Текст книги "Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Нелин

Соавторы: Валентин Дмитриев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Глава 38

Глава XXXVIII

Эль-Онкаит был спокойным и сонным из-за дневной жары городом, на треть меньше Эль-Фетрена в размере и пониже домами. Белёные глухие стены, дворики внутри, и почти никого на улицах. Сахиль отыскала постоялый двор. Он был устроен так же как и все остальные строения здесь – толстые саманные стены без окон, накрытый полосами белой холстины на растяжках двор с колодцем и выходами на галерейку с колоннами.

Завалившись на низенькую тахту, Халлек посмотрел на странное существо, неторопливо ползающее прямо по потолку. Существо имело в длину полторы пяди, и было похоже на очень маленького болотного хохотунца. Оно забавно ворочало выпученными глазами, обоими отдельно, скосило взор на нового постояльца, потом метко стрельнуло длинным языком в какую-то мошку с треугольными крыльями и схарчило её.

– Это что за чудо тут?

Сахиль приоткрыла один глаз.

– А, вроде геккона тварюшка. Её тут не гоняют, она жуков и насекомых жрёт всех подряд. Считай, вместо кошки. Джунгли рядом, порой такое залетает… Не обращай внимания.

В этом сонном месте они провели два дня. Под руководством Сахили нордхеймец занимался покупкой непонятных припасов и недостающего снаряжения. Лошадей продали, в джунглях они стали бы только обузой; и оставили на постоялом дворе всё лишнее. Из знакомого среди покупок оказалась только длинная сабля пологого изгиба в отделанных тёмной бронзой ножнах. Сахиль пояснила, зачем ему она:

– Мечом, если что, заросли не порубишь. Не для того он. А шашка в самый раз, с оттягом, не каждое дерево выдержит.

– Значит это называется шашка.

– Да. Ну ты уже заметил, чем она от сабли отличается. И тем более от моих скимитаров.

– Угу, – он повертел новое оружие в руке, уже примериваясь к нему. Через втулку был пропущен прочный кожаный темляк. – Весит подходяще, вполне под мою руку. И длина хорошая. Сталь добрая, – он завёл шашку за шею и согнул её. Сизо-синий металл лёг дугой и легко выпрямился. Вытянув клинок перед глазами, Халлек удовлетворённо хмыкнул.

– С нашими мечами такого не проделаешь.

– Так их и не согнёшь настолько. Всякому клинку своё дело, – кивнула Сахиль.

Утром третьего дня они покинули Эль-Онкаит в компании проводника, высушенного солнцем до состояния копчёной воблы. И после ночёвки в небольшом посёлке вошли под влажную зелёную сень. Проводник, которого звали Ахмед, честно признался, что укажет им дорогу только до реки, а дальше он и сам не знает. Уже через несколько вёрст пропало большинство тропинок, реже стали попадаться вырубки и поляны, а к полудню следы человека и вовсе почти исчезли. После сухого воздуха саванны идти здесь было одно удовольствие. Буйная зелень лезла отовсюду и в самых разных видах. С деревьев свисали волосатые лианы, покачивались цветы-кувшинчики с резким запахом, неторопливо шевелились полупрозрачные воздушные корни. Из сомкнутых полукруглых створок здоровенной росянки торчало слабо трепыхающееся насекомое. Халлек еле успевал смотреть не только по сторонам, но и под ноги. Выше, в кронах, мелькали какие-то ловкие тени с хвостами, слышалось отдалённое порыкивание и урчание.

Для первой ночёвки Ахмед выбрал раскоряченное старое дерево со множеством развилок и сросшихся ветвей. Халлек, после того как пару раз наступил на нечто шевелящееся, даже не стал спрашивать почему. На четвёртый день пути, пройдя около сотни вёрст, они вышли к довольно широкой мутной реке. Никакого берега не было, стена зелени резко расступилась и превратилась в поток песчаного цвета. Над потоком пролегал верёвочный мост, уводящий в такую же пёструю зелень на другой стороне. Выглядел мост ветхо.

– Всё, госпожа Сахиль, дальше я не пойду. И сам заплутаю, и вас заведу не туда, – с сильным акцентом сказал Ахмед. – За реку никто из наших давно не ходил.

