Текст книги "Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Нелин

Соавторы: Валентин Дмитриев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Глава 55

Глава LV

– Осторожно, не повреди шов. Тебе, считай, всю спину наискось распороли, хорошо что неглубоко. Так, в паре мест рёбра зацепило, – гарнизонный врач помог Халлеку сесть.

– И сколько я тут провалялся?

– Сегодня пятый день. Крови из тебя нахлестало, не был бы я медиком, в жизни не поверил бы что столько в человеке бывает.

Халлек попробовал покачать головой, спину сразу защипало.

– На тебе быстро заживает, но мечом тебе нельзя махать ещё месяц, иначе мышцы не срастутся как положено. Верхом можно будет дней через десять, но без излишеств.

– Вот уж попал так попал, – дёрнул щекой Халлек. – Мне вообще-то в Сусассу надо. Со мной была женщина, где она?

– Полагаю, она тебе не близка, иначе ты спросил бы что с ней, – хмыкнул врач. – Жива, почти здорова, сидит в порубе под присмотром. Немного помялась, когда ты с лошади свалился. В Сусассу вместо тебя отправился карательный легион, прибывший два дня назад. А с тобой тут хотят пообщаться.

Врач вышел, оставив дверь приоткрытой, послышался короткий неясный разговор, и в комнату вошёл Фарон собственной персоной. Его сопровождал высокий смуглый тип в мундире легата. Халлек нашёл в себе силы усмехнуться и пожать плечами:

– Похоже, ты преследуешь меня.

– Куда деваться, там где ты, всегда случается что-нибудь этакое. Ты хоть знаешь, кого поймал?

– Магичку какую-то.

– Хах! Магичку. Мы за ними полгода гоняемся, а ты вот так взял и встрял, да ещё уцелел.

– Фарон, а можно ли?.. – усомнился в чём-то легат.

– Он наш человек. Можно. Познакомьтесь. Это Халлек Торсон из Нордхейма, это – он хлопнул легата по плечу – мой старый друг Маргис.

Они пожали друг другу запястья, как принято среди воинов.

– Дело тут, Халлек, такое – кто-то повадился разорять пограничные хутора и заставы. Разорять подчистую. Жителей убивали, поселения сжигали. Следы непонятные, начинаются ниоткуда, заканчиваются тоже в никуда, и никто из наших магов не мог проследить портал.

– Мы с Сейдой видели такой посёлок. Там случайно выжила одна девушка, мы отвезли её на заставу восточнее Снежнобарска.

– Да, я знаю. Только она не сказала ни слова, а писать не умеет. Пыталась нарисовать, но мы не сумели понять что там. Девица основательно не в себе. Настолько, что вот на днях едва-едва улучшения замечать стали. С месяц назад был сожжён хутор в горах на нашей стороне Пригорья, на юго-запад отсюда. Там уцелел какой-то дед, старый легионер, он и не такое видал, потому умом не оскорбел. Он описал нападавших как панцирную конницу, и заметил с ними нескольких женщин в хорошо скрывающих облик балахонах. Точь-в-точь как на твоей пленнице. С ней Низа разбирается. Это нечто новенькое, да, – он обернулся на легата. Тот кивнул и продолжил.

– Панцирная конница давно осталась только для парадов, в современном бою ей места нет. Но по описанию доспехов и вооружения мы поработали в архивах Белой Цитадели. Выяснили, что сто тридцать два года тому отряды с таким снаряжением входили в состав одного из южных легионов, стоявших на стыке тогдашних границ Тарума и Сусассы. Две сотни были отправлены вглубь саванн для уничтожения большой банды, ушедшей за границу. Имелись сведения, что их втихаря поддерживает владетель одного из ближних султанатов. Больше их никто никогда не видел. Я думаю, они попали в заранее приготовленную засаду. Если конницу успела дойти до песков, то… там сухо. Тела не разлагаются, сталь не ржавеет, а доспехи панцирникам делали из очень стойкого сплава. Вероятно, нашёлся деятельный некромант, нашедший способ поднять их.

В комнату вошла раскрасневшаяся Низа. На её лице сияла улыбка.

