Текст книги "Приют мертвых"

Автор книги: Дэвид Ливайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– И тебе спасибо, – ответил Бэр.

В этот момент у дома появился серебристый «краунвик», и из него показалась знакомая фигура капитана Помроя. Он подошел к полицейскому, которого Бэр не знал, и они обменялись несколькими словами. Помрой тут же взялся за мобильный телефон. Бэр подумал, уж не заметил ли он его. И тут подала сигнал его трубка.

– Да, – ответил он.

– Я же тебя просил, чтобы ты не ворошил дерьмо. А теперь что имею? Пресса в курсе, – послышался голос капитана.

Бэр отошел от Рэти:

– Я не мог подставляться. Ты сам сказал: «Никаких контактов». Вывернулся, как сумел.

– При помощи чертова репортера? – возмутился Помрой.

– Да, но находящегося в контакте с управлением и заслуживающего доверия. Утечка информации в обмен на то, что новость не появится на экранах телевизоров.

– Ты понимаешь, чего мне будет стоить этот выигрыш во времени?

Но Бэру после того, что он увидел в доме, было на это наплевать.

– Что еще у тебя для меня есть? – горячился капитан. – Что-то должно непременно быть.

– Пока ничего. – Бэр понимал, что полицейскому необходимо кинуть нечто весомое, а не одни теории и предположения по поводу некой семьи, терроризирующей лотерейные дома.

– Хочешь зашибить на этом деньгу?

– Разве похоже? – рявкнул в ответ Бэр. Они уже находились на таком расстоянии, когда телефон был практически не нужен.

– Тогда найди мне этих подонков, пока они не натворили чего-нибудь еще! – прошипел Помрой, снижая тон.

Между ними было только несколько ярдов мостовой, но они продолжали прижимать трубки к ушам. Затем, прежде чем Бэр что-то успел добавить, капитан разъединился, спрятал телефон в карман и сердитой походкой направился к дому.

– Что там еще? – спросил Рэти, когда Фрэнк снова присоединился к нему.

– Так, ничего, – ответил тот и сменил тему. – Тот, с кем ты контачишь, просил придержать информацию?

– Да. И я придержу. Хотя не так долго, как от меня хотят. На пару-тройку минут точно. Мне, разумеется, отплатят.

– Конечно.

– И тебе тоже достанется за то, что посвятил меня в эту историю.

– Насчет этого не парься, – ответил Бэр. – Забудь.

– Ты мне расскажешь, чем здесь занимался? – спросил репортер.

– Рассказал бы, Нейл, но не могу, – мотнул головой Фрэнк.

– Понятно. – Журналист посмотрел на него так, словно пронзил взглядом, и у Бэра создалось впечатление, что он все прекрасно знает. Хотя в каком-то смысле так оно и было. Рэти мог не располагать деталями, но прекрасно представлял: все, что он увидел, – следствие жестоких забав морально падших и озверевших обывателей, стремящихся лишь к наживе и тем самым заполняющих пустые колодцы своих душ.

Они немного постояли, затем Нейл снова заговорил:

– Слушай, Фрэнк, это уже не имеет отношения к данному делу. – Бэр сразу понял, что последует дальше. – У вас все в порядке со Сьюзен? У нее такой вид, словно она постоянно ходит под дождем.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Бэр, не в силах в этот момент скрывать правду. – Мы как-то разошлись. В последнее время это стало очевидным.

Рэти понимающе кивнул:

– Она потрясающая женщина.

– Не сомневаюсь. Но я не уверен, надо ли нам быть вместе.

Нейл вздохнул, выпустил клуб сигаретного дыма, выбросил окурок и растер его на земле подошвой.

– Не спеши открещиваться, если в тебе осталась хоть капля жизни.

Бэр мрачно посмотрел на него.

– Ее во мне с каждым днем все меньше и меньше, – надо ли было продолжать и признаваться Рэти, что он на самом деле думал? Человек живет в мерзком, убогом мире, полном смерти, не понимая, что творится вокруг. Люди в панике и отчаянии, и чем больше они пытаются узнать, тем дальше истина ускользает от них, поэтому многие обращаются к Богу, хотя он им ничем не отвечает. Ничего из этого для журналиста не является новостью, и он вряд ли пожелал бы такой жизни для Сьюзен, особенно если представляет, в каком она теперь положении.