Сахиль отсыпала проводнику горсть стальных монеток и Ахмед исчез за деревьями.

– Мы здесь, – Сахиль, выбрав нужный лист карты, показала на реку и мост, обозначенные на ней. – Отец со своими людьми разведал дорогу вот примерно досюда. Это дней двенадцать-пятнадцать ходу. А дальше никто точно не знает, – пожала она плечами. – До края плоскогорья никто ещё не доходил. Или не вернулся, чтобы рассказать.

– А это кто наносил? – Халлек провёл пальцем вдоль берега треугольного полуострова, вдававшегося далеко на юг. – Здесь и в глубине кое-что обозначено.

– Моряки ходили, местами высаживались. Я по архивам собирала. Ладно. Обновим воду да пойдём.

Халлек нашёл недалеко от реки бутылочное дерево, надсёк кинжалом верхний слой коры и заново наполнил фляги прохладной водой с лёгким травянистым запахом. Мостик, хоть и выглядел хлипким, даже не скрипнул под их ногами. Халлек сразу увидел, что река не только разделяет джунгли, но и отделяет их кое-как освоенную часть от совершенно дикой. Здесь всё звучало, выглядело и пахло совсем по другому. Чуждо и опасно. К исходу дня им дважды пришлось столкнуться с крупными хищниками, похожими на кошек, но пока всё обошлось миром. Звери чувствовали запах человека, железа и смерти, и только настороженно проводили Халлека и Сахиль взглядами. А ночью под дерево явились огромные кабаны с корявыми мордами и почти до утра перепахивали рыхлый подлесок, богатый корешками и разной насекомой мелочью. Потом сверху на Сахиль свалилась змея, к счастью, оказавшаяся полозом-переростком. Отшвырнув полоза подальше, барышня неизящно выругалась и стала отвязывать конец, которым прикрепила себя за пояс к толстой изогнутой ветке. Всё равно уже спать было поздно.

На третий день от реки звери совсем обнаглели и при встрече стали поглядывать на путников как на еду. Несколько раз Халлек отбивался от больших кошек пятнистой чёрно-желточной расцветки. На их тела почти сразу набрасывались мелкие ушастые зверьки, и сползались многоногие, гадко блестящие членистые твари. Жизнь и смерть в джунглях непрерывно переходила одна в другую и наоборот. Несмотря на влажность и жару, кольчугу на толстом кожаном подкладе Халлек не снимал, иначе однажды можно было вовсе не проснуться. Очень редко в просветах крон мелькало выбеленное солнцем небо, местность то повышалась, то понижалась, но в основном дело шло к набору высоты. Наконец, к середине десятого дня пути от реки они выбрались на пологий склон, поросший редкими кустиками.

Перед ними открылась обширная полукруглая долина, затянутая лёгкой дымкой испарений. Она тянулась вёрст на двадцать, насколько смог определить Халлек с высоты, и среди зелени прихотливо извивалась река. Не бурая, а обычная, синевато-серебристая, с пенными кляксами перекатов. И лес выглядел не таким пёстрым, как возвышающиеся позади джунгли. А на другой стороне долины, закрывая в ширину половину горизонта, сизой стеной маячило плато.

– Надо же, почти не промахнулись, – выдохнула Сахиль. За время путешествия они оба изрядно оголодали, ведь есть приходилось то, что несли с собой, добывая на месте только воду. И если на Халлеке с его крупной фигурой это сказалось не очень, то Сахиль выглядела хуже. Три с лишним сотни вёрст по джунглям, в во влажном горячем воздухе, вымотали даже её, более привычную к здешним условиям.

– Значит, твой отец дошёл сюда?

– По крайней мере, его записи и наброски точно указывают именно на это место. Ну, пару вёрст туда-сюда. Сокол, который прилетел последним, доставил несколько листков. А куда он продвинулся дальше, кто знает.

– Спустимся к реке, – Халлек высматривал на излучинах подходящий плёс. – Рыбки свежей набью. Надо тут встать дня на три.

