Текст книги "Перекресток (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21

Индия

Мой взгляд переместился с ноутбука на картину, висевшую на стене кабинета.

Акварельная лошадь смотрела прямо на меня.

Я предположила, что она принадлежит Уэсту. Это было похоже на то, что он выбрал бы для кабинета.

Но, возможно, Кортни использовала это пространство, когда работала здесь. Был ли это ее кабинет? Проводила ли она часы за этим столом? Нравилось ли ей то кресло, которое я выбросила несколько недель назад?

Возможно, причина, по которой Уэст редко заходил в эту дверь, была не во мне.

А в Кортни.

Ее имя теперь ассоциировалось в моем сознании с этим кабинетом. С этим ранчо. С его крахом.

Мне было кого винить в нем. Кортни.

И Кёртиса.

Уэст много лет боролся со своим отцом, но я всегда думала, что их споры происходили из-за мелких разногласий, таких как расположение ворот в заборе. Или из-за кучи ненужного оборудования.

Как мог Кёртис за спиной Уэста совершить покупку земли? Знал ли он, что это глупо? Предполагал ли он, что Уэст не согласится?

Какими бы ни были доводы Кёртиса, они были ошибочными. Точно так же, как с его стороны было неправильно продать это ранчо мне, не привлекая Уэста.

Я предполагала, что Уэст знал. Что пока я пыталась провернуть эту сделку, Кёртис держал Уэста в курсе. Те несколько бесед, которые у меня были с Кёртисом во время переговоров, были краткими.

Но на самом деле он просто полностью отверг Уэста. Неужели отец Кёртиса также с ним обращался? Это было в стиле Хейвенов?

Это было такое предательство. Почему Уэст так спокойно отнесся к этому? Прошло больше месяца, и каждый раз, когда я думала об этом, я злилась.

И все же Уэст казался таким спокойным во время нашей вчерашней прогулки. Или, может быть, он просто оцепенел.

Что ж, у меня было достаточно ярости на нас обоих. А Кёртис даже не был моим отцом.

Папа всегда говорил о Кёртисе такие замечательные вещи. Он называл его «хорошим человеком».

Не слишком ли я доверяла мнению своего отца? Повлияло ли его высокое мнение на мои собственные суждения?

Папа ошибся в Кёртисе. Он ошибся и в Блейне.

От одной мысли об имени Блейн у меня скривились губы. Его последнее электронное письмо было вверху моего почтового ящика с пометкой «не прочитано». Мне не нужно было открывать сообщение, чтобы узнать, что внутри.

Требование.

Блейн всегда выдвигал требования. Но мы больше не были женаты. Я ничего ему не должна. Так что он мог принять мое молчание за ответ.

Нет.

Тот же ответ, что я отправила ему по электронной почте после его утреннего звонка.

Быстрым нажатием кнопки «Удалить» его электронное письмо было отправлено в цифровую корзину. Я открыла Гугл, собираясь просмотреть наши последние отзывы, когда в дверь постучали.

– Здравствуйте, Индия, – сказала Тара, входя внутрь. – У вас найдется свободная минутка?

– Конечно.

Она хмуро посмотрела на складной стул, прежде чем сесть.

– Я знаю, что мне нужны стулья получше. Просто они пока не в приоритете. – И у меня здесь было не так много посетителей. Персонал, даже новые сотрудники, казалось, избегали моего кабинета. Всегда, когда у меня было собеседование, я проводила его в столовой, где было светло и просторно.

– Я… – Она замолчала, прищурившись, глядя мне в лицо. – У вас измученный вид.

– Я очень устала. – Я даже не обиделась на этот комментарий. Это была чистая правда. – Я плохо спала. За дверью коттеджа живет сова, которая сделала своей личной миссией в жизни следить за тем, чтобы я спала не более четырех часов в сутки.

Хотя прошлой ночью сова заметно отсутствовала. Или я просто не слышала ее, когда Уэст лежал в моей постели.

– Сова. Знаете, один из мальчиков мог бы решить эту проблему для вас.

Я зевнула, прикрыв рот рукой.

– Мальчиков?

