Текст книги "Князь Барбашин (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Родин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 56 страниц)
Весной 1520 года Великое княжество Литовское облетела всполошившая всех весть. В Вильно были судимы князья Андрей, Фёдор и Роман Лукомские, и князья Иван и Юрий Друцкие, которым инкриминировали желание отложиться в пользу восточного соседа. Князь же Андрей Семёнович Друцкий-Соколинский с немногочисленными верными людьми успел бежать на московскую сторону. Повторения успеха позапрошлой войны у московского князя не получилось. Высшая знать княжества вовсе не желала переходить на другую сторону, и заговорщики не получили не только большой поддержки, но даже и сочувствия. Даже среди православных магнатов. Скорее наоборот, забыв про взаимную грызню, они делами собирались доказать великому князю Сигизмунду Казимировичу свою лояльность…
* * *
А в Москве под звонкий перелив колоколов радостно справляли Рождество.
Рождество – семейный праздник. Отринуты разногласия и ссоры. Чудесных перемен и новых радостей ожидали от него везде: и в палатах государя, и в бедной избушке холопа. Мечтали, строили планы. А на Крещение Андрей вообще нырял в прорубь, прорубленную на Москве-реке, чего никогда не делал даже в той, иной жизни.
Но праздники проходят, а за ними наступают деловые будни.
Холодный январский ветер гнал над землей серые, тяжелые тучи. Они шли так низко, что казалось, вот-вот зацепятся за купола многочисленных московских церквей. В такую непогодь хорошо было сидеть в натопленной избе, коротая время за разговорами, однако, Андрею было вовсе не до мирных бесед. На сегодня его ждал государь, а потому, хочешь, не хочешь, а пришлось покинуть жаркие покои и садиться на коня, поскольку входившие в моду у бояр возки он на дух не переносил.
Воротник в заячьем тулупе широко распахнул дубовые створки ворот, и кавалькада всадников выкатила на заснеженную улицу. Вперед выдвинулась тройка дружинников, опасность упредить да прохожих разогнать, дабы уступили дорогу знатному. Ни дать ни взять – кортеж с мигалками из его времени. Скакали не быстро, но всё одно от конских копыт разлетались в стороны комья мокрого снега. Постаревший Хазар шёл легко, с достоинством неся седока по московским улочкам.
Пересекли Красную площадь, мосток через ров, въехали в Кремль. Нёсшие службу в воротах отроки, увидев подъезжающего князя, посторонились, но, тем не менее, проводили всю кавалькаду внимательным взглядом.
У Грановитой палаты Андрей спрыгнул с седла и бросил подбежавшему юркому парнишке, лишь недавно взятому в личную дружину, поводья. Тот повёл фыркающего Хазара к коновязи, накрыл попоной. Сообразив, что в ближайшее время ехать никуда не придётся, ногаец всхрапнул и потянулся к сену. Дружинники, негромко переговариваясь, потащились в детскую, а князь, разминая ноги, немного потоптался на месте, после чего пешочком поднялся на крыльцо.
Несмотря на мороз на улице, в коридорах дворца было не жарко. Отапливать предпочитали лишь жилые помещения. Вдоль расписных стен на подставцах горели восковые свечи, и оттого в хоромах пахло топленым воском.
Зато в горнице, где его ожидал государь, было тепло и уютно. Трепетное пламя десятка свечей озаряло комнату, и было видно, что Василий Иванович был в ней один. Он сидел в высоком кресле, задумчиво опустив голову на грудь. Заслышав шаги, встрепенулся, зоркие глаза внимательно посмотрели на князя. Андрей остановился, отвесил низкий поклон, пальцами руки коснувшись пола.
– Шигону ко мне, – властно бросил государь и, судя по звуку быстро удалившихся шагов, был услышан.
– Проходи, князь, садись. – Василий кивком указал на лавку, поставленную недалеко от его кресла. – Что это? – спросил он, имея ввиду довольно толстую тетрадь, прошитую суровой ниткой, что держал Андрей в руках.