Вода в реке была чистая и холодная. Халлек, посмотрев на солнце и вспомнив слова Сахили насчёт его смещения, прикинул, что на юг они не зашли настолько далеко, чтобы добраться до мест, похожих хотя бы на пограничье Империи. Но река текла прямо перед ним, урча на каменистых отмелях и плескаясь у самых ног. В руке Халлек держал острогу, сделанную из кинжала и подходящей палки. Здесь потоки воды кружились вдоль края плёса, вымывая из богатой лесной земли всякий съедобный сор, и рыбы подбирали его. Две крупные тушки уже лежали на берегу, слабо трепыхаясь. Сахиль, разведя костёр, отмокала по другую сторону заводи.

А потом они отъедались и спали, отдыхая после тяжёлого перехода. Зверьё из джунглей почему-то обходило приречье стороной, изредка недовольно взрыкивая и фыркая, но не высовываясь. Халлек разведал берег на несколько вёрст в обе стороны и нашёл подходящее для переправы место. На протяжённом пороге река разбивалась на множество ручейков и струек. Во время одной такой прогулки, порывшись среди обкатанных камней, он подобрал кусок породы, очень похожей на вулканические базальты Нордхейма. При том, что на пути, от самого Эль-Фетрена до посёлка, в саванне высились останцы из плотного песчаника. Само собой, в джунглях было трудновато найти булыжник для опознания, но такой разнобой смущал. И ещё он дыханием чувствовал, что они находятся довольно высоко, между полутора и двумя верстами на уровнем моря. Плато, со стороны которого текла река, казалось, добавляет ещё почти версту. Значит, оно вполне может быть остатком от какого-то большого древнего вулкана.

– Пойдём вверх по течению, насколько это возможно. Даже переходить не будем. Ближе к истоку должно быть больше мест, – сказал он вечером.

– Я не против, – Сахиль, высунув кончик языка, наносила грифелем на лист пергамента контуры берега, рельеф и всякие значки. – После джунглей это похоже на вечернюю прогулку.

Халлек дёрнул щекой.

– Здесь что-то не так. Возле реки обязательно должны кормиться крупные хищники. Или хотя бы птицы. Ну, медведей здесь нету, но всё равно. А я не видел ни ошмётков рыбы, ни помёта. Хотя вода хорошая, похожа на ледниковую немного.

– Мы уже где-то рядом, – Сахиль посмотрела в темноту. – Я думаю, за три-четыре дня дойдём.

Глава 39

Глава XXXIX

Обрыв плоскогорья высился перед ними вертикальной стеной. Кое-где виднелись промоины, трещины, по косогорам вились тёмные осыпи. Истоком реки были несколько водопадов, с рёвом падающих через расселины на высоте от восьмисот до тысячи двухсот локтей. Халлек почесал затылок.

– Мда. Ну ладно. Мы пойдём другой дорогой.

– Ты о чём? Ты знаешь, как здесь подняться?

– Да, – честно кивнул Халлек. – Мы полетим.

Сахиль посмотрела на него с подозрением – не переутомился ли в дороге? Он ухмыльнулся и снял вещмешок, чтобы упаковать его поудобнее. Подсунул под верхнюю застёжку свёрнутую одежду и кольчугу, сбоку прикрепил шашку, обмотав вещмешок перевязью.

– Высоты не боишься? Отойди немного.

Воительница попятилась, больше от неожиданности, чем послушавшись Халлека. Он встряхнулся, расслабляя тело, и позвал свою вторую сущность. Дракон откликнулся, пробуждаясь и проникая в его явный облик. Сахиль зацепилась за камень, споткнулась и хлопнулась на травку. Перед нею топтался, кроша камешки когтями, чёрный крылатый звероящер.

– То ессссщё срррелишшшще, да? – ей показалось, что страхотная пасть улыбнулась. – Шшшфорачиффай ффешшщищки.

Сахиль закивала, сдёрнула свой заплечный мешок и привязала его к ноше Халлека.

– Дершшшшись, – оскалились два ряда загнутых зубов, и чешуйчатые передние лапы обхватили её. Правой задней дракон зацепил мешки за связку и отпихнулся от склона. Воздух наполнил крылья, но Сахиль, видя как в опасной близости проносятся осыпи и верхушки деревьев, сжалась и закрыла глаза. Халлек, размеренно набирая высоту, кружил над склонами, выискивая восходящий поток, но небо было затянуто лёгкой пеленой облаков, и пришлось сделать восемь кругов, прежде чем они поднялись на уровень плато.

