Текст книги "Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду"

Автор книги: Дэмиен Льюис

Соавторы: Джейсон Морган
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Мне очень жаль, но ваш сын никогда больше не сможет ходить.

Патти сдавленно вскрикнула. Она не упала лишь потому, что Майк подхватил ее. Эмоции, сдерживаемые последние несколько часов, вырвались наружу. Будучи специалистом по расстройствам речи, Патти по многу часов работала с людьми, парализованными из-за травм спины, поэтому знала, какое будущее может ожидать ее сына.

– У него сломан позвоночник, и перелом полный, – продолжал хирург, но Патти уже не слышала его слов. – Разорваны нервы спинного мозга. Неполный перелом означал бы, что ниже поврежденной зоны человек еще сохраняет некоторую подвижность. А при полном переломе… Боюсь, ваш сын никогда не сможет ходить. Кроме того, как я уже говорил, возможно, есть и другие травмы, которых мы еще не обнаружили…

Майк зарылся лицом в волосы жены. Такого он не мог себе представить даже в минуты самого черного отчаяния.

– Пока мы занимаемся лишь травмами, которые угрожают жизни вашего сына, – продолжал хирург. – Это главное: помочь ему выжить.

– Можно хотя бы войти к нему? – в двадцатый раз спросил Майк.

– Пока нет, – покачал головой хирург. – Как только появится такая возможность, мы вас пригласим.

Казалось, ожидание будет вечным.

Наконец родственников впустили к Джейсону. Они вошли в палату интенсивной терапии, словно в тумане, и увидели тело, утыканное бесчисленными трубочками и капельницами и окруженное какими-то аппаратами. Конечно, теперь и речи не могло быть о том, чтобы Джейсон поднял палец.

– Он в коме, и мы боимся, что поврежден его мозг, – начал объяснять кто-то из медиков. – Нам не удается установить с ним контакт. Мы задавали ему вопросы, он молчит, пожимали руку – никакого ответного движения…

Всю ночь Майк, Патти и Джули урывками дремали в приемной. На рассвете они вышли на улицу посоветоваться. Ранним утром солнце уже грело вовсю, но не могло разогнать холод в их сердцах. Это был день черного отчаяния.

Патти уже пришла в себя и знала, что нужно делать. Она должна была оставаться рядом с Джейсоном, сколько бы времени это ни заняло. Тогда она приняла одно из самых сложных решений в своей жизни; впрочем, в свете происшедшего оно было простым и очевидным. Патти решила оставить работу и передать своих пациентов другим специалистам.

Ее пациентами были дети и взрослые, страдавшие серьезными нарушениями. И Патти любила свою работу. Она сотрудничала с психологами, медсестрами, терапевтами и физиотерапевтами. Но сейчас она нужна Джейсону. Патти собиралась быть с ним, пока он не поправится настолько, чтобы можно было забрать его домой. Это означало, что ей придется отказаться от собственного дела, которому она отдала сорок лет жизни. Патти рассказала Майку, что у нее на душе.

Это решение было еще более сложным, чем может показаться на первый взгляд. В тот период у родителей Джейсона не было других доходов, кроме заработка Патти. С 1987 года, когда рухнул техасский рынок недвижимости, Майк и Джим Лейк-старший вкладывали все заработанные деньги в бизнес, а это означало, что они не могли взять себе ни цента. Однако Майк, ни секунды не колеблясь, одобрил решение Патти. Они понятия не имели, как будут жить дальше – просто знали, что поступить нужно именно так.

После мучительной бессонной ночи, когда Джейсон, искореженный, переломанный, лежал в коме, Майку позвонил его компаньон. Джим Лейк-старший тоже был в больнице – ему должны были сделать операцию по пересадке сердца. Но до него дошли слухи о несчастье, случившемся с Джейсоном, и он решил позвонить.

– Майк, я просто хотел тебе сказать, что мы в офисе обо всем позаботимся, – произнес Джим, задыхаясь. – Оставайся с сыном сколько потребуется, пока все не уладится. Его жизнь сейчас важнее всего. Удели ему время и не торопись возвращаться. Это приказ!

Майк чуть не расплакался. Кем был Джим, чтобы ему приказывать? Но именно в тот момент их семье был нужен такой верный друг.

