Текст книги "Кобра"

Автор книги: Деон Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 42

Купидон предложил Лиллиан Альварес спуститься вместе с ними в вестибюль. Оглядевшись, он понял, что в ее одноместном номере им нелегко будет разместиться с удобствами.

Она попросила их подождать минутку, скрылась в ванной и закрыла за собой дверь.

Они терпеливо ждали.

– Она очень красивая, – прошептал Скелет.

– Да, – согласился Купидон. – Не забывай, что ты женат.

– И пахнет от нее приятно, – поддразнил Скелет, потому что именно его обняла знойная красавица и он видел, что Купидон ему завидует.

– Старичок, ты заплатил родителям жены огромный выкуп. Хочешь, чтобы я ей позвонил? – ухмыльнулся Купидон.

– Но ведь смотреть-то не запрещается? А обняла меня она сама… – Скелет поспешил переключиться на другую тему: – У нее странный акцент. Она не англичанка.

– Похожа на южноамериканку.

– Латиноамериканку, – наставительно поправил его Скелет. – Когда я учился в Штатах…

– Ну вот, поехали, – ухмыльнулся Купидон. Всем известно, Скелет обожает вспоминать, как учился в Штатах. Он очень гордился своим дипломом по экономике, полученным в Метрополитен-колледже Бостонского университета.

Скелет тоже улыбнулся:

– Ja, ja… Нет, серьезно, в Бостоне было много красоток из Латинской Америки. И все были просто потрясающие. Кстати, тогда я еще не был женат…

Открылась дверь ванной, оттуда вышла Лиллиан Альварес. Она причесалась, подправила макияж, к ней вернулась уверенность в себе. Она стала еще красивее.

– Я только возьму сумочку и телефон. – Она застенчиво улыбнулась, заметив их неприкрытое восхищение. – Вдруг позвонит профессор Эдер, – пояснила она, вернувшись и засовывая телефон в коричневую кожаную дамскую сумку.

В лифте она спросила:

– Как вы меня нашли? То есть…

– Мы вам все сейчас объясним.

– Господи, как же приятно выбраться из этого номера! – Она больше не боялась и говорила с явным облегчением.

– Вы весь день сидите в номере? – сочувственно осведомился Купидон.

– Да. Ждала, вдруг позвонит Дэвид… то есть профессор Эдер…

– Жаль, – сказал Купидон, мягко кладя руку ей на плечо.

Она лишь улыбнулась ему с благодарностью.

Мбали ела, на тарелке Гриссела остывали бургер и картошка. Из чувства долга он позвонил Ньяти, он понимал, что больше не имеет права откладывать звонок.

Он наскоро ввел полковника в курс сегодняшних событий. Жираф только цокнул языком, когда услышал о Наде Клейнбои, и сказал, что лично позвонит руководству полиции в Стелленбосе и Бельвиле и попросит, чтобы те пока не разглашали сведений о гравировке на гильзах.

– Сэр, по-моему, они получили что хотели, – сказал Гриссел. – Можно их задержать на границе… Может быть, послать их приметы на таможню? У нас имеется по крайней мере один паспорт…

– Я сам этим займусь, Бенни. – После краткой паузы Жираф глубоко вздохнул. – Вопрос в следующем: убьют ли они теперь Эдера?

– Да, сэр. – Гриссел понимал, что они думают об одном и том же. Если тело Эдера найдут где-нибудь в Капской провинции, средства массовой информации поднимут вой. А если они начнут копать и узнают о запугивании со стороны ГАБ и о попытках «Ястребов» скрыть важные улики, их имена снова смешают с грязью как здесь, так и за границей. А правда всегда выплывала наружу, потому что где ошибки, там и стремление спасти свою шкуру, репутацию и карьеру. Начальство поспешит сделать из них козлов отпущения.

– Спасибо, Бенни. Буду ждать твоего возвращения.

Они отыскали тихий уголок в вестибюле, устроились на современных диванах и креслах и спросили, хочет ли Лиллиан чего-нибудь выпить.

– Боже мой, да! Виски, пожалуйста.

Купидон подозвал официанта и заказал виски для Лиллиан и кофе для них со Скелетом.