– Фарон, можно я его расцелую?

Казначей еле сдержал смешок и кивнул. Магесса, склонившись, запечатлела на щеке Халлека невинный сестринский поцелуй. От неё пахло морозцем.

– Ну всё, теперь три дня умываться не буду, – сказал нордхеймец.

– Всего-то? А я самое меньшее на неделю рассчитывала, – Низа подмигнула и стала очень серьёзной. – Дела обстоят так: Фируз III сумел подмять под себя ведущих некромантов. Не знаю, какую морковку он им показал, но они дружно забыли грызню и интриги вокруг трона. Два года назад при дворе была устроена учебная часть, в которую стали принимать даже женщин. Всего через год Фируз создал что-то вроде ордена, из женщин-некромантов, представьте себе.

– А почему мы об этом узнаём только сейчас?

– Разведка в султанатах… сам знаешь, каково там. Далее. Этот орден использует какие-то очень странные наработки, сильно затрудняющие обнаружение и отслеживание волшбы. Она, зараза эта то есть, сама толком не знает, чем пользуется. Их просто талантливо обучают, отсюда такой краткий срок, а чему – сказать не может. У меня есть ощущение, что кто-то в Сусассе раскопал и сумел расшифровать записи дохенлитской эпохи. А вот насколько "до", сказать не могу. Мы очень мало знаем о том, что не попало в хроники Хенлита.

Фарон дёрнул плечами.

– Думаешь, эти беспокоящие набеги имеют какую-то далеко идущую цель?

– Не могу сказать. Мы очень мало знаем. Это и так невероятная удача, что Халлек захватил некромантку.

Они переглянулись, потом посмотрели на Маргиса. Легат ухмыльнулся.

– У меня хорошие отношения с парой орочьих вождей, чьи племена обитают рядом с границей.

– Ага, – загадочно изрёк Фарон. Халлек уже заметил, что если казначей задумал что-то каверзное, то мысли свои выражает односложными хмыканьями, предлогами и междометиями. – Ты ведь всё равно в Сусассу собирался?

Вздохнув, Халлек кивнул.

– Ну вот и отлично. Мы всё равно здесь задержимся до завершения карательного похода, Низа поможет тебе восстановиться.

– Ты хоть скажи, чего вам от меня надо.

– Сегодня Низа закончит потрошить некромантку и сделает выжимку из её сведений. Тебе надо будет проверить их. Я передам тебе данные об одном связном глубокого залегания. Если он жив, поможет. Если нет, придётся всё самому выяснять. Ну бывай, а то мне врач накостыляет.

– Тебе-то?

– Мне. Легионный медик имеет полное право дать мне по морде, если сочтёт нужным. И даже собственному легату.

Маргис кивнул, подтверждая слова казначея. Халлек не знал, что в армии Весталии гарнизонные врачи были выше любых чинов и званий. Едва дверь отворилась, все трое покинули сияющую чистотой комнату. Лишь к вечеру явилась магесса, помогла перевернуться и почти час что-то делала с его спиной. Зато уже утром нордхеймец почувствовал себя значительно лучше и обнаружил, что может самостоятельно сесть, поводить плечами и свободно наклонять голову. Можно было хотя бы разминаться, не давая себе залёживаться, чем он и занимался ещё пять дней, постепенно осваивая новый ритм движений. Тело теперь вело себя немного по-другому. На шестой день медик осмотрел его, хмыкнул, покосился на магессу и разрешил сесть в седло.

Всё равно прошло ещё десять дней, прежде чем этот зануда счёл Халлека окончательно оправившимся от не тяжёлого, но очень неудобного ранения. Зима окончательно заняла позиции даже в этом южном крае, и сдавать их не собиралась. В лагере царила лёгкая суета. Со дня на день ожидалось возвращение карательного легиона, дальние дозоры уже передали сообщение о переходе границы. Следовало подготовить всё для размещения и отдыха. Но казначея и привлечённых им людей это не касалось.

