Текст книги "Перекресток (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Индия

13 лет

Мама в миллионный раз взъерошила мне волосы.

– Стооооой. Было же нормально. – Я оттолкнула ее.

– Прости. – Она подняла руки, отказываясь от борьбы с моими вьющимися волосами. – Прости, я забыла твое средство.

– Все в порядке. Я просто воспользуюсь этим. – Я сняла с запястья резинку для волос и быстро собрала свои локоны в высокий хвост. Поскольку на прошлой неделе я их обрезала, это было все, что я могла сделать. Концы на шее немного доставали меня, но, по крайней мере, они почти не касались моего лица.

Обычно, когда волосы были распущены, это выглядело мило. Мой стилист научил меня, как их поправлять, и дал специальное средство, но мама забыла его, когда мы собирали вещи.

Папа хлопнул в ладоши и вышел из спальни.

– Кто хочет поужинать?

– Я. – Мама улыбнулась, когда он подошел к ней сзади и заключил в объятия. – Я умираю с голоду. Индия тоже. Она проголодалась.

Я наморщила нос.

– Нет, это не так.

– Да, это так, – прошептал папа маме.

– Вы, ребята, такие надоедливые. – В тот момент, когда эти слова слетели с моих губ, мой желудок заурчал так громко, что они оба рассмеялись. – Ладно, я проголодалась. Мы можем идти?

– Ага. – Папа обнял маму за плечи одной рукой, а меня – другой, прижимая нас обеих к себе. Затем мы втроем направились к двери. Вместо того, чтобы отпустить нас, он вцепился в нас еще крепче и развернул, так что нам пришлось выбираться наружу боком.

– Папа. Серьезно? – Я хихикнула, но тоже не отпустила его. Я продолжала прижиматься к нему, пока мы спускались по лестнице и шли по каменной дорожке.

– Левой. – Он выставил левую ногу. – Павой. Левой. Правой.

Мы шли, толкаясь, и улыбались все шире, пока не добрались до лоджа, и только тогда он отпустил нас.

Папа сжал мамину руку и поднес костяшки ее пальцев к своим губам для поцелуя. Они все время целовались.

– Что, если мы бросим нашу работу и переедем в Монтану? – спросил он.

Я ахнула.

– Ч-что? Ты хочешь переехать?

– Грант, – упрекнула его мама. – Будь серьезен.

– Подумай об этом, Эллен. Каждый вечер мы могли бы видеть это. – Он махнул свободной рукой в сторону гор.

Я остановилась. Мое сердце забилось слишком быстро.

– А как же мои друзья? И моя школа? А как же наш дом?

Мама бросила на папу хмурый взгляд и ткнула его локтем в ребра.

– Нет, тыковка. Я просто шучу. Забудь, что я это сказал.

Воздух вырвался из моих легких.

– Ты уверен?

– Не волнуйся. – Папа сжал мое плечо. – Мы никуда не переезжаем.

– Хорошо. – В Монтане было весело проводить отпуск, но я не хотела здесь жить.

– Пошли. Давайте поедим. – Он провел нас внутрь лоджа и через вестибюль в столовую.

Почти за каждым столиком сидели гости. Большинство людей были одеты так же, как и мы, в туристические ботинки и шорты. Некоторые были в джинсах и повседневных рубашках. После того, как мы поднялись на Тропу Раслера, я сменила свое туристическое снаряжение на «Джорданы», шорты для бега и неоново-зеленую футболку свободного покроя.

Мама терпеть не могла мою любовь к неоновой одежде. Единственный вариант, который ей нравился, был розовый, но поскольку я терпеть не могла девчачьи цвета, она предпочитала мои зеленые, желтые, синие и оранжевые футболки. По крайней мере, в Монтане ее никогда не волновало, что на мне надето, лишь бы я пользовалась солнцезащитным кремом.

Она сказала, что ей нравится мой независимый дух, но иногда, обычно на школьных мероприятиях, когда рядом были другие мамы, она придавала моей одежде забавный вид. Я думаю, она хотела, чтобы я была больше похожа на других девочек в моем классе и была менее независимой.