– Мисс Альварес, нам известно, сколько вам пришлось пережить, – сочувственно начал Купидон, доставая из внутреннего кармана записную книжку и ручку. – Мы знаем, что произошло сегодня утром на набережной. Мы знаем, что вы работаете в университете с Дэвидом Эдером. И знаем, что он пропал. Но мы бы хотели, чтобы вы…

– Он пропал? То есть… я догадывалась, что с ним что-то случилось, но думала…

Она взволнованно посмотрела на Купидона, ожидая разъяснений.

– Если мы выслушаем вашу версию событий, возможно, сумеем вам кое-что объяснить, – ответил Купидон. – Будьте добры, расскажите, пожалуйста, что произошло.

– Вы не знаете, где он?

– Пока нет. Но, может быть, вы поможете нам найти его. Прошу вас, расскажите все, что знаете.

– Что ж, – вздохнула она. – Я… Профессор Эдер позвонил мне в понедельник, очень рано утром…

– Мадам, извините, не могли бы вы начать с… Вы работаете на него, верно?

– Да, я его ассистент.

– Вроде секретаря?

– Нет-нет, я помогаю ему в исследованиях. Я пишу магистерскую работу по прикладному и компьютерному анализу. Я младший научный сотрудник в отделении прикладной математики и теоретической физики, где преподает профессор Эдер. Он мой научный руководитель. Помимо собственных задач, я выполняю исследования для некоторых его работ.

Купидон заметил, что Лиллиан слегка подалась вперед. Она держалась сосредоточенно и серьезно. От него не ускользнуло, что она немного напряжена. Ему показалось, что она подчеркнуто называет пропавшего «профессором Эдером», хотя… может быть, ему это только кажется?

– Выговор у вас совсем не британский, – заметил Скелет.

– Совершенно верно, я из Соединенных Штатов.

– Откуда именно?

– Кингсвилл, штат Техас. Маленький городок, о котором никто не слышал. Он недалеко от Сан-Антонио.

– Я участвовал в марафоне «Рок-н-ролл» в Сан-Антонио, – мечтательно улыбнулся Скелет. – Там красиво. Но жара…

– Значит, вы бывали в наших краях и все знаете.

Купидон понимал, что Скелет хочет воспользоваться удобным случаем и в очередной раз похвастать тем, что учился в Штатах. Поэтому он его опередил:

– Давайте вернемся к профессору Эдеру.

– Да, конечно. На чем я остановилась?

– Вы давно у него работаете?

– С начала пасхального семестра.

– То есть с какого времени?

– С января.

– И вы с ним видитесь каждый день?

– Ну, не каждый. Он человек занятой. Может быть, два-три раза в неделю, на кафедре.

– Когда вы видели его в последний раз?

– В четверг на прошлой неделе.

– Где?

– На кафедре…

– В университетском городке?

– Ну да… у него в кабинете.

За одиннадцать лет службы в уголовном розыске Вону Купидону довелось допрашивать не одну сотню человек. Сначала он служил в участке на Митчеллс-Плейн, потом в Южном Бельвиле, в отделе по борьбе с организованной преступностью, а последние несколько лет – в УРОВП. Благодаря большому опыту и многочисленным лекциям и курсам, в том числе по судебной психологии, он неплохо разбирался в искусстве лжи. Он знал, что способность выдавать ложь за правду коренным образом меняется от человека к человеку. У некоторых лгать получается естественно, ловко и гладко – такими невольно восхищаешься даже после того, как арестуешь их. Другие буквально излучают все предсказуемые признаки лжи, они обманывают очень неуклюже и бесхитростно, хотя и не догадываются, что с первых же слов выдают себя. Кстати, они всегда очень возмущались, когда их уличали во лжи. Были и такие, которые находились где-то посередине между первыми и вторыми. Лиллиан Альварес трудно было назвать опытной лгуньей, но для дилетантки у нее получалось неплохо. Ее выдавали не глаза, не жесты и не мимика, а паузы и интонации. Она как будто очень стремилась им помочь, угодить, демонстрировала показную искренность: «Вот посмотрите, как я с вами откровенна».