Глава четвертая

Джим Зигфрид подъезжает на своем «крайслере» к многоквартирному жилому комплексу: сто сорок четыре почти одинаковые квартиры с видом на холмистый пейзаж. Местность тут абсолютно не городская. Холмы, зеленые массивы и дорожки парка «Сикамор-каньон». «Я живу в лесной чаще на краю света», – говорит порой Джим. И он точно знает, что Нэпалу здесь очень понравится.

Двор у Джима несколько отличается от соседних: он занимает площадь двенадцать на двенадцать метров и почти полностью забетонирован. Здесь много пологих спусков. Они нужны для того, чтобы легче было передвигаться. Выбравшись из фургона, Джим не смог бы попасть в дом, если бы там была обычная лестница: в инвалидной коляске по ступенькам не проедешь.

Все по порядку. Сначала главное. Джим показывает Нэпалу его новый дом. Места здесь не так уж много, поэтому любопытный комочек быстро успевает все осмотреть. По оценкам Джима, много места Нэпалу не понадобится. Джим живет один. Или, во всяком случае, жил один. Теперь все изменилось. Теперь их двое: Джим Зигфрид и Нэпал Второй. Но мужчина не забывает о том, что этого третьего щенка, взятого на воспитание в СПНВ (перед Теренсом была еще одна собака), ему придется выращивать целиком и полностью самому.

Познакомив Нэпала с домом, Джим показывает собаке место для питья и приема пищи – прямо возле черного хода. Именно там он кормил и поил двух предыдущих собак. Других домашних любимцев у Зигфрида нет. (Хотя, конечно, и Нэпала нельзя назвать домашним любимцем.) Тут просто нет места, чтобы разместить кудахчущий, чирикающий, пищащий, мяукающий и лающий зверинец. Да и вообще – за порогом полно койотов, кроликов и рысей.

Джим на коляске подъезжает к кладовой и берет пакет с кормом «Eukanuba». Поставив пакет на колени, мужчина приближается к кухонному шкафчику, выдвигает ящик, достает ножницы и разрезает упаковку, из которой доносится насыщенный мясной запах сухого корма.

Джим смотрит на Нэпала.

– Ну что, малыш, перекусим?

Он похлопывает по упаковке у себя на коленях.

– «Eukanuba». «Eu-ka-nu-ba». Понял? Еда для Нэпала.

Мужчина показывает на себя.

– А я – Большой Джим. Я ни в коем случае не буду это есть. Правило номер один для тебя: ни в коем случае не есть человеческую еду. Ни в коем случае. Никогда. Это один из главных запретов. Понял?

Нэпал сидит перед Джимом и невероятно внимательно смотрит на него своими большими глазами. Вид у щенка такой, что устоять перед ним просто невозможно. Он слегка шевелит ушами, словно говоря: «Послушай, Большой Брат, повтори мне это».

– Ни в коем случае не есть человеческую еду, – повторяет Джим.

Он достает из холодильника пачку сосисок.

– Ничего такого не есть, понятно? Человеческая еда под большим запретом.

Джиму кажется, что Нэпал кивнул в знак согласия: «Да. Я понял. Не волнуйся. „Eu-ka-nu-ba“ вполне подойдет». Черт возьми, у мужчины такое чувство, будто он знаком с этой собакой всю жизнь!

Если пес нарушит правило о человеческой еде, СПНВ откажется от него. Собака, пропадающая целый день у холодильника и выпрашивающая объедки со стола, ни за что не сможет пройти испытания.

Джим насыпает немного сухого корма в металлическую мисочку. Маленькие круглые гранулы ритмично ударяются о дно. На миске, оставшейся в наследство от Теренса, нет ни пятнышка. Джим старательно вымыл и вычистил ее утром. Он будет мыть и дезинфицировать ее после каждого приема пищи, чтобы Нэпал не подхватил никакой инфекции. Человек не захотел бы есть из грязной тарелки, и от воспитателей щенков требуют, чтобы собаки усвоили то же самое. Джим зорко, словно сокол, наблюдает за тем, как Нэпал обнюхивает свой первый обед. Это лакмусовая бумажка: если собаке грустно и неуютно в новом доме, она не станет есть. Джим видит, что Нэпал берет в свою маленькую пасть одну хрустящую гранулу и разгрызает ее, мотая крошечной головенкой… А потом глотает.