– Здесь полное описание того, что ты мне приказывал, государь. В первой части пояснение для чего нужен флот вообще и Руси конкретно, а во второй как это правильно устроить и примерный расчёт затрат, что понадобятся.
Василий Иванович требовательно протянул руку и с интересом стал перелистывать исписанные ровным полууставом листы, иной раз замирая и внимательно вчитываясь в суть. Впрочем, он не пролистал и половины, отложив тетрадь в сторону, и с интересом оглядел замершего в не совсем удобной позе собеседника. Документ, который он глянул, был составлен по всем правилам иных времён, о чём Василий Иванович не догадывался, и потому разительно отличался от привычных. Текст то и дело перемежался пояснительными таблицами и рисунками, давая возможность воочию представить то, что писал автор. А так же оценить, во что это станет для казны.
– Хм, вижу, вельми толково написано, ну а теперь обскажи вкратце, что там.
"Что же, желание начальника да будет исполнено", – про себя усмехнулся Андрей и заговорил:
– Как говорили ромейские богословы: "Для чего Бог создал столь обширные водные пространства? Для пития ли? Но для этого достаточно рек и источников, и вовсе нет надобности в таком обилии вод, которые объемлют большую часть земного круга. Но, как невозможно людям иметь сухопутные сообщения от одного конца земли до другого, то Бог и пролиял между селениями человеческими водное естество. Отсюда видим, какая и коликая нужда флота; видим также, что каждый, не любящий флота, не любит добра своего и за Божий о добре нашем промысел неблагодарен". Ныне наше отечество своими границами прилежит к нескольким морям. И как же столь славной и сильной державе не иметь флота, когда даже у каждой деревни, стоящей при реке или озере, есть лодки?
Издревле предки наши использовали водные пути для перевозки товаров, потому как доставка больших товаров в значимых количествах да на большие расстояния, нерентабельна иначе, как по воде, а в иных случаях и вовсе невозможна.
Но если купцы используют море прежде всего для извлечения прибыли, то военно-морские силы служат инструментом для увеличения престижа государя и мощи государства.
Флот военный нужен, во-первых, для защиты своих купцов, ибо никто не желает нашей торговле потворствовать. Наш выход на Балтику да ещё в качестве нового торгового агента означает для всех серьезную ломку сложившейся системы отношений. Оттого и препятствуют, как могут, кто просто словами, а кто и силой. К тому же, защите подлежат не только наши купцы, но и те, кто торгует с нами, потому как до нас должно доплывать максимум столь необходимых для нас товаров. Ну и купцы иноземные, видя такую заботу, с куда большей радостью поплывут к нам, а не к нашим супротивникам.
Во-вторых, флот нужен для войны. Это ведь только кажется, что война морская ведётся отдельно от сухопутной. На самом деле всё куда сложнее. Для начала, когда наш военный флот разобьёт в сражении военный флот противника, или любым иным способом изгонит его с моря, пусть даже просто заставив трусливо прятаться в портах, то следующим естественным шагом станет уничтожение флота торгового путём захвата или потопления купеческих кораблей. То есть станет делать то, чем ныне занимаются твои, государь, каперы.
– Ага, ага, и ты в их числе, – понимающе усмехнулся Василий Иванович.
– Не без того, государь, – сидеть в шубе в натопленном помещении было жарковато и Андрей, взмахнув рукой, постарался "незаметно" утереть меховой опушкой рукава застилающий глаза липкий пот. – Каждый такой приз это минус врагу и плюс нам. Думаю, Пётр Иванович, сможет до деньги доложить ту сумму, что поступает ныне от ивангородской мытни и каперских отчислений. Вот только такая война хороша, когда, повторюсь, у врага либо вовсе нет своего флота, либо он уже разбит, дабы на защиту своего судоходства у него не осталось абсолютно ничего. В противном случае конечного успеха от крейсерской войны не будет, и противник сумеет прорвать установленную флотом блокаду.
