Текст книги "Пятьдесят на пятьдесят"

Автор книги: Дик Фрэнсис

Соавторы: Феликс Фрэнсис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Я смотрел в отделе регистрации смертей, – сказал Лачи. – Никакого Алана Чарльза Грейди с этой датой рождения в списке не числится.

– Возможно, тот человек умер где-то в другом месте, необязательно в Австралии, – заметил я. – Может, на корабле, где плавал отец.

Я еще раз взглянул на свидетельство о рождении. Там значились и имена родителей Алана Грейди, были указаны их адреса и род занятий.

– А что с родителями? – спросил я.

– Оба умерли, – ответил Лачи. – Я проверял. Умерли, заболев свиным гриппом во время эпидемии в Мельбурне в 1976-м. К тому времени были уже далеко не молоды, за семьдесят. Сын был поздним ребенком.

– А другие дети у них были? – спросил я.

– Не нашел.

– Так что же мне теперь делать? – растерянно спросил я.

– Я не говорил, что дочери Грейди отказываются встретиться с вами, – сказал он. – Просто не желают признавать вас за брата.

– О, ну тогда еще не все потеряно, – заметил я. – Постараюсь их убедить.

Лачи Харрис довез нас с Софи до Макферсон-стрит в Карлтон-Норт и затормозил у дома под номером 312.

Вдоль улицы тянулись террасами ряды одноэтажных жилых домов, все с верандами, изящными витыми решетками и перилами из сварного железа.

– Викторианские, – заметил Лачи. – Викторианские в смысле эпохи возникновения, а не по названию штата. – Он усмехнулся собственной шутке. – Такой тип строений называют у нас «домами бума», поскольку построены они были в девятнадцатом веке, самый разгар активного заселения этой территории. После золотой лихорадки 1850-х.

– А что, очень славные домики, – заметила Софи. – Только внутри, должно быть, темновато.

Дома были длинными и узкими, и поскольку располагались террасами, окна сбоку отсутствовали.

– А можно зайти и посмотреть? – спросил я. – Ключи у меня есть. – И я показал Лачи кольцо с тремя ключами, которое нашел в рюкзаке отца.

– Боюсь, что нет, – извиняющимся тоном произнес он.

– Почему? Я ведь его сын.

– Его дочери добились судебного запрета, не позволяющего вам входить в дом и на прилегающую территорию.

– Да как они только посмели! – возмутился я.

– Вы уж извините, – пробормотал Лачи. – Но сейчас такие домики в цене, и дочери Грейди считают, что вы приехали сюда с целью лишить их наследства.

У меня просто челюсть отвалилась.

– Мне никакие деньги не нужны, – пробормотал я. – Мне нужна семья.

– И тем не менее, – сказал Лачи. – Весь бизнес, связанный с наследованием и продажей недвижимости, строго контролируется. Алан Грейди оставил завещание, а все мы знаем: раз есть завещание, значит, найдется и обделенный родственник. – И он снова усмехнулся.

– Так в чем проблема, если есть завещание? – спросил я. – Естественно, что он оставил все дочерям.

– Завещание составлено от имени Алана Чарльза Грейди, – пояснил Лачи, – а мертвым он пока что не числится. Тут возникаете вы, утверждаете, что мужчина, владевший этим домом, есть не кто иной, как ныне покойный Питер Джеймс Тэлбот, и что он приходится вам родным отцом. Так что чисто теоретически можете претендовать на эту собственность.

Тут уже расхохотался я. Все, что связано с моим отцом, по-прежнему было покрыто мраком тайны.

– Ну, неужели нельзя войти хотя бы на минутку, взглянуть одним глазком? – спросил я. – Никто ничего не узнает.

– Боюсь, что нельзя, – ответил он. – Эти ваши ключики, может, и подойдут к дверным замкам, но отпереть ими тюремную камеру, куда отправит вас суд, не получится.

– О, – протянул я, продолжая рассматривать дом, но изящная изгородь из сварного железа не позволяла разглядеть даже входную дверь.

Радостное предвкушение, которое испытывал я по прибытии в Австралию, мгновенно испарилось. Я растерялся и не знал, что делать.

– Так что же дальше? – упавшим тоном спросил я.

– Давайте попробуем взглянуть на проблему более оптимистично, – предложил Лачи. – Дочери Грейди согласились встретиться с вами, я назначил встречу на завтра. Будет праздник, День Австралии, и мы поедем на скачки.

– Лошадиные скачки? – спросил я.

– Ну, конечно, какие же еще, – ответил он. – Мы договорились встретиться завтра днем, на ипподроме в Хэнгинг-Рок.

– А они замужем? – меня продолжало разбирать любопытство. – Дети у них есть?

– Не замужем, – ответил Лачи. – А вот насчет детей не знаю, но думаю, что нет.

– Скажите, а Хэнгинг-Рок – это то самое место, где во время пикника пропали школьницы? – спросила Софи.

– Да это только в кино было, – ответил Лачи. – Ничего общего с действительностью.

– А их имена? – спросил я.

– Кого, тех школьниц из фильма?

– Да нет. Дочерей Грейди.

– Патриция и Шэннон. Патриция старшая. Ей двадцать девять. А Шэннон на два года младше.

И снова я был потрясен до глубины души. Мой небезгрешный, но не виновный в убийстве отец назвал свою старшую дочь в честь трагически погибшей первой жены.

На следующий день, ровно в одиннадцать утра, в гостиницу за мной и Софи заехал Лачи, забрал нас, и мы двинулись на северо-запад, к Хэнгинг-Рок, путь до которого занимал около полутора часов.

– Лето нынче выдалось страшно засушливое, – заметил Лачи, кивком указывая на тянущиеся вдоль дороги мили фермерских угодий с выжженными солнцем почти до черноты злаками. – Велика опасность возгораний в буше. Вообще удивляюсь, зачем это понадобилось устраивать скачки в Хэнгинг-Рок. В прошлом году там была нехватка воды, и скачки перенесли на другой ипподром, в Кайнетоне.

– А почему понадобилось назначать встречу с сестрами именно там? – спросил я.

– Они живут неподалеку оттуда. – Это показалось вполне приемлемым объяснением.

– И часто там проводятся скачки? – спросил я.

– В Хэнгинг-Рок?

Я кивнул.

– Только два раза в году. На Новый год и в День Австралии. Скачки местного значения, можно и так сказать. Ипподром маленький. Не то что во Флемингтоне. – В ноябре во Флемингтоне каждый год разыгрывался Кубок Мельбурна.

И действительно, ипподром Хэнгинг-Рок не шел ни в какое сравнение с ипподромом в Флемингтоне, уже не говоря об Аскоте. Однако обстановка здесь царила оживленная, народу было полно, еще бы, ведь сегодня праздник. Все постройки носили временный характер, кругом раскинулись шатры, и, как в Бангор-он-Ди, трибун не было, зрители могли наблюдать за скачками со склона горы.

Ипподром размещался в природоохранной рекреационной зоне, и, как следовало из названия, [6]6
  Хэнгинг-Рок (Hanging Rock) – в переводе с английского «Нависающая скала».


[Закрыть]нависающих и других скал высотой до пятисот футов, а также расселин между ними тут было превеликое множество. Происхождение их носило вулканический характер. В отличие от ипподрома в Лестере здесь в самом центре росли деревья. Просто полно деревьев. И все эти эвкалипты временами загораживали бегущих лошадей от зрителей.

«И от организаторов тоже», – подумал я.

Но вообще здесь было очень красиво, а в тени, под раскидистыми вязами, толпились игроки – со всех сторон облепляли лотки букмекеров, точно пчелы горшочки с медом. Игра есть игра, так было, есть и будет по обе стороны от экватора.

По всей видимости, Лачи был своим человеком в местном спортивном клубе, поскольку у входа нас встретила небольшая делегация.

– Добро пожаловать на скачки в Хэнгинг-Рок, – сказал Энтони, председатель клуба, пожимая мне руку. – Всегда рады видеть здесь настоящего энтузиаста скачек из Англии.

– Спасибо, – сказал я, отвечая на рукопожатие и ощущая некоторую неловкость. Уж не путает ли он меня с кем-то другим?

А затем всех нас пригласили в шатер, на ленч.

– Что ты им сказал? – улучив момент, шепотом спросил я Лачи.

– Сказал, что тебе принадлежит одна из крупнейших в Великобритании букмекерских контор и что ты подумываешь о расширении дела, возможно здесь. – Он широко улыбнулся. – Поэтому за ленч не придется платить. Клуб угощает.

– А где же сестры? – спросил я.

– Подъедут чуть позже, – ответил Лачи. – Ведь накормить и их бесплатным ленчем было бы неудобно, верно?

Еда была просто превосходной, ничуть не хуже, чем подают обычно в Аскоте. Появился даже джаз-банд, играющий в стиле кантри и вестерн, и название у него для страны, где полно ядовитых змей, было самое подходящее: «Змеиные шкурки». Музыканты расхаживали между шатрами, играли и развлекали публику.

Стол, за которым мы сидели, был накрыт на десять персон. Помимо председателя, разместившегося на дальнем конце рядом с Софи, тут были и другие важные лица. Меня же посадили рядом с чиновником из Австралийского комитета по скачкам, который, как выяснилось чуть позже, являлся начальником их службы безопасности.

– Вот уж никогда не подумал бы, что здесь, в таком уютном и славном местечке, как Хэнгинг-Рок, могут произойти события, требующие вмешательства главы службы безопасности, – с улыбкой заметил я.

– Надеюсь, вы правы, – ответил он. – Но тут, неподалеку от Вуденд, у меня летний домик. Так что просто заскочил по дороге. К тому же у меня сегодня выходной. Приехал поразвлечься. – И он отпил глоток пива.

– Каникулы бушмена?

– Вот именно.

Какое-то время мы ели молча.

– Скажите, у вас в штате службы безопасности есть агенты под прикрытием? – тихо спросил его я, пока все остальные гости весело и шумно болтали. – Люди, проводящие секретные расследования?

– Есть, – ответил он, опустошая бокал пива и, судя по всему, не желая вдаваться в детали.

– А как насчет одного англичанина? – не унимался я. – Человека по имени Джон Смит?

Настал его черед улыбаться.

– Ну, знаете ли, мистер Тэлбот, на этом свете полно англичан по имени Джон Смит.

– Тот, о ком идет речь, страшно интересовался одним предметом под названием «микрокодер».

Тут он улыбаться перестал, но всего на секунду.

– Кто еще хочет пива? – спросил он, вставая из-за стола с пустым бокалом.

– Прекрасная мысль, – заметил я и тоже поднялся.

И мы вместе подошли к бару, что находился в дальнем конце шатра. Все остальные остались за столом.

– Что вам известно о микрокодере? – строго спросил меня он. Каникулы бушмена кончились. Для него настал рабочий день.

– Только то, что его используют для считывания поддельных идентификационных чипов.

– О господи, – взволнованно произнес он. – А вам известно, где он?

– Уже нет, – ответил я. – Он какое-то время находился у меня, в Англии, потом я отдал его мистеру Джону Смиту.

Сразу было заметно – эта новость пришлась не по вкусу начальнику службы безопасности. Даже можно сказать – совсем не понравилась.

– Но зачем понадобилось отдавать прибор ему?

– Потому что он говорил, что работает на вас, —пытался оправдаться я. – И еще сказал, что вы будете это отрицать.

– Я и отрицаю, – сказал глава службы безопасности. – Если это действительно тот человек, о ком я думаю, то да, он работал на нас. По крайней мере, мы считали, что работает, но примерно год назад стали подозревать, что он злоупотребляет своим положением и расследует только те случаи, где задействованы люди, неспособные дать ему приличную взятку. Доказательств для вынесения ему сурового приговора в суде у нас было недостаточно, поэтому мы просто уволили его, и на австралийских скачках он теперь персона нон грата. А потом стало известно, что он связался с группой мошенников, которые подменивали лошадей, используя поддельные чипы. Лошадей убивали.

– Ради страховых выплат? – спросил я.

– Да, – кивнул он, явно удивленный тем, что и это мне известно. – Ну и еще в эту схему были вовлечены нелегально работающие букмекеры.

Я решил, что теперь не самое подходящее время сообщать ему, что отец мой как раз и был одним из таких букмекеров.

– Мы опасались, что он начнет проделывать те же трюки и в Англии, – сказал шеф службы безопасности. – И теперь, судя по вашим словам, опасения подтвердились.

– А как его звали по-настоящему? – спросил я.

Ему явно не хотелось говорить. Сам род его занятий предполагал секретность, и он предпочитал собирать информацию, а не распространять ее.

– Расследование у нас здесь еще не закончено, мы предпринимаем все попытки найти прибор до того, как он снова им воспользуется.

– На вашем месте я бы не утруждался, – заметил я.

– Это еще почему? – сердито спросил он.

– Микрокодер больше не работает, – ответил я. Улыбнулся ему и вспомнил, как Лука подносил нож фирмы «Стэнли» к платам прибора. – Перед тем как отдать микрокодер, я нанес непоправимый ущерб его микросхемам.

– Но почему? – спросил он.

– Потому что не слишком доверял этому мистеру Джону Смиту.

Глава службы безопасности на минуту призадумался, потом улыбнулся.

– Думаю, вы хотели сказать, что мистер Айван Фельдман не вызвал у вас особого доверия, так?

– Айван Фельдман, – медленно и тихо произнес я. Так, значит, вот как по-настоящему звали мистера Джона Смита. – Интересно, уж не родственник ли он Генри Ричарда Фельдмана из «ХРФ Холдинг Лтд.»?

Он не ответил, а я решил, что почти наверняка родственник. Может, сын.

Сестры должны были приехать к чаю, сразу после ленча Лачи отправился за ними. И вот он появился в дверях шатра. К этому времени важные гости уже почти все разошлись, отправились заниматься другими делами – смотреть скачки, устраивать презентации победителям, отгонять кенгуру от финишного столба.

Я махнул Лачи рукой, следом за ним в шатер зашли две молодые женщины. У обеих каштановые волосы, широкие скулы – в точности как у меня.

Никаких подтверждений, что я их брат, не требовалось. Они тотчас же поняли, что так оно и есть. Сходство говорило само за себя. Ни в каких представлениях мы не нуждались. Просто обнялись и заплакали.

А затем я представил им Софи, которая тоже была вся в слезах.

– Нед всегда так хотел иметь сестер, – пробормотала она, вытирая глаза.

Меня же настолько переполняли чувства, что я утратил дар речи.

Софи обернулась ко мне.

– И скоро им предстоит стать тетушками, – добавила она. – Потому что я беременна.