Текст книги "Наперекор стихии"

Автор книги: Диана Хэвиланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

23

– Пусти меня, Брайн!

Он улыбнулся ей.

– Похоже, мы танцуем в первый раз, – мягко сказал он. – Не смотри на меня так, любовь моя. Все же смотрят на нас.

– Я не хочу с тобой танцевать…

– Не устраивай сцен, – шепнул он ей, и его серые глаза заблестели от возбуждении.

– Если ты не хочешь сцен, проводи меня к одному из вон тех кресел. Уверена, что любая из этих чудных конфедераток с удовольствием потанцует с тобой.

– Вы мне льстите, миссис Хэлстид. Не скажете ли мне, действительно ли ваш неудачливый супруг сложил свою голову за дело Конфедерации?

Селена попыталась высвободиться, но руки, охватившие ее талию, казались стальными. Вокруг них в вальсе закружились и другие пары. Ее охватила дрожь, а он продолжал:

– Прости, что напомнил тебе о твоей тяжелой утрате. Ты выглядишь совсем потрясенной. Может быть, глоток свежего воздуха поможет тебе? – И он провел ее, вальсируя, на террасу, где лунный свет посеребрил мраморные статуи, а с пляжа доносился рокот волн.

Он притянул ее к себе, и она почувствовала, как пуговицы его формы впиваются в ее плоть сквозь легкий шелк платья.

– Я уже почти отказался от приглашения миссис Гвен на сегодняшний прием, – засмеялся он. – Откуда мне было знать, что ты будешь здесь? – Он откинул ее назад, поддерживая рукой, его рот искал ее губы, но она отворачивалась.

– Ну же, Селена, разве так встречают моряка, вернувшегося с войны?

Было бесполезно даже пытаться сопротивляться ему. Она позволила себе расслабиться и дать поцеловать себя. Пусть он поцелует ее и обнимет. Она не будет с ним бороться, но и отвечать не станет. Нельзя поддаваться даже на мгновение сильному порыву своей чувственности, сладкому, горячему желанию…

Позади них послышался шорох и мужской голос. Селена поняла, что еще одна парочка вышла подышать и они с Брайном здесь не одни. Она почувствовала, что его хватка слегка ослабла, но и этого было достаточно, чтобы она сумела выскользнуть, подхватить юбки и сбежать по каменным ступенькам в сад, освещенный цветными китайскими фонариками. Дальше в лунном свете виднелись густые заросли, и она поспешила укрыться там, хотя ветки цеплялись за нежные кружева юбки и царапали лицо. Она слышала за собой шаги Брайна, слышала, как он звал ее, но молча продолжала идти под сенью деревьев и дальше по скалистому уступу, ведущему к пляжу.

Звук волн был теперь глуше, и она ощутила на губах дуновение солоноватого бриза. Потом она зацепилась каблуком своих атласных туфель за камень и упала на колени. Спустя мгновение рядом с ней оказался Брайн.

– Ты не поранилась?

Она качнула головой. Он подошел и помог ей подняться.

– Ты уверена, любовь моя?

– Со мной все в порядке… Или, по крайней мере, так будет, если ты оставишь меня в покое. – Она дрожала, ее волосы в беспорядке падали на плечи.

– Хватит притворяться, – потребовал он. – Ты могла убежать назад, в зал. Вместо этого ты убежала прочь от гостей, зная, что я последую за тобой.

– Это неправда.

«А может, правда?» – спросила она себя в отчаянии. Брайн эгоистичен и безжалостен, один раз он опустошил ее и опять поступит так же. Где же ее гордость и чувство собственного достоинства? В конце концов, где благодарность к человеку, за которого она обещала выйти замуж?

– Ты нужна мне, – говорил меж тем Брайн. – Все эти месяцы я страстно желал тебя. Никогда не думал, чтобы ты или другая женщина могли…

Потом слов не было, лишь слияние губ и вторжение его жадного языка. И яркие вспышки желания, пробегавшие по ней и будоражившие ее, пока ее руки не охватили его.

Когда он отпустил ее, она уловила триумф в его глазах.

– Ничего не изменилось – для нас обоих, – сказал он.

– Изменилась лишь я. С той ночи, когда ты удрал от меня в Париже.

– Забудь ту ночь – теперь мы вместе.

– Будь ты проклят, Брайн Маккорд! – Ее голос дрожал от ярости. – Ты думаешь, что можешь уйти, шататься по морям, палить и жечь – а потом вернуться и встретить меня с распростертыми объятиями? – Кровь стучала в ее висках, а щеки горели. – Так ты ошибся. Возвращайся на свой корабль и на свою войну!

– Я вернусь. И скоро… – Брайн сжал ее руку. – Но не теперь. – Он тихо рассмеялся. – Не Наполеон ли сказал, что женщина служит для услады воина? Я долго пробыл на войне, Селена.

Потом он с силой притянул ее к себе так, что у нее перехватило дыхание, и она почувствовала, будто тонет в волнах безысходности, все глубже и глубже погружаясь в мерцающую тьму…

– Нет, Брайн! Я не хочу, чтобы ты разрушил мое будущее, всю мою жизнь…

– Я не прошу тебя посвящать мне всю оставшуюся жизнь. Лишь несколько часов…

Он стоял, глядя на нее, и она рассматривала его лицо, озаренное лунным светом. Плотно обтянутые кожей скулы, жесткая линия подбородка, серые, блестящие глаза под темными бровями.

Лунный свет проложил серебристую дорожку на темных водах залива. Поднимающиеся ввысь скалы бросали неровную, размытую тень на песок. Брайн отпустил ее и сделал шаг назад, к этой тени, потом остановился, протягивая к ней руки.

– Иди ко мне, любовь моя.

Она отвела глаза от его лица и посмотрела на огни виллы, светящиеся наверху. Она слышала звуки вальса, разносимые ночным ветерком.

На вилле можно найти спокойную гавань, которая укроет ее от Брайна. От собственных взвинченных чувств. Но плеск волн на пляже заглушал звуки скрипок, и она уже двигалась через маленькую полоску песка, отделявшую ее от Брайна, двигалась в тень, навстречу его рукам.

Они вместе упали на песок, и он обнял ее. Он расстегнул ее корсет и стянул с нее платье, потом шелковое кружевное белье. Она откинулась на песок и, полузакрыв глаза, смотрела, как он раздевается. На мгновение ветер с моря остудил ее кожу, а потом она была охвачена его теплом. Он медлил, лаская ее, его язык трогал ее соски, пока она не закричала:

– Брайн, ну давай же, сейчас!

Ее тело выгнулось вперед, руки охватили его плечи, втискивая его в нее, приспосабливая ритм ее движений к его ритму, отдаваясь насилию, бурной, неодолимой страсти, которая привела обоих к блаженному, вулканическому завершению.

Они вскоре ушли с пляжа, и он подвез ее до гостиницы, где остановился, и там они опять занялись любовью. Она заснула в его объятиях, а его лицо утонуло в густой гриве ее волос.

Но когда она проснулась, щурясь от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь узкое оконце, она лежала одна. Брайн уже закончил бритье и натягивал брюки.

Заметив ее изумленный взгляд, он улыбнулся.

– Уже скоро полдень, дорогая, и у меня сегодня полно дел. «Ариадна» стоит на якоре здесь, в заливе. Ей нужен полный ремонт после долгих месяцев, проведенных в море.

– Ты покидаешь меня?

– Ненадолго. Я пробуду в Биаррице не меньше двух недель. Мы проведем здесь вместе все ночи. Или у тебя другие планы? – Его брови удивленно изогнулись. – Кстати, а о чем это миссис Гвен говорила вчера вечером? О том, что ты вроде журналистка?

– Я пишу о парижской моде и светской хронике для «Лейдиз газетт» Лесли.

– В самом деле? Селена, не устаю поражаться тебе. – Он надел серый мундир и начал застегивать золотые пуговицы. – Как тебе удалось так быстро сделать карьеру?

– Я работала манекенщицей в «Доме Ворта», а потом встретила мужчину, работающего в «Нью-Йорк геральд», Крейга Лейтимера. Сейчас он на задании в Алжире. – Ей было нелегко произнести его имя, даже тяжелее, чем побороть чувство вины и стыда. – Он представил меня Мириам Сквайер…

– Так вот что ты имела в виду, когда говорила о своей новой жизни. Мои поздравления. Но почему ты называешь себя миссис Хэлстид? Что, незамужней женщине нельзя писать о последней моде?

– Это была идея миссис Сквайер, – объяснила она. – Мне вряд ли удалось бы попасть в общество, если бы я…

Он подошел к ней.

– Если бы ты – что? Ты что-то хочешь сказать мне, Селена?

Она глубоко вздохнула.

– У меня родился ребенок, Брайн.

– Никогда бы не подумал… Селена, прости меня.

– Ничего, – сказала она. – Кейт чудесный малыш. Не дождусь, когда ты увидишь его.

– Где он сейчас? Здесь, в Биаррице?

– Нет, он живет в одном семействе в пригороде Парижа. Не хотелось разлучаться с ним, даже на несколько недель. Но пришлось приехать сюда, на эти светские мероприятия.

Селена замолчала, услышав нетерпеливый стук в дверь.

– Брайн!

Только через некоторое время она узнала голос Дональда Родмана. Брайн бросил ей халат, и она быстро натянула его, завязав пояс на талии и закатывая широкие рукава.

Брайн подошел к двери и слегка распахнул ее.

– Нельзя ли обождать?

– Боюсь, что нет, – отозвался Дональд. – Хозяин гостиницы сказал, что ты здесь с женщиной, но…

Брайн распахнул дверь, и Дональд, заглянувший через его плечо, застыл в изумлении.

– Селена!

Хотя за время пребывания в море облик Дональда переменился, лицо его огрубело, волосы были выжжены тропическим солнцем почти добела, он был все таким же чувствительным, довольно застенчивым молодым человеком, совершенно ошеломленным при виде Селены с рассыпавшимися по плечам золотисто-рыжими волосами, босой и закутанной в халат Брайна. Брайн же оставался невозмутим.

– Как продвигается работа над двигателями? – спросил он. – Тебе удалось заменить треснувший цилиндр?

– У нас нет времени на замену цилиндра или других изношенных деталей. В Биарриц направляется крейсер союзников «Монтаук». Его капитан узнал о нашем местонахождении. У него на руках приказ захватить нас здесь. Он вооружен лучше нас, так что при серьезном сражении перевес будет на его стороне.

– Здесь, во французских водах, сражения не может быть, – напомнил ему Брайн. – Приведи двигатели снова в рабочее состояние, да поскорее. Потом выждем удобного случая и запустим их.

– Так не пойдет, – спокойно покачал головой Дональд. – Кроме трещин в цилиндре, еще текут уплотнения. Следует снять верхние крышки цилиндров и осмотреть поршни. К тому же в паровом котле полетели болты, клапаны вала неисправны…

– Сделай весь необходимый ремонт, и поскорее, – приказал Брайн. – Это твое дело. Тебе уже приходилось этим заниматься.

Дональд вынул из кармана своего плаща и подал Брайну большой запечатанный конверт. Брайн взглянул на печать, на мгновение задержал дыхание и распечатал конверт.

– Ты видишь, что наше время уже вышло, – сказал Дональд.

– Этот проклятый безмозглый ублюдок, – зарычал Брайн.

– Он император Франции, – вздохнул Дональд. – И он хочет, чтобы мы в двадцать четыре часа убрались из французских территориальных вод. Так сказал мне чиновник, доставивший письмо. Оно только подтверждает, что…

– А «Монтаук»? – спросил Брайн. – Ты уверен в достоверности информации о нем?

– Да, уверен. Я получил сведения непосредственно от Иветты де Реми. Ты всегда говорил, что она лучший наш агент здесь, во Франции. До сих пор ее сведения были абсолютно надежными, не так ли?

Селена вмешалась в их разговор впервые с момента неожиданного появления Дональда.

– Так Иветта – разведчик Конфедерации? Вот почему ты, Брайн, был с нею в Нассау и на балу у Жизель?

– Да, – коротко ответил Брайн. Он повернулся к Дональду. – Мы поднимем якорь до темноты. Проследи, чтобы другие офицеры и команда на берегу возвратились, да побыстрее.

– Брайн, ты, наверное, не понял, что я тебе сказал… Двигатели совершенно не готовы…

– Для морской погони или сражения. Но до ближайшего порта мы должны добраться. Это приказ.

Голубые глаза Дональда горели от ярости.

– Ты можешь командовать людьми, но не отдавать приказы машинам. – Потом, придя в себя, он добавил: – Машины работают по своим законам. Если я постараюсь провести «Ариадну» через Атлантический океан на двигателях в их настоящем состоянии, то…

– Я этого и не предлагаю. Только до ближайшего порта.

– Приказ императора дойдет до любого порта Франции. Так сказал мне доставивший письмо. Луи Наполеон не станет шутить с мощью правительства Соединенных Штатов, по крайней мере, сейчас. Джон Слайдл уже говорил нам, что четыре военных корабля, построенных на французских верфях для Конфедерации, никогда не сойдут со стапелей. Император не собирается нарушать нейтралитет ради…

– Гиблого дела? – Голос Брайна звучал холодно. – А что ты об этом думаешь?

– Не важно, что думаю я. – Дональд говорил спокойно, но с достоинством. – У меня есть свои обязанности на корабле. Я исполняю их, насколько могу, пока «Ариадна» остается на плаву. Но это долго не продлится, если не починить двигатели.

– Ладно, теперь послушай меня, – сказал Брайн. – Есть такой небольшой порт, рыбацкая деревушка под названием Санта-Клара. Она находится меньше чем в ста милях по направлению к испанскому берегу. Там нет консульства Соединенных Штатов. К тому времени, как янки разнюхают, что мы ушли туда, двигатели отремонтируют, мы загрузимся углем и провизией и выйдем в море.

– Санта-Клара? Думаю, мы действительно сможем туда добраться…

– Это наш единственный шанс, – подытожил Брайн.

– Нет, вы так не можете, – вскрикнула Селена. – Брайн, послушай, пожалуйста! Ты не можешь опять бросить меня, сейчас, когда… – Она кинулась к нему, простирая руки.

– Пожалуйста, Селена! Ты же не думала, что я останусь здесь, в порту, дожидаясь, пока французские власти задержат мой корабль.

– Мне нет дела до корабля, мне вообще ни до чего нет дела, кроме…

Дональд прокашлялся.

– Я подожду вас в гостиной, – сказал он и быстро вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.

– Брайн, я не пущу тебя. В этот раз – нет!

– Ты слышала, что сказал Дональд? Нам нужно как можно скорее покинуть Биарриц.

– Ну, а если капитану «Монтаука» станет известно, что вы уходите в Санту-Клару, тогда что?

– Тогда мы сразимся с ним.

– Да ты с ума сошел! Ты будешь рисковать своей жизнью, и жизнью Дональда, и членов своей команды ради войны, которая уже проиграна?

– Война не проиграна, пока Юг не сдастся. А этого пока не произошло.

– Война! Ненавижу ее! Как я могла думать, что война – волнующее или романтическое событие? Крейг был прав.

– Крейг? А, тот газетчик, о котором ты рассказывала. Который так помог тебе сделать карьеру…

– Крейг рассказывал мне про Крым, про индийское восстание. Жестокость и страдания. Он сказал, что когда страдание достигает высокого накала, обе стороны забывают даже азы гуманности. Он сказал, что даже несмотря на то, что ты служишь на флоте Конфедерации, если попадешь в плен, тебя повесят за пиратство.

– Вполне вероятно, – согласился Брайн. – Но, как видишь, они еще не поймали меня.

– Брайн, не берись опять за старое. Пусть французы арестуют твой корабль, если надо. Ты будешь в безопасности во Франции, и мы будем вместе. – Она обняла его. – Пожалуйста, дорогой!

– Ты думаешь, я хочу уезжать от тебя? – Голос его прерывался. Он обхватил ее и притянул к себе так, что ее лицо приблизилось к его. – Разве ты не знаешь, как я…

Она почувствовала, как судорожно забилось сердце. В его лице было что-то, чего она никогда не видела прежде, – нежность и обожание… Наконец-то он скажет, что любит ее. Что нет ничего важнее их любви.

Потом это ощущение ушло, и взгляд его стал знакомым – чуть насмешливым.

– Если хочешь поцеловать меня на прощание, лучше поторопись. Времени у нас немного.

– Нет, Брайн, нет!

– Я возвращаюсь на «Ариадну».

– Ну так иди! Если я так мало значу для тебя.

– Нет, ты много значишь для меня, больше, чем я того желал, но все равно…

– Все равно ты уходишь. Потому что все еще надеешься, что тебя примут в тех старых прекрасных креольских семейках, которые обращались с тобой как с мусором там, в Нью-Орлеане, когда ты был мальчишкой? – Горечь поражения придавала жесткость ее голосу. – Кто знает, может, тебе это и удастся. Прошлым вечером, на балу у миссис Гвен, тебя встретили как героя. Прекрасный джентльмен, победитель в сражениях. Капитан Брайн Маккорд с «Ариадны»! Скажи, Брайн, неужели это вся твоя награда за годы унижений?

Он вздрогнул, и она почувствовала внезапное сожаление за причиненную ему боль. Но еще до того, как она хотела исправить положение, он мягко сказал:

– В звании героя есть свои преимущества. Разве не я разделил прошлой ночью ложе с прекраснейшей из блиставших на балу женщин? Ну, а если янки меня не вздернут, разве ты не будешь ждать меня на пристани, когда я вернусь?

– Не знаю, где я тогда буду! Не знаю, что произойдет со мной в ближайшее время. Ты разрушил все в моей жизни, все!

– Ну, так уж и все? Очаровательная миссис Сквайер простит тебя за неожиданный уход прошлым вечером. Сезон здесь только начался. Ты найдешь здесь множество людей, о которых можно написать.

– Я не то имела в виду! Ты ничего не понимаешь. Крейг Лейтимер любит меня и верит мне. Он хочет на мне жениться.

– И, без сомнения, женится. Так что, как видишь, ты ничего не теряешь, Селена. А когда я уйду в море, со мной, благодаря тебе, останутся некоторые чудесные воспоминания.

Он повернулся, подошел к двери и распахнул ее.

– А твой сын? О нем ты тоже будешь думать?

– Мой сын? А откуда мне знать, что он мой?

С ее губ сорвался крик боли и потрясения. Но Брайн уже повернулся к ней спиной и бросил Дональду:

– Пошли.

– Встретимся внизу, – холодно сказал Дональд.

Он подошел к Селене, взял ее за руку и отвел назад в комнату.

Там он обнял ее.

– Селена, дорогая моя. Я ничего не знал о ребенке.

– Брайн тоже не знал до сегодняшнего дня. – Она пыталась побороть слезы. – Не надо было мне вообще говорить ему об этом. Ему все равно. Он даже не верит, что Кейт – его ребенок.

– Я тебе верю, – кивнул Дональд. – И Брайн поверит, когда со временем придет в себя. Он говорил в раздражении. Последние месяцы он постоянно находится в страшном напряжении. А теперь занят мыслями о спасении «Ариадны». Если нам придется встретиться с «Монтауком» в бою, наш корабль не имеет никаких шансов.

– Корабль! Он стоит между нами с той самой поры, как Брайн стал командовать им. А до того была Иветта. Никогда я не буду на первом месте для Брайна… Никогда!

Дональд изумленно взглянул на нее.

– Иветта де Реми? Но я думаю, ты никогда не предполагала, что Брайн и она… Разве даже и теперь ты не понимаешь этого? Иветта – агент Конфедерации. Только это их с Брайном и связывает.

– Откуда у тебя такая уверенность? Она красивая, и Брайн знает ее долгие годы, знал даже там, в Нью-Орлеане.

– Да, Иветта действительно красива. И элегантна, и предана нашему делу. Но я знаю, что между ней и Брайном ничего нет. Мне пришлось удостовериться в этом, Селена, потому что, видишь ли, я люблю Иветту. И она меня тоже любит. Когда война закончится, я собираюсь вернуться сюда и сделать ей предложение.

– Ты – и Иветта? – Заявление Дональда потрясло Селену несмотря на ее собственное состояние. – Но ведь ты едва знаешь ее.

– Нам пришлось близко узнать друг друга, когда «Ариадна» стояла в Бордо. Она была связной между мной и Брайном. И Джоном Слайдлом.

– Вот даже как!

– Я знаю, что она слишком хороша для меня, – сказал Дональд с застенчивым смехом, столь хорошо памятным Селене. – Но все равно хочу после войны поселиться в Ливерпуле. Буду строить корабли. Самые скоростные лайнеры из тех, что есть. Я заставлю ее гордиться мною, Селена.

– Она и сейчас может гордиться тобой. – Селена взяла его руки в свои. – Опять ты уезжаешь сражаться, рисковать головой на войне, которая ничего для тебя не значит… Только из-за того, что когда-то принес присягу… – Ее пальцы сжали его ладонь. – Тебе действительно надо ехать, Дональд? Даже Брайн поймет, если ты…

– Брайну еще понадобится мое умение работать с двигателями, если мы хотим провести корабль из Биаррица в Санта-Клару.

– Ну а потом?

– Потом мне придется привести все двигатели в нормальное рабочее состояние. Пойдем по направлению к Карибскому морю, скорее всего.

– Так далеко?

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Брайн вернется к тебе, расстояние здесь ни при чем. Он любит тебя. Может быть, он еще в этом не признается, даже самому себе. Но когда-нибудь ему придется это сделать. – Дональд наклонился и поцеловал ее в щеку. – Итак, я уезжаю, дорогая. У меня, наверное, не найдется времени даже попрощаться с Иветтой.

– А она здесь, в Биаррице?

– У нее еще есть кое-какие дела по сбору информации. Консул Соединенных Штатов думает, что она француженка, приехавшая в Нью-Орлеан и сумевшая оттуда выбраться до захвата города. Ее удостоверительные документы особенно впечатляют. – Он помедлил. – Ты ведь никому не проговоришься о ее задании, так ведь?

– Сам знаешь, что не проговорюсь. – Теперь, когда Селена узнала, что интерес Брайна к Иветте не носил любовного характера, чувство вражды к ней пропало. Ревность исчезла. – Возвращайся невредимым, Дональд, – выдохнула она с глубокой печалью.

Следующие две недели Селена была поглощена исполнением своих журналистских обязанностей, погрузившись в светские увеселения, каждый сентябрь составляющие часть блистательной жизни Биаррица. В работе она находила спасение от страхов за судьбу Брайна.

Кроме того, она ухитрилась вырваться в Париж и встретила Иветту на приеме в саду консульства Соединенных Штатов.

Хотя она больше не испытывала к ней ревности, она все же забеспокоилась при виде высокой, темноволосой женщины, в платье из розового кисейного тарлатана, отделанного вышивкой из Шантильи. Лицо Иветты было закрыто от солнца широкополой соломенной шляпой. Консул держал ее под руку, и они прогуливались по окаймленным цветами тропинкам, поглощенные разговоров. Какой же требуется ум и хладнокровие, думала Селена, чтобы выполнять столь опасное поручение в течение нескольких месяцев в этом оплоте Севера. Красива и бесстрашна. Какая же жизнь ожидает с женщиной, подобной Иветте, молодого человека, да еще такого неопытного, как Дональд Родман?

– Миссис Хэлстид? – Селена быстро обернулась к молодому человеку, сидевшему позади нее у небольшого круглого стола под одним из ярко раскрашенных тентов, расставленных на лужайке. Это был Лукас Монтгомери, секретарь консула.

– Простите… – начала она.

– Все нормально. Это мне следовало бы помнить, что вы здесь не только для того, чтобы развлекаться, как другие дамы. Скажите, заметили ли вы украшения, которые носит вон та женщина, гуляющая вместе с господином Данлопом? Иветта де Реми?..

– Вы ее знаете?

– Немного. Несколько раз видел… Останетесь ли вы здесь до начала фейерверка, миссис Хэлстид? Он начнется сразу же с наступлением темноты. На верхней галерее есть местечко, откуда открывается самый лучший вид.

Над темнотой залива вспыхивали снопы красного, зеленого и золотого огня, а Селена, устремив глаза в ночное небо, ощущала страстное пожатие руки Лукаса Монтгомери.

– Дорогая моя миссис Хэлстид – или, может быть, просто Селена? – начал было он. Мгновение спустя ему пришлось прекратить ухаживание, поскольку на галерею поднялся господин Данлоп.

– Лукас, мне нужно срочно с вами поговорить. Простите мое вторжение, мадам…

Селена с облегчением кивнула, радуясь возможности наблюдать красивое зрелище в одиночестве. Она слышала восхищенные восклицания дам, стоящих внизу на лужайке, когда особенно впечатляющие вспышки мерцающих огней вздымались ввысь. Но через некоторое время Селена заметила, что гости перестали наблюдать за фейерверком. Они сбились в небольшие группы, шум их голосов нарастал.

Она подошла к перилам, но не могла разобрать слов. Вспышка малинового света на мгновение выхватила из тьмы Иветту, стоящую в одиночестве, отстраненно глядя в море.

Иветта… Дональд Родман? Нет, не может быть.

Как Селена ни старалась, она не могла представить Иветту в обществе жен ливерпульских купцов и банкиров, которые гостили в доме Родмана. Иветта не сможет разделить увлечение Дональда его любимыми кораблями и двигателями.

Дверь на галерею распахнулась, и Селена обернулась.

– Что там происходит? – спросила она Лукаса Монтгомери. – Фейерверк прекрасен, но никто на него даже не смотрит.

– Произошло маленькое чудо, – взволнованно сказал он. – Только что пришли потрясающие известия. Войска Севера победили.

Селена встала.

– Это касается войны? Она закончилась?

Ах, если закончится война, может быть, Брайн вернется к ней. И может быть, она как-нибудь сможет убедить его, что ребенок от него, может быть, она сможет заставить его полюбить себя…

– Война?.. Да вряд ли, миссис Хэлстид. Но победа – это точно. Возможно, это пригодится и для вашей газеты, потому что даже дамы следят за приключениями этого пирата…

– Пирата?

– Капитана Брайна Маккорда. Он думал, что ускользнет от нас, когда повел «Ариадну» вниз по побережью к испанскому берегу, к рыбацкой деревушке под названием Санта-Клара. Но крейсер Соединенных Штатов «Монтаук» выследил его. Произошло сражение, которому я хотел бы быть свидетелем. «Ариадна» не имела боеприпасов, ее двигатели не были полностью отремонтированы, и Маккорд попытался перехитрить наш корабль с помощью маневра и сбежать. Когда это не сработало, Маккорд развернул свой корабль и попытался протаранить «Монтаук». Но и это не удалось. Маккорд не спустил флага. Они сражались до тех пор, пока расстояние между судами не сузилось до пяти сотен ярдов. На такой дистанции, видите ли, поворотное орудие «Монтаука» стало бить очень точно. «Ариадна» получила ужасные пробоины. Одно из ядер прошло вблизи ватерлинии и попало в машинное отделение…

Рука Селены сжала перила галереи.

– А потом? – услышала она свой голос.

– «Ариадна» пошла ко дну. «Монтаук» подобрал несколько человек, но к тому времени стемнело и разглядеть людей в волнах было непросто.

– А капитан Маккорд?

Молодой человек помотал головой.

– Погиб, – тихо сказал он. – Маккорд и «Ариадна» погибли.