Текст книги "Бенефис дьявола"

Автор книги: Дмитрий Чарков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Вот как раз сегодня и был подарок судьбы, – ему не нравилось, какой поворот приобретал их разговор. – Где холодное? – обернулся он в поисках официанта.

– Ладно, не заводись, – она коснулась через стол его руки, нежно погладила, – я же вижу, что ты сегодня устал – как грузчик с мелькомбината, только пахнешь приятнее. О, это новый запах. Чей?

– Живанши, – машинально ответил он, но нервозность от её прикосновения несколько спала, и было приятно, что она почувствовала запах его новой туалетной воды.

– Покажи свой новый телефон! – вдруг вспомнила она про все перипетии сегодняшнего дня.

Глеб вынул из верхнего нагрудного кармана свой плоский телефон, звуковой сигнал которого он предусмотрительно отключил перед встречей с девушкой. Дисплей телефона мягко мерцал в полумраке зала.

– Какая прелесть! – без особого энтузиазма в голосе сказала Света. – Хотя… Типичный мужской обрубок с голой бабой в центре всех переживаний.

– Да ты посмотри, какие снимки он делает!

Глеб взял у неё аппарат и навёл на зал. В объектив попали Вероника с Борисом, расположившиеся метрах в десяти от их столика возле резной колонны с массивным канделябром. Они оба листали меню, что-то обсуждая.

– Смотри! – он показал ей снимок.

– Ну и что? Непонятно кто и где: то ли сидят, то ли стоят.

– А теперь? – Глеб увеличил зум до предела так, что Светлана при желании без труда смогла бы посчитать количество звеньев золотой цепочки на шее у Вероники.

– Ого! Классно!

В этот момент Вероника отложила в сторону меню и поднялась из-за своего столика. Проходя мимо них, она подала незаметный жест Светлане, приглашая с собой выйти в холл.

– Я на минутку, прическу поправить, хорошо? – спросила она у Глеба, отодвигаясь от столика.

– Конечно, – сказал Глеб, рассматривая снимок.

Она ему нравилась. Давно. Такая грациозная нежная шея, небольшая гордая грудь, тонкие длинные пальчики, сдержанно-уверенная улыбка, блестящие карие глаза – ему вдруг безумно захотелось поцеловать эту девушку, сорвать с неё платье и войти в неё неистово, владеть ею и видеть ответное пламя в её глазах. Ему стало привычным уже это чувство по отношению к ней, и страсть, подобно волнам в бушующем океане, периодически накатывала на него на протяжении последних трёх месяцев – с тех пор, как она появилась в их агентстве, сменив ушедшую в декрет Валю. Странно для него самого, но к любви это не имело никакого отношения, а походило больше на низменные человеческие инстинкты: стремление овладеть и не более.

Глеб перевёл курсор на Бориса. Ничем не примечательный бизнесмен, раб своей работы. Даже за столиком в руке, на которой горделиво поблескивало кольцо, держит визитную карточку. Или это не визитка? Глеб увеличил зум и увидел, что это была VISA – Master Card. На приближенном фрагменте снимка отчетливо виднелся номер карты. У него вдруг мелькнула шальная мысль – а если..? Вошел же LiveD в их офисную бухгалтерскую программу, несмотря на все системы безопасности, пароли и коды доступа, почему бы не попробовать и здесь такой же финт?

Глеб быстро набрал запрос провайдеру, присоединив снимок во вложенном сообщении. Через несколько мгновений он получил ответ:

«Счет принадлежит Борису Сергеевичу Сидорову. Остаток – 317.374=29 руб.»

Фамилия-то неприличная какая, – усмехнулся Глеб, – для такого остатка на банковском счете. Надо было быстро решать, как распорядиться этой информацией, скоро должна была вернуться Света. Он понимал, что перебрасывать деньги на его собственный банковский счет нельзя было ни в коем случае: во-первых, ходили слухи, что банки подают сведения в налоговую об операциях, превышающих ежемесячный оборот в десять тысяч долларов по счетам физических лиц, а во-вторых, этот перевод мог быть легко отслежен, и тогда его карьера могла быть завершена прежде, чем она успеет начаться. А как хотелось бы увидеть лицо Вероники, когда этот хахаль начнёт рассчитываться! Хотя не исключено, конечно, что у него и наличных хватит, но здесь не принято было в буквальном смысле «сорить деньгами», только иногда чаевые официанту, который в конце ужина приносил за столик переносной терминал для расчета клиентов по карточкам.

