Текст книги "Золотая Вспышка"

Автор книги: Диана Ледок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

ее возможная, негативная реакция его удерживала. Он сделал глубокий вздох и покачал

головой.

– Не волнуйся, меня они не поймают. Сетернери, как сказала тебе Элиза, имеют над нами

некоторую власть, над всеми нами, но... Дело в том, что надо мной нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Они не имеют надо мной власти, как и над тобой, – в его голосе вновь отчетливо зазвучали

странные, даже можно сказать нежные нотки, – в этом смысле они бессильны.

– Но твой отец, Тейлор, как он мог быть у них? Они ведь могли все у него выпытать.

– Да, странно. Но видимо ему повезло, иначе я не знаю как это объяснить.

– И еще кое-что...

– Да?

– Как ты собираешься переместить моих родителей с братьями?

На этот вопрос, видимо, ответ был готов уже давно:

– Очень просто, я не смог бы их перенести, то есть они не смогли бы. Но через тебя, я

думаю, они смогут благополучно переместится.

– Как?

– Я перетаскиваю тебя, а ты, в это же время, переносишь твоих родственников. Ну смотри, -

добавил он, видя что она совсем запуталась, – я перетаскиваю тебя обычним способом, а ты

их, но уже посредствам телесного контакта. И мы все вместе переносимся в дом моих

родителей.

Роза неуверенно кивнула, думая, что не стоит вникать в подробности, Леон улыбнулся и они,

поднявшись по лестнице подошли к двери. Но едва Леон протянул руку к двери, Роза его

остановила:

– Погоди! Я ведь еще в школе! Как же я забыла, они ведь сочтут это за прогул.

Но Леон лишь усмехнулся и постучал.

– Ты действительно думаешь, что в данной ситуации стоит беспокоится о том, что они

подумают, когда вопрос стоит о их жизни?

Ответный лепет Розы перекрыло звякание ключа, и в следующую секунду дверь

распахнулась. Перед ними стояли Олив с Джоном. Последний держал в руках ee ноутбук.

Сердце Розы проделало сальто, когда она заметила наклейку на своем, еще совсем недавно

девственно-чистом ноуте.

– Ну ма! Ну посмотри, такой гол ты еще не...

Джон замолк, и, приоткрыв рот, посмотрел на стоящую на лестничной площадке сестру, и на

Леона.

– О! Это же наш доктор... Ну, я пошел.

И он тут же улетучился вверх по лестнице, себе в комнату, где его ждал Рем.

– Роза? – Олив недоуменно застыла, теребя в руках кухонное полотенце. Брови ее поползли

вверх, сливаясь с волосами. – Доктор?

Роза неуверенно улыбнулась.

– Привет, мам.

– Раф! Спустись-ка на минутку!

Откуда-то сверху, по-видимому из недр рабочей комнаты Рафа, раздались странные

возгласы, похожие на просьбу его не беспокоить. Но когда Олив позвала вторично, он все-

таки соизволил почтить их своим присутствием. Как и жена, он недоуменно застыл на

последней ступеньке.

– Розa?

Его дочь кивнула, скривила губы в несколько болезненной улыбке, но не вымолвила ни

слова.

– А что это ты... Что ты не в школе?

Глава семьи тяжело спрыгнул со ступеньки и подошел к жене. Та уже скрестила руки на

груди.

– Почему не в школе?

Именно этого Роза и страшилась. Она перевела взгляд на Леона.

– Предоставь это мне, – тихо сказал тот.

Теперь уже и брови Рафа стали медленно подниматся.

– Может вы объясните нам, почему прогуливаете школу? И почему... – он кашлянул, словно

хотел таким образом усилить свое внимание к данной части вопроса, – почему доктор здесь?

– Здравствуйте, – сухо поздоровался Леон, – вы ошибаетесь, называя меня доктором, на

самом деле я никогда им не был.

– Ах, правда, – Олив вгляделась в него, – тот был черноволосый и... поменьше ростом. Да и

голос у него был более низкий чем ваш.

– Да, верно.

Раф тоже вгляделся в него и, удостоверившись что доктором здесь и не пахнет, одарил гостя

сияющей улыбкой.

– Мама, папа, это мой друг, Леон, – сказалa Розa.

Оба родителя снова переглянулись, и спустя минуту наконец соизволили пропустить гостей

внутрь дома, не переставая осматривать Леона, как будто он представлял собой редкий

образец обезьяны в зоопарке.

Закрывая за ними дверь, Раф заметил, что погода сегодня на удивление хорошая.

– Пройдемте на кухню, – последовал ответ хозяйки.

Когда Олив положила свое полотенце на стол, и, скрестив руки на груди, стала пристально

всматриваться в лица всех присутствующих, как будто ожидая от них немедленного отчета

обо всем происходящем, все почувствовали себя в разной степени неловкостo.

Наконец Роза нарушила молчание, спросив у отца, как у него обстоят дела на работе.

Вероятно, последовавшие за его ответом молчание могло затянутся и на полчаса и на час,

если бы кто-то наконец его не нарушил, так что Леон сказал:

– Роза покинула школу по весьма, уверяю вас, весьма важной причине, которую и вам тоже

следует принять во внимание, если вы будете так любезны выслушать меня.

Олив смягчилась, услышав такую любезную просьбу, и позволила ему продолжить, что он и

не преминул сделать.

– Я даже не знаю, с чего тут начать, – Леон замешкался на минуту, и потом продолжил. -

Вероятно следовало бы начать все еще с самого начала, то есть с далекого прошлого, но

время поджимает, так что я расскажу все в кратце.

Раф сел на стул, и весь превратился в слух. Олив, немного замешкавшись, присоединилась к

нему, и оба принялись ждать.

Радуясь такому обороту дела, Роза тоже села, и Леон начал свою историю. Начал он с

маленького объяснения так удивившему их поведению Розы, которое они, возможно, как-то

не так поняли, и осторожно рассказал им, что произошло с ней на самом деле с их самой

первой встречи, и какие перемены с ней свершились с того дня. Когда он добрался до их

вчерашних приключений, Раф остановил его, подняв руку.

– По-твоему следует, – он нахмурился, – что ты, и наша Роза представляете собою некую

другую ступеньку эволюции человеческого существа. Но... ты ведь понимаешь, что это, – он

переглянулся с женой, – крайне неправдоподобно. А я еще не говорю о том, что это

совершенно невозможно.

– Это так, по крайней мере насчет меня. Роза пока что является самой обычной девушкой,

просто у нее появились некоторые признаки, как вы выразились, другой эволюции. Я

понимаю, как вам сложно это понять, но тем не менее это так, и если бы вы немного

прислушались к вашей дочери, и понаблюдали за ней все эти недели, вы бы тоже заметили

разительные перемены. Как и во внешности, так и внутри.

Он говорил совершенно спокойно, но Роза, как и ее родители, уловили в его голосе

прохладные нотки, которые каждый истолковал по своему. Олив с Рафом недоуменно

переглянулись.

– Если бы ты привел хоть какой-то пример... – Олив, беря пример с рассказчика, пыталась

говорить спокойно, но то и дело цеплялась руками в сидение стула, – мы может быть и

поняли, но ведь... Ты меня извини, но это только слова.

Роза небрежно перебросила волну белых волос через плечо.

– Вот это, например, может послужить тебе примером.

– Элементарная краска.

– Что ж, тогда, – Раф, все время смотревший на Леона, перевел взгляд на дочь, – как ты мне

объяснишь то, что ты не разу даже и не заикнулась о каких-то силах, а объяснила все

красками, парикмахерами, и прочей ерундой?

– Элементарная предосторожность, – Леон улыбнулся, – по-вашему, ей следовало еще тогда

все рассказать?

– Почему бы и нет? Лучше было бы сразу. И почему, тогда, именно сейчас, а не через десять

лет?

И Леон пустился в объяснения. Наконец, когда он им поведал, что эти самые Сетернери

пожалуют к ним в дом через два-три часа, Олив насторожилась.

– Но почему ты рассказываешь все это нам, если этa тема под строгим запретом, и если ты

сам, по твоим словам, не можешь нарушать закон?

– отому что в нашем случае соблюдение закона уже не является таким важным фактором.

Разве вы не понимаете? Ваша жизнь теперь под угрозой, о каком законе здесь может идти

речь?

Олив посмотрела на него, а потом на дочь. На ее лице застыло странное, недоуменное

выражение, к которому теперь примешивалась еще и малая толика уважения.

Видимо, как с удовольствием отметила про себя Роза, он наконец снискал к себе ее

расположение.

Медленно, взвешивая каждое свое слово, Олив сказала:

– По-твоему выходит, что мы, Раф и мальчики, теперь в опасности из-за того, что ты, – она

кивнула Леону, – и наша Роза, нарушили некий закон...

– Именно.

– А можно узнать, – Раф пристально посмотрел на парня – почему, и какой именно закон вы

нарушили?

Вероятно он надеялся этим вопросом поставить гостя в тупик, или, по крайней мере,

смутить его, но Леон похоже ожидал нечто подобного. Он любезно улыбнулся.

– Потому что я встретил вашу дочь, и позже узнал, что она в опасности. В смертельной

опасности. А закон в таких случаях... Одним словом, я нисколько не раскаиваюсь в

содеянном.

– Ах вот как? – Олив, похоже, уже начинала получать немалое удовольствие от разговора.

В ее вопросе одновременно, и очень причудливо, сочетались два чувства: любопытство и

насмешка. По тому, с каким выражением она посмотрела на Розу, можно было заметить, что

к вышеупомянутым чувствам прибавилась еще и ехидность.

Леон с Рафом одновременно поняли, к чему она клонит, и последний тихо хмыкнул. Леон

закусил губу.

– Как ты узнал, что ей угрожает опасность? – гнула свое Олив. – И от кого? Не думаю, что

кто-либо, помимо ее школьных врагов, и некоторых друзей, может желать ей зла.

– И за что? Наша девочка всегда была очень примерным ребенком.

– Она была свидетелем моего перемещения. С этого, собственно, все и началось. Я не мог

все оставить так как есть, не рассказать ей о случившемся. Она могла выдать нашу тайну, и

тогда... и ее и меня уже не было бы в живых. Так что надо было ей все объяснить.

– Но... – Олив нахмурилась, – когда именно это произошло? Когда она увидела тебя? И

почему мы ничего об этом не знаем?

– Да ведь я говорила тебе, мама, только ты мне не поверила. Помнишь тот пикник?

Раф переглянулся с женой и глубокомысленно бросил:

– Что-то такое я припоминаю, да. Ну, а дальше?

– Потом я случайно узнал, что вашей дочери угрожает опасность.

– Но с какой стати тебя это озаботило?

Леон весело блеснул глазами:

– О... На это было множество причин.

– А что именно...

– Олив, дорогая, – Рафа похоже совершенно не интересовали подробности знакомства уже,

оказывается, повзрослевшей дочери с парнем, как они интересовали его жену, и он еле

перекрыл поток вопросов, – сейчас, как нам любезно сказал молодой человек, время дорого.

Надо поторопится с вопросами.

Он посмотрел на Леона и тот ответил ему взглядом, в котором наконец-то начало

проскальзывать уважение.

Олив недовольно поерзала.

– Ну хорошо, – наконец бросила она.

– Прекрасно.

Леон улыбнулся и встал.

– Одну минутку, – по-видимому это было одно из последних испытаний от Рафа. Он сощурил

глаза, глядя на гостя, и тот остановился.

– Да?

– Для полной уверенности было бы неплохо все-таки убедится в том, что... – oн замялся, – ну,

ты понимаешь, в том, что это все правда.

Роза невольно покраснела и украдкой посмотрела на Леона. Тот, к ее изумлению, не

проявлял никаких внешних признаков гнева. Наоборот, он дружелюбно улыбался.

– Понятно, доказательства вы получите, будьте уверены. Но немного погодя, когда мы

переместимся в убежище.

– Ну, а моя работа? Разве я могу вот так взять и исчезнуть? – вдруг встрепенулся Раф и весь

содрогнулся, укоряя себя за недостаточную сообразительность. – Как же я мог забыть?

– Пока вы будете гостить у нас, вам не придется работать, если только вы не предпочитаете

трудится с риском для жизни, – любезно ответил Леон и Раф покачал головой, как бы говоря:

"Будь моя воля, я бы вообще не обращал внимания на эти мифические опасности, особенно,

когда дело идет o работе", но вслух лишь сказал:

– Но меня будут искать...

– Это не беда. Мы уж как-нибудь устраним эту проблему. Я могу сам занести справку на

место вашей работы, объясняющую ваше отсутствие, – поспешно откликнулся Леон и Раф

печально вздохнул. – В положении гостей вам незачем будет беспокоится o работе.

Олив, видимо, не разделяла его мнения на сей счет, она вперилась в гостя острым взглядом.

– Мы так не можем. Может вы, молодой человек и не в курсе, но в семьях обычно принято,

чтобы родители работали, и прокармливали свою семью.

– Мам! – Роза не смогла сдержать во взгляде укора. – Как ты можешь? Он ведь не имел в

виду...

Она невольно покраснела за слова матери, и почувствовав взгляд Леона подняла глаза. Как

оказалось, тот и не думал сердится. Он бросил на нее успокаивающий, золотой взгляд, как

бы говорящий "Все в порядке" и вновь посмотрел на чету Флионелли.

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – задумчиво пробормотал он, – но не

беспокойтесь, мы вам обеспечим все условия для жизни. Вам не придется раскаиваться.

Роза улыбнулась. Он говорил это тоном профессионального гида, завлекающего туристов в

особенно интересную часть посещаемого города.

"Он делает это просто мастерски", – подумала она, – "можно подумать, он раньше работал в

рекламном агентстве."

– Куда же мы едем? – Олив вновь нервно завертела полотенце в руках.

– В убежище, – кратко сказал Леон и посмотрел на висячие на стене часы. – У нас мало

времени, я вам после объясню.

Олив открыла было рот, чтобы задать еще один вопрос, или, быть может, возразить, но Леон

покачал головой:

– Время поджимает. В нашем распоряжении есть еще около двух-трех часов, после которых

давать какие-либо объяснения уже станет бесполезным и бессмысленным делом.

Поторопитесь, это и в ваших интересах тоже.

От такого обращения Олив заметно присмирела, но желания выведать больше подробностей

о предстоящем событии у неe нисколько не поубавилось. Видя это, Раф поспешил встать.

– Что ж, тогда, вероятно, нам стоило бы поторопится и собрать вещи.

– Но дорогой!..

– Олив, ты его слышала. В нашем распоряжении не больше трех часов.

И со словами "я сам предупрежу мальчиков" он повел жену наверх.

Леон выдохнул и сел рядом с все еще розовой Розой.

– Все прошло не так уж и плохо.

– Слишком хорошо, я бы сказала.

* * *

По происшествии десяти минут сверху раздались шаги и с лестницы сбежали Рем с Джоном.

Оба покатывались со смеху, и не сразу заметили тихо сидящих за столом Леона с Розой.

– Ой, – Джон хихикнул и указал на них красному, как томат брату, – вот они где. Что ты о них

думаешь?

– Тоже что и ты.

Оба переглянулись и чуть было не попадали на пол от смеха. Наконец, справившись со

смехом, Джон икнул, и подошел поближе к столу:

– Тебя, Роза, мама ждет наверху, вещи собирать, – он прыснул и посмотрел на Леона, – а вам

здрасте.

И он, отвечая брату какими-то знаками на руках, протопал наверх по лестнице.

Видя, что брат покинул его на поле битвы, Рем тут же встал, и тоже убежал наверх.

Роза поднялась к себе в комнату и застала там мать, в некотором помрачении кидавшей вещи

ей на кровать.

– О, наконец-то. Давай помогай, все-таки это твои вещи.

Не успела Роза положить пару футболок в чемодан, и закинуть сверху полосатые джинсы,

как ее мама сказала:

– Будь любезна, милочка, объясни мне наконец, ктo сидит у нас внизу в гостиной.

– Мама... – oна поймала в воздухе летевший в нее свитер, и не глядя перекинула его в

чемодан. – Он ведь все сказал... Что же тебе еще хочется узнать?

– Правду, дорогая моя, правду.

Повисла пауза, во время которой Роза судорожно подыскивала ответ.

Олив смотрела на нее, держа в руках пару носков.

– Так ведь... я даже не знаю, мама, что говорить, он все сказал, – наконец ответила Роза,

наивно улыбнувшись.

– Неужели ты думаешь, что я поверю вo весь этот вздор?

Роза поймала еще пару джинс, летевших в нее маменькой, и, вертя их в руках, села на

краешек кровати. Что-то подобное она и ожидала услышать, когда Леон рассказывал все их

касающиеся внизу, но абсолютно не представляла, как убедить ее в его правдивости.

Помешкав с минуту, она сказала:

– А как же папа?

– Раф? А он здесь при чем? – тут же вскинулась Олив.

– Что он думает?

– Он... Ну, Раф, я полагаю, будет согласен со мной...

Она взяла из рук дочери джинсы и, аккуратно сложив их, уложила в чемодан. Из ее слов

было ясно: Раф поверил Леону. И теперь она, Олив, берет в свои руки оружие за

справедливость и правду.

Видя как Роза ухмыляется, Олив нахмурилась. Но сказать ничего не успела, за дверью

послышался шорох и в комнату вошел Раф. Он сел рядом с Розой.

– Олив, мне кажется, не стоит так паниковать. Мне даже кажется, что этому парню, Леону,

вполне можно верить, – давая понять, что слышал их разговор протянул он.

– Откуда ты знаешь, дорогой? Мы ведь видим его первый раз в жизни.

– Второй. Первый раз мы его видели во время болезни Роуз.

Олив скептически улыбнулась.

– Это был не он.

– Нет, он, я уверен, да и Роза может подтвердить, я уверен на все cтo процентов, что это был

он и никто другой, Олив. Он, если память мне не изменяет, плюс ко всему, ее вылечил и

спас. И после всего этого ты не будешь ему верить?

Две пары глаз уставились на смутившуюся Олив.

– Возможно, возможно, вы и правы, – сказала, немного погодя, та, – но я все равно

придерживаюсь мнения, что все эти сказки про него, и про тебя, Роза, чистейшей воды

нелепица и вздор.

Раф кинул на дочь обреченный взгляд и, вздохнув, встал.

– Через час чтобы все было собранно, – спокойно сказал он и покинул комнату.

Олив несколько минут сверлила взглядом дверной проем где исчез ее муж, потом встала и

отошла обратно к шкафу

– Ничего не говори, мне нужно время для раздумий.

– А я и не собираюсь... – отозвалась, сдерживая улыбку, Розa, и принялась укладывать в

чемодан свои шарфики.

* * *

Спустя два часа, из своих комнат вышли Рем с Джоном, таща за собой пару больших,

цветастых чемоданов, и с сумками в руках.

– Мама, зачем ты запихала мне в чемодан свои чашки с цветочками?.. Мой чемодан

развалится, я уже чувствую как он трещит! – прокричал Рем, и затем поморщился: чемодан

брата наехал ему на ногу. – Джон окончательно потерял зрение...

– Вот еще. На себя посмотри. До сих пор не стер с себя зубную пасту!

– Мальчики, мальчики, – Раф протиснулся между уже покрасневшим Ремом, и мрачным

Джоном, неся у себя над головой черную сумку-чемодан, – поторопитесь.

– Дорогой! – донесся из спальни четы усталый голос, – ты забыл статуэтку дельфина от

мамы! Ее нельзя вот так запросто перевозить в дорожной сумке, она ведь разобьется!

– Бедная наша хрупкая бабуля... Как она может помещаться в сумке папы? – нахмурившись,

спросил Рем у брата.

– Рем! Олив... я сейчас вернусь, одну минуту.

– Но ты еще забыл и шкатулку с моими драгоценностями!

Раф наконец протиснулся между уже успевшими развеселится близнецами на лестницу, и

спускаясь, выкрикнул:

– Одну минуту, Олив! Я уже спускаюсь. Мальчики, за мной.

Спускаясь, они чуть не сбили с ног в свою очередь поднимавшуюся Розу, с пустой сумкой

для пляжа в руках. За ней шел Леон, во время успевший подхватить ее, когда Рем нечаянно

толкнул ее своим чемоданом. Пропуская их вперед, Раф тихо хмыкнул, и в его глазах

заплясали веселые огоньки.

Не обращая внимания на вылупившихся на них близнецов, Леон с Розой поднялись наверх.

– А чего это он себе позволяет? – поинтересовался Джон, скидывая свою сумку на пол у

изножья лестницы, и глядя как Леон что-то говорит его сестре и та смеется. – Кем он себя

возомнил?

– Тем, кем он является Джон... – глубокомысленно пропел Раф, с пыхтением опуская свою

поклажу на пол и снова поднимаясь наверх.

– Вот ведь морской угорь, – весело сказал Рем брату и тот хихикнул, – такой же

изворотливый, хитрый...

– Рем!

– Ладно, пап! – взревел тот, и тихо добавил, обращаясь к брату. – Помяни мое слово, не

пройдет и месяца, как от Poзы останутся одни косточки.

– И пустое место, – размечтался Рем и добавил со скорбной миной, – вот бедняга Роуз. Нам

надо бы пожалеть ее.

Глава 12: Подозрение

А Роза тем временем стояла рядом с комодом в своей комнате, складывая всякие безделушки

себе в сумку и бросая косые взгляды на смотревшего в окно Леона.

– Знаешь, Леон, а ведь ты мог бы мне помочь.

– Чем именно? Собрать все это лучше получится у тебя.

– Извините, зачем ты поднялся тогда?

Леон наконец отвернулся от окна, и повернулся к ней.

– В целом... отнести этот чемодан вниз.

– Ну так... – она дотянулась ногой до крышки вышеупомянутого чемодана и захлопнула его, -

можешь относить.

Леон усмехнулся, и, перешагнув через него, сел на кровать.

– У тебя отличные родители.

– Да? – Роза не слушала. Она в задумчивости смотрела на старенький, уже видавший виды

браслетик, отчаянно проблескивающий отдельными своими частями у нее на ладони. – Так

ты отнесешь чемодан?

– Надо отдать им должное, они не совсем тебя испортили.

– Серьезно? – oна повертела в руках шкатулку, подаренную ей на пятнадцатилетие мамой, и,

кинув туда клубок всяко-разных цепочек, принялась ее встряхивать.

Потом oна вдруг перестала ее трясти, и в комнате на миг воцарилась тишина. Роза

недоуменно уставилась на Леона.

– Что?

– Твои родители, Роза, я говорил о твоих родителях – Леон мягко забрал шкатулку из ее рук и

положил ее в сумку для пляжа. – Oни тебя совсем не испортили.

Роза так и осталась стоять с протянутыми руками и недоуменным видом. Леон, глядя на нее,

слегка улыбнулся. Глаза его блеснули.

– Я очень благодарен твоим родителям. За тебя, Роза.

Повисла тишина, нарушаемая разве что еле слышными звуками пыхтения, и перетаскивания

чего-то тяжелого, из комнаты близнецов в коридор.

Роза отнюдь не была уверена в том, что правильно поняла значение его слов, хотя

интуитивно почувствовала что-то не совсем обычное, и даже странное, витавшее в воздухе.

Если она не совсем грубо ошибалась, то это самое "что-то" исходило ни от кого иного, как от

Леона. Она недоуменно подняла на него глаза.

– Благодарен? – сбивчиво переспросила она. – Но почему?

– За тебя, – просто ответил Леон, не отводя от нее внимательного взгляда. На его губах

играла странная улыбка.

Слушая, как в соседней комнате что-то с грохотом падает на пол, и кто-то что-то быстро

говорит, Роза всмотрелась в золотистые глаза стоящего перед ней парня. То, о чем он

говорил, и как она это поняла, если верно судить о его словах, сводилось к тому, о чем она в

последнее время совсем не хотела думать. То, что послужило главной причиной ее мучений

с Кристофером. То, на чем стояло табу. И для ее мыслей, и для слов.

– Но что... – запинаясь начала она, стараясь не думать о только что промелькнувшей в ее

голове мысли, объяснявшей сказанное Леоном, – это значит?

Она уже почти пожалела, что задала этот вопрос. Но от ответа Леона ее избавил треск

распахнувшейся двери, и в комнату влетел Рем.

Он на мгновение застыл в дверях, переводя взгляд с покрасневшей сестры на смотревшего

ей в лицо Леона. Последний вздрогнул, и посмотрел на него.

– Рем? – Роза с ужасом заметила, что голос ее звучит как у утопленницы: хрипло и с

надрывом. – Что случилось?

– Там это... – Рем с подозрением смотрел на Леона, – мама нашла твою футболку, Роза, тy,

которая потерялась. И она зовет тебя. Наверное за тем, чтобы...

– Где она?

– В ванной, но...

– Я иду.

И Роза, не оборачиваясь, покинула комнату, Рем за ней. Леон же остался недвижим. Он в

оцепенении смотрел на дверной проем, где исчезли брат с сeстрой, а потом, словно пройдя к

какому-то решению, неуверенно улыбнулся и тоже вышел из комнаты.

* * *

До самого отбытия, Роза старалась не сталкиваться с Леоном, и даже не смотреть на него.

В ее душе поселилось коварное подозрение, мешавшее ей трезво оценить все произошедшее

в ее комнате, и прийти к правильному выводу. Ее сердце тревожно сжималось при мысли о

том, что чуть было не сказал Леон, а рассудок протестовал перед нелепостью подобной

идеи. Она просто не могла оценить ситуацию, поскольку так до конца и не услышала, что

именно он имел в виду.

До сих пор ей даже в голову не могло прийти, что Леон, подумать только, Леон, мог питать к

ней нечто большеe, чем просто дружескую привязанность. Мог видеть в ней не просто

друга, а девушку. Роза содрогалась при мысли о том, что он может стать вторым

Кристофером. Что он теперь будет ей намекать на свои чувства, и ждать от нее взаимности.

Подобно статуе, высеченной из гранита, он никогда не показывал, и не проявлял по

отношению к ней мягкости, ничего такого, что могло склонить ее к мысли, что он к ней

неравнодушен. Она никогда не замечала, чтобы он странно вел себя, заставляя ее краснеть,

или говорил что-либо подозрительное... Ну, кроме сегодняшнего разговора, разумеется.

Она раздраженно тряхнула головой, пытаясь отогнать эту мысль. Нет, это совершенно

невозможно, неправдоподобно... Леон не из таких, он не может чувствовать так же и тоже,

что и бедный Крис. Он всегда был хорошим другом, ничем больше. Он никогда не давал ей

понять, что именно чувствует, да и чувствует ли вообще.

Но как она не успокаивала себя, как не уверяла в нелепости своих же собственных догадок,

все равно никак не могла отделаться от ощущения неловкости и смущения, каждый раз как

случайно ловила на себе его взгляд.

Наконец настало время отбытия. Все сгрудились с кучей сумок и чемоданов в гостиной,

тяжело дыша и переговариваясь между собой. Раф безуспешно пытался объяснить

сыновьям, куда они направляются, поскольку сам этого не знал; Олив была занята тем, что

снимала с холодильника магнитики, Роза тихо читала книжку, а Леон, казалось, был

погружен только в изучение собственных мыслей.

Наконец, когда все магнитики исчезли c изрядно похорошевшего холодильника в сумку их

обладательницы, Леон встал со стола, на котором сидел, и обвел взглядом гостиную.

– Что ж, – сказал он, – нам пора. Все готовы?

Он пересчитал все чемоданы, и все сумки, находящиеся в гостиной, а потом обвел всех

быстрым взглядом. Роза поморщилась.

– Думаю сейчас вы все удостоверитесь в том, что я говорил часа два назад правду, и

получите доказательства правдивости моих слов.

В гостиной наступила мертвая тишина. Все, за исключением Розы, впились в него острым

взглядом.

– Сейчас ваша задача, – продолжал, как ни в чем не бывало, Леон, переводя взгляд своих

золотых глаз с одного лица на другое, и на миг останавливая его на побледневшем лице

Розы, – соблюдать спокойствие.

– Мы все умрем? – не выдержал Джон. Его личико горело возбуждением, предвидя

возможные приключения и опасности. Раф тихо хихикнул.

– Если будете меня слушать, то нет. Но может быть серьезная опасность, – добавил Леон и

понурившийся было Джон немного оживился. – А сейчас, если вопросов нет, то пожалуйста,

возьмите в руки свои сумки и чемоданы. Роза...

Он подошел к почему-то побледневшей девушке, и та нехотя подняла на него глаза.

– Тебе надо будет удерживать с собой всех их, – oн оглянулся на Олив с Рафом, – возьмите

свои сумки.

Все, с большим или меньшим пыхтением, дотянулись до своей поклажи.

Роза соскользнула с одного из чемоданов и встала рядом с Ремом.

Леон встал рядом с ней.

– Теперь держитесь за Розу.

– То есть как?

Олив переглянулась с мужем. Тот был не менее удивлен этой просьбой.

– Вам надо будет держатся за нее, просто держатся.

С кислой миной, Джон с Ремом уцепились за руку Роуз. Олив, немного помедлив, и с таким

видом, как будто никак не может понять, кто выпустил Леона из сумасшедшего дома, тоже

взялась за ее руку. Хихикнув при мысли о том, как они бы выглядели, продвигаясь вот таким

способом по улице, Раф тоже ухватился за локоть дочери.

Подождав с минуту, чтобы все приняли более удобное им положение, успевали держать при

себе все сумки с чемоданами, и при этом держались за руку Розы, Леон тоже подошел к ней

на ходу доставая из кармана светящуюся панель, и она нехотя подняла на него взгляд.

Их тут же обволокло яркой дымкой, которая все сгущалась, увлекая их прочь. Руки

родственников тисками сжимали руку Розы, но она не решалась ослабить его хватку, тем

более что и другая ее рука тоже была не в самом лучшем состоянии. Где-то сбоку отчаянно

вопили Рем с Джоном. Олив как-то тихо поскуливала, а Раф просто весь сжался.

Вопреки всем ожиданиям Розы, переход затянулся. И когда она наконец почувствовала у

себя под ногами землю, то не могла не сдержать вздох невероятного облегчения. Руки у нее

занемели, уши болели от воплей братьев, были еще и другие причины ее нежелания

находится в положении глаза в глаза с Леоном.

Рем уже повалился на один из чемоданов и что-то поскуливал себе под нос. Раф похлопывал

по спине дрожащую жену и что-то тихо ей говорил. Джон застыл в том же положении, в

котором приземлился, и теперь с ужасом осматривал местность.

Роза последовала его примеру, и тоже осмотрелась. Она была уверена, что они приземлятся

на площади, и Мадам Виолиннет запишет даты рождения ее родственников, и цель их

первого перемещения, но ошиблась. Они стояли посреди уже знакомого ей луга,

освещенного горевшей на небосводе луне. Слева возвышался дом, который они совсем

недавно, а может и довольно давно, покинули. Такое понятие как время уже совсем ею не

ощущалось.

Все еще ломая голову над этим вопросом, она вздохнула. Как позже выяснилось, ей совсем

не обязательно было волноваться на сей счет. Оказывается, через вышеупомянутую мадам

проходят лишь определенные личности, а родственники этих самых личностей проходят

автоматически, но об этом Роза не знала, и продолжала недоумевать.

И тут она вдруг обнаружила, что час поздний, а она, оказывается, безумно устала. Ноги ее

подкосились, и она плюхнулась на один из чемоданов.

Вокруг нее все более или менее пришли в чувство. Джон подошел к матери, и горестно ей

поведал, что у него уже скрутило живот от голода, поскольку они уже часа три не ели, а с его

растущим организмом пища крайне важна. Рем тоже что-то проворчал, и, отвечая на его

вопрос, Раф ошеломленно смотрел на Леона. Последний подошел к ним и начал что-то

говорить. Что именно, Роза не поняла. Мозг ее то включался, то выключался. Она, слегка

покачиваясь, встала, но потом опять бессильно упала на чемодан. Замечая, что с его дочерью

творится что-то неладное, Раф прервал свои разговор с Леоном, и указал ему на нее.

Последний тут же оценил ситуацию. Он подошел к ней и помог подняться.

– Роза, потерпи еще немного. Нам осталось только добраться до дома, – голос его звучал тихо

и ласково.

– Я не хочу спать. И не захочу, – она только теперь заметила, как из дома вышли двое мужчин

и теперь уже тащили прочь всю их поклажу. – Это кто?

– Наши помощники.

Раф с женой и сыновьями не стали надолго задерживаться на промозглой поляне, и, получив

от Леона утвердительный знак, сразу же устремились к дому, по пути обсуждая всю красоту

окружающего их пейзажа и возможность перекусить перед отдыхом.

Лениво наблюдая за тем, как они исчезают в дверях, Роза только и мечтала о том, чтобы

добраться наконец до вожделенной спальни и уснуть глубоким сном. Мысли ее, подобно

сонным гусеницам, ползли в голове, одна сменяя другую, и она уже не старалась обуздать

их.

То, что она осталась наедине с Леоном, в ситуации, которую так избегала, и при том под