Текст книги "Волшебник в одиночестве (ЛП)"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

с таким высоким потолком, что он даже не мог разглядеть его. Значительно ниже этой

точки невыносимый ослепляющий свет в этом пространстве начинал уступать мраку.

Прямо перед ним раскинулась огромная яма, шириной более полукилометра,

облицованная красным камнем, в ее стенках были высечены бесконечные площадки,

подобные сиденьям – словно в амфитеатре, верхние места которого были заполнены

множеством жутких слепых статуй с взглядами, обращенными вниз, к центральной сцене,

они, казалось, наблюдали, хотя и не были способны это сделать. На трибунах амфитеатра

находились сотни теней, таких, как те, которые Кит видел во тьме снаружи, возможно,

даже тысячи их, все они, как и статуи, были увлечены тем, что происходило внизу в

центре пещеры.

Ярость света, сосредоточенная там, должна была бы смыть эти тени, уничтожить их.

Центр амфитеатра был заполнен корчащимися хлыстами электрических разрядов,

канатами и пеленой молний, целыми сверкающими завесами из них, такого Кит не видел с

тех пор, как побывал в атмосфере Юпитера. Весь этот ужасный натиск сосредоточился на

одной цели, набрасываясь снова и снова, как будто пытаясь стереть одну маленькую

фигурку, которая стояла в одиночестве посреди всего этого, с поднятыми над ее головой

руками, размахивающими из стороны в сторону. С каждым ударом молнии воздух

разрывался раскатом грома, сокрушительной нескончаемой барабанной дробью. Понч,

тоже заглянувший за край двери, прижался ближе к Киту, тихо рыча, а Кит крепко

39

держался за него, так вместе они всматривались вниз в сердце этого буйства огня и

разрушения, пытаясь понять, что происходит.

Всего на несколько мгновений молнии приостановились, и Кит смог рассмотреть, что

стояло на дальней стороне всего этого, за маленькой фигуркой, которую мучили молнии.

Там была высокая фигура, темная, отчасти человеческая на данный момент, и обернутая в

глубокий мрак, словно в плащ или саван – как бездна, в которую все на свете должно

неизменно упасть и быть уничтоженным, холодная, как лед, как вакуум, ненавидящая

свет, создавшая черную дыру, впрочем, кажущуюся отзывчивой и щедрой в сравнении с

этим.

Одинокая Сила стояла там, смотря вниз на творение своих рук и довольная этим.

Мрак вокруг Нее рос, и от него распространялось все больше молний, ударявших вниз, в

центр арены, в маленькую шатающуюся фигурку мальчика, который сейчас обернулся и

снова закричал, корчась и падая на колени, сжимая голову, разрывая себя в безумной

попытке быть где-либо в другом месте.

Но побег казался невозможным. Стоящий на коленях мальчик скорчился, бессильный,

все раскачиваясь и раскачиваясь взад и вперед. Кит подумал в жалости и ужасе о легком

покачивании, которое Дэррил совершал в классе, когда смотрел в книгу.

Несправедливость всего происходящего, немыслимая жестокость всего этого приводили

Кита в ярость, тогда как переполняющее утомляющее давление в воздухе заставляло его

ощущать себя все более обессиленным и усталым. Рядом с ним Понч не переставал

рычать. Надеюсь, я смогу сделать хоть что-нибудь, подумал Кит. Но я не уверен, что

должен что-то делать. Это не мое Испытание... и прямо сейчас моя работа – просто

наблюдать.

Так что он сдерживался и наблюдал – хотя он становился все злее – пока Одинокая Сила

хлестала маленькую припавшую к земле фигурку молниями, и Ее смех землетрясением

грохотал по всем камням вокруг них. На трибунах пугающие тени шипели, и шептались, и

волновались в веселье, а Кит стоял там и молчал, пока не почувствовал, что он просто не

может больше молчать. Он начал вставать, чтобы крикнуть: Он не один!

Но Понч толкнул Кита в сторону, снова за дверь, и Кит тяжело сел. Понч поднес свой

нос к уху Кита, холодный как обычно, когда он будил хозяина по утрам, и сказал: Его

здесь нет.