Ладно, решил Глеб, пусть провайдер сам сообразит, что делать с этой выручкой. В сообщении он написал:

«Обнулите счет без моего участия», а в ответ получил:

«Ваш баланс в LiveD пополнен на равнозначную сумму».

Он чуть не присвистнул – больше десятки баксов! Но тут же подумал: а ведь теперь получается, что он эти деньги украл у Бориса Сергеевича с неприличной фамилией. С другой стороны, если разобраться, украл не он, а LiveD, который, в свою очередь, просто пополнил его баланс на крупную сумму, наверняка оставив себе проценты за прокрутку этих денег; хотя, наверно, и Березовскому навряд ли было бы по зубам прокрутить триста тысяч за одну минуту.

Не успел Глеб пережить это потрясение, как в зал вернулись девушки. Его телефон лежал на столике, и Вероника, проходя, ненароком бросила на него взгляд.

– Какой гламур, Боже мой, ничего подобного никогда не видела, можно взглянуть? – она посмотрела вопрошающе на Глеба и протянула руку, глядя ему прямо в глаза и ничуть не сомневаясь в ответном жесте.

Пока Светлана усаживалась за столик, Глеб, глядя в омут карих зрачков Вероники и в очередной раз погружаясь в её девичье обаяние, машинально взял трубку и подал ей, коснувшись ненароком её пальцев. Он не испытывал ранее более нежного ощущения, чем это мимолетное прикосновение, пронизавшее его, словно током, от макушки до пят. На своих щеках и шее он почувствовал мурашки и понял, что краснеет. Слава Богу, девушки были заняты не им в этот момент.

– Надо же, у него и название переворачивается, как в компьютерной заставке, такие буквочки объемные! Свет, ты видела? – и Вероника нагнулась к ней, случайно ли, намеренно ли давая возможность Глебу оценить тот факт, что она была без лифчика, но он заставил себя скромно отвести глаза, хотя – о, черт! – ему так этого не хотелось.

Он встал и, обойдя столик и присоединившись к девушкам, увидел в верхнем правом углу на дисплее своего телефона медленно переворачивающееся горизонтально, слева направо, наименование провайдера, которое по-прежнему мерцало в трёхмерной графике рыжими отблесками от адского пламени, булькающего в нижней части фоновой картинки. Каждый поворот брэнда позволял прочитать слово теперь как в традиционном порядке, так и в обратном:

LiveD – DeviL – LiveD – DeviL

Неожиданно вся картинка ожила, подобно снятому с паузы видео-ролику: склоненная девушка медленно подняла голову, не размыкая ладоней, вознесла руки вверх и развела их над головой, как бы приветствуя зрителей. Только в тот миг, когда лицо её было закрыто ладонями, облик её изменился: вместо синеглазой брюнетки теперь на них смотрела черноглазая блондинка, и это была, без сомнения, Вероника! Кипящая лава стала медленно оседать, обнажая её бёдра и длинные стройные ноги, пока, дойдя до колен, живая Вероника не вскрикнула в шоке:

– Ой, дальше не надо! – и бурлящий огнём омут замер у её щиколоток.

В их тесном кругу воцарилось гробовое молчание.

Наконец Света произнесла с сарказмом:

– Фигура-то твоя?