Тактика поведения с подобными собеседниками заключалась в том, чтобы притворяться, будто вы им верите, поддакивать им, позволить им самим загнать себя в угол.

– И тогда… вы заметили что-нибудь странное?

– Вовсе нет. Он говорил, как всегда, весело и остроумно. Он может быть очень забавным – всегда придумывает математические каламбуры…

– Ясно, – сказал Купидон, как будто что-нибудь понял. – Он не упоминал о том, что собирается путешествовать?

– Нет.

– Значит, в следующий раз вы получили от него весточку только вчера утром, когда он вам позвонил?

– Нет, в понедельник… Да, вчера! Мне казалось, прошло больше времени… На прошлой неделе, во вторник, мы должны были с ним встретиться для консультаций по работе, но его на месте не оказалось, и никто не знал, где он. Что вовсе не является чем-то необычным. Понимаете, у него столько разнообразных обязанностей – он ведь занимается не только научной работой, но и политикой, он активно борется с терроризмом…

– Вы имеете в виду его алгоритм?

– Вот именно. Обычно он присылал мне эсэмэску или письмо по электронной почте, в которых отменял наши встречи, но в тот раз я ничего не получила. И я все же не забеспокоилась.

Официант принес виски и кофе. Скелет потянулся к кошельку, но Купидон оказался проворнее.

– Сдачу оставьте себе, – сказал он.

Когда официант ушел, Купидон продолжил:

– Хорошо. Значит, до его вчерашнего звонка никто не связывался с вами и не сообщал о нем?

– Нет.

– Ясно. Итак, вчера утром… Вы сказали, он позвонил очень рано. Не можете вспомнить, когда именно?

– Было часа три ночи. Наверное, поэтому мне кажется, что прошло очень много времени…

– Три часа ночи по Гринвичу? – уточнил Скелет.

– Да.

– То есть около пяти по южноафриканскому времени? – продолжал Скелет.

– Наверное…

– Он звонил со своего телефона? – спросил Купидон.

– Вот интересно… О, вы, наверное, хотите спросить, высветился ли на моем телефоне его номер?

– Да.

– Хороший вопрос… Не помню. Кажется, я даже не посмотрела на экран. Он… Звонок меня разбудил, и я была сонная.

– Пожалуйста, взгляните сейчас… посмотрите на свой телефон!

– Конечно… мне самой надо было об этом подумать! – Лиллиан открыла сумку и достала телефон. Ловко провела пальцами по экрану. Скоро она нашла что искала и удивленно продолжала: – А знаете, нет… Он звонил с какого-то другого номера… в семь минут четвертого.

– Продиктуйте, пожалуйста, номер, с которого он вам звонил.

Она продиктовала номер, который начинался с кода +44. Купидон записал его в записную книжку.

– Вы узнаете этот номер?

– Нет, он незнакомый.

– Ясно. Итак, что он сказал?

– Извинился, что звонит в такое время, а я ответила, что ничего страшного. Потом он спросил, могу ли я оказать ему огромную услугу…

– Какой у него был голос?

– Виноватый.

– Не подавленный?

– Нет, я бы не назвала его подавленным… Он всегда очень спокоен, поэтому я… Нет, он не звучал подавленно.

– Хорошо. Что дальше?

– Ну, я ответила: да, конечно, все что угодно. Тогда он сказал, что попал в небольшой переплет, дело очень щекотливое, так что от меня в самом деле потребуется огромная услуга. Мне придется пролететь на другой конец земного шара, но он вспомнил обо мне, потому что я не раз при нем говорила, что мне хочется побывать в Африке. Если же мне это неудобно, я могу отказаться, и он не обидится. Но я воскликнула: ух ты, как здорово! Когда мне нужно лететь? И он ответил, что забронировал для меня место на рейсе… Понимаете, он выражался очень вежливо, как принято у британцев, на самом деле он сказал примерно так: он надеется, что я не возражаю против того, что он взял на себя смелость и забронировал мне билет на самолет, который вылетает в семь тридцать утра из Хитроу в Кейптаун…

Глава 43

Гриссел еще ел, но без всякого удовольствия. Мбали отодвинула пустую тарелку, вытерла пальцы бумажной салфеткой и сказала:

– Скелет раскопал что-то интересное насчет Дэвида Эдера.