Рэти с ним не спорил – казалось, он вел спор с самим собой: стоит ли закуривать очередную сигарету из пачки «Кэмела». Но в этот момент из дома вышел человек в костюме с золотым жетоном на шее. И журналист оставил сигареты в покое.

– Мой клиент. Время заключать сделку.

Он пошел через дорогу, а Бэр направился к своей машине.

Глава тридцать первая

Смерть была кругом. Он видел ее ночью в темноте того дома и днем, пока с утра до вечера спал – она являлась в жутких, не поддающихся описанию образах. И проснувшись, ослабевший и измотанный, он почувствовал ее хватку на себе. Это ощущение погнало его туда, где оттачивалось мастерство убийства. Бэр принял душ, оделся и, пристегнув пистолет, ощутил желание пострелять. Он взял сумку, с которой обычно ходил в тир, и положил в нее недавно купленные патроны. Пересек весь город и оказался рядом с парком Игл Крик, где располагался полицейский тир Индианаполиса.

На этой неделе он был закрыт для обычных людей, и автостоянка оказалась почти пустой. Еще не дойдя до позиции – несколько столов, установленных под наклонной крышей, служили здесь станами для бенчреста, [32]32
  Вид стрельбы, при котором нее упражнения выполняются с упора на столе.


[Закрыть]– Бэр понял, что в тире почти никого нет. Дневная смена находилась еще на дежурстве. Формально он не имел права пользоваться тиром. Однако бывшие полицейские потихоньку приходили сюда и их пускали. И хотя за городом существовало много мест, где можно было пострелять, Бэр предпочитал этот тир. Может быть, благодаря привычке, может быть, потому, что на несколько минут мог снова почувствовать себя копом.

В воздухе ощущался запах кордита [33]33
  Бездымный порох.


[Закрыть]и растворителя. Они давно въелись и в почву, и в шлакоблочные стены, образующие коридор, уходящий на пятьдесят ярдов вперед, где была насыпана земляная преграда. Чуть в стороне от линии огня за столом сидел дежурный офицер – его знакомый Ларри Гастас. Перед ним на газете стояла чашка кофе, а он возился с разобранным «Глоком» сорокового калибра.

– Привет, кетчер, [34]34
  Принимающий в бейсболе.


[Закрыть]– подошел к нему Бэр. – Как дела?

– Как будто ничего… – Гастас встал, и они пожали друг другу руки. Полицейские могут проявлять большую изобретательность, когда расследуют какое-нибудь дело, но если речь заходит, чтобы дать товарищу прозвище, воображение их покидает. Если от парня попахивает, его назовут Скунсом или Свинарником, и уж если найдется кто-то совсем остроумный – Розанчиком. Двенадцать лет назад Гастас прибыл первым по вызову на пожар. Из окна на четвертом этаже шел дым и выбивались языки пламени. Мужчина держал на весу малолетнего сына, и дым уже душил их обоих. Гастас подбежал под окно. Отец, пытаясь спасти мальчика, решился на отчаянный шаги выпустил ребенка из рук. Гастас каким-то чудом умудрился его поймать и заработал прозвище Кетчер. После этого он сделал свой карьерный выбор и стал оружейником.

– Можно я разлохмачу у тебя несколько бумажек? – спросил Бэр.

– Конечно, конечно, – разрешил Гастас. Фрэнк заметил, какое у того выражение лица, и ему стало интересно: то ли дверка, приоткрытая для него Помроем, включает и тир и Гастасу потихоньку было сказано, что Бэр – свой парень, то ли это сам Гастас сделал для него поблажку.

– Пойдешь со мной? – Это было корыстное предложение. Каждый раз, когда Бэр стрелял рядом с Кетчером, он узнавал что-то полезное: как держаться, как наблюдать за целью, как дышать. Начальник тира был на короткой ноге с патроном двадцать второго калибра и ежегодно выпускал по мишеням не меньше пятидесяти тысяч пуль. Он был мастером своего дела и двигался с расчетливой экономичностью и молниеносной быстротой. Наносил удары по мишеням, словно бил кулаком. В этом смысле Кетчер был одним из самых опасных людей в городе.