Острое и точное драконье зрение позволило окинуть взглядом огромную, почти в шестьдесят вёрст, пологую котловину, с поросшими лесом склонами. Её приподнятые внешние края плавно переходили в изрезанное расселинами и осыпавшимися котловинами плоскогорье. В котловине находилось озеро с небольшими островками, а на дальнем его берегу виднелись какие-то неопределённые развалины. Очень было похоже на засыпанные снегами древние вулканы Нордхейма. Сахиль в его лапах притихла и не трепыхалась. Заодно какой-то орган чувств подсказал Халлеку, что они забрались на высоту трёх вёрст и примерно пяти сотен локтей. Присмотрев ровную полянку, он пошёл вниз, выпустил сначала вещмешки, и на втором круге сел сам.

– Всссссё, – выдохнул он, превращаясь обратно в человека. – Прилетели.

– Ничего себе, – Сахиль уселась, помотала головой. – Что-то меня замутило слегка. Я лучше прилягу.

Халлек, ощущая уже привычную после превращения ломоту во всех суставах, протянул ей флягу с неприкосновенным запасом – неразбавленным красным вином.

– Вот не знала, что ты оборотень, да ещё такой, – сказала она, вытягиваясь на травке.

– Не оборотень я, – Халлек высунул голову из ворота кольчуги и принялся застёгивать перевязь. – Это подарок, – сказал он таким тоном, что Сахиль не стала уточнять, чей.

– До озера мы сегодня не дойдём, но лучше убраться с открытого места, – Халлек посмотрел в сторону обрыва, до которого было меньше версты. – Вечером здесь будет сильный ветер, а утром ещё и похолодает. Вон там хорошая долина, я сверху заметил родник. И лесок есть. Правда, зверья я не разглядел.

– С такой высоты?

– В теле дракона у меня очень хорошее зрение. Я мог сосчитать каждую сосенку на самом дальнем острове. Не разглядел, конечно, не значит что нет совсем. Пойдём, может чего добудем.

Сахиль, слушая шелест верхового ветра в кронах, смотрела на Халлек, лежащего по другую сторону костра. Молодой нордхеймец сосредоточенно объедал ножку какой-то крупной птицы, подбитой на берегу озера. Следов крупных зверей они так и не нашли, зато дичи хватало. И птицы, и какие-то короткоухие зайцы, убегающие на деревья, и небольшие, забавные тварюшки с круглыми глазами и ловкими длинными пальчиками.

– Меня вот что смущает, – сказал Халлек, кинув обглоданную косточку в огонь, – мы слишком легко прошли. Ты говорила, сюда пытались добраться немало кто, но так никто и не вернулся.

Он прислушался к ночи, царящей вокруг. Со стороны воды доносились какие-то странные, гулкие булькающие звуки, непохожие на плеск рыб, охотящихся за ночными насекомыми. Это напоминало нечто очень знакомое, но усталость замутила голову, и Халлек никак не мог вспомнить. Помогло обоняние.

– Бегом на высоту, на ветер! – он вскочил и подхватил Сахиль, не дожидаясь, пока она очнётся от своей полудрёмы. – Бегом! – Халлек бесцеремонно швырнул её между деревьев, она споткнулась, но побежала на пригорок. Следом, вцепившись в вещмешки, помчался и он сам. Ноздри слегка покалывало, но, задерживая дыхание насколько хватало, Халлек вылез на холм, обдуваемый прохладным сухим ветром.

– Ты чего подхватился? – Сахиль куталась в покрывало, наблюдая, как меркнет костёр.

– Газ. Ядовитый газ, убивающий наземных животных и огонь. Смотри. Он тяжёлый и идёт понизу.

Пламя, видимое с холма, ещё дёргалось, сушняка было достаточно, но уже становилось ясно – это последние его сполохи.

– Если бы мы успели уснуть, то уже не проснулись бы.

Халлек откашлялся, прополоскал рот водой и только потом напился.

– Ты могла не знать, в Нордхейме это не везде есть. На землях нашего клана находятся две долины, они лежат над спящими вулканическими полями. Там нет ничего живого, кроме растений. Эти две чашки почти не продуваются ветрами и газ из трещин заполняет их. А здесь выживают только птицы и всякая мелочь, которая при выбросах сразу чешет на деревья или на сквознячок. Вот тебе и ответ на все вопросы сразу. И не вздумай искупаться в этом озере, переживём, ручьёв достаточно.

