Текст книги "Перекресток (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

Уэст

Ты не можешь этого исправить. Но я могу.

Индия знала, как нанести удар. Каждый раз, когда я прокручивал в голове ее вчерашние слова, они задевали за живое.

Возможно, они не причиняли бы такой боли, если бы не были правдой.

Я не мог этого исправить. Но она могла.

С того момента, как она предложила мне работу на прошлой неделе, я потратил бесчисленное количество часов, пытаясь найти выход из положения. Чтобы взвесить свои ограниченные возможности. И лучшим решением, к которому я пришел, было… ничего.

Возможно, я решил эту проблему, позволив Индии взять все под свой контроль. Став ее сотрудником и выполняя ее приказы. Потому что у нас был шанс, и мы потерпели неудачу.

Потерпит ли Индия неудачу?

Нет. Не потерпит.

Упрямая, высокомерная часть меня хотела уйти. Позволить ей справляться со всем самой. Но когда дело касалось Индии Келлер, она всегда была той, кто уходил. Не я.

Я не мог этого исправить.

Но она могла.

Если я хочу, чтобы Скотоводческий Курорт «Крейзи Маунтин» преуспел, это произойдет не благодаря моим усилиям. Больше нет. Это было принятие? Мне потребовалась всего неделя, чтобы дойти до последней стадии горя. Должно ли это было занять больше времени? Возможно. Но я слишком устал, чтобы бороться с этим, и было слишком много работы, которую нужно было сделать. Работы, с которой я не собирался справляться в одиночку.

Я поднял кулак и постучал в дверь Джекса. Снова. Я стучал в эту чертову дверь уже пять минут.

– Джекс! – взревел я. Его грузовик был припаркован снаружи, и я был уверен, что он дома.

– Иду! – его голос звучал приглушенно из-за приближающихся шагов. Затем он распахнул дверь одной рукой, а другой застегнул молнию на джинсах. Его торс был обнажен, если не считать царапин от ногтей на грудных мышцах.

– Хороший засос.

– Черт. – Он хлопнул себя по шее, словно хотел стереть его. Затем провел обеими руками по лицу. – Что случилось?

– Ты только что встал с постели? Уже пять часов.

– Да, – его голос был хриплым, и от него несло выпивкой. – Вернулся вчера поздно ночью. Или рано утром.

– Прими душ. Затем тащи свою задницу в лодж и заполни документы для сотрудников. Завтра с первыми лучами солнца состоится прогулка, и ты должен быть гидом.

– Что? – Он покосился на меня.

– Работа, Джекс. Тебе нужно вернуться к работе. Уайатт не справится с этим в одиночку.

– Ты хочешь, чтобы я работал на нее?

– Да. Ради нее.

Он усмехнулся и скрестил руки на груди.

– Почему?

– А что еще тебе остается делать? Пить и бегать за женщинами?

– Ну… да.

– Черт возьми, Джекс. По крайней мере, ты честен. – Я уже и забыл, каково это – быть двадцатидвухлетним. Забыть о своих обязанностях ради хорошего времяпрепровождения и быстрого перепиха. Но Джекс мог веселиться в свободное время.

– С чего бы мне на нее работать? – спросил он.

– Потому что ей нужна помощь.

– Тогда она может нанять кого-нибудь.

– Так она и сделала. Она наняла меня.

Он моргнул.

– Подожди. Что? Ты работаешь на нее?

– Да. Я собираюсь управлять ранчо.

– Ты, блять, издеваешься надо мной?

– Нет.

У него отвисла челюсть.

– Зачем?

Для Индии. Этот ответ вызвал бы больше вопросов, чем я был готов ответить, поэтому я изложил ему другую версию.

– Я не знаю, о чем, черт возьми, думал папа. Я с ним не разговаривал. Но это наш дом. Это наша земля.

– Технически, это…

– Мне плевать на технические тонкости. Я не собираюсь покидать это ранчо. Я не могу. Ты можешь? Можешь уйти?

Он молчал.

– Можешь ты жить здесь и смотреть, как кто-то другой обрабатывает нашу собственность, управляет нашим скотом, ездит верхом на наших лошадях?