Что?! воскликнул Кит.

Дэррил. Его здесь нет.

Но ты же утверждал, что его не было и в школе!

Запах изменился! Смотри.

Кит покачал головой и встал, снова посмотрев за дверь. Там по-прежнему находилась

маленькая темная фигурка, припавшая к земле в центре всего этого огромного

изодранного молниями пространства, она раскачивалась, прикрыв голову руками, пока

Одинокая Сила полосовала ее молниями и смеялась, шипение наблюдающих страхов

было тихим зловещим сопровождением. Это продолжалось долгое время, почти

вечность... но Кит держался. Молнии обрушивались со все большой жестокостью с

каждым мигом, пока даже этот последний слабый проблеск Дэррила не исчез в их ярости.

Смотри, снова сказал Понч, его голос прозвучал растерянно, но в то же время в нем

было скрыто странное веселье. В воздухе пахло озоном, кое-где камни пола начали

сдвигаться и плавиться, а в центре не осталось больше ничего, только свирепый сгусток

бледного бело-синего пламени, молний, которые неестественным образом продолжались

от вздоха до вздоха, смывали и сжигали это последнее неподатливое место, которое не

были способны уничтожить...

...пока и оно не исчезло, и тогда весь этот огромный амфитеатр зашуршал довольным

шипением тысяч страхов.

Но чувство удовлетворения быстро испарилось. Величайшая, самая глубокая тьма -

высокая фигура, теперь движущаяся вниз к центру, где должно было лежать тело

40

мальчика – вовсе не казалась довольной. Все тени-страхи, постепенно переставая шипеть,

начали бояться за себя, пока верховная тьма возвышалась над тем местом, где должен был

быть Дэррил... и где его не было.

– Ушел! – закричала Одинокая Сила. – Снова ушел!

Найдите его!

В ужасе зашипев, тени исчезли в порыве ветра. Одинокая Сила в ярости

сконцентрировала мрак вокруг себя. Он собрался, как грозный плащ, обернувшись вокруг

своей хозяйки. Секундой позже Она исчезла.

А Кит и Понч стояли на краю всего этого, за дверью, в темноте, дрожащие.

Она тебя даже не заметила, сказал Понч смущенно, но с облегчением. Это хорошо.

Без сомнения. Но что насчет Дэррила? Кит был серьезно сбит с толку. Как он мог быть

здесь и не быть в одно и то же время?

Понятия не имею, сказал Понч. Но сейчас я хочу домой. И когда мы окажемся дома, я

хочу получить собачье печенье.

Хоть целых пять штук, отозвался Кит. Давай выбираться отсюда.

Они начали свой путь обратно сквозь резные коридоры в горе.

– Куда же он делся? – спросил Кит спустя некоторое время, когда смог восстановить

дыхание, которое он сдерживал снова и снова.

Одинокая Сила? Она не «девается» никуда. Она все еще там, где и всегда: здесь.

Одна сторона пасти Понча снова скривилась в тихом рычании.

– Нет, я имел в виду Дэррила.

О. Выяснение этого займет у меня некоторое время.

Нос Понча снова заработал. Но я не думаю, что это первый раз, когда он исчезает

таким образом, он сделал это слишком быстро. Я могу учуять изменения. Я могу найти,

куда он уйдет в следующий раз.

Они вышли из темноты назад, в этот безжалостный день.

– Чего я не понимаю, так это почему он делает это? – сказал Кит, оглядывая бесконечную

выжженную бесплодную пустыню. – Почему он просто не покончит со всем этим? Не то

что бы он не выглядел так, будто ему от этого действительно плохо. Но убегание от

Одинокой Силы – не самый лучший путь для окончания Сурового Испытания. Рано или

поздно ты должен встретиться с Ней лицом к лицу... до того, как Она схватит тебя сзади,

когда ты не смотришь, и покончит с тобой.

Я не знаю. Я не волшебник. Но я знаю, что это действительно пугает.

Кит расслышал сочувствие в голосе своей собаки и был немного удивлен. Обычно Понч

проявлял заботу только по отношению к членам семьи или друзьям.