– Почему? – Сахиль непонимающе посмотрела на тёмный силуэт Халлека, луны не было – светили только звёзды.

– Когда этот газ проходит через воду, она становится отравленной. Вспомни, где мы поймали птичку.

– Возле впадения ручья, там ещё было много каких-то водорослей на мелководье.

– Скорее всего, она этими водорослями и питается? где вода ещё чистая. Так что… – Халлек пожал плечами – сюда-то доходили. А обратно нет. Придётся нам сегодня заночевать как есть, а завтра даже не знаю. Спускаться с утра в ложбины опасно.

– А если полететь? Ты сможешь?

– Смогу, наверное. Пролететь десятка полтора вёрст на следующий же день… – он хмыкнул. – Сама-то выдержишь? Здесь и так высоко, а я поднимусь ещё локтей на пятьсот-шестьсот, чтобы запас был.

– Надо, значит выдержу. Кроме тех развалин на дальнем берегу, искать здесь негде.

– Тогда доставай наши заначки. Маловато мне этой птички, особенно если завтра лететь.

Сахиль порылась в свёртках, на ощупь и на запах находя съестное. Некоторое время ветру аккомпанировало сосредоточенное чавканье и бульканье фляги.

– Ну вот. Теперь можно спать, – крякнул Халлек.

– Как мы тут на ветру-то?

– Просто. Давай своё одеяло.

Халлек расстелил его, придавив по краям вещмешками, достал своё и улёгся, подоткнув край за спину.

– Давай сюда. Вдвоём тепло будет.

Согрелась Сахиль быстро, но не спала толком. Так, дремала вполглаза. Зато Халлек, обхвативший её тяжелой лапой, сопел как младенец, дыша глубоко и ровно. От него крепко пахло оружейной смазкой и вощёной кожей, но это были запахи безопасности и надёжности. Засерел пасмурный рассвет, солнце заглянуло в щёлку между горизонтом и облаками и поползло дальше, скрывшись за их лохматым краем. Халлек почувствовал пробуждение спутницы, убрал руку и встал, потягиваясь. Над озером лежал клочковатый туман, и вообще вся неоглядная котловина была подёрнута дымчатой пеленой. Она скрывала даже ближайший островок. Ветер стихал, уступая место ровным дневным течениям.

– А у нас после твоего вчерашнего жора вообще что-нибудь осталось? – Сахиль посмотрела на похудевшие вещмешки. – Я есть хочу.

– Должно вроде было. Ну, вода точно оставалась и мясная пастила.

– Учти, если сегодня к вечеру ничего не добудем, я начну грызть тебя, – буркнула воительница, закапываясь в недра вещмешка. Мясная пастила представляла собой тёмно-красные мотки из сушёной баранины, перетёртой со жгучими специями и млечным соком местного растения, имеющим свойство сохранять съестное. В Нордхейме тоже делали подобное, растирая, правда, говядину или дичину с клюквой. Намного вкуснее и хранится тоже долго. Жуя тугую мякоть, благоухающую доброй дюжиной приправ, Сахиль выхлебала почти всю воду, но вовремя остановилась и с виноватым видом протянула баклажку. Укладываясь, они запихали снаряжение в один мешок, чтобы не таскаться с двумя полупустыми.

– Взлетать я буду туда, – Халлек показал пальцем в сторону отвесного обрыва. Барышня икнула. – Иначе никак?

– Холм слишком пологий. Могу зацепиться за деревья.

Сахиль вздохнула и пожала плечами.

– Тебе виднее.

Но едва Халлек, превратившийся в звероящера, схватил её и рухнул с расправленными крыльями с высоты почти что в версту, она восторженно взвизгнула. Набрав потерянные полторы сотни локтей, они полетели вглубь плато, держась берега озера. Мерные взмахи чёрных кожистых крыльев уверенно рассекали воздух. Халлек ощущал, что у него уже получается соразмерять силы в полёте. Но вот внизу проплыл последний лесистый островок. За это время туман растянулся, даже в облаках появились редкие разрывы. Развалины на берегу тянулись неровной полосой почти от самого берега вверх и в стороны по склонам. Вблизи было видно, как вездесущая зелень оплетает ноздреватые от дождей камни, темнеют провалы куда-то вниз, а немного в стороне стоят хижины и разбросана разная нехитрая утварь. Ещё дальше, в распадке на пологом склоне, виднелись обвалившиеся накаты землянок. Сквозь шум ветра в ушных ямках Халлек уловил вскрик Сахили.