Маргис повесил подготовку небольшого отряда на своего заместителя, младшего легата Линя Шай-Яо, тёзку и земляка приснопамятного дедушки, почившего на пиратском архипелаге. Малый рост и невзрачный вид Шай-Яо перевешивались свирепостью и личным бесстрашием. Рядовые легионеры его весьма уважали, за полную отмороженность в бою и выдающуюся способность избегать потерь. Вскоре десяток всадников одвуконь выехал, везя мелкие подарки дружественному орочьему вождю. И имея целью под шумок – орки часто набегали на ближайшие к ним султанаты – забросить Халлека в Сусассу. Фарону даже не пришлось придумывать хитрую легенду. В легионах Весталии время от времени случалось дезертирство, чаще всего это были иноземцы из наёмных вспомогательных частей. В том, что в султанаты забрёл слинявший от тягот службы нордхеймец, никого там не удивит. Сусассцы не видят ничего предосудительного в переходе из-под одних знамён под другие.

Через три дня отряд вошёл на территории орков. Об этом молчаливо, но красноречиво говорили кучки черепов на каменных турах, венчавших вершины невысоких холмов. Черепа там были самые разные, Халлек насчитал четыре вида условно человеческих и десяток от крупного зверья. В ранних сумерках вечер навстречу выехали несколько всадников на верблюдах. Краткий обмен непонятными словами, и их тактично взяли в клещи. Не то почётное сопровождение, не то почётный конвой. Разглядывая местность, Халлек порадовался, что орки в это время года почти не кочуют, и опасность нарваться на племя, чей родовой монумент они в своё время "осквернили", невелика.

В посёлок въехали уже в темноте, разгоняемой редкими факелами на частоколе. Империя давно не воевала с орками, поддерживая состояние "взаимной тренировки" путём бескровных стычек-соревнований в оговорённых местах. Охочие до мордобойной забавы зелёные были этому только рады. Конечно, не обходилось без сломанных рёбер, ног и рук, а иногда и смертей, но обе стороны считали, что это лучше настоящей войны, в которой степняки просто исчезнут под бронированными цепями легионов. А так орки были надёжными торговыми партнёрами и прослойкой между Весталией и частью султанатов. Халлек не знал, откуда повелось величать этих степных громил зелёными. Кожа у них была скорее оливкового оттенка и более грубая, чем у людей, но и только. Ну рожи клыкастые, и что с того?

Линь Шай-Яо вместе с парой сотников отправился в дом вождя, а остальных гостей незамысловато разместили в "длинном доме", вместе с бессемейными неженатыми воинами и подростками, начавшими обучение. Халлек подивился схожести обычаев на таком большом расстоянии, и легко заснул на застеленном толстым войлоком топчане недалеко от входа. А утром в центре посёлка собрались почти все его жители, кроме уехавших ещё до рассвета дозорных. На большой, неизвестно откуда взявшийся в степи пень, влез вождь. Рядом стоял Линь собственной персоной. Он, как оказалось, был сейчас переводчиком.

Вождь набрал в могучую грудь побольше воздуха и разразился громкой долгой речью. Заместитель легата переводил:

– Подлые пожиратели падали разоряют земли наших добрых соседей! Они не берут добычу, не угоняют скот и женщин, не ищут доблести – они убивают и жгут! Нет в том чести. Вчера наши гости сообщили, что сразу за горами будет проходить караван с оружием и светлым земляным маслом, свет которого так нравится нашим женщинам! Набежим?! Добудем себе трофеи и славу?!

Толпа ответила слитным рёвом, значение которого не требовало перевода. Халлек насчитал в посёлке не менее сотни здоровых ребят, и далеко не с каждым он решился бы побороться.

Шай-Яо засунул руку за отворот мундира, вытащил оттуда что-то, напоминающее пудреницу, открыл и посмотрел. Нордхеймец удивлённо вытаращился на него. Линь усмехнулся в ответ на его взгляд и обратился к вождю:

– Мне только что передали. Скажи своим воинам, что вернулся наш легион, ходивший в Сусассу. Они отомстили за наших сородичей и полностью разграбили два города, взяв богатую добычу. Её примерная стоимость – пять сотен обученных боевых верблюдов.