– Ты уверен, что можешь взять след снова?

В любое время. Но не прямо сейчас.

Понч рысью побежал от подножия скалы, целеустремленно, не оглядываясь. Я устал.

Но Понч тоже опечален, подумал Кит. Что делает все хуже.

– Давай, здоровяк, – сказал он. – Пойдем.

Они исчезли.

41

Глава 4

Обсуждения

Нита смотрела из тьмы на гигантского робота, который пристально глядел на нее сверху

вниз.

Все это казалось вполне естественным. Она стояла, босая, в длинной ночной рубашке в

розовую полоску, и здесь же стоял робот, поблескивающий в свете одинокого прожектора.

Металлическая броня робота отражала свет, ослепляя. Интересно, что это за металл?

подумала Нита, поскольку покрытие переливалось несколькими цветами, от ярко-синего

до пурпурного и зеленовато-желтого, меняясь в зависимости от положения тела.

Он же неторопливо переступал с ноги на ногу, словно ожидая чего-то.

Титан, подумала Нита, припоминая украшения, которые она недавно видела на одной из

своих одноклассниц, те отливали тем же оттенком, что и покрытие робота.

Или это был палладий? Не могу вспомнить.

– Привет? – окликнула Нита робота.

Ответа не последовало. Но робот замер и слегка повернул голову, посмотрев прямо в

направлении Ниты. Он по-прежнему не произносил ни слова, хотя и глядел на нее: там,

где у нормального человека расположены глаза, у него была горизонтальная прорезь, за

которой, вероятно, скрывались датчики. Робот так сильно напоминал того гигантского

робота из фильма, который шел по телевизору утром в воскресенье, что Нита поймала

себя на мысли, что ожидает, не превратится ли тот неожиданно в реактивный истребитель,

или танк, или что-нибудь в этом роде. Но пока что он просто стоял там.

В глубине сознания Ниты появилось странное, повторяющееся, тикающее ощущение -

чувство или мысль, повторяющиеся снова и снова, так же размеренно и неминуемо, как

тиканье часов, но происходящее на расстоянии, постепенно затихая. Это не было

приятным ощущением, более того – это была такая мысль или эмоция, которая приносила

страдания, а не опыт с каким-то особенным удовольствием. К счастью, оно не было таким

острым, чтобы Ните пришлось обращать больше внимания на него, кроме того, она

чувствовала неясное сочувствие к роботу, если это утомляющее чувство в самом деле

относилось к нему.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спросила Нита, на этот раз громче. Не было смысла

пытаться говорить с ним тихим голосом: его голова была, по меньшей мере, на высоте

пятнадцати метров над землей. Это все равно что разговаривать с флагштоком,

подумала Нита.

Робот сделал неуклюжий шаг к ней, затем еще один, затем внезапно опустился на

корточки перед ней с тяжелым вздохом и ноющим скрипом за напряженным металлом.

Сначала Нита подумала, что он вот-вот упадет, он выглядел таким неустойчивым, и он

раскачивался и наклонялся влево, вправо и снова влево. Он сосредоточил внимание на

ней, хоть опять же Нита не была уверена, откуда знает это: металлическое лицо было

бессмысленно, и ничто не могло изменить это впечатление, даже если бы что-то на нем и

читалось.

– И в чем же дело? – спросила Нита. – Объясни мне!

Он навис над ней, возможно, обдумывая, что сказать. Как рассудительная машина, робот

казался довольно медлительным: даже ограниченные познания Ниты о формах

механической жизни подсказывали, что обычно они были большими болтунами, но этот,

похоже, не был склонен к подобному. Он просто склонился над ней, размерами

напоминающий небольшой жилой дом, и продолжал молчать.

– Ох, подожди-ка, теперь я поняла, – сказала Нита. – Ты хочешь поговорить с моей

сестрой, верно? Мне очень жаль, но она сейчас спит.

Никакого ответа от блестящей фигуры.

– Спит? – повторила Нита. – Временно не функционирует? В оффлайне?

