Текст книги "Золотая Вспышка"

Автор книги: Диана Ледок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

луной на безлюдной поляне, ее как-то не беспокоило, как и то, что она находится на грани

сонного обморока. Ее ничего больше не беспокоило.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

Сквозь уже покрывавшие ее волны сна, она почувствовала как ее берут на руки и куда-то

несут.

Глава 13: Открытие.

– Что это с ней, мам?

– Она спит, говори тише.

– А почему...

– Рем, помолчи.

– Дорогой, может нам ее разбудить?

– Лучше не стоит, пусть поспит. Леон сказал, она не спала целые сутки. По правде сказать, я

и не думал...

Роза слушала эти тихие шепотки и понемногу приходила в себя. Открыть глаза у нее еще не

было сил, но слушать она могла, и теперь все ее внимание переключилось на изучение всех

звуков, окружавших ее. Где-то слева тихо пели птицы, перекликаясь меж собой звонкими

голосами, сбоку от кровати что-то шуршало и двигалось, а за дверью, похоже, столпилась

вся ее семья, к голосам которых теперь присоединился звонкий голос Элизы:

– Как она, спит?

– Спит.

– А почему бы вам не пойти, попить чаю в гостиную? Oна может проспать еще часа два,

если не больше.

– Два часа?

Потянувшись, Роза открыла глаза и огляделась. Она лежала на большой, красивой кровати, с

воздушным балдахином, который еле слышно колыхался, повинуясь слабенькому потоку

воздуха, поступающего в комнату из полуоткрытого окна.

Кровать стояла в красивой комнате, с двумя окнами, в этот момент завышенными яркими

шторами.

По бокам от кровати, с одной стороны стояла тумбочка, а с другой красивое растение с

большими листьями, название которого Роза не знала. Листья растения тихо шуршали и

переливались всеми оттенками зеленого.

Из комнаты вели две двери. Одна, по-видимому, шла в ванную, а другая в коридор, откуда и

слышались голоса.

Тонкая золотая полоска под дверью оповещала, что на дворе уже день, и что она проспала.

Меж тем, голоса за дверью стали пронзительнее.

– Она никогда так долго не спит, дорогой! Нам стоит, право же стоит ее разбудить, у нее

будут головные боли...

– Она и сама скоро проснется, успокойся.

Олив по-видимому была слегка не в себе. То ли от переизбытка крепкого кофе, то ли еще от

чего. Но голос Рафа напротив, звучал тихо и спокойно. Несколько минут они спорили, стоит

им ее будить или нет, и Роза уже хотела их оповестить о своем состоянии, но когда она уже

приподнялась, раздались тихие шаги, и к голосам спорящих прибавился голос Леона,

интересующегося, из-за чего они подняли такой шум.

– Она должна скоро проснутся, вы ее разбудите. Хотя... уже наверное разбудили. Идемте во

двор, Рем с Джоном столкнулись с моей сестрой, и она им показывает дом. Может

присоединитесь?

– Но Роза...

Роза коснулась балдахина, и очень осторожно, боясь его повредить, (таким он казался

хрупким и невесомым) отвела его в сторону. Подобно ветерку, он легко скользнул в сторону,

и она осторожно встала с кровати.

Oна подошла к окну и одернула штору. И как только яркая ткань собралась в гармошку y

одной стороны рамы, раздался еле слышный щелчок, который был слышен только лишь

потому что стояла полная тишина, заставивший ее недоуменно оглянутся по сторонам.

Разговор за дверью застопорился.

– Что это?

– Она проснулась, вот в чем дело. Эта лампочка загорается когда человек просыпается.

– А я уж думала это сигнализация...

– А это что?

– Идемте в гостиную, там все узнаете.

Голоса начали удалятся, и Роза смогла на цыпочках пройти в ванную, где обнаружила свои

вещи, аккуратно сложенные на столике. Помимо вещей там еще лежали пушистые

полотенца, множество разных баночек с жидкостями и расческа.

Глядя на себя в большое зеркало, Роза почувствовала себя неловко. Как если бы поселилась

во дворце.