– Уэст или Джекс. Я никогда не перестану думать о них как о мальчиках. Лили – моя самая лучшая подруга на свете, а они – самые близкие люди, которые у меня есть, они мне как сыновья.

– Ааа. – Это мило. – Я уверена, что сова скоро улетит.

– Я удивлена, что Уэст не прогнал ее. – В глазах Тары появился блеск.

Черт возьми. Если Тара знала, что Уэст был в моей постели, то это был только вопрос времени, когда остальные обитатели курорта тоже узнают. Если уже не узнали.

Я не видела его с тех пор, как он выскользнул из «Беартуса» на рассвете. Но, очевидно, кто-то обратил на это внимание.

Мы не могли продолжать в том же духе, не так ли? Мы не могли продолжать притворяться, что мы те же люди, что и раньше. Это не было недельным свиданием. Я была здесь не в отпуске.

Впервые в жизни я могла провести с Уэстом больше семи дней. Правда, мы все еще прятались друг от друга, как подростки. Не было никаких обещаний. Никаких обязательств.

И я уеду. Может быть, не через неделю, но я уеду.

Мне снова придется расстаться с ним, не так ли?

На этот раз навсегда.

Боль в груди была такой сильной, что мне стало трудно дышать. Я потянулась за бутылкой с водой и сделала большой глоток, чтобы прогнать комок в горле. Затем я заставила себя улыбнуться Таре.

– Что случилось? – спросила я, отказываясь даже принимать во внимание ее замечание о Уэсте.

– Грейдер (прим. ред.: Грейдер – прицепная или самоходная машина для планировки и профилирования площадей и откосов, разравнивания и перемещения грунта, снега или сыпучих строительных материалов) здесь, чтобы помочь с дорогой.

– Наконец-то. – Я вздохнула. – Мне потребовалось всего одиннадцать телефонных звонков. И каждый из них стоил моего времени и настойчивости, если дорога, похожая на стиральную доску и выбоины останутся в прошлом.

– Стоит иногда побыть скрипучим колесом (прим. ред.: идиома, которая обозначает: вы не получите помощи, если будете молча терпеть неудобства, об услугах нужно попросить).

– Я не боюсь быть скрипучим колесом.

– Хорошо. – Она рассмеялась. – Нам нужно еще немного покопаться в этом месте. Что подводит меня к следующей теме.

– Лааадно, – протянула я.

– Думаю, нам нужно нанять помощника. Кого-то, кто мог бы присмотреть за стойкой или помочь с уборкой, в зависимости от занятости.

– Хорошая идея. Я внесу вакансию в список.

Она моргнула.

– Правда? У меня была заготовлена целая речь, чтобы убедить вас.

– Ты бы хотела произнести ее?

– Не совсем. – Она рассмеялась. – Спасибо.

– Пожалуйста.

Я уже составила финансовые прогнозы с привлечением дополнительных сотрудников. Мои электронные таблицы составляли мне компанию ранним утрами, после того как мистер Сова будил меня от глубокого сна.

Расходы на еще одного сотрудника существенно не повлияли бы на наши доходы, если мы будем обеспечивать 70% заполняемость лоджа в летний сезон. Осенью и весной нам потребуется заполнить только 30% лоджа. Я была консервативна в своих оценках и планировала на зиму 0%.

Теперь, когда у курорта не было долгов и я обеспечила ему значительный приток капитала, это будет прибыльный бизнес. Если дела пойдут хорошо, к следующему году часть денежных средств можно будет направить на улучшение ситуации.

До конца летнего сезона мы будем заняты на 94%. В отдельные дни несколько номеров останутся свободными, но в остальном мы будем забиты до отказа. Я попросила свою маркетинговую компанию предоставить мне специалиста по рекламе, и кампания, которую мы запустили в Фейсбуке и Инстаграме, ориентированная на жителей Монтаны, сработала.

– Как гости? – спросила я Тару. – Все довольны?

– Никаких претензий. Выбор вин пользуется огромным успехом. А о новом меню Рида говорит весь город. Нам звонят люди и спрашивают, открыт ли ресторан для посетителей.

– Правда? – Хм. – Будь я проклята.