После того как щенка отлучили от матери, его кормят только «Eukanuba», поэтому вкус и запах корма ассоциируются у него с жизнью, любовью и домом. А еще – с определенным временем. Насколько можно судить, в данный момент у Нэпала все в порядке.

Впервые за его недолгую жизнь щенка разлучили с братом и сестрами. Он один в незнакомом месте, с каким-то парнем, который ездит в кресле на колесиках. Однако похоже, что Нэпала все это не смущает.

Закончив есть, щенок получает первую награду – низкокалорийное лакомство для собак «Charlee Bear». Ключевое слово – «низкокалорийное». У Джима в кармане всегда есть горсть «Bear Crunch». Дело в том, что воспитывать собаку для СПНВ можно только с помощью положительного подкрепления. Хвалишь ее особенным голосом, специально для этого предназначенным, и даешь угощение.

Когда дело касается щенка для СПНВ, обучение начинается с того момента, когда ты его взял, и продолжается семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. В день Джим может давать Нэпалу дюжину или больше порций лакомства. Каждый «Charlee Bear» – словно молочный коктейль для собаки. Разница в том, что он содержит всего три калории. Джим может давать их Нэпалу, совершенно не беспокоясь, что пес потолстеет. Быть сопровождающей собакой – тяжелая работа, и животные должны быть в идеальной форме.

Джим берет «Bear Crunch» и протягивает Нэпалу.

– Хороший пес. Хороший мальчик. Возьми, это тебе.

Щенок колеблется всего лишь долю секунды. У Джима на руках перчатки без пальцев «Valeo Meshback». Обычно их используют для фитнеса и силовых упражнений. Каждый раз, когда Джиму нужно куда-нибудь переместиться – если он не за рулем, – ему приходится хвататься за ободки колес своей коляски и напрягать руки. Перчатки нужны для того, чтобы на коже не появились волдыри.

Нэпал обнюхивает перчатку. Он явно не привык к тому, чтобы люди носили такое на руках. Но перед запахом «Bear Crunch» невозможно устоять. Щенок протягивает переднюю левую лапку, цепляется крохотным коготком за ткань перчатки, чтобы рука Джима не двигалась, и, склонив голову набок, хватает лакомство.

Джим смеется. Ощущение такое, будто он только что пожал лапу своей новой собаке. Несомненно, это самый милый щенок из всех, что когда-либо переступали порог его дома. Джим протягивает руку, чтобы почесать у Нэпала за ушками, но пес осторожно поворачивается так, чтобы подставить именно то место, которое нужно гладить и ласкать – прямо под нижней челюстью.

Джим снова смеется.

– Ага, я понял. Тебе приятно, когда гладят здесь, да, малыш?

Нэпал не отвечает и не двигается. В зубах у него «Bear Crunch», его гладят под нижней челюстью – он сейчас на седьмом небе от счастья.

С угощением покончено, и Джим решает, что самое время привести щенка в порядок. Выкатившись из кухни, он берет инструмент для вычесывания собак. Это щетка с металлическими зубцами, расположенными под прямым углом, насаженная на твердую пластмассовую рукоятку. Джим протягивает ее Нэпалу.

– Это фурминатор. Фур-ми-на-тор.

Улыбнувшись, мужчина проводит рукой по лысеющей голове.

– Кажется, мне нужно этим воспользоваться, а то я что-то линяю!

Джим выезжает на задний двор, ведя за собой Нэпала на тоненьком поводке. У щенка синий ошейник с двумя металлическими жетончиками. Они позвякивают при каждом движении. Первый – стандартный жетон СПНВ. С одной стороны – номер, 001456. С другой выбито: «Калифорнийские собаки-помощники».

Второй жетон выполнен в форме косточки. На нем выбита кличка щенка – Нэпал Второй – и номер телефона Джима. Если есть Нэпал Второй, значит, в СПНВ был и его предшественник. Часто клички собакам дают спонсоры проекта. Похоже, кличка «Нэпал» нравится кому-то из спонсоров, но что она на самом деле означает – не знает никто.

Джим наклоняется, берет Нэпала и сажает его себе на колени. Осторожно проводит фурминатором по спине щенка, от холки до хвоста. На щетке остаются блестящие комочки шерсти.