Вождь восхищённо рыкнул и аж присел. Потом передал слова Линя окружавшим пень оркам. Халлек едва не оглох от их радостного вопля. Он не знал, правду ли сказал Линь или просто сыграл на знании нравов, но сотня до зубов вооружённых, выносливых как их верблюды воинов, пройдёт любой пограничный султанат как касатка через стаю тюленей. И утащит гору добра. Такая война оркам нравилась. Набежать, набить морды, отобрать всё что плохо лежит, оторвать всё что лежит хорошо и смыться. А бегать они умели. К тому же знали пограничные горы как свои пять пальцев, в отличие от сусассцев, которые без крайней необходимости туда не лезли. Рудные разработки Пригорья были порядком истощены и неинтересны.

Орки остались гомонить на площади, а Шай-Яо, почёсывая правое ухо длинным ногтём, подошёл к Халлеку.

– Смотри, – и протянул ему свою пудреницу.

Щёлкнув замочком, отскочила овальная крышка, показав полированную серебряную пластину.

– Сохраняется всего два сообщения, предыдущее и новое, но всё равно удобно. Свеженькая разработка для передачи небольшого объёма текста.

Халлек всмотрелся в мелкие буковки. Это был сжатый отчёт о результатах карательного похода. Линь не соврал ни на чуточку. Халлек не знал стоимости верблюдов, но даже приблизительный пересчёт в знакомые ему меры приятно удивил.

– И что, когда едем

– Да завтра и выдвинемся, орки в таких делах непоседы. Кстати, про караван тоже правда. Примерно двадцать вьючных верблюдов и сорок-пятьдесят мулов идут в Тарум. Охрана, само собой, есть, но против такой орды, – Линь ехидно оскалился, – не сдюжит.

– А непредвиденные обстоятельства? Вдруг такой вкусный караван – ловушка?

Заместитель легата пожал плечами.

– Не побывав там, мы этого не узнаем, верно? Сегодня отдыхай, проверь лошадь и сбрую. Завтра увидишь, как орочьи верблюды носятся.

Глава 56

Глава LVI

Носились они и вправду резво. Редко какая лошадь могла угнаться за боевым верблюдом, пущенным диковинной размашистой рысью. Хотя назвать этот ход рысью не повернулся бы язык ни у кого. Горбатые твари перебирали голенастыми конечностями, вымахивая ими как-то в стороны, будто гребцы вёслами. Покрасовавшись перед гостями, орки придержали своих скакунов. Скорость понадобится потом. Что верблюды, что лошади не могли поддерживать подобный темп долго. Зато, в отличие от вторых, боевой горбач не требовал для прокорма зерна, обходясь жёсткой степной травой и поедая её вместе с хрустящей наледью. Халлеку это свойство приглянулось, оно очень подходило для горных тундростепей Нордхейма, и он подъехал к вождю, которого почему-то звали на весталийский манер – Раулем. Отряд поднимался по пологим северным склонам пригорья.

– Ты бы согласился продать нескольких пар верблюдов или обменять на что-нибудь полезное?

Рауль задумчиво подвигал челюстью. Орков, так же как и нордхеймцев, неосведомлённые личности часто считали тугодумами. И точно так же это было ошибочно. Наконец вождь ответил:

– Мы можем время от времени обменивать. Считая сталью, просто породистый верблюд стоит от восьмисот до тысячи ста монет. Верблюд-производитель пять тысяч, не менее. Плодная верблюдица тысячи две. А что может предложить твой клан?

– Украшения, оружие, как обычно.

Рауль фыркнул.

– Этого добра мы и в Империи наменяем. Не так далеко. А что-нибудь другое?

– Нуууу… – Халлек попробовал представить, чем можно торговать с орками, которые живут мало не в четырёх тысячах вёрст от границы Нордхейма. Надо же чтоб не испортилось, пока довезёшь. – Я так понимаю, меха вам не нужны, – он кивнул на вязаный рукав из толстой верблюжьей пряжи.

– Неа, – согласно кивнул Рауль.

И тут Халлека осенило.

– У вас как, пиво варят? Или только спирт гонят?

– Варят конечно же. Как без пива можно.

– А рыбу вяленую под пиво пробовал?