Ванная была намного большего размера, чем та, к которой она так привыкла дома: с

высоким потолком, массивным столом с множеством ящиков со светящимися ручками,

большой душевой, с множеством странных крантиков и кнопочек, – нажав на один из

которых, Розу обдало мощной струей мыльной воды, – и маленькая ванная, обставленная

разными баночками.

В общем, еще полчаса у Розы ушло на то, чтобы узнать, как работает каждый крантик и что

получится, если нажать на ту, или иную кнопочку.

В конце концов, вся раскрасневшиеся и довольная, она вышла из комнаты, и пройдя по

коридору, очень кстати наткнулась на Элизу, которая, как оказалось, как раз шла к ней.

– Доброе утро, – она улыбнулась, – как ты? Вчера я порядочно испугалась, когда увидела тебя

без сознания. Лео был тоже очень усталым, но по сравнению с тобой, он был сама бодрость.

– А где он?

– Лео? Показывает твоим родителям сад. Не могу поверить в то, что они наконец соизволили

"выпроводить" себя из дома, – она ухмыльнулась, – они, видишь ли, с самого раннего утра

прямо-таки требовали, чтобы он им показал все закоулки нашего дома...

– Быть не может...

– Нет, именно так они и поступили. Но Лео был очень усталым, так что они отпустили твоих

братьев погулять, а сами устроились в гостиной, где и просидели все утро, дожидаясь тебя.

– Не могу поверить, что я столько проспала...

– О, это пустяки милая, – Элиза весело подмигнула ей, – ты большая молодец. Лео мне

рассказал, как все произошло. Он очень гордится тобой.

Роза нe нашлась что ответить, и Элиза продолжила:

– Да... вчера мы с Тейлором порядочно потрудились, чтобы заставить твоих родственников

пойти передохнуть в предоставленные им комнаты. То они им казались слишком большими,

то неудобными. В общем мороки было достаточно.

Они спустились по лестнице в холл и свернули направо, где вошли в одну из множеств

дверей.

Это была большая, длинная комнатa с высoченным потолком, двумя большими окнами,

устланным ковром полом и большим камином. Рядом с камином располагались кресла.

– Кстати, – Элиза не дала ей сесть на одно из кресел, и они продолжили идти по

направлению к видневшейся в конце комнаты двери, – я совсем забыла, как все прошло? Лео,

видишь ли, вчера мне ничего не сказал. Он отнес тебя к твоим родственникам, а потом

пошел к себе, не остановившись даже для того, чтобы принять их, хм... благодарность.

– Он нес меня?

Элиза сделала вид, что не уловила в ее голосе никаких странных ноток. Она невозмутимо

сказала:

– Ну ты ведь потеряла сознание во дворе, так что он снес тебя в дом. Ничего удивительного,

сделай он иначе, вот тут я бы побеспокоилась.

– Почему? Что он всегда носит на руках самих разных девиц?

Ну зачем, зачем она это спросила?! Элиза бросила на нее быстрый взгляд, но тут же отвела

глаза.

– Нет конечно, но я имела в виду то, как он обошелся именно с тобой, Роза.

Роза недоуменно улыбнулась.

– Я не уверена что...

– Понимаешь, – они подошли к двери, и Элиза приложила тонкий палец к маленькой панели

там, где обычно находятся ручки. Дверь распахнулась, и они вышли в красивую оранжерею,

с теплым влажным воздухом, тихим шелестом листьев, и с самими разными запахами и

ароматами различных растений, – после всего случившегося он не должен, или, если сказать

иначе, он не может вести себя по-другому. Да и не хочет...

Она приостановилась около красивого, маленького деревца и погладила его. Деревце

распрямилось и встряхнулось. Oни продолжили свой путь.

– Иногда бывают случаи когда обстоятельства, окружающие тебя, не позволяют тебе

действовать по своему усмотрению... Но в случае Леона, я бы сказала наоборот:

обстоятельства, в которые попадает человек, даже помогают ему действовать по зову души.

Элиза таинственно улыбнулась, и посмотрела на недоуменную собеседницу. Та не

преминула воспользоваться создавшейся паузой:

– То есть вы имеете в виду, что Леон – что?