Нэпал извивается и вздрагивает, и Джим понимает, что щенку нравятся эти долгие ласковые поглаживания. Когда вычесывание окончено, мужчина проводит по шерсти пса обычной щеткой. Теперь шкурка у Нэпала гладкая и блестящая, словно темный шелк.

Затем Джим берет специальную зубную щетку, которая надевается на палец, и, добавив тонкую струйку зубной пасты, приступает к следующей процедуре: нужно почистить Нэпалу зубы. По мнению Джима, хорошо выращивает щенков прежде всего тот, кто тщательно за ними ухаживает. Настоящий специалист посвящает этому дополнительно пять процентов времени, средств и усилий – именно это превращает человека и собаку в команду, которая способна победить весь мир. Вычесывание – важная часть этих пяти процентов. Если не вычесывать пса регулярно, шерсть у него потускнеет. Он будет постоянно вылизывать свою шкуру, пытаясь ее очистить, и в его желудок начнут попадать комья шерсти. Но главное в другом: вычесывание – это физический контакт, который необходимо установить с собакой. А еще, как уже было упомянуто, это способ поддерживать пса в наилучшей форме. Сюда же относится чистка зубов и ушей, а также подрезание когтей, чтобы они не застревали в трещинах на тротуаре.

Каждому специалисту по выращиванию собак нравится эта возня. Вычесывание – это нечто обыденное, но совершенно необходимое.

К тому времени, когда собаку передадут хозяину – если этот момент когда-нибудь настанет, – пес вроде Нэпала будет стоить примерно пятьдесят тысяч долларов. Это будет одно из наиболее хорошо обученных животных в мире. И Джим абсолютно уверен, что Нэпал пройдет все испытания и достигнет главной цели: получит возможность изменить чью-то жизнь.

Джим недавно поставил перед собой особую задачу. Он решил вырастить для СПНВ пять собак (Нэпал – третий по счету), а потом подать заявку на собственную собаку-помощника. У Джима парализованы нижние конечности. Он прикован к инвалидной коляске и живет один, так что если он выпадет из коляски, никто не сможет помочь ему подняться. Кроме того, любовь к собакам у Джима в крови. Следовательно, он – идеальный кандидат на получение помощника от СПНВ, но Джим планирует обратиться за собакой только в том случае, когда действительно не сможет без нее обойтись. Ему предстоит вырастить еще трех щенков (вместе с Нэпалом), а это займет четыре с половиной года. И даже больше, учитывая то, что будут и перерывы. К тому времени Джиму будет за пятьдесят. С годами его состояние лишь ухудшится и собака-помощник станет ему более необходима.

Выше уже упоминалось о том, что вручение собаки маленькому мальчику с аутизмом и церебральным параличом открыло Джиму глаза: он понял, что означает для человека иметь хорошо обученного пса-помощника. Вообще-то это животное будет в первую очередь другом, который всегда рядом. Печальный факт: на такого ребенка неизбежно пялятся, избегают его. Ему тяжело обзавестись приятелями. Но хорошо обученный пес-компаньон от СПНВ – самый лучший, самый верный друг. С четырьмя лапами. И теперь внимание людей привлекает не болезнь мальчика, а его собака. Это всегда срабатывает. Если чудесная, умная, потрясающая собака способна так преданно любить этого ребенка, другие дети чувствуют, что и они могут испытывать к нему симпатию.

Джим искренне переживает за мальчика. Причины этого кроются в его собственном далеком детстве. Младший брат Джима, Дэнни, родился с синдромом Дауна. Выходя с Дэнни из дому, Джим вынужден был мириться с тем, что другие дети таращатся на его братишку, показывают на него пальцем, говорят колкости и даже дразнят его. Во всяком случае, он старался с этим смириться. На самом деле Джиму это так и не удалось: кровь закипала у него в жилах.