Его челюсть сжалась, пока он обдумывал мои слова.

– Дело не только в ранчо. Подумай о курорте. О сотрудниках. Тара работает здесь, сколько я себя помню. Уайатт тоже. Ты действительно собираешься оставить их заниматься своей работой и нашей в придачу?

Джекс любил Уайатта. И Тару. Они были семьей, и я еще до того, как он ответил, знал, что он скажет. Мы не могли отказаться от своих обязанностей, потому что это бы их по-королевски подставило.

Он глубоко вздохнул.

– Нет.

– Я тоже не могу. И именно поэтому я дам ей шанс. Именно поэтому я буду работать на нее.

– Черт возьми, – простонал Джекс. – Ты читал то, с чем она заставляет всех соглашаться?

– Да.

«Кодекс этики и служебного поведения сотрудников» был… основательным. Подписывая его, я соглашался не заводить романтических отношений с гостями, не брать оборудование для ранчо в личное пользование и не поносить курорт в социальных сетях. Документ явно был составлен юристами и, по моему мнению, был чрезмерным. Но, возможно, нам нужно было немного чрезмерности. Так что я подписал это чертово соглашение и отнес его ей вчера вечером.

– Это отстой, – пробормотал Джекс.

– Так и есть.

– Я слышал, она настоящая стерва.

– Следи за своим гребаным языком, – огрызнулся я, указывая на его нос. – Единственное предупреждение, которое я тебе сделаю. Не смей так о ней говорить.

– Ого. – Он поднял руки, глядя на меня так, словно у меня выросло две головы. – Господи, Уэст. Я просто передавал то, что сказала Деб вчера вечером в баре.

– Мне насрать, что говорит Деб. Ты будешь уважать Индию. Понял?

Он кивнул.

– Отлично. Черт.

– Хорошо. А теперь иди в душ. От тебя воняет.

– Спасибо, брат. – Он отошел от двери и попытался захлопнуть ее у меня перед носом.

Но я уже ушел, удаляясь от маленького домика, в котором жил Джекс. Это был один из двух домиков, которые мои бабушка и дедушка построили много лет назад для работников. Когда мой отец был ребенком, у них было двое работников, которые постоянно жили на ранчо.

С тех пор у нас не было сотрудников, которые захотели бы жить здесь, и о коттеджах почти забыли. Пока Джекс не вернулся домой из колледжа и не решил использовать один из них в качестве своего жилья. Другой все еще был заброшен, но Джекс упорно трудился, чтобы привести в порядок свой дом.

Этой весной я помогал ему устанавливать новую крышу, и он только что закончил ремонт ванной комнаты.

Ему нужны были деньги, чтобы завершить свои проекты. Деньги, которые он мог заработать у Индии.

Потому что кто, черт возьми, знал, что папа собирался делать теперь, когда он стал мультимиллионером.

Мой желудок скрутило, когда я забрался в свой пикап. Меньше всего на свете мне хотелось сегодня ехать домой к отцу, но я и так слишком долго откладывал этот визит.

Опершись локтем на открытое окно, я летел по грунтовой дороге, которая вела к папиному дому. Вечерний ветерок обдувал мое лицо прохладой.

Было на удивление легко объяснить Джексу, почему я собираюсь работать на Индию. Я верил каждому своему слову. Когда мне удастся провести с ней больше пяти минут, может быть, я и ей расскажу.

Боже, вчера вечером она выглядела уставшей. Я никогда не видел у нее таких темных кругов под глазами. И грустной. Она выглядела чертовски грустной.

Мне пришлось покинуть «Беартус», прежде чем я поддался искушению заключить ее в объятия.

Где Блейн? Разве ее муж не должен быть здесь с оружием в руках, когда у нее выдалась тяжелая неделя?

Это не моя проблема. У меня и без того было достаточно забот, так что я отложил их в сторону и поехал дальше по дороге, а потом заехал к папе.

Я ожидал застать его дома, сжимающего в руке бутылку виски и запивающего свои печали, как Джекс. Вместо этого он подстригал газон.