Ну и последнее, для чего нужен флот – это десантные операции. Когда наши рати морем достигают чужих владений и вступают в бой там, где их не ждут. То есть, наличие флота позволяет резко приблизить далёкие, казалось бы, друг от друга страны. К примеру, при батюшке твоём, государе Иване Васильевиче, ходили князья Ушатые морем из Холмогор в землю каянскую. Сожгли три корабля, разорили десятки селений, сотворили землю пусту там, где шведы того не ожидали, чем нагнали на них страх-кручину, а уж трофеев сколь взяли.
Ну и, разумеется, флот должен противоборствовать таким же действиям врага, дабы не повторилось ивангородское взятие, когда те же шведы на судах в Нарову вошли и крепость взяли и пожгли.
А ещё надобен Руси флот не токмо морской, но и речной. Ведь перевозка товаров происходит большею частью по рекам да озёрам. А лихой люд их там сторожит. Оттого и жалуются купцы на разбойничков речных да озёрных. А ещё врагу, дабы углубиться в нашу сторону, приходится не раз реки форсировать. Коли б создать хотя бы на главных путях речные флотилии, то кровушки чужой они бы попили и врага, пусть и не удержали, но задержали бы на переправах, давая остальным силам собраться для отпора.
Да, у нас создаются судовые рати, сам такую водил, но это лишь наметки на более правильное использование наличных сил…
Тихо скрипнула дверь, отвлекая внимание Василия Ивановича, и Андрей с удовольствием перевёл дух. Всё же разговор с великим князем это не застольная речь, слишком много углов приходилось сглаживать, контролируя ход беседы.
Между тем в горницу пожаловал Шигона. Иван Юрьевич раскраснелся с мороза и часто дышал. "Неужто бегом спешил", – удивился Андрей.
– Звал государь?
– Звал, Ваня, звал. Проходи, послушай вот, что нам наш морской атаман тут расскажет. Да сколь корабликов потребует, – усмехнулся в бороду Василий.
– Прости, государь, коли слова мои покажутся тебе обидными, но начинать флот с кораблей значит загубить всё дело на корню. Нет, коли срочно надобно, то может и стоит, но у нас пока не горит, дабы пожарным обычаем всё делать, – не согласился Андрей.
– Да? – искренне удивился Василий, да и у Поджогина в глазах застыл тот же вопрос. – Так с чего начинается флот?
– Торговый с торговых агентов. Условно говоря, с Ваньки да Сёмки, что готовы представлять интересы своих нанимателей на чужбине и имеющих склады в гостиных дворах, что открыты во всяких там Любеках и прочих городах заморских.
– Доносил мне про то Иван Юрьевич, – хмыкнул Васили Иванович. – И взгляды твои тоже. Что же мне, с каждым государем теперь о купеческих делах печься?
– Зачем, государь? Купцы и сами справятся, просто надобно тут порядок завести. Ввести чёткие правила. Допустим, создать некий титул вроде "торговый гость" и предоставить им ряд привелеев, дабы желанен он был для купца. К примеру: свободный проезд за границу для торговли, право приобретать вотчины и подсудность непосредственно тебе, государь, дабы всякий князь-воевода им препонов чинить не мог. Заодно обязать их и твою государеву рухлядь за морем сбывать, торгуя напрямую для казны. И каждый такой гость пусть получает от тебя особую жалованную грамоту "на гостиное имя", за что в казну твою отчисляет серебром. И сумму не малую, дабы гостем мог стать лишь тот, чей оборот за десять тысяч переваливает. Вот им и разрешить самим о гостиных дворах договоры вести.
Ну а дабы и иным купцам лестно было, стоит и гостевые сотни да торговые товарищества не забыть. Пусть оформляются чин чином, получают от тебя, государь, или от наместников твоих грамоту на заморскую торговлю и коли будет их доход годовой свыше, допустим, двадцати тысяч, тоже позволить о гостиных дворах с тамошними бургомистрами договариваться. А уж купцы сами, поверь, этот вопрос куда быстрее решат. Только, коль сами договорятся, пусть сами и строят, за свой кошт. Тогда казне от того лишь прибыль станет.
– А не много ли чести купчишкам?