Слишком плохой. Девочки, которым нравились платья и макияж, были грубыми, и все, что они делали, – это говорили о мальчиках. Даже девочки из футбольной команды сейчас были одержимы мальчиками. Это раздражало.

– Добрый вечер, мистер и миссис Келлер, – поприветствовала нас официантка, доставая из стопки три меню. – Пожалуйста, сюда.

Было здорово, что кто-то из сотрудников вспомнил нас, хотя в прошлом году мы не приезжали. У папы было очередное напряженное лето на работе, поэтому мы с мамой отправились в Париж.

Именно тогда она, наконец, согласилась позволить мне подстричься. Мы ходили за покупками в «Шанель», и у одной из сотрудниц были короткие вьющиеся волосы. Мама сказала, что это ее вдохновило.

Мои волосы не были похожи на волосы той милой француженки, но это ничего. Я скучала по возможности собирать их в конский хвост. Каждый раз, когда я жаловалась, папа говорил мне, чтобы я не волновалась, потому что у нас быстро растут волосы.

Я заправила прядь волос за ухо, когда хозяйка проводила нас к нашему столику.

– Приятного аппетита, – сказала она.

Папа отодвинул стул для мамы и мой стул одновременно. И рассевшись, мы просмотрели меню и три варианта сегодняшнего ужина.

– Я возьму стейк, – сказал папа.

– Никакой рыбы. – Мама нахмурилась. – Или курицы. Или вегетарианских блюд. Пожалуй, я возьму спагетти и обойдусь без фрикаделек.

Мама не была вегетарианкой, но в последнее время она стала отказываться от красного мяса. Наш шеф-повар уже сто лет не готовил нам бургеры или стейки. Но говядина была важной частью здешнего меню, и она несколько дней ворчала по этому поводу.

– Я тоже возьму стейк. Можешь взять мои овощи, – сказала я ей.

– Отличная попытка. Вы будете есть свои овощи, юная леди.

– Прекрасно, – проворчала я.

Овощи были отвратительными. Единственное, что мне нравилось, – это кабачки с маслом.

Пока папа и мама обсуждали карту вин, я оглядела зал в поисках Уэста.

Я еще не видел его, а мы здесь уже три дня. Может, он уехал на этой неделе? Вчера я видела, как Джекс играл с другими маленькими детьми. Они все гонялись друг за другом у качелей. Но Уэста не было.

– Я забыла свою книгу, – сказала я. – Можно мне вернуться и взять ее?

– Ты собираешься читать за обеденным столом? – спросил папа, а мама ответила:

– Конечно.

Всякий раз, когда они оба говорили одновременно, я всегда выбирала тот ответ, который мне нравился больше всего.

Поэтому я встала и улыбнулась маме, прежде чем направиться в столовую.

Моя любовь к чтению была единственным общим хобби, которое было у нас с мамой. Она всегда позволяла мне брать с собой в поездки дополнительные книги. В Париже она покупала сумки в скучных дизайнерских магазинах. Я настояла на том, чтобы мы пошли в «Парк де Пренс» (прим. ред.: Парк де Пренс – футбольный стадион в Париже (Франция), вмещающий 47 929 зрителей), где играл футбольный клуб «Пари Сен-Жермен». Но больше всего мы повеселились, когда вместе ходили из книжного магазина в книжный.

Мама и папа могли разговаривать друг с другом, пока я читала. Я почти дочитала эту книгу и не хотела бросать, поскольку осталось всего пятьдесят страниц.

Я сбежала по ступенькам крыльца, собираясь спрыгнуть с последней, когда меня остановил смех.

Девушка, на вид примерно моего возраста, с длинными светло-рыжими волосами, одетая в ярко-розовый сарафан, исчезла за углом лоджа.

Кто это был? Она была еще одной гостьей? Может, она захочет завтра потусоваться или что-то в этом роде. Она любила плавать? Папа обещал, что завтра я смогу поплавать на лодке по реке. Она могла бы пойти со мной.

Я свернула с дороги, чтобы догнать ее и представиться. Но как только выглянула из-за угла здания, я услышала другой голос. Голос мальчика.

Уэст.

Девушка держала его за руку, когда он тянул ее к амбару.

На нем были джинсы и рубашка на пуговицах. Его волосы были длиннее и немного растрепаны на макушке. Он выглядел… старше. Выше. Намного выше.

Сейчас ему было пятнадцать, и он учился в старшей школе.

Девочка продолжала хихикать, пока они шли к амбару. Она отстранилась, улыбаясь так, как девочки в школе улыбались мальчикам.

Он улыбнулся ей и сильно потянул за руку, притягивая к себе. Затем наклонился и поцеловал ее.

Это не было похоже на поцелуи, которые папа дарил маме. Это не был быстрый поцелуй.

Губы Уэста скользнули по губам девушки. Он обнял ее и обеими руками скользнул по ярко-розовому платью к ее ягодицам.

Звук хлопнувшей дверцы машины на парковке оторвал их друг от друга.

Девушка вытерла губы, когда взгляд Уэста метнулся в сторону шума.

Прежде чем они успели заметить меня, я отпрянула назад, прижимаясь всем телом к бревенчатой стене лоджа. Затем я медленно отодвигалась, пока не скрылась из виду.

У меня было странное ощущение в животе, когда я поднялась по ступенькам крыльца и поплелась в столовую. Это была девушка Уэста? Они часто целовались?

Я знала, что такое поцелуи. Вроде у нескольких старших девочек из моей клубной футбольной команды были парни. Я случайно услышала, как они говорили о языках и о том, что их трогали пальцами, – я была слишком взволнована, чтобы погуглить, что это значит, и ни за что не стала бы спрашивать маму.

Уэст и та девушка целовались языками?

– Где твоя книга? – спросил папа, когда я подошла к столу.

– Я передумала. Мне не хочется читать.

Его глаза сузились.

– Ты в порядке?

– Да. – Я с грохотом опустилась на стул, схватив бокал рутбира (прим. ред.: рутбир – сладкий североамериканский безалкогольный напиток), который официант принес вместе с бутылкой вина для моих родителей.

То ли из-за овощей, то ли из-за избытка газировки, но в течение всего ужина в животе у меня было противно. И я не могла перестать думать о Уэсте и той девушке.

Она была симпатичной. Действительно симпатичной. Мне нравились ее прямые волосы. И мне даже понравилось ее розовое платье.

Кто она такая, кстати? Ее не было у костра для гостей после ужина. Может быть, она жила в Монтане и ходила в школу вместе с Уэстом.

– Хочешь еще? – спросил папа, сидя на стульях у камина. Другие гости передавали по кругу пакет с зефиром.

– Не-а. Я правда не голодна.

– Ты в порядке?

– Кажется, я перебрала рутбира. Можно мне зайти в дом?

– Конечно. – Мама положила руку мне на лоб, она всегда так делала, когда я плохо себя чувствовала. – У тебя нет температуры.

– Со мной все будет в порядке. – Я встала, чтобы поцеловать папу в щеку и обнять маму. Затем я пошла в коттедж и взяла из своей комнаты книгу. Но было слишком душно, и даже при открытом окне, проведя десять минут на кровати, я почувствовала, что вспотела. Так что я взяла свою книгу в мягкой обложке и поставила ее на столик для пикника рядом с коттеджем.

Это был тот самый столик, за которым мы с Уэстом делали бумажные самолетики во время нашей последней поездки. Нашел ли он тот самолетик, который я оставила для него в крепости? Играл ли он вообще в этой крепости, раз ему уже пятнадцать?

– Привет, Индия. – Стол покачнулся, когда Уэст сел на скамью напротив.

– Привет. – Я оторвала взгляд от книги и встретилась с его карими глазами.

У него были красивые глаза. Мой желудок снова странно сжался.

– Как дела? – спросил он.

– Хорошо. – Я потянула себя за волосы, которые щекотали мне шею. – А твои?

– Неплохо. Это было хорошее лето.

– Это хорошо. – Я теребила уголок страницы, не зная, что еще сказать.

Почему с ним было так трудно разговаривать? Это же Уэст. Может быть, потому, что я подсмотрела, как он целовался с той девушкой? Почему сейчас он был не с ней? Сказал ли ему его отец, что он должен снова пойти потусоваться со мной?

Уэст пошевелился, чтобы достать что-то из кармана джинсов. Он бросил на стол колоду карт.

– Помнишь, как играть?

– Помню.

Он перетасовал колоду, и карты затрепетали, когда он соединял их вместе. После того, как он раздал каждому из нас по пять карт, он достал небольшой контейнер с зубочистками, которые мы могли использовать в качестве ставок.

– Как думаешь, сможешь меня обыграть?

– Думаю, мы это выясним.

После десяти раздач он так и не выиграл. И странное ощущение в моем животе переползло выше, к сердцу.

– Сегодня вечером удача на твоей стороне. – Он вздохнул, сдавая три карты из своей колоды.

– Или, может быть, ты не силен в покере.

Уголок его рта приподнялся.

– Может быть.

– Мы могли бы сыграть в другую игру. Или заняться чем-нибудь другим.

– Чем, например?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Я, эм, видела тебя с девушкой раньше. Она могла бы поиграть с нами.

– Ей нужно было идти домой.

Он уставился на меня поверх своих карт.

– Я видел тебя раньше.

– Видел? – Мои щеки вспыхнули.

– Очень яркая футболка.

Отлично, он поймал меня на шпионаже. Не было смысла отрицать это.

– Она твоя девушка?

Уэст пожал плечами.

Это было «да» или «нет»? Я не поняла, что означало это пожатие плечами.

– У тебя есть парень? – спросил он.

– Мне всего тринадцать. Папа говорит, что у меня не может быть парня, пока мне не исполнится тридцать. Но у некоторых девушек из моей футбольной команды есть парни. Им по пятнадцать.

– Ванессе пятнадцать. – Ванесса. Ее звали Ванесса, и ей было пятнадцать.

Странное ощущение в животе вернулось.

И я даже пожалела, что мне не пятнадцать.

Глава 11

Индия

– Ждите звонка от моего адвоката, – сказал Джонатан Ли таким громким голосом, что мне пришлось отвести телефон от уха.

– Вы можете дать ему этот номер. До свидания, мистер Ли.

Вешать трубку было бессмысленно. Он уже закончил разговор.

– Черт. – Опершись локтями о стол, я уронила голову на руки и застонала.

Вот тебе и продуктивное, тихое воскресное утро в кабинете, чтобы разобраться с электронной почтой. Я не только отвечала на звонки с шести, но и не могла бы сосредоточиться даже чтобы спасти свою жизнь. Каждые десять секунд мои мысли возвращались к Уэсту.

О чем, черт возьми, я думала, целуясь с ним прошлой ночью? Как будто между нами не было и так сложных отношений. Может, если я притворюсь, что ничего не произошло, он тоже так сделает.

Я списывала свое полное отсутствие здравого смысла на усталость и шок. Уэст разбудил меня от глубокого сна, чтобы сообщить новость о Джонатане. Затем коснулся моей руки, и мы словно перенеслись в прошлое.

Вернулись к тем временам, когда я ничего так сильно не хотела, как прикосновения Уэста. Когда я бы все отдала за еще один поцелуй.

И я позволила ему поцеловать себя. И, боже, это было так приятно. Я уже и забыла, как приятно чувствовать поцелуй мужчины, который умеет пользоваться своим языком.

У Уэста был такой же вкус. Пряный и мужественный, с оттенком зимней грушанки и мяты. Он все еще возит «Альтоиды» (прим. ред.: Альтоиды – это марка мятных леденцов, продаваемых в основном в фирменных металлических банках) в своем грузовике? Я не могла есть «Альтоиды», не думая о Уэсте и старом потрепанном грузовике.

Что было бы, если бы я нас не остановила? Трахнул бы он меня на том новом диване в «Беартусе»?

Возможно. И я, вероятно, позволила бы ему это.

Но мой мозг включился на долю секунды, достаточную для того, чтобы я нажала на тормоза. И поскольку Уэсту явно нельзя было доверять, я захлопнула дверь у него перед носом и заперла ее на засов.

Что со мной было не так? Почему я не смогла устоять перед этим мужчиной? Последнее, что мне было нужно, так это запутанный роман с Уэстом Хейвеном – моя личная жизнь и так была в руинах.

Больше никаких поцелуев. Я приехала сюда, чтобы выполнить работу для отца, а потом уехать. И я бы не вернулась в Техас. Он больше не был моим домом. Может быть, в следующий раз я перееду в Калифорнию. Или в Нью-Йорк. Или в Париж.

Не то чтобы я любила Париж, но, по крайней мере, мама часто навещала бы меня.

И я была уверена, что никогда не увижу Уэста Хейвена.

Но мечтам о побеге во Францию придется подождать. Я была занята. Сегодня уезжало множество гостей, а завтра прибудет еще куча. Обслуживающему персоналу не помешала бы помощь, а у меня было две свободные руки. Поэтому, как только номера начнут освобождаться, я подключусь.

Но сначала я позвоню своему адвокату и оставлю длинное сообщение о Джонатане Ли. Этот идиот не прочитал контракт в деталях. Частью наших общих условий был испытательный срок, точно такой же, какой я ввела для сотрудников.

Джонатану заплатят за его время, но я бы не хотела, чтобы он работал на этом ранчо. Я много лет не видела мать Уэста и не разговаривала с ней, но я бы не потерпела, чтобы Лили чувствовала себя некомфортно в этом месте из-за мужчины.

Я набрала контакт отца, собираясь поделиться с ним своими переживаниями, но чуть не выронила телефон, когда Уэст вошел в дверь моего кабинета.

Это был первый раз, когда он переступил порог. Обычно он просто смотрел на меня из коридора.

– Хорошее кресло.

– Эм, спасибо? – Наконец-то прибыла замена. Моя поясница радовалась.

Он плюхнулся на складной стул и скрестил руки на груди. Затем, в истинно западной манере, он замолчал и уставился на меня.

– Тебе что-то нужно? – Пожалуйста, пожалуйста, не упоминай о поцелуе.

– Я подумал, нам нужно поговорить.

Фух.

– Хорошо.

– Ты наняла Джонатана Ли.

– Эм, да. Мы обсудили эту тему вчера ночью. – До того, как он поцеловал меня. До того, как я поцеловала его в ответ. – Я уже уволила Джонатана Ли.

– После того, как я уволил его.

– Ты считаешь, что можешь уволить кого-то, кто на тебя не работает?

Один уголок этого восхитительного, талантливого рта приподнялся.

Он умел целовать жестко и нежно одновременно. Жестко, но нежно. Это была самая странная головоломка, которую я никогда не разгадывала. Ни один другой мужчина, с которым я целовалась, не мог этого сделать. Только Уэст.

– Индия.

Я моргнула. Дерьмо. Я смотрела на его губы.

– Уэст.

– Джонатан Ли. Он ублюдок.

– Поэтому его уволили, и теперь он угрожает подать на меня в суд. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

– Ты не знаешь людей в этом сообществе.

– На самом деле, это я знаю. – Тем не менее, меня задело, что это прозвучало как обвинение. – К чему ты клонишь?

– Дело в том, что я не могу винить тебя за то, что ты наняла Джонатана Ли, когда меня не было рядом, чтобы предоставить справочную информацию.

– Ой. – Совсем не то, что я ожидала от него услышать.

Он глубоко вздохнул и наклонился вперед, чтобы опереться локтями о колени. Сегодня никакой ковбойской шляпы. Только пыльно-зеленая бейсболка с логотипом СККМ и полями, загнутыми книзу в форме буквы U.

Уэст всегда выглядел сексуально в шляпе. В любой шляпе. Но бейсболка мне очень понравилась.

Сегодня он побрился. Щетина, которая царапала мне губы прошлой ночью, исчезла. Прошло много времени с тех пор, как я целовала чисто выбритого Уэста. Я не могла вспомнить ее достаточно хорошо, чтобы решить, какая версия мне нравится больше.

И я бы ни при каких обстоятельствах не позволила себе узнать об этом. С поцелуями покончено. Покончено. Никогда, никогда больше.

Черт возьми, я хотела, чтобы он поцеловал меня. Прямо сейчас. На этом столе. Я хотела, чтобы он вытащил меня из моего нового кресла и поглотил целиком.

Я сосредоточилась на невидимой точке на столе, радуясь, что она находится между нами. Затем скрестила ноги, изо всех сил стараясь заглушить пульсацию, зарождающуюся во мне.

– Я не знаю, что делать дальше. – Он говорил таким тихим голосом, что я затаила дыхание, чтобы не пропустить, что он скажет дальше. – Я никогда не думал, что это случится.

Этого не должно было случиться.

Это заявление вертелось у меня на языке, но я сдержалась.

Уэст ни в чем не виноват. Во время переговоров Кёртис совершенно ясно дал понять, что это его ранчо. Его курорт. Он принимал решения за свою семью.

Он всегда отталкивал Уэста, задолго до того, как бизнес пришел в упадок. Возможно, если бы он прислушался к мнению Уэста, я бы сегодня здесь не сидела.

Проблемы начались после того, как они купили соседнюю собственность. Кёртису следовало быть осторожнее. Одобрил ли это Уэст? Или пытался убедить своего отца в обратном?

– Я вижу, какие вопросы вертятся у тебя в голове, Индия. Давай. Спрашивай.

О, у меня были вопросы. Много-много вопросов, большинство из которых касались логистики, с которой я пыталась разобраться самостоятельно. Уэст, вероятно, смог бы ответить на них менее чем за две минуты.

Сколько гостей может отправиться на экскурсию одновременно?

У вас еще есть гид по рыбалке нахлыстом?

Какие документы нужны гостям, чтобы отправиться на осеннюю охоту?

Вот только спросила я не об этом.

– Зачем вы купили соседнее ранчо?

Лицо Уэста окаменело, он стиснул зубы. Я тут же пожалела о своем вопросе.

– Земля – это единственное, что имеет значение.

– Это не причина.

– Достаточная причина.

Конец дискуссии. Я подняла руки.

– Хорошо.

– Джекс отдал свои документы?

– Да. – Я кивнула. – Я полагаю, благодарить за это нужно тебя.

– Всегда пожалуйста. Он здесь не так давно, но тоже может ответить на твои вопросы. Тара – отличный источник информации. Уайатт тоже. И я помогу, чем смогу.

Сможем ли мы работать вместе? Учитывая всю нашу историю, сможем ли мы пережить это?

– Я была бы признательна, если бы ты высказался по нескольким вопросам, касающимся курорта.

– Отлично.

Прежде чем я смогла начать задавать вопросы, зазвонил мой телефон. На экране высветилось имя мамы.

– Мы поговорим позже. – Уэст встал и, прежде чем я успела его остановить, вышел из кабинета.

Когда звук его шагов затих, я откинулась на спинку кресла и вздохнула, сбрасывая звонок мамы. Я перезвоню ей позже, когда мое сердце перестанет бешено колотиться.

Что ж, по крайней мере, он не упомянул о поцелуе. Он, вероятно, пожалел о нем. Жалела ли я? Может быть. Нет, не совсем.

Мне было приятно, когда меня целовали.

Я соскучилась по поцелуям.

Я зевнула. При мысли о том, чтобы посидеть здесь еще минутку, даже в моем новом удобном кресле, у меня по коже побежали мурашки. Кофе. Мне нужно было выпить еще кофе. Потом, может быть, я бы просмотрела макет веб-сайта, который прислал мой графический дизайнер сегодня утром.

Мы выбрали фирменный стиль в винтажном стиле, вдохновленный старыми постерами с родео и западным искусством. Это будет невозможно не полюбить.

Я направилась в вестибюль, слишком уставшая, чтобы сегодня общаться с кухонным персоналом. Каждый раз, когда я заходила в «пространство Рида», мне казалось, что я иду на войну. Вместо этого я совершала набеги на кофейники, расставленные для гостей. Иногда навещала Мари, администратора, работающую в выходные и вечерние часы.

На данный момент она казалась моим единственным союзником.

Мари училась в старших классах средней школы и работала здесь летом, пока осенью не пойдет в колледж. Из всех сотрудников Мари была моей любимицей. В основном потому, что искренне улыбалась, когда я заходила в вестибюль.

Я скучала по искренним улыбкам.

Но когда я шла по коридору, до моего слуха донеслись голоса из вестибюля.

– Я увольняюсь.

Я замерла. Кто увольняется? Мари? Нет, не Мари.

– Деб, – сказал Уэст.

О, слава богу. Мари не собиралась увольняться. Подождите. Почему Деб здесь? У нее сегодня выходной.

– Не делай ничего импульсивного, – сказал ей Уэст.

– Она лишила меня обеденного перерыва.

Прошу прощения? Нет, я не лишала ее обеденного перерыва. Я сказала ей, что у нее есть один час, а не два.

– Обсуди это с Индией, – сказал он. – Я не собираюсь вмешиваться в это.

– Неважно, – пробормотала Деб. – Ванесса искала тебя.

Ванесса. Как девушка-подросток Уэста, Ванесса, с которой он целовался в пятнадцать лет?

Волна старых воспоминаний, чувств, которые я была недостаточно взрослой, чтобы понять, нахлынула так быстро, что у меня закружилась голова.

– Ладно. Я пойду поищу ее, – сказал Уэст. – Что ты вообще здесь делаешь?

– У меня дома закончились яйца. Я зашла украсть несколько штук на завтрак.

– Что? – Он фыркнул. – Нет. Сходи в магазин.

– А тебе-то какое дело? Не ты же их покупаешь.

– Мне плевать, кто здесь платит за еду. Если ты не на смене, это не для тебя. Поняла?

– Боже, какой же ты сварливый.

– Иди домой. – Дверь лоджа открылась и мгновение спустя захлопнулась.

– Как ты думаешь, он ее трахает?

Я съежилась. Кто-то из гостей мог услышать вопрос Деб.

– Кого? – спросила Мари.

– Индию. Рон сказал, что, когда он занес ей ужин в пятницу вечером, Уэст был там.

Так вот почему я легла спать голодной? Чтобы Рон мог посплетничать с Деб?

– О, эм… я не знаю, – пробормотала Мари. – Я просто занимаюсь своими делами.

– Тебе так повезло, что ты скоро уволишься, – заныла Деб.

– Знаю. Я вроде как ненавижу эту работу, – сказала Мари.

Ой. Может быть, это не имело ко мне никакого отношения. Но все равно было больно.

– Ладно, я пойду стырю яиц и пойду домой, – сказала Деб.

– Но Уэст сказал…

– Уэста здесь нет, не так ли? И, кроме того, ему на самом деле все равно. Это всего лишь несколько яиц.

Уволена. Я собиралась уволить Деб. Блять. Вот только я еще не была готова ее уволить. У меня не было запасного плана. Если бы я могла потерпеть ее еще пару недель, то смогла бы сделать это.

Она пронеслась через вестибюль в столовую, не обратив внимания на меня в коридоре.

Я дала своему сердцу несколько мгновений прийти в себя, затем расправила плечи и вышла в вестибюль.

– Привет, Мари.

– Здравствуйте, мисс Келлер. – Она улыбнулась. Вот только эта улыбка уже была не такой, как раньше, менее приветливой. Или, может быть, на самом деле она таковой никогда и не была. Может быть, я видела то, что хотела видеть, а не то, что было на самом деле.

Я подошла к кофейному столику, наполнила белую керамическую кружку и взяла ее с собой в столовую. Если у меня будет тяжелый день, я могла бы с таким же успехом справиться со всеми своими головными болями.

Пора на войну.

В тот момент, когда я вошла в кухню через вращающуюся дверь, Деб вышла из холодильника с коробкой яиц.

Я приподняла бровь, потягивая кофе.

– О, я, э-э-э, собиралась…

– Сходить, – закончила я за нее. Прежде, чем сдамся и уволю ее. – В продуктовый магазин. У тебя дома закончились яйца.

Она сглотнула, ее глаза вспыхнули паникой.

Рид, стоявший у раковины в белом поварском халате и зеленой бандане на каштановых волосах, усмехнулся, когда она поставила яйца на стол из нержавеющей стали и поспешила прочь.

– Она думает, что это место принадлежит ей, – сказал он, когда Деб ушла.

– Не ей. Мне. – Я кивнула на листок бумаги, лежащий на стойке рядом с ним. – Это мое новое меню?

Он взял листок и протянул мне.

– Спасибо. – Я взяла его у него, быстро просматривая обновления. Салат из цветной капусты с киноа и карри. Полента из козьего сыра со сливками и Рататуем. Лапша рамен с кунжутом и чесноком. У меня заурчало в животе. – Выглядит аппетитно.

– Если я не хочу готовить вегетарианские блюда, это не значит, что я не умею их делать.

– Я с нетерпением жду возможности попробовать их.

– Я закажу все, что мне нужно, на этой неделе. Новое меню появится на следующей.

– Превосходно. – Я положила меню на стол рядом с омлетом и вышла из кухни, вдыхая ароматы бекона, картофельных оладий и блинчиков, которые подавались в столовой на утреннем «шведском столе».

У меня потекли слюнки, но вместо того, чтобы взять тарелку, я отправилась в свой кабинет за сумочкой и ключами.

Деб была не единственной, кому нужно было сходить в продуктовый магазин.

– Я скоро вернусь, – сказала я Мари, допив свой кофе и поставив чашку в корзину для посудомоечной машины.

– Хорошо. – Она помахала рукой. – До встречи.

Выходя на улицу, я достала из сумочки солнцезащитные очки и, прежде чем подняться по лестнице, взглянула вверх.

По траве, направляясь к амбару, шли бок о бок Уэст и Ванесса.

Дежавю было таким сильным, что я споткнулась на верхней ступеньке. Я протянула руку, чтобы схватиться за перила, прежде чем упасть.

Все повторялось. Все было почти также. Не хватало только моей короткой стрижки и неоново-зеленой футболки.

Волосы Ванессы были того же клубничного оттенка, что и в юности. Они были уложены длинными волнами, ниспадавшими каскадом по спине. Она прижалась плечом к плечу Уэста, глядя на него снизу вверх с улыбкой.

Он улыбался в ответ.

Настоящей улыбкой.

Она сказала что-то, что заставило его рассмеяться. Это был низкий, раскатистый смех, которого я не слышала уже очень-очень давно. Он все еще смеялся, когда обнял ее за плечи и притянул к себе.

Может быть, они были просто друзьями. Или, может быть, они были вместе – в таком случае ему, вероятно, не следовало целовать меня.

Даже если они не были парой, между ними была привязанность. Привязанность, которая могла перерасти в любовь. У меня так резко свело живот, что меня чуть не вырвало кофе.

Что случится, если он влюбится в этом году? В свою возлюбленную детства или в кого-то другого?

Я буду здесь, чтобы наблюдать. Я буду вынуждена наблюдать.

Это разобьёт мне сердце.

Когда Уэст и Ванесса уходили, непринужденно разговаривая, его рука все еще обнимала ее за плечи, реальность наших отношений поразила меня так сильно, что я не могла дышать.

У него была своя жизнь. Это была его жизнь.

И я не была ее частью. Я никогда не была ее частью.

Уэст всегда значил для меня больше, чем я для него. Отношения между нами были… ничем. У нас не было никаких отношений.

В детстве я воображала, что это нечто большее. Но между нами ничего не было.

Ничего.

Какого черта я оказалась в Монтане?

Ради папы. Я была здесь, чтобы выполнить папину работу. Это было единственное, что заставляло меня держаться на ногах. Это была единственная причина остаться.

Я на дрожащих ногах подошла к своей машине, запрыгнула внутрь и уехала с ранчо.

В ту минуту, когда я выехала на шоссе, я впервые за много недель смогла вздохнуть свободно.

Часть меня хотела просто продолжать ехать. Было бы так просто продолжать ехать.

Но я пошла в продуктовый магазин. Я купила еды для своего коттеджа. А когда вернулась на ранчо, Уэста и Ванессы там уже не было.

Возможно, они улизнули, чтобы целоваться в амбаре.

Это не имело значения. Я была здесь, чтобы выполнять работу.

Так что я зашла внутрь и принялась за работу. Чем скорее Ранчо «Хейвен Ривер» заработает в полную силу, тем скорее я смогу уехать отсюда.

И никогда не оглядываться.