Заставив Рида добавить в меню вегетарианские блюда, он вдохновил его на творческий подход к нашим блюдам. Две недели назад он предложил мне новое меню, и, когда я дала ему добро, он немедленно заказал все необходимое.

Все, о чем я просила, – это чтобы мы сохранили традиционное субботнее приготовление пищи у костра и чтобы он сочетал блюда на ужин с нашим новым выбором вин.

Личный сомелье мамы прислал мне свои последние рекомендации. Два огромных холодильника для вина, которые я купила для кухни, теперь были полностью заполнены. Именно благодаря этим холодильникам Лиза, наша барменша, теперь улыбалась, когда мы пересекались.

На это у меня ушли недели, но в конце концов я привела финансовые дела в порядок.

С ранчо было проще всего. На прошлой неделе Уэст неохотно прислал мне свои таблицы. Возможно, Кёртис и не допустил его к покупке земли, но в остальном Уэст управлял животноводством четко и эффективно.

Он вел подробные записи о доходах и расходах. У него были электронные таблицы по смене пастбищ и меткам коров. Он использовал хеджирование, чтобы компенсировать рыночные риски, и, хотя некоторые годы были лучше, чем другие, ранчо приносило хорошие деньги.

По сравнению с данными, полученными с ранчо, бухгалтерия курорта представляла собой сущую неразбериху.

Кёртис объединил все отделы, и получить точное представление о том, какие из них приносят доход, и их рентабельность было невозможно.

Больше нет.

Бронирование коттеджей принесло наибольшую прибыль или будет приносить ее после завершения ремонта. Номера в лодже были на втором месте. Экскурсии также были довольно прибыльными, хотя общая сумма дохода была небольшой, потому что мы могли взять немного людей, так как их нужно было сажать на лошадь. Тем не менее, это тоже был плюс.

Питание и алкоголь? Я считаю, что повышение цен на наши пакеты «все включено» помогло бы, но, если бы мы могли привлекать местных жителей для проведения вечеринок или особых торжеств, это могло бы компенсировать и убытки.

– Мы должны открыть ресторан для посетителей. Я поговорю с Ридом о том, что это повлечет за собой. Нам понадобится система бронирования и решить, сколько дополнительных посетителей мы сможем разместить помимо приглашенных. Вероятно, нам понадобится специальная страница на веб-сайте. Может быть, объявление в местной газете.

– Ваш мозг работает со скоростью мили в минуту, не так ли? – спросила Тара.

Я улыбнулась.

– Почти каждый день.

Другого выхода не было. Если я собиралась превратить этот курорт в успешный бизнес менее чем за год, у меня не было времени откладывать изменения в долгий ящик. До того, как я уеду из Монтаны, ранчо «Хейвен Ривер» должно будет работать как хорошо смазанный механизм.

– Я не буду мешать вам работать. – Тара встала. – Мне все равно лучше вернуться к стойке. Закончу кое-что, прежде чем отправлюсь домой.

– Спасибо. За все.

– Это вам спасибо. Сомневаюсь, что Кёртис когда-нибудь признает это, но вы делаете здесь невероятные вещи, Индия. Вы были нам нужны.

К моему горлу снова подступил комок, он стал вдвое больше, но я сумела выдавить из себя невнятное:

– Спасибо.

Она в точности повторила слова Уэста.

Ты была нам нужна.

Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз чувствовала себя нужной. Желанной. Я скучала по тому, чтобы быть желанной. Возможно, потому, что мужчиной, с которым я всегда чувствовала себя желанной, был Уэст, и мы провели слишком много лет в разлуке.

Но, может быть, этот год в Монтане все-таки не будет таким тяжелым. Может быть, мы с Уэстом могли бы стать своего рода друзьями. Вернуться к тому, с чего начали.

Узнать друг друга получше, как это было прошлой ночью.

Мы часами говорили ни о чем. Обо всем на свете. Мы задавали друг другу бесконечные вопросы, пока лежали, свернувшись калачиком, в моей постели.

Его любимым блюдом были чизбургеры. Он не мог вспомнить, какую физическую книгу читал в последний раз, но он слушал аудиокниги – он любил триллеры. Если бы он оказался на необитаемом острове и мог взять с собой только три вещи, он бы выбрал топор, зажигалку и меня.