– Что?

– Возможно, он не… Я как раз сейчас пытаюсь понять, что это значит. Судя по всему, Эдер входит в группу британских ученых, которые протестуют против стремления правительства держать все в секрете и вторгаться в частную жизнь граждан.

Гриссел состроил удивленную мину.

– Вот и мы со Скелетом тоже удивились, – кивнула Мбали. – Одно с другим не сходится. Ведь алгоритм Эдера именно что вторгается в частную жизнь граждан! С его помощью можно узнать все о людях, которые пользуются услугами банков…

– В чем выражается их протест?

– Скелет говорит, что пока нашел только одну ссылку, которая, возможно, как-то связана с нашим делом. По его словам, в Интернете столько материалов, посвященных Эдеру, его протоколу, его алгоритму и прочим исследовательским работам, что эту ссылку он чуть не пропустил. Он нашел небольшую статью в еженедельной научной газете, которая выходит в США. В ней сообщалось, что группа британских ученых посетила конференцию ассоциации… нет, проекта «Правительственная секретность». В конце прошлого года конференцию проводила ассоциация или федерация американских ученых. Она состоялась в Сент-Луисе. Британскую делегацию возглавлял политолог, который сказал в интервью, что они собираются приступить к похожему проекту в Великобритании. Их очень тревожит тот факт, что правительство утаивает информацию, а также присваивает новые технологии для того, чтобы вторгаться в частную жизнь граждан. В статье упоминался один из членов делегации: профессор Д.П. Эдер.

Гриссел пытался совместить новые сведения с тем, что они узнали, но все как-то не складывалось.

– Так вот, Бенни, мы знаем, что посол Великобритании беседовал с нашим министром государственной безопасности. А потом в дело очень быстро вступили МИ-6 и ГАБ, а нас отстранили. И вот какая мысль пришла мне в голову: вдруг вся заварушка вокруг Эдера не связана с его банковским программным обеспечением? Может быть, речь идет о государственных тайнах? А поскольку наше правительство сейчас как раз пытается изменить законы, чтобы официально получить возможность хранить больше тайн… Может быть, именно поэтому они так охотно сотрудничают с британцами?

Лиллиан Альварес отпила виски и продолжила:

– После таких его слов я окончательно проснулась и воскликнула: ух ты, вот это сюрприз, невероятный подарок… Но разве мне не нужна виза? Он ответил: нет, гражданам США виза не нужна, чуть позже он перешлет мне электронный билет. Я спросила, надолго ли мне придется лететь, ведь нужно прикинуть, сколько брать вещей и так далее. Он не ответил, только сказал, что от меня потребуется кое-что еще. Да, конечно, ответила я. Тогда он попросил меня зайти в его кабинет и найти одну книгу. Он сказал мне, где она стоит на полке, сказал, до какой страницы ее пролистать, предупредил, что в книгу вложена карта памяти, которую я должна взять…

– Что за книга? – спросил Скелет.

– «О числах и играх». Ее автор классик Джон Хортон Конуэй… – Лиллиан увидела, что они не имеют ни малейшего понятия, о ком она говорит, и поспешила объяснить: – Конуэй – знаменитый английский математик, один из кумиров Дэвида… то есть профессора Эдера… Книга посвящена теории игр. Карта памяти была приклеена к первой странице части первой, которая на самом деле вторая… Понимаете, это еще одна математическая шутка из тех, которые он очень любит.

– Ясно. Значит, он велел вам пойти и взять карту…

– Да. Я должна была пойти к нему в кабинет пораньше, до того, как на кафедру придут сотрудники. Он просил никому не говорить ни о его звонке, ни о карте памяти. Он все объяснит позже, но речь идет о его работе, связанной с безопасностью, а тут, как говорится, следует избегать ненужного риска. Он еще раз извинился и поблагодарил меня, а потом сказал, что попозже еще перезвонит, и отключился.

– Он перезвонил?

– Да, в… – Она вдруг сообразила, что может назвать точное время, снова достала телефон, сверилась со списком вызовов. – В семь минут одиннадцатого.