– Неа, – на этот раз вождь удосужился повернуть голову и заинтересованно оглядеть Халлека. – Это вкуснее чем вяленое мясо?

– Зависит от вида рыбы, конечно. Но ведь с мясом тоже так, верно?

Орк кивнул, всем своим видом подтверждая, что одно дело это вяленая верблюжатина, и совсем другое – вяленая телятина.

– Вот я и говорю, – продолжил Халлек. – У нас на севере холодные воды, в которых рыба нагуливает много жирка. И вот когда её подсолишь, подвялишь да ещё немного подкоптишь…

– Хо! – воскликнул вождь. – А когда ты можешь привезти что-нибудь на пробу?

– В голове Халлека начала складываться нехитрая схемка взаимовыгодного обмена. Он сказал:

– Погоди немного, – и направил лошадь в сторону Линя Шай-Яо. Заместитель легата вопросительно посмотрел на него.

– Можешь передать Фарону небольшое письмо для отправки в Нордхейм? Хочу кое-то своим черкнуть.

– Могу. Но небольшое. Строк десять. Уложишься?

– Да. Только уточню кой-чего.

Халлек вернулся к вождю и озадачил его:

– Как тебя найти, если кто повезёт товар?

Рауль пожал плечами.

– Так ведь через него, – и показал пальцем на Линя.

– Это обход большой делать. Проще сразу через Озёрный Край на юг спуститься. А ты чего хочешь?

– Передать своим чтобы рыбы тебе заслали как-нибудь.

– А, ну это просто. Ты с Фароном вроде накоротке?

– Наверное, можно и так сказать, – хмыкнул Халлек.

– Напиши от меня, что я прошу передать подорожное слово. Никто купцов не тронет.

– Фарон знает о чём речь?

Рауль утвердительно кивнул, и вскоре с помощью "пудреницы" ушло сообщение для казначея. Отряд быстро продвигался по предгорьям и к концу светового дня добрался до перевала, где было устроено немудрёное убежище: приземистый барак из дикого камня, накрытый плотно уложенными вязанками соломы. Строение притулилось к скале, которая была одной из стен. Рядом с бараком, под каменным козырьком, лежали посеревшие от ветров брёвна, тут же был грубо, но надёжно сколоченный загон. Двое крупных псов, бежавших всё время с отрядом, первыми обследовали место и, не найдя ничего подозрительного, молча шлёпнулись большими бубликами шерсти прямо возле входа в барак.

– Здесь и заночуем. Завтра выйдем на равнины с той стороны, найдём укрытие на вторую ночёвку, отдохнём и встанем в загонную засаду, – сказал Рауль и первым слез с верблюда.

Брёвна были предназначены для круглого очага в центре барака. Дым поднимался к двухскатной крыше и рассеивался прямо через вязанки соломы, отчего она была прокопчённой настолько, что гниль от влаги ей точно не грозила. Тепло набралось быстро, и после назначения очерёдности дозора все завалились спать, едва поужинав.

То, что Рауль назвал загонной засадой, было несложным, но действенным способом направить цель туда, куда тебе надо, и там уже с нею разделаться. Место, где должен появиться караван, находилось верстах в двадцати от склонов Пригорья, и представляло собой натоптанную полевую дорогу среди прихотливо разбросанных крупных валунов. Откуда они тут взялись, Халлек примерно представлял. Камни были изъедены временем, дождями и ветрами, и больше всего походили на те, которые лежали на полях Нордхейма – ледник их приволок, а потом растаял. Пригорье старый хребет, и кто его знает, может когда-то очень давно здесь были и ледники. Раннее по зимним меркам утро покрыло камни и землю изморозью. Отряд рассеялся среди валунов – загонная часть на самых крепких верблюдах отдалилась, а меньшая, основная, устроилась неподалёку от самого просторного участка пути. Халлек удивился такому разделению и поинтересовался у вождя, почему именно так.

Орк пожал плечами:

– Ну смотри. Караван втягивается сюда, – он обвёл рукой вытянутый круг, – за их спинами возникает большая толпа на боевых верблюдах. Куда деваться? Можно убежать попробовать. Значит они двинут сюда. А тут мы их встречаем.

