Текст книги "Приют мертвых"

Автор книги: Дэвид Ливайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава шестнадцатая

В своей каморке за закрытой дверью Гектор Ногеро складывал шарики и, расставляя по полкам лотерейные барабаны, радовался тому, как подфартило его семье. Последние три месяца дела шли блестяще. Он заколотил столько денег, что сумел привезти из Чамелекона отца. Воспользовавшись рекомендательным письмом дяди, сидевшего в тюрьме за бандитизм в Гондурасе, Гектор сумел почти за бесценок приобрести дом на Тауб-авеню. Начался процесс лишения права, поэтому хозяин запросил за него сущий пустяк. А Гектор заработал достаточно денег, чтобы заплатить по закладной, и за несколько недель до того, как должны были явиться судебные приставы, ликвидировал задолженность по налогам. Четыре или пять розыгрышей в день – при том что дом был полон игроков и каждый ставил по крайней мере на одно число, а то и на дюжину – это серьезный бизнес. А затраты Гектора сводились всего лишь к оплате услуг вышибалы и девушки, вращающей барабан, да к отчислениям в МС-13 [9]9
  Одна из самых опасных банд в криминальном мире США; предполагается, что поддерживает связь с «Аль-Каидой».


[Закрыть]за разрешение устраивать лотерею. Он будто сам выиграл по лотерейному билету. Вот и сейчас в его гостиной было полно людей – игроки пили прохладительные напитки, кофе и пиво, смотрели скачки или бейсбол и расставались с чеками, надеясь угадать комбинацию из трех или четырех цифр, что принесло бы им несколько тысяч долларов. Вскоре Гектор обзаведется электронным лотерейным автоматом и камерами видеонаблюдения. Его сын был тоже с ним – Чако прилетел на самолете с отцом. Гектор покосился на мальчика – тот сидел на полу и играл с так называемыми горошинами, то есть с пластмассовыми шариками. Гектор слышал, что давным-давно, когда игру только изобрели, в самом деле пользовались сушеным горохом с написанными на нем цифрами. Отсюда и произошло название – «гороховая» лотерея. Но теперь шел век пластмассы.

Когда лето кончится, он устроит Чако в американскую дошкольную группу. К тому времени ему исполнится четыре года и он будет прекрасно говорить по-английски.

– Estas bien? [10]10
  Все в порядке? ( исп.)


[Закрыть]– спросил сына Гектор, открывая дверь и выходя из коморки. Чако кивнул. – Estas cansado? [11]11
  Ты не устал? ( исп.)


[Закрыть]– поинтересовался отец. Мальчик покачал головой. По дороге в большую гостиную, откуда раздавался шум голосов, из чего Гектор заключил, что у него нет недостатка в клиентах, он покосился в конец коридора. Отец направлялся к задней двери.

– Que haces. Viejo? [12]12
  Что ты делаешь, старик? ( исп.)


[Закрыть]– окликнул его Гектор и вслед за этим услышал топот на заднем крыльце.

– Quien es? [13]13
  Кто это? ( исп.)


[Закрыть]– спросил старик, протягивая руку к дверному замку.

– No, papa! [14]14
  Не надо, папа! ( исп.)


[Закрыть]– закричал Гектор, но отец уже успел повернуть ручку. Гектор увидел на пороге троих мужчин. Отец попытался закрыть дверь, но она распахнулась, и первый из троих, оказавшись в коридоре, с треском ударил старика по голове черной трубой. Отец рухнул на пол.