– Вчера утром?

– Да.

– По Гринвичу?

– Да.

– С того же номера?

– Да.

– Итак, что произошло после его первого звонка?

– Я поставила будильник на шесть и попыталась снова заснуть, что оказалось непросто. Я очень разволновалась…

– Но не встревожились?

– Нет, совсем нет. То есть… мне предлагали совершенно бесплатно слетать в Африку, куда я давно стремилась. К тому же я радовалась, что могу помочь своему научному руководителю, человеку, которого я очень уважаю, в каком-то важном и… интересном деле, понимаете? Только потом я поняла: странно, что он не сказал, где я буду жить и сколько продлится моя поездка… Он обычно такой организованный, такой методичный…

– Когда вы пошли в его кабинет?

– Ровно в семь.

– Как вы туда попали?

– У меня есть ключ.

– Вы нашли книгу?

– Да.

– И карту памяти?

– Да. Она была точно в том месте, где он сказал.

– Вы не могли бы описать карту?

– Ну… обычная карта памяти размером в шестьдесят четыре гигабайта. «Вербатим», сине-красная… Обычного размера.

– Что было на карте?

– Понятия не имею.

– Вы не посмотрели?

– Нет!

– И что вы с ней сделали?

– Положила ее в кошелек.

– И держали там все время?

– Да. До сегодняшнего утра. Кошелек лежал в этой сумке… – Она показала на сумку, которая лежала между ее бедром и подлокотником дивана. – Я думала, там ей ничто не угрожает. Сумку я всегда ношу с собой. Всегда! Но сегодня утром тот козел украл ее.

Купидон улыбнулся – он не ожидал услышать от нее бранное слово.

– Кто-нибудь видел, как вы входили в кабинет Эдера или выходили оттуда?

– Я никого не заметила. В семь утра на кафедре обычно еще никого нет.

– А потом вы пошли домой?

– Да.

– Профессор перезвонил в начале одиннадцатого?

– Да. Но перед этим я получила по почте электронный билет на самолет.

– С его обычного адреса?

– Нет, от имени какого-то Морриса, что тоже показалось мне странным, но потом я спросила его, и он сказал, чтобы я не волновалась, он взял такой псевдоним в целях безопасности.

– Пол Моррис пятнадцать на почте Gmail?

– Что-то вроде… Я могу проверить.

– Не надо, все в порядке. Значит, вы задали ему этот вопрос, когда он перезвонил?

– Да.

– Какой у него был голос?

– По-моему, более невозмутимый.

– О чем еще вы говорили?

– Он сообщил, что перевел на мой счет деньги, чтобы я заплатила за проживание в Кейптауне, и спросил, могу ли я сама забронировать себе номер. Еще добавил: если я захочу, я могу задержаться там на неделю, он перевел на мой счет тысячу пятьсот фунтов, такой суммы хватит на оплату хорошего отеля и на расходы. Потом он сказал, что мой рейс прибывает в Кейптаун около восьми утра и что, когда я сойду с самолета, я должна включить телефон и убедиться в том, что он работает. Потом мне следовало послать сообщение по адресу, с которого был прислан билет, на почту Gmail. Просто подтвердить, что я прилетела. Он сказал, что это очень важно. Сразу по прилете я должна была взять такси и ехать на набережную Виктории и Альфреда, а не в отель. Когда я попаду на набережную, я должна надеть что-нибудь ярко-красное, например жакет или шляпку. Мне нужно было найти амфитеатр. Он описал мне его, сказал, что там есть сцена. Он велел мне ждать у подножия лестницы, ведущей на сцену. Я ни с кем не должна разговаривать, просто ждать. Ко мне подойдет человек, попросит отдать карту памяти, и я должна отдать ее ему. Но только если он попросит конкретно карту. После этого я могу ехать в отель и наслаждаться каникулами.

– И это все?

– Нет. Я… спросила его, как я пойму, что ко мне подошел тот, кто нужно, и он попросил меня не волноваться. О том, что я прилетаю, знают очень немногие, поэтому, как только тот тип попросит отдать ему карту памяти, я должна отдать ее. Он повторил, чтобы я сразу же проверила телефон, отправила сообщение, ехала прямо на набережную и не забыла надеть что-нибудь ярко-красное. Он еще раз поблагодарил меня и отключился.