Вероника изумленно переводила глаза с Глеба и обратно на крошечный экран, пытаясь уразуметь очевидное:

– Как… откуда… ты… это…

Глеб сам находился в полном остолбенении и чувствовал, что если не объяснит толком произошедшее, его просто разорвут на мелкие кусочки две разгневанные тигрицы на глазах у Сидорова и Петрова-официанта, или кем бы там он ни был, невозмутимо расставлявшего приборы на их столике. Они и не заметили, как тот подошел с их заказом. Глеб мысленно взмолился «Боже, помоги!», но в тот вечер ему помогал сам сатана – «живой Д<ьявол>». Что-то подстегнуло его взять у Вероники телефон, навести камеру на Светлану и сделать снимок. Девушки заворожено смотрели на его манипуляции, пока он не показал им картинку на дисплее: теперь на ней была изображена Света, и рыже-огненная кипящая масса доходила ей до пышной груди, скрывая нижнюю часть округлостей.

– А… Свет, ты тоже нормально вышла, – съязвила Вероника.

– Это функция телефона такая, – сдавленным голосом произнес Глеб, обретая постепенно некоторую уверенность, – я еще не до конца изучил инструкцию, но, честное слово, Вероника, я не подозревал, что она включена и… что ты в неё попадешь: мы буквально недавно с Цветиком сделали ваш снимок за столом… вот… посмотри… он вполне приличный… я не мог предположить, что такая обработка… очевидно, в аппарате установлено новейшее программное обеспечение, которое позволяет посредством использования встроенной функции считывания цифровых образов переводить их в трёхмерное измерение и анимировать полученный результат.

Вероника окинула его долгим изучающим взглядом и ответила:

– Ну да, наверно. Скоро уже и трахаться все начнут по мобильнику. Ладно, Несчастный, забавный у тебя сотик. А нашу фотку с Борисом, кстати, сбрось мне, пожалуйста, на сервер в офисе. Или перекинь по ммс. Да и тот монтаж тоже, если сохранился, – улыбнувшись, добавила она, помахала им рукой и направилась к своему столику, томно покачивая бёдрами.

Глеб сел на своё место. Похоже, что лоб его вспотел от волнения, только он не мог сразу сообразить, отчего больше: от её такого близкого и кокетливого присутствия, или от этого казуса с её изображением, которое тоже взволновало его не на шутку не только эмоционально, но и физически. Он пробормотал застенчиво, натягивая скатерть на колени:

– Глупо получилось. Света, честное слово, я не ожидал, что она вдруг разденется, да еще и на публике. Черт меня дернул выложить трубку на стол.

– Вот именно! Хвастаться меньше надо, целее будешь. Ну-с, что тут у нас на первое?

Тему сняли, и Глеб выдохнул с облегчением. Он подумал, что, вероятно, не знает еще и сотой доли возможностей этого «живчика», и надо бы быть с ним аккуратней впредь.

Между тем зал стал заполняться новыми и новыми лицами. Впрочем, новыми они были для Светланы с Глебом, а многие между собой, судя по всему, были хорошо знакомы, и некоторые подходили к столику Вероники и здоровались, обмениваясь рукопожатиями с Борисом. Жизнь в этом заведении существенно отличалась от той, что оставалась за окном: другие платья, костюмы, духи, и в воздухе царила атмосфера непринужденного благополучия и комфорта. Так и формируется элита, подумал с долей горечи Глеб, ковыряя вилкой в морепродуктах под майонезом. Еще недавно, пару-тройку лет назад, рестораны были забиты «братвой» от шестнадцати до двадцати лет, и отовсюду неслась характерная речь, а со сцены в основном пели шансон. И где они теперь, теневые воротилы жизни русской? Кого отстрелили, кто сам сошел, кто легализовался и вырос; и поднялся возрастной ценз в таких заведения до отметки «сорок», так что Глеб стал ощущать себя несколько неловко даже, когда на него бросали мимоходом беглые взгляды солидные господа и дамы, зашедшие сюда по привычке, просто поужинать.

В дальнем углу зала ненавязчиво играл маэстро за белым роялем, и мало кто из посетителей знал, что он исполнял Анданте из концерта Моцарта для фортепиано №25 до-мажор, да и незачем, наверно, им это было знать; но насколько себя уверенно чувствовала Светлана, слушая эту музыку и мысленно пробегая пальцами знакомые ноты, рожденные гением более двухсот лет назад. А от их века достанется потомкам творения Белла, Калашникова, Биттлз и Циолковского, суть которых их последователи уже модернизировали до неузнаваемости – старину Дарвина удар хватил бы от такого совершенствования видов.