Воздух наполнился шумом двигателя и запахом скошенной травы.

Заметив меня, он притормозил и заглушил мотор. Когда он спрыгнул с сиденья и взял стакан из подстаканника, янтарная жидкость в нем расплескалась.

А, вот и выпивка.

– Вождение в нетрезвом виде запрещено законом, – сказал я, когда он подошел.

– Тогда, я думаю, ты можешь закончить с газоном. – Он допил последнюю порцию, и легкая улыбка на его губах была единственным признаком того, что напиток обжег его, когда он глотал.

– Дерьмово выглядишь, – сказал я.

Волосы у папы были сальные, как будто он не мылся целую неделю. У него были густые бакенбарды, а круги под глазами были такими же темными, как у Индии.

– Я чувствую себя дерьмово. Поэтому посчитал нужным также и выглядеть. – Он поплелся к дому, затем придержал сетчатую дверь, чтобы я мог следовать за ним.

Я поморщился, когда вошел внутрь. Что, черт возьми, здесь умерло? В нос ударил запах гари и гнили.

– Что, черт возьми, произошло?

– Сегодня утром забыл поставить пиццу в духовку, – сказал он, проходя через прихожую.

– Пицца на завтрак. Ладно.

Этот человек настаивал на том, чтобы каждый день недели есть яйца, бекон и тосты. Думаю, теперь, когда он вышел на пенсию, он изменил свой рацион.

Я последовал за ним в гостиную, затем, обойдя диван, подошел к окнам и распахнул их настежь, чтобы свежий ветерок выветрил зловоние.

– Папа…

Меня прервал звук открывающейся крышки бутылки.

Папа сидел в кресле и собирался наполнить свой бокал из бутылки «Джека».

Я выхватил его, прежде чем в стакан упала капля.

– Эй, – запротестовал он.

– Ты уже достаточно выпил, чтобы дуться. Время вышло. Есть работа, которую нужно сделать.

Папа моргнул.

– О чем ты говоришь?

– Завтра я хочу перегнать скот на северный луг. Джекс весь день будет кататься с гостями верхом. Так что ты можешь мне помочь.

– Прости?

– Что тебе неясно?

Он наморщил лоб.

– Ты работаешь на нее? Вы оба?

– Ну, может, тебе и заплатили миллионы, но мне, черт возьми, уверен, что нет. И я не собираюсь позволять моему ранчо и моему скоту страдать из-за твоего решения.

– Это не твое ранчо.

– Так мне говорили, – пробормотал я. – Индия не знает, как управлять ранчо. Несправедливо по отношению к животным, живущим здесь, заставлять ее учиться. Так что, если ты не хочешь видеть, как умирает скот, приходи завтра в семь часов. Будь готов помочь.

Индия не позволила бы скоту умереть. Но я также не собирался отказываться от контроля. Ей придется нанять кого-то другого, чтобы помочь, а мне не хотелось, чтобы кто-то еще ввалился на нашу территорию и все испортил.

– Я не собираюсь помогать. – Он протянул руку. – Верни мне мой виски.

– Ни за что.

Наверное, на кухне была еще одна бутылка и он может оторвать свою задницу от стула и достать ее, когда меня не будет.

Папа вздохнул, опускаясь на стул. Он выглядел таким маленьким, каким я его никогда раньше не видел.

– Хорошо, что ты работаешь. Остаешься. Помогаешь Индии встать на ноги.

Он пьян? Он не говорил невнятно, но, черт возьми, нес какую-то чушь.

– Значит, ты рад, что я помогаю ей. Но ты отказываешься. Я правильно понял?

Он пожал плечами.

– Ты, э-э, разговаривал со своей матерью?

– С прошлой недели – нет. Она принесла пачку почты. – Которая все еще лежала на моем кухонном столе.

– Ты рассказал ей об этом?

– Да.

Он сглотнул.

– Как она это восприняла?

– Не очень хорошо.

С тех пор мама со мной не разговаривала.

– Спасибо, что сказал ей, – сказал папа. – Я бы и сам сделал это, но…

Но она не дала ему шанса.

