Текст книги "Пятьдесят на пятьдесят"

Автор книги: Дик Фрэнсис

Соавторы: Феликс Фрэнсис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Ну а как Ларри? – спросил я. – Будет здесь сегодня?

– Должен быть, – ответил Лука.

– Вот как? – сказал я. «Интересно, почему это Лука так уверен, что Ларри будет здесь?»

Он искоса взглянул на меня.

– Да, – сказал он. – Я просто знаю. – И смотрел на меня с притворным удивлением. – Он мне сам сказал, еще вчера вечером. В Лестере, ясно? – Лука явно заволновался, что было на него не похоже.

– У тебя его телефон есть? – спросил я.

– Конечно.

– Тогда позвони ему, – сказал я. – И предупреди, чтоб берег задницу. И живот тоже.

Лука достал из кармана мобильник, стал жать на кнопки.

– Ларри, – сказал он, – это я, Лука.

Потом слушал, что тот говорит.

– Где ты сейчас? – спросил он.

И снова слушал.

– Ладно, – сказал он, – позже тебе перезвоню. – Он убрал мобильник, взглянул на меня. – Поздно. Он в больнице Аскота. Ему делают рентген, проверяют, не сломаны ли ребра.

– Так кто они такие? – спросил я.

– Ты о ком?

– А ты как думаешь? – сердито сказал я. – О Майке Тайсоне и его дружках?

– Да откуда мне знать, черт побери! – воскликнул Лука. – Я их не видел.

– Тогда и расстраиваться нечего, верно? – заметил я.

– Все они, – сказал он. – Вчера на ипподроме в Лестере только об этом и говорили. Кое-кто из букмекеров был просто в восхищении, один или двое нас поздравляли, – с улыбкой добавил он.

«Ну и идиоты», – подумал я. А «сообщение» пришлось принимать мне, а не Луке, потому как мое имя значилось на табло.

– Я же говорил тебе, предупреждал, чтобы не связывался с крупными конторами, – сказал я. – По крайней мере, в открытую и так нагло. Нам надо держаться поскромней. И быть хитрее. – И я улыбнулся ему.

Он смутился.

– Ты это о чем?

– Пока еще не знаю, – ответил я. – Но если думаешь, что им сойдет с рук это избиение на стоянке за ипподромом, то глубоко заблуждаешься.

Лука улыбался уже во весь рот.

– Правильно, – сказал он. – Так держать.

– Но сперва мы должны выяснить, какая из крупных контор прибегает к помощи бандитов.

Остаток вечера прошел относительно спокойно, парней с большими бицепсами видно не было. Бизнес шел бойко, целая толпа зрителей спешила попытать счастья, ставки так и сыпались со всех сторон.

Большинство игроков составляла молодежь – после скачек на ипподроме перед трибунами должен был состояться грандиозный концерт поп-музыки, и привлекла этих ребят сюда вовсе не любовь к спорту. Что не помешало многим из них сперва размяться на тотализаторе.

Толпа радостно гудела, настроение у всех было отличное, чему немало способствовали возлияния, а также весьма занимательные финиши. Я почти позабыл о тупой боли в животе, которая все не проходила, даже несмотря на то, что я принял пару таблеток обезболивающего.

Передо мной стояла молодая женщина в туго обтягивающих джинсах и крохотном топе, щедро позволяющем полюбоваться бронзовыми от загара участками тела.

– Помните меня? – спросила она.

Я перенес взгляд с загорелого животика на лицо.

– Аскот, на прошлой неделе, – сказал я. – Черно-белая шляпа. Вас прямо не узнать без того роскошного наряда.

Она рассмеялась, я тоже. А потом она покраснела. И это ее свойство я тоже запомнил.

– Идем, Анна, – сказал молодой человек и потянул ее за руку. «Должно быть, тот самый „друг“, черт бы его побрал», – подумал я.

И он увел ее, а я провожал их глазами. А потом, перед тем как раствориться в толпе, она вдруг обернулась и махнула мне рукой. По крайней мере, хоть кто-то увидел в букмекере человеческое существо.

– Не думаю, что Бетси вернется, – сказал Лука у меня за спиной. Наверное, тоже заметил, как дружок увел молодую красавицу, и это напомнило ему о собственных сердечных проблемах.