– Он перевел деньги на ваш счет?

– Да.

– Со своего обычного счета? – спросил Купидон.

– Вообще-то нет. Деньги пришли от того же Морриса. Из банка в Цюрихе.

– Понятно, – протянул Купидон, понимая, что загнал ее в угол.

– Вам известно, из какого именно банка? – спросил Скелет.

– Я могу проверить…

– Потом, – сказал Купидон. – Хорошо. Итак, что вы сделали после его второго звонка?

– Поехала за покупками. Стала готовиться к путешествию. Потом вошла в метро и поехала в аэропорт Хитроу. А рейс отложили. Я начала беспокоиться: будет ли ждать меня тот тип, если я опоздаю? Но задержка была всего на двадцать минут, и я решила, что ничего страшного. Прилетев, я послала сообщение и разменяла двести фунтов на ранды, чтобы платить за такси, а потом поймала машину и поехала на набережную Виктории и Альфреда. По пути сообразила: мне ведь придется как-то избавиться от чемодана. Я понятия не имела, далеко ли этот амфитеатр, а таскать чемодан с собой не хотелось. Я поговорила с таксистом, и он сказал, что за сто рандов отвезет чемодан в отель. Сто рандов – это примерно десять долларов… Я согласилась. А потом все пошло наперекосяк…

Глава 44

– Пожалуйста, расскажите подробно о событиях на набережной, – попросил Купидон.

– Все произошло так быстро, – сказала Лиллиан, пересаживаясь на край дивана. – Я спросила таксиста, где амфитеатр, но он не знал, тогда я подошла к охраннику, он показал мне, куда идти. Я шла, кругом было много народу, что меня очень удивило, так много белых, понимаете? Ведь ждешь, что… Не обижайтесь, но, знаете, когда прилетаешь в Африку… В общем, я увидела амфитеатр и уже почти дошла до него, когда тот придурок начал приставать ко мне с заколкой. Я очень спешила, и еще меня беспокоило, что не появился человек от профессора Эдера. Ведь я на полчаса опоздала из-за задержки рейса, а сойдя с самолета, думала…

– Вы думали, что профессор сам вас встретит? – намеренно перебил ее Купидон.

Лиллиан Альварес все больше нервничала. Она заговорила быстрее, голос стал выше. Купидон решил, что хотя бы часть ее рассказа – правда. Однако она вдавалась в ненужные подробности, и он заподозрил, что начиная со вчерашнего дня она много раз прокручивала случившееся в голове, стараясь рационально все осмыслить.

– Нет-нет, то есть… ну да, на что-то такое я надеялась. Вот я пролетела полсвета, думала я, наверное, если он получил сообщение, он позвонит…

– Но профессор больше не выходил с вами на связь?

– Нет.

– А по электронной почте?

– Тоже нет.

– Даже после того, что случилось на набережной? И сегодня вечером?

– Да.

– Но вы надеетесь, что он позвонит? – Купидон показал на ее телефон.

– Знаете, после того, что случилось, я забеспокоилась… – Она подняла руки ладонями вверх, продемонстрировав вполне естественную реакцию.

– Хорошо. Прошу вас, продолжайте.

– Ладно. Итак, тот парень начал приставать ко мне, и на минуту мне показалось, что он и есть тот самый тип, которому нужно отдать карту… Потом оказалось, что все не так. Еще я подумала: Дэвид запретил разговаривать с другими, это как-то… По-моему, в моем положении все бы так себя вели… Послушайте, я не дура, но, может быть, немножко заигралась в шпионку, знаете, рыцаря плаща и кинжала, и подумала, что тот парень, например, враг, террорист… И я слегка испугалась и попыталась поскорее отделаться от него. А он, оказывается, вытащил из сумки кошелек. Я даже ничего не заметила… Когда он ушел, я побежала вперед. Я опаздывала, но уже видела амфитеатр, искала ступеньки, ведущие на сцену. Когда я была шагах в десяти от них, передо мной вдруг появился тип в бейсболке и темных очках, он преградил мне путь и спросил: «Карта у вас?» Представляете, я ведь еще не подошла к лестнице, он подошел ко мне сразу после того парня с заколкой. Наверное, я не совсем хорошо соображала… Итак, он спросил: «Карта у вас?» Я встревожилась и ответила: «Но ведь я не здесь должна была вам ее передать». Я была… Пожалуйста, поймите, я всю ночь провела в самолете, думая о том, что сказал Дэ… профессор Эдер, я была на взводе и ждала… Нет, я не расистка, мой прадед с отцовской стороны приехал из Мексики, так что, пожалуйста, поймите меня правильно… Итак, я рассчитывала, что ко мне подойдет белый, англичанин…

– Мисс Альварес, – перебил ее Купидон.

– Да?

– Пожалуйста, отдышитесь.

Она посмотрела на него в упор, не понимая. Потом глубоко вздохнула:

– Я слишком быстро говорю, да?

– Вот теперь хорошо.

– Не волнуйтесь, мы вас понимаем, – улыбнулся Скелет. – Ну да, вы рассчитывали, что к вам подойдет белый.

– Спасибо. – Она отпила еще виски, смущенно улыбнулась и глубоко вздохнула. – И потом, сразу после этого, все стало по-настоящему странно. Представьте, тот тип стоит, преграждая мне путь, и говорит с таким странным акцентом… А когда я сказала: «Но я не здесь должна была вам ее передать», тип в бейсболке достал из кармана пистолет с таким черным глушителем, ткнул меня в бок, и тут сзади начинается суматоха, все кричат, мне хочется посмотреть и…

Лиллиан поняла, что снова заспешила и говорит слишком взволнованно, и постаралась взять себя в руки.

– Извините. – Она отпила еще виски, отдышалась и продолжила: – Я совершенно ничего не поняла и испугалась. Тогда тип в бейсболке сказал: «Сейчас к вам подходил парень… Он что-то у вас украл. Карта на месте? Смотрите! Быстро!» А сам смотрит не на меня, а куда-то поверх моего плеча. Когда я тоже невольно обернулась, чтобы взглянуть, он снова ткнул меня пистолетом в ребра и велел: «Смотрите на меня». Меня как будто парализовало. Он схватил меня за руку, тряхнул, снова спросил, при мне ли карта, я сунула руку в сумку, и оказалось, что кошелек пропал. Мне показалось, я упаду в обморок – так испугалась. Он спросил: «Она у вас?» И я ответила: «Пропал мой кошелек». А он спросил: «Она была в кошельке?» Я ответила: «Да», а он спросил: «Вы уверены?» Я еще порылась в сумке, кивнула и разревелась, как девчонка, а он убежал. Меня обступили люди, и никто из них не понимал, что произошло…

Тейроне лгал.

Свою легенду он сочинил в поезде, обдумал все, что он должен сказать, – на всякий случай.

В мини-отель в районе Де-Ватеркант он вошел в новом твидовом пиджаке, с новым небольшим чемоданом. Выглядел он вполне нормально, перед тем как поселяться в гостинице, он посмотрелся в зеркало в мужском туалете на кейптаунском вокзале. Он умылся, причесался… и пусть пахнет от него не розами, он же путешественник!

Администраторше гостиницы, доброй пожилой женщине, которая держалась подчеркнуто дружелюбно и виновато, что свойственно некоторым белым, он сказал:

– Здрасте. Меня зовут Джереми Аполлис. – Он старался говорить по-английски, как белые. – Мне хотелось бы снять номер на ночь… Ничего, если я внесу аванс наличными?

Дядя Солли и тут оказался прав: пиджак послужил ему пропуском, да и наличные в виде аванса не вызвали подозрений. Администраторша заулыбалась:

– Конечно-конечно! Откуда вы приехали?

Ответ на этот вопрос он тоже продумал заранее.

– Из Йоханнесбурга, но вообще-то я родом отсюда. Раньше я жил на Скотсе-Клоф. – Он произнес «Скотс-Клуф», как выговаривали англичане.

– Вы к нам по делам? – спросила тетка.