– Остин! – закричал Гектор, и в другом конце коридора появился вышибала. Это был здоровенный парень – он почти полностью закрыл собой дверной проем в гостиную. Но тот, кто ударил отца, не уступал ему ростом и, судя по всему, был сильнее. И те двое, что стояли за ним, – молодой, диковатой внешности, второй постарше и опаснее – тоже представляли нешуточную угрозу. Они уже успели войти в коридор. Гектор увидел, что тот, кто напал на отца, забрызган кровью, а в руках у него не труба, а длинный фонарь. Нападающий размахнулся. Гектор бросил последний взгляд назад: Остин, этот американский ублюдок, – а ведь все вокруг твердили, что его нужно нанять, чтобы правильно прописаться здесь – улепетывал назад в гостиную. «Помощи ждать неоткуда», – с отчаянием подумал Гектор и замахнулся, чтобы ударить кулаком в челюсть обидчика отца. Голова нападавшего дернулась, глаза налились яростью. Рост Гектора был всего метр шестьдесят два сантиметра, а все не превышал семидесяти килограммов. Разве он мог надеяться на успех?

Гектор отлетел к стене и почувствовал боль за ухом. До него дошло, что его сначала ударили фонарем, а уж потом отбросили в сторону. Но он не успел упасть на пол: нападавший пригнул его голову и обхватил сбоку за шею. Это был не удушающий захват, а такой, каким ломают позвонки. Макушка Гектора уперлась в плечо неизвестного, спина выгнулась. Он отчаянно тянулся на цыпочках, пытаясь сохранить равновесие. А затем почувствовал, как в его челюсть, кроша зубы, врезался кулак. Его поволокли в переднюю.

– Игра закопчена, сукины дети! – объявил Кенни Шлегель и огрел трубой по спине того, кто оказался к нему ближе всех – курившую ментоловую сигарету темнокожую женщину средних лет.

– О Боже! – только и воскликнула она, но, поскольку удар пришелся по касательной, сумела отползти на четвереньках в сторону.

Кнут вошел в комнату вслед за Кенни и загасил алюминиевой битой жидкокристаллический экран телевизора, по которому показывали скачки. Затем прошелся битой по голеням и локтям любителей «гороховой» лотереи, и те с криками отпрянули в стороны.

– Что тут происходит? – поинтересовалась появившаяся в дверях с чашкой кофе густо накрашенная худощавая блондинка. Это была модераторша «гороховой лотереи».

– Заткнись, кошелка! – пригрозил ей Чарли. – Быстро туда! – И указал на стену, где сгрудилось большинство ее клиентов.

– С какой стати? – возмутилась блондинка. – Кто вы такие?

К ней приблизился Кенни и приставил трубу к лицу.

– Мотай отсюда, пока я не ткнул тебе под брюхо!

– Отвяжись, подонок!

Кенни сделал выпад и жестоко ударил блондинку туда, откуда у нее ноги росли.

– Ой! – Блондинка осела на пол и, облившись кофе, принялась корчиться и извиваться.

– Я тебя предупреждал! – склонился над ней Кенни.

Она, свернувшись в клубок, завопила.

Кнут и Чарли, оценивая ситуацию, переглянулись: уж не собирается ли выведенный из себя парень проломить дерзкой мочалке череп?

– Заберите… деньги… – промычал Гектор, которому едва удавалось шевелить языком. Он вынул из кармана толстую грязную пачку банкнот.

– Закрой пасть! – потребовал Чарли, пряча деньги себе в карман и прикладывая его по голове битой. Затем повернулся к трем десяткам застывших в явном недоумении перед ним людей. – Кто сказал, что вы имеете право здесь играть? – Значимость своих слов он наглядно подчеркивал монотонными ударами по голове и лицу коротышки, которого продолжал крепко держать. – Играть вот с этим мешком дерьма? – Он прошелся туда-сюда, ощущая себя атлетом на мировом первенстве, но не мог решить, расквасить ли обо что-нибудь голову Гектора или от этого будет слишком много грязи? – Ну так как? – Среди игроков оказался сильный на вид латиноамериканец, у которого из-под ворота рубашки виднелась наколка. Он стоял рядом с дверью, и, судя по всему, его еще не пробрал страх. Кнут перехватил взгляд Чарли.

– Дверь, – проговорил он.

– Усек. – Чарли сделал шаг к мускулистому латиносу. – Что у тебя на уме, братан? – Он снова приложил бедолагу Гектора и, приподняв край рубашки, продемонстрировал рукоятку пистолета. – Видишь эту дверь, ублюдок? Все вон! И больше сюда ни ногой! Здесь играть запрещено!

Возникла короткая пауза: люди, видимо, опасались, что их грядущее освобождение может оказаться всего лишь злой шуткой.

Кенни щелкнул крышкой зажигалки «Зиппо» и помахал пламенем.

– Живо, пока мы не спалили дотла эту дыру!

Первым выскочил в темноту верзила-латиноамериканец. Остальные, оглядываясь на громил, последовали за ним. Их провожали пинками под задницы и ударами по плечам и спинам. Даже ведущая лотереи поползла к выходу, как раздавленная автомобилем собака. Вскоре помещение опустело, и стало слышно, как запускают моторы и машины с визгом срываются с места.

Чарли вздернул за шиворот Гектора, желая, очевидно, сказать ему прямо в лицо все, что о нем думает.

– Чтобы я тебя больше здесь не видел! Ясно? – Так и не дождавшись ответа, он кивнул Кенни. Брат извернулся и ударил трубой Гектора по животу. Чарли разжал руку, и несчастный рухнул на пол.

Затем Чарли, Кенни и Кнут неторопливо направились по коридору тем же путем, которым явились. Переступили через тело жилистого еще старика, но тот даже не пошевелился. Приблизились к машине. Чарли нажал кнопку автоматического замка на запасном ключе, и они забрались внутрь.

– Заедем-ка в бар, – предложил он.

Гектор слышал, как отъехала машина. Немного подождал и, перекатившись на спину, ощупал ребра, пропальпировал внутренние органы. Похоже, все цело. Он встал на четвереньки, сплюнул кровь и похожую на песок крошку, которая некогда была его зубами, и поднялся. Гектор вырос на улице и с детства привык к побоям. Он выглянул в коридор и в отчаянии замотал головой при виде лежащего в луже крови отца. Нечего было и думать о том, чтобы набирать «девять-один-один». Их бы всех заметили и выслали на историческую родину.

– Выходи, Чако, – позвал Гектор, открывая дверь в свою каморку. – Быстрее! – Мальчик вылез из-под длинного шкафа, где до этого прятался. Его глаза были расширены от ужаса, но он не проронил ни слова и последовал за Гектором, который поднял отца на руки и понес к машине.

«Проклятие! – думал он. – Пора обзаводиться оружием».

Глава семнадцатая

Дин Шлегель плакал в темноте своей комнаты, когда ему позвонили. В такое действительно плачевное состояние его привела водка в сочетании с перкосетом [15]15
  Таблетки анальгетика, содержащего оксикодон и аксетаминофен.


[Закрыть]– ведь насколько он мог помнить, он не плакал с самого раннего детства. И еще: в последнее время все шло совсем не так, как надо.

– Эй, Ди, чем занимаешься? Мы в баре, – сказал Кенни. Дин расслышал звон стаканов и музыку.

– Сижу дома, – ответил он.

– А мы выпиваем. Я, Чарли, Кнут и еще папа. Вали к нам.

Но Дин был не в настроении веселиться.

– Не знаю, Кен.

– Не ломайся, братан. Марк крутит музыку, а как он зажигает, ты сам знаешь.

В последнее время стоило Дину ступить за порог, как происходило нечто такое, что ему совершенно не нравилось, особенно с некоторых пор. Он чувствовал себя виноватым, главным образом из-за того старика, с которым обошелся так жестоко. Но запираться в комнате не выход – этим ничему не поможешь.

– Выберешь новую телку, а ту стерву выкинешь из головы.

– Давай не будем об этом.

– Как знаешь, мое дело предложить. Тогда нажрись – почувствуешь себя лучше. – Кенни повесил трубку.

Дин еще немного раздумывал, а затем потянулся за брюками.

Бэр приехал по новому адресу Флавии Инез и убедился, что управляющий ее прежним домом был прав: она подыскала себе жилье намного приятнее того, где обитала раньше. Десятиэтажное кирпичное здание имело очевидные признаки недавно проведенного ремонта. Согласно записи на листочке, Флавия проживала в квартире 9-Ф. Оказавшись у подъезда. Бэр уяснил, что буквы «Ф» и «3» обозначали соответственно фасадные и задние квартиры, коих было по две на этаже. Это было, конечно, более комфортабельное жилище, чем прежнее. Но в списке жильцов Бэр не обнаружил фамилии Флавии. Против номера 9-Ф значилась некая Бланка Уайт.

«Черт возьми, – подумал он. – Уайт? Что еще за Уайт?» Бэр посмотрел на часы. Было почти десять вечера. Поздновато для первого визита. Прежде чем нажать на кнопку звонка, он несколько мгновений колебался. Подождал, но ответа не последовало. Сделал еще несколько попыток, затем вытащил мобильный телефон и набрал номер. Снова зазвучала незамысловатая мелодия и никаких слов. Но по крайней мере абонент не был отключен.

– Здравствуйте. Говорит Фрэнк Бэр. Я снова звоню по поводу Аурелио Сантоса. – Он оставил свой номер и попросил перезвонить. Затем подергал дверь подъезда, но она оказалась закрытой на медный и на вид надежный засов.

«Значит, сегодня не сложилось», – подумал Бэр.

«У этой забегаловки, несомненно, проблемы с определением своего имиджа», – думал Марк Додр, больше известный как диджей М. Д., или просто Док. В сущности, это был типичный второразрядный паб с окраины Индианаполиса, где, казалось, должны были собираться пятидесятилетние выпивохи и туповатые фабричные работяги. Но благодаря Шлегелям и, в частности, что Кенни любил музыку хип-хоп и все они обожали юных белых цыпочек, Марк получил работу и крутил здесь диски. Пожилые сюда не забредали – наоборот, это место притягивало больше молодых обормотов, чем «Никки Блейн». [16]16
  Коктейль-бар в Индианаполисе.


[Закрыть]На крохотном танцполе постоянно топтались девчонки. Сверкая своими животиками, они самозабвенно бесились под миксы из Т. И. [17]17
  Настоящее имя – Клиффорд Джозеф Харрис (р. в 1980 г.) – американский рэппер и продюсер хип-хоп музыки.


[Закрыть]и «Линерд Скинерд». [18]18
  Американская рок-группа из Джёксонуилла.


[Закрыть]«Типично черная музыка, – думал Марк, – но уходящая корнями в традиции простых южан – белые устоять не способны». Он оборвал дорожку, нашел на экране «Макинтоша» расширенный список фонограмм и отправился в бар передохнуть.

Шлегели были великодушными хозяевами и не придирались к нему. Вообще это было самое надежное место из всех, где ему приходилось работать диджеем. Он посмотрел на них, расположившихся по изгибу стойки: Кенни, Чарли, папа Терри и его партнер. Если кому-нибудь пришло бы в голову нанести урон заведению, он мог бы с тем же успехом выйти на дорогу перед несущимся на полной скорости автобусом – результат был бы столь же однозначным, но еще более впечатляющим. М. Д. проскользнул мимо стойки и подошел к Шелли, разливавшей по стопкам виски «Джеймсон». Уже с полдюжины пинт «Гиннесса» пролилось в желудки Шлегелей, когда в дверях появился Дин. Теперь все были в сборе.

– Дэни! – позвали его из угла, где расположилась шайка.

Дин подошел. Под его глазами темнели круги, челюсть распухла. М. Д., пристроившись за спиной Шелли, не спеша потягивал «Макелоб-ультра», [19]19
  Сорт пива.


[Закрыть]задумчиво созерцая ее привлекательную попку, пока сама барменша смешивала виски сликером «Белизайриш крим». Эта идиллия нарушалась тем, что до него временами долетало то, что он предпочел бы не слышать. Так, Марк из трепа Шлегелей понял, что те ограбили или каким-то другим способом облегчили на деньги некое заведение, а Кенни даже устроил взбучку попавшей под раздачу девице.

– Хочешь? – предложила ему Шелли, смешивая для Шлегелей виски с ликером.

– Нет, мне и так хорошо.

– Давай, братан! – завопил Кенни. – Выпей с нами «Ирландскую автомобильную бомбу»! – И вылил содержимое стопки в «Гиннесс».

– Почему ирландскую? – улыбнулся папа Терри, тоже вылив виски в пиво и подняв бокал. Затем пальцем поманил юную блондинку: – Вали сюда, Кэти.

Та отделилась от компании таких же школьного возраста девчонок.

– В чем дело, мистер Шлегель?

Терри нарочито огляделся и заглянул под табурет.

– К кому это ты обращаешься «мистер Шлегель»? Моего папочки здесь вроде нет. А меня зови Терри. Сколько тебе лет? Паспорт уже получила?

Девушка полезла в карман, но Терри остановил ее жестом.

– Вот, попробуй это.

– Хорошо, Терри, – кивнула она. Остальные пили так быстро, что их кадыки дергались, как у жадно глотающих добычу волков. А Кэти никак не могла справиться со своим бокалом.

– Похоже на десерт, – проговорила она, не осилив и половины.

Папа Терри дотянулся до нее рукой, смахнул пивные усики с ее губы и вложил ей палец в рот. Кэти слизнула с него пену, затем он сам обсосал его.

– Ты права. – Кенни, его братья и партнер старшего из Шлегелей покатились со смеху. Терри дал знак девушке отправляться к своим подружкам, а сам повернулся к стойке. – Я тоже не пью эту дрянь. Разве что за компанию с тобой, Шелли?

– Нет, нет, Терри, – возразила та. – Помните, что было со мной в прошлый раз? Потом замучаешься убираться – типичный «Шестой ряд!» – Все снова засмеялись.

– Тогда дай мне «Микелобу», то, что пьет мой приятель Док, – попросил Терри. – Он человек со вкусом.

М. Д. поднял в ответ бутылку. Но он не обманывался на свой счет – они не были приятелями. Марк к этому не стремился и не чувствовал себя свободно в этом месте. Он вспомнил двух высоких, крепких белых, которые в последние две недели часто посещали бар. Парни одевались броско – белоснежные рубашки, начищенные узконосые черные ботинки. Марк решил, что они заваривают какую-то кашу с папой Терри и его партнером. Однажды между песнями он услышал, как Шлегели договаривались о встрече после закрытия бара. Она должна была пройти вовсе не так, как рассчитывали те двое модных белых. Марк не разобрал деталей, но уловил суть, повергшую его в грусть. В тот вечер он смылся пораньше – до появления шикарной парочки. Больше он их не видел.

А Кэти тем временем снова подошла к Шлегелям, и те сразу умолкли. Девушка красноречиво покачивала пустым бокалом.

– Славная крошка, – похвалил ее папа Терри. – Хочешь еще?

– Конечно.

– Любишь машины?

– Очень.

– Мой магазин по соседству. Загляни, посмотри, что там есть.

– Хорошо, – кивнула Кэти.

Папа Терри слез с табурета и направился к двери. Девушка последовала за ним. Остальная компания повела себя так, словно никто ничего не видел и не слышал. Именно так держал себя и М. Д. – вернулся к своему пульту и занялся микшерами. В этот вечер он собирался снова слинять пораньше – до закрытия бара.

Бэр вернулся домой, вошел в прихожую, но свет зажигать не стал. Он боялся ночей, черных и бесконечных, когда работа сделана и остается только размышлять, то есть чувствовал себя комфортно только на работе. Это было его время. Но оно никогда не длилось достаточно долго – или он сам его прерывал. Требовалось отдохнуть, чтобы нормально функционировать на следующий день, но в этот момент в его голову начинала лезть всякая ерунда. У него был шанс забыть, насколько все плохо, когда он целый год проводил вечера со Сьюзен. Наверное, убедил себя, что жизнь меняется к лучшему. И теперь он сидел с телефоном в руке, решая, звонить ей или нет. Окинул взглядом квартиру, подмечая свидетельства ее присутствия: сухой завтрак с витаминно-питательными добавками на кухонном столе, забытая на диване расческа, стопка компакт-дисков на кофейном столике поверх ее любимых бульварных журналов. Ей, судя по всему, несладко здесь, и она переживает это одна.

Бэр начал набирать номер, но даже это простое действие показалось ему предательством – чем-то совершенно невозможным. Предательством не по отношению к себе, а к своему прошлому, связанному с сыном Тимом и бывшей женой Линдой, хотя их теперь не связывало ничего, кроме воспоминаний. Бэр встал и бросил телефон на подушку, с которой только что поднялся сам, прошел по коридору и включил светильник. Задержался у бельевого шкафа, превращенного в склад, поскольку белья, собственно, у него было немного. Открыл дверцу. Внутри хранился единственный комплект постельных принадлежностей: простыни, одеяло, подушка. Еще несколько старых телефонных книжек, охотничьи ботинки, утепленный комбинезон, походные принадлежности, соль, банки из-под кофе с мелочью, запасные лампочки к фонарю и прочий домашний хлам. Раскидав остальное, Бэр выбрал картонную коробку и извлек ее из шкафа. Установил на полке и освободил язычок крышки. Давно он этим не занимался – казалось, целую вечность. Заглянув внутрь, он стал разглядывать старые вещи Тима: фигурку полицейского, паровозик «Томас», модели автомобильчиков, мягкий футбольный мяч, динозавров. Бэр усмехнулся. Здесь были собраны любимые игрушки Тима. Он подержал их в руках. Ничто не заменит ему мальчика и то время. Ничто. Меж пальцев ощущалось немое далекое прошлое. Затем он закрыл коробку. Вернулся в коридор и, не выпуская из рук игрушки, вышел во двор. Дойдя до мусорной зоны здания, поднял крышку небольшого бака. Услышал, как брякнули, упав на дно, игрушки. С гулким металлическим стуком захлопнул крышку и, чувствуя в сердце пустоту, побрел назад. Когда он вернулся в квартиру, вовсю звонил телефон. Но Бэр не поднял трубку, несмотря на то что тот продолжал надрываться.

Глава восемнадцатая

Бэр сразу же их увидел, как только вышел из дома. Двое мужчин сидели в серебристом «краун-вике», заблокировавшем выезд его машине. Он остановился как вкопанный, когда до него дошло, кто находится за рулем. Это был капитан Помрой, его бывший босс. В последний раз, когда они встречались, разговор получился не из приятных. Сидевшие в машине заметили его и выбрались из нее. Помроя сопровождал мужчина несколькими годами старше и фунтов на тридцать пять тяжелее. Его лицо раскраснелось, хотя до дневного зноя было еще далеко.

– Шикарно выглядишь, – заметил Помрой. – Я и не знал, что ты любитель ходить в церковь.

Бэр был снова в синем блейзере и галстуке.

– Поминальная служба, капитан, – ответил он бывшему начальнику.

Время, казалось, нисколько не изменило этого человека: острый нос по-прежнему напоминал ястребиный клюв, черные глаза смотрели так же безжалостно.

– Управление не отказалось бы от твоих услуг, – решил перейти к делу Помрой.

– Вот как? – Бэр задал вопрос главным образом для того, чтобы унять неприятное волнение, охватившее его при этих словах. Он слышал, что бывшие копы иногда выполняют поручения управления, если считается, что дело настолько банально, что нет смысла отвлекать штатных сотрудников или, наоборот, ситуация до такой степени щепетильная, что полицейские светиться не могут. Бэра не привлекали ни в том, ни в другом случае.

– Что-то по части северного района? – Бэр вспомнил, сколько там было наркотиков и связанного с ними насилия.

– Не совсем… – вступил в разговор приехавший с капитаном мужчина.

– Джерри! – оборвал его капитан.

– Кто это? – спросил Бэр.

– Городской прокурор.

– Следовательно, мы говорим официально?

– Официально неофициально.

– Это как?

– Он поведет разговор от имени управления.

«Для пущей секретности», – понял Бэр. И подумал: получается, что теперь законники – непременные спутники во всех городских делах.

– О чем пойдет речь?

– Я хочу, чтобы ты взялся за дело «Каро».

– Чтобы я вам помог? – уточнил Бэр.

Помрой и Джерри кивнули.

Следовательно, Потемпа уже с ними связался.

– Но ты же сам меня турнул! – Он вспомнил, как несколько лет назад закончилась его карьера полицейского. Помрой давно давил на него, пока не дожал, и Бэр остался с зарплатой за квартал и старыми накоплениями. Это было личное дело. Он ощутил, как из глубины его существа поднимается тошнотворное чувство поражения и обиды за то, что он был выброшен на улицу.

– Так и было, – кивнул капитан. – Но теперь мне нужен человек, соображающий в том, чем занимается. И способный сунуть нос туда, куда закрыта дорога добропорядочному оперативнику. И еще – чтобы ему это не претило.

– У нас сегодня утро откровений? – ухмыльнулся Бэр. Городской прокурор хрюкнул, что должно было означать удивление и недовольство.

– Ты был на своем месте. Просто я тебя невзлюбил, – признался Помрой и помолчал, словно вслушиваясь в тишину утра. – Ноя прекрасно понимал, на что ты был способен, – наконец закончил он.

Бэр не ответил.

– Надеюсь, что и сегодня не подведешь. Оплата почасовая. Вне бухгалтерского учета. И не от нас. Но все остальное будет считаться помощью управлению. Серьезной помощью. И ее, если все будет выполнено как надо, оценят и не забудут. Это дело сможет изменить будущее того, кто за него возьмется. Хочешь слушать дальше?

Бэр взглянул на Помроя, затем на Джерри. Те смотрели на него серьезно, даже сердито. Он выслушал их, понял, что ему предлагают, и решил, что это реальный шанс.

– Сначала я хотел бы кое-что попросить взамен.

– Вот как? – Помрой изогнул брови. – И что же?

– Я имею в виду информацию о ходе вашего расследования убийства Сантоса.

– Дзюдоиста? – переспросил капитан.

– Тренера бразильской школы джиу-джитсу. – Бэр сам удивился, для чего ему потребовалось это уточнять.

Помрой пожал плечами.

– Это выполнимо.

Бэр кивнул.

– В «Каро» хотели, чтобы я обнаружил их ребят, но отказались даже намекнуть, в чем дело. Бессмысленно приступать к такому делу, не имея достоверных данных. Я бессилен, если не получу информацию.

– Разумеется. – Помрой протянул ему папку. – Здесь не только о тех парнях.

Джерри буквально вклинился в их разговор:

– Есть некие люди – группа или банда, отбивающие 15 полном смысле слова работу у отдела, занимающегося притонами, где крутят «гороховую» лотерею.

– Спасибо, Джерри, – перебил его Помрой и, повернувшись к Бэру, заговорил спокойнее: – Что ты знаешь о «гороховых» заведениях?

– То же, что и все, – пожал плечами Фрэнк. – Там принимают ставки и несколько раз в день проводят розыгрыши с использованием лотерейных шариков, помеченных цифрами. Раз в полгода появляется газетная статья, где «цыганские казино» подобного рода называют бичом города или предлагают их легализировать и обложить налогами.

Однако это было не все, что он знал. Бэр прекрасно понимал, что облава на «гороховый Вегас» – превосходная возможность для полиции покрасоваться перед прессой. Произошел скандал в управлении? Даже если и так, заголовок «Полицейский рейд по местам проведения нелегальной лотереи» все равно гарантированно займет место на первой полосе и перетянет на себя все внимание. Подростковое насилие? Ну и что! Зато «закрыт очередной игорный дом». Подобные темы станут ведущими в вечерних новостях. Таковы законы жанра.