– Хочешь пойти поискать ее? – спросил я. – Какое-то время вполне смогу продержаться и без тебя.

– Ага, размечтался, – ответил он и хлопнул меня по плечу.

«Добрый знак», – подумал я.

– Так ты хочешь пойти или нет? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – Сама вернется, если пожелает. Не собираюсь за ней бегать. А если честно, так мне вообще до лампочки, вернется она или нет.

Зато мне было не все равно. Без нее с Лукой было интереснее.

– Ты после скачек останешься? – спросил он.

– Если хочешь спросить, собираюсь ли я слушать концерт, тогда нет, не собираюсь.

– Прямо отсюда едешь домой?

– А почему ты спрашиваешь? – Я надеялся успеть заехать на обратном пути в больницу к Софи.

– Думал, подбросишь. Мы приехали на ее машине. А она уже наверняка умчалась домой, не стала меня дожидаться. Вообще-то мы собирались остаться на концерт, но теперь как-то не хочется. – Он ненадолго умолк. – Лучше уж заскочить к ребятам в клуб электроники, посмотреть, чего там нового. С неделю там не был.

«Неужели, – подумал я, – прошла всего неделя с тех пор, как я отдал микрокодер Луке и тот отвез его в клуб?» Мне показалось, что целая вечность.

– Конечно, – кивнул я. – Я тебя подброшу, но только до станции. Хотел еще заскочить к Софи, если не будет слишком поздно.

– Годится, Нед, – сказал Лука. – Оттуда поездом доеду прямо до дома. Без проблем.

Я пытался вспомнить, какие станции есть на пути к Хай-Вайкомб.

– Могу подбросить до Биконсфилда, – сказал я. – Это мне по дороге.

– Не, не надо, – сказал Лука. – До этой станции добираться целую вечность. Могу поехать поездом прямо отсюда. Без проблем.

– Ладно, – сказал я и испытал облегчение. Хотя все равно придется поторопиться, чтоб успеть в больницу к вечерним новостям.

Последний забег вечера являл собой спринт на пять восьмых мили для «девственниц»-двухлеток. Слово «девственница» в данном случае не имеет отношения к полу животного, здесь могли бежать и жеребцы. «Девственницей» в мире скачек называли лошадь, которая еще не выиграла ни одной скачки. Многие из этих лошадей вообще впервые находились на ипподроме, уже не говоря о том, что никогда не выигрывали. Только у одной из лошадей, выстроившихся на старте, были приличные показатели – она дважды приходила второй, а в одной из скачек всего на метр, даже меньше, отстала от успешной двухлетки, звезды сезона. И, естественно, когда начали принимать ставки, Ист Империал шел фаворитом при высоком соотношении.

– Даже не думай сегодня вырубать Интернет, – строго предупредил я Луку.

Он не стал ничего отрицать. Просто стоял и смотрел на меня с раскрытым от изумления ртом.

– Закрой рот, а то мух нахватаешь, – сказал ему я.

Он тут же закрыл.

– Но откуда ты узнал?

– Тут не надо быть семи пядей во лбу, – заметил я. Однако, если честно, наверняка я, конечно, не знал. Просто догадывался. И, похоже, догадка моя угодила в цель. – Ты же у нас гений электроники. И вы с Ларри оба авантюристы. Любите похохмить. Так что прослеживается вполне очевидная связь. Кто еще в этом участвовал?

– Да всего один или двое, кроме нас, – ответил Лука. – Норманн Джойнер, да, точно. Да мы только так, повеселиться.

Лично я ничего веселого в том не видел, живот разболелся с новой силой. И готов был побиться об заклад, что Ларри тоже невесело, со сломанными-то ребрами.

– Так вы собирались сделать это снова сегодня, да? – спросил я Луку.

– Был такой план, – признался он. – Но приборчик остался у Ларри, а сам он сюда не добрался.

«Понятно, почему не добрался».

– Именно в этот забег?

– Ну, ясное дело, – ответил он. – Крутой фаворит и все такое прочее.

– Но зачем? – воскликнул я. – Какова цель? Вы что, сделали ставки где-то еще?