Рауль поднял в лапе лук устрашающих размеров. Усиленные роговыми пластинами подзоры выгибались вперёд – тетива ещё не была натянута.

– И что дальше?

– Ну и всё, – пожал плечами орк. – Так, а теперь накройте морды и верблюдам и себе, ветра нет почти, кто-нибудь глазастый может заметить дыхание.

Халлек заставил коня улечься, накинул ему на голову полу тёплого плаща, сам натянул поглубже капюшон, прикрыв лицо тканью. Наступила оглушающая, звенящая тишина морозного утра. Что происходит в горловине этого каменистого дола, можно было только догадываться. Прошло, наверное, более получаса, прежде чем вдалеке послышался тяжёлый мерный шаг коней-тяжеловозов, шлёпанье верблюжьих ног и побрякивание повозок. Караван действительно шёл богатый, тяжеловозов выводили только в Весталии всего на двух конезаводах. Никаких хитростей, просто по неизвестной причине они отказывались размножаться где-либо, кроме этих мест. Покупка дюжины этих гигантов пробивала солидную брешь в состоянии любого купца, но зато тяжеловозы без труда тянули возы с грузом в четыре-пять тысяч пудов, да ещё и спать могли прямо на ходу.

– Сейчас начнётся, – гулким шёпотом сказал незнакомый орк, сидевший рядом. И не ошибся. Заулюлюкало, завопило, Халлек расслышал даже шлепки тетив по наручам из вощёной кожи.

– Ввааааааахх!!! – возопил Рауль, откидывая покрывало и натягивая лук с наложенной стрелой, больше похожей на небольшой дротик. Звякнуло, стрела исчезла, улетев в ещё не видимую Халлеку цель. Он выглянул из-за камня, сжимая в руке меч. Караван, подстёгнутый нападением с тыла, метался, рассеиваясь среди валунов. Тяжеловозы очнулись и тащили повозки, упираясь со всех своих немереных сил. Халлеку померещилось какое-то движение под плотным брезентом, укрывавшим высокобортные возы, и он обратил на это внимание орочьего вождя. Рауль отмахнулся и буркнул:

– Как они несутся, конечно будет трепыхать.

Это стало роковой ошибкой. Через пару мгновений шнуровка, крепившая брезент к борту, отлетела, хитро выдернутая изнутри, и над высокими бортами появились латники, вооружённые стальными самострелами. Смуглые лица и особенности доспехов не оставляли места для сомнений – Сусассе надоели набеги орков и Фируз снарядил караван-ловушку. Тяжёлые стрелы легко поражали орков, пренебрегавших защитным снаряжением, а прочные борта укрывали ноги и нижнюю часть тела, сусассцев нельзя было достать мечами и ятаганами. Сравнительно небольшой отряд орков был выкошен почти без потерь, а Халлек, получивший по голове чем-то тяжёлым, очнулся связанным в одной из повозок. Над ним покачивались сухощавые обитатели саванн в шлемах с тюрбанами. Они молча смотрели на него. Дисциплина в войсках султанатов была драконовская, и за недозволенный разговор с пленником запросто могли всыпать две дюжины плетей.

Все восемь или десять, он точно не запомнил, дней пути ему давали только воду с какой-то гадостью, погружавшей сознание в сумерки. Тяжеловозов и массивные грузовые повозки сменили обычные лошади и обозные телеги, и в конце концов отряд прибыл в какой-то город. Пока его волокли к темнице, Халлек зыркнул по сторонам и опознал пару орков и – надо же! – обмотанного бинтами, но вполне живого Шай-Яо. Однако упрятали их раздельно, перемешав со всяким местным мелкобандитским сбродом. Пока Халлек приходил в себя после доставки, на него почти не обращали внимания, но через несколько дней в довольно просторном каземате началось какое-то странное шевеление. Появился ещё один новый обитатель, непохожий на уже примелькавшиеся рожи щипачей и "булочных" воришек. Он переговорил с тройкой самых весомых личностей, после чего направился к подвешенной на цепях к стене койке нордхеймца.