42

Робот вдруг начал издавать какой-то звук, сначала принятый Нитой за скрежет металла,

но стоило ей попытаться прислушаться к этому оглушительному шуму, как она сумела

различить в нем некоторые знакомые слова на Речи . О, как замечательно, подумала Нита,

что большинство чужеродных видов, обитающих в Местном Скоплении галактик, знают

Речь, употребляя ее в качестве универсального языка.

– [Лязг, треск, скрежет] трудность [скрежет, стон, треск] энтропия [стон, стон,

лязг] коммуникации, – произнес робот. И больше ничего не сказал, а просто качался взад и

вперед, издавая скуление, словно гироскоп, и пытался сохранить равновесие.

Нита была сбита с толку. Почему я его не понимаю?

– А, ладно, – сказала она на Речи. – Думаю, я кое-что поняла. Что-то вмешалось в твои

коммуникации. О чем именно ты хочешь сообщить? У тебя есть какая-то другая

проблема, требующая решения?

Еще несколько секунд робот просто сидел на корточках, покачиваясь. Затем сказал:

– Решение [скрежет метала, лязг, треск] проблема [стон, стон, более громкий стон,

треск] циклично неразрешимо [лязг, лязг] время [чрезвычайно долгий по

продолжительности, вихревой, создающий шум звук, треск, удар] нет решения

[скрииииииип, треск, треск, треск] ловушка [гул].

Нита решила, что ее первоначальная мысль относительно беседы с флагштоком была не

вполне подходящей. Скорее, это напоминало диалог с мусоровозом, поскольку ничто

другое, с чем ей приходилось сталкиваться, не издавало подобных звуков.

– Мне действительно очень жаль, – сказала она, – но мне очень сложно разобрать, о чем

ты пытаешься мне сказать. Можешь объяснить мне поточнее, как именно я могу помочь

тебе? Что тебе нужно?

Гигантская фигура еще несколько секунд не двигалась, затем, раскачиваясь, поднялась.

Долгую-долгую секунду он возвышался над ней, казалось, разглядывая ее с этой огромной

высоты... но Нита не была в этом уверена. Затем робот развернулся и медленно и

неуклюже пошел, позвякивая, в темноту, прочь из освещенного пятна, где он и Нита

стояли.

Нита вспыхнула от внезапного беспокойства, чувствуя, что она упустила что-то важное.

– Слушай, – она торопливо позвала его, ощущая невероятную неполноценность и

бесполезность, – мне действительно жаль, что я не могу помочь тебе! Если ты придешь

позже, когда моя сестра проснется, она должна быть в состоянии понять, что тебе нужно.

Пожалуйста, возвращайся позже!

Но он ушел. – и Нита обнаружила, что смотрит в темный потолок в своей спальне.

Солнце еще не встало, а она продолжала волноваться, чувствуя себя глупо и удивляясь,

что на Земле послужило причиной случившемуся с ней.

По крайней мере, это не был кошмар, подобно другим, подумала она.

Но если вдуматься, учитывая, как глупо она себя сейчас чувствовала, Нита не была так

уверена...

Не было ни единого шанса снова уснуть, так что Нита приняла душ и оделась к школе,

съела миску хлопьев, которые ей совершенно не хотелось есть, затем выпила чашку чая,

успев все это проделать до того, как ее папе пришло время вставать. Это было дополнение

к утреннему распорядку Ниты, с которым она искренне не желала иметь дела, но ее отец

действительно нуждался в этом. Недавно он выключил свой будильник и собирался снова

лечь спать, даже зная о том, что не должен был этого делать.

Она тихонько постучала в дверь спальни.

– Пап?

Тишина.

– Папочка... Уже полседьмого.

Через несколько секунд раздался звук, который Нита ожидала, звук, который, как она

думала, ее папа издавал неосознанно: тихий, жалкий стон, который совершенно ясно

говорил, как он себя чувствует в глубине души все время. Но это было единственное

43

время суток, когда звук высвобождался, до того, как он полностью проснется. Нита

контролировала себя так строго, как могла, совершенно сосредоточившись на том, чтобы

не сделать ему еще хуже своим несчастным видом.

– Хочешь, я приготовлю кофе? – спросила Нита.