– Я временно пас, – ответил оружейник. – Уровень свинца подвел.

– Сколько?

– Сорок.

– Черт! – выругался Бэр. Сорок микрограмм на децилитр – тревожно высокий уровень, особенно для человека, проводящего большую часть времени с пистолетом в руке. Такова была обратная сторона его профессии – уж слишком много он вдыхал свинца. Уровень свинца у Бэра составлял что-то около пяти. Он бил кучно с двадцати пяти ярдов, быстро менял обоймы, если имел дело с автоматическими пистолетами, и с такой же скоростью вставлял запасные барабаны в свой револьвер. С пятидесяти ярдов клал все пули в мишень, но о превосходной кучности говорить не приходилось. Хотя и бой на улице решается, как правило, не на пятидесяти футах. Гастас кивнул в сторону огневого рубежа.

Бэр, позаботившись о защите для глаз и ушей, шагнул на позицию, выбрал первую линию и, воспользовавшись стэплером, повесил мишень-силуэт на деревянный столб в двадцати пяти футах от огневого рубежа. Распаковал коробку с патронами и, оглянувшись, усмехнулся, заметив на стене ламинированные листы с текстом. Такие же он видел, когда служил полицейским, во многих тирах, раздевалках и комнатах для совещаний. Это были выпущенные Корпусом морской пехоты США «Правила огневого боя»:

1. Всегда, если предстоит бой, имей при себе оружие.

2. Лучше не одно.

3. Приводи с собой всех своих друзей, у которых тоже есть оружие.

4. Если есть во что стрелять, лучше выстрелить в это дважды. Патроны стоят дешево, зато дорога жизнь.

5. Запасись боеприпасами. Теми, которые подходят к твоему оружию. И возьми их побольше.

6. Считаются только попадания. Лучше промахнуться, чем вообще не успеть выстрелить.

7. Через десять лет никто не вспомнит деталей: позиций, калибров, тактики. Будут помнить только тех, кто остался в живых.

Дальше все так и шло – в слегка комическом тоне, но в этих поучениях содержалась истина. Не было большей ошибки, чем несоблюдение их. Бэр зарядил револьвер патронами для тира и принял стрелковую стойку – в эту минуту им руководили инстинкт и мышечная память. Перенес вес тела на подушечки пальцев правой ноги, большой палец левой руки для устойчивости уперт в корпус оружия. Бэр начал не спеша, делая выстрелы между вдохами и выдохами. Оружие подпрыгивало в его руке, и он ощутил знакомый едкий запах сгоревшего пороха. Открыл барабан, высыпал теплые гильзы на ладонь и свалил в банку из-под кофе.

Он так и продолжал – расчетливо, но бездумно выпуская пулю за пулей и разрывая середину мишени. Несмотря на грохот выстрелов, действовал, подчиняясь молчаливой сосредоточенности. До этого он считал, что никакими способами нельзя отвлечь его внимание от убийства Аурелио, но теперь понял, что бойня в лотерейном доме – самое мерзкое из всего, что ему приходилось видеть. Бэр менял мишени и израсходовал пять коробок патронов. Корпус револьвера нагрелся и покрылся пороховой гарью. Он обдумывал то, что узнал сам, и то, что услышал от Остина. Семья. Неужели возможно, чтобы какая-то семья действовала настолько единодушно? Теперь следовало заняться подноготной владельцев переходившего из рук в руки жилья. Не исключено, что существовала некая связь и ниточка его куда-нибудь приведет.

Сквозь успокоение, обретенное им в ходе стрельбы, вновь прорвался гнев. Вспомнились другие пункты из списка правил огневого боя: «Никогда не вступай в сражение с оружием, калибр которого не начинается с четверки».

И прямо противоположное: «Ничто из того, что ты держишь в руках, не обладает достаточным останавливающим действием».

В отличие от распространенного мнения и того, что показывают в кино и по телевизору, огнестрельное ранение редко приводит к немедленному наступлению смерти. И противник сохраняет способность нажать на курок и ответить выстрелом на выстрел. Многие полицейские погибли, потому что решили дождаться, когда плохой парень просто истечет кровыо, и поплатились за свое долготерпение.