Он бы выбрал меня для своего острова.

Каждый раз, когда я думала об этом, я улыбалась.

Мой телефон на столе завибрировал, и имя на экране не только стерло мою улыбку, но и вызвало у меня дерганье глаза. Блейн. Похоже, он почувствовал, что я в хорошем настроении. Или это, или то, что я удалила его электронное письмо. Если я отправлю его на голосовую почту, он просто будет звонить снова, и снова, и снова.

– Привет, – ответила я.

– Ты меня игнорируешь.

Я ущипнула себя за переносицу.

– Я ответила на твой звонок, не так ли?

– А на мое электронное письмо?

Этот человек мог разрушить чудесный день быстрее, чем молния может расколоть дерево.

– Ответ отрицательный. Он останется отрицательным, сколько бы раз ты ни задавал один и тот же вопрос.

– Индия.

– Блейн. – Я передразнила его предостерегающий тон. – Отправь документы. У меня нет причин приезжать в Техас, чтобы подписать их. Я занята работой. Так что, если есть что-то еще, пожалуйста, услышь меня.

Это было все, о чем я когда-либо просила Блейна. Не просто слушать. Но и слышать. Я не была уверена, что он вообще на это способен. Я потратила время, крича в пустоту о нашем браке.

Блейн молчал на другом конце провода. Молчание, которое я слышала слишком часто.

Это означало, что он не закончил спорить. Это означало, что он будет продолжать давить, давить и давить, пока я не сдамся.

Не в этот раз. Я не собиралась уступать. Он уже получил все, что хотел. Я должна была сохранить эту последнюю уступку, эту дистанцию.

Я повесила трубку, не заботясь о том, что это только разозлит моего бывшего мужа. Это был не первый раз, когда я бросала трубку. И не последний.

Лошадь на картине пристально смотрела на меня, когда я взглянула через стол. Она хмурилась? Мне показалось, что она хмурится.

Вероятно, это была лошадь Кортни. Сварливая лошадь.

Мне не хотелось терпеть ее хмурый вид до конца дня, поэтому я закрыла ноутбук, положила его в сумку и вышла из кабинета на кухню.

Рид был одет в свою обычную поварскую куртку и мешковатые брюки. На нем была оранжевая бандана. Вместо теннисных туфель на нем были красные кроксы и желтые носки.

– Здравствуй, – поздоровался он от кухонного стола, где готовил салат с пастой орзо.

У меня потекли слюнки при виде хрустящих огурцов и сочных помидоров.

– Проголодались? – спросил он.

– Умираю с голоду. Я ничего не ела с самого завтрака.

Рид ухмыльнулся и пошел за тарелкой. И после того, как я съела немного салата с пастой, мы почти два часа говорили об открытии ресторана для посетителей.

У него были свои опасения. Я узнала, что первой реакцией Рида на новые идеи было автоматическое «нет». Но чем дольше мы разговаривали и чем больше времени я давала ему на размышление, тем больше он рассматривал такую возможность. К тому времени, как официанты приготовились к обеду, Рид уже набрасывал дополнения к своему бюджету.

Бюджет, из-за которого он скулил и ныл, когда я представила его ему несколько недель назад.

Бюджет, с которым он быстро смирился и теперь правил железной рукой. Очевидно, ему не нравилось быть последним в гонке за прибылью.

– Я хочу, чтобы это заведение было доступно только по предварительному заказу, – сказал он. – Люди должны думать заранее, чтобы поесть здесь.

Это не был эксклюзивный ресторан в Нью-Йорке. Если это сработает, мы не собирались отказывать клиентам. Вероятно, он и сам придет к такому выводу. В конце концов. Если нет, я сама установлю параметры.

– Давай оба немного поразмыслим, – сказала я. – И поговорим о деталях через несколько дней.

Он кивнул.

– Хорошо.

– Я позволю тебе вернуться к работе. Спасибо, что уделили мне время.

– Хотите поужинать?

Да. Я умирала с голоду, а салата с макаронами было недостаточно.

– Ты не возражаешь?

– Что бы вы хотели? Сегодня у нас фирменное блюдо – бургер-барбекю.

– Звучит заманчиво. Не мог бы ты приготовить два?