Тот же официант принес им горячее. Света по достоинству оценила стейк-медиум: мясо было мягким и ароматным, прекрасно сочетаясь с красным вином, названия которого она так и не уловила, но догадывалась, что Глеб заказал что-то особенное, не из их обычного рациона. В голове потихоньку зашелестела листва, все люди, казалось, улыбались только ей, и Глеб был сегодня по-особенному притягательный и обворожительный: шутил, смеялся, рассказывал анекдоты – да и Бог с тем, что она их уже читала в Интернете сто лет назад, а вот эта синяя рубашка была ему очень к лицу; и она, как завороженная, легко поддавалась его мягкому обаянию, не тревожась уже особенно из-за неестественного блеска его глаз и обозначившимися под ними тенями: подумаю об этом завтра, как успокаивала себя Скарлет О’Хара, уплывая в грёзы.

Они провели великолепный вечер. Светлана помнила, как они танцевали вдвоём под звуки вальса, у Глеба это получалось прямо как у того танцора, которому постоянно что-то мешает, но было весело и непринужденно, им все аплодировали, и ей даже на какое-то мгновение показалось, будто она выхватила из массы кружащихся вокруг лиц напряженный от зависти взгляд Вероники – но, Бог мой, чего ей-то завидовать; и Света ощущала себя счастливой и умиротворенной, но… слегка одурманенной этим чудным напитком то ли 51-го, то ли 91-го года, явно набравшего крепость за всё это время в подвалах древних викингов, или норманнов, или просто каких-нибудь замечательных виноделов... Потом они поднимались в громадном лифте наверх, и она смотрела на себя в большое, на всю дальнюю стенку лифта зеркало и строила рожицы Глебу, который обнял её сзади и целовал её шею, уши, затылок, плечи.

Смешной портье в несуразной тюбетейке встречал их на этаже, провожал по выстланному мягким ковром коридору до их номера 405 и отворил перед ними массивную дверь в двуспальные апартаменты, показавшиеся ей поистине царскими: пышные кремовые кресла с могучими спинками, в которых, казалось, можно было утонуть; светлые плотные портьеры, открытые наполовину и придерживаемые алым кушаком, словно поясом запорожского казака; огромный плоский телевизор, неподалеку от которого стоял стеклянный столик и на нём живые цветы – веточка белой хризантемы, придававшей этому райскому шику оттенок уюта и домашнего комфорта.

Она не успела толком разглядеть спальню, потому что только лишь захлопнулась входная дверь, как Глеб увлек её туда, стаскивая с неё одежды, и она вся отдалась этому порыву, неистово целуя его шею и грудь, разрывая путы его рубашки и брюк, пока не ощутила в себе его твердое мужское присутствие, возносившее её в поднебесные выси, сначала медленно и осторожно, но потом всё выше и быстрее, быстрее и выше, и выше, еще выше и еще быстрее... Её пальцы непроизвольно стискивали тонкую ткань простыни, а голова металась между двух подушек, раскидавшихся в изголовье кровати от неистовых движений её буйного тела, и ей казалось, что она вот-вот достигнет неба и коснется его кончиками своих пальцев, всё также возносясь ввысь, пока они вместе, наконец, не ощутили обжигающее прикосновение звезд, вдруг рассыпавшихся веером над их изможденными телами, раскинувшимися на постели в бескрайнем море удовлетворенной страсти.

Глеб скатился на сторону взъерошенной кровати, с трудом переводя дух.

– Ну ты дьявол, – сумела произнести она, закидывая обессилевшие руки вверх, за голову.

– А ты тигрица, – ответил он, повернулся к ней и нежно погладил её грудь, плавно перейдя на живот и ноги, целуя твердые соски в завершающем вальсе обессиленного партнёра.