Бэр начал так называемое мозамбикское упражнение – вколачивал две пули подряд в мишень, что должно было нанести значительное нейроциркуляторное поражение и в конце концов вызвать летальный исход. А затем следовал выстрел в голову, причем целиться надо в переносицу. Этот последний удар разрушал нервную систему нападающего и лишал его способности сделать ответный выстрел. Метод по понятным причинам был также известен под названием «борьба с бронежилетом».

Бэр выполнил упражнение, выбросил гильзы и, перезарядив револьвер, повторил все сначала. Он почувствовал, что в тире стали появляться полицейские. Обернулся и увидел их: с полдюжины, с сумками за плечами, они входили прыгающей походкой, по-юношески задорные и уверенные, как люди, служащие одному делу. Между тем к тиру подъезжали новые машины. Бэр вытер револьвер силиконовой замшей и отложил охлаждаться.

Появился Гастас и приказал:

– Прекратить огонь, положить оружие! – хотя Бэр это сделал и без него, а никто другой стрелять еще не начал. Но хороший начальник тира всегда придерживается правил. Он установил на тридцати пяти футах – середине дистанции – металлические конструкции мишеней. И вернувшись к Бэру на огневой рубеж, предложил: – Соревнование лицом к лицу на скорость.

Каждая конструкция имела по пять дисков. Два с каждой стороны были окрашены в белый цвет, а тот, что в середине, – в красный. С их помощью выполнялось упражнение на точность и скорость. Противники находились рядом друг с другом, и соревнование продолжалось до тех пор, пока не выявлялся победитель.

– Здесь я пас, – заметил Бэр.

– Можешь остаться и позабавиться, – ответил Гастас. – Большинство ребят пользуются автоматическими пистолетами, но упражнение рассчитано на пять выстрелов, поэтому подойдет и револьвер. Разрешается, если промахнешься, перезаряжать, но в таком случае победы, как правило, не видать.

Бэр покосился на полицейских – те надевали очки и наушники. Некоторые разделись до маек и поменяли форменные портупеи на удобные мягкие кобуры и чехлы для обойм. Он не знал пи одного из них, но тут его внимание привлек новый, только что появившийся в тире полицейский. Когда тот сиял узкие солнечные очки, Бэр в нем узнал Доминика – того самого типа, с которым он столкнулся в академии Аурелио. Доминик его тоже заметил, и они пристально посмотрели друг на друга. Бэр повернулся к Гастасу:

– Я попробую.

– Внимание! – начал начальник тира, когда стрелки разбились на группы. – Стреляйте сколько угодно и как угодно быстро. Но последним вы должны поразить красный диск в середине и опередить соседа, иначе будете считаться убитыми и выбывшими. Победителю приз – пятьдесят баксов.

В предвкушении награды послышались радостные возгласы.

Рядом с Бэром на огневой рубеж встал здоровенный малый с бледным лицом. На его нагрудной табличке значилась фамилия Велц.

– Зарядить магазины, оружие к бою! – приказал Гастас, и Бэр ощутил внезапный выброс адреналина.

Велц передернул затвор служебного пистолета-автомата и направил дуло в сторону мишени. Бэр тоже подготовил револьвер к стрельбе и в наступившей паузе почувствовал, как гулко бьется сердце и потеют ладони. Именно гак и происходит, когда тактическая ситуация требует применения оружия. Меняются психика и физическое состояние. Притупляется слух, время замедляет бег. Остается одно желание – стрелять и молиться. Исчезает плавность движений – их подавляет древний инстинкт боя. Может внезапно деградировать ближнее и периферическое зрение, и, что еще хуже, псе внимание сосредотачивается на цели. Это составляет проблему, поскольку человеческий глаз способен одновременно фокусироваться только на одном плане, и если цель имеет резкий контур, стрелок перестает видеть мушку, и у него мало шансов поразить противника. Единственное утешение в том, что и противник испытывает такие же ощущения, а его выучка хуже вашей.

– Давай, Велц, сделай его, – раздался за плечом голос. – Нечего ему тут выставляться. – Это был Доминик. И от его слов Бэру стало легко и свободно.