– Твои бабушка и дедушка отреклись от меня. – Он сухо рассмеялся и перевел взгляд на окна. Это не скрыло блеска слез. – Не могу сказать, что я их виню. В данный момент они со мной не разговаривают. Сделай мне одолжение, заходи время от времени? Убедись, что им ничего не нужно.

– Хорошо. – Я подошел к дивану, затем сел на краешек, упершись локтями в колени. – Какие у тебя планы насчет денег?

Мы были должны банку, но не пятнадцать миллионов долларов.

– Расплатимся с долгами. Позаботимся о твоих бабушке и дедушке, чтобы им было комфортно, когда они состарятся.

– Ну, по крайней мере, у нас есть свои дома и немного земли. Это должно будет сделать их счастливыми. Рад, что тебе удалось договориться об этом с Индией.

Он покачал головой.

– Я об этом не договаривался. Она представила это в своем первоначальном предложении.

– Что? Это была ее идея?

– Да.

Какого черта? Я предположил, что она была папиной. Она позволила мне высказать это предположение. Почему?

Если бы она этого не сделала, стал бы папа настаивать на этом? Я не был уверен, что хочу получить ответ на этот вопрос, поэтому не стал спрашивать.

– Как только все будет оплачено, вы с Джексом получите деньги. Мои поздравления. Вы богаты.

– Я был богат и раньше. – Богат всем, кроме наличных.

Отец закрыл глаза.

– Если бы был другой способ…

– Я знаю. – Я был здесь не для того, чтобы наказывать папу. Он справлялся с этим сам. – Если я смогу убедить Индию продать мне ранчо, хотя бы его часть, мне понадобится часть этих денег.

Он еще глубже вжался в кресло.

– Она не продаст его обратно.

– Продаст.

Он хмыкнул. Хмык, который я слышал всю свою жизнь.

Хмык, означавший, что разговор окончен. Он уже принял решение, и никакие мои слова его не переубедят.

О чем он мне не договаривал? Что произошло во время их переговоров о продаже, что заставило его так сказать? Она упоминала о каких-то конкретных планах?

– Папа…

– Оставь это, Уэст. Дело сделано. Доверься мне. – Он вскочил со стула и исчез из комнаты. Мгновение спустя дверь его спальни захлопнулась.

Доверься мне.

Он сказал то же самое в тот день, когда появилась Индия.

Знал ли он вообще, что значит доверять?

Выходя из дома, я прихватил папино виски, и новая волна гнева захлестнула меня, когда я выбежал на улицу. Так вот в чем дело? Оставить все как есть?

Почему он не хотел, чтобы я выкупил ранчо обратно? Ему никогда не нравилась эта сторона дела. Он всегда предпочитал проводить дни на курорте, катать гостей верхом и болтать с посетителями за ужином и выпивкой.

Возможно, именно поэтому я всегда был сосредоточен на работе на ранчо. В большинстве случаев это была та область, где у меня было некоторое подобие контроля.

Насколько же это было хреново, что у меня, вероятно, было больше самостоятельности в управлении ранчо для Индии, чем для собственного отца?

Забравшись в свой пикап, я слишком сильно захлопнул дверцу, затем завел двигатель и поехал домой. Была суббота. По традиции мы проводили вечер в лодже, развлекая гостей и помогая детям готовить хот-доги на костре. Рейд открывал бургерную, а после наступления темноты мы жарили смор.

Я не хотел ни хот-догов, ни бургеров, ни чего-то еще. Хотя папино виски показалось мне довольно привлекательным.

– Черт бы его побрал. – Я уже собирался пойти в дом и заняться завтрашним похмельем, когда зазвонил мой телефон, и его звон наполнил салон. – Привет, Тара.

– Привет, Уэст. У тебя найдется минутка?

– Конечно.

– Это по поводу Индии.

– Я так и думал. – Я ущипнул себя за переносицу. Таре не хотелось подписывать «Кодекс этики и служебного поведения сотрудников»? – В чем дело?

– Она наняла Джонатана Ли для ремонта коттеджей.

Блядство.

– Ты уверена?

– Да. Я сама видела его, когда уходила сегодня вечером. Он был в одном из коттеджей.