Что-то жалобно пискнуло на полу в ворохе их одежд, и он вспомнил про свой телефон, который, должно быть, вывалился, пока они кувыркались, поглощенные друг другом. Глеб был уверен, что с трубкой ничего не могло случиться – она в огне не горела и в воде не тонула, и подзаряжалась от неведомой энергии. Он медленно поднялся, нашел её под своими брюками и прочитал входящее сообщение: «Вам привет от 666rus, хотите ответить?» Он прошел в смежную комнату, сел в кресло и набрал ответ: «Кто это?», на что получил реплику, как пощёчину: «Это Вы, Глеб».

Он был уверен, что не выпил сегодня столько, чтобы самому себе передавать приветы. Это, должно быть, была чья-то не очень остроумная шутка, но сейчас ему недосуг было разбираться с перипетиями входящих и исходящих вызовов. Он отложил телефон в сторону, а в следующий момент получил в живот сокрушающий удар синтепоновой подушкой, прилетевшей в него из спальни: Света, опять вся боевая, как чингачгук на коне, раскачивалась на их постели, словно на батуте, готовя следующий заброс очередного снаряда в его сторону. Она пищала и улюлюкала, прикрывая рот ладошкой, радостно приветствуя свой меткий выстрел.

Света чувствовала необычный прилив сил, тем более неожиданный после такого полуспортивного марафона. Её подмывало выплеснуть возродившуюся энергию, и она начала дурачиться, прыгая на огромной кровати и кидаясь в Глеба подушками, которые прилетали назад, с регулярностью маятника сваливая её с ног в упругую бездну их постели. После одного из таких хуков она, вконец обессиленная, рухнула на толстую перину, пробормотав устало, что надо сходить в душ, и заснула.

***

Борис достал карточку VISA и протянул официанту для расчета. Он немного устал сегодня, и хотелось поскорее уйти из ресторана, где было довольно много знакомых лиц. Между тем Вероника, глядя ему в глаза, сказала:

– Знаешь, дорогой, я сегодня днём совершила вольность.

– Что такое, Ника, о чём ты? – он на неё посмотрел с некоторой озабоченностью.

– Я воспользовалась «Короной», которую ты мне оставил на экстренные случаи, и оплатила еще одно удовольствие на сегодня.

Борис улыбнулся:

– Ты оплатила наш ужин авансом?

– Нет, но я оплатила авансом нашу ночь, – она взяла его за руку и приложила его ладонь к своей щеке, – ты же не против, правда?

– Разве перед тобой можно устоять?

Официант кашлянул, напоминая о своём присутствии и, когда Борис обернулся в его сторону, тихо прошептал ему на ухо:

– Борис Сергеевич, сожалею, но эта карточка пуста.

– Что ты имеешь в виду, на ней нет денег?

– Определённо так, баланс по ней равен нулю.

– Что за черт, я днём проверял этот счет, там было больше, чем достаточно.

– Боря, что-то не так? – спросила Вероника.

Он досадливо поморщился:

– Ошибка какая-то: я положил утром деньги на этот счет, после обеда перепроверил поступление – они поступили, а здесь терминал выдаёт нулевой баланс, – он покачал головой в изумлении. – Завтра нужно будет позвонить в банк.

Официант предупредительно заметил:

– Борис Сергеевич, вы можете воспользоваться кредитом в нашем ресторане – две минуты, и я всё улажу.

– Да не стоит, Андрей, спасибо, я расплачусь наличными, а иначе просто запутаюсь во всех этих кредитах. Вот, возьми по счету, – он рассчитался и повернулся к девушке. – Тык что мы теперь творим?

– Помнишь, здесь, внизу, мы были как-то…

– В сауне, что ли?

– Да.

– Ну и..?

– Ты не догадываешься?

– Я уже просто начинаю расстегивать запонки.

– Шикарно! Наше время начинается через десять минут.

– И сколько его у нас?

– Сколько пожелаешь. Для меня оно превращается в бесконечность.

– Отлично. Я могу тебя, в принципе, донести на руках.

– Не надо, ты что, дурачок, здесь столько знакомых!

– Плевать я на них хотел – ты же моя?

– А ты как сам думаешь?

– Я не хочу сейчас думать, мы же не за этим сюда пришли.

– Значит, не думай.

– Тогда идём?