– Вы представляете, какие деньги крутятся в нелегальном игорном бизнесе? – снова заговорил Джерри.

– Кто это может знать? – пожал плечами Бэр.

– Мы знаем, – объявил прокурор.

– Дело не в этом, – снова оборвал его капитан. Джерри осекся и стал оттягивать воротник, который настолько натер его шею, что кожа ее покраснела и припухла. – Видишь ли, – продолжал Помрой, – если к завтрашнему утру мы не найдем способ перекрыть соответствующие каналы, то к вечеру в прессе появятся сообщения о полицейском инспекторе, пришедшем закрывать заведение и обнаружившем в доме на Эверли, где проводили «гороховую» лотерею, пару безжизненных тел.

– Кто такие будут? – спросил Бэр.

– Перуанцы, устраивавшие лотерею. Должен сказать, что они были не первой свежести. – Помрой вздохнул и помолчал. – И это не первый случай.

– Сколько раз такое происходило? – поинтересовался Фрэнк.

– Месяц назад обнаружили еще одно тело. И было семь или восемь эпизодов, когда игроков запугивали, а устроителей лотереи избивали. Скверно. Это то, о чем мы знаем. Но надо думать, было много других случаев, неизвестных нам.

– Боже! – вырвалось у Бэра. – Вы не пробовали устраивать в домах засады на банду?

– Организаторы лотереи меняют места, и банда тоже, – заметил Джерри. – Мы не представляем, кто будет следующим, и поэтому проигрываем. – Помрой с мрачным видом кивнул, соглашаясь с коллегой.

– Как насчет тайных осведомителей?

– Ничего не выходит. Нет надежных свидетельств. Люди отказываются говорить.

– Всегда найдется человек, готовый говорить. – Бэру не приходилось сталкиваться со случаем, чтобы не удавалось за деньги или под нажимом получить у тайных осведомителей информацию.

– Все запуганы. Вот в чем дело. Сам увидишь. – Помрой сплюнул. – Мне необходимо добраться до этой банды, пока не разразилась настоящая война или на меня не спустили федералов. Именно этим занимались в «Каро», только тебе не сказали.

Бэр, кажется, начинал понимать ситуацию.

– А если мне повезет и я обнаружу кого-нибудь, что-нибудь, где-нибудь?

– Дашь нам знать, – ответил Помрой.

– И все? Эти ребята оставляют за собой трупы. Если я обо что-нибудь споткнусь и мне потребуется поддержка, я могу на вас рассчитывать?

– Нет, не можешь.

– Чего не могу, – не понял Бэр, – спотыкаться или обращаться за помощью?

Но ему было ясно одно: в этом деле следовало держать ухо востро.

– Ты по-прежнему носишь револьвер? – спросил Помрой.

– Иногда, – пожал плечами Фрэнк.

– Теперь возьми за правило.

Бэр не нашел, что ответить. Капитан полиции рекомендовал ему не расставаться с оружием во время выполнения неофициального задания – неординарный совет. Хотя и в этом случае будет действовать модель: юрист – клиент, и Помрою не придется отвечать за свои слова. После долгой паузы Бэр кивнул.

– И еще, – продолжил полицейский, – сократим все контакты до минимума и не будем пользоваться официальными средствами связи. Это значит, что ты не должен звонить ко мне в кабинет.

– Ясно, – ответил Бэр, наблюдая затем, как Помрой и Джерри садились в машину. – А как насчет тех парней, о которых мне говорили в «Каро»?

– Дай мне знать, если их найдешь, – бросил капитан, и машина умчалась.

А Бэр остался с врученной ему папкой. Он снова оказался на ринге. И пусть ему отвели место в боях вне зачета, у него появился шанс заняться делом, интересовавшим его больше всего.