– Черт. – Я вздохнул. – Я разберусь с этим. Спасибо, что предупредила. – Я закончил разговор и сразу же набрал номер Джонатана. Он ответил после второго гудка.

– Уэст.

– Тебе не рады на моей территории. Я ясно дал это понять, когда мы разговаривали в прошлый раз. Не возвращайся.

– Это твоя собственность? По словам Индии Келлер, я ремонтирую ее коттедж.

– Повторяю в последний раз. Тебе здесь не рады. – Прежде чем он успел ответить, я повесил трубку и набрал номер мамы.

– Тара уже звонила мне, – ответила она. – Я знаю о Джонатане.

– Я разберусь с этим. Это не будет проблемой.

– Хорошо. – Она вздохнула. – Не могу поверить, что она наняла его.

– Откуда ей было знать, мам? – Индия была не из наших краев. У нее не было никакой информации, чтобы понять, кого нанимать, а кого избегать.

– Она могла бы поспрашивать у окружающих. Тара за пять секунд сказала бы ей, чтобы она не нанимала этого мудака.

Да, Индия могла бы поспрашивать. Она, вероятно, спросила бы меня, если бы я потрудился встретиться с ней.

– Просто… выброси это из головы. Я позабочусь об этом.

– Хорошо. У тебя все в порядке?

– Не особо. А у тебя?

– Нет. Все еще переживаю из-за всего этого, понимаешь?

– Да, понимаю. Я позвоню тебе позже.

– Пока.

Закончив разговор, я кладу телефон на приборную панель и прислоняюсь к ней головой.

– Черт.

Пока я звонил маме, Джонатан, вероятно, уже набрал номер Индии. Мне придется объяснять, почему я только что уволил ее подрядчика.

Вот тебе и выпивка.

Я завел грузовик и помчался к лоджу, затем припарковался перед «Беартус» рядом с «Дефендером» Индии.

Из-за лоджа доносился смех гостей, сидевших у костра. Скорее всего, Индия была с гостями, но я сначала зашел в коттедж, не желая быть втянутым в светскую беседу, если мог этого избежать.

Я поднялся по ступенькам и постучал костяшками пальцев в дверь.

Тишина. Я постучал еще раз.

– Индия.

Ничего. Черт. Думаю, сегодня вечером я все-таки доберусь до костра. Я повернулся, собираясь направиться к коттеджу, когда дверь за моей спиной со скрипом распахнулась.

– Уэст? – Индия была одета в ночную сорочку цвета черники. Ее волосы были распущены, локоны каскадом падали на плечи.

Боже, что за волосы. Мне так нравилось пропускать их сквозь пальцы. В этом она спала? Это ее ночнушка? В те несколько раз, когда я спал в ее постели, мы не утруждали себя пижамами. Да и почти не спали.

Было странно открывать в ней ту часть, о которой я не знал. Блейн знал эту часть. Он заполучил Индиану, которая носила сексуальные ночные сорочки, едва прикрывавшие изгибы ее задницы.

– Что не так? – Она открыла дверь шире, и ночной воздух коснулся ее сосков под атласом.

Я с трудом сглотнул, заставляя себя смотреть в невидимую точку над ее головой.

– Джонатан Ли. Ты наняла его.

– Да. – Она выпрямилась, выражение ее лица стало суровым. – Он ремонтирует коттеджи.

– Больше нет. Ему здесь не рады.

– Но…

– У него нездоровая одержимость моей матерью. Она не проявляла к нему интереса, но он был непреклонен. Он так часто звонил и писал смс, что та сменила номер телефона. Он начал появляться в больнице, когда она работала. Он присылал ей дорогие, неподобающие подарки, такие как украшения, одежда и нижнее белье. Это продолжалось около года. Каждый раз она отсылала вещи обратно и просила его прекратить. Он не останавливался. Около четырех месяцев назад он пришел к ней домой пьяным. Пытался силой проникнуть внутрь. Она получила судебный запрет. Но поскольку она здесь не живет…

– Здесь он не действует, – сказала Индия, закончив за меня фразу. – Я позабочусь об этом. Пожалуйста, передай мои извинения своей матери. Я не знала.