– Я уже бегу впереди тебя. Бронь на твоё имя.

– Кто бы сомневался, Ника, ты очень продуманная девочка, иногда меня это просто пугает.

– Не бойся, через несколько минут я тебя съем, и не будет больше ни страха, ни забот.

– Обещаешь?

– Гарантирую. Через час ты станешь совершенно другим. И я тоже.

Они вышли из ресторана, она впереди, он чуть сзади, как того требовал этикет. Борис сдержанно улыбался, как и подобает успешному руководителю солидного предприятия, совершенно не подозревая о том, насколько гарантии его девушки, высказанные ею только что, обретут буквальную форму и содержание даже быстрее, чем она обещала.

Его часы уже отсчитывали минуты в обратном направлении.

6

Света мирно спала, тихо посапывая во сне. Глеб подложил под её голову подушку и укрыл простынею, затем прошел в смежную комнату, сел в мягкое глубокое кресло и включил телевизор. Шли новости. Опять взрывы, опять пожары, наводнения и землетрясения: не иначе, как мир катится в преисподнюю – каждый день в новостях сообщали об очередном катаклизме. Он поднял с пола телефон и тут же заметил, как на экране телевизора появились титры: «Выберите номер канала», и Глеба это сообщение уже особенно не удивило – действительно, почему бы этому прибору в его руке, по которому он иногда звонит, а иногда и зарабатывает деньги, ни послужить ещё и вместо телевизионного пульта. Он пощелкал клавишами цифр на своей трубке, спокойно наблюдая за сменой телевизионных каналов на экране, затем что-то подтолкнуло его трижды кряду нажать на кнопку с цифрой «6».

На экране телевизора отобразилась точная копия дисплея его телефона. Число Зверя – насколько это всё реально и серьёзно, спросил он себя, или всё это продолжение какого-то сатанинского эксперимента? Когда-то раньше, в детстве, он уже видел это сочетание трёх одинаковых цифр, и оно его пугало. Его вдруг как молнией пронзило осознание того, что магия этого числа присутствует и в номере телефона: +123-123-123, ведь если сложить внутри групп цифры между собой, то получается 6-6-6, и этот «крутой» номер ещё круче, чем представлялся изначально. И насколько символично то, что перевёртыш LiveD – DeviL показал себя сразу после того, как Глеб снял со счета Бориса все его деньги, и те мистическим образом оказались зачисленными на его лицевой счет у провайдера, которого нети в помине? Глеб извлек из памяти телефона сообщение о первых зачислениях на свой баланс, и элементарная арифметика показала, что все они так или иначе крутились вокруг цифры «6», а где это не получалось, то провайдер просто добавлял ему «бонусы», чтобы исправить ситуацию:

«Разослано приветственных сообщений: 42. Подтверждено прочтение немедленно: 15. Сохранено в папках абонентовВходящие : 24. Удалено абонентами без прочтения: 3+3 резерв. Итого Ваш баланс пополнен на (24+15)*$6=$234+6 бонус. Ваш провайдерLiveD благодарит Вас за пользование его услугами».

Он пересчитал еще раз: 4+2, 1+5, 2+4, 3+3 / 2+3+4=9(+6)=15 (1+5)=6. Но не всё ли ему равно, «шестёрки» там будут или «семёрки» – в конце, концов, это могло быть и простым совпадением, а реальность предоставляемых провайдером услуг не вызывала сомнений. Он вроде как подписался под обязательством нести ответственность за «дьявольские» выкрутасы, но сегодня вечером вполне достойно вышел из положения с этой заставкой на дисплее, когда Вероника со Светланой вдруг предстали в своих «натуральных» образах. Формы Светы без всяких сомнений были скопированы с оригинала, поэтому было бы логично полагать, что и Вероника была показана в своём истинном облике, и то, что он наблюдал тогда, его очень впечатлило.

Глеб порылся в настройках телефона, определил нужный профиль и задал команду «Воспроизвести». В дальнейшем он вспоминал потом себя, как будто извлекая сон из памяти.