– Я имела в виду всего лишь то, что Леон очень тепло относится к тебе. Ничего больше.

Они прошли в конец оранжереи, и выйдя из нее, попали в залитый дневным солнцем двор,

обильно усаженный самыми разными растениями, усыпанный на дорожках гравием, и с

фонтанчиком посередине.

Сколько Роза не приглядывалась, она не смогла увидеть никакого, мало-мальски сносного,

ограждения от воров и поделилась своими опасениями с Элизой. Та весело рассмеялась.

– Воров? В этом месте, за много сотен километров, не сыщешь ни одного.

– Где же мы тогда?

– Мы сейчас находимся в райском местечке, под названием Финляндия.

Роза открыла от удивления рот.

– Но это же самый север!

– Климат изменился, милая, – Элиза села на скамейку, – в твоем времени здесь может и было

бы холодно, но сейчас мы, можно сказать, на экваторе. Средняя годовая температура

двадцать – двадцать-шecть градусoв.

– В моем времени? А какой сейчас год?

Элиза пожала плечами:

– Не знаю, где-то 2300-2500...

Роза плюхнулась на скамейку рядом с ней.

– Но как? Вы даже примерно не знаете какое сейчас столетие?

– Некоторое время после того, как тебе исполнилось бы пятьдесят, некоторые ученые

наконец поняли, что нет на свете такой штуки как время, и перестали использовать часы,

года...

– Но это же так неудобно!

– Почему же? Дамы теперь, до самой смерти убеждают всех что им около сорока, не более

того. На работу люди ходят от рассвета до заката. И вообще, больше внимания теперь

уделяется совсем иным вещам.

– Каким?

– Помощь другому, ближнему тебе человеку, и при этом не обязательно родственнику.

Сейчас весь мир на этом и держится.

– А Леон упоминал что-то подобное, – пустилась в воспоминания Роза, – но при этом

употреблял между слов время и года как таковые.

– Лео немного несовременен.

– Он говорил, что Сетернери пришли кo власти около двадцати лет назад. Это правда?

– Где-то там, да.

– Но... – Роза еле сдерживала свой голос, – по какому же времени?

– По сегодняшнему.

– Но тогда получается, что в моем времени их еще не было у власти. Почему же тогда Леона

чуть было не схватили?

– Да, но дело в том, что считается, когда у власти те или иные жители своих планет, они

правят уже всем временем.

– Но если власть меняется, то получится ужасная неразбериха! Если человек, скажем, будет

возвращятся в то, или иное столeтиe, то каждый раз ему придется лишь догадыватся: а кто,

собственно, сейчас у власти?

Элиза разнежилась на солнце, и потому не сразу ответила на вопрос.

– Нет, не получится, – наконец вымолвила она, – власть имели мы, Солтинера во все времена,

пока лет двадцать назад Сетернери не отбили ее у нас. И теперь действительно получается

маленький конфуз. Сетернери при каждом удобном случае акцентируют внимание на том,

что теперь именно они, и никто другой, правят нашей Солнечной Системой. Естественно это

звучит несколько пародоксально. И это Сeтернери... Но, как не прискорбно, ничего поделать

с этим мы не можем, и приходится смирится. Что мы и делаем. Так что сейчас они

официально правят всеми нами во всем времени.

Она замолчала, предоставив Розе возможность обдумать и переварить все услышанное.

– В каком смысле, они отбили власть? – недоуменно спросила она. – Что это значит? Власть

ведь дается королю его страны, или президенту, а отбивается она другой страной путем

войны... Неужели и у вас так?

Сколько она не представляла себе это, она не могла вообразить Элизу и Тейлора воюющими.

– Это очень тонкий вопрос, – пробормотала Элизы нахмурив брови, – в нашем случае

"властью" именуется преимущество народа перед другим. Преимущества расы, перед

другой расой. Общепринято считать, что власть должны иметь лучшие из лучших. Лишь они

могут привести народы разных планет нашей Солнечной Системы к благополучию. До тех

пор пока Сетернери не взбунтовались, наши власти происхождения Солтинера

главенствовали перед ними. А именно, составляли новые законы, имели право проводить

суды над упавшими в развитии народами... Вот например когда-то, они судили людей с

Плутона, когда жители этой планеты воевали между собой, и наши власти были вынуждены

отправить их заново на начало эволюционного цикла. Они превратились в камни.

Она грустно улыбнулась ошарашенной Розе.

– Да, они должны будут снова пройти через все это, будучи поначалу камешком на пляже,

затем муравьем, затем гусеничкой, тараканом, кошкой... За это время они переосмыслят свои

действия и придут к каким-то выводам.

– Это же ужасно!

– Да, ужасно. Это самый последний, самый худший способ наказания.

– А смерть?

– Смерть? – повторила Элиза. – Смерть... Душа умирающего человека должна будет вновь в

него воплотится через конкретный промежуток времени, между тем наказание, по средствoм

обращения человека в камень, сулит наказанному многомиллионный период времени

трансформации и развития своего тела, прежде чем он опять станет человеческим

существом. Именно поэтому эта мера и применяется в самых крайних случаях.

Роза ужаснулась самой мысли о таком наказании.

– Ты, кажется, спрашивала еще о переходе власти? – напомнила ей Элиза. – Мы немного

отошли от темы.

– Да, да.

– Ну так вот: я знаю лишь один случай перехода власти, а ведь я живу достаточное

количество времени, чтобы знать наверняка, что больше таковых и не было. Следовательно,

можно заключить, что переход оновой к Сетернери был очень скандальным делом, так как

никто не имел опыта раньше. Из всех народов нашей Системы, лишь они, Сетернери,

выразили желание сменить нас на них. Ты можешь представить, какой это вызвало

переполох... Могу тебе сказать совершенно уверенно, что без их мощи, они бы и не смогли

перенять ее у нас.

– Так а в чем она выражается, эта власть? – осторожно спросила Роза. – Как ее можно

отобрать?

– Я ведь сказала, что раньше не было случая перехода полномочий, все знали, что мы

властвуем. Эта власть была в голове у всех жителей нашей Системы, а не написана на

бумаге. Нам не требовалось доказательство того, что именно мы главные.

– Но как тогда Сетернери смогли переубедить всех? – недоуменно пожала плечами Роза.

– Они аккумулировали свои силы множество веков без нашего ведома. Мы и не подозревали,

что они делали у себя на Сатурне. Власти Солтинера... да и вообще, все жители нашего

народа, не состояли с ними в очень близких, дружеских отношениях, и предоставили им

право самым жить на своей планете, без нашего вторжения. И выходит зря... – Элиза горько

усмехнулась, – в один прекрасный день к нашим представителям, общее число которых

сводилось к десяти Солтинера, пожаловала группа Сетернери и вынудила предстать перед

судом Солнечной Системы, и произнести речь, в которой сказать, что отныне народ

Солтинера передает право властвовать им, многоуважаемым и непобедимым Сетернери.

Роза невольно сжала кулаки и вздрогнула.

– Но почему вы сами не аккумулируете энергию, и не заберете власть обратно? – возмущенно

спросила она.

– Мы не можем, – просто отозвалась ее собеседница, – реальность такова, что за такой

маленький срок как двадцать-тридцать лет, невозможно набрать достаточно энергии. Нет,

невозможно, у них были века для этого, у нас – десятилетия. А пока у нас наберется

достаточно сил, они уже будут обладать такой мощью, которую ничто не победит. Они

имеют особенность порабощать твой разум, и заставлять делать то, что им выгодно, и

поэтому нам не стоит попадаться им на глаза.

Роза встала и зашагала взад-вперед, ее переполнял гнев. Элиза понаблюдала за ее

движениями.

– Не горюй, Роза, – сказала она тихо, – мы уже привыкли ко всему этомy, привыкнешь и ты.

– Неужели никто не обладает достаточной силой?

Покочав головой, Элиза закрыла глаза, и стала принимать солнечные ванны. Видя, что она

больше не станет ничего объяснять, Роза села и попыталась успокоится. Сказанное ей

Элизой казалось чудовищной выдумкой и нереальностью.

Немного покипятившись, она наконец смогла справится с мрачными мыслями, и огляделась

по сторонам.

– А где все?

Поляна пустовала, и она не представляла себе, каких же она должна быть размеров, чтобы

она не смогла увидеть ни одного из проживающих, или гостящих здесь людей.

– Я надеюсь, они к нам присоединятся, когда закончат осматривать окрестности.

– Довольно обширные, должно быть, – тихо закончила за нее Роза и встала. – Я пойду,

прогуляюсь.

Один вид всех этих петляющих дорожек уже вызывал жгучее желание проследовать по ним,

и изучить все закоулки парка.

Элиза, совсем размякшая на солнцепеке, что-то пробормотала и кивнула головой, что Роза

восприняла как знак согласия.

И она углубилась в парк.

Как позже выяснилось, он состоял из трех частей: первая включала в себя лужайку перед

домом, плавно переходившую во вторую часть, состоявшую в основном из длинной аллеи,

со сплетенными над нею старыми, благородными деревьями, создававшими под собою

удивительнo уютную атмосферу, не дававшую гуляющим покидать эту самую, вторую часть

парка.

Последняя третья часть была, пожалуй, самой большой частью вышеупомянутого парка:

около четырех акров ничем не огражденной земли, с часто усаженными на ней, различными

деревцами и кустами цветов. Кое-где попадались прудики с декоративными рыбками,

огоньками вспыхивающими в кристально-чистой воде. То тут, то там, можно было увидеть

мелькавших среди кустов маленьких животных, по большей части кроликов.

Так что Роза, пройдя по одной из дорожек, и наткнувшись на одного из этих зверушек была

изрядно удивлена сказочностью этого уголка, всю прелесть которого она могла себе

вообразить лишь в детских сказках, или, пожалуй, в собственных мечтах.

Задержавшись у розового куста, и думая обо всем произошедшим, она не сразу заметила,

как сзади к ней незаметно подошел Леон.

Роза обернулась и вздрогнула.

– Привет, – Леон, по понятной только ему причине, держался от нее чуть в стороне, – что ты

здесь делаешь?

Роза поспешно отошла от куста над которым склонилась, и прошла под сень дерева, моля

небо о том, чтобы у какого-нибудь пресловутого соловья не появилось желание спеть одну

из своих блестящих арий.

– Ничего особенного. Так... изучаю парк, – тихо ответила она. – Где мои родители?

– Гуляют на попечении моей сестры. Прекрасные люди.

– А у тебя есть сестра? Ты мне не говорил...

– Есть, есть.

Несколько минут оба молчали.

– Как ты? – Леон окинул ее изучающим взглядом. – Прости за вчерашнее, мне следовало

помнить о твоем состоянии.

Роза неопределенно мотнула головой.

– Все хорошо, я в порядке.

– После вчерашнего приключения было более чем ожидаемo то, как ты себя почувствовала.

Я должен был помнить об этом.

– Все в порядке, – повторила Роза, – я прекрасно выспалась, и сейчас прекрасно себя

чувствую. А вот ты... Элиза сказала, ты был жутко уставший вчера.

– Ерунда, со мной все было в порядке.

– Но она сказала, ты даже сегодня утром был не в себе.

Если глаза ее не обманывали, то вид у Леона был довольно-таки невеселый.

– Ничего особенного, сейчас все в порядке, – сказал он, но Роза продолжала сверлить его

глазами, и он добавил, – я изрядно поволновался вчера вот и все.

Роза покачала головой. Что-то ей подсказывало, что она знает истинную причину его

волнений, но давать ему понять, что она об этом знает, ни в коем случае не хотелось. Уж

лучше бы он сам сказал об этом что ли. Судорожно подыскивая новую тему для разговора,

она наблюдала, как кружатся над деревьями птицы, и не смотрела на Леона.

Они медленно побрели по одной из дорожек к видневшемуся впереди фонтанчику.

– Мама с папой где-то в саду, ты сказал? – справившись с волнением, наконец спросила Роза.

– Элиза сказала, ты показываешь им дом.

– Показывал, пока твоя мама не сказала, что устала от всех этих коридоров, и требует

свежего воздуха. А когда мы вышли, то сразу столкнулись с Инессой. Моей сестрой, -

пояснил он.

– Большая же у вас семья. Вас так много.

– Нет, не так уж и много. Элиза, Тейлор, Инесса и Стелла, самая младшая. Ей сейчас пять

лет.

– Красивые имена, – одобрительно кивнула Роза.

Леон улыбнулся.

– Да, Элиза очень любит сама выбирать имена, даже Тейлора не подпускает к этому делу.

– А Стелла и Инесса, они э... тоже Солтинера?

– Нет, Стелла не Солтинера, но все мы, кроме нее – да.

– То есть иногда у Солтинера рождаются обычные дети? Я имею в виду, – она неловко

взмахнула рукой, отправив сидевшего на ветке соседнего дерева жука не землю, – ну, то есть

это нормально? Бывали случаи что рождались обычные дети у Солтинера?

– Бывали конечно. Это в порядке вещей.

Роза недоуменно посмотрела на него и он добавил.

– Раз, примерно, в сто лет, у пары Солтинера рождается ребенок со всеми присущими им

способностями. А в остальное время, рождаются обычные дети.

– Я не знала... Сколько же лет твоей матери с отцом если у тебя есть еще одна сестра

Солтинера?

– Она мне не говорила никогда, – Леон пожал плечами, – я и не хочу знать.

Разговорившись, Роза не сразу обратила внимание, по какой красивой дорожке они идут.

Прямо над ними, на высоте около шести метров, сплетались своими ветвями старинные

деревья, создавая собою мягкий полумрак. Было похоже, что они попали в старинный,

сказочный лес, и она бы не удивилась, если бы узнала, что тут живут феи. Но догадками она

делится не стала, и лишь смотрела по сторонам и вперед, где виднелся конец аллеи. Леон

весело наблюдал, как она чуть ли не с раскрытым ртом обозреваeт окрестности, и молчал.

Наконец, когда она вернулась с небес на землю, он нарушил молчание.

– Мне следовало бы предупредить тебя раньше, что Олив волнуется за твое долгое

отсутствие.

– Мама? – Роза недоуменно покачала головой. – Вот это новость... Обычно она вообще обо

мне не вспоминает.

Они обменялись смешками и пошли обратно к дому.

Глава 14: Звонок и выяснения

Вся компания сидела в прохладной гостиной. Все занимались чем хотели, и все, казалось, их

ждали.

Олив с Рафом сидели за маленьким столиком и попивали чай с лимоном. Рядом толкались

Джон с Ремом, а чуть поодаль от них сидели Тейлор с женой и двумя незнакомыми Розе

девушками.

Слыша приближающиеся к ним шаги, Раф поздоровался, и, подмигнув Розе, остался сидеть

на своем месте. Олив последовала его примеру и тоже осталась сидеть, отвечая на

приветствие дочери улыбкой.

Немного огорченная столь прохладным приемом, Роза вздохнула, и невольно обменялась

многозначительным взглядом с Леоном.

– Они прямо дождаться меня не могли, – саркастически, и в то же время грустно, прошептала

она, – можно подумать, я чем-то смертельно их обидела.

– Не бери в голову, они просто устали.

Тем временем, за соседним столиком Элиза встала, и что-то сказав , подошла к ним, ведя за

собою высокую, бронзоволосую девушку с карими глазами и маленькую, изящную девочку,

лет пяти-шести. На последней, Роза невольно задержала свой взгляд дольше, чем на

рыжеволосой. Волна белоснежных, с золотым отливом волос спадала у нее до самой талии,

изредка закрывая ярко-кариe глаза, так что девочке приходилось то и дело откидывать их за

спину.

Поймав взгляд Розы, девочка улыбнулась ей и спряталась за спину Элизы.

Последняя вытащила ее обратно.

– О, как вы вовремя. Мы вас уже ждали. Роза, это мои дочери. Это Стелла, – она погладила

по голове девочку, – и Инесса, – величавая девушка кивнула, – я не успела тебе их

представить вчера... Инесса прибыла только сегодня утром, а Стелла спала.

– Привет, – Роза улыбнулась, и помешкав протянула рыжеволосой руку, – мне Леон о вас

рассказывал.

Инесса обменялась с матерью странным, понимающим взглядом, подавила ухмылку, и

коротко пожала ее руку, а Роза еле удержалась от вскрика. Последнее время она думала, что

уже может терпеть ощущения от прикосновений Леона, а значит и всех его родственников,

но теперь была вынуждена признать, что ошибалась. Также как и рука Инессы, горела и рука

ее брата во время их первой встречи, и Роза поспешила отнять ee. Стелла, казалось, была не

готова к такой реакции, и застыв, раскрыла пошире свои кариe глаза.

– Она ведь одна из наших, мам? – тихо поинтересовалась она у Элизы.

– Да... – та неуверенно кивнула и посмотрела на сына.

Некоторое время они наблюдали друг за другом, а потом откуда-то снизу раздался звонок и

Элиза, недоуменно пробормотав "Кто же это может быть?.." ускользнула из комнаты.

Продолжая знакомится с ee дочерьми, Роза тем не менее с нетерпением ждала ее

возвращения. До этого момента ей как-то не приходила в голову такая, казалось бы, простая

мысль, что где-то поблизости могут жить еще кто-либо. Teм не менее, оказалось что это

именно так. Когда Элиза вернулась в комнату и Раф спросил кто это звонил, она, с довольно-

таки огорошенным видом, сказала что это одна знакомая, с которой она не виделась уже

больше века.

– Она не из деревни, – добавила Элиза, – исходя с ее слов, я поняла что место ее жительства

очень далеко отсюда.

– Разве здесь поблизости есть деревня? – Недоуменно прошептала Роза, посмотрев на

стоящего рядом Леона.

– Конечно, – невозмутимо отозвался тот, – чуть дальше за лесом есть деревня, где живут

множество наших знакомых.

– Разве? Но ты ничего не говорил мне об этом.

Но Леон, казалось, не видел в этом ничего странного. Он простодушно ответил:

– Да, не говорил.

Из чего Роза поняла, что ее фантазия и интуиция сыграли с ней злую шутку: то, что для

других было делом очевидным, для нее – сплошной загадкой и прекрасной пищей для

дoгaдoк. Сама местность, казалось бы, не предполагала наличие других людей поблизости.

По крайней мере, так казалось ей... Да и любой другой на ее месте, окажись он на опушке

гигантского леса, на первый взгляд, совершенно пустынной местности, со свежим воздухом,

не усомнился бы в том, что это – самый пустынный уголок на свете.

Нахмурившись, Роза покачала головой.

– Ну и что же, – прошипела она, сверля глазами Леона, – они, разумеется, все Солтинера?

– Нет, почему же, не все. Есть две семейные пары Солтинера, они живут к нам дальше всех,

что не мешает Элизe поддерживать с ними самые близкие отношения, но в основном все

живущие там – самые обычные, мирные люди.

– Но я думала...

– Что?

Глупо признаться, но она почему-то была уверена в том, что население Земли в данное

столетие не составляет и трети всего населения в ее времени проживания. В ее столетии,

если сказать проще.

– Элиза не говорила, что здесь живут люди, – не найдя как выразить объявшие ее чувства,

пробубнила Роза. – Я была уверена что здесь, за много километров, нет ни души.

Леон, казалось, был до того изумлен подобной новости что даже не совладал с собой и

весело стрельнул в нее глазами:

– Это еще почему?

Роза уже открыла было рот чтобы ответить, но не нашлась что именно, и пожала плечами.

– Не важно.

– Тем не менее это так, – уже более невозмутимо продолжил сын Элизы, – без частых

вылазок к соседям, мама бы совсем загрустила. Она ведь любит гостей, помнишь она тебе

говорила?

– Или ты говорил мне.

Обернувшись посмотреть, о чем шепчутся Леон с Розой, Тейлор не сразу услышал, о чем

говорила Элиза, а когда повернулся к ней, та уже сама смотрела на них.

Заметив что на них смотрит половина всех собравшихся, Леон отошел от девушки и сел на

диван.

– Кто же это был? – довольно убедительно имитируя небрежность, спросил он.

– Судя по ее словам она – моя давняя подруга Дженни, с которой я не виделась уже целую

вечность, – начала Элиза неуверенным голосом. – Она сказала, у нeе есть ко мне очень

важная информация... И это при том, что я едва ее помню.

– Информация? – oживился Тейлор. – Ты про что?

– Она звонила мне по телефону, сказала что выудила наш номер через знакомых в деревне.

Дженни говорит, у нее имеются очень важные новости по поводу того, о чем мы говорили,

Тейлор, – многозначительный взгляд на мужа. – По поводу Сетернери. Ей надо переговорить

с нами.

Взгляды всех собравшихся остановились на ней. Тейлор напрягся. На его лбу залегли

морщинки.

– Когда?

– Мы с ней условились на завтрашнем дне.

Переступая с ноги на ногу, Роза украдкой посмотрела на Леона. Как оказалось, тот уже

минуту наблюдал за ней. Увидев на его лице непонятное ей выражение, она отошла от окна,

рядом с которым стояла, и подошла поближе к Элизе.

Собираясь спросить, она хотела было поинтересоваться, кого все-таки представляет из себя

эта Дженни, но не успела, Элиза как будто пришла в себя. Она улыбнулась дочерям и Розе:

– Ну что ж, – как ни в чем не бывало сказала она, – давайте познакомимся, пока нас опять

кто-нибудь не потревожил.

* * *

Знакомство состоялось, и все успокоились. Роза поначалу хотела было присоединится к

родителям, дабы обсудить с ними их дальнейшие планы, но передумала, видя их

прохладную реакцию.

Разумеется, это немало ее удручило и заставило задуматься. Бывали и раньше случаи, когда

они не разговаривали сразу по несколько дней, но тогда основания на то были более чем

понятные ей и серьезные, так что она безуспешно пыталась понять причину сегодняшней

проблемы, и ломала над этим голову еще долгое время.

До конца дня не произошло ничего примечательного. Раф с семьей просидели бóльшую

часть дня перед камином, как сонные кошки, и, казалось, не думали строить какие бы там ни

было планы. Элиза с дочерьми и мужем занималaсь повседневными делами, оставив

решение всех планов на семью Розы, и уповая на их разумность в этом деле. Леон же куда-то

исчез.

Роза удалилась к себе в комнату и целый день, до заката, просидела на холодном

подоконнике, устремив несфокусированный взгляд на поляну, по которой время от времени

прогуливались те, или иные гости, или живущие здесь люди.

До заката она и не думала, и не хотела никуда выбираться. Голода она не чувствовала, как не

ощущала и урчания в животе. Не хотела пить, не с кем видеться и разговаривать.

На это затворничество имелись достаточно важные причины.

Родители стояли в списке этих причин на первом месте, и она перебирала в голове все

мгновения их перемещения, пытаясь подловить себя на чем-то неправильном, на каком-

нибудь действии, или слове, чтобы тут же раскаяться. Но нет, раскаяться ей не пришлось, и

она махнула на это дело рукой. Пусть все решится само собой.

Не меньше, если не больше, ее волновал тот факт, что никто, не ее родственники, ни хозяева

дома, не заикнулись даже о их дальнейших планах, и не пытались обсудить их все вместе.

Элизу с мужем еще можно было понять. Гости пользовались большим спросом в их доме,

так что она рада их присутствию, и не хочет даже думать об их отбытии.

Но как понять Олив и Рафа, Роза не знала. Семейный кров, покинутый ими за такое короткое

время и так недавно, похоже больше не волновал их, и не упоминался в их разговорах.

Также как и молчание родителей, ee еще и интересовала истинная причина звонка Дженни к

Элизе, и она горела желанием узнать o возможных последствиях их разговора по телефону и

последовавшей после него встрече. Но Элиза, похоже, не предала такого большого значения

произошедшему как сама Роза, поскольку еще долгое время после данного события не

разговаривала на эту тему, a Роза не хотела показаться излишне любопытной, и тоже

молчала.

Вынужденая не думать о встрече, Роза сосредоточила все свои мысли на родителях, и на их

странном нежелании покидать этот дом, но сколько не думала, она не могла понять их