Текст книги "Золотая Вспышка"

Автор книги: Диана Ледок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Хотя бы оттуда, что ты только что чудом не попала под машину.

Эта простая фраза не сразу достигла ee сознания. Несколько секунд Роза все еще

продолжала глупо глазеть на него, а потом вдруг, не заметно для самой себя побледнела и

вздрогнула.

Солнечные лучи, которые до этого момента свободно лились сквозь листья деревьев словно

бы померкли. На нее вдруг обрушилась истина, которую она по собственной глупости не

хотела замечать и осознать. Ведь если бы он не оттащил ее от дороги ей, по всей видимости

в скором времени пришел бы конец. И не доживя даже до совершеннолетия, она бы навсегда

распростилась с этим миром.

Не замечая, что делае, она вцепилась руками в доски скамейки, на которых сидела.

Леон помрачнел, видя ее реакцию на услышанное.

– Послушай Роза, все уже позади. Зачем мне было за тобой следить если бы я допустил,

чтобы тебя убили?

Белый туман, так внезапно заменивший собою все и вся начал понемногу отступать и слова

начали медленно доползать до ee сознания.

– Так значит, – с претензией на спокойствие тихо сказала она, – так значит вот зачем ты шел

за мной... Но как ты узнал?

Леон откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза.

– В этом и состоит весь разговор. Дело в том, что я... Нет, это нельзя так сразу сказать тебе,

ты просто не поверишь. Но разве у меня есть выбор? После того, что произошло на поляне,

я просто не могу оставить все так как есть.

Он как будто боролся сам с собой. Не в силах дальше сидеть он вскочил и принялся ходить

взад-вперед перед скамейкой, и перед ничего не понимавшей Розой. Потом без

предупреждения остановился и сказал:

– Подойди ко мне. Если я не смогу сказать, то не сможет никто.

Роза встала и осторожно подошла. Леон вздохнул и протянув руку осторожно коснулся руки

Розы. Та вскрикнула и отдернула ее, на том месте где рука Леона коснулся ее руки появился

красный рубец, как от ожога.

– Что... Что это?

– Это то зачем я и затеял этот разговор. А если точнее... Это реакция на выброс солнечной

энергии нормальным человеком, то есть тобой.

– Не понимаю...

Ветер зашевелил зеленые листья над их головами и луч солнца упал на Розу. Осветил ее

руку, и ожог. Та в изумлении посмотрела на свою кожу. Красная точка еще секунду назад

горевшая на руке немедленно стала затягиваться и исчезла, будто ее и не было.

– Ничего себе... – Роза повертела рукой и убедившись, что кожа приобрела такой же оттенок,

какой и был прежде, посмотрела на Леона.

Тот настороженно смотрел на нее, как будто опасался припадка.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он и осмотрел ее руку больше к ней не

притрагиваясь. – Эффект немного странноватый, но это лучшее из всего того, что я ожидал.

Ты уже наверное проголодалась?

Oн встал, и на его лице заиграла странная улыбка.

– Ты знаешь, я даже не знаю! – с сарказмом ответила Роза и тоже встала. – Вот уже минут

пять как я должна была быть дома.

– Ну, а теперь?

Леон подошел к ней и коснулся плеча. Через его руку словно бы прокатился электрический

заряд который горячей волной прокатился по всему телу Розы, начиная с наэлектризованных

волос, и кончая ботинками.

Сердце забилось так, что казалось еще немного и оно выскочит у нее из груди. Зрачки

расширились, ее всю затрясло как в лихорадке. Парень тотчас убрал руку и усадил Роза

обратно на скамейку.

– Теперь? – во второй раз спросил он внимательно ее оглядывая.

Роза молчала, внезапно сковавший все ее существо электрический заряд не давал выдавить

не звука. Все на что она была сейчас способна это только дышать. Быстро и прерывисто.

Леон ждал. Наконец, по прошествии пяти минут тиски спали, и она смогла вздохнуть

свободно. Чувство голода, как и жары как и вообще почти всех свойственных ей чувств

исчезли. На их место пришло невероятное, неземное чувство гармонии и счастья. Она

понимала, что должна дать понять этому Леону что он чуть не убил ее, что он пожалеет, но

не смогла. Чувство неудовлетворенности исчезло вместе с чувством голода.

Она помахала рукой, указывая на то чтобы Леон все объяснил, что тот и не преминул

сделать.

– То, что сейчас с тобой произошло, это нормальная человеческая реакция на

сконцентрированный во множество раз солнечный свет, иначе мощный поток, или заряд

энергии. Этим зарядом я устранил из тебя большинство негативных чувств и мыслей, хоть и

не все и не навсегда. Они вернутся, и скоро... К сожалению. Зависит от

концентрированности, и еще кое от чего...

– Концентрированности? Это все интересно, но я-то тут при чем? Я не нанималась мышью

на разные там опыты.

Она гневно воззрилась на парня и тот нахмурился.

– Видимо доза несколько маловата.

Роза начинала закипать и он примирительно вздохнул:

– Успокойся, все что я делаю, это все не просто так. Я вынужден...

– Вынужден?

– Да, вынужден. Если бы тебя тогда не было на поляне, и меня не было бы сейчас здесь. Не

могу я позволить чтобы все осталось как есть.

Слушая как похрустывает гравий под ее каблуком, Роза исподлобья глядела на парня. Тот

глянул на фонтан позади себя и встал.

– Ты вероятно думаешь что я сумасшедший, псих, маньяк или убийца, или... Еще кто похуже,

но у меня есть миссия и я ее выполняю, только и всего.

Делая успокаивающий вдох Роза спросила:

– Ты мне можешь сказать наконец кто ты?

– Пока что я просто Леон, Роза.

– Но... Разве после всего того что произошло, ты не можешь сказать мне кем являешься на

самом деле? Знаешь ли, не каждый прохожий может обжечь меня одним лишь

прикосновением.

Роза усмехнулась, хотя ей было совсем не весело. И хотя интуитивно она чувствовала, что

Леон настроен очень доброжелательно, он не мог не внушать ей чувства опасения.

– Я не могу тебе сейчас всего объяснить. Скажу просто что я... – oн бросил быстрый взгляд

на скрывающиеся за верхушками деревьев солнце, – не человек. Или человек, но

следующего уровня, или следующего этапа, как тебе больше нравится.

– Не... Человек? – слабым голосом вопросила Роза снова схватившись руками за скамейку.

– Другой человек, не такой как ты.

– Ну, а я тут тогда при чем? – чем больше она его слушала тем больше у нее начинала болеть

голова.

Но Леон не спешил с ответом, и Роза встала.

– Зачем ты мне все это объяснял сейчас? К чему это все? Я ведь не ты... Ты это сам сказал.

Что же тогда?

– В том-то все и дело. Tы оказывается не такая обычная какой себя считаешь.

Но ответить она не успела, Леон взглянул на бегущие по небу облака и тихо сказал:

– Мне пора. Заряд продержится недолго... Может через полчаса его уже не будет. Надеюсь

скоро увидемся, Роза. Извини что напугал тебя, поверь, я не хотел этого.

Он отошел на пару шагов и потом, словно что-то вспомнив, обернулся.

– На мой взгляд такой цвет волос тебе идет гораздо больше.

И не успела Роза его окликнуть, задать один из многих вопросов, вертящихся у нее на языке,

как он достал все тот же аппарат из кармана и растворился в воздухе, как будто

превратившись в легкий порыв ветра, нагнавший хмурые тучки, оставив после себя лишь

яркий, золотой туман, постепенно рассеивающийся в воздухе.

Она разочарованно вздохнула, взяла прядь своих волос в руки и замерла. Они были светло-

золотистого оттенка.

Глава 4: Сны, экзамены и новые открытия

Этой ночью она спала плохо. А если конкретнее, то она вообще не спала, а всю ночь глядела

в потолок, на скользящие по нему лунные блики.

Вновь и вновь она прокручивала в голове произошедший разговор, и отчаянно пыталась

понять во-первых: цель знакомства и объяснений Леона, а во-вторых, загадку его личности.

Если исходить из всего того, что она сама видела и чувствовала, он действительно не был

обычным человеком, а являлся непонятным существом, способным расположить к себе

одним своим присутствием, и затем обжигать прикосновением руки.

Роза вытянула руку из под одеяла и осмотрела ее. В лунном свете тыльная сторона ладони

выглядела как рука приведения: белая и тоненькая, как ветка березы.

На месте где ее коснулась ладонь Леона не осталось ровным счетом ничего, никакого следа,

даже пресловутой родинки, которая могла бы ей доказать что все произошедшее – не сон.

Но все же у нее оставалось нечто, заставлявшее поверить в то, что все произошедшее не

плод ее воображения. Рядом с ней лежало неопровержимое доказательство встречи с этим

странным Леоном: ее длинные, белые, с еле заметным золотистым отливом волосы, волнами

лежащие на подушке.

Она сморщилась и закрыла глаза, не желая больше их видеть и сосредоточится на

раздумиях.

Сколько не думай, невозможно узнать кем является Леон, потому что никогда раньше она не

видела подобного создания, а потому и не могла судить к какому классу человеческого

существа он относится. Но все-таки, кто он?

Возможно на Земле множество таких типов, и она просто не замечала раньше их

присутствия? В его внешности не было ничего примечательного, того, что отличало его от

других, разве что одежда в одной гамме, но это ничего не говорит, не доказывает...

Не в силах дальше валятся в раскаленной горячим одеялом кровати, Роза вскочила с нее и

подошла к окну. Oдернула полураскрытые шторы и распахнула ставни, вдыхая свежий

холодный воздух, вихрем влетевший в душную комнату.

Он сказал, что она необычная, что в ней есть нечто такое, чего нет в остальных людях

окружающих ее... Что он имел в виду? Ее наивность? Готовность поверить первому

встречному на слово?

"Ты не такая обычная какой себя считаешь" Что бы это могло означать? Рядом с ним она,

конечно, выглядит необычно... Но он имел в виду то, какой она сама себя видит... А это

означает что она сама ошибается на свой счет, а он – прав? Какая глупость, как он может

знать ее лучше, чем она сама?

Фыркнув, Роза смотрела как по улице внизу медленно снуют машины, а где-то вдалеке воет

сирена.

Он изменил ее, даже не объяснившись, заставил поверить в свое существование, даже не

сказав кем является сам. Он привел неопровержимые факты насчет нее самой, оставив в

тени себя самого. И он спас ее... Он ее спас, зная наперед опасность, грозящую ей. Как он

мог заранее это знать? И почему он спас ее? Зачем она ему сдалась? И кто же он?

Голова начала побаливать, и она медленно закрыла окно, перекрывая шум ночного города, а

затем опять плюхнулась на подушки.

Он не собирается больше возвращаться? Что ж, если он не вернется, она не станет горевать.

Уже поздно, пора спать.

* * *

Вопреки уверениям Леона, она почувствовала себя прежней лишь спустя пять дней. Ее

родной, рыжий цвет волос так и вообще вернулся лишь через неделю, и Роза напрасно

уверяла мать в том, что ее волосы выгорели на солнце. Олив была абсолютно уверена в том,

что новый цвет волос дочери явился результатом невнимательного и небрежного отношения

к своему здоровью. Самой себе Роза не хотела ничего объяснять. Но все же хоть какое-то

объяснение должно было существовать и она склонялась к некой потусторонней силе,

которая каким-то образом подействовала на ее шевелюру.

Как бы тaм ни было, первые два дня она провела дома, сидя у камина и опять-таки с

грелкой, потому что так и не смогла убедить маму в том, что ее здоровью ничего не грозит.

Надо сказать, чувствовала она себя просто превосходно: ee самочувствие никак не портил

тот факт, что за эти два дня она едва ли съела ложку каши, чем еще больше напугала

родителей. Ее кожа внезапно приобрела сверх повышенную чувствительность к солнечным

лучам и всю неделю она ловила себя на том, что каждую минуту думает о том как бы

незаметно удрать на балкон, и постоять минут пять-десять под солнцем.

Но удавалось ей это редко. Погода опять испортилась, и за весь день солнце могло

показаться лишь на двадцать минут, и ей не оставалось ничего иного как, сидя под лампой,

вспоминать тот солнечный день, когда с ней начало происходить нечто странное, и когда

этот Леон наговорил кучу разных глупостей и небылиц.

В школе все среагировали более чем бурно. Карла весь урок биологии выясняла у какого

парикмахера она была, и как тот умудрился так хорошо выкрасить ее волосы, даже не

подрезая их при этом. Вдобавок Кристофер, ее друг, внезапно заметил что ее глаза перестали

быть такими ярко зелеными какими были так недавно. По его словам теперь он отчетливо

видит в них какой-то странный желто-белый огонек и не понимает, от освещения это или

нет.

Но прислушиваться к Крису Роза не стала, и скоро он перестал втолковывать ей свои

подозрения.

Солнечные дни теперь выпадали очень редко и в один такой день, когда Роза наконец

почувствовала себя в силах съесть на завтрак три ложки овсянки, она вместе с подругами

вышла на перемену, принимать солнечный ванны. Они зашли в самую солнечную часть

двора и, усевшись прямо на траву, подставили лица солнцу, поминутно вздыхая о том, что

такие хорошие дни выпадают так редко. Роза смеялась и разговаривала вместе с подругами,

но не чувствовала себя в силах подумать о том, как переживет тот момент, когда прозвенит

звонок и ей придется вернутся обратно в здание.

В эти последние несколько дней она так привыкла к новому восприятию мира и погоды, к

острой чувствительности к перемене ветра и направлению облаков, что не могла себе

представить, как жила до этого своей нормальной, обычной жизнью.

– Роза, ты меня слушаешь?

Полностью отдавшись своим мыслям, она не сразу поняла к кому обращается Нелси.

Встряхивая головой, она обернулась. Hа нее с самыми встревоженными лицами уставились

обе подруги.

– Что?

– Мы тут с Кларой обсуждали наши оценки... Ты чего такая бледная? Что это с тобой

вообще?

Если не считать удовольствия, никаких других чувств Роза в этот момент не испытывала, а

потому пожала плечами.

– Да все прекрасно.

– A я тут подумала, что...

Надо же, еще несколько дней назад она сама так думала о ком-то, а теперь... Теперь она сама

на себя не похожа.

– Ты сама не своя, Роза.

Клара и Нелси обменялись понимающими взглядами, а Роза тем временем уже пожалела,

что не пошла куда-нибудь одна, без этих двух дурех.

– Когда ты успела опять себе волосы покрасить?

– Покрасить?

Ее волосы только только начали возвращаться к своему прежнему цвету, и теперь были

светло-рыжего оттенка.

– Да, раньше ты блондинкой была, а теперь опять рыжей сделалась, – Клара задумчиво

подергала прядь своих волос и с завистью поглядела на подругу, – как ты уговариваешь мать

давать тебе столько денег на парикмахера?

– Клара, вы кажется говорили что-то про оценки. Мне было бы интересно послушать.

Нелси с подозрением глянула на подругу, словно сомневалась в том, что она вообще может

чем-либо интересоваться помимо своей личности, но все же вынула из сумки листы,

вырванные по-видимому из тетради.

– Знаешь, почему у нас такие хорошие результаты на экзаменах? – гордо поинтересовалась

она, потрясая листом. – Все потому, что мы составляем резюме и вызубриваем их. Вот,

возьми.

– Да нет, не стоит... – Роза попыталась отодвинуть исписанный мелким почерком лист от

себя, но Нелси была непреклонна.

– Возьми, возьми... Тебе он тоже пригодится.

Роза взяла лист и пробежала его глазами. Ничего примечательного, все это она и так уже

знала.

– Надо же, интересно – скучающим тоном пробормотала она и помахала листом перед носом

подруги, – возьми обратно, сейчас я не собираюсь это все заучивать, тем более что...

– Чем это пахнет? – Клара нахмурилась и встала.

По воздуху разносился запах костра.

– Не знаю, – Роза тоже встала и повертела головой из стороны в сторону.

– Роза! – внезапно выкрикнула Нелси. – Наш резюме Роза, он загорелся!

– Что?

Девушка глянула на свою руку, все еще сжимавшую лист, и вскрикнула. Тот загорелся, и уже

успел наполовину сгореть, так что когда она его потушила, от него осталась лишь печальная,

одна третья часть.

– Как же это... – забормотала она потрясенно и уставилась на свою руку. – Что произошло?

– Наш резюме!

Клара и Нелси все еще потерянно вглядывались в полу сгоревший лист, как будто надеялись

его восстановить силой взгляда.

Внезапно голову Розы пронзила странная мысль. Ее рука... Это та самая через которую

прошел заряд. Не могла же она зажечь ей лист? Нет, конечно не могла.

– Идем, Нелси, напишем другой. – Клара схватила Нелси под руку и обе удалились, оставив

Розу в самом плачевном состоянии.

Она уселась обратно на траву и невидяще уставилась на ползущего по земле жука.

Как так получилось, что лист загорелся? Заряд уже не так действует как раньше, и волосы ее

возвращаются к своему обычному цвету. Что это значит? Что-то похожее и Леон проделал с

ней, но в отличии от него она сделала это нечаянно, и не с человеком, а с неживым

предметом, сделала нечто, более схожeе скорее с лупой, направляющей сноп лучей в одну

точку, а не с источником этих лучей.

Ладно, если верить всем признакам выздоровления, скоро она вернется к своему обычному

состоянию, а пока надо вести себя как раньше, и не задумываться больше обо всем

произошедшем.

Но, как Роза не старалась, временами в ней проступало нечто странное, совсем непохожее на

ee обычное поведение.

На следующий день после случая с резюме, на уроке физкультуры, когда им было дано

задание играть в выбивала, она случайно толкнула стоящего рядом Кристофера в бок. Тот

упал, и так вскрикнул, что услышала его пожалуй добрая половина школы.

После того, как его привели в чувство, он заявил изумленному классу что Роуз ударила его

током. Но эту историю сгладили, и она избежала проблем.

Следующие два дня обошлись для нее лишь мелкими и незначительными стрессами. Ничего

особенного не произошло, разве что она выбила электричество во всем доме, когда грелась

на подоконнике на солнце, и умудрилась превратить свой апельсиновый сок в пар.

Но самой настоящей катастрофой обернулся для нее четверг, когда она сдавала английский.

Не успела она закончить свои работы над грамматикой, как вдруг обратила внимание на то,

какой сегодня пригожий день, и позволила себе погреться.

Спустя пять минут она уже объясняла потрясенному учителю причину того, что ее

экзаменационный лист сгорел.

Вызвали родителей, и потрясли их новостью, в которой говорилось что Роза развлекалась

тем, что пыталась устроить пожар.

Результатом этого разговора стало наказание: два дня без интернета и телевизора.

* * *

– Я не понимаю что со мной! – уже в который раз воскликнула Розa, гневно втыкая вилку в

листья салата.

Она только что вернулась со школы, и за тихим семейным ужином вновь всплыла тема про

предполагаемый поджог.

– Наша Роуз кажется совсем того, – с довольной улыбкой прошипел Рем Джону и оба

покатились со смеху.

– Ну ладно, хватит! – Олив бросила серьезный вид на ребят и те притихли, принимая вид

подданных ее величества матери. – Нам действительно важно это знать, Роза, как ты не

понимаешь? Это очень важно.

– Но я все сказала. – Роза скрестила руки и уставилась в одну точку.

– Ты уверена в этом? Ты действительно уверена в том, что сказала нам абсолютно все?

Неужели ты думаешь что мы поверили той истории с твоими волосами?

Олив пыталась говорить спокойно, но при этом так размахивала вилкой, что на Джона

посыпались кусочки жаренного картофеля, и он недовольно заерзал.

– Да, все.

– Но Роуз, – Раф подал знак жене и та, перестав размахивать вилкой, с жуткой скоростью

принялась уминать пищу, – почему ты молчишь? Ты всегда делилась с нами всем что с тобой

происходит в школе. Ты делилась с нами абсолютно всем.

– Папа, в Розу похоже вселился призрак нашей прабабушки Анабель! Помнишь, как она до

самой своей смерти не говорила никому, почему хочет положить на свой гроб именно букет

лилий? Но она была русской, а Роза...

– Подожди Ремми... С Анабель мы разберемся позже. В общем так, Роза, – Раф переглянулся

с женой, и та кивнула, – мы с Олив приняли решение... Сама понимаешь, после всего

случившегося мы не могли оставить все без внимания. Конечно, возможно все не так уж и

плохо, но мы хотим знать...

– Папа, я не могу и дальше обходится без интернета! – воскликнула Роза, и Джон скорчил

сострадалческую мину, после чего охнул, получив от сестренки пинок под столом. – У меня

там все задания!

– Ничего, мучения улучшают душу.... – на весь стол прошипел Рем, – Роза станет лучше

душою... И подарит мне свой ноутбук.

Олив с окаменевшим лицом склонилась над своей тарелкой, и Раф, желая воскресить

упущенную серьезность разговора, тихо сказал:

– Ремми, еще одно слово, и ты отправишься в дальнее плавание в свою комнату, до конца

дня. К тебе это тоже относится, Джон.

Братья прикусили языки, и он добавил, обращаясь теперь к дочери:

– Говорю тебе по-хорошему, расскажи. Иначе мечта Джона сбудется.

– Да! – Джон сделал выпад кулаком, и тут же закрыл себе рот рукой. – Ой! Простите.

– Ты не можешь, пап! Это самый настоящий шантаж!

– А у меня есть выбор? Моя дочь еще неделю назад была самой примерной девочкой в мире,

а теперь я даже не знаю что и думать! Выкрашиваешь волосы в белый цвет, сжигаешь

экзамены, ничего не ешь... Мне продолжать?

– Так это, кажется, все...

– Значит это правда?

Он победоносно откинулся на спинку стула и подмигнул жене.

– Я же тебе говорил, она сознается.

– Не красила я волосы...

– А что с ними тогда?

Роза глубоко вздохнула. Она прекрасно знала, что ей никто не поверит, и накажут еще и за

ложь. Но что делать?

– Они действительно выгорели, мам.

– Не верю.

– Они... – oна пожала плечами и посмотрела на прядь своих волос, – они... Ладно, я скажу.

Все выпрямились на стульях и уставились на нее. Роза заерзала.

– Я возвращалась со школы, когда... Это случилось. Я случайно толкнула кого-то...

И вдруг она прервала сама себя. Они ведь не поверили ей тогда, после того что случилось на

пикнике, почему же теперь они должны ей верить? Подозрение, что она что-то скрывает, для

них будет гораздо приятнее сознания того, что у их дочери, по всей видимости, едет крыша.

Как она им скажет истинную причину случившегося, если сама толком ee не понимает?

Роза примолкла и снова принялась ковыряться викой в тарелке.

Повисла тишина, все смотрели на нее, а она прилагала все силы для того чтобы и дальше

оставаться в спокойствии. Наконец Олив не вытерпела:

– Ну? Что дальше-то?

Роза вздохнула и, покачав головой, всхлипнула, a Ремми рассмеялся. Джон тоже. Олив

переглянулась с мужем.

– Роза? Что это с тобой? Раф, может это простуда и она потеряла голос?

– Так внезапно?

Роза встала, и без дальнейших слов убежала в свою комнату, оставив всех недоуменно

переглядываться.

Ночью она никак не могла уснуть, а когда уснула ей стали снится странно яркие и

реалистичные сны.

Вот она тонет в море и на ее крики никто не отзывается. На берегу появляется толпа людей.

Она кричит им, но все ее слова относит ветром.

Она падает с вершины небоскреба, и в последний момент ее кто-то ловит и не дает

разбиться насмерть.

Потом она вдруг обнаружила что идет по лесу. Вокруг одни толстые, покрытие слоем

зеленоватого мха деревья, ноги путаются в колючках и разросшихся кустарниках, а

поднимая глаза к небу она видит лишь спутавшиеся меж собой ветви деревьев. Вокруг

темно и тихо. Время от времени тишину нарушает уханье совы и ее сердце сжимается от

страха. Она бежит, пытаясь разглядеть впереди свет, но видит лишь все новые и новые

стволы деревьев, обступающиe ее все теснее и теснее. И когда последние силы иссякли и

она в изнеможении падает на траву, из-зa ствола дуба выходит человек и, подходя к ней,

помогает подниматься.

– Что ты здесь делаешь?

Он недоуменно осматривается по сторонам, словно не понимая какая сила заставила ее

забраться в такую глушь.

– Ищу лилии.

На тот момент такой ответ показался ей самым правдивым и близким к истине. Человек

нахмурился.

– Не место тебе здесь. Уходи.

С дерева доносятся голоса и ее начинает трясти. А может их принес ветер?

" Что она здесь делает?" "Кто она?"

Человек отбрасывает с лица черные волосы и говорит:

– Здесь не место тебе. Ты ведь понимаешь это.

К горлу подступает комок. Его голос ей как будто знаком, но лицо расплывается перед

глазами, и, кроме общего облика, она ничего не в состоянии различить. Темная одежда,

бледное лицо, черные глаза.

Наконец она выдохнула:

– Не бросай меня... Не уходи.

Человек словно бы принимает какое-то решение, а затем берет ее за руку и ведет в глушь.

Некоторое время они идут через бесконечные кустарники и ползущие растения, но вот в

далике маленьким огоньком забрезжил свет и они прибавили ходу. Наконец последний куст

остался позади и они вышли на залитую солнцем опушку, с которой открывался вид на

пустоши и горевшее на фоне заходящего солнцa морe.

Солнце заливает человека, и через минуту облик его начинает меняться. Волосы

приобретают светло-каштановый оттенок, одежда вычищается и обретает светло бежевый

цвет. Лицо разглаживается и молодеет, его черты все четче проступают перед глазами Розы,

и наконец Леон моргнул и сел рядом с ней на траву.

– В чем дело? – спросил он встревоженно. – Что случилось?

– Я не могу так дальше жить.

– Можешь, если бы ты знала все что можешь, ты бы сошла с ума.

Роза сморгнула слезы и выдохнула:

– Прости меня, я никогда не знала какого это, быть тобой.

– Ничего, на самом деле это не так уж и сложно.

– Видел бы ты, что со мною было два дня назад, на физкультуре и тогда, на экзамене! И

после этого ты говоришь, что не сложно? С этим справляться сложнее чем выучить

японский!

– Роза... – Леон заглянул ей в глаза и улыбнулся, – все не так уж и плохо... Надо просто

приноровиться.

– Но мне сложно, я не готова...

– Послушай меня, такими как я становятся лишь исключения, лишь один процент из ста.

Собственно ими и не становятся, ими нельзя стать... Это нельзя пропустить мимо, если уж в

тебе есть что-то. Что-то не обычное.

– Нет, я самая обычная Леон. Самая обыкновенная, и не говори что это не так, ведь ты это

знаешь.

Леон промолчал и Роза прерывисто вздохнула.

– Верни меня назад.

Леон покачал головой.

– Прошу тебя...

Она упала на траву и закрыла лицо руками. Леон сел рядом и погладил ее пальцем по щеке.

– Пусть пройдет время, Роза. Доверься мне.

От его прикосновения ее обожгло как огнем и она проснулась.

В комнату лился солнечный свет и один из его лучей был направлен прямо на ее подушку.

Роза вздрогнула и внимательно ее осмотрела, но опасения оказались напрасными, с

подушкой ничего страшного не случилось. Все еще тяжело дыша она посмотрела в зеркало.

Ее волосы приобрели свой прежний ярко рыжий цвет и вид.

– Наконец-то...

А в животе бурчит от голода, несмотря на то, что она спала прямо под лучом. Действие

заряда кончилось и, просияв, Роза оделась и спустилась к завтраку.

Глава 5: В парке

За завтраком все молчали, главным образом из-зa нее. За трапезой Роза принялась с такой

скоростью уминать пищу, что Олив с Рафом перепугались и стали перешептываться. Рем

округлил глаза и, толкая брата, стал ковырять ложкой в своей овсянке.

Оба вчера перенесли страшные травмы друг от друга, когда после ее исчезновения устроили

драку во дворе, в которую потом присоединились пара тройка их друзей, так что было

вполне понятна причина их странной сдержанности.

Попивая чай с лимоном и в перерывах между глотками откусывая сразу пол ломтя тоста с

джемом, Роза успевала обдумывать свои планы на сегодняшний день уже как обычная

девчонка, а не как та странная наэлектризованная сумасшедшая.

Минут десять все наслаждались благостной тишиной, нарушаемой изредка разве что

далеким пением птиц доносившимся из окна. Наконец Джон не выдержал создавшейся

ситуации и завопил на весь стол, так что все подпрыгнули:

– Мам! Рем толкает меня под столом!

– Неправда! – взревел Рем и осыпал брата крошками хлеба, как конфетти.

– Ну, погоди... – пропыхтел тот, и стал извиваться как раненый муравей. – Дождешься от

меня!

– Джон! Ремми!

Роза схватила занесенную руку покрасневшего как светофор Ремма.

– Надо же, а я думала дать вам сегодня поглядеть трансляцию футбола... Но видимо придется

малость подождать.

– Чего? – oба разом перестали осыпать друг друга завтраком и воззрились на сестру так,

будто еще не разу в жизни не видели ничего более совершенного.

– А наша Роза идет на поправку, – тихо пропел Раф, орудуя вилкой и ножом и украдкой

поглядывая на дочь, – что это с тобой сегодня?

Роза, в это время играющая с братьями в битву переглядок застыла, и обернулась.

– Ничего.

– Какие планы на сегодня? Будешь сжигать свои экзаменационные работы или...

Развлечешься тем, что отправишь Клару на тот свет?

– Милый! – Олив ахнула.

Раф хихикнул и продолжил, примирительно глядя на побелевшую жену.

– Шучу я шучу. А все-таки, Розa, что у тебя за планы?

– Самые обычные, папа.

Олив поймала на лету кусок огурца, летевший мимо нее, и посерьезнела.

– После уроков сразу домой.

– Ладно, как скажешь.

– И держи себя в узде, не позволяй другим говорить о тебе хоть что-нибудь обидное.

– Хорошо.

Роза на минуту заглянула себе в комнату, чтобы захватить рюкзак и бутерброд, после чего

быстро пересекла гостиную и вышла на улицу.

Натягивая капюшон, она бегом устремилась к школе, пытаясь не обращать внимания на

нудно бьющуюся в голове мысль o том, что когда она наконец дойдет до цели, то вся

промокнет насквозь.

Погода испортилась окончательно, и пока она перебегала дорогу зарядил такой ливень, что с

последней оптимистичной мыслью o возможной перемене ветра было покончено.

Под громыхание грома и вой ветра она вбежала в здание и присоединилась к намокшей как

печальная курица Кларе, сидящей на полу перед классом.

Роза плюхнулась рядом с подругой и улыбнулась. Вот чего бы сегодня не случилось плохого,

она знает, что день будет хорошим. Просто чувствует.

Несколько минут обе молчали. Клара кажется не была настроена на разговоры после того,

как Роза отправила на тот свет ее произведение творчества, ее резюме, а та не знала как

настроить подругу на примирение. Наконец Клара встала и равнодушно бросила:

– Вернулась к прежнему цвету волос?

– Да.

– Не понимаю тебя... – Клара нахмурилась. – Почему, скажи на милость, тебе дозволено

тратить громадные деньги на внешность, а мне нет?

На это Розе ответить было нечего и вскоре Клара перестала испепелять ее взглядом:

– Тебя спрашивали.

Наверное oпять из-зa этого дурацкого экзамена... Ух, когда они уже наконец оставят ее в

покое? Крепко сжимая кулаки в карманах, она быстро спросила:

– Ты им сказала, что я тут не при чем? В конце концов все удовлетворились тем, что это

произошло случайно!

Клара вытаращилась на нее и непонимающе улыбнулась.

– Что? А, нет... Я о другом. Вчера, при выходе из школы, я заметила одного странного типа,

спрашивающего о тебе у наших одноклассников, – она хитро улыбнулась. – Естественно

откровенно подслушивать я не хотела, но кое-что я все-таки уяснила... хотелось мне того или

нет. Mеня заинтересовало, откуда он тебя вообще знает? По тому что я услышала я поняла,