Сделав разведочный круг, он зашёл со стороны воды и ударил крыльями, гася скорость. Плеснула облачком водяная пыль, полетели мелкие соринки и камешки. Выпустив девушку, дракон отошёл на мелководье, не спеша превращаться обратно в человека. Халлеку хотелось полежать в прохладной воде. Взгляд его мог рассмотреть каждый камушек на дней, и каждую рыбку, если бы они здесь были. А вот не было их, даже вездесущих и бесстрашных мальков. Точно так же, как в мёртвых озёрах высокогорного Нордхейма, где недра ещё дышали смертоносными газами.

Сахиль, спотыкаясь, бегала среди хижин. Обернувшись на Халлека – он увидел её застывшее лицо – она крикнула:

– Я нашла отца!

Глава 40

Глава XV

Халлек вылез из воды, отряхнулся и принял свой естественный облик. После таких упражнений ему снова хотелось есть, но как раз с едой у них было туго. Натянув штаны и завязав ремешки сапог, он пошёл к одной из хижин – возле неё стояла Сахиль. Она застыла, по телу пробегала редкая дрожь. Халлек заглянул внутрь.

Время не пощадило ни лежанок из плохо обработанного дерева, ни снаряжения, только хорошо выделанная вощёная кожа и сталь сохранились достаточно, чтобы опознать тех, кто здесь остался. В этой хижине покоились останки трёх человек, по одежде и доспехам легко можно было отличить двух нордхеймцев и одного тарумца. Кости остались лежать там, где упали с лежанок или расселись сами – здесь растаскивать их было некому. Сахиль показала на потемневшую золотую насечку на пластинках зерцала.

– Это панцирь Фармана, моего отца. И меч его. Эй, ты чего?

Халлек увидел, как напряжённое лицо Сахили меняется на испуганное, уплывает куда-то вбок, а его собственное тело не слушается головы. Мелькнули колья хижины, небо с остатками клочковатых облаков, взгляд сузился и совсем потемнел.

Глаза открывались медленно и нехотя, будто веки слиплись после дурного сна. Халлек ощущал порывы ветра, но ничего не видел. Под головой лежало что-то плоское, мягкое. Рядом зашуршало, по терпкому пряному запаху он узнал Сахиль, а потом догадался: темно, значит ночь. Повернув голову, он увидел неровный чёрный край леса на фоне немного более светлого неба, подёрнутого дымкой высоких перистых облаков. Во всём теле ощущалась отвратительная слабость, перед глазами то и дело проплывали полупрозрачные радужные кляксы.

– Ты меня так больше не пугай. Что с тобой случилось? – Сахиль приподняла ему голову и приложила к губам фляжку. – Выложился, – кашлянул Халлек, вода полилась на шею. – Я ведь всего четвёртый раз перекидывался. Долго я провалялся-то? И вообще, где мы?

– Ну считай, больше чем полдня. Я тебя оттащила повыше, от берега. Походила тут по округе, насобирала. Ешь, – в голосе Сахили были усталость и затаённое волнение.

Халлек попробовал подняться на локтях и сесть. Получилось. Рядом на тряпице лежали поджаренные мелкие тушки, дикая съедобная зелень, похожая на черемшу, и небольшие яблочки.

– Ты что-нибудь нашла? – спросил он, с хрустом разгрызая хрупкие косточки какой-то птички.

– Нет. Да я толком и не искала. Знаешь, мы с отцом не были близки настолько, как это в обычных семьях бывает. Но мать очень его любила.

Сахиль вздохнула, посмотрела на рдяные угольки прогоревшего костра.

– Завтра соберём их, – Халлек кивнул в сторону хижин. – Негоже так вот лежать. Сделаем по нашему обычаю, в огне похороним. И надо поискать, может остались какие-то заметки, записи.

– Да. Хорошо что ты наконец очнулся, а то я бы так не знаю сколько просидела.