– Нет, – ответил он. – В том-то и хохма. Не оставили никаких следов. Никто сроду не догадается, что мы при делах. Просто каждого, кто бросился ставить на фаворита по стартовой расценке, ждал большой облом. Я имею в виду, в букмекерских конторах. А таких море. Приятно осознавать, что мы заставили «китов» потерять денежки. Будет им урок. Пусть не думают, что только они могут играть в эти игры.

– Но в Аскоте, со всеми этими ставками, вы потратили деньги, чтоб изменить соотношение, – сказал я. – Сам держал в руках наличные. – И я отчетливо вспомнил мужчину в Аскоте, поставившего тысячу фунтов, две «мартышки», на явного лузера. Мужчину в белой рубашке с распахнутым воротником и рыже-коричневых брюках.

– Не совсем так, – сказал Лука. – Один приятель Ларри начал ставку с тысячи. Потом те же деньги пошли по кругу, к Ларри и ко мне позже подключился Норманн, и он сделал то же самое. Соотношения менялись, но деньги переходили из рук в руки только в нашем кругу, ни к кому другому не попадали, а жена Ларри, она была дома, обеспечивала прикрытие, ставила на фаворита, но понемногу.

«Неплохо организовано», – подумал я.

– И в Стратфорде было то же самое? – спросил я Луку.

– Ну, примерно, – ответил он. – И должен признать, мы немного сглупили. Уж очень все было очевидно. Вообще-то мы не планировали там повторять фокус, не захватили приборчик. Но букмекеров было так мало, и погода такая ужасная, вот и решили немного похохмить от скуки, изменили соотношения на табло.

– Чтоб не смел больше этого делать, – строго сказал я. – Если серьезно заинтересован в партнерстве, должен понимать: никаких игр с расценками. Иначе ты не только разрушишь нашу репутацию, причем очень быстро, но и поставишь сами наши жизни под угрозу. Ясно тебе?

Он смотрел виновато, как нашкодивший мальчишка. Это был не злонамеренный поступок, Лука делал это от скуки. Смотрел, как на забаву, игру, но мои синяки доказывали, что это не так.

– Я серьезно, – добавил я. – Чтоб не смел больше!

– Да, конечно, хорошо, – торопливо ответил он.

Фаворит по кличке Ист Империал легко выиграл забег, а стартовая цена так и осталась одиннадцать к десяти, что было правильно.

Не считая демонстративного ухода Бетси, вечер для нас с Лукой выдался удачный, и я, упаковывая оборудование, пребывал в хорошем настроении. Обычно ставок на последний забег делают немного, и толпа быстро расходится по окончании скачек. Но сегодня вечером народу на трибунах только прибавилось, все собрались смотреть и слушать концерт. Так что, погрузив вещи на тележку, нам стоило немалого труда пробиться через все эти толпы вокруг трибун и выкатить ее на стоянку.

– А что за оборудование вы использовали? Расскажи, – сказал я Луке, толкая тележку к машине.

– Какое оборудование? – с самым невинным видом спросил он.

– Ты знаешь, о чем я. Приборчик, с помощью которого вы вырубали Интернет и мобильники.

– Ну, с Интернетом все просто, – хвастливо ответил он. – Вот с телефонами пришлось повозиться.

– Расскажи, – повторил я.

– Мы не то чтоб совсем вырубили Интернет, – сказал он. – Просто сильно замедлили к нему доступ. Ну и работать с ним стало практически невозможно.

– А как вы это сделали?

– Я перегрузил сервер, что использовали на скачках. Сильно перегрузил, заставил выполнять другую работу, – с улыбкой ответил он. – Использовал наш компьютер с Вай-Фай подсоединением, чтоб запустить вирус. И этот самый вирус заставил базовый компьютер делать бессмысленные исчисления, арифметические операции с простыми числами. Ну и память у него оказалась забитой, не осталось места, чтоб ввести новые данные. Ну а потом, в нужный момент, просто отключил вирусную программу, и, пожалуйста вам, исчисления прекратились, доступ к Интернету возобновился.

«Как-то все слишком просто», – подумал я.

– Ну а телефоны?

– В принципе, тоже не так сложно, – ответил он. – Надо только создать мощный белый шум, это беспорядочный радиосигнал на нужной частоте. Он просто подавляет более слабые сигналы от телефонных трансмиттеров. Полностью их заглушает. Довольно эффективно, но работает лишь на небольшом пространстве, примерно таком, как букмекерский сектор. Практически ту же систему использует армия в Афганистане для блокировки мобильников, с помощью которых можно привести в действие взрывное устройство.

– Как, черт возьми, ты до этого додумался? – спросил я.

– Это не я, – он улыбнулся. – Один наш малолетний правонарушитель из клуба. Пытался соорудить прибор для блокировки полицейских раций, чтоб они его не поймали. Я просто позаимствовал основную идею, ну и с частотой немного повозился.

– А он большой, этот прибор?

– Не очень, влезает в коробку Ларри, – ответил он. – Работает от автомобильного аккумулятора, как и наши табло.

– И как часто ты его использовал? – спросил я.

– Всего три раза. В Аскоте, – ответил он. – Да я его до ума довел только на прошлой неделе. Первый раз, во вторник, была просто проверка, посмотреть, как он работает. Ну а в четверг, как ты уже догадываешься, имелась цель. В субботу использовали его так, для хохмы, посмотреть, как все забегают.

– Но во вторник мы едва выкрутились, – заметил я. – Ты же сам сказал, что могли бы потерять еще тысячу, если б фаворит выиграл последний забег, потому что ты не мог использовать Интернет.

– Да, мы приняли довольно много ставок в последний момент, а переключатель был у Ларри.

– Вот что, Лука, выруби этот прибор немедленно, пока мы не попали в настоящую беду. Пока не разорились.

– Слушаюсь, босс, – с усмешкой ответил он.

– Я серьезно.

– Знаю.

– Но не выбрасывай, – добавил я. – Так, на всякий случай.

Он вопросительно взглянул на меня, но я промолчал. И принялся загружать оборудование в багажник «Вольво». От всех этих усилий живот разболелся снова. Мышцы словно судорога свела, я не мог разогнуться.

– Ты в порядке? – встревожился Лука.

– Не очень, – сдавленным голосом произнес я.

– Может, тебе к врачу надо? – Видно было, что он испугался не на шутку.

– Нет, – ответил я. Выпрямился, потянулся. – Еще минута, и все будет о’кей.

– О господи, Нед! – воскликнул Лука. – Я этого не хотел.

– Конечно, не хотел, – пробормотал я и снова потянулся. – Говорю тебе, сейчас все будет нормально.

Судороги постепенно стихли, мне даже удалось выдавить улыбку. Лука успокоился, загрузил остатки нашего имущества в машину.

– А теперь скажи-ка мне, – я решил сменить тему. – Что тебе известно об ирландских телефонах?

– Немного, – ответил он. – А что?

– Просто думал тут. Если имеются коды городов и районов, наверное, можно по номеру узнать, где находится абонент.

– Только и знаю, что ирландские мобильники начинаются с цифр 86 или 87, но сперва надо набрать код страны, 353.

«Значит, номер Пэдди Мёрфи не был номером мобильного телефона».

– Ну а 42? – спросил я.

– Понятия не имею, – ответил он. – Спроси у Интернета. В «Гугле», к примеру. Если это код района, точно должен быть в Интернете.

– Спасибо, – сказал я, – так и сделаю. – «Как это я сам не додумался?»

– Ну а когда состоится наш разговор? – спросил он.

– Это ты о чем? – На самом деле я прекрасно знал о чем, просто хотелось, чтобы он еще раз заговорил об этом.

– О партнерстве.

Мы стояли у машины, было без четверти десять вечера, скоро начнет темнеть. Конец тяжелого трудового дня.

– Не сейчас, – сказал я. – Слишком устал, и живот болит.

– Тогда когда же? – продолжал настаивать он.

– Завтра днем в Аттоксетере, – ответил я. – Хочешь, чтоб я приехал и подобрал тебя?

– Годится, – ответил он.

– Тогда и поговорим, в машине, по дороге, – сказал я. – Если только Бетси не помешает.

– Сомневаюсь, что придет.

– А что у тебя с квартирой? – осведомился я.

– Без проблем. На сто процентов моя. А Бет может валить к своей мамаше. – Сам тон предполагал, что отношения между ними кончены.

– Ну, хорошо, – сказал я. – Тогда до завтра. Будь на месте в одиннадцать утра.

– Уверен, что с тобой все нормально? – спросил он.

– Уверен, – ответил я. – Ладно, ступай, а то на поезд опоздаешь.

– Бегу, – ответил он. – До завтра, Нед. Пока!

И он быстрым шагом направился к железнодорожной станции. Я провожал его глазами.

Какой была бы моя жизнь без Луки? Такой же или изменилась бы? Хуже или лучше? Безопасней или совсем наоборот?

Что ж, время покажет.

Глава 15

Я успел в больницу за пятнадцать минут до окончания выпуска новостей.

Софи обрадовалась, увидев меня. Вскочила, обняла за шею.

– О, как же я рада, – заворковала она. – Думала, ты уже не приедешь.

– После скачек должен состояться концерт, – сказал я. – Огромные толпы валили, трудно было выбраться. Зато доехал я быстро, дорога в обратном направлении была свободна.

Я сел рядом с ней, Софи держала меня за руку, и мы вместе прослушали последние сообщения и прогноз погоды. Никто из нас не хотел говорить о результатах консилиума. Оба боялись сглазить, слишком понадеяться на благополучный исход, чтобы потом не постигло разочарование. Но, с моей точки зрения, состояние Софи теперь было лучше, чем за все последние десять лет.

И впервые за долгое время я перестал тревожиться о ней.

Прежде, когда она попадала после выписки домой, я был крайне осторожен, старался не сделать и не сказать чего-то, что может ее расстроить. Я стал настоящим экспертом по части хождения по лезвию бритвы.

Но на этот раз все выглядело иначе. Казалось, она стала сильнее в чисто эмоциональном плане. Казалось, что вчера именно онапомогала мнепройти через это сложное испытание – консилиум, – а не наоборот. Возможно, пришло время обсудить, как мы будем жить дальше. Постараться сплести из крапивы нить жизни, не обращая внимания на ожоги.

– Пока никаких новостей? – спросил ее я.

– Нет, – ответила она. – И это страшно огорчительно. Здешний персонал этого не понимает. А ведь вывод предрешен – я должна отправиться домой, это ясно.

– Я тоже так думаю, – сказал я. – И знаешь, милая, сейчас тебе гораздо лучше. Такой я давно тебя не видел.

Она радостно улыбнулась в ответ, и сердце мое екнуло от счастья.

– Знаю, – сказала она. – Я чувствую себя просто прекрасно. Наверное, благодаря этим новым таблеткам, они замечательные. И куда как меньше побочных эффектов, с прежними не сравнить. И я от них совсем не толстею.

Неужели можно надеяться, что прежде такие ухабистые и крутые американские горки вдруг стали гладкими и ровными, как полотно? Слишком хорошо, чтоб это было правдой, но первые положительные признаки налицо.

– Желаю удачного дня завтра, в Аттоксетере, – сказала она, когда я собрался уходить.

– Спасибо, – ответил я и поцеловал ее.

Я пока не знал, стоит ли рассказывать ей о Луке. Мне очень хотелось знать ее мнение на этот счет. Я считал, она вправе знать, что, возможно, в самом ближайшем времени мне предстоит стать партнером с долей пятьдесят на пятьдесят, а не единственным полноправным хозяином бизнеса.

– Лука Мандини хочет партнерства, – сказал я.

– Вот как? Но ведь он еще очень молод.

– Ему двадцать семь, – сказал я. – Не так уж и молод. Ну и потом в деле он хорош. Очень хорош.

– Ты думаешь, что проиграешь, если не возьмешь его в долю? – спросила она.

– Возможно. Он или начнет собственное дело, или договорится с кем-то еще, на лучших условиях.

– А ты можешь себе это позволить? – спросила она.

– Думаю, да, – ответил я. – Сэкономлю на его зарплате, да и во всех других отношениях будет примерно то же самое по деньгам. Я уже и так отдаю ему значительную часть прибыли. Но независимость свою терять не собираюсь. Последнее время дела у нас шли очень неплохо, он отлично разбирается в компьютерах, а ты сама знаешь, я в этом не силен. Если Лука уйдет, я всегда могу нанять нового помощника, который разбирается, но…

– Но не такого хорошего? – спросила она.

– Да, такого же найти трудно, – ответил я.

– Тогда нечего ломать голову. Дай ему то, что он хочет.

– Ты думаешь?

– Конечно, – ответила она. – Да и какие тут могут быть варианты? Лука ведь не сможет просто так уйти, если станет партнером, верно? Только надо составить с ним такой контракт, чтобы уход стоил ему денег.

Связать его договором, чтоб он не смог ни выйти из бизнеса, ни разрушить его сомнительными операциями. Да, это мысль. Я решил не рассказывать Софи о проделках Луки с Интернетом, мобильными телефонами и стартовыми ценами. Я также не стал упоминать о кулаках и ударах ботинком со стальными набойками на стоянке в Кемптоне. Есть пределы, за которые выходить не стоит.

Но я был рад, что спросил ее о Луке. Сильной стороной Софи всегда было ясное мышление в вещах, связанных с бизнесом, – конечно, когда она была в порядке. И этот ее совет показался мне здравым, как и теперешнее состояние ее психики.

– Спасибо тебе, – сказал я. – Так и сделаем.

И мы нежно расцеловались на прощанье.

Сегодня она даже не стала укорять меня за то, что снова оставляю ее одну. Думаю, оба мы были уверены, что вместе вернемся домой уже в понедельник, и еще каких-то два лишних дня мало что значат.

Дундалк – сообщил мне Интернет. Телефон Пэдди Мёрфи был зарегистрирован в Дундалке. Далее я выяснил, что этот самый Дундалк находится примерно в пятидесяти милях от Дублина, на северо-восточном побережье Республики Ирландия, близ устья реки под названием Каслтаун и недалеко от границ Северной Ирландии.

Компьютер также сообщил мне, что Дундалк является не городом, а крупнейшим в Ирландии поселком городского типа с населением около тридцати тысяч человек. И что код 42 распространяется также на прилегающие территории с населением около полумиллиона человек. Так что вряд ли есть смысл ехать в этот самый Дундалк и спрашивать на улицах, не знает ли кто там человека по имени Пэдди Мёрфи. Если сделаю это, меня наверняка упекут в психушку.

Я сидел в кабинете после еще одной беспокойной ночи, что выдалась в доме на Стейшн-Роуд.

Меня очень беспокоил тип по прозвищу Близко Посаженные Глазки. Я не питал никаких иллюзий на тему того, что он перестанет искать деньги. Поэтому снова подставил стул под ручку двери в спальне. А наличные оставил в буфете под лестницей – это на тот случай, если он явится со своим двадцатисантиметровым ножом. Возможно, тогда он просто заберет деньги и не станет меня трогать.

Я снова взглянул на мобильник отца. Еще вчера вечером, после возвращения из больницы, несколько раз пытался дозвониться Пэдди Мёрфи, но напрасно. И вот сейчас снова набрал номер и услышал знакомый голос.

– Если ты из полиции, то сейчас был бы уже здесь, – сказал Пэдди. – Поэтому думаю, что нет.

– Нет, – ответил я. – Не оттуда.

– Тогда кто ты такой? – Ирландский акцент, как мне показалось, только усилился.

– Я же говорил, – ответил я. – Сын Алана Грейди.

– Нет у него никакого сына.

– Есть, – сказал я.

– Что-то не сильно ты смахиваешь на австралийца, – заметил он.

– Я и не австралиец. Родился здесь еще до того, как он переехал в Австралию.

Настала пауза.

– Ты меня слышишь? – спросил я.

– Возможно, – ответил он. – Чего тебе от меня надо, а?

– Ты хорошо знал моего отца? – спросил я.

– Что это значит – знал?

– Отца убили на скачках в Аскоте. На автостоянке. Закололи ножом.

Снова долгая пауза.

– Когда? – спросил он.

– Неделю назад, в прошлый вторник.

Опять пауза.

– Того, кто это сделал, поймали? – спросил он.

– Пока что нет, – ответил я.

– Подозреваемые есть?

– Не знаю, – сказал я. – Но не думаю, что есть.

– Неужели у них нет ни одной зацепки? – спросил он. – «Наверное, напуган, – подумал я. – И уж точно – не без причин».

– Убийцей был мужчина лет тридцати пяти. Худощавый такой, с близко посаженными глазами, – сказал я.

– Что это значит – с близко посаженными? – медленно произнес он.

– Ну, расположены слишком близко для такого лица, – ответил я. – Никого тебе случайно не напоминает?

Он молчал, видно, задумался.

– Может, и так.

– Так ты знаешь, кто он, – сказал я. И прозвучало это как утверждение, а не вопрос.

– Нет, – тут же выпалил он. Но я ему не поверил.

– Этот человек может прийти и за тобой, верно?

– Да с какой стати? – нервно воскликнул он.

– Не знаю. А вот ты знаешь.

– Нет, – торопливо выпалил он.

– Отрицание не поможет его остановить, – произнес я. – Кто он?

– Думаешь, я совсем ума лишился или что? – воскликнул он. – Даже если б знал, не сказал бы. Ясно?

– Почему нет? – спросил я.

– Думаешь, я окончательно рехнулся? – повторил он. – Да потому, что он и меня тоже прикончит.

– Этот может, – заметил я.

Пэдди, похоже, не на шутку разволновался.

– Пресвятая Дева Мария, Богородица, – пробормотал он.

– Молитва тебе не поможет, – сказал я. – Но если расскажешь мне или полиции, есть шанс. И потом, к чему этому типу тебя убивать?

Он не ответил.

– Ты что, деньги у него украл? – спросил я.

Снова молчание.

– Или это как-то связано с микрокодером?

– С чем? – слабым голоском спросил он.

– С микрокодером, – повторил я. – Черная такая коробочка с кнопками.

– А, с прибором для считывания чипов, что ли?

– Именно, – ответил я. – Чей это приборчик?

– Ну, как сказать. Я думал, что Алана.

– А на самом деле? – спросил я.

– Теперь думаю, может, он его украл, – сказал Пэдди.

– У того типа с глазками? – спросил я.

– Нет, – со всей уверенностью ответил он. – Не у него.

– Так ты не знаешь, кто он? – спросил я.

– Не знаю, – не слишком убедительно ответил он. – Но прибор привезли из Австралии. Это я точно знаю.

– И тип с близко посаженными глазками тут ни при чем? – спросил я.

– Уж больно ты любопытный и хитрый чувак, как я посмотрю, – злобно прошипел он.

«Может, и так», – подумал я, но получить сколько-нибудь ценную информацию от мистера Пэдди Мёрфи пока не удавалось.

– Зачем мой отец ездил повидаться с тобой две недели назад? – спросил его я.

– Кто сказал, что ездил?

– Я говорю. И спрашиваю зачем. И как тебя звать по-настоящему?

– Ну, ты прямо инквизитор какой-то, – заметил он.

– Так и есть, – сказал я. – И если в самом скором времени не получу от тебя ответов, пойду в полицию и сообщу твой телефон тем, кто расследует убийство отца. А ты сиди и жди, когда за тобой явится эта твоя Гарда.

– Но ведь сейчас ты не собираешься этого делать? – испуганно спросил он.

– Там видно будет.

Снова пауза.

– Что хочешь знать? – спросил он.

– Для начала, что делал мой отец в Ирландии?

Пауза.

– Он кое-что привез, – выдавил он наконец.

– Что именно? И кому? – не отставал я.

– Мне, – ответил он.

– Что привез и передал?

– Я купил это у него, – ответил он.

– Так что именно? – снова спросил я.

Снова повисла пауза. Мне показалось, она длилась вечность.

– Ну, кое-что для лошади, – ответил он.

– Прибор электронной идентификации? – спросил я.

– Да, – выдавил он.

– И лошадиный паспорт, верно?

– Да, – снова буркнул он.

– Поддельный лошадиный паспорт и прибор для идентификации чипов, так? – не отставал я.

Он опять умолк.

– Давай отвечай, – громко потребовал я. – Скажи мне все.

– Но с какой стати?

– Да потому, что тип с близко посаженными глазками не остановится, точно тебе говорю, – ответил я. – И, возможно, на данный момент я единственный твой друг и спаситель. Ясно тебе, Пэдди Мёрфи или как там тебя по-настоящему?

– С какого такого перепугу он должен за мной охотиться?

– Это ты меня спрашиваешь? Тебе видней. Ты ведь знаешь, кто он.

– Не могу! – взвизгнул он.

– Еще как можешь. И должен, – добавил я. – Допустим, он и тебя тоже убьет. Тебе ведь хотелось бы, чтоб его схватили и наказали за это, верно?

– Но настоящего его имени я не знаю, – пробормотал он.

Так много людей используют ненастоящие свои имена, что это становилось уже просто смешно. Даже сам я представился Пэдди Мёрфи как Грейди.

– Но хоть что-то ты о нем знаешь? – спросил я.

Все равно, что выдавливать кровь из камня.

– Знаю, что он убивает лошадей, – сказал он.

– Что? – воскликнул я. – Как?

– Ну, разными способами. Знаю, что одну убил, воткнув ей в ноздри шарики для пинг-понга. И она стала задыхаться. Лошади не могут дышать ртом, как мы. Ну и она померла от сердечного приступа.

Я содрогнулся, представив себе эту картину.

– Причем он всегда убивает их так, чтоб это выглядело несчастным случаем. Тогда можно получить страховку.

Тут до меня дошло.

– Стало быть, ты подменял плохую лошадь хорошей, – сказал я, – затем убивал плохую, а страховые деньги получал, так, что ли?

– Точно, – сказал он.

Куда как безопаснее, чем выдавать плохую лошадь за хорошую, продать ее, а потом с помощью анализа ДНК вдруг выяснится, что лошадка-то совсем не та.

– Ну а что происходило с хорошей лошадью? – спросил я.

Теперь ему говорить стало значительно легче. Слова полились потоком, похоже, что Пэдди гордился изобретательностью того, кто придумал эту схему.

– Ее отправляли тренироваться под именем той, плохой, – сказал он. – И если везло, мы могли сорвать неплохой куш, когда она приходила первой в слабой компании, при выгодном соотношении ставок.

«Что ж, очень умно, – подумал я. – Но и рискованно». Довольно трудно выдать смерть лошади за нелепую случайность, страховые компании могли заподозрить неладное.

– Ну а страховщики? – спросил я. – Разве они не проверяли?

– Еще как проверяли, – ответил он. – У них даже имеется в штате специальный следователь, который расследует каждый случай смерти лошади, с целью определить, убийство это или несчастный случай.

– Так как же вы тогда выкручивались? – спросил я.

– У этого их следователя глаза посажены слишком близко, – ответил он.

К немалому моему удивлению, без десяти одиннадцать домой ко мне подъехал Лука вместе с Бетси.

– Заявилась сегодня утром ко мне как ни в чем не бывало, – сказал Лука, когда она забежала в ванную попудрить носик. – Я просто глазам своим не поверил. А она и слова не сказала о вчерашнем.

Возможно, эта девушка не так уж и глупа. Лука из тех парней, за которыми стоит побегать. Сам он делал вид, что ему все равно. Но мне показалось, втайне был доволен, что все сложилось именно так.

И вот вскоре после одиннадцати мы втроем отправились в Аттоксетер на моем стареньком «Вольво», причем Лука, как всегда, уселся впереди, а Бетси расположилась на заднем сиденье. И, как всегда, надела белые наушники и слушала музыку, прислонившись головой к окну и закрыв глаза.

– Я подумал над твоей просьбой, – сказал я Луке.

– Да? И что? – нетерпеливо спросил он.

– Готов предоставить тебе полноправное партнерство в бизнесе, но на определенных условиях.

– Каких условиях? – настороженно спросил он.

– Ничего сверхъестественного, – ответил я. – Условия одинаковы для обоих партнеров.

– Но какие именно условия? – подозрительным и одновременно возмущенным тоном спросил он снова.

– Погоди минутку, – сказал я. – Не стоит так кипятиться. Попробуй взглянуть на все это с моей точки зрения. Я отдаю тебе половину бизнеса и, не забывай, половину доходов с него, и что? Мне нужны какие-то гарантии. Для начала ты должен продемонстрировать свою верность бизнесу на протяжении длительного времени. А для этого нам нужно заключить контракт минимум на пять лет, со штрафом для каждой стороны за преждевременный уход. По истечении пяти лет ты становишься полноправным партнером, без каких-либо финансовых вложений. И за этот пятилетний период я буду иметь решающий голос, если вдруг между нами возникнут разногласия.

– Разногласия какого рода? – спросил Лука.

– Ну, по ведению и развитию бизнеса, – ответил я. – Вижу, тебе не терпится раздвинуть его границы. – «И выйти за рамки», – подумал я, но вслух этого не сказал.