Первой собакой, которую Джим воспитал для СПНВ, стала Джиджи Четвертая, роскошный, холеный ретривер; окрас его шерсти напоминал сплав меди с золотом. Джим очень любил собак, поэтому думал, что ему известно все об их воспитании. В действительности ему не было известно абсолютно ничего. Он знал, как кормить и выгуливать пса. Ну, наверное, правильнее сказать, что он знал, как ездить в кресле на колесах вместе с псом. А вот когда речь зашла о том, чтобы правильно дрессировать и воспитывать собаку, опыт с Джиджи показал, что на самом деле Джиму нужно очень многому научиться. Это было утратой иллюзий. Пришлось с азов пересматривать свое общение с собаками. Особенно тяжело ему было, когда Джиджи не прошла испытаний. В этом никто не был виноват: Джиджи провалилась из-за собственной невнимательности. Она любила бегать – это свойственно многим золотистым ретриверам, – и было невозможно избавить ее от этой привычки. Джим все перепробовал, но Джиджи было не остановить, особенно если рядом появлялось что-то, за чем можно было погнаться. В СПНВ тоже сделали все, чтобы она успешно прошла курс, но в конце концов стало очевидно: Джиджи просто не желает быть собакой-помощником. Она хотела бегать, вот и все.

Джиджи пристроили к другу Джима, отцу еще одного волонтера, выращивавшего щенков. Он пожертвовал СПНВ тысячу долларов, а взамен получил чудесную, ласковую, прекрасно обученную, послушную и очень подвижную собаку. Повезло ему.

И все-таки Джим не мог отрицать, что был разочарован, когда его первая собака провалилась. С другой стороны, это его не обескуражило.

Теренса Джиму дали через две недели после известия о том, что Джиджи не сможет пройти курс. Можно было бы счесть это дурным знаком. Однако Теренс с самого начала повел себя иначе, нежели Джиджи. Та всегда легко отвлекалась (ведь ей хотелось бежать, гнаться за кем-то), а вот второй его питомец был внимательным и сосредоточенным, и поэтому Джим решил, что у него все получится. И у Теренса действительно получилось: он стал собакой-производителем, и его потомкам предстояло помогать детям и взрослым по всей стране.

И вот появился Нэпал.

Первый прекрасный день, который Джим провел вместе со своей новой собакой, закончился, солнце село за горизонт. Вычесав Нэпала, Джим решил, что пора спать.

Мужчина заранее устроил в своей спальне маленький закуток. Теперь он осторожно укладывает туда Нэпала и закрывает дверцу. Потом повторяет маневр, с помощью которого выбирался из «крайслера»: останавливает коляску возле постели и, подтянувшись на руках, перебирается туда. Коляска остается в пределах досягаемости. Сегодня ночью будет нелегко, и она ему еще понадобится. Дело в том, что, как уже говорилось, Нэпал впервые оказался в разлуке с братиком и сестричками. Никогда раньше он не спал один, без теплых комочков, свернувшихся рядом. Джим знает, каково ему придется. Нэпалу будет одиноко и страшно. Скорее всего, он будет хныкать, призывая свою пропавшую семью: «Где вы?»

Джим готов к такому повороту событий. Он должен приучить Нэпала к «конуре» – так в СПНВ называют место для содержания собаки. Это первый этап привыкания к месту: собака должна запомнить, где ей нужно спать. Нэпал, кто бы ни стал в конце концов его хозяином, будет спать в чьей-то комнате и должен быть всегда готов прийти на помощь. Но вполне возможно, что из-за болезни человека псу нельзя будет спать в его постели. Поэтому Нэпал должен привыкнуть к тому, чтобы всегда находиться на расстоянии от человека, но в то же время достаточно близко.

Конечно же, Нэпал не может уснуть. Джим слышит, как пес скребется и хнычет, и это бередит ему душу. Он оставляет щенка в «конуре» на десять минут, просто для того, чтобы начать обучение («Это твое место»), а потом смягчается. Склонившись с кровати, он открывает дверцу и поднимает Нэпала на постель.

– Что, малыш, первая ночь вдали от семьи? – шепчет мужчина. – Тяжело тебе, да? Но знаешь, у тебя ведь есть новая семья. Большой Джим здесь, с тобой, и в ближайшее время он никуда не денется. Так что успокойся. Успокойся, малыш. Успокойся.

Поняв, что убаюканный теплом его тела Нэпал заснул, Джим осторожно берет щенка и возвращает его на прежнее место.

Примерно каждые три часа Нэпал просыпается, и Джиму приходится с ним возиться. Несколько раз он сажает растерянное, ошеломленное животное к себе на колени, чтобы они могли вместе выехать в сад.