Такой вопрос он тоже предусмотрел, решил, что лучше не вдаваться в подробности, чтобы не запутаться, поэтому ответил:

– Нет, решил навестить сестру. Завтра вечером я улетаю обратно.

Он расписался в журнале, заплатил шестьсот пятьдесят рандов и подумал: за такие деньжищи пусть только попробуют ему не угодить с постелью и особенно с завтраком! Тетка отвела его в номер. Как только она ушла, Тейроне заперся и положил чемодан на кровать. Достал пистолет с глушителем и три мобильных телефона. Положил их на кровать в ряд. Снял пиджак, повесил его в платяной шкаф. Подошел к кровати, посмотрел на сотовые телефоны. И подумал: главное – не перепутать. Пользоваться ими по очереди. И не забывать, с какого номера и когда он звонит.

Он разделся, пошел в душ, включил воду на полную мощность – горячую, бодрящую, чудесную воду. Под душем он стоял очень долго, вода смывала все его беды, усмиряла боль в спине.

Но ей не все удалось смыть.

Гриссел понял, что должен подбодрить Мбали. Ему хотелось сказать, что в их деле есть хоть что-то хорошее – они с Воном Купидоном в каком-то смысле поняли друг друга, их взаимная враждебность улетучилась. Ему хотелось сказать, что жизнь и вообще весь мир похожи на колеса. Колесо сделает оборот, и все как-то образуется. Так было всегда.

Правда, колесо частенько застопоривалось, но отчаиваться не стоит.

Но он ничего не сказал, потому что подумал: с какой стати ей верить пожилому белому пьянице, пережитку эпохи апартеида?

Ему нет доверия.

И еще он подумал, что нужно позвонить Радебе в Йоханнесбург. Вдруг им еще что-то удалось выяснить в аэропорту? Чем больше у них будет имен, тем легче будет арестовать «кобр» на пограничном пропускном пункте. Но он не мог звонить Улинде, потому что в ГАБ прослушивали и его сотовый телефон.

«К черту сотовые! – подумал он. – Обходились же без них столько лет, а преступников арестовывали не меньше. Если не больше. Можно действовать и старыми, испытанными методами. Думать. Подбирать кусочки головоломки, не гнушаться черной работы. Раньше они больше работали головой, думали, спорили, обсуждали, проверяли версии, подлавливали подозреваемых на противоречиях, умело расставляли им ловушки. Они научились угадывать ложь, просто наблюдая и все замечая.

А что теперь? Теперь получается, что основную работу делает техника. А если техника ломается или отказывает, молодые детективы опускают руки: нет, дело раскрыть невозможно!»

Ему не нравилось, что с мобильным телефоном его могут найти в любом месте в любое время. Он морщился, вводя текст на крошечной клавиатуре. Собственные пальцы казались ему слишком толстыми и неуклюжими. Все посылают друг другу эсэмэски и пишут в них любую хрень, которая приходит им в головы, даже изобрели особый дурацкий язык, который не сразу расшифруешь. И попробуй не ответить – сразу последует вопрос: что с тобой?

И ГАБ может тебя подслушивать, они знают, где ты находишься. С новыми технологиями все взаимно: ты получил возможность следить за преступником – за тобой тоже можно следить.

Гриссел вздохнул и приказал себе думать о чем-нибудь другом, но в голову лезли мысли об Алексе и о его беде.

А об этом он никак не мог говорить с Мбали, как и с кем-то другим, каким бы неловким ни казалось повисшее за их столом молчание.

Увидев сестру Абигайль Малгас, он вздохнул с облегчением.

Медсестра несла на плече большую сумку Нади.

– Девушку уже перевели в палату, – сообщила сестра. – Врач считает, что она может побеседовать с вами. Но только полчаса, к тому же если она не будет против.

Он не сказал Абигайль Малгас, что у Нади нет другого выхода. Они пошли за сестрой Малгас в больничное крыло. В лифте она сказала:

– Врачи так и не установили, чем именно накачали ее те люди, но на что-то серьезное не похоже.

Она велела им подождать за дверью палаты и скрылась за кремовой ширмой, закрывавшей кровать.