– Огонь! – выкрикнул Гастас.

Бэр поднял «бульдог» и нажал на курок. Первая тарелочка опрокинулась. В оперативной стрельбе на скорость самое главное – ритм. Бэр ставил ритм выше скорости. В результате и вторая тарелочка упала. Рядом раздавалось стаккато выстрелов – Велц мазал. Если бы все пули попали в цель, он бы уже выиграл, поэтому Бэр заключил, что противник допускал промахи. Ритм был слегка нарушен, когда Бэр перенес линию прицела мимо красной на левые тарелочки и, восстановив ритм, сбил и их. Затем нарочито петлеобразным движением, которое на самом деле было едва заметным, направил револьвер в центр и последним патроном поразил красную тарелочку и опустил оружие. Оба противника закончили упражнение. Наступила тишина. Бэр покосился в сторону мишени Велца и увидел, что тот тоже разделался со всеми тарелочками.

– Бэр! – провозгласил из-за спины Гастас, и полицейские недовольно заворчали. Бэр выкинул гильзы и отступил на шаг с линии огня.

– Ах ты, чертов пистолет, плохо стреляешь! – выругался Велц на свое оружие.

Гастас потянул за привязанные к мишени веревочки, и тарелочки встали на место. На огневой рубеж вышла вторая пара стрелков.

Так продолжалось с полчаса. Выходили и выбывали новые претенденты. С Бэром никто не разговаривал, а он неизменно побеждал. Второго противника он обыграл по времени. У третьего произошла осечка, ему пришлось досылать новый патрон в патронник, и это решило дело. Доминик тоже выигрывал – он неплохо владел пистолетом. Дробь его выстрелов была похожа на японский барабан. Он немного горбился, чтобы собственным весом стабилизировать ствол, и точно попадал в цель. Бэр чувствовал, к чему все идет, и оказался прав – они встретились с Домиником в финале.

– Может, хочешь одолжить настоящий пистолет? – спросил Доминик, заряжая обойму своего «уилсона» сорок пятого калибра. Такое оружие стоило тысячи три зеленых – раз в десять дороже револьвера Бэра.

– Дело не в оружии, а в стрелке, – заметил Бэр, вызвав насмешки копов, а сам невольно подумал, как было бы славно победить.

Гастас подал команду, и соперники изготовилась. К этому времени адреналин Бэра пришел в норму, и он действовал обдуманно и расчетливо. Это было его лучшее выступление за весь день. Он не сомневался, что вышел вперед, когда осталась всего одна красная тарелочка. Наверное, он слишком хотел выиграть и вложил в это стремление чрезмерно много сил, в результате нажал на курок, когда створ только совмещался с линией прицела. Пуля ударила в основание тарелочки – дюйма на два ниже, чем следовало, и не смогла ее перевернуть. Бэр выбрасывал гильзы, когда Доминик закончил упражнение и победно вскинул кулак.

– Недурно, недурно, Бэр, – ухмыльнулся он. – Где тут стреляют старики? Ему бы там было проще. Составил бы парус Помроем.

Копы расхохотались. Бэр проглотил обиду, собрал вещи и обменялся с Гастасом рукопожатием.

– До скорого, – ответил тог. – Не забудь почистить оружие.

В раздевалке Бэр смыл с рук пороховую гарь и посмотрел в зеркало. Неужели у него глаза неудачника оттого, что он проиграл соревнование? Или дело в другом? Затем ему стало интересно, почему Доминик упомянул Помроя.

Глава тридцать вторая

– Пора приступать к делу. Хватит подготовки, – вот что сказал отец. Их последние усилия принесли именно такие результаты, на которые они рассчитывали. Лотерейные дома по всему городу либо уже были ликвидированы, либо закрывались, и настало время начать зарабатывать тем способом, который, как показал их пробный опыт, подтвердил свою состоятельность. Дин должен был встретиться с Кнутом у одного из бывших латиноамериканских лотерейных домов. Этот дом они отняли одним из первых, и теперь в нем устраивал лотерею испанец. Но Дин опаздывал. Если честно, он вел себя глупо и жалко. Глупо, потому что сидел в машине и пил. Жаль, если учесть, что он этим занимался рядом с ее домом. По крайней мере домом, где она раньше жила и где он видел ее в последний раз. Затем она исчезла, словно ветром унесло. Дин понятия не имел, зачем сюда приехал: то ли посмотреть на дверь ее прежнего жилища, то ли в надежде, что она что-то забыла и вернется за своей вещью. Черт, он сам не знал, что творит! Не сомневался лишь в одном: он по ней скучает и хочет с ней поговорить. Нестерпимо. Чтобы она все поняла. Дин снова приложился к виски. Давал себе слово, что не прикончит к вечеру пинту, которую откупорил за обедом – вторую за день, – но теперь сознавал, что осушит бутылку до дна. Оставалось минут пятнадцать – двадцать до того, как Кнут рассвирепеет и все начнут названивать ему по мобильнику. Дин сделал глоток виски. Может, все-таки повезет?

Явился, проходимец! Устроился в машине и даже не встал на парковку, а расположился посреди улицы, откуда ему все хорошо видно. Ведет себя словно настырный охотник. Эзра Бланчард задернул шторы и принялся расхаживать по гостиной. Ноги сводило судорогой, но невелико путешествие: от дивана к автомобильным журналам и колесным колпакам, которые он недавно начал собирать. Эзра еще не решил, то ли их продать, то ли оставить у себя. Если их отполировать или, может быть, заново покрыть хромом, они будут недурно смотреться на стене по шесть штук в три ряда. Всякое фуфло он не брал. В его коллекции были диски от старого «стингрей-корвета», «дастера» и четыреста сорок второго «олдса». Но он сидит, будто заключенный, в собственном доме, потому что не имеет ни малейшего желания разговаривать с тем парнем на противоположной стороне улицы. «Копов, что ли, вызвать?» – подумал Эзра. Нет, только не копов. Позвонить бы племяннику Андре – он бы начистил этому белому задницу. Но Андре в Ираке. У него появилась другая мысль: «Куда я подевал ту визитную карточку?»

Бэр сидел за кухонным столом и чистил ружейным маслом револьверный ствол и каждое в отдельности барабанное гнездо. Запах растворителя – одновременно едкий и сладковатый – не давал забывать об ответственности. Всякий раз после того как Бэр стрелял, он немедленно чистил оружие. Это вошло в привычку, словно дыхание. На грязный револьвер нельзя полагаться, грязный револьвер способен подвести. Сняв нагар, он продолжал работать шомполом, пока на ветоши перестали оставаться следы. Затем протер корпус и рукоять и, спрятав боеприпасы для тира, зарядил оружие боевыми патронами. В этот момент зазвонил телефон.

Бэр ехал через город. После сбивчивого вступления – «Прошу извинить, что побеспокоил» и всякой прочей ерунды – помощник управляющего домом Бланчард сказал ему, что парень вернулся.

– Тот самый мерзавец, что приходил к Флавии.

– Тот, что вас поколотил? – переспросил Бэр.

– Именно.

– Вы позвонили полицейским, приезжавшим в прошлый раз? Лейтенанту?

– Нет. Мне почему-то показалось, что лучше позвонить вам. Я так и сделал.

– Отлично. Оставайтесь дома. Я скоро буду.

Бэр не понимал, почему у него возникло желание помочь старику. Может, оттого, что того побил приятель Флавии. Бэру это совсем не понравилось. Вскоре он подъехал к нужному дому и поставил машину на стоянку. Открылась дверь Эзры, старик вышел. Бэр вылез из машины и оглянулся.

– Здравствуйте, мистер Бэр.

– Привет, Эзра. Ну и где он?

– Да вот. – Оба повернулись как раз в тот момент, когда с противоположной стороны улицы, выбросив из-под колес щебенку, сорвался с места «додж-магнум». Если кто-то улепетывал, Бэру всегда становилось интересно. Поэтому он прыгнул за руль и бросился в погоню.

– За мной хвост, – сказал Дин в мобильный телефон, чувствуя, как сердце под рубашкой стучит, словно молот.

– Что значит – хвост? – переспросил Чарли.

– Меня преследуют! – Дин перешел на крик. В трубке слышались звуки бара – музыка, голоса. Там все шло своим чередом. – Отец там?

– Ты с Кнутом?

– Нет еще.

– Какого черта?

– Я как раз к нему ехал, – смутился Дин, – но задержался… водном месте…

– Господи, Дини! – проревел Чарли. Затем наполовину прикрыл ладонью трубку и объяснил кому-то рядом: – Это Дин. Вместо того чтобы стрелой лететь к тому чертову дому, он завернул туда, где жила его шалава. И теперь за ним хвост.

– Мне темного! – послышался голос Кенни. – Что за хвост – коп?

– Коп? – переспросил в телефон Чарли.

– Понятия не имею. Но такой здоровенный тип, что голова чуть не пробивает крышу машины. Что твой Флинтстоун. [35]35
  «Семейство Флинтстоунов» – мультипликационный сериал (1960–1966 гг.), рассказывающий о людях каменного века, живущих, как современные американцы.


[Закрыть]Обложил меня, как три патрульных автомобиля, и висит на хвосте. Отец там? Я не знаю, что делать!

– Приведи его сюда! – приказал Чарли. – Приведи к нам!

Бэр вошел в бар, и его глаза постепенно привыкли к темноте. Он настиг бегущего парня в полутора кварталах от лома Эзры, а затем погоня не представляла труда: ехали почти с разрешенной скоростью, машин вокруг не было, и они оказались сначала на автостраде, а затем у этого бара, о котором он слышал раньше. Когда Бэр останавливал машину, то отметил название: «Перевернутые танцульки». Вроде бы видел то ли на спичечном коробке, то ли на салфетке, но не было времени обдумать. Парень с космами на голове уже входил в бар, и Бэр надеялся, что допрос окажется таким же простым, как и погоня.

Но в зале его охватило беспокойство: помещение оказалось пустым, никакой музыки и вообще ни звука. Он уловил движение в глубине. Затем последовала вспышка – открылась дверь на улицу, и темноту бара прорезал солнечный свет. Бэр заметил силуэт парня с лохматой головой, которого преследовал, и вновь наступила темнота. Бэр понял, что его провели, и в этот момент его периферическое зрение настолько обострилось, что он стал видеть почти за спиной. Резко повернулся навстречу свистящему удару. Моментально обожгла боль – его огрели по предплечью и затылку наклоненной вперед головы.

«Десятым калибром? – промелькнула во время падения отрывочная мысль. – Неужели я закончу, как Аурелио?» – Пол стремительно приближался. Удар! Он перевернулся и понял, что не потерял сознания. А затем увидел, что получил по голове не ружьем, а битой. И молодой блондин ростом выше шести футов, поигрывая мускулами, замахивался снова. Блондин подошел ближе, наклонился и готовился к удару, словно голова Бэра была софтбольным мячом. Жертвуя руками, Бэр закрылся, и новый удар пришелся в плечо. Но он умудрился ухватить биту и потянуть противника на себя. И когда тот падал, поднял ногу и со всей силой нанес встречный удар. Нога угодила блондину в челюсть. Дело завершилось бы чистым нокаутом, если бы парень не сообразил рвануть биту назад и отпрянуть. Но и такой удар не прошел даром: Бэр заметил, как голова блондина дернулась и его колени подкосились.

Используя инерцию удара, Бэр вскочил на ноги. Бита вновь взлетела вверх, но на этот раз не так уверенно. Фрэнк бросился вперед, ускользая из радиуса действия оружия, блокировал правую руку противника и левым предплечьем треснул его по зубам. Блондин качнулся назад, наткнулся на стул и упал бы на пол, если бы Бэр по-прежнему не держал его руку. Замах левой ногой получился небрежным и совсем не техничным, но дал свой эффект. Бэр сбил противника с ног, и тот плашмя рухнул на стул, ударившись грудной клеткой – было слышно, как из его легких вылетел воздух. Бита грохнула о пол и откатилась в сторону.

Бэр наклонился, чтобы добить блондина, но в это время сам скрючился от боли, когда его шею сдавили удушающей хваткой.

«Еще один», – мелькнуло у Бэра в голове, но не было времени оценивать ситуацию, потому что на тело и лицо обрушилась серия ударов коленом. Были разбиты губы, но зубы остались целы, и у него еще хватило сил повернуться и ухватить нападающего за торс. Он втянул голову в плечи, притупляя удары коленом, затем умудрился сцепить руки замком вокруг пояса противника. Выбросил вперед правую ногу, завел ее за ступню нападающего и повалился на землю, давая возможность силе гравитации сделать всю остальную работу. Второй противник с силой ударился о пол, и Бэр немедленно его оседлал. Он имел дело с еще одним мускулистым юнцом, на несколько лет моложе того, что орудовал битой. У парня были темные волосы ежиком, и Бэр вспомнил, что видел его на тренировке у Франковича. Он постарался не отвлекаться на подобные мысли и уперся коленом ему в грудь, но юнец, повернувшись на бок, оттолкнул его колено обеими руками и откатился в сторону, продемонстрировав хорошую технику высвобождения. Прыжком встал на ноги, и во время мгновенной паузы Бэр увидел нечто такое, от чего у него по коже поползли мурашки – на шее парня на шнурке висело распятие.

«То, которое принадлежало Аурелио», – мелькнуло в голове у Бэра.

Юноша бросился к задней двери. Бэр хотел было погнаться за ним и выбить из него ответы, но не успел ступить и шага, как на него навалился прежний бэттер, [36]36
  Игрок в крикет.


[Закрыть]пытаясь обхватить руками.

Бэр повернулся к нему лицом, прижал к себе, и они принялись кружиться и стонать от напряжения – каждый пытался взять над противником верх. Бэр услышал, как открылась задняя дверь и один из парней убежал. Но в тот же момент хлопнула передняя дверь, и до него донеслись отрывистые голоса. Бэр повалил противника на пол – и вовремя, – чтобы увидеть свирепого вида мужчину примерно его возраста с полицейской дубинкой. Послышались новые крики и стук по полутяжелых подошв.

– Немедленно прекратить! – это была первая связная фраза, которую Бэр разобрал. В дверь вошли трое мужчин в форме, и от их присутствия в баре сразу стало тесно. Сильные руки скрутили Бэра, а двое других патрульных не давали свирепому мужчине приблизиться к нему. Тот забился в их руках и завопил.

– Отпустите! Этот подонок ворвался сюда и начал избивать моих сыновей! Я все равно его достану!

Бэр заметил, что его угольно-черные глаза сверкнули яростью, и понял, что имеет дело с семьей. Те, с кем он дрался, приходились этому типу сыновьями, а может быть, и тот, которого он догонял на машине. Блондин поднялся с пола и ожег Бэра взглядом.

– Довольно! Разнимите их к чертовой матери! – приказал полицейский с усами дугой и лейтенантскими нашивками. Копы толкнули блондина и его отца в глубину бара, а лейтенант потянул к выходу Бэра. – Руки настойку! – Бэр понимал, что лучше не спорить, и положил ладони падубовую поверхность.

– Револьвер справа подмышкой. – Он не сомневался, что полицейский все равно найдет оружие. Тот выдернул револьвер из кобуры.

– Проверьте, нет ли оружия утех! – крикнул лейтенант своим подчиненным и снова повернулся к Фрэнку: – Чем ты тут занимаешься, приятель?

– Я был…

– Ничего не хочу слышать. Дай мне взглянуть на твои документы. Только медленно. – Бэр без оружия чувствовал себя голым. Он покосился и увидел в глубине бара отца и сына, сидевших на полу и громко протестовавших – полицейские обходились с этой парочкой точно также, как лейтенант с ним. Бэр выплюнул кровь на пол и достал водительское удостоверение, но так, чтобы лейтенант заметил его жетон.

– Вот права, разрешение на оружие и лицензия детектива.

– Так, так, хорошо. – Лейтенант сравнил Бэра с фотографией на правах, затем изучил остальные документы. – Ну, так что здесь произошло?

– Что произошло? Вошел в бар и получил удар битой. Вон тот парень и еще другой набросились на меня.

– Какой битой? – спросил лейтенант, и Бэр показал в темноту. – Что за другой парень?