– Ох, – сказал ее папа. – Да, дорогая. Спасибо.

Нита спустилась на кухню и занялась этим. Она испытывала двойственные чувства

относительно приготовления кофе для своего папы. Ведь это всегда делала ее мама -

первым делом, проснувшись утром. К тому же Нита не была уверена, заваривает ли она

его достаточно крепким – ведь для ее мамы всегда было предметом шуток то, что папа не

пьет кофе, крепость которого не способна растворить чашку. Нита же, не обладая

достаточным опытом, только-только начинала экспериментировать, отступая от

инструкции по приготовлению с каждым утром все больше и больше, в то же время

втайне опасаясь, что однажды она проделает все так, как надо, и это напомнит ее папе о

той, кто уже никогда не сделает этого.

Она включила кофе-машину и тихонько вернулась в свою комнату. Когда ее папа уже

отправился в душ, Нита села за стол, взяла сумку для книг, стоявшую рядом с ним, и

сунула туда необходимые для сегодняшних занятий учебники. Во второй половине дня у

нее намечался тест по химии, так что она подняла соответствующую книгу, валявшуюся

возле кровати, и принялась за чтение.

Было трудно сосредоточиться, даже в тишине раннего утра. По факту, ей было трудно

сосредоточиться на чем-либо большую часть времени, но это было то, что Нита должна

была преодолеть одним только упорством. Остальная часть ее жизни могла разваливаться

на куски, но, по крайней мере, ее оценки были в порядке, и она делала все, чтобы так и

было. Однако то, что Нита потеряла, это полнейшее естественное удовольствие, которое

раньше она всегда получала от учебы. Этот материал был сложнее тех естественных наук,

которые она любила в детстве. Но само по себе это не было такой уж проблемой. Я выучу

это. Хоть я и не привыкла прилагать такие усилия.

Но тень боли, что повисла надо всем, все еще мешала... и она ничего не могла с этим

сделать.

– Дорогая?

Нита подняла взгляд. Ее папа стоял в дверях ее комнаты и смотрел на нее с легким

беспокойством.

– Прости, пап, я не слышала.

Ее папа вошел и обнял ее, поцеловав.

– Я не хотел мешать тебе. Я просто хотел удостовериться, что ты разбудишь Дайрин.

– Конечно.

– Не позволяй ей надуть себя.

Нита приподняла брови в знак того, что это невозможно.

– Никогда.

– Окей. Увидимся позже.

Он вышел. Нита слышала, как за ним закрылась задняя дверь, как завелся мотор

машины. Выглянув в окно, она увидела в слабом утреннем свете, как автомобиль выехал с

парковки, свернул на улицу и пропал из виду. Вскоре шум двигателя растаял вдали.

Нита села обратно и подумала о лице отца, столь неподвижном и бледном, когда он

говорил с ней. Всегда печальном... Он всегда был таким печальным. Ните очень хотелось,

чтобы он начал смотреть по-другому... но поскольку сама она практически постоянно

чувствовала себя такой же грустной, она могла понять его трудности. Прошел всего лишь

месяц, подумала она, а я уже не могу вспомнить, каково это – не грустить.

Школьный психолог предупреждал ее об этом. Мистер Миллман, по счастью, не был

таким жутким, как Нита себе представляла, когда ее направили к нему после смерти ее

мамы. Другие ученики говорили о "психе" только шепотом, наполовину презирая его,

наполовину боясь. И если уж тебя отправляли к нему, то это означало одно из трех:

44

необходимость пройти тест на IQ – возможно, стоит снизить темп обучения; что ты спятил

или движешься в этом направлении; или же что ты пристрастился к выпивке или

наркотикам; или еще один вариант – что ты настолько странный, что стал опасен для

окружающих.

К удивлению Ниты, даже самые злобные сплетники школы не начали тут же

распространять о ней ни одного из этих вариантов. Этого не произошло, скорее всего,

потому, что ее маму все хорошо знали и любили в городе, и это отношение

распространилось, по крайней мере, частично, на ее детей. Похоже, Нитины

одноклассники, считавшие ее по меньшей мере странной, постеснялись повесить на нее

"черную метку" за это, после того, как ее мама умерла такой молодой.