Халлек пододвинулся на расстеленном покрывале из верблюжьей шерсти, Сахиль устроилась рядом и провалилась в глубокий ровный сон, едва ощутила, как её обхватывает тяжёлая лапа. Ветер дул в сторону озера, относя возможные выбросы подземной отравы, и сейчас они ничем не рисковали. Наутро нордхеймец, всё ещё ощущая слабость, нашёл в себе силы размяться с шашкой, чтобы получше привыкнуть к этому быстрому длинному клинку. С движениями вернулось и чувство управления телом. В обморок точно не хлопнусь, подумал он и занялся костром. После скромного завтрака они с Сахилью собрали останки, соорудили погребальное ложе из разломанных хижин. Брёвна и колья, высохшие за годы, вспыхнули, скрыв пеленой огня тех, кто однажды уснули и не проснулись, убитые ядовитым дыханием древнего вулкана.

Но в задубевшей сумке, оставленной возле рассевшегося стола в одной из хижин, нашёлся твёрдый кожаный футляр, подобный тому, который носила Сахиль. Добротно выделанный пергамент уцелел, явив их взглядам записи и заметки Фармана. Он, похоже, писал по настроению – чёткое, округлое начертание весталийских букв сменялось в следующем абзаце вязью Тарума, а дальше следовал рубленый полуустав письменности Нордхейма. Халлек, хотя и был грамотным, не любил возиться с чтением, особенно вникать в рукописные закорючки. Разбор записей затянулся до позднего вечера, когда что-то рассмотреть можно было уже только при свете костра. Дальнейшие действия обрели направление. На следующий день, пока Сахиль искала обозначенный на одном из набросков провал, Халлек набрал смолистых еловых ветвей, нарезал одно покрывало и принялся готовить факелы, вытапливая пахучую прозрачную жидкость в оставшемся от экспедиции Фармана чане. Вечером они начали спуск в подземелье, построенное неизвестно когда неизвестным народом.

Сначала стены были сухими. На глубине около сорока локтей появились капли влаги, потёки и полупрозрачный мох. Тоннели, высеченные, очевидно, грубыми зубилами, оказались разветвлёнными и просторными. Сахиль, сверяясь с чертежом и приметами, уверенно шла по переходам, лестницам и пологим мостам над провалами. Халлек не мог сказать, сколько времени они провели под землёй, но спустились достаточно, чтобы стало ощутимо теплее.

– Мы почти пришли, – Сахиль приподняла свой факел, разглядывая царапины на стенах. – Это пометки Фармана и его людей, они указаны здесь. – Она кивнула на развёрнутый лист в левой руке.

– Откуда-то снизу тянет. Странное ощущение.

Халлек чувствовал необычный, кисловатый сухой запах, не принадлежащий ни одному из известных ему зверей. В нём было что-то от большой ящерицы или змеи, но только что-то. Остальные тона будили какую-то неясную, первобытную тревогу, подобную страху темноты.

– И куда дальше? – спросил он, чтобы только не молчать.

– Немного подняться вон по тому коридору и дальше шагов пятьсот пологого спуска. Пойдём.

– На это чертеже указано, что там должно быть? – уже всё его существо отзывалось на непонятный запах, кровь текла быстрее, согревая мышцы для возможного боя.

– Нет, – пожала плечами Сахиль, быстро шагая по лестнице из пологих редких ступеней, вырубленных в проходе.

И Халлек не выдержал.

– Стой.

– Что-то случилось?

– Ещё нет. Иди сзади. Это единственный путь?

– Да…

– Держи.

Он протянул Сахили свой факел.

– Свети ты, чтобы мне глаза не забивало.

По тоннелю, идущему под уклоном, дул ощутимый сквозняк. Сахиль дёрнула носиком.

– Воняет.

– Ты только заметила?.. Погоди-ка… Да стой, говорю.

Прислушавшись, Халлек прошептал:

– Дыхание?

Воительница замерла, прислонилась к камню стены, притаилась, вслушиваясь в движение потока воздуха. Посмотрела на Халлека.

– Ты прав. Ветер колышется, медленно и плавно. Там кто-то есть. Но не возвращаться же теперь.

