Текст книги "Волшебник в одиночестве (ЛП)"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Дайрин, когда та шла, она всегда была прямой и сосредоточенной, как лазер.

Еще месяц назад, подумала Нита. Когда мир еще был прежним.

Она сглотнула, чувствуя подступающие слезы. Нет, подумала Нита. Я не сделаю этого

прямо сейчас. Я буду сидеть с Учебником, просмотрю разделы по Речи и увижу, нет ли

тут чего-то очевидного, что я пропустила. Что вполне возможно, потому что всегда

есть еще больше неизвестного, что можно узнать о Речи. Но когда кто-то из них снова

вызовет, на этот раз я собираюсь понять его.

– О, – сказала Дайрин. – Кстати...

Нита подняла взгляд на Дайрин, снова стоящую на пороге.

– Извини за то, что было утром, – сказала она.

– А, ладно, – ответила Нита.

– Правда, Ниточка. Мне очень жаль. Я была невероятно глупой.

– А, да, – сказала Нита, не желая слишком сильно соглашаться с этим пожеланием, не

важно, насколько правдивым оно было. – Спасибо.

– Так что не будешь ли ты столь любезна поднять свой зад и вернуть мою кровать

обратно с Плутона?

Нита слегка улыбнулась и потянулась к своему Учебнику.

***

Ночью, во сне, когда вызов пришел снова, она была готова к этому.

Нита провела большую часть этих слегка разочаровывающих четырех часов после

разговора с Дайрин, закопавшись в Учебник, но была вынуждена признать, что, вне

зависимости от объема поглощенной информации, она не сможет настолько расширить

свои познания в Речи, чтобы это хоть как-то повлияло на результат беседы, для этого ей

не хватит и месяца. Как и изучение любого другого языка, это потребует немало времени

и усилий. Сейчас же имеет смысл просто получше сконцентрироваться во время

следующего сна, чтобы разобраться, в чем же все-таки дело. Это означает взять сон под

контроль, а не просто бродить в нем туда-сюда без дела.

То, что обычные люди начали называть осознанными сновидениями сравнительно

недавно, является привычным рабочим инструментом для волшебников.

В некотором смысле разум становится более пластичным и гибким в бессознательном

состоянии без попыток найти всему объяснение. Человеческая логика – не единственный

способ докопаться до чего бы то ни было, а иногда она даже мешает.

Состояние глубокого сна зачастую является полезным приспособлением для понимания

и осознания мыслительных процессов мало знакомых вам видов.

Заклинание для погружения в осознанные сновидения было очень легко создать – не

сложнее, чем инструкцию на Речи в мозгу, призванную управлять некоторыми

химическими процессами, лишь некоторыми, как если бы организм еще бодрствовал. Это

заняло у Ниты около десяти минут и примерно столько же усилий, как подняться и

спуститься по лестнице несколько раз, чтобы связать соответствующие слова Речи в

свободную, светящуюся цепь около полуметра длиной. Она обмотала ее вокруг шеи

наподобие ожерелья, хотя само закрепление заняло у нее несколько минут: было тяжело

сделать волшебный узел обеими руками вне поля зрения позади ее шеи.

Ох, черт с этим, подумала в итоге Нита, сдаваясь. Она развернула свободные концы

заклинания перед собой, где могла их видеть, сделала "узел", как бы застегивая

"ожерелье" на замок, и легла в постель.

После этого оставалось лишь заснуть.

Это заняло больше времени, чем обычно, так как ей мешало ощущение ожидания чего-

то. Но поскольку в последнее время она вообще засыпала с трудом, то ей не составило

58

сложности принять это. Постепенно напряженное ожидание соскользнуло с ее натянутого

разума, накопившаяся усталость сделала свое дело, и Нита погрузилась в сон.

Заклинания подобного типа обычно активируются только тогда, когда начинается

сновидение. Как много времени она провела в промежуточном состоянии между сном и

бодрствованием, Нита не знала. Но, судя по всему, активация произошла очень быстро.

Она снова стояла в темноте, в месте с пятном света без видимого источника. Темнота не

была совершенно беззвучной: откуда-то издалека доносились слабые звуки, размытые и

смешанные, словно шум уличного движения за закрытым окном или голоса из другой

комнаты за закрытой дверью – гул, бормотание, звучавшие и ощущавшиеся отдаленными.

Одиноко в этой слабо гудящей темноте, под единственным источником света, лежала

своего рода большая плита или возвышение – на ней ждала некая фигура.

Нита медленно двинулась сквозь тьму к пятну света. Ощущения в этом сне коренным

образом отличались от предыдущих. Она как будто все еще чувствовала запах металла в

воздухе, но сейчас он казался ей менее механическим, менее безличным привкусом.

Возможно, я просто привыкаю к нему, подумала Нита, идя сквозь непроглядную тьму,

поглотившую все вокруг, постепенно продвигаясь к свету.

Здесь, в белом сиянии, падавшем неизвестно откуда, стоял помост; посреди чистого

белого камня, стояла коленопреклоненная фигура, ослепительно сиявшая серебром на

свету. Это был рыцарь, с ног до головы облаченный в доспехи и держащий перед собой

острым концом упиравшийся в камень меч в металлических ножнах, который сверкал еще

ярче, чем доспехи.

Нита попыталась вспомнить, в какой книге она встречала такое изображение когда-то,

очень давно. В то же самое время она подумала и о роботе, которого видела прошлой

ночью, так как шлем рыцаря напоминал его спереди – идеально гладкая чистая

поверхность, с одной лишь единственной темной прорезью для глаз, чтобы смотреть. Если

предположить, что там действительно есть глаза, подумала она.

Тихо она встала перед – ним? Из глубины доспехов не доносилось ни звука.

– Я странствующий рыцарь, – сказала Нита, – и я приветствую тебя.

Последовала долгая пауза.

– Также приветствую, – последовал ответ. Хотя он прозвучал похоже на человеческий

голос, он пришел не из-за доспехов. Он действовал во всех направлениях и, казалось,

пришел из ниоткуда, как и свет. И доспехи нисколько не двигались, как Нита могла

ожидать, по крайней мере немного, если кто-то был внутри них.

Нита расслабилась. По крайней мере, заклинание работало, поскольку оно делало

возможным общение, во всяком случае, лучше, чем в прошлый раз.

– Ты пытался поговорить со мной прошлой ночью? – спросила Нита.

– Неоднократно, – ответил голос.

– Я не смогла понять многое из того, что ты мне сказал тогда, но я думаю, что смогу

понять теперь, – сказала Нита. – Чем я могу помочь тебе?

Последовала еще одна долгая пауза.

– Ничем, – ответил голос. – Это бдение. Не нужно ничего делать, но нужно ждать, когда

битва начнется снова.

– Какая битва? – спросила Нита.

– С Врагом, – ответил рыцарь. – Что еще это может быть? Вне битвы ничего не

существует, кроме этого.

Нита огляделась вокруг. Не было никаких признаков присутствия кого-то еще кроме них

двоих во всем этом пространстве, которое, казалось, тянулось далеко-далеко в

бесконечную темноту.

– Когда битва снова начнется? – спросила она.

– Скоро.

– Что случится, когда ты победишь?

59

– В этой битве нет победителя. Но нет и проигравшего, потому что для Врага, для тени,

что крадется в этой темноте, нет победы в битве, так или иначе.

Впервые рыцарь пошевелился, подняв голову вверх к свету. Невозможно было

объяснить откуда, но Нита знала, что за шлемом рыцарь улыбался. Вся тьма пела с силой

его решимости, а также его радости – мрачной, но добродушной веселости, что казалась

очень странным в свете только что им сказанного.

Это хорошее настроение перед лицом того, что походило на безвыходную ситуацию,

задело какие-то струнки в Ните, даже во время сна. Чувство становилось все сильнее и

сильнее в темном воздухе вокруг нее – ощущение великой силы, что скопилась в этом

месте для начинающейся схватки, ощущение необыкновенной храбрости. Доблесть: это

было слово, которое описывало то, что она чувствовала пронизывающим это место от

сверкающей формы в центре. Это заставило ее почувствовать, будто она должна сделать

что-то, чтобы быть полезной.

– Ты уверен, что я ничем не могу помочь? – спросила Нита.

Последовавшее за этим молчание длилось дольше, чем обе предыдущие паузы.

– Расскажи, что кто-то борется с Врагом, который пройдет здесь, – сказал рыцарь. – С

которым здесь будут биться снова и снова. И который не пройдет дальше. – И снова Нита

почувствовала ожесточенную, довольную улыбку за доспехами.

– Я не могу остаться, – сказала Нита. Это был один из недостатков осознанных

сновидений. Даже подкрепленная волшебством, продолжительность сна была ограничена.

– Но теперь я знаю, где это место. Я могу вернуться, если тебе будет нужна помощь, или я

смогу привести с собой кого-то, кто сумеет помочь тебе лучше...

– Ничья помощь здесь не требуется, – сказал рыцарь дружелюбно, но твердо. – Эта битва

должна произойти только тогда, когда и произойдет, или она будет проиграна. И если она

будет проиграна, все остальное будет...

Внезапно стало темно. Нита, не будучи уверенной, где она или что случилось,

попыталась разглядеть хоть что-нибудь, но в этой кромешной черноте ничего нельзя было

увидеть. Она услышала короткий смешок, многообещающий и веселый, и скрежет

вытаскиваемого меча...

...Затем Нита села на кровати, открыла глаза и вздрогнула в гораздо менее пугающей

темноте собственной спальни. Она не испугалась, хотя и успела уловить ощущение,

донесшееся от рыцаря в последние мгновения сна сквозь только что опустившуюся

темноту. Она знала Врага слишком хорошо, чтобы удивиться Его появлению где угодно.

Но мысль, что пришлось оставить все в этот радостный, жесткий момент сражения,

раздражала ее. И хотя она, по крайней мере, смогла разобрать, что он говорил в этот раз,

она так и не сумела полностью понять его.

Она посмотрела на часы у кровати, светящиеся в темноте. Они показывали 2:30.

Нита вздохнула и снова легла, более решительно, чем когда-либо, намереваясь

выяснить, что же все-таки происходит.

На самом деле, она чувствовала себя более решительной, чем когда-либо за последние

недели.

"Расскажи, кто борется с Врагом, который пройдет здесь..."

В конце концов, Нита снова уснула, и скользя вниз по коридорам сна, она слышала, как

меч выскальзывает из ножен снова, и снова, и снова...

60

Глава 5

Трудности

Когда ее будильник прозвенел в четверть седьмого, Нита усилием поднялась с кровати,

приняла душ и приготовилась к школе, в то время как в ее памяти все звенел и звенел

вынимаемый из ножен свирепый небольшой меч.

Мысль об этом не шла у нее из головы, когда она разбудила отца. Некоторое время

спустя, закончив переодеваться, она обнаружила его стоящим на кухне с чашкой кофе в

руке и задумчиво разглядывающим ее Учебник, который она принесла туда еще ранним

утром и оставила лежать обложкой вверх на кухонном столе.

– Мне показалось, или ты выглядишь несколько встревоженной сегодня утром, – заметил

он, добавляя молоко в свой кофе. – Как будто бы тебе пришлось поработать над чем-то.

Потрудиться сильнее, чем обычно.

Он имеет в виду, сильнее, чем обычно в последнее время, подумала Нита.

– Ага, – сказала она. – В первый раз проблемы с пониманием.

– При контакте с инопланетянами?

– Я так думаю, – сказала Нита. – У нас были сложности со связью.

Ее папа покачал головой.

– Мне стоит попросить тебя потолковать с моим продавцом цветов, – сказал он. – Если ты

можешь общаться с кем-то с другой планеты, то, возможно, найдешь и с ним общий язык.

Нита слышала предостаточно историй о проблемах отца с этим частным поставщиком в

последние пару лет, чтобы ощутить некую неуверенность.

– Боюсь, у меня не хватит на это сил, – сказала она.

– Я бы не был так в этом уверен, – сказал папа. – Что именно ты сделала вчера со своей

сестрой?

Нита подняла брови.

– Я вернула ей здравый смысл, – сказала она.

Отец Ниты посмотрел на нее любящим, но скептическим взглядом.

– Используя неизвестный мне тип ядерного оружия? – спросил он. – Чтобы я знал, о чем

речь, когда позвонят из правительства.

Чувство юмора, подумала она. Когда последний раз я слышала, как папочка шутит? С

тех пор, как... да. С тех самых пор.

– Я переместила мебель из ее комнаты, – сказала Нита. – Ну и сделала еще пару вещей...

ничего угрожающего жизни.

Она посмотрела на него над краем кружки чая и сделала глоток.

– Не то чтобы я не думала об этом.

Ее папа вздохнул.

– Ты не была бы первой, – сказал он, споласкивая чашку из-под кофе. Он снял пальто с

крючка у двери и натянул на себя. – Все равно присматривай за ней, хорошо?

– Конечно, папочка.

Папа подошел и обнял ее, замерев на секунду. Он положил подбородок на ее макушку,

чего не делал уже давно, и сказал:

– Ты одна удержала все вместе. И это несправедливо по отношению к тебе. Я чувствую,

что не сделал всего, что мог...

Нита покачала головой.

– Не уверена, что согласна с тобой, папочка, – сказала она, и это было все, что она могла

сказать.

Он сжал ее, затем отпустил.

– Магазин сегодня работает допоздна, – сказал он. – Я не вернусь домой раньше девяти.

Ты ничего не планируешь?

Нита покачала головой.

61

– Я займусь кое-какими исследованиями, – сказала она. – Если мне нужно будет уйти, то

ненадолго и недалеко.

– Ладно. Пока...

Она снова прислонилась к столешнице, листая Учебник, в то время как звук папиной

машины затихал вниз по улице. Она подумала, что знает, как он себя чувствовал: как

слабое звено в семье. Но она часто чувствовала себя так же, и насколько ей было известно,

Дайрин тоже – и все они не могли быть в порядке. Это было то, о чем уже заходила речь

при более ранних беседах с мистером Миллманом, простая логическая деталь, которая

полностью ускользала от Ниты до тех пор – возможно, первый признак того, что Миллман

не просто высказывал ей "хорошие идеи" по поводу школы, но был действительно тем,

кого стоило послушать. Теперь Нита знала, что все, что ты можешь сделать – это

попытаться дать чувству неполноценности пройти сквозь себя, или сквозь другого

человека, и рассеяться. Было слишком тяжело об этом рассуждать, будто нужно заставить

другого человека думать, что ты пытаешься скрыть от него правду.

Она вздохнула и перевернула страницу. Глава в ее Учебнике, посвященная лингвистике,

увеличилась уже примерно в три раза с тех пор, как она встала, решив поизучать это

поподробнее днем, и теперь у нее осталось чувство, что ее познания в Речи были еще

более поверхностными, чем она ожидала. Не могу поверить, какой тупой я была в этом,

подумала она. Быстрый тест на лексикон, пройденный ей перед тем, как ее папа спустился

за чашкой кофе, показал, что Нита с легкостью употребляла около 650 терминов в Речи...

из возможных 750 000. И все больше слов открывалось или придумывалось каждый день

волшебниками всех видов.

Существовали также местные диалекты и вариации, альтернативные исправления,

внесенные видами, чьи физиология или структура мозга, а иногда даже структура родной

вселенной, подразумевали, что самые основные термины в Речи должны быть изменены,

чтобы иметь смысл. Я пользовалась ей, будто это был мертвый язык, подумала Нита. Но

он живой. Это ведь язык самой Жизни: как может быть иначе?

И потом, неважно, как много слов ты знаешь, всегда остается вопрос понимания

контекста... возможности использования Речи различными видами. Некоторые из них с

легкостью понимали ее дословно, но поразумевали совсем другое при ее использовании,

нежели прочие виды. Некоторые представители других видов, волшебники или нет, могли

усвоить только начальные понятия о Речи, самые основы ее использования. Похоже, это

про меня, подумала Нита, уныло листая страницы Учебника.

И теперь вопрос: Была ли только я одна некомпетентна тогда или робот тоже? Или

клоун?

По своим последующим ощущениям Нита решила, что некомпетентность была по

большей части с ее стороны. И как же я добилась столь малого от рыцаря? Нита

вспомнила реплику Дайрин о роботе, о том, что у видов, контактировавших с Нитой,

казалось, не было ни множественного числа, ни даже, возможно, личных местоимений.

То, что она слышала прошлой ночью, подтверждало это идею. Он ни разу не сказал «мы»,

подумала она. Но ведь он также ни разу не сказал "я". Было что-то... Я не знаю...

ограниченное в том, как он выражал себя. Было ли это потому, что у меня были

проблемы с пониманием его способа использования Речи? Или он что-то скрывал?

Но зачем?

Она оперлась на сложенные руки на некоторое время, довольно мрачно смотря на

Учебник, и даже не подняла голову, когда Дайрин вошла, одетая в одну из папиных

футболок, в поисках завтрака.

– Доброе утро.

– Ага, – произнесла Нита, переворачивая следующую страницу, покрытую необходимой

лексикой, которой она не знала.

Дайрин сунула голову в холодильник.

– Моя кровать теперь скрипит, – сказала она.

62

– Она всегда скрипит, – сказала Нита, когда Дайрин вернулась с молоком. – Потому что

ты прыгаешь на ней.

– Думаю, это потому, что она провела большую часть дня на дне расщелины,

заполненной жидким азотом, – сказала Дайрин, доставая миску для хлопьев.

– Если бы она провела хоть сколько-то времени в жидком азоте, она бы не просто

скрипела, – сказала Нита, – она бы разрушилась.

– Ага, ну, я думаю, твое волшебство не было непроницаемым для низких температур, -

сказала Дайрин, насыпав хлопья и залив их молоком. – Думаю, ты пропустила

переменную.

– Нет, не пропустила.

– Держу пари, что пропустила.

– Нет.

Дайрин бросила на Ниту взгляд, говорящий: Да, пропустила, ты идиотка, и ушла в

гостиную вместе со своим завтраком.

Нита слега улыбнулась, перевернув еще одну страницу. По крайней мере, сейчас

казалось, что Дайрин приходит в норму. Конечно, это может быть уловка, чтобы

вызвать у меня ложное чувство безопасности. Но Нита думала, что ее сестра знала, что

лучше не пытаться ввести ее в заблуждение сейчас, когда нервы Ниты более натянуты,

чем обычно. В следующий раз это могла быть не только кровать Дайрин, заброшенная в

расщелину... а нынешний уровень силы Дайрин был не тем, что некоторое время назад.

Пары лишних лет опыта Ниты в качестве волшебницы могло быть достаточно, чтобы

временно удержать Дайрин у черты.

Она подняла брови и вернулась к чтению лексики. Как бы мне хотелось, чтобы были

способы с помощью волшебства просто поместить всю эту информацию в мою голову,

подумала Нита. Ладно...

Дайрин доела свои хлопья и отправилась одеваться, а Нита продолжила читать,

переворачивая в Учебнике страницу за страницей, высматривая что-то, что она могла

пропустить. Прошло не менее часа, прежде чем Дайрин вернулась, одетая, с рюкзаком на

плечах, который она использовала как сумку для книг; Нита ненадолго подняла взгляд,

увидела Дайрин, надевающую свой плащ, и заметила маленькие светящиеся розовые

глазки, смотревшие на нее из рюкзака.

– Ты опять проапгрейдила Спота? – поинтересовалась Нита.

– Он сделал это самостоятельно, – ответила Дайрин. – Беспроводной интернет,

оптические штучки... ну и кое-что еще.

Она бросила ласковый взгляд в рюкзак, когда надевала его через плечо, и маленький

глазик на стебельке спрятался обратно между нижней частью и крышкой.

– Я бы не стала его никому показывать, будь я на твоем месте, – заметила Нита.

– Никто не увидит. Зато он сможет видеть всех. Покедова, Нит.

– Увидимся...

Дайрин вышла. Нита еще некоторое время почитала, сидя в тишине, пока внезапно не

осознала, что если она не поторопится, то рискует оказаться в числе опоздавших. Она

бросилась наверх за своей сумкой, а Учебник плавно поплыл за ней.

Остаток дня пролетел незаметно, в основном потому, что Нита использовала каждую

свободную от занятий минуту, чтобы почитать Учебник о возможностях общения со

"своими инопланетянами". Она настолько сосредоточилась на работе над этим, что только

перед обеденным перерывом внезапно вспомнила, что именно сегодня она должна была

снова встретиться с мистером Миллманом.

Едва прозвенел звонок, как она направилась по коридору в южное крыло школы, где

располагались кабинеты администрации, и оттуда в главный кабинет к доске для

сообщений. Там она обнаружила свернутую бумажку, приколотую булавкой, на которой

было написано "Н. Каллахан". Нита взяла записку и вышла в коридор, развернув ее.

63

Там было коротенькое сообщение: "Дорогая Нита, сейчас 7.30 утра, понедельник.

Надеюсь, у тебя все в порядке с твоей магией. Не забудь захватить карты в следующий

раз. Я бы хотел узнать, как сделать так, чтобы они не проваливались в рукав. Р. Миллман."

Нита смотрела на нее и боролась с искушением измельчить записку прямо до ее

составных атомов. Что, черт возьми, заставило меня сказать ему это, думала она,

заталкивая записку в карман джинсов и спускаясь вниз по коридору.

Тем не менее, к тому времени, как она добралась до столовой, она перестала обращать

внимание на раздражение и снова погрузилась в мысли относительно проблемы клоуна,

робота и рыцаря. Нита взяла сэндвич и фруктовый сок, села в сторону и провела

следующие полчаса, изучая, как виды, которые не понимают множественного числа,

общаются на Речи. Это было сложно. В основном они повторяли формы единственного

числа с изменениями или "виртуальное" множественное число, которое...

Звучит немного сухо, Ниточка...

Нита улыбнулась. Ты понятия не имеешь, насколько, сказала она и захлопнула Учебник.

Она выкинула обертки от ланча и вышла из столовой, направляясь к небольшой парковке.

Кит стоял там, оперевшись о цепной забор и обняв себя руками, чтобы хоть немного

согреться, он наблюдал за мальчиками на тренировочной площадке, совершавшими

пробежку после занятий футболом.

Нита прислонилась к забору рядом с ним.

– Ты знаешь какие-нибудь карточные фокусы? – тихо спросила она.

Он недоуменно посмотрел на нее.

– Нет, конечно. Зачем тебе?

– Я сглупила. Я упомянула о магии на прошлой встрече с Миллманом. Он решил, что я

имела в виду фокусы. И теперь он ждет, что я продемонстрирую ему свои умения.

Кит уставился на Ниту, затем разразился взрывом смеха.

– Тебе стоит прочесть заклинание и позволить ему думать, что это фокус. Держу пари,

самым классным карточным трюком будет, если ты заставишь их взаправду исчезнуть.

– Я не думала о такой возможности, – Нита нахмурилась. – Не уверена, что мне это по

душе. Делать что-то настоящее, чтобы это выглядело как ненастоящее... Это смахивает на

ложь.

Кит кивнул.

– Так с чего ты вообще упомянула при нем о магии, а?

– Хотела бы я знать. Это был импульс, и я чувствовала себя такой дурой после этого, -

она вздохнула. – Не важно. Теперь я должна научиться карточным фокусам в мое

бесконечное свободное время.

Кит поднял брови.

– Ты продвинулась хоть на шаг со своими инопланетянами?

– Ага. Вернее, я не уверена.

– Не уверена, что это инопланетяне?

– Не уверена, что это именно инопланетяне, то есть их больше, чем один. Но давай не

будем углубляться в рассуждения о количестве. У меня от этого и так голова пухнет, -

Нита потерла лицо руками. – Похоже, мне удалось пообщаться с ними уже неоднократно.

Я не уверена, говорила ли с ним, или с этим, в первый раз, в тот раз с клоуном на

велосипеде.

– Но, в любом случае, ты поняла его в этот раз.

– Не уверена. Думаю, поняла... но я продолжаю считать, что он оставил что-то

недосказанным, или у него были проблемы, чтобы это сказать. И это может быть важно, -

она вздохнула. – Я просто буду продолжать пытаться. А как у тебя? У тебя было время

снова отправиться за твоим мальчиком на Испытании?

– Пока нет. Понч все еще измотан с прошлого раза. Хочу снова попытаться связаться с

Дэррилом этим вечером, возможно, завтра. Ты уверена, что не хочешь тоже пойти?

64

В его голосе почти звучала надежда. Нита ненадолго задумалась, но затем покачала

головой: она хотела бы еще поработать сегодня, но она все еще не была уверена в том, что

будет полезна в кризисной ситуации.

– Дай мне еще немного времени, – сказала она. – Сейчас я хочу поработать над той

проблемой с Речью. Думаю, если я приложу достаточно усилий, то смогу достичь успеха.

– Я бы не хотел нарушить твои планы, – сказал Кит. – Но держи меня в курсе.

– Ты в порядке? – спросила Нита.

Кит взглянул на нее немного странно.

– В смысле?

– Ты выглядишь несколько измотанным.

Он, казалось, удивился этому замечанию, затем пожал плечами.

– Дело в том, что делает Понч, – сказал он, – он вытаскивает по большей части из меня,

возможно, больше, чем я представлял. Я действительно чувствую себя немного

истощенным. Это нормально: сегодня я хорошенько высплюсь и буду в порядке завтра.

– Что происходит с Пончем? – спросила Нита. – Ты все еще ищешь ответы на это...

Кит покачал головой.

– Думаю, я буду искать ответы на вопросы какое-то время. Беда в том, что каждый раз,

когда я пытаюсь успокоиться, чтобы поработать с Учебником, что-то снова не так с

телевизором. Или что-то еще прерывает меня.

Раздался звонок.

– Видишь? Такова моя жизнь, – сказал Кит.

– Не только твоя, – сказала Нита. – Слушай, свяжись со мной позже. Ты должен

взглянуть, над чем я работаю, "изнутри"; может быть, ты сможешь внести немного смысла

в это.

– Хорошо, – сказал Кит.

Они распрощались и двинулись каждый в свой класс. Нита благополучно проклевала

носом алгебру и начала анализа, будучи весьма довольной тем фактом, что ее не вызвали.

Ее мысли по-прежнему блуждали в дебрях действительных понятий о множественности,

неместоименных местоимений, а также размышлений о том, что такого произошло с

телевизором Кита, что так сильно выбило его из колеи. Вторым уроком после большой

перемены были занятия в читальном зале, где Нита, написав всего три строчки сочинения

о золотых стандартах, была вынуждена вернуться к чтению Учебника, поскольку даже

действительные множественные казались более привлекательными по сравнению с этим.

Ближе к концу этого урока, а также в течение следующего – урока музыкального

восприятия, посвященного разбору двенадцати тонов в музыке начала XX века, что Нита

находила невыносимым для тех, кто хоть немного в этом разбирается – она погрузилась в

размышления о том, что с ней происходит. Конечно, иногда она терпеть не могла

домашнюю работу – больше, чем иногда, особенно в случае с социологией: ее учитель

имел большую любовь к обременению своих учеников написанием сочинений на явно

бессмысленные темы. Но ненависть к домашней работе не означала, что Нита ее не

сделает.

Ой, да ладно. Не похоже, что Вселенная развалится, потому что я все меньше

беспокоюсь по поводу золотых стандартов и все больше погружаюсь в занятия

волшебством.

Тем не менее, объяснение прозвучало пустым. Более того, оно звучало как отговорка.

Когда звонок прозвенел в последний раз за этот день, в 14:45, Нита вышла сквозь суету

буйного пятничного дня к шкафчикам в мрачном настроении. Она поискала взглядом

Кита на стоянке, не заметила его и не удивилсь этому факту: у того были более тихие и

короткие пути к дому, чем у большинства других детей здесь.

Она тоже могла бы воспользоваться одним из подобных путей, но не сделала этого. Она

шла домой медленно, размышляя. Нита зашла домой ненадолго, только чтобы бросить

книги и переодеться из школьной одежды во что-то более удобное – более свободные

65

джинсы и просторную толстовку – а также чтобы проверить Дайрин. Сестра лежала на

животе на кровати со Спотом; маленький компьютер вытянул пару глаз на стебельках,

чтобы заглянуть в книгу, которую читала Дайрин.

– В школе все в порядке? – спросила Нита.

Дайрин одарила Ниту взглядом, подобный которому скорее можно было бы ожидать от

кого-нибудь в Средние Века, у кого спросили бы, все ли у него в порядке с чумой.

Единственным последовавшим от нее ответом было покачивание на кровати. Та надрывно

заскрипела.

– Не делай так, – сказала Нита, затем направилась вниз по лестнице, чтобы взять свою

куртку.

– Куда ты? – раздался голос сверху.

– К Тому.

***

Задний двор Тома и Карла был уже окутан сумеречным полумраком в это время года,

даже сразу после окончания занятий в школе.

Здесь Нита на миг приостановилась, глядя в небо, которое для разнообразия было

чистым после нескольких дней пасмурной погоды, и пожелала, чтобы поскорее наступила

весна – она ненавидела эти короткие дни. Она прошлась до пруда с карпами кои и

заглянула в него. Пруд не подогревался, но в то же время и не замерзал; в воду и в землю

под ней Карл установил небольшую волшебную программу, которая действовала по

принципу теплового насоса, сохраняя температуру воды около 15° С.

Тем не менее, в это время года карпы были, конечно, немного вялыми. Сейчас они в

основном собрались вместе под водорослями и водяными лилиями на другом конце

пруда. Нита посмотрела вниз, не в состоянии разглядеть хоть что-нибудь, кроме

случайного движения хвоста или плавника, и лишь потом заметила медно-красные глаза,

устремленные на нее снизу вверх.

– Эй, – сказала она. – Скажешь что-нибудь мудрое?

Одинокий карп, белый с оранжевым пятном на голове, смотревший на нее, подплыл

ближе к поверхности и разглядывал ее.

Затем он поднял рот выше, к воздуху.

– При ясном дневном свете светлячок – лишь еще одно мелкое насекомое; но ночь

преобразует его...

Нита подняла брови. Карп одарил ее взглядом, который намекал, что она была пустой

тратой его времени, и погрузился снова под водные лилии.

– Если слушать их слишком долго, – сказал Том, открывая дверь патио, – то не сможешь

сказать ничего, что будет длиннее семнадцати слогов.

– Сюда стоит послать Дайрин, – ответила Нита.

– Даже у их силы есть ограничения, – сказал Том, когда Нита вошла. – Я тут заварил

немного чая. Интересует?

– Ага. Холодновато сегодня, – Нита выскользнула из куртки и повесила ее на один из

стульев в столовой Тома.

– В прогнозе снег, – сказал Том, наливая каждому из них чашку чая и ставя их на стол.

– Странно. Вроде ясно.

– Это пока. Хотя шторм пройдет здесь вверх по побережью. Десять-пятнадцать

сантиметров снега, говорят.

Нита скривилась.

– Почему это не могло случиться в понедельник и освободить нас от школы? – спросила

она.

66

– Есть около тридцати разных ответов на это, начиная с точной метеорологической

методики и заканчивая этическими, – сказал Том, точно так же скривив рот, – но все они

более или менее означают: "Просто потому что. Так что переживи это".

Нита кивнула и слегка улыбнулась, но улыбка почти сразу исчезла.

– Мне нужно спросить у тебя кое-что.

– Для этого я и здесь, – сказал Том. – Хотя у Анни и Монти, несомненно, другое мнение.

В любом случае, что случилось?

Она посмотрела на него через стол.

– Я использую волшебство, чтобы убежать от жизни? – спросила Нита.

Том поднял брови.

– Волшебство – это Жизнь, – сказал он. – Или, по крайней мере, на службе у Жизни. По

определению. Так что, если смотреть по определению, то ответ на этот вопрос – "нет".

Попробуешь перефразировать?

Нита посидела секунду в раздумьях.

– Я провожу слишком много времени с Учебником.

– Как и все мы.

– Нет. Я имею в виду слишком много времени. Во всяком случае, для меня.