Как мило с их стороны, подумала Нита, когда впервые узнала об этом. Но ей пришлось

признать положительные стороны того, что подобные издевательства не добавились в

копилку тех, которым она подвергалась все эти годы. Не то чтобы она не знала, что по

меньшей мере половина учеников школы не жалеет языков в обсуждении чудачеств

невыносимой ботанички. Но сейчас она была рада обойтись без нового уровня глумления

над собой.

Ей до сих пор не хватало сил, чтобы нормально разговаривать. Она с трудом засыпала и

просыпалась чуть свет. Но стоило ей встать, как на нее наваливалось полное нежелание

делать что-либо. Если бы у нее был выбор, она бы прогуливала школу по меньшей мере в

половине случаев. Но такой возможности у нее не было, особенно с тех пор, как у Дайрин

начались неприятности с директором из-за пропущенных уроков – настолько крупные, что

их папе придется пойти на встречу с директором сегодня после полудня. Меньше всего на

свете Нита желала бы доставлять ему дополнительные неприятности, так что она делала

все, чтобы попасть в школу вовремя – но ловила себя на том, что ее все меньше волнует

происходящее там.

Или вообще где бы то ни было, подумала она. Даже когда она просыпалась еще до

рассвета (что происходило в половине случаев), предрассветное небо с прочерком новой

кометы не радовало ее так, как должно было. Нита облокотилась о подоконник окна возле

своего стола, глядя на голые ветви дерева на заднем дворе. Она видела, как они

выписывают слова на светлеющем небе, но не могла заставить себя заинтересоваться их

смыслом.

Она чувствовала себя так, словно между ней и миром возникла непроницаемая стена,

заглушая все то, что, как она знала, она должна была чувствовать... и она не представляла,

каким образом сможет от этого избавиться. Что действительно пугало Ниту, так этот тот

факт, что бывали периоды, когда она воспринимала отделение от мира как нечто

неестественное для нее, но все равно ее не волновала возможность того, что это состояние

может и не измениться к лучшему – периоды, когда она просто сидела и смотрела, как

жизнь проходит мимо нее.

Она обнаружила, что делает это прямо сейчас, рассеянно глядя на беспорядок на своем

письменном столе – ручки и карандаши, школьные тетради, наклейки-стикеры,

просроченные библиотечные книги, несколько CD-дисков, перекочевавших от

компьютера внизу. И ее Учебник, закрытый, лежащий здесь и выглядящий просто как еще

одна библиотечная книга. Просроченные, подумала она, глядя мимо него на другие книги.

Это не похоже на меня. Обычно я всегда так старалась вернуть их вовремя... Я должна

вернуть их сегодня после школы.

Но возвращение их казалось слишком большим усилием. Это могло подождать еще

день, или два, или три, за небольшой штраф, который ей придется заплатить. Может

быть, эта идея понравится мне больше после выходных.

Нита глубоко вздохнула, когда бросила взгляд на Учебник. Он-то в любом случае не

был живым, и у него не было ничего, чем он мог бы на нее смотреть...

... но он смотрел на нее, и она не знала, как реагировать на это.

45

Она перевернула его и открыла в конце, где были списки статусов. Перевернув

несколько страниц, она наткнулась на заметки Кита, которые быстро проглядела со

слабым интересом. Затем она пролистала вперед к своему имени.

Каллахан, Хуанита Л.

243 Е. Клинтон Авеню

Хемпстед, НЙ 11575

(516) 555 6786 уровень силы: 6.76 +/ .5

Статус назначений: по желанию

Нита уставилась на это слово и долгое время не сводила с него глаз, ей никогда раньше

не приходилось замечать ничего подобного в своей информации.

«По желанию»?!

С каких это пор мне предлагают задания по моему желанию?!

Еще несколько секунд она сидела, пялясь на строчки. Божечки, подумала она, это

больше подходит Дайрин, чем мне...

И все же это была странная запись. И чем больше она на нее смотрела, тем меньше ей

все это нравилось.

Но все это напомнило ей о следующем деле в утреннем распорядке. Без особой охоты

Нита встала и направилась к комнате Дайрин.

– Дари... – сказала она, постучав по двери и точно зная, что за этим последует.

– Нггггг, – раздался оттуда сонный голос.

– Подъем.

– Одну минуточку.

– Не смеши мои тапочки, Дари. Ну-ка повтори это на Речи.

Нита поморщилась. У Дайрин в запасе был миллион способов избегать этого, но даже

сейчас, будучи максимально раздраженной и несчастной, она не осмеливалась произнести

на Речи что-нибудь, что не являлось правдой.

– Дариииииии...

Пауза.

– Неужели тебе обязательно быть столь омерзительно ответственной в такую рань?

– Именно так, – ответила Нита, никак не отреагировав на это ни повышением тона, ни

изменением интонации. – Вставай, Дайрин. У меня есть, чем заняться, кроме как

препираться с тобой все утро.

– Тогда иди и займись этим и передай ему мои благодарности.

– Не выйдет. Вставай.

– Нет.

И так продолжалось пятнадцать минут или около того. Терпение Ниты начало

подходить к концу. Я встала на рассвете, подумала она, но все равно могу опоздать на

встречу к мистеру Миллману благодаря Дайрин. Снова.

С меня хватит!

Нита протянула руку к своему Учебнику, который услужливо поднялся с ее стола и

прокурсировал в коридор. Она взяла его из воздуха и принялась листать. Окей, настал

тот час, подумала она. Сегодня я наконец-то воспользуюсь тем самым заклинанием, о

котором столько думала. Но нужно быстренько еще кое-что добавить...

Нита с минуту размышляла, какую именно категорию стоит использовать для

дополнения заклинания, уже хранящегося в ее памяти. Да, это своего рода телепортация,

но для неодушевленного объекта...

– Дайрин, – сказала Нита. – Это просто очередная дешевая попытка не идти в школу.

– Это не попытка.

– Ха.

46

Посмотрим. Окей, вот оно. Облик волшебства сейчас немного странный, но если я

сожму ветку конца заклинания вот так – и так – да. Быстро и грязно, но оно сделает

свое дело.

– Ты действительно должна думать о последствиях своих действий, – сказала Нита, -

Особенно поскольку из-за них папе придется из-за тебя уйти с работы, из-за того, что его

вызывают в школу, чтобы выяснить, где же ты.

– Нита, это моя проблема, не твоя, так что почему бы тебе не пойти подальше вместо

того, чтобы лезть в жизнь каждого. Ты не заменишь маму, и не важно, что ты можешь

думать о своих действиях, и...

Тирада, подумала Нита, уже наполовину прочитав заклинание. Хорошо. Она

остановилась лишь для того, чтобы признать, что замечание насчет мамы было

действительно очень болезненным, затем она продолжила с заклинанием. Дайрин, тем

временем, продолжала на потоке.

– ... когда ты опомнишься, возможно, уже в следующем веке, ты можешь обнаружить,

что.... ОХ!

Из комнаты Дайрин раздался громкий стук, звук ударяющегося о пол тела – или, точнее,

частей тела, и эти части тяжело опустились на некоторые из многочисленных и

разнообразных вещей, которые Дайрин имела обыкновение запихивать под свою кровать.

Одной рукой Нита захлопнула свой Учебник с чувством глубокого удовлетворения.

– Где моя кровать? – завизжала Дайрин.

– На Плутоне, – сказала Нита. – На зимней стороне, где-то в милом, темном и тихом

месте, где ты не сможешь ее найти, даже ища весь день – в который у тебя нет времени

этим заниматься, потому что ты будешь в школе.

– Ха! Я посплю на твоей кровати!

– Ты ненавидишь мою кровать, – ответила Нита. – Мой матрас слишком жесткий для

тебя. И более того, моя кровать и прочая мебель в этом доме была проинструктирована,

что, когда я уйду, они телепортируют любое живое существо, которое их коснется, прямо

в ту часть школы, где тебе следует быть в данный момент. Как ты объяснишь свое

появление там, будет уже твоей проблемой.

– Я сниму волшебство.

– Я заблокировала его паролем. Если хочешь, можешь потратить весь день в попытке

разблокировать его вне дома... а затем все еще должна будешь объяснить папе, почему

тебя опять не было в школе. Затем он потратит час, обсуждая это с директором. Между

тем, если ты хочешь спать где угодно, можешь сделать это на Плутоне, если тебе нравится

– но ты не сделаешь этого в этом доме, пока не вернешься из школы.

Дверь комнаты распахнулась, и Дайрин стремительно вышла, она пронеслась мимо

Ниты в сторону ванной, гневно опустив голову, отказываясь дать сестре что-то большее,

чем беглый взгляд. Тяжесть от этого эффекта была несколько уменьшена пыльными

кроликами, что расстались с пижамой Дайрин по пути, паря в воздухе позади нее.

– Хотела бы я знать, какая иноземная сила похитила мою сестру и оставила этого

мстительного головореза в ее теле, – сказала Дайрин в воздух, захлопнув дверь ванной. -

Потому что когда найду, то буду гонять ее и пинать по всем задам, сколько бы их у нее ни

было, отсюда и до Альфекки*!

* Альфекка – ярчайшая звезда в созвездии Северной Короны

Нита постояла еще секунду, наблюдая окончательное оседание на пол пыльных

кроликов.

– Хорошего дня, – сказала она сладко и пошла за своей сумкой для книг.

Ее встречи с мистером Миллманом всегда назначались примерно за час до уроков, так

что они заканчивались за десять-пятнадцать минут до того, как другие ученики начинали

появляться. Тайная особенность этих встреч усиливалась тем, что у мистера Миллмана не

было своего кабинета, так как он путешествовал от школы к школе в районе каждый день.

47

Ни он, ни кто иной в школе не знал, где он окажется в следующий раз. Чаще всего Нита

находила его в запасном кабинете внизу, в административном крыле школы, в комнате

стояли металлический стол и несколько деревянных стульев, и ничего более. Сегодня он

был здесь, сидя за старым обшарпанным столом напротив открытой двери кабинета и

сосредоточенно трудясь над той металлической головоломкой с кольцами, в которой пять

составных частей-колец должны переплетаться.

Такое поведение было характерным для мистера Миллмана и было одной из спасающих

особенностей, помогающих иметь с ним дело. Как бы вы себе ни представляли школьных

психологов, он не был похож на них. Он был молод. У него была большая густая черная

борода, делавшая его больше похожим на свободного от службы пирата или сбежавшего

художника эпохи Возрождения, чем на психолога, а его высокая долговязая фигура и

свободная походка делали его похожим на беженца из фильма Чича и Чонга. Хотя он

носил костюм, он делал это так, словно сзади на нем была невидимая надпись, гласящая

"ОНИ ЗАСТАВИЛИ МЕНЯ НОСИТЬ ЭТО: НЕ ВОСПРИНИМАЙТЕ ЭТО ВСЕРЬЕЗ". Он

поднял взгляд от головоломки на Ниту с выражением полного поражения.

– Доброе утро, Нита. Ты в этом разбираешься?

– Доброе утро, мистер Эм, – она села за стол напротив него и взяла протянутые им

кольца.

К счастью, Ните было известно, как разгадывать подобные загадки, так что она за

пятнадцать секунд соединила кольца между собой и вернула обратно.

Он посмотрел на головоломку с беспомощной веселой досадой.

– Даже находясь на полпути к докторантуре, – сказал он, – я все еще понятия не имею о

пространственных связях. Напомни мне никогда не связываться с ракетостроением. Как

проходят твои дни?

– Не лучшим образом, – ответила Нита. – Мне пришлось вытряхнуть свою сестру из

кровати этим утром. Она опять не хотела идти в школу.

– Похоже, это начинает повторяться, – заметил мистер Миллман. – И судя по твоему

выражению лица, она не ценит твоих действий. Она снова пыталась воспользоваться

сравнением с твоей мамой?

Нита кивнула.

– И ты ее не пристукнула?

Нита позволила себе легкую улыбку.

– Было такое желание...

Они поговорили еще минут двадцать. Как Ните показалось, стиль общения мистера