– Спасибо.

Она закрыла глаза, ее плечи опустились.

– Мне нужен новый подрядчик. Есть какие-нибудь рекомендации?

– Я сделаю несколько звонков. У пары моих приятелей есть бизнес в этом районе. Возможно, они смогут найти подработку или освободить одного из своих мастеров. Я попрошу их связаться с тобой.

– Спасибо. – Она отошла от двери, собираясь проскользнуть внутрь, но я остановил ее.

– Почему ты не сказала мне, что это была твоя идея насчет двадцати акров и наших домов?

Она пожала плечами.

– Я уверена, твой отец попросил бы об этом. Так что я просто с самого начала сделала это частью сделки.

А папа попросил бы об этом? Я ненавидел себя за то, что у меня были сомнения.

– Спасибо.

– Конечно. – Она грустно улыбнулась мне. – Спокойной ночи, Уэст.

Я без разрешения протянул руку и нежно обнял ее за локоть, прежде чем она успела исчезнуть.

– Инди.

Она медленно подняла глаза.

Были вопросы, которые хотелось задать. Почему она вернулась? Почему купила ранчо? Где Блейн?

– Это то, в чем ты ложишься спать каждый вечер? – этот вопрос показался более важным, чем все остальные.

Моя рука отпустила ее локоть, и мои пальцы заскользили по ее коже, поднимаясь вверх по плечу к тонкой бретельке, которую можно было снять, просто потянув за нее.

– Да. – У нее перехватило дыхание, когда я просунул палец под шелковистую прядь.

Наши взгляды встретились, и когда это произошло, годы, разделявшие нас, казалось, развернулись, закружились вокруг нас, как торнадо, унося нас в прошлое.

К тем дням, когда я был молодым глупцом. А она была ярче солнца и звезд.

Я не был уверен, кто из нас пошевелился первым. Может быть, я. Может быть, Индия.

В одну минуту я потерялся в этих карамельных глазах, а в следующую мои руки оказались в этих растрепанных светлых волосах, и мои губы прижались к ее губам.

Я провел языком по ее нижней губе, и она приоткрыла рот. Наши языки сплелись в знакомом, прекрасном танце. На вкус она была такой же. Сладкой, как летняя клубника на шерстяном одеяле на горном лугу.

Черт возьми, эта женщина. Как же я скучал по ее губам.

Мы погрузились в поцелуй, прижимаясь друг к другу. Ее язык скользнул по моему, когда я прикусил ее нижнюю губу, именно так, как ей нравилось.

Я застонал, и звук вырвался из моей груди, когда мои руки обхватили ее, притягивая к себе.

Целовать Индию было так же естественно, как дышать.

Так и должно быть. Я целовал ее с детства.

Она наклонилась для поцелуя, привстав на цыпочки, а ее руки обвились вокруг моих плеч, чтобы она могла подняться выше. Ее пальцы зарылись в мои волосы, дергая за корни.

Я склонился над ней, жадно впиваясь в ее рот, облизывая, посасывая и опустошая.

Она застонала, когда я прикусил уголок ее верхней губы.

Это было вкусно. Это всегда было так чертовски вкусно. Мы были как растопка. Все, что нам было нужно, это уголек, и мы загорались.

Одна моя рука скользнула ниже, нащупав кружевной подол ее сорочки. Я скользнул под атлас и провел ладонью по гладкому изгибу ее попки.

Она ахнула, оторвавшись от меня, когда я сжал ее.

Наши дыхания были прерывистыми, пока мы смотрели друг на друга, все еще крепко держась.

Затем Индия опустилась на пятки. Ее рука скользнула вниз по моей груди, остановившись над моим бешено колотящимся сердцем. В какой-то момент она позволила ритму впитаться в ее ладонь. Это был момент, когда обычно она хватала меня за рубашку и затаскивала в дом. Когда я нес ее в постель.

Только она не тянула.

Она толкала.

Один толчок, и я покачнулся на каблуках.

В то время как она захлопнула дверь у меня перед носом и щелкнула замком.