Гость отличался не только добротной, хотя и простой, одеждой, но и всей манерой держаться. Лицом он тоже нисколько не походил на тутошнее жульё, пороки этого сусассца, если они у него имелись, не оставили ни малейшего следа. Самое главное, подвеска при его приближении начала ощутимо нагреваться. Значит, пришелец непрост. И вообще зашёл сюда целенаправленно, а не как заключённый.

– Вот ты каков, значит, – негромко протянул он и кивнул на дверь. – Пойдём.

Говор у него был правильным, на имперский манер, с едва заметным акцентом. Голубые глаза не редкость для сусассца, но без поволоки лёгкого безумия, свойственного многим в этих землях.

– Что, просто так выйду? – Халлек даже не пошевелился, несмотря на то, что окружающее общество ему порядком надоело.

– Меня зовут Маалик, что значит "вестник". Но вести, приносимые мной, могут быть разными. Чтобы моя новость не стала для тебя подобна иссушающему жару пустыни, поставь в стойло осла упрямства, сядь на коня благоразумия и следуй за мной.

Халлек пожал плечами. Он знал, что цветистость речи считалась в этих краях признаком принадлежности к благородным и образованным сословиям. Маалик двинул кулаком в дверь, охранники выпустили их и вскоре спёртый воздух подземелья сменился приятной прохладой южной зимы. У выхода на улицу их ждал крытый экипаж.

– Прошу, – Маалик, не дрогнув лицом, открыл дверку, будто приглашая в экипаж своего господина. Внутри уже кто-то сидел, и нордхеймца стиснуло с двух сторон. Но продолжалось это недолго, попетляв по узким улочкам, они въехали в обширный двор, окружённый белёными стенами высотой в два человеческих роста. Кроме стен, двор прикрывали незнакомые высокие, массивные вечнозелёные деревья с мягкой короткой хвоей, а на помостах вдоль верха этого укрепления бродили стражи. Дом тоже был похож скорее на укреплённый блокгауз, неведомо по чьему капризу расписанный поверх побелки запутанными узорами, от которых двоилось в глазах.

Маалик завёл его в тёмный коридор, пропахший чем-то непонятным, резким, но не противным. Скорее, так могли пахнуть незнакомые приправы, если бы у кого-то хватило ума просыпать драгоценные пряности по всему полу. В дальнем конце открылась дверь, в проёме показался толстяк в усыпанном каменьями и расшитом золотом халате, махнул рукой, мол, проходи. Вестник похлопал Халлека по плечу:

– Надеюсь, сума с рассудительностью при тебе, и крысы поспешности не прогрызли в ней дыры. Прощай.

Халлек покачал головой и пошёл к приветливо улыбающемуся толстяку. Вблизи его улыбка была какой-то маслянистой, и нордхеймец понял, что губы привратника накрашены! Что отразилось в глаза Халлека, он сам не ведал, но толстяк впечатался спиной в стену и забормотал невнятно, отстраняясь. За порогом был заботливо обустроенный квадратный двор, шагов тридцать на сторону, не меньше. В нём росли диковинные раскидистые деревья со стрельчатыми листьями, разнообразные пахучие кустарники, журчал сложный фонтан-горка. Здесь, несмотря на совсем недалёкую зиму, было тепло. Двор надёжно укрыт от ветра, а южное, высокое даже зимой солнце неплохо нагревает его.

В зелени и пышных цветах Халлека настигло замешательство, двор-сад казался пустым. Но откуда-то сбоку послышался шорох, по усыпанной мелкой каменной крошкой тропке из-за зарослей вышел немолодой, подтянутый сусассец в длинном приталенном одеянии тёмно-зелёного цвета. Украшений на нём не было, если не считать скромную вышивку алой нитью по серебряному фону вдоль линии застёжек. Из-под пол выглядывали загнутые твёрдые носки туфель. В руках у него была какая-то металлическая штуковинка на деревянной ручке, испачканная влажной землёй.

– Что же, что же… – хозяин дома коротко кивнул, – прошу в мой скромный сад.

Подвеска за пазухой мало не обжигала кожу.