– В самый раз, государь. Пускай сами с себе подобными речи ведут. Ты ведь с правителями иных земель всё одно договоры о дружбе и торговле заключаешь, а уж кому в каком городе торговать то разве стоит тебе о таких мелочах беспокоится? Вот пускай у самих купцов головы болят.
– Хм, и всё же как-то непривычно глаголешь, но ладно, не о купцах речи ведём. Потом Иван Юрьевичу расскажешь, чего надумал. Ныне же давай про флот продолжай.
– А флот военный, государь, начинается с организации порядка. Перво-наперво нужен Корабельный приказ, что будет решать, сколько и каких кораблей нам надобно и сколько мы содержать сможем, исходя из тех средств, что ему казна выделит. Так же он будет решать, как нам сей флот использовать, буде случится война с каким либо морским соседом. Будет вести учёт наличного и потребного числа мореходов, строить и содержать морские училища для морских воевод…
– А это зачем? Для полков вон никаких училищ не надобно.
– Так то да, вот только морской воевода столько знать должен, сколько полковому и не снилось. Прежде чем стать командиром корабля, придётся отроку много по морю походить да под чужим началом.
– Да разве бояре согласятся на это? – горько усмехнулся Шигона. – А ну коли кто не по чину выше окажется.
– А по-другому не выйдет.
– Судовые рати вон водят и ничего.
– Несравнимое приводишь, Иван Юрьевич. Уж я то про то ведаю куда лучше, поверь на слово. Стружки что, знай себе вдоль бережков плывут, мимо цели не проскочат, лишь мелей беречься надобно. А корабли в море открытом ходят. Коли морской воевода в морском деле не разбирается, то и шансов потонуть в пучине у него куда больше, нежели домой возвратиться. И ещё не менее важное государь: местничеству на флоте места нет. Дабы потом не мучится, надобно изначально прописать про это. Командир в море первый после бога, вправе казнить и миловать любого, и про то ещё предки твои – ромейские императоры писали. А кто под кем служить будет, должно токмо морское умение указывать. А не знатность предков.
– Ох и крику будет в Думе, когда обсуждать начнут. Наживёшь ты себе, князь, доброхотов – не позавидуешь, – задумчиво пробормотал Поджогин, но Василий его услыхал.
– Будет тебе. Изначально указать надобно, что дело то новое, стариной не опробованное. Почитай, сколь лет не до морей было. Да и мыслю, верно сие – безместье лишь на пользу будет. А то мне эти свары иной раз, – тут Василий Иванович сообразил, что слишком разоткровенничался перед подданными и резко сменил тему: – Ладно, что там дальше-то?
– А дальше по пунктам, государь. Первое: флот начинается с леса. То есть приказ должен вести учёт лесов, что для корабельного строительства пригоден, и на каждое срубленное, сажать новое, а то и два, деревца. И для того нужна служба лесничих, что будут те леса оберегать. А кто в заповедных лесах тех рубить начнёт, того холопить или казнить беспощадно, дабы неповадно было.
Потом лес надобно рубить и сушить. Из сырого лесу кораблей строить нельзя, а кто будет строить, тех опять же в холопы иль на плаху. Казна, государь, чай не бездонная, дабы негодные корабли содержать.
Естественно нужна система складов для хранения всего нужного.
Следом необходимо создать причалы, где корабли будут отдыхать после походов, да оснастить места, где они будут зимовать. Одновременно заложить государеву верфь и набрать да обучить плотников, что будут работать на ней. И лишь тогда можно начать строить корабли.
– Ох и нагородил же ты тут, князюшка, – выдохнул Василий Иванович.
– Прости, государь, просто там, в тетради, куда как подробнее описано. А сложно оттого кажется, что нам с пустого места начинать надобно. Иноземцам потому и проще, ведь им лишь кое-где подправить имеемое надобно. Однако, рано или поздно, но решать проблему придётся. Так лучше начинать сейчас, с малого и потихоньку возводить огромное, чем потом строить в спешке сикось-накось. Ну и мест для стоянки флота надобно не одну иметь. Я бы предложил одну в Ивангороде, а вторую в Овле-городке. Заодно и всё Каяно-море под твоим державным присмотром будет.
– Овла, говоришь. Баял мне про неё Ростовский, да и Шуйский тоже. Хотите меня с Кристианом поссорить? – вспылил Василий.
– То твои отчины, государь. Это наместники Стурре своим самовольством твои земли нахрапом брали. А датский король того наместника ныне бьёт, а сам договоры чтит и границу блюсти будет согласно Ореховецкому договору, что ещё прапрапрапрадед твой, Юрий Данилович, подписал. Буде воля твоя, я тот городок под твою государеву руку быстро приведу.
– Вот то-то, – остыл великий князь – что без моего изъявления ничего с тем городком не делать. А вот эти твои плотбища обязательно на казённый кошт брать?
– Желательно, но можно на первой и частными обойтись. Тем более в Норовском уже есть такая – корабли новоманерным способом ладит. Сам у него заказываю – лучше, чем у немцев получаются. Мастер опытный, охулки на руку не положит и лишнего не возьмёт.
– Что ж, большое дело с наскока не решается. Тетрадь твою я прочту, потом и слово свою молвлю, быть аль не быть тебе морским воеводою. Ныне ж ступай с Иван Юрьевичем, обскажи ему свои мысли про купцов и прочее.
И поднялся с кресла, давая понять, что на сегодня аудиенция окончена.
Выйдя в коридор, Андрей упал на ближайшую лавку и, облокотившись на стену, попытался прокрутить прошедший разговор. Однако выскользнувший следом Шигона не дал проанализировать его до конца.
– Что, князь, тяжко? – участливо спросил он.
Андрей лишь криво усмехнулся в ответ.
– Вот так оно близ трона-то быть. Что же, ко мне пойдём, али к себе в гости пригласишь?
– Да к тебе ближе, Иван Юрьевич. Так что давай уж к тебе.
– Ну, ко мне, так ко мне, – легко согласился государев фаворит.
– Хочешь сказать, что государева честь от мужиков торговых зависит? – заинтересовано произнёс Поджогин, с аппетитом обгладывая куриное крылышко.
Дом у сына боярского стал ещё краше, чем в последний андреев визит, на стенах повалуши появились дорогие персидские ковры, позволить которые не каждый князь себе мог. Жена Анна, ныне слегка раздобревшая, встретила дорогого гостя с кубком мёда пенного (помнил хитрый царедворец о княжеских предпочтениях), после чего ушла на женскую половину, а хозяин с гостем проследовали в трапезную, где и совместили сытный обед и деловую беседу.
– Честь государева зависит от слуг верных да людей ратных, – не согласился Андрей, отмахнув ножом кусок кабанятины. – Но ежели воям не дать ни пушек, ни пищалей то и побед от них ждать не стоит. Времена, когда исход брани решали лишь составной лук да верная сабелька, уходят. И с этим ничего уже не поделаешь. А ведь именно купцы привозят на Русь те товары, без которых и жить трудно, и современная война не возможна. Металлы, особенно медь да серебро, серу и селитру в большей части везут из-за моря.
– Ох и скользок, ты, князь, – улыбнулся Шигона, откладывая кости в тарелку и беря новое крыло. – И ведь не поспоришь, без пороха ныне сильно не повоюешь. И вроде как служивое сословие выше торговцев поставил, а всё одно, чую я, о купцах более печёшься.
– Так ведь благосостояние государства находится в прямой зависимости от его возможности торговать с соседями ближними и дальними. Торговля для государства дело вельми нужное, а главная торговля есть торговля морская. Потому как доставка больших товаров в значимых количествах да на большие расстояния, больших доходов иначе, как по воде, а в иных случаях и вовсе невозможна. Оттого за пути морские издавна брань между странами идёт. И идти вечно будет. Потому и говорю, надобен нам флот. Пусть не ныне, так в скором времени понадобится. И дело даже не в кораблях. У купцов заберём, коли потребуется. Дело то в людях, что должны будут на море воевать. Их-то враз и не обучишь.
Или вот государь покойный выстроил град портовый на Нарове реке, как бы в противовес ганзейским. То есть выход к морю Иван Васильевич считал необходимым для своей отчины, а город выстроил, дабы устранить посредников между Русью и теми, кому нужны наши товары. Но это полдела. Ныне надобно самим за моря плыть. Самим своё везти. И вот тут и будут чинить нам большие препятствия, потому как многим мы просто помешаем. Или думаешь, просто так нанятых мастеров на чужих рубежах задерживают? Нет, Иван Юрьевич, им наше могущество поперёк горла стоит.
– Ну, допустим, убедил ты меня, но это ж какие траты!
– А без них никак. Либо тратишься на себя, либо платишь чужакам втридорога.
– Вот всё-то ты усложнить пытаешься, Андрей Иванович, – покорил его Шигона. – Всё-то тебе не по нраву. Купцов вон хочешь по разряду вписать…
– Так ведь всё одно придётся. Не мы, так они сами соорганизуются. Стандартизация и унификация наше всё.
– Опять непонятными словами говоришь, – вздохнул Поджогин. – К чему всё?
– Учёт и контроль, Иван Юрьевич. Плюс простое и понятное управление. А то ныне у нас слишком большое множество разрядов вокруг развелось и порой очень сложно разобраться в каждой иерархии. А так будет всё просто и красиво. Ты вот что, Иван Юрьевич, идейку тем купцам, с которыми дела ведешь, подкинь, а уж они тебе насочиняют, знай лишнее отбрасывай. Зато получишь этакое служилое сословие по торговой части, где всем всё будет ясно и понятно.
– Ну-ну, интересно будет посмотреть, – задумчиво почесал подбородок Шигона. – А вот скажи, князь, ты ж вроде не бессребреник, а отчего про плотбище не смолчал? Уж я то знаю на кого тот мастер работает. Казалось бы, вот оно – греби себе денежки лопатой, а ты в отказную подался? С чего бы?
– Не понимаешь?
– Нет.
– Так просто всё. Ладно, я знаю, что флоту надобно. А вот какой ни будь Ермил, что лепит торговые кочи да лодьи, может такого налепить, что мало ни кому не покажется. Нам бы, по-хорошему, как в Венеции дело обставить, а потому я против частных плотбищ. Хотя и понимаю, что без этого не обойтись. Но основу всё одно должна составлять казённая верфь. И ещё, просьбишка у меня до тебя, Иван Юрьевич. Поспособствую тому, дабы государь повелел Овлу-городок под свою руку забрать. Поверь, ныне самое лучшее время всё сделать. Чем дольше будем тянуть, тем труднее вернуть будет.
– Да на что тебе та Овла сдалась? Один камень да лес. Землицы хорошей днём с огнём искать – не сыскать. Хотя, зная какие земельки ты у государя в вотчину испросил, явно там что-то есть. Как же, помню, как бояре смеялись: мол, глупенький Андрюша выпросил кус леса в тьмутаракани. А ведь большинство так и не поняло, откуда у тебя богатство появилось.
– Знать умишком слабы, – отмахнулся Андрей и, отхлебнув запотевшего с ледника кваса, облокотился обоими руками на стол, слегка приблизившись к фавориту, сидящему напротив. – Кхм, если твои слова были предложением, то я согласен. Места там дикие, прежде чем прибыль пойдёт, вложиться придётся изрядно. Зато и выгода может стать отменной. Так что скажешь, Иван Юрьевич?
– Ну, дел у меня и без того много, но в долю малую войду. Только вот с деньгами у меня ныне напряжно…
– Ну, коли государь решится Овлу под свою руку вернуть, да ещё и отдельным наместничеством сделает, то ведь сии старания можно и в долю засчитать.
Вот и пришло время делового разговора. Словно два купца, князь и сын боярский, обсуждали, торговались, спорили, ругались и пили мировую, намёками и полутонами, а иногда и прямо высказывая свои пожелания. Устали, вымотались донельзя, но достигнутым результатом оказались оба довольны.
А потом, как-то незаметно перешли к делам казанским. Всё началось с, казалось бы, невинного вопроса Андрея: "А каково ныне в Казани?".
– А что тебя так Казань-то интересует?
– Да не столько Казань, сколько волжский путь. Будет Казань или смоет её завтра, то мне не сильно интересно. А вот буде там враг сядет, то страшно.
– Это как так?
– А так. Зачем все немцы закатные ныне в моря подались?
– Так известно, золото да пряности, – усмехнулся Поджогин, как бы намекая что, мол, и мы не лаптем щи хлебаем.
– Вот именно. А где того богатства много? Ну, если земель за океаном не считать.
– Это те, что гишпанцы открыли? Как же, читал донос Митьки Герасимова. Интересные дела творятся в мире.
– Они самые, – согласно кивнул Андрей. – Так вот – самая богатая землица ныне это Индия.
– Ага, теперь понятно, зачем ты списки с тетрадей Афоньки тверичанина заказывал! Ну и?
– А путь в ту Индию далёк и опасен. Морем мимо берберийских берегов, где разбоем промышляют враги веры христовой, мимо всей Африки, борясь с ветрами и течениями. Оттого и цены держат высокие, дабы неизбежные расходы покрыть. Но рекомый тобой Афонька пешком дотуда дошёл. То есть, имеется от нас дорога прямоезжая до Индии, потому как господь создал у нас под рукой отличную судоходную реку – Волгу. Почитай от самой Москвы можно сплавом до Асторохани добраться. Там морем Хвалынским до берегов персидских, а уж персы тем индусам соседи. Шах персидский ноне в ратях с султаном османским, оттого путь купцам персидским в земли закатные закрыт. Вот и ищет шах пути обходные.
– Ну, так немцы сами к нему приплыли, чего искать-то?
– Вот опять ты главного не уловил. Я ведь отчего за наше мореплавание торговое ратую? Да оттого, что коли мы лишь от прихода чужих кораблей зависеть будем, то и цену нам чужие купцы свою установят. То, что ныне за рубль покупаем, будем за три брать, а то, что ныне за рубль продаём, хорошо если в полцены покупать станут. А нам надобно самим плыть в иные страны, а не скупать здесь у купцов втридорога. И персияны это тоже понимают. Тем более, что немцы португальские им тоже великую нужу чинят, заставляя торговать по ихнему, а торговые города силой под себя отбирая. В общем, воюют они разом и с султаном и с королём португальским, отчего и стоит у них торговлюшка. Так что шах нашим предложениям только рад будет, ведь мы, коли сильно цены задирать не будем, все его проблемы решим.
А теперь посмотри: коли б был весь волжский путь под государевой рукой, то закупая пряности, шёлк да хлопок в Персии, мы бы с выгодой продавали их в Ивангороде, да в Любеке. А можно и до Антропа дотянуться, но тут считать надо, может и не так выгодно будет. Хотя, если дозволить сквозным товариществам проходить по Руси беспошлинно, то и в Антропе цена будет хороша.
– Это что за товарищества такие.
– А, чёрт, – Андрей привычно перекрестился после поминания нечистого и пояснил: – Это такое товарищество, что повезёт товар от Персии до Антропа без перепродажи по пути. А вообще, Иван Юрьевич, вот что я тебе скажу: внутренние таможни надобно убирать, ибо они только мешают, обогащая лишь своих держателей. На мой взгляд, для казны государевой достаточно брать мыто на въезде и выезде из страны плюс налоги.
– Вот всё-то тебя не устраивает, князь.
– А вот тут ты не прав, Иван Юрьевич, многое мне по сердцу. Но внутренние таможни больше зло, чем польза. Хотя я понимаю, что не всё в наших силах, но уж сквозным товариществам даровать беспошлинное прохождение точно будет надобно. А ещё вот и про Казань с Астраханью говорил, говорю и буду говорить, что надобно их под государеву руку приводить.
– А чем тебе государев ближник Шигалей не по нраву?
– Тем, что ненадёжный он. Верные людишки донесли, что объявились в Бахчисарае казанские послы, говорят, что ныне в Казани не довольны действиями русских и тем, что хан марионетка Москвы. Просят, мол, на казанский трон кого из Гиреев послать.
– Что за людишки? – разом насторожился Поджогин.
– Разные. Из тех, что в Крыму живут, но с купцами общение имеют. В основном из обращенцев.
– Есть ли им вера, князь? Они ведь от бога отступились.
– А они не за веру, они за злато-серебро стараются, – усмехнулся Андрей. – Так что ты бы брату-то отписал, чтоб присмотрелись там, а то не ровен час, быть беде. А Фёдору я вместе с подарком предупреждение уже отправил.
– Ох и умеешь ты, Андрей Иванович, утешить, – невесело усмехнулся Шигона.
– Тут, Иван Юрьевич, как в поговорке: лучше сейчас перебдеть, чем потом локти кусать. А крепкой торговле частые политические перестановки очень даже мешают. Так что купцы тут одни из самых заинтересованных получаются.
– Так-то оно так, но всё же зря ты купцам много благоволишь, князь. Купец не по чести служит, а за злато. Коль запахнет барышом, он и Мамоне служить станет.
– То мне ведомо, но порой жизнь заставляет выбирать не между добром и злом, а из двух зол меньшее. Тут главное самому не совратиться, а это, подчас, куда сложнее. Ну да что мы всё о делах да о делах. Эх, а не хлебнуть ли нам той наливки, что жена твоя ставила, а, Иван Юрьевич, ох и хороша была та наливочка.
– Отчего ж не выпить, коли душа просит? Сейчас слуг кликну – принесут.
Правда, последующее застолье продолжалось недолго. Шигоне с утра к государю идти, а Василий Иванович, как известно, лишнего пьянства не любит. Да и стемнело уже за окном, на улицах скоро рогатки ставить начнут, да тати на разбой выйдут. Так что вскоре, тепло попрощавшись с хозяевами, Андрей покинул гостеприимный дом и в окружении дружинников, светивших дорогу прихваченными заранее факелами, тронулся домой.
* * *
Между тем события в мире протекали своим чередом. 11 декабря 1519 года сейм Польского королевства объявил Тевтонскому ордену войну, и к границам Пруссии двинулось четырёхтысячное польское войско под командованием одного из лучших полководцев Польши – великого гетмана коронного Николая Фирлея. Событие, которого многие так долго ждали, а некоторые ещё и тщательно готовили, наконец-то свершилось.
Усилившись по пути чешскими наёмниками Яна Жеротинского, польское войско вступило в пределы Ордена и, двигаясь на Кёнигсберг, вышло к замкам Мариенвердер и Пройсиш-Холланд. Однако без осадной артиллерии, которая катила где-то позади с обозом и должна была подойти значительно позже, взять их было практически невозможно, а потому армии пришлось остановиться и начать обустраивать лагеря для правильной осады, дабы не оставлять непокорённые твердыни у себя за спиной. Одновременно в Гданьск и Торунь, с целью укрепления их обороноспособности, были посланы дополнительные войска, а каперский флот начал блокаду орденских портов: Кёнигсберга и Пиллау.
Правда, для Альбрехта это не стало чем-то неожиданным. Через своего агента канцлера Шидловецкого, который получал деньги не только от императора, но и от гроссмейстера, он знал обо всех готовящихся в Польше мероприятиях и даже временами получал от канцлера в подарок копии секретных документов. Так что стоило лишь жолнерам Сигизмунда напасть на владения Эрмландского епископа, как великий магистр во главе трехсот всадников и двухсот пехотинцев тут же нанёс ответный удар и 31 декабря захватил замок Бранево на берегу вислинского залива. И этим, по существу, успехи великого магистра и ограничились. Словно в ответ, в тот же самый день отряды польской кавалерии вломились в Натанген дабы предаться там самому благородному делу – грабежу местного населения. Тем самым инициатива в войне Орденом была утрачена, и случилось это из-за банального отсутствия резервов. Денег, которые ему тут же выделил дьяк Харламов, хватило на найм лишь тысячи воинов, а пришедший через Мемель обоз привёз и вовсе мизерную сумму, которой и на три сотни-то едва достало. А потому Альбрехт бросился вымаливать деньги у всех, с кем имел хоть какие-то договорённости.