– Пора на горшок, – шепчет Джим Нэпалу, и тот рыщет в поисках подходящего места.

Взглянув в последний раз на красивое ночное небо, Джим снова берет щенка и въезжает с ним в дом. Он кладет его на кровать и начинает убаюкивать, чтобы потом вернуть в одиночество закутка.

Лозунг СПНВ: «Воспитай щенка, измени еще одну человеческую жизнь». Устраиваясь в постели, Джим раздумывает о том, какой стала его жизнь теперь, с Нэпалом.

Глава пятая

После бессонной ночи в приемном покое военного госпиталя Майк и Патти не имели ни малейшего представления, где именно остановятся в Сан-Антонио. Об отелях и речи быть не могло. И об аренде жилья тоже. Оба варианта стоили слишком дорого. На помощь им пришла Гейл, свекровь Джули. Гейл работала менеджером в компании «Skyline Properties», и случилось так, что в Сан-Антонио у них были квартиры, сдаваемые в аренду. Одна из них как раз пустовала. Утром на второй день пребывания семьи Морган в «Уилфорд Холле» Гейл позвонила и предложила им остановиться в этой квартире на любой необходимый срок.

Оставаясь в больнице, Майк, Патти и Джули ничем не помогли бы Джейсону. Они видели его и думали, что узнали о его состоянии все самое страшное. Он был жив, и, наверное, следовало радоваться уже этому. А им нужно было принять душ, поспать и восстановить силы. Майку пришлось через весь город везти их на своем внедорожнике по адресу, который дала Гейл. Они с Патти заняли одну спальню, Джули и ее маленький сын Коннор – другую. Измученная семья погрузилась в сон.

Через некоторое время Патти разбудили голоса, доносившиеся с балкона. Квартира была расположена на втором этаже, окна выходили на бассейн. Было уже за полдень. Джули сидела на балконе с Джоном, старшим сыном Морганов. Они были поглощены разговором о Джейсоне. До Патти долетали обрывки фраз.

– Нет, он снова будет ходить… будет ходить… обязательно… будет… будет… будет…

Патти прижала руки к глазам. Да, она тоже хотела так думать, но сколько бы раз ни повторяла себе это, в глубине ее души уверенности не было. Ведь хирург сказал безапелляционно: «Мне очень жаль, но ваш сын никогда больше не сможет ходить».

Они собрали семейный совет. Единогласно было принято решение: сменяя друг друга, дежурить у постели Джейсона, так чтобы при нем постоянно находился кто-то из них. Спать они могли в квартире, а питаться – в больничной столовой, так что о ночлеге и еде можно было не беспокоиться.

Джули – главный организатор и законодатель в семье Морганов – должна была составить график. Каждому предстояло в свой черед находиться у постели Джейсона, присматривать за Коннором и помогать Карле, когда она приедет с тремя сыновьями. Графика следовало придерживаться неукоснительно.

Раньше Джон всегда норовил увильнуть от выполнения домашних обязанностей. У него как раз выдалось несколько свободных недель, и он намерен был каждую секунду провести рядом с младшим братом. Джули очень ценила его желание помочь, но он должен был участвовать и в уходе за детьми.

Когда Морганы вернулись в «Уилфорд Холл», время близилось к вечеру. Казалось, что состояние Джейсона стало еще хуже, если это вообще было возможно. Он лежал абсолютно неподвижно. Врачи объяснили, что ввели его в медикаментозную кому – бессознательное состояние, которое искусственно поддерживалось специально подобранными дозами препаратов. Джейсон не подавал признаков жизни: казалось, шевеление пальца, которое они видели вчера, им просто померещилось.

Было две причины погрузить Джейсона в кому. Во-первых, он очень сильно ударился головой, не говоря уже о других травмах. Была надежда, что с помощью этого сложного медицинского процесса удастся снизить риск мозговых повреждений. Во-вторых, не следовало давать Джейсону возможность шевелиться – неподвижность должна была пойти на пользу его сломанному позвоночнику.

– Это будет продолжаться изо дня в день. Много дней, – предупредил хирург. – Его жизнь висит на волоске. Еще одно хотя бы малейшее повреждение спины может усