Текст книги "Золотая Вспышка"

Автор книги: Диана Ледок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Он замолчал и глубоко вздохнул, чтобы успокоится.

– Разумеется тебе плохо, Роза, – тихо сказал он, – но поверь мне, не будь он таким

настойчивым, тебе не пришлось бы страдать.

Он погладил ее, как маленькую, по голове, и Роза судорожно вздохнула:

– Но что же ему делать раз он не может... Не может...

– Я не знаю, что ему делать, но вот тебе не надо так боятся потерять его как друга, иначе ты

рискуешь потерять себя как личность.

Больше они к этому разговору не возвращались и Розе стало легче дышать. Мало-помалу

она убедила себя, что больше не будет мучится. Благодаря постоянной помощи Леона, она

успокоилась, и уже так остро не реагировала на намеки Криса как раньше, позволив ему

самому справиться со своими чувствами, a сама тем временем стала уделять больше

внимания не своим переживаниям, a возможным горестям Анабель. С тех пор, как они

возвратились из Франции, не проходило и дня без того, чтобы они не навещали ее, и не

справлялись о ее делах. Каждый день они под тем или иным предлогом спрашивали у нее,

все ли спокойно, и ничего ли ее не беспокоит, а поскольку Анабель была в интересном

положении, такие расспросы казались ей просто милым вниманием со стороны друзей и

ничем больше. Тем более что совесть ее была чиста, а сердце спокойно, и она отвечала им со

всей искренностью, на которую была способна.

Спустя неделю, не принесшую с собой ничего нового, Леон решил, что дальше с такими

частыми визитами дело идти не может, и предложил Розе навещать ее хотя бы раз в месяц,

поскольку в письме, хоть и весьма прозрачно, обозначалась дата всех событий, а именно

период, когда должна была появится на свет София. Это означало, что им предстоит еще

семь месяцев бесполезного ожидания.

Но оказалось, Леон подразумевал нечто совсем иное, чем ожидала Роза. Он предложил не

ждать целый месяц, сидя рядом с Анабель, а просто пропускать по месяцу, во время их

возвращения из школы.

Его план так ей понравился, что они немедленно приступили к его осуществлению. Они

переговорили с Анабель, а та предупредила мать, чтобы та не беспокоилась за их отсутствие.

И таким образом протекли пять быстрых, как неделя, месяца. Каждый раз, возвращаясь из

школы, они оставляли свои вещи дома и шли навещать Анабель, которая каждый раз,

волшебным образом, прибавляла в весе и обхвате.

Та встречала их очень радушно, расспрашивала о их жизни, и взамен рассказывала о своей.

Из услышанного, вынести нечто большее, чем новости о соседях и посаженных хризантем

было нечего, и Леон каждый раз пытался узнать больше чем в прошлый раз, стараясь

отыскать лазейки в вопросах, которые не заметил в прошлый раз. Но совершенно не

преуспел в этом.

Наконец, спустя шесть месяцев (или дней) ожидания, всплыла новая информация. Это

произошло в ветреное утро, когда они по обыкновению сбежали с завтрака любезной

Евгении, и, подняв воротники, пошли к знакомому домику.

Леон был весь взвинченный с самого утра, и с трудом удерживался от того чтобы не

подавать виду, насколько все плохо. Но, когда они вышли на улицу и мимо них на высокой

скорости пролетел автомобиль, и он, не сдержавшись, метнул ему в след уничтожающий

взгляд, что-то бормоча себе под нос, Роза поняла, что и дальше делать вид, что ничего не

происходит, не получится.

– Что случилось? – спросила она, деланно бодрым голосом.

– Ничего, все в порядке.

Судя по его виду, и по последовшему судорожному вздоху, Леон не хотел, и не собирался

распространятся на эту тему, но Роза была настроена решительно. Помедлив с минуту, она

повторила свой вопрос:

– Послушай Лео, – сказала она, – ты уже много месяцев не был таким мрачным. Не думай,

что мне ничего не заметно. В конце концов, я льщу себя надеждой, что достаточно хорошо

тебя знаю, и могу заметить перемену в твоем настроении.

По лицу Леона пробежала улыбка, и он хмыкнул:

– Может быть и так.

– Ну, тогда скажи, что случилось. Позволь... – она отвернулась, чтобы скрыть улыбку, -

позволь и мне пострадать. Последнее время ты все брал на себя.

На такие слова невозможно было ответить молчанием, и Леон, с посветлевшим лицом,

повернул к ней голову:

– О страданиях здесь не может быть и речи... Я просто чувствую нечто такое, чего раньше не

чувствовал. Вот и все.

Он пожал плечами и Роза, изучавшая в это время свои кеды, задумалась:

– Вот как? – потупившись, ответила она. – И что именно ты чувствуешь?

– Вот именно, что я не могу понять причину. Что-то витает в воздухе... Что-то не совсем

привычное и обыденное.

– Иными словами перемены?

– Может быть. Но если это и перемены, то я не очень-то и рад их приходу. Такие перемены

происходят к свершениям крайне неприятным.

– Мы ведь таких и ждем? – откликнулась Роза, своим тоном изрядно удивив его. – Ты знаешь,

грядущие перемены должны унести жизнь моей прабабушки, именно из-за этого мы и здесь,

чтобы помешать этому.

– Это еще более страшные перемены, Роза, – промолвил Леон пасмурным тоном, – я думаю

что не очень ошибусь, если скажу, что здесь замешаны личности, при встрече с которыми

нам придется не сладко. Больше того, нам ни в коем случае не стоит допускать подобной

встречи.

– Не имеешь же ты в виду...

– Сетернери, – Леон указал не беспокойно летящие по небу серые облака, – близится дождь.

– Нет... Только не они. Ты уверен? Но как они могли узнать, что мы здесь? И почему именно

сейчас, а не месяц раньше?

– Вчера то есть? Может и вчера, и неделю назад они уже здесь были, этого мы знать не

можем.

Роза нервно оглянулась по сторонам, но никого подозрительнее идущей по дороге кошки не

заметила. Она посмотрела на небо. Действительно, дождь, которого не было уже более семи

месяцев, должен был вскоре пролиться. Тучи сгущались.

– Лео, что же делать? Нам надо вернутся!

– Ничего страшного пока не случилось, успокойся... – тихо сказал Леон, подходя поближе, -

пока что нам не о чем беспокоится. Когда они будут рядом, ты и сама их почувствуешь. Пока

что это немая угроза, не носящая в себе опасности.

– Но если они будут близко, мы не сможем спасти бедную Анабель, – в ужасе пробормотала

Роза, – ну почему сейчас, когда нам надо уберечь ее от... того самого типа, о котором она

писала... Экое неудачное совпадение.

– Едва ли это совпадение, я бы сказал, мы именно этого и ждали.

Они перешли через дорогу и, подходя к знакомому дому, Роза уже не сомневалась, что

сейчас из-за угла выскочит Плутон, и убьет их на месте.

Леон, одновременно успевающий ее подбадривать, и оглядываться по сторонам, постучал в

дверь.

Оба не сдержали вздоха облегчения, когда за дверью раздались шаги, и показалась веселая

Анабель в домашних, пушистых тапочках. Она просияла, увидев их:

– Привет! Ну заходите, заходите, я безумно рада, что вы пришли.

Проходя мимо нее в гостиную, Роза успела заметить, какой уставшей и обеспокоенной она

выглядит, и с каким видом оглядывает улицу, прежде чем запереть дверь:

– Все в порядке? – oбеспокоенно спросила Роза, провожая ее до дивана и усаживая. – Ты

выглядишь уставшей...

– Да нет, нет... А что, так заметно? – грустно отозвалась Анабель. – Что-то мне не спокойно.

Вроде бы все в порядке... Но что-то я чувствую не то...

Леон бросил на нее понимающий взгляд:

– Что именно?

– Холодновато стало... Вы не заметили? Дождик собирается... Того и гляди к ночи случится

ливень. Хотя может дождя и не будет, тучи клубятся уже дней шесть.

– Так долго?

– С вашим приходом получше стало, но раньше и слабенького лучика с неба нельзя было

дождаться. Я вся изголодалась. Сидела на голодном пайке. Сегодня хоть смогла пополнить

силы.

Она с легким вздохом откинулась на подушки и закрыла глаза.

Переглянувшись с Леоном, взгляд которого ясно искрился тем, о чем и она сама думала в

этот момент, Роза поняла: момент настал.

– Как у тебя дела? Самочувствие? – спросила она.

– Все в порядке, все хорошо. Единственное, что меня беспокоит, это плохие предчувствия. Я

что-то совсем погрязла в них. Как бы они нам не повредили... – Анабель обеспокоенно

посмотрела в окно, словно ожидая увидеть, как в него влетит бомба.

Но бомба не влетела, и она перевела взгляд испуганных глаз лани на гостей.

– Я чувствую, как что-то надвигается на меня... – с едва заметной дрожью добавила она, – и

мне страшно.

– Значит, предчувствия? – напрягаясь, спросил Леон. – Ничего кроме предчувствий?

– А вы что-то знаете? – взволнованно воскликнула Анабель. – Скажите мне, я вся извелась! Я

каждый день жду неминуемой катастрофы.

Помедлив с минуту, словно взвешивая в голове все "за" и "против", Леон вкратце ей сказал,

что они с Розой опасаются за ее будущее благополучие.

Ответ был настолько сдержанным, ничего в себе не носящим и в то же время тревожным,

поскольку было очевидно, сколько утаил от нее рассказчик, что Анабель только

взволновалась пуще прежнего, и потребовалась больших подробностей:

– Что значит, опасаетесь за мое благополучие? – побледнев, выдохнула она. – Что мне

угрожает? Неужели...

Ее поразила кошмарная мысль и она вздрогнула. Леон поспешил ее заверить, что с ее

ребенком все будет в порядке. После этого взбудораженная мать, держась за сердце,

взмолилась, чтобы он наконец высказал все, что знает, иначе она не успокоится.

Просвещать Анабель во все тонкости их плана не входило в планы самого Леона, и он

растерялся.

– Дело в том, что мы не уверены в том, что знаем, это может оказаться просто выдумкой... -

вставила Роза, – поэтому мы не хотим зря тебя беспокоить.

– Нет, нет, лучше скажите... Лучше мне знать.

Леон видел, какими глазами она на них смотрит, и его невольно охватило сочувствие. Но он

не мог выложить ей всю правду, поскольку знал, излишняя осведомленность может только

повредить Анабель и вызвать нежелательные последствия. Им с Розой не следует вторгаться

в судьбоносные события, но лишь до того момента, когда без их вмешательства она просто

бы не обошлась.

С этими мыслями Леон сказал ей, что ничего особенного не происходит, и что она может

успокоится. А если что-то и случится, они с Розой непременно ее посвятят в это.

– Да... вот еще что, – добавил он, – будь пока осторожна с людьми что тебя окружают. Это

простая предосторожность.

– Я всегда с ними осторожна, – недоуменно ответила Анабель, – а что.... есть опасность со

стороны моих друзей?

Заверив ее, что это лишь простая предосторожность, и попросив вызвать их, если что будет

ее беспокоить, они распрощались, хотя Роза не могла понять, к чему такая поспешность,

когда настал момент истины и им было просто необходимо выяснить побольше.

– Почему мы ушли? – спросила она, когда за ними закрылась дверь и они пошли обратно. -

Нам было просто необходимо остаться и до мельчайший подробностей узнать что ее

тревожит, чего она опасается, и как она это себе объясняет. Да и к тому же, совсем не

помешало бы все-таки предупредить ее, сказать, что ей угрожает опасность со стороны ее

окружения. Почему ты не предупредил ее?

– Я не мог сказать ей все, она и так переволновалась. Представь, что бы могло случится, если

бы она узнала, что погибнет от своей собственной руки.

Желая узнать больше, и в то же время не желая спорить, Роза решила зайти с другого края:

– А отчего она погибла? Мы и этого не знаем, как ты можешь быть уверен, что это все-таки

самоубийство а не убийство? Она ведь не обычный человек, она Солтинера.

– Вероятно, она умерла от голодной смерти, сознательно лишив себя источника питания. То,

что это было убийство, крайне маловероятно. Кто мог хотеть ее смерти, кроме нее, когда она

сама сказала, что не может жить без того человека? Нет, нет... Я больше склоняюсь к тому,

что это было самоубийство, и при том от голодной смерти. Ужасная смерть, ужасная...

Леон покачал головой и, окинув хмурое небо таким же взглядом, добавил:

– Что-то мне подсказывает, что нам теперь не следует оставляеть ее ни на день, Роза. Теперь

она нуждается в постоянном, неотступном внимании. Без него она вряд ли имеет шансы

выжить. А она должна, просто обязана жить дальше.

Глава 8: Вечеринка

На следующий день не произошло ничего такого, что побудило бы Леона нарушить свое

обещание не рассказывать Анабель истинную причину ее беспокойства.

На второй день Анабель призналась, что чувствует надвигающуюся угрозу.

А придя на третий день, она их поразила тем, что похоже все ее страхи беспочвенны, и хотя

она пока не может совладать с ними, она чувствует, что просто должна это сделать, и ради

этого даже намеревается пригласить гостей домой и устроить вечеринку.

– Я совсем запуталась, – сидя на подоконнике, и глядя как внизу по улице снуют машины,

сказала Роза, – из ее слов выходит, что ничего опасного не должно произойти, наоборот, она

призналась, что считает эти страхи беспочвенными.

– Она хочет убедить в этом сама себя, и за это ее можно можно только похвалить, – отозвался

Леон, стоящий рядом с окном и изучающий письмо Анабель к Розе, которое переписал по

памяти на отдельный листок, – хотя, я думаю, она лукавит. Она не может так не думать, не

может на самом деле считать, что ее страхи беспочвенны... Она обладает развитой

интуицией, но просто не хочет показывать, насколько эти страхи владеют ею.

– И мы не можем ей помочь, хотя знаем причину, – сумрачно пробормотала Роза, – не можем

ее успокоить. Как это глупо, честное слово глупо! Зная причину, мы не в состоянии

раскрыть ее ей. Когда, хотела бы я знать, все наконец выяснится, и она вздохнет свободно?

– Думаю скоро, со дня на день.

– Я не понимаю, – отрывая взгляд от окна и посмотрев на Леона, воскликнула она, – как ты

можешь быть таким спокойным? Мало того, что сейчас со дня на день должна произойти

встреча, которая повлечет за собой ее смерть, так еще и Сетернери продят где-то поблизости.

Как у тебя хватает самообладания еще и меня успокаивать?

Откладывая листок с письмом в сторону, Леон наконец посмотрел прямо ей в глаза:

– Просто я думаю, что излишняя боязнь не может быть лучше спокойствия, особенно в этой

ситуации, – oн взял ее руку в обе свои и улыбнулся. – Скоро все кончится и ты успокоишься.

Эта ситуация не может держатся вечно, рано или поздно что-то должно выплыть наружу... А

пока нам следует просто сохранять в себе уверенность в положительном исходе дела.

Не желая показывать своего истинного состояния, Роза улыбнулась и встала:

– Она нас пригласила на свою вечеринку, – сказала она нарочито бодрым голосом, – надо

будет одеться поприличнее.

Но вечеринка так и не состоялась. В назначенный для нее день Анабель увезли в больницу,

где она вскоре родила девочку, которую сразу же решила назвать в честь своей прабабушки -

Софией.

Эта весть приятно взволновала ее родственников, а особенно тех ее друзей, что со дня на

день ждали этого события и опасались того, что должно было за этим последовать.

Роза до того нервничала, что уже два дня страдала бессонницей, и на утро уверяла такого же

бледного как и она сама Леона, что больше не может ждать.

Неделю спустя Анабель вернулась из больницы домой, неся с собою крошечный сверток и

уверяя всех, что счастливее ee на свете никого нет.

Вскоре за этим последовала и долгожданная вечеринка, для которой уже был найден повод,

и на этот раз не выдуманный, а настоящий. Рождение Софии определенно заслуживало

подобного события.

Анабель хотела пригласить всех мало-мальски знакомых ей людей, друзей, дальних

родственников, друзей матери, словом, абсолютно всех с кем хоть когда-то имела дело. Всех,

кроме ее бывшего мужа.

Видя старания дочери, Евгения не поскупилась на помощь, и уговорила перенести столь

радостное событие к ней в дом, дабы они смогли разместить как можно больше народу и

повеселится от души, а она сама смогла бы, конечно, приготовить столько сладких пирогов с

яблоком, сколько не готовила за всю свою жизнь.

Наконец настал день праздника и Роза заперлась у себя в комнате на целых два часа -

неслыханное для нее время, – и перешарила весь свой гардероб, пытаясь отыскать худо-

бедно сносный наряд. Нечего обворожительно-красивого, или, по крайней мере, мило-

привлекательного не найдя, она махнула рукой, и одела просто белую рубашку с наиболее

новыми джинсами.

В шесть к ней в комнату зашел Леон, и вместе они спустились в гостиную, где уже начали

собираться гости.

Анабель встретила их бледным, но зато, похоже, счастливым личиком, сообщила новости о

малышке и повела знакомить с гостями.

В шесть тридцать уже было не протолкнутся, столько собралось народу. В воздухе витал

запах кулинарных шедевров Евгении, звучала музыка, все смеялись и разговаривали.

Продираясь сквозь группу довольно-таки корпулентных дам, разговаривающих басом, Леон

подошел к одиноко стоящей у маленького столика с напитками Розе.

– Как ты? – спросил он, видя как та ежится. – Ты замерзла?

– Да, прохладно...

Недоуменно оглянувшись и оттянув тугой воротник, Леон встал рядом:

– Здесь же не прoдохнуть... Анабель собрала здесь весь город. Кстати где она?

– Ушла укладывать Софию, – ответила Роза и, не сдержавшись, прошептала. – Лео, мне

страшно.

– Страшно? Что случилось?

– Мне холодно, Лео, а здесь должно быть жарко.

– У тебя температура?

Мимо прошествовала Евгения, идя открывать дверь новому гостю.

Проводя ее глазами, Леон вернулся к разговору. Вид у него был хмурый:

– Ты уверена? У тебя было такое и раньше?

– Вот именно что было... Послушай меня, мне кажется, нам надо уйти отсюда.

До Леона видимо только сейчас дошел смысл сказанных ею слов. Глаза его пожелтели, лицо

побледнело.

Не медля больше ни минуты, он взял ее за руку и повел подальше от двери, в которую вошел

новый посетитель. Протащил вверх по лестнице и остановился у двери в его комнату:

– Где Анабель?

– Я... я не знаю. Где-то в доме.

– Почему я не заметил раньше? Почему? Надо ее найти. А ты пока побудь здесь, они тебя не

найдут.

– Нет, Лео, я с тобой!

Хватая его за локоть, Роза в полуобморочном состоянии повернула его к себе лицом:

– Я не останусь здесь одна, зная что ты сейчас внизу с ними, Лео. Лучше я пойду с тобой!

Повисла короткая пауза, во время которой оба они услышали вой ветра за окном, и громкие

голоса внизу. К этим голосам прибавился еще один, до ужаса знакомый голос, который

изредка являлся Розе во снах, и обладателя которого она никогда не хотела больше видеть

поблизости.

Видя, как бледнеет ее лицо, Леон открыл дверь, и усадил ее на кровать. Вид у него был

пасмурный.

– Посиди здесь пока, ты не можешь спустится.

Не имея сил на противостояние, Роза проводила его круглыми от страха глазами, пока он не

закрыл за собой дверь, а потом вся превратилась в слух.

До нее долетели его шаги по лестнице, и то, как он шагнул в толпу.

Дрожа вся, от волос до кончиков ног, она продолжала слушать, но больше ничего различить

не смогла и в изнеможении повалилась на подушки.

Спустя полчаса на лестнице опять раздались шаги, и в комнату вернулся Леон. Он быстро

вошел, и, закрывая за собой дверь, приложил палец к губам.

– Я так и думал, что это он, – сказал он, – это Плутон явился, Роза.

– Плутон? Ты видел его? – в ужасе пролепетала Роза. – А Анабель?

– Мне нельзя было показываться ему на глаза, но его я видел. А твоя прабабушка вышла к

гостям немногим позже его прихода...

– Но зачем он здесь?

На лице Леона застыло странное, каменное выражение:

– Он не случайно пришел. Разве ты не поняла? Он и есть тот, о ком она писала, он

Сетернери, способный подчинить своей власти всех ему окружающих! Как я мог быть таким

идиотом? Ему ведь ничего не стоит очаровать кого бы то ни было... Он очаровал ее и бросил,

зная, что она не переживет его уход!

Леон запустил руку в волосы.

– И не было никакой всепоглощающей любви, о которой она писала перед смертью, была

лишь его над нею власть! Он подчинил ее себе и заставил умереть. Разумеется, он хотел хоть

как-то, своими силами, подействовать на народ Солтинера, хоть немного подпортить их

процветание на тот момент, пока они были в самом расцвете сил. А Анабель, такая легкая

мишень для удара, не знающая того, кем являются Сетернери, не знающая, что их следует

избегать потому что она Солтинера, и она ни в коем случае не может доверять такому

человеку как Плутон. Она ведь даже не знала, кем на самом деле является до нашего

приезда, и принимала свое к нему влечение за чистую монету... Да, теперь мне все ясно.

– Но... Значит ты считаешь, что это Плутон подстроил ее смерть? – в ужасе воскликнула Роза.

– Но убить ее лишь за тем, чтобы отомстить вам за процветание, это же по крайней мере

глупо... Он ведь не ребенок, чтобы мстить за то, что кто-то более счастлив чем он сам.

– Ему необходимы были силы, – тихо сказал Леон, скрестив руки. – Может быть он полагал,

что... С помощью ее запасов жизненной энергии сумеет чего-либо достичь сам. После

неудавшейся попытки... – oн сжал кулаки. – После того, как он потерпел крах с тобой, он

наверняка еще больше прежнего захотел все-таки выполнить свой план. Найти человека, из

которого можно было бы вытянуть необходимые ему жизненные силы. Беззащитного, не

способного на защиту человека, у которого не будет против него оружия.

Стиснув зубы, Роза сверкнула глазами.

– Убить ее лишь за тем, чтобы отомстить вам. Какой же он после этого негодяй! – взвизгнула

она. – Не брать в расчет ничего, ни ее положения в жизни, ни ее маленькой дочери, он

руководствовался только своими личными побуждениями. Теперь я начинаю понимать зачем

мы здесь, зачем нам надо спасти ее.

– И Элиза знала это, поэтому-то, я уверен, она и отравила нас сюда.

Ослепленные внезапным озарением, они не сразу осознали, что Плутон сейчас

беспрепятственно ведет разговор с Анабель, и то, чего они так опасаются, может случится с

минуты на минуту.

Роза, почувствовавшая внезапный прилив сил, встала. Леон тоже.

– Нам немедленно надо увести ее из гостиной, – сказал он ей, – но нельзя попадаться ему на

глаза ни в коем случае. Если он нас увидит – все рухнет.

С легкостью кошки они выскользнули из своего убежища и прокрались вниз по лестнице,

стараясь по возможности не попадаться никому на глаза, и побыстрей смешатся с толпой.

В толпе было не продохнуть, и Леон несколько раз предлагал ей вернутся. Но Розе было не

до того. Она считала своим долгом участвовать в судьбе своей родственницы и спасти ее.

Ради этого она, по сути, и покинула дом Элизы. Ради жизни Анабель.

Внимательно вглядываясь в толпу, она краешком глаза видела как Леон обеспокоенно следит

за ней, опасаясь, видимо, обморока.

– Ты видишь их, Лео? – шепнула она, по возможности, бодрым голосом. – Они не могли уйти

далеко. Где они могут быть?

– Где-то здесь... Ты чувствуешь что-нибудь?

Окунаясь в себя, Роза нахмурилась и почувствовала лишь усталость. Было прохладно, но

леденящего холода она не чувствовала.

– Его нет здесь, – сказала она, – я его не чувствую.

Они пробрались к двери, ведущей на балкон, где собрались те гости, что уже не помещались

в гостиной.

Выйдя на улицу, Роза едва не упала, такой на них налетел ветер. Хватаясь за вовремя

протянутую руку Леона, она окинула собравшихся внимательным взглядом, и вынуждена

была заключить, что здесь нет и следа Анабель. Бросая быстрый взгляд на балкон, что

находился прямо над ними, она мельком заметила лиловое небо, покрытое бежавшими по

нему серыми облаками. Собиралась буря.

– Где же она? – eдва сдерживая панику, воскликнула Роза. – Где она может быть?

Они спустились с балкона на маленькую лужайку перед домом, всю усаженную розовыми

кустами и деревьями, среди которых бродила одинокая фигурка.

Чуть ли не бегом устремилась Роза к этой фигурке, в которой узнала Анабель, но Леон

схватил ее за локоть:

– Погоди... Может он где-то рядом.

– Нет, его нет, я его не чувствую.

Они осторожно подошли поближе.

Анабель ходила взад-вперед перед высоким тисом и что-то бормотала себе под нос. Ветер,

развивающий ее длинные, рыжие волосы, придавал ей сходство с маленькой ведьмой, только

что совершившей очередную шалость.

Больше никем не удержимая, Роза устремилась к ней.

– Анабель! Что ты здесь делаешь?

– Роза? – y Анабель был такой вид, как будто ей все надоело. Она окинула подругу

скучающе-равнодушным взглядом. – Леон? Что случилось?

– Вернемся в дом, здесь холодно!

– В дом... Зачем? Мне и здесь хорошо.

Она пожала плечами, и Роза бросила на Леона обреченный взгляд. Подходя к ней, тот

продел руку Анабель через свою, и дал понять Розе, чтобы она помогла ему. Им незачем

было оставаться долго на таком ветру. Вдвоем им удалось привести бледную девушку в дом

и каким-то чудом провести вверх по лестнице, не привлекая к себе излишнего внимания.

Усаживая ее как куклу на одеяла, они закрыли за собой дверь. и только тогда смогли

вздохнуть свободно. Их обоих сейчас волновала мысль о местонахождении виновника их

приключений, но Плутон, видимо, уже успел покинуть дом.

Слыша как сердце отчаянно бьется в груди, Роза уселась рядом с подругой. Леон оставался в

дверях.

– Анабель, что случилось? – требовательно, но в тоже время обреченно, спросил он. – Что с

тобой? Зачем ты гуляла по парку?

– Мне показалось, там довольно мило, – безразличным голосом отвечала Анабель, глядя на

пол, – зачем мне было находится в доме?

– О нет.

– А что, собственно, случилось? – немного сдавленным голосом спросила Анабель, поглядев

с недоуменным видом на подругу. – Мне там понравилось...

– Ты видела кого-нибудь, кто, – Роза неуверенно заглянула в ее пустое лицо, – мог бы

заставить тебя пойти туда?

С минуту Анабель равнодушно смотрела, как по полу бежит паук, а потом ответила тем же

бесцветным голосом:

– Зачем мне было возвращаться в дом, когда его там уже не было?

Держа себя в руках, Роза не позволила себе ни одного горестного вздоха. Она закрыла лицо

руками:

– Все пропало, Лео, все пропало...

– Анабель, – вкрадчиво сказал Леон, видя что Роза не в состоянии больше задавать вопросы, -

ты видела кого-нибудь кого не ты, ни твоя мать пригласить не могли?

– Нет... Все были желанными гостями.

– Значит, если бы пришел незнакомый тебе человек, ты была бы одинаково рада видеть его

как и приглашенного?

– Какое это может иметь значение, Лео? – подала обреченный голос Роза. – Oна не понимает,

что произошло.

– Чего я не понимаю? Я все понимаю.

– Значит ты можешь ответить? – добавил Леон, бросая на Розу многозначительный взгляд,

прося ее пока помолчать. – Если бы пришел незнакомец, ты могла бы встретить его

радушно? И кто это был?

"Он слишком откровенно задает эти вопросы" – подумала Роза и покачала головой. Леон,

между тем, продолжал сверлить Анабель пытливым взглядом. Та неуверенно посмотрела на

него:

– А зачем этот вопрос? – вдруг резко ответила она. – Даже если и так, что с того?

С таким видом, как будто только что выиграл турнир по шахматам, Леон кивнул, и с

победоносным видом посмотрел на недоуменную Розу:

– Еще не все потеряно.

Ничего не понимая, та посмотрела на вдруг посерьезневшую Анабель, деревянно

вытянувшуюся на кровати.

– Не потеряно? Но...

– Знаете что, – тем же резким голосом сказала Анабель, – вы мои друзья, но и вы не должны

лезть в мою, только начавшую налаживаться, личную жизнь.

– Говоришь, не все потеряно?

– Нет, не все, – Леон приложил ухо к двери и, удостоверившись что никого нет, повернулся к

ним, – она еще может отстаивать свое мнение.

Роза с сомнением посмотрела на Анабель, слово не верила в то, что она еще может хотя бы

думать, какое-там собственное мнение.

– Что же теперь делать?

– Сейчас лучше всего было бы немедленно покинуть этот дом и эту страну, и вообще это

столетие. Чем дальше Анабель будет от Плутона, и ты, Роза, кстати тоже, тем нам всем будет

спокойнее.

– Но если она уже видела его, Лео, какой смысл будет уезжать с ней? – yпавшим голосом

спросила Роза. – Она не сможет пережить его отсутствие, ты же знаешь...

– В том-то все и дело, что сможет! Если бы причиной было ее отношение к обычному

человеку, то вполне возможно, но ведь всему причиной Плутон!

– Плутон? – перебила его Анабель. – Причем здесь Плутон?

Леон обменялся взглядом с посветлевшей Розой, та просияла.

– Так значит мы можем сейчас же уехать! Как это прекрасно!

– Нет, прежде надо продумать все наши шаги...

– Да что там продумывать, – сказала Роза, улыбаясь, – сейчас же заберем Софию,

предупредим Евгению и уедем!

– И как, в таком случае, София встретит Чарли тридцать с лишним лет спустя в каком-то,

неведомом нам ларьке? Если мы ее заберем, тo ты, Роза, не родишься на свет.

Ощущая как из нее улетучивается вся радость, и не обращая внимание на пытавшуюся что-

то вставить Анабель, Роза уныло пробормотала:

– Я совсем забыла... Что же делать?

– Надо все продумать, – с готовностью ответил Леон, – прежде всего, надо будет обезопасить

Анабель, и ни в коем случае не подпускать больше к ней Сетернери. Тем временем мы с

тобой все обдумаем.

Анабель, все это время с грустной миной наблюдающая за их разговором, немного

оживилась:

– Что значит "обезопасить меня"? – c легкой ноткой самодовольства, вопросила она. – Я в

состоянии обойтись без чьей-либо помощи, знаете ли, а насчет Сетернери... Кто это вообще?

Я его не знаю.

– Так что ты думаешь?

Роза ответила Леону улыбкой и тот с готовностью помог ей встать.

– Вот с чего нам надо начать, – сказал он. – Прежде всего, надо обеспечить Анабель полную

изоляцию, а ради этого, я думаю, Элиза сможет на время снять нам запрет появляться в ее

доме.

– Мы вернемся? – весело воскликнула Роза.

– Только затем, чтобы перенести туда Анабель, но без Софии, как не жаль. Софие придется

жить здесь всю жизнь, у друзей Анабель, прежде чем она встретит Чарли.

– При живой-то матери жить у друзей?

– К сожалению так...

– Так, стоп, – Анабель посмотрела на Леона полностью осмысленным взглядом, – я не

понимаю, о чем идет речь, и при чем тут моя девочка.

Леон перевел на нее воодушевленный взгляд:

– С ней все будет в порядке, не беспокойся.

– Да, но...

– А вдруг Плутон что-то заподозрит, и... – Роза осторожно посмотрела на Анабель, – ну ты

понимаешь Лео, он ведь может навредить девочке.

– Я разберусь с ним, пока мы все не решим. Так что? Сейчас надо перенести Анабель к

Элизе, это перво-наперво. Но тут есть одна проблема... София попадает к опекунам потому

что... понятно почему, а Анабель будет жить у Элизы. При этом у девочки сохранится

письмо и завещание...

Он закусил губу и задумался.

– Как же это сложно, – прошептала Роза, – придется столько всего передумать... Почему

нельзя вот так запросто исчезнуть, без каких-либо приготовлений?

– О чем вы толкуете? – обеспокоенно спросила Анабель, глядя то на задумчегого Леона, то на

смотрящую на него Розу, – что означает "обезопасить меня"? Зачем моей дочери жить у

родственников?

– Анабель, мы потом это все обсудим, идет? – не смотря на нее, протянул Леон. – Сейчас нам

надо это все обдумать.