Халлек покачал головой. Ещё ни разу в жизни ему не было по-настоящему страшно, и вот этот момент наступил.

– Пойдём, но потихоньку. О, тут пол тёплый. – удивлённо прошептал он, касаясь камня ладонью. Сняв сапоги, он связал их за ремешки и перекинул через плечо. – Тебе и так сойдёт, ты лёгкая, – сказал он, посмотрев на мягкие чувяки Сахили.

Вскоре в тоннеле появился мягкий свет, втекающий в него откуда-то спереди, из-за пологого поворота. А через полторы сотни шагов они вышли на каменный балкончик, нависающий над огромной круглой пещерой. Её дальний край терялся в сумраке, а полость освещалась странными, плавающими прямо в воздухе, искристыми шарами размером с приличную тыкву. Они источали приятный желтоватый свет, но из-за объёма пещеры в ней царил полумрак. Всё равно он был лучше факелов, а глаза путников уже привыкли к самому слабому свету. А факелы и на обратную дорогу пригодятся, – подумал Халлек, – если мы отсюда вообще выберемся.

Потому что внизу, локтях в двухстах, начинался блеск и переливчатое сияние драгоценных камней, разноцветных монет – от тускло-серых стальных до матово-розоватых адамантовых. То там то тут бледной зеленью мелькали самые дорогие, зелитовые кругляши. Мерцали гранёными ободками кубки, чаши и вазы, целыми россыпями лежали разные украшения, не видимые в деталях с такого расстояния. Отдельно, на вычурных подставках и тумбах, лежали толстенные книги, оправленные в золото и серебро, выложенные каменьями. А посреди всего этого великолепия спал гигантский дракон. Он лежал, немного изогнувшись, полуобняв телом что-то, не видимое с балкончика. Крылья были подвёрнуты и плотно сложены, а хвост, вытянутый в длину, устроился на рассевшихся сундуках и ящиках. Чешуи, каждая со сковородку, отливали светлым травянистым глянцем. Халлек каким-отстранённым слоем сознания заметил, что в пещере нет вони помёта и нигде не видать ни костей, ни доспехов.

Сахиль вздрогнула, ей показалось, что древний ящер шевельнул левым веком. Но нет, не показалось! Тяжёлая кожистая складка дрогнула ещё раз и поползла вверх, открывая глаз с янтарной радужкой и вертикальной прорезью зрачка. Потом по всему массивному телу пробежала волна, стряхивая мелкие камушки, свалившиеся со свода пещеры, и шея толщиной в хорошего быка приподнялась, разворачивая голову к гостям. Теперь на них смотрели оба глаза. Смотрели пристально, пронзительно, будто выворачивая наизнанку всё прошлое от первого осознанного слова. Ни Халлек, ни Сахиль не смели даже шевельнуться под таким взглядом. Ящер молчал, но в какой-то миг кожистые створки немного приспустились, выпуская мигательную перепонку. Прозрачное веко скользнуло вниз-вверх, приоткрылась страшная пасть и низкий хриплый голос прошипел:

– Люттииии…

Дракон дёрнул горлом, и продолжил уже более внятно, только иногда глотая окончания слов:

– Давн' ко мне никт' не заглядывал. Вам не нужно золот'… вы пришл' за другим. Я вам это дам, если вы ответит' на семь моих вопросов.

Замолчав, ящер немного наклонил голову и ещё раз воззрился на Халлека.

– Спускайтес'. Я не ем люде'.

Сахиль очнулась от завораживающего взгляда только когда Халлек взял её за руку. По вырубленным в камне ступеням они спустились в золотое гнездо. Вблизи дракон казался ещё больше, чем выглядел сверху. Хвост поднялся в воздух, подцепил какой-то древний сдвоенный трон и поставил рядом с головой.

– Садитесь. Поговорим. Я давн' ни с кем не разговаривал. Вот ты, – левое крыло наполовину развернулось и уставилось пальцекогтем в грудь Халлеку. – Ты выглядиш' как человек. Но внутри тебя живёт молодой дракон. Как тако' возможно?

– Это первый вопрос? – выдохнул нордхеймец.

Хозяин пещеры раскрыл пасть пошире, показав сахарно-белые клыки и толстый раздвоенный язык. Дохнуло жаром, но это была усмешка, а не угроза.