, которому давали нейтральные задания: проследить, иногда похитить. Да и была мысль, что он еще может пригодиться. Хотя бы побольше сведений о противнике выдаст.

Но сначала его надо переправить к гномам. Да и с транспортом разобраться. Этим вопросом и должен заняться Аарон. Мечник ушел в сторону квартала гномов. Сказал что вернется с подмогой.

Пришлось ждать его почти два часа. Наконец, гном появился, уселся на облучок и направил экипаж прочь из проулка, пояснив, что остальные ждут на месте. Перед отправлением показал на нашего пленника:

– Глаза ему завяжи.

Из всего, что было вблизи, для подобного годился разве что всё тот же плащ. Сделан из плотной материи, я проверил – почти не просвечивает. Накинул его соглядатаю на голову двойным слоем, немного подвязал, но так, чтобы можно было дышать.

Гном в это время катался по улицам города, выделывая петли одну за другой. Кажется, вот этот перекресток мы проезжаем уже в третий раз. Я выглянул в окошко, через которое переговариваются с возничим.

– Хвост?

– Что? – Гном отвлекся от дороги, не сразу понимая, что я имею в виду. – Ты имеешь в виду погоню? Нет, нас никто не преследует. Это так, на всякий случай.

Ясно, заметает следы. Покатались еще не много и, не доезжая до стены гномьего квартала, свернули в какой-то двор. Ворота в него открыли прямо перед мордами волов и закрыли сразу же, как только мы проехали.

Перед нами стояла шестерка гномов с оружием и в легкой броне. Ничего лишнего, только кольчуга и шлем-мисюрка. Никакого панциря, кирасы или другой тяжелой защиты. Аарон тоже ведь, пока ходил домой, успел вздеть броню.

Волов тут же выпрягли и завели в сторону. Трупы схватили за руки и куда-то поволокли. Пленника Аарон сказал вести за ними. Когда мы заходили за угол дома, двое гномов с топорами уже приступили к разборке кареты. С таким энтузиастом, что через местный мини-часик, я думаю, во дворе ничего не останется.

С другой стороны дома, куда мы завернули, оказался спуск в подвал. Все помещения были заставлены стеллажами с какими-то ящиками и мешками. Начиная с улицы и через всё помещение шел наклонный пандус, поворачивая несколько раз, когда входил в дом и когда начинался нижний уровень. Путь через глубокий двухэтажный подвал заканчивался помещением, заставленным бочками разного калибра. Судя по жуткой смеси запахов спирта, уксуса и винограда, здесь хранилось вино. Вдоль одной стены на подставках, чтобы не раскатились, в два ряда лежали большие бочки. Вдоль другой стены, также в два ряда, стояли стеллажи с мелкими ёмкостями. Часть этой стены была освобождена. Оба стеллажа, стоявших напротив неё, сдвинули в сторону больших бочек. В стене был виден проход. Дверь, которая должна его перекрывать, сама выглядела, как кусок кладки. Сейчас она была повернута на шарнирах, открывая проход.

Трупы дотащили только до подвала. Там гномы из какого-то закутка достали тележку, на которую и взгромоздили убитых. Теперь, чтобы везти тележку, достаточно было одного воина, а остальные вернулись во двор разбирать карету.

Спускаясь вслед за своеобразным Хароном, я понял, что карета здесь действительно не пройдёт. Ширина прохода только-только позволяла пройти гному. Двоим же придется расходиться где-нибудь на перекрестках между стеллажами.

Скакунам бы здесь пройти, а то жалко животинку. С другой стороны, оставлять живыми волов – это большой риск. Даже не считая клейма, хозяин или грум всегда узнают своего подопечного. Но всё-таки удобнее провести волов на своих ногах. Не забивать же их в этом доме. Неудобно, да и след может образоваться.

За дверью в стене подвала дорога снова уходила вниз. Пандус спускался и немного поворачивал влево. Наконец, спуск закончился выходом в подземный тоннель. Вот здесь уже могла бы проехать захваченная карета. Да что карета, здесь мог поместиться фургон циркачей, если бы кто-то умудрился его сюда пропихнуть через такой узкий вход. Оба конца тоннеля тонули во мраке. Освещен был только наш участок, где висел зажженный фонарь.

– Подождем, – сказал хмурый воин, который вез тележку. До этого я не услышал от него ни слова.

Долго ждать не пришлось. Всего через «часик» (а я так и не решил, как правильно переводить название, но дословно получается «час» и «часик»). Так вот, всего через «часик» послышался шум из бокового тоннеля, мычание, скрежет и маты. Еще через некоторое время появилась вся остальная компания, которая оставалась наверху. Они тащили куски полу разобранной кареты. Гномы не стали сейчас полностью разрубать захваченный транспорт. Были сняты крыша и стены. И сейчас вниз спустили только днище, оставшееся соединенным с колесами и оглоблей. Это сооружение тащили почти все гномы. Еще один вел быков. Чтобы пройти в узких проходах, днище было развернуто по вертикали. Всё это воины оставили нам, а сами пошли обратно, принести другие части.