На большом экране появилась Вероника в море кипящей лавы, не причинявшей ей видимого беспокойства. На шее у неё висел круглый золотой медальон, в центре которого теперь была ясно различима перевернутая пятиконечная звезда. Как и в предыдущем исполнении, уровень лавы начал медленно оседать к её ступням под звуки медленной мелодии, только теперь Вероника начала двигаться в такт, покачивая бёдрами и касаясь тонкими пальцами упругих округлостей своей груди. По мере нарастания ритма музыки, движения девушки в танце становились всё более экспрессивными и эротичными: она извивалась гибким стройным телом, проводя руками по нежной коже, подставляя невидимому оператору все таинства своих прелестей; и это совершенно не напоминало вульгарный стриптиз в исполнении доморощенных актрис, а было наполнено искренними переживаниями молодой женщины, как будто накопившаяся энергия стремилась найти выход и неистово металась в поисках несуществующего астрального окна. Глеб смотрел, завороженный, не в силах оторваться от этого зрелища, наполненного страстью и непреодолимым желанием. В затуманенных глазах Вероники отображались такой куртизанский соблазн и призыв, а губы, казалось, беззвучно твердили только его имя, что он по инерции подвинулся ближе к экрану, соскользнув на пол; и когда она, со сладострастным стоном опустившись на тонкий огненный ковер, широко развела свои длинные ноги, согнув их в коленях и одновременно маня руками Глеба, и ярко-рыжие щупальца ласкали и обволакивали её истомленную страстью розу, он со сдавленным звериным рычанием откинулся назад и вдруг замер: в мерцающем круге появился Борис.

Его «снимали» со спины, и он был одет так же, как и этим вечером: в светлом дорогом костюме и при галстуке, только один странный предмет вносил несуразицу в его облик – в руке он держал плеть, кожаные концы которой зловеще раскачивались в такт его неторопливых шагов. С появлением Бориса лицо девушки застыло, и он еле слышно на фоне мерной зловещей музыки произнёс голосом, лишенным всяких эмоций:

– Ника, ты была непослушной девочкой, и папа тебя накажет.

Он обернулся к невидимой камере, криво усмехнулся прямо в лицо Глебу и, резко взмахнув плетью, полоснул ею по спине девушки, которая в немом оцепенении лежала распростёртой у его ног и лишь молча вздрогнула от хлёсткого удара. Лицо её исказилось от боли и ненависти, она взглянула прямо в глаза Глебу, и он прочел по её губам единственное слово: «Спаси».

Глеба не покидало ощущение реальности происходящего, он рванулся к экрану и тут же замер, увидев в нём своё собственное отражение позади Вероники: взлохмаченные волосы, распахнутая синяя сорочка, горящие от возбуждения и решимости запавшие глаза в ореоле теней, пригнувшегося, словно перед прыжком. Он почувствовал внезапное головокружение и тяжелый, обжигающий гортань запах пара; резко выпрямился, закрыв лицо руками, спасаясь словно от ожога, и, опустив ладони через мгновение, увидел прямо перед собой Бориса, неистово насиловавшего девушку прямо на извивающемся под ними огненно-рыжем ковре. Вероника, обнажив в гримасе боли стиснутые зубы, что есть силы колотила маленькими кулачками по его голове, спине, шее, но это не доставляло тому видимого дискомфорта: он методично вонзался в её плоть, издавая при каждом толчке мерзкие всхлипы победившего самца. Глеб, почувствовав нарастающий шквал звериного гнева, с рыком бросился к ним, с размаху нанеся подъемом стопы ужасающий по силе удар в лицо насильника¸ опрокинув его навзничь. Вероника с криком ужаса растворилась где-то в темноте позади, а он запрыгнул на Бориса ногами сверху и начал топтать это мерзкое лицо, горло, живот, мошонку, уже не помня себя и чувствуя только с удовлетворением, как прогибается под его ногами ненавистное тело соперника, как хрустят сломанные рёбра и хлещет из горла теплая кровь, заливая его брюки, отяжеляя их, и это еще больше разозлило Глеба – мои новые брюки! – и он наносил удары снова и снова, пока не иссяк запал, и он ощутил, как под ногами его что-то мягко продавливалось, совершенно не похожее на человеческую плоть, в которой обязательно присутствие костей.

В изнеможении, он сошел с неподвижного тела и присел на корточки перед Борисом, утирая выступивший по всему лицу пот, и вдруг, пошатнувшись, упал, потеряв равновесие и ориентацию во времени и пространстве.

***

Патрульный автомобиль медленно следовал по заданному маршруту. Улицы в этой части города были слабо освещены, и экипажу приходилось вглядываться в темные закоулки, отыскивая натренированным чутьем всё то, что не должно было быть в это время и в этом месте. С начала смены и до этого часа Сергею с Андреем пришлось только разнимать подростков, опившихся пивом и не поделивших первенство на то, кто дальше забросит пустую пластиковую бутылку. В последнее время стычки среди пьяных малолеток стало таким же обыденным явлением, как и раньше коллекционирование забулдыг и доставка их в «мочалку», где они, побуянив непродолжительное время, мирно засыпали, выходя на утро абсолютно другими людьми. Сергей, прослуживший в органах не один и не два года, помнил еще советские медвытрезвители, отличавшиеся, по его мнению, большей гуманностью, нежели нынешние: обирали пьяных – да, было, но их никогда не били с утонченной жестокостью, накрыв мокрой простыней, чтобы не оставалось следов побоев, и часть денег всегда возвращали. Тогда обязательно дежурили в этих заведениях народные дружинники, и в их присутствии блюстители порядка, вероятно, стеснялись проявлять эмоции, которые в эти дни так и пёрли из многих наружу.

– Ну что, братва, успокоились? – спросил он сзади сидящих молодых людей.

– Ну да. Слушай, сержант, выпусти нас, а? Дома ждут, волноваться будут.

– Да ты байки мне не втюхивай только про больную бабушку и её лекарства из аптеки, давай что-нибудь другое.

– Сержант, будь человеком, ты сам что ли молодым не был? Вот у нас тут «пятихатка» есть – вам с напарником погулять хватит, отпусти!

– Слыхал, Андрюха, – обратился Сергей к коллеге, – они наши с тобой нервы и время в пятьсот рублей оценили. Ты себя считаешь дешевкой?

– Братья, ну нету больше, мамой клянусь!

– Знаешь, Серёга, теперь и платная любовь, по-моему, меньше американского полтинника не обходится. Они нас опускают ниже уличных шлюх, представляешь?

Парни притихли на заднем сидении, осознав, что даже и за сто баксов навряд ли эти крепкие парни с короткоствольными Калашниковыми выпустят их на волю. Они просто куражились над ними, давая выход недавнему напряжению при их задержании.

У Сергея зазвонил мобильный телефон. Он достал его и спросил у Андрея:

– Сообщение от Девила, ты знаешь такого?

– Нет.

– Посмотрим, чего хочет.

Текст был следующего содержания:

«Пока вы, кретины, катаете шпану по городским помойкам, в паласе приличного гражданина мочат так, что рёбра его трещат, и глаза вытекают из глазниц, а кровью пропитался уже весь ковер в сауне. Если поторопитесь, то успеете принять его последнее прости, а уж здесь-то его я встречу. Приветик никуле от 666 rus .»

Сергей почесал рукой подбородок.

– Что там, девчонки развлекаются? – спросил Андрей.

– Да не похоже. Дай-ка проверим этот номерок.

Он послал вызов на номер, с которого пришло сообщение, и автоматический голос оператора сообщил ему, что такой абонент не зарегистрирован в сети.

– Что за чёрт! Короче, написал какой-то умник, что в «Паласе» заварушка. Мы сейчас где?

– Да вот, мимо проезжаем.

– Давай заскочим на всякий случай.

Не успел он произнести это, как из динамика радиосвязи послышался голос дежурного:

– Внимание патрульных, кто-нибудь есть в районе ресторана «Палас»?

Они переглянулись, и Сергей ответил:

– «Шестой» прямо перед ним.

– Поступил вызов из гостиницы, нужно проверить сауну.