– Нет проблем. Дайте мне несколько минут. Мы сделаем их и подадим.

– Спасибо. – Я помахала ему рукой и ушла, оставив его работать, а сама побродила по столовой, чтобы пообщаться с гостями, пока ждала.

Я только что закончила разговор с молодоженами из Юты, когда одна из официанток появилась с пластиковым пакетом «на вынос», в котором лежали два контейнера.

– Вот, пожалуйста, мисс Келлер.

– Спасибо. – С едой в руке я вышла из столовой.

За стойкой сидела новая сотрудница Тары. Она была одной из школьных подруг Ханны и, несмотря на невероятную застенчивость, была милой. Я улыбнулась ей, затем поспешила из лоджа к своей машине, припаркованной возле «Беартуса».

Пока я добиралась до дома Уэста, мои нервы были на пределе. Это ведь было нормально, правда? То, что я пришла с ужином? Он же не сочтет это навязчивым или просьбой о помощи, не так ли?

Прошло много времени с тех пор, как я волновалась по этому поводу. Последним парнем, с которым я встречалась, был Блейн. И даже тогда я не могла припомнить, чтобы так волновалась или радовалась, просто… увидев его.

Уэст всегда вызывал у меня трепет.

Мое сердце бешено колотилось, когда я припарковалась у его дома. В тот момент, когда я вышла на улицу и захлопнула дверцу машины, он вышел из своей двери.

Его походка была легкой. Уверенной. Своего рода развязной, но не принужденной и не дерзкой. Она была уверенной. Это был Уэст. Он стоял на верхней ступеньке крыльца с кривой усмешкой на губах.

– Привет.

– Привет. – Когда-нибудь я перестану походить на запыхавшегося подростка, когда вижу его. Не сегодня, но когда-нибудь.

Он был одет в джинсы и выцветшую темно-синюю футболку с эмблемой Университета штата Монтана, которая обтягивала его бицепсы и широкую грудь. Волосы у него были влажные, ноги босые. Вероятно, он весь день проработал на улице и вернулся домой, чтобы принять душ.

– Что у нас в пакете? – спросил он.

– Ужин.

– Ужин. Это новая концепция для нас.

– Что ты имеешь в виду? Мы уже ужинали вместе раньше. Как насчет тех хот-догов, которые мы готовили на костре?

– Женщина. – Он потер рукой подбородок, пряча улыбку. – Иногда я задаюсь вопросом, не была ли ты рождена, чтобы спорить со мной.

– Мне нравится спорить с тобой.

– Мне тоже это нравится.

Боже, флиртовать с Уэстом было весело. Мы флиртовали недостаточно.

– Ужин – это взятка.

– О, тогда это должно быть вкусно. – В его ярких карих глазах плясали веселые искорки. – Каковы условия взятки, мисс Келлер?

– За дверью коттеджа сидит сова. Он постоянно будит меня.

– Сова? – Уэст приподнял бровь.

– Я ничего не выдумываю. Прошлой ночью ее там не было. Но она прилетает, ухает, и это будит меня. Поэтому я угощаю тебя ужином. Бургеры и салат с пастой в обмен на восемь часов спокойного сна.

Он спустился по лестнице, обдуманно делая каждый шаг. Его движения совпадали с ударами моего сердца. И хотя он был босиком, он ступил на гравий, сокращая расстояние между нами, пока его грудь не коснулась моей.

Пристальный взгляд Уэста блуждал по моему лицу, вероятно, видя усталость, о которой Тара так откровенно говорила ранее. Он накрутил прядь моих волос на указательный палец.

– Ты знаешь, я не могу обещать восемь часов спокойного сна.

Я рассчитывала на это.

– Семь.

Его глаза сузились.

– Шесть.

– Договорились. – Я приподнялась на цыпочки, ища его губы, когда звук подъезжающей машины заставил меня остановиться.

Взгляд Уэста устремился поверх моей головы на дорогу. Он весь напрягся.

– Что? —Я обернулась и увидела блестящую красную «Хонду».

– Черт, – отрезал он.

Машина развернулась, затем припарковалась под другим углом, чем я припарковала «Дефендер». Параллельно дому, а не перпендикулярно, как будто водитель ожидал, что его вышвырнут с территории.

– Кто…

Прежде чем я успела закончить свой вопрос, дверь открылась, и из нее вышла женщина. Она огляделась по сторонам, прежде чем поправить солнцезащитные очки на своих гладких темных волосах.

Ее карие глаза остановились на Уэсте, и она выпрямилась, захлопнула дверцу машины и обогнула капот. Она двигалась грациозно, практически паря над крупным гравием подъездной дорожки.

Всю свою жизнь я завидовала женщинам, которые не спотыкались о собственные ноги.

Она улыбнулась, и это было потрясающе. Без сомнения, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела.

У меня была та же мысль, когда я встретила ее много лет назад.

– Привет, Уэст.

Он долго смотрел на нее, затем напряжение, казалось, спало с его лица.

– Привет, Кортни.

Глава 22

Индия

23 года

– Почему ты нервничаешь? – спросил папа.

– Я не нервничаю.

– Индия. – Он хмурился всякий раз, когда я лгала.

– Что происходит? – спросила мама с заднего сиденья.

– Ничего, – ответила я, затем сунула руки под бедра, чтобы не ерзать, когда мы въезжали на территорию курорта.

Он выглядел так же, как и два года назад. Ну, не совсем так, как раньше. Амбар выглядел потрепанным, деревянная обшивка была больше серой, чем коричневой, которую я помнила по прошлым посещениям. Рядом с лестницей в лодж раньше стояли два вазона из-под виски, но их не было, и вместо них на столбиках крыльца висели четыре корзины с цветами. Но в остальном лодж и домики практически не изменились.

Все выглядело так же.

Но ощущения были другими.

В этой поездке все было по-другому.

И я чертовски нервничала.

Я оглядела территорию в поисках темноволосого ковбоя. Уэста нигде не было видно. И когда мы припарковались, никто не вышел из лоджа, чтобы поприветствовать нас в Монтане. Не то чтобы мы нуждались в приветствиях. Мы знали дорогу.

Вот только я не могла припомнить ни одной поездки, когда Кёртис или администратор не встретили бы нас на парковке и не помогли донести наши сумки до Шале «Беартус».

Папа, должно быть, тоже заметил их отсутствие, потому что, выходя из машины, он наморщил лоб.

– Я пойду зарегистрирую нас.

Мы с мамой присоединились к нему на гравийной дорожке. Она подождала, пока он зайдет внутрь, и только потом улыбнулась.

– Он неважно себя чувствует. Может, нам стоило пропустить эту поездку.

– Но ему здесь нравится.

Она с трудом сглотнула и несколько раз моргнула, чтобы прогнать слезы. В присутствии папы мама не улыбалась слишком ярко, но в присутствии меня – прятала слезы.

Мы надевали маски для моего отца. Она скрывала печаль, а я – беспокойство.

По крайней мере, рядом со мной она могла быть настоящей.

Я сохраняла видимость для них обоих.

– Это пойдет ему на пользу, – сказала я. – У нас будет приятная, расслабляющая неделя. На этот раз никаких походов.

– Ни в коем случае. – Мама рассмеялась, следуя за мной к заднему сиденью, чтобы открыть люк «Эскалейда», который мы взяли напрокат в аэропорту Бозмена. В прошлом наш пилот доставлял нас в аэропорт Биг Тимбера, но там проводились ремонтные работы на взлетно-посадочной полосе, поэтому нам пришлось добираться из Бозмена.

Так вот почему Кёртиса здесь не было? Может быть, раньше ему звонили из службы трансфера на аэродроме, когда мы прилетали.

Папа вышел из лоджа как раз в тот момент, когда я доставала из машины наш последний чемодан.

Кёртиса по-прежнему не было.

Или Уэста.

Я старалась не показывать своего разочарования. Уэст все равно не мог подбежать и заключить меня в объятия. Никто, особенно мои родители, не знали о наших отношениях. Но я ждала два долгих года, чтобы увидеть его лицо.

Боже, я так по нему скучала. Больше чем разумно.

Нельзя сказать, что за последние два года я ни с кем не встречалась. У меня было несколько парней, но никто не вызывал во мне желания… большего.

Ни один из этих мужчин не заставил меня изменить свою жизнь. Но ради Уэста, возможно, пришло время попробовать. Внести несколько серьезных изменений.

Что, если я перееду в Монтану? Что, если у нас с Уэстом будет больше времени, чем неделя?

От одной только мысли о том, чтобы спросить, рассказать о себе, у меня внутри все переворачивалось. Но как бы я ни нервничала, как бы трудно мне ни было выставить свои чувства напоказ, это была та поездка, когда я, наконец, спрошу.

А что, если я останусь?

– Я разберусь с багажом, – сказала я родителям. – Вы, ребята, идите в дом и отдохните. Я вздремнула в самолете. Вы оба не спали.

– Мы можем помочь, – сказал папа.

– Кыш. – Я отмахнулась от него.

На самом деле он ушел только из-за мамы. Она взяла его под руку, преувеличенно зевнула и почти втащила его внутрь.

Я в последний раз оглядела курорт, обратив особое внимание на амбар и загоны для скота. Не было ни блестящего серого грузовика. Ни старого ржавого зеленого грузовика. Уэста тоже не было.

Перекинув сумку от «Шанель» через плечо, я взяла оба маминых чемодана и затащила их внутрь. Затем вернулась и забрала свой и папин, чтобы мы могли распаковать вещи.

Когда моя одежда была сложена и убрана в тот же комод в гостевой спальне, которым я пользовалась целую вечность, я обнаружила папу в гостиной.

Он стоял у окна, выходившего на поле за коттеджем.

Я заняла место рядом с ним.

– Ты в порядке?

– А ты?

– Просто день был долгий. – Долгий год.

Через неделю после того, как я окончила Бэйлор, я начала работать в папиной компании. Сказать, что последние двенадцать месяцев были интенсивным курсом по управлению крупной недвижимостью, было бы преуменьшением.

Это было похоже на то, как если бы папа пытался очистить свой мозг от знаний и внедрить их в мой.

У меня в голове не хватало места. У меня постоянно болел череп. У меня болело сердце.

Хотела ли я работать в сфере недвижимости?

Нет. Ни капельки. Но я бы сделала это ради папы.

– Это из-за Гарри Митчелла? – спросил он. – Я слышал, как вы с ним говорили.

– Пытались говорить, – пробормотала я.

Папа вздохнул.

– Я знаю, он был строг к тебе. Но если ты сможешь пережить такого клиента, то сможешь пережить любого.

– Со мной все будет в порядке. – Дело было не в том, чтобы выжить после Гарри Митчелла. Дело было в том, чтобы не дать этой свинье пощечину.

То, что он был нефтяным магнатом-миллиардером, не давало ему права относиться ко мне как к некомпетентному сотруднику. Это также не давало ему права пялиться на мою грудь или щипать меня за задницу.

Папа не знал, что Гарри не раз переходил черту дозволенного. Я держала это при себе. Но я жаловалась, что Гарри обращался со мной как с ребенком, своим снисходительным тоном. Он также называл меня маленькой девочкой.

Я чертовски ненавидела Гарри Митчелла.

Но скоро он перестанет быть моей проблемой. Коммерческая разработка, которой мы занимались при его посредничестве, была почти завершена. Тогда он станет далеким, неприятным воспоминанием.

– Я рад, что мы отправились в это путешествие, – сказал папа.

– Я тоже. – Я положила голову ему на плечо. Плечо, которое казалось более твердым и костлявым, чем обычно.

Этой зимой он слишком сильно похудел. Если в Техас приходил вирус простуды или гриппа, он его подхватывал. Болезнь за болезнью не давали ему работать. Его иммунная система была недостаточно сильной. Поэтому я решила сделать все, что в моих силах, чтобы помочь.

Я снова жила дома, и, хотя мне было жалко возвращаться в спальню своего детства в двадцать три года, папе было легче. Я ходила в офис и встречалась с его клиентами. Мы использовали как можно больше технологий, но в некоторые дни он был не в состоянии проводить видеоконференции. Поэтому я приносила работу домой и по вечерам, пока он сидел, откинувшись на спинку стула, передавала все ему. Затем каждое утро приступала к работе, выполняя его указания.

Я даже не пыталась скрыть усталость. Я была морально и эмоционально на пределе. И все, чего я хотела – это уволиться.

Могла бы я уволиться? Год назад такой вариант даже не пришел бы мне в голову. Но сейчас? Может быть.

Может быть, нам всем нужно было уволится.

Я так и хотела сказать об этом папе. Спросить его, не могли бы мы просто… остановиться.

Мог ли он остановиться.

Но я сдержалась. Прежде чем заговорить с отцом, мне нужно было повидаться с Уэстом.

Если он все еще хочет меня видеть, возможно, это будет не единственная моя поездка в Монтану в этом году. Может быть, будет легче убедить папу уйти на пенсию.

Если Уэст не захочет попробовать наладить со мной отношения, что ж… я буду опустошена. Но я все равно поговорю с папой – только это будет другой разговор.

– Нам нужна была эта поездка. – Папа подвинулся, обнял меня за плечи и притянул к себе. – Мы слишком много работали.

– Согласна. Особенно ты.

– Нет. Я в порядке. Все еще жив.

Все еще жив.

Мне никогда не переставало казаться странным, что мы так часто говорим о его смерти.

– Грант? – позвала из их спальни мама, где, вероятно, распаковывала его одежду. – Ты принял свои таблетки?

– Да, дорогая.

– Просто проверяю.

Я хихикнула.

– Сколько раз за сегодня?

– Двенадцать, – прошептал он. – Держу пари, что она дотянет до двадцати.

– Точно.

Он начал подсчитывать, как часто она спрашивала о его таблетках. Рекордным было тридцать один раз.

Мы вместе шутили по этому поводу, но он никогда не доставлял маме хлопот. Он просто говорил «Да, дорогая» по десять, двадцать или тридцать один раз в день.

Все еще жив. Лекарства плохо действовали на его организм, но он все еще был жив. И рак был четвертым членом нашей семьи.

Мама и папа, казалось, смирились с этим, но, насколько я знала, все хотели, чтобы рак свалил к черту.

– Что дальше? – Папа поцеловал меня в волосы, затем отпустил, хлопнув в ладоши. – Может, прогуляемся перед ужином? Исследуем?

– Исследуем место, где мы были бессчетное количество раз? – спросила мама, выходя из спальни со своим «Киндлом» в руках. – А мы не можем просто расслабиться и почитать до ужина?

– Я как раз хотел начать читать детектив, который ты мне купила. – Папа сел рядом с ней на диван, позволив ей прижаться к нему. – Куда ты его положила?

– В твой рюкзак.

– Где мой рюкзак?

– О, черт. – Я преувеличенно нахмурилась. – Я не взяла его с заднего сиденья.

– Я принесу. – Папа сделал движение, чтобы встать, но я отмахнулась от него.

– Нет, я сама. – Это дало бы мне еще один шанс найти Уэста.

Я схватила ключи со стола, собираясь выйти на улицу, когда раздался стук в дверь.

У меня екнуло сердце. Уэст?

Пришлось приложить усилия, чтобы вместо того, чтобы подбежать, подойти нормальным шагом и открыть дверь. Когда я повернула ручку, то увидела, что на крыльце стоит не Уэст.

Это была женщина с черными волосами, которые гладкими прядями падали на плечи. На вид она была примерно моего возраста. Ее улыбка была такой же яркой, как и свет, мерцающий в ее больших карих глазах.

– Здравствуйте. Добро пожаловать. – Она подняла корзину с подарками, висевшую у нее на предплечье. – Я хотела, чтобы это ждало вас, когда вы приедете, но сегодня я немного выбилась из графика.

– Спасибо. – Я взяла корзинку и взглянула на ее содержимое. Сухофрукты. Джем из черники. Бутылка красного вина.

– Все сделано в Монтане.

– Это восхитительно.

– Вы в первый раз у нас останавливаетесь?

– Эм, нет. Мы с родителями бывали здесь раньше. – Довольно часто.

– О боже. – Ее глаза расширились, когда она прижала руку ко лбу. – Мы встречались раньше, а я забыла?

– Нет.

Ее лицо я бы никогда не забыла. Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видела.