Текст книги "Конец охоты"

Автор книги: Дмитрий Колосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Шева неторопливо, продляя удовольствие, напилась, после чего, немного поколебавшись, скинула с себя рубаху и залезла прямо под журчащий поток. Ледяная вода бичом ожгла кожу, заставив девушку застонать от наслаждения. Поистине верный способ получить удовольствие – как можно дольше воздерживаться от него!

Холодная вода пробудила аппетит, и Шева решила исследовать окрестности родника в поисках пищи. Вскоре Охотница набрела на дерево, сплошь покрытое продолговатыми багровыми ягодами. Осторожно попробовав одну из них, Шева обнаружила, что сей неизвестный ей плод не только съедобен, но даже и приятен на вкус. Охотница не замедлила отдать должное очередному подарку судьбы. Она уже слегка утолила голод, когда послышался голос:

– Вкусно?

Приученная ко всякого рода неожиданностям, Охотница даже не прекратила жевать. Поднеся ко рту очередную ягоду, Шева осмотрелась по сторонам. Ей не удалось обнаружить никого, кто мог бы произнести это самое «вкусно», но это вовсе не значило, что рядом никого не было. В мире, населенном великанами, карликами, огненными гигантами и оранжевыми зайцами, говорить могло что угодно, хоть камни. В подобной ситуации главное было вести себя естественно, и потому Шева просто ответила:

– Вкусно!

– А что ты скажешь насчет славного жаркого с грибами и овощами?

– Было бы недурно, – согласилась, поддерживая игру, Охотница. – Заодно уж подай и бокал вина, желательно белого.

Невидимый собеседник усмехнулся, что можно было понять по интонации, слегка изменившей его голос.

– Как прикажете. Накрыть стол или ограничимся походными условиями?

– Зачем же походными? Пусть будет стол. И кресло с мягким сиденьем.

– Как угодно! Заказ принял…

Голос исчез, оставив Шеву одну. Пожав плечами, та вернулась к прерванному занятию. Она потянулась к особенно аппетитной и, верно, потому далеко висящей ягодке, когда земля под ногами неожиданно взорвалась, приняв форму кресла. Шева не устояла на ногах, и мягкое сиденье услужливо подхватило ее. Следующим на свет появился стол, выбросивший свою полированную шляпку, удерживаемую тремя изящно изогнутыми ножками-корнями. На этом чудеса не закончились, ибо настало время предметов сервировки, которые возникали прямо из воздуха с мокрым хлопком – с таким звуком лопается мыльный пузырь. Один за другим лопнули шесть мыльных пузырей, и на столе появились блюда, пузатый кувшин и изящный кубок.

– Прошу!

– Спасибо, – поблагодарила Шева, с изумлением изучая выставленные перед ней яства.

На большом золотом блюде красовалась гигантская отбивная, вполне достаточная, чтобы накормить взвод голодных косморейнджеров. На другом, формой напоминавшем солнце, ровными рядами возлежали овощи. В небольшом горшочке были грибы, залитые соусом, от которого пахло сметаной и чесноком. На последнем, четвертом, самом большом по размеру блюде радовали взор яблоки, груши, нарезанная ломтиками дыня и персики, один из которых был увенчан небольшим серебряным ножичком. В кувшине, как и полагалось, желтело вино.

– Ну как? – поинтересовался голос, терпеливо дождавшись, пока ошеломленная столь неожиданным подарком судьбы Шева ознакомится с каждым предметом сервировки.

– Роскошно! – только и смогла выдавить Охотница.

– А то как! Мы свое дело знаем. Позвольте представиться…

Шева осторожно покосилась налево, потом направо, но вновь не обнаружила ничего, что могло бы издавать членораздельные звуки.

– Сделайте милость.

– Нидхегг. Так сказать, хранитель здешних мест. А как зовут прекрасную гостью?

– Ше… то есть Гюллир! – быстро поправилась Охотница.

– Очень приятно, Шетоестьгюллир! – незамедлительно откликнулся голос. – Сделайте одолжение, угощайтесь! Приятного аппетита!

– Спасибо…

Шева налила бокал вина и осторожно пригубила. Вино было превосходным. Той же оценки заслуживала и отбивная, показавшаяся Охотнице поистине райской пищей. Все остальное тоже было выше всяких похвал. Изголодавшуюся Шеву не надо было упрашивать, и она набросилась на еду. Когда наконец блюда почти опустели, Шева наполнила бокал оставшимся вином.

– Ну как? – полюбопытствовал голос.

– Превосходно! – едва сдерживая сытую икоту, ответила Шева. – Лучше не бывает.

– Бывает, – не согласился голос. – Просто твои запросы оказались весьма скромными. Ну а теперь позволь расспросить тебя, Шетоестьгюллир.

«Что ж, подобное гостеприимство стоит небольшого допроса», – решила про себя Шева.

– Сделай одолжение.

– Кто ты такая и куда держишь путь?

– Я простая женщина и иду к воину по имени Ульв.

– Я слышал об Ульве, но мне не приходилось видеть его. Но я ничего не слышал о тебе.

– В этом нет ничего удивительного, – ответила Шева, зевая. – Я не сделала ничего такого, чтобы ты мог обо мне слышать.

Голос тоненько хихикнул:

– Нет, так не бывает! Или ты забыла мое имя?

– Нидхегг, – поспешила возразить Охотница.

– Не просто Нидхегг, а дракон Нидхегг! Я живу в корнях великого Иггдрасиля и знаю обо всем, что творится на свете. Я знаю всех в этом мире, но ничего не слышал о тебе.

– Прямо-таки всех!

– Да, всех! Зоркий орел Ведрфельнир высматривает, что творится вокруг, а быстрая белка Рататоск передает мне все, что слышит от Ведрфельнира. И потому я знаю все!

– Понимаешь, я из дальних мест. Мне мало что известно о тебе и о твоих друзьях. Я, например, знаю Сурта, но ничего не знаю о тебе.

– Неизмеримы силы Сурта! Никому не победить его! Настанет день, и он принесет очищающий огонь в наши миры! Великий Сурт!

«Вот уж не сказала бы», – подумала Шева, сомневаясь в непобедимости Сурта.

Со ствола, из нависающей кроны спустилась белка и с любопытством уставилась на Шеву. У нее был громадный пушистый хвост и большие, почти человеческие глаза. Серые, как у Арктура. Отведя взор от странной белки, Шева спросила своего невидимого собеседника:

– А ты разве не великий?

– И я великий! – Голос приобрел важность. – Я дракон!

– С клыками и шипастым хвостом?

– Не совсем так. Дело вовсе не в клыках. Вовсе не обязательно иметь клыки, чтобы быть драконом. Вот именно! Хорошо сказано! Вовсе не обязательно иметь клыки, чтобы быть драконом! Только дураки полагают, что сила в клыках и шипах!

– В чем же она? – полюбопытствовала Шева.

– В сердце!

– У тебя, должно быть, большое сердце! – неторопливо выговорила Шева, размышляя, съесть что-нибудь еще или остановиться.

– Нет. Оно маленькое, но очень отважное. И еще у меня есть ум.

Охотница решила не подвергать желудок лишним испытаниям.

– Это чувствуется. Но ты мог бы и показаться мне, как-то неудобно разговаривать с пустотой.

– А ты не испугаешься? – с петушиным задором спросил Нидхегг.

– Постараюсь.

– Так смотри!

Раздался тихий треск, и на столе, прямо перед глазами Шевы, возникло некое существо – крохотное, едва ли с ноготь, бледное, с маленькой уродливой головой и множеством отростков-ножек. Как ни опасалась Охотница обидеть радушного хозяина, она не сумела скрыть своего изумления:

– Ты – дракон? А почему такой маленький?

– А ты полагаешь, ужасное должно быть непременно большим?

Шева помычала себе под нос, не зная, что ответить. Дракон воспринял ее колебания по-своему.

– Все так считают. А на самом деле все не так. Хочешь, я расскажу тебе одну историю, о женщина, вошедшая в дверь, где переплетаются пространство и время?

«Он знает, кто я», – отметила про себя Шева. Изобразив улыбку, Охотница кивнула:

– Расскажи.

– Так слушай.

ЧЕРВЯЧОК

Пещера была наполнена сумраком, сыростью и гнилостной вонью – именно так и должно пахнуть логово дракона. Рыцарь слез с коня и пристально всмотрелся в темноту, наполненную бесконечностью и безмолвием. И еще – опасностью, сочащейся из-под земли едва приметным дымком испарений. Чуя эту опасность, конь боязливо прядал ушами и пытался встать на дыбы. Крепкая, закованная в металл рука человека мешала ему сделать это.

– Тише, Гаместрион! Тише!

Жеребец покосился на человека лиловым глазом. Дурацкое имя Гаместрион ужасно раздражало его, конь предпочел бы зваться более коротко и со вкусом, ну, скажем, Король или Граф, но, увы, они говорили с хозяином на разных языках и не могли понять друг друга. Выражая свое недовольство, конь принялся бить копытом. Тяжелый доспех порядком мешал рыцарю, но он все же изловчился и накинул на передние ноги коня путы.

– Вот так-то лучше! Подождешь меня здесь. Лужайка в твоем полном распоряжении. Ну а если со мной что-то случится, думаю, у тебя хватит ума и изворотливости убраться отсюда.

Сняв притороченное к седлу копье, рыцарь воткнул его в землю и принялся отвязывать щит. Имевший форму усеченного сверху ромба, тот был разделен на четыре равные доли. На одной из них был изображен двуручный меч, увенчанный серебряной короной, – признак рода, на другой – тихая гладь озера, символизировавшая имя, на третьей красовалась роза – признание в любви прекрасной даме. Что изобразить на четвертой, рыцарь еще не придумал, и потому она была закрашена в черный цвет, что вовсе не символизировало смерть. Признаться, рыцарь был неисправимым оптимистом. Даже перед лицом такой страшной опасности, какой он подвергался сейчас.

Продев руку в кожаные ремни, рыцарь поднял щит, что далось ему не без труда. Расплющенная в четвертьдюймовый лист тяжесть придавала уверенности.

– Со мной ничего не случится, можешь не сомневаться. – Сообщив это коню, рыцарь выдернул из земли копье и полюбовался длинным, отливающим синевой наконечником. – Прочие просто были неудачниками. Подумаешь, дракон! Да я запросто снесу ему башку!

После подобного заявления бездействовать было просто неприлично. Одарив верного Гаместриона прощальным взором, рыцарь шагнул в черный зев пещеры.

Темнота. Бесконечная и пугающая. Впрочем, она оказалась не столь густой, как представлялась вначале. Очень скоро глаза рыцаря привыкли к ней, и он с радостью обнаружил, что может различить стены и уползающий в глубь горы ход.

– Эй, дракон!!! – что есть сил заорал рыцарь.

Крик, отраженный стенами, потряс темноту чудовищным гулом. Слегка ошеломленный, рыцарь помотал головой и поубавил силу голоса.

– Эй, дракон!

Звуки гулко покатились по каменистым карнизам, заставив человека поморщиться. Когда ж отголоски затихли вдали, рыцарь кашлянул и прошептал совсем тихо:

– Эй, дракон…

Затем он насторожил слух, ожидая, не донесется ли из темноты грозный рык. Но было тихо. Рыцарь презрительно усмехнулся:

– Трусливая тварь! Ничего, я заставлю тебя выползти из своего логова!

Тяжело переступая металлическими башмаками, рыцарь двинулся вперед – туда, где пряталось чудовище. Проход был на удивление узок – видно, дракон обладал чрезвычайно гибким телом – и извилист. Длинное копье то и дело цепляло за стены, и вскоре рыцарь был вынужден оставить его. В этом не было ничего ужасного, ведь у него остался добрый шестифутовый меч. Рыцарь освободил клинок из ножен.

– Дракон, где ты?! Выходи на бой!

Тяжелый доспех давил к земле, идти было нелегко. Очень скоро лицо рыцаря покрылось испариной, по спине побежали жаркие струйки пота, в башмаках противно захлюпало.

– Дракон! – позвал рыцарь. Но и этот призыв увяз в темноте, и нашему герою не оставалось ничего иного, как выругаться: – Грязная скотина!

Высказав свое мнение о драконе, рыцарь прислонил к стене щит. Против такого трусливого противника достаточно было и одного меча.

Он сделал еще около сотни, а может, чуть более шагов, когда лаз расширился. Рыцарь очутился в просторной пещере, освещенной пробивающимся сквозь расселину над головой светом.

– Логово! – догадался рыцарь.

Ухватившись за эфес обеими руками, он поднял меч таким образом, чтоб можно было отразить внезапное нападение. Дракон явно был где-то поблизости.

– Дракон, где ты?!

«Ты-ты-ты-ты…» – глухо прыгнуло по своду. Сверху посыпались камушки.

– Дракон!..

– Чего орешь? Здесь я. – Голос шел из-за спины.

Рыцарь стремительно отпрыгнул в сторону и обернулся, однако никого перед собой не обнаружил.

– Где ты?

– Да здесь же! – В голосе послышалось отчетливо различимо раздражение. – Что тебе нужно?

Рыцарь расправил плечи:

– Немедленно прекрати эту дурацкую игру. Я рыцарь! Я пришел вызвать тебя на честный бой.

– Зачем?

Ответ был заготовлен заранее:

– Ты приносишь страдания людям.

– Да? А я и не подозревал.

Признаться, рыцарь был сбит с толку. Он ожидал яростной схватки, летящих во все стороны сгустков огня, потоков крови, а вместо этого невольно стал участником совершенно дурацкого разговора.

– Дракон, выходи на бой! Где ты? Дракон!

– Ну?

– Дракон, я хочу сразиться с тобой! – заорал рыцарь, теряя остатки терпения.

– К твоим услугам.

Меч рыцаря со свистом рассек воздух.

– Где ты?!

– Прямо перед тобой. Протри глаза. Я на камне у твоих ног.

Рыцарь устремил взор на означенный камень.

– Но тут никого нет.

– Еще как есть. Смотри внимательней. Сейчас я помашу тебе лапкой. Видишь?

И рыцарь увидел. Он увидел крохотного червячка, шевелящего блеклым отростком.

– Дракон? – не веря глазам, выдавил он.

– Дракон, дракон, – ответило существо. – Что с тобой?!

Рыцарь с размаху уселся на закованный в броню зад:

– Не может быть. Ты же должен быть огромным и ужасным.

– Наверное, в сравнении с кем-то я действительно огромный и ужасный, – согласился дракон.

– Но ведь это ты погубил стольких рыцарей?

– Выходит, я.

– Нет! – Рыцарь истерично захохотал. – Как это может быть?!

– Сам не знаю. – Дракон покачал головой и поинтересовался: – А с чего ты взял, что они погибли?

– Ни один из них не вернулся. А отправлявшиеся на поиски находили лишь оставленных у пещеры коней.

– Тогда точно я.

Рыцарь не без труда поднялся и взмахнул мечом:

– Тогда я убью тебя!

– Стой! – завопил дракон, видя, что гость и впрямь готов осуществить свою угрозу. – Меня нельзя убивать!

– Почему? – удивился рыцарь.

– Ты ведь ищешь славы?

– Конечно. Я хочу посвятить этот подвиг даме моего сердца.

– Но что это за подвиг – убить червячка?

– Ведь ты же сам сказал, что дракон.

– Разве драконы бывают такие маленькие?

– Не знаю. – Рыцарь опустил меч и оперся на него. – Я никогда их не видел.

– Бывают, – сам ответил на свой вопрос дракон.

Рыцарь ухмыльнулся и вновь начал поднимать меч:

– Тогда я убью тебя!

– И чего ты этим добьешься?

– Я скажу всем, что убил дракона, и люди будут славить меня.

– А кто тебе поверит?

– Но ведь ты дракон?

– Да.

– Вот видишь.

– Стой! – завизжал дракон навстречу мечу, падающему на него.

Клинок с хрустом рассек камень. Рыцарь нагнулся, пытаясь определить, насколько верным был удар.

– Дурак! – послышался из темноты плачущий голос дракона.

– Промахнулся! – Рыцарь с досадой запустил мечом в ближайшую стену.

– И хорошо! Меня нельзя убивать.

– Это еще почему?

– Сейчас все объясню. Помоги взобраться на камень.

Рыцарь подставил палец. Дракон залез на него, а потом перебрался на большую половинку разрубленного рыцарским мечом камня.

– Буду по возможности краток. Начну с того, что, убив меня, ты ничего не добьешься. Ведь ты обязан предъявить людям голову дракона. Так?

– Да, – подтвердил рыцарь. – Это непременное условие.

– А где ты ее возьмешь?

– Как – где? Это будет твоя голова.

– Да кто же поверит тебе, что я и есть дракон!

– Ведь ты сам сказал мне об этом!

– Правильно. Но об этом знаем лишь ты и я. И больше никто. А людям свойственно сомневаться. Они не поверят тебе. А если и поверят, то это будет еще хуже для тебя. Что за слава – убить червяка?!

– Но ведь ты дракон?

– Я уже отвечал на этот вопрос. – Дракон вздохнул. – Какие же вы, однако, рыцари, тупые! Сказывается однобокость воспитания. Ну да ладно, это не мое дело. Теперь ты убедился, что убивать меня не стоит?

– Постой! Постой! – Рыцарь с размаху хлопнул себя стальной перчаткой по лбу. – Как же я мог забыть. Ты не соизволишь ответить на один мой вопрос?

Дракон изобразил улыбку:

– Да сколько угодно.

– А куда подевались все те, что приходили сюда до меня?

– Я знал, что ты рано или поздно вспомнишь об этом, – с тяжелым вздохом произнес дракон.

Рыцарь торжествующе ухмыльнулся, донельзя довольный своей сообразительностью.

– Где мой меч?

– Где-то там, у стены. Но что ты собираешься делать с ним?

– Прикончу тебя. Раз ты умертвил стольких доблестных рыцарей, я просто обязан прикончить тебя! И совсем не важно, огромный ты или совсем крохотный.

– Логично, – заметил дракон.

Рыцарь ушел в темноту и долго шарил там, разыскивая меч. Потом он вернулся с довольным видом мясника, оценивающего свиную тушу.

– Тебе конец! – сообщил он.

– Последнее слово! – взмолился дракон. – Я ведь имею на это право?

Рыцарь пребывал в некотором замешательстве.

– Ну, не знаю.

– Имею, имею. Каждый осужденный перед смертью имеет право на последнее слово.

– Хорошо, говори. Только не вздумай удрать. Тогда я прикончу тебя безо всяких речей.

– Что ты! – Дракон замахал лапками. – Я плохо бегаю: одышка и все такое. Будь любезен, ответь мне на такой вопрос: дракон – это легенда?

– О да! – сказал рыцарь, немного подумав.

Дракон тоненько засмеялся:

– А теперь скажи, вправе ли ты убить легенду. Только хорошенько подумай!

Рыцарь задумался надолго, на совесть.

– Не знаю, – сказал он наконец.

– Нет. Нельзя! – веско махнув пальчиком, провозгласил дракон. – Ведь мир живет легендой. Прекрасные девушки, отважные рыцари, дракон, наконец. Жизнь невозможна без прекрасных девушек, любая девушка нуждается в рыцаре, а рыцарю просто необходим дракон. Без меня нельзя. Пока есть дракон, есть рыцари. А значит, есть прекрасные девушки. Мир светел и чист, пока в нем есть место легенде.

– Все это так, но ведь ты погубил многих рыцарей. Среди них были мои друзья. Что скажешь на это?

– Как твое имя? – вместо ответа спросил дракон.

– Ланселот.

– А твоих друзей звали Тристан, Гавейн и Галахад?

– Верно. Так ты все-таки убил их?

– Что ты! – Дракон протестующе замахал лапками. – И в мыслях не имел. Просто они поняли меня. Они поняли, что нельзя убивать легенду. Они поняли и ушли с миром.

– И никто не видел их с тех пор.

– Конечно. Как же они могли возвратиться домой, не победив дракона. Что бы о них подумали? Что бы о них сказали? Я помог им. Все дело в том, что в моей пещере есть второй выход.

– И что там?

– Такой же город, такая же страна, такое же солнце. Прекрасные девушки, храбрые рыцари и свой дракон.

Рыцарь усмехнулся:

– Такой же, как ты?

– Говорят, настоящий. В том смысле, что он огромный и весь в чешуе. И все твои друзья ушли сражаться с ним. Вот там действительно можно найти великую славу. Как тебе такой вариант?

– Но моя девушка, – нерешительно пробормотал рыцарь. – Она ждет меня.

– Там полным-полно прекрасных девушек. Не делай из банальности трагедию. А эта оплачет тебя и будет счастлива. Поверь умудренному опытом дракону, женщины любят себя в горе куда сильнее, чем мужчину. Печаль возвышает их в собственных глазах.

– Что ж, в твоих словах есть резон, – подумав, сказал рыцарь по имени Ланселот. – Ты и впрямь не самый подходящий противник. Лучше сражусь с другим драконом. Но мой верный конь, мой щит, мое копье…

– Я же сказал тебе, в той стране есть все. Ты получишь и коня, и щит, и копье, и прекрасную девушку, если захочешь. Свои же оставь здесь. Ведь люди должны верить, что в пещере живет огромный и злой дракон. Они нуждаются в легенде.

– Ты опять прав! – Рыцарь расправил плечи. Он был огромен и могуч, чем немало гордился. – Где второй выход?

– Я провожу тебя. Позволь мне воспользоваться твоим пальцем. – Дракон вскарабкался на подставленный палец и скомандовал: – Вперед!

Он повел рыцаря запутанным тоннелем, в конце которого сиял свет.

– Теперь пусти меня. Поаккуратнее! – прикрикнул дракон, раздраженный неловким движением рыцаря. – Видишь впереди свет?

– Да.

– Ступай туда. Там тебя ждут другой дракон и великая слава.

– Спасибо тебе за добрый совет, – несколько высокопарно поблагодарил рыцарь.

– Это мой долг! – сообщил дракон и помахал удаляющемуся гостю лапкой.

Рыцарь сделал еще шаг и исчез. Спустя несколько долгих мгновений из неприметной в каменной толще расселины донесся глухой звук удара.

– Еще один, – прокомментировал дракон. – Он, кажется, говорил, что его зовут Ланселот… Звали. Где-то я уже слышал это имя.

Широко зевнув, дракон уполз в щель. Ему нужно было как следует выспаться. Ведь завтра должен прийти очередной Ланселот. И дракона ожидал новый бой – вечный бой вечного дракона с вечно приходящими ланселотами. Ведь не будь дракона, не было бы и ланселотов. И рыцарь превратился бы в лавочника, а дракон – в ящерку. Редко кто способен понять это, но миру нужны драконы, пусть даже совсем не страшные, пусть даже крохотные, пусть даже похожие на обычного блеклого червячка.

Нидхегг закончил свой рассказ и выдохнул с тем облегчением, какое испытывает, сказав последнее слово, рассказчик, боявшийся сбиться по ходу своего повествования.

– Ну как? – полюбопытствовал он.

– Здорово! – чистосердечно призналась Шева.

– А мне скучно! – сказал дракон. И он исчез в своей норе, прибавив напоследок: – А вот, Шева, и наш рыцарь…

8

Путешественница во времени настолько прониклась рассказом Нидхегга, что и впрямь ожидала появления рыцаря – в гремящих доспехах, в шлеме с плюмажем, с мечом в одной руке и небрежно переброшенным через другую алым плащом. Но тот, кто вошел под сень гигантского древа, был мало похож на победителя королевских турниров или героя крестовых войн. Хотя он и был довольно велик телом, но то было грузное оплывшее тело, не подобающее воину. Холеные руки гостя были привычны скорее к кубку, нежели к мечу. Лица Шева как следует рассмотреть не смогла, так как оно пряталось в тени надвинутой низко на лоб широкополой шляпы. А вот незнакомец, напротив, внимательно изучил Шеву, после чего отвесил поклон:

– Вороны не солгали мне! Здравствуй, женщина с рысью!

– Здравствуй, – ответила Шева, без особого восторга отметив, что ее узнавали все.

– Что привело тебя сюда, о прекраснейшая из всех прекрасных?

– Судьба, о неизвестнейший из всех неизвестных! – в тон собеседнику ответила Шева.

Гость засмеялся:

– Ты права. Я должен был сразу представиться. Меня зовут Один. Я бог, отец всех богов и повелитель всех миров.

– Очень приятно. Меня зовут Гюллир.

Губы Одина, едва различимые в тени, отбрасываемой шляпой, сложились в новую усмешку.

– К чему неискренность с друзьями, прекрасная Шева?

– Действительно, к чему? – согласилась Охотница. – Будем откровенны. Что тебе нужно?

– Мне? Ничего. Я просто хочу помочь тебе.

– Это уже не «ничего», а «что-то»! – со значением поправила Шева. – Почему ты решил помочь мне? Или сегодня день бескорыстных даяний?

– Считай, что так! – со смешком подтвердил Один.

Немного подумав, Шева решила последовать совету собеседника.

– И в чем будет заключаться твоя помощь?

– Ты хочешь вернуться? – вместо ответа полюбопытствовал Один.

– Положим, да. Вот только вопрос: вернуться куда?

– А куда ты хочешь?

Шева улыбнулась. Господин, назвавшийся Одином, был не по комплекции ловок. Он хотел слишком многого, а именно: знать то, что ему знать не полагалось.

– А куда ты можешь мне предложить?

Гость пожал плечами, словно говоря: к чему эта игра?

– Выбирай: в дом человека, называющего себя Ульвом, либо в тот мир, который вы именуете Матрицей.

– Арктур? – настороженно спросила Шева. Вряд ли. Арктур не снизошел бы до такой безобразной личины.

Один наконец расстался со своим головным убором и показал Шеве свое лицо. Его и впрямь при всем желании трудно было бы назвать красавцем. Невыразительные черты лица, мясистый нос, толстые губы, да еще черная повязка, закрывавшая правый глаз. Нет, это был не Арктур!

– Нет! – подтвердил Один. – Я лишь его доверенное лицо. Но что скажешь на мое предложение?

Шева по-детски наморщила лоб:

– Как я понимаю, твоя услуга будет иметь цену.

– Это зависит от того, какой выбор ты сделаешь.

– Допустим, я захочу вернуться в эту, как ты выразился, Матрицу. Что тогда?

Один улыбнулся и, словно испугавшись собственного добродушия, поспешил вернуть шляпу на привычное место, пряча лицо.

– Я помогаю тебе вернуться безо всяких условий.

– Понятно. Арктур хочет, чтобы я вышла из игры.

– Может быть, и так.

– А почему бы ему не сказать мне это самому?

– Вопрос не ко мне.

– Да, – согласилась Шева. – А что ты захочешь, если я решу остаться в этом Отражении?

– Ничего особенного. Просто тебе самой придется добираться до места, которое ты определяешь как цель. Я лишь скажу, куда тебе идти.

– Мне нужно попасть в дом Ульва, откуда меня похитили карлики.

– Как угодно. Путь, который я тебе укажу, приведет куда угодно.

– Ты заинтриговал меня! – сообщила Шева. Ей уже порядком надоела вся эта игра, но, с другой стороны, обед, которым угостил Охотницу дракон по имени Нидхегг, был весьма недурен, и Шева была готова примириться с действительностью, пусть даже столь неестественной. – Что это за путь?

– Тебе приходилось сталкиваться с таким понятием – соматический эффект?

– Сома, если мне не изменяет память, – это тело! – после недолгих колебаний сообщила Шева.

– Да. Но в данном случае сома имеет несколько иное значение. Сомой я называю субстанцию, позволяющую раздвигать границы «я», то есть индивидуального сознания, и проникать в область «мы», то есть сферы, где личные сознания трансформируются в волю.

– Нечто вроде лептонного поля?

Да, не без сомнения в голосе согласился Один… Но лептонное поле звучит как-то слишком материально. Я предпочитаю оперировать другими терминами. Ну, скажем, мировая воля.

– Мыслитель Шопенгауэр, шестой век до Эры.

– Это не совсем то, – не согласился, ничуть не проявляя удивления, Один. – В моем представлении мировая воля есть нечто иное. Ну да ладно, не в этом суть. Я…

Тут Шева позволила себе перебить одноглазого сладкопевца, прямо спросив:

– В твоем представлении или Арктура?

– При чем здесь Арктур? – Не требовалось быть физиономистом, чтобы понять, что Одина задели слова Охотницы. – Я вполне самостоятельный субъект сущего, пусть мое появление произошло и не без вмешательства Арктура. Я так подозреваю.

– Это – не сущее!

– По-твоему. Но лишь по-твоему! – Один многозначительно поднял вверх указательный палец. – В моем представлении, как и в представлении многих мириадов других существ из мира, который ты именуешь Отражением, это самое настоящее сущее! Но мы удалились от темы. Итак, есть универсальный путь перемещения, более совершенный, нежели тот, что используете вы, переправляясь в Отражения. Это путь через мировую волю. Ты можешь воспользоваться им.

– Ну и как же это сделать?

– Все просто. Ты должна испить воды из источника Урд, после чего пронзить себя копьем, вогнав его в ствол Священного ясеня.

– Хорошенькое предложение! Что-то мне не доводилось слышать, чтобы воткнутое в грудь копье порождало тягу к путешествиям!

Один не заметил сарказма Шевы.

– Вода из источника Урд раскрепощает сознание, раскалывает «я» на те крохотные сегменты, которые способны слиться с «мы». Боль, даруемая копьем, дает силу мужественному сердцу. Способность к слиянию и сила позволяют твоей воле проникнуть в то, что ты именуешь лептонным полем, а я – мировой волей. Вот и все.

«Это ловушка! – поняла Шева. – Арктур хочет избавиться от меня! Нет, – тут же поправилась она. – Я сейчас в таком положении, что Арктур мог бы разделаться со мной любым способом, какой только придется ему по душе. К чему такая сложная интрига? Он добивается другого. Он хочет поработить мое сознание, подчинить его себе. Я выпью воды, которая есть на деле не что иное, как наркотик, вроде нулярра, рождающего сладкие грезы, после чего Арктур отправит меня в путешествие по мирам. И конечно же не нужно никакого копья. Зачем желать смерти тому, кто уже не представляет угрозы! А когда все будет кончено, он снизойдет до того, чтобы вернуть меня обратно и даже, возможно, позволит мне восседать у его ног, подобно тому, как делал Господин счастливых обстоятельств. Ну нет, меня не купить на столь дешевую уловку».

– Знаешь, друг мой, самоубийство меня не прельщает. Быть может, у тебя есть другие предложения?

– Нет, только те, которые я перечислил.

Жаль. В таком случае мне придется положиться на собственные силы.

– Хочешь сказать, что намерена добираться сама?

– Угадал!

Шева поднялась, всем своим видом показывая, что готова отправиться в путь, если только не последуют иные предложения.

Один словно дожидался этого мига. Он моментально устроился в кресле, освобожденном Шевой, и схватил с блюда сочное яблоко.

– Не думаю, что у тебя это получится. Дело в том, что Иггдрасиль, а…

Он не договорил, потому что кресло вдруг исчезло, и одноглазый софист с воплем рухнул на землю. Примеру кресла последовал и стол со всем своим содержимым. От дара Нидхегга не осталось ровным счетом ничего, даже надкушенного яблока, зловонной гнилью лопнувшего в руке Одина.

Шева звонко хохотала, пока ее собеседник с руганью поднимался на ноги и вытирал испачканные зеленой жижей руки.

– Так почему же не выйдет?! – вытирая слезы, поинтересовалась она.

– Проклятый червяк! – пробормотал Один. Потом он посмотрел на Шеву и улыбнулся. – Это Иггдрасиль, дорогая путешественница по Отражениям, место, откуда нет пути для того, кто отмеряет его ногами. Вокруг Муспелль, земля огненных людей, а дальше Элигавар [9]9
  Элигавар – воды, текущие в мировой бездне.


[Закрыть], чьи мертвые воды непреодолимы даже для меня. Это ловушка для робкого. И выбраться из нее сумеет лишь тот, кто докажет, что у него отважное сердце.

– Посмотрим! – пробормотала Шева, припомнив, что у нее есть еще один козырь – помощь Управления.

Одноглазый господин словно перехватил ее мысль.

– И можешь не рассчитывать, – прибавил он, – на помощь Сурта. Своего Сурта. Это Иггдрасиль, место, где обрываются всякие связи, кроме тех, что идут через жилы Священного Ясеня. Тебе не докричаться до своего директора!

– Это придумал Арктур? – мрачно полюбопытствовала Шева.

– Возможно. Но может быть, и нет. Я допускаю, что так было изначально, еще до Арктура.

– До Арктура здесь ничего не было. Вернее, что-то было, но другое. Не было ни богов, ни карликов, ни великанов, ни этого дурацкого дерева! Были лишь люди, сильные и не очень богатые, но зато весьма воинственные по причине своей бедности.

– Не буду спорить, ибо наши расхождения несущественны. Итак, твое решение?

Шева мрачно улыбнулась:

– Какое уж тут решение, если ты не оставляешь мне выбора?

– Почему же? – почти обиделся Один. – Ты можешь вернуться в Матрицу.

– Ну конечно! Арктур только об этом и мечтает! – Охотница задумчиво шмыгнула носом и решилась. – Пожалуй, я рискну. Что мне надо делать с твоим Ясенем?

– С ним – ничего. Ты должна испить воды из Урд, а потом прибить себя к стволу Ясеня копьем.

– Каким еще копьем?

– Вот этим.

Один протянул в сторону руку, и в ней чудесным образом появилось копье. Шева внимательно изучила орудие смерти – прочное, хотя и тронутое временем древко, массивный металлический, отмеченный различимыми взору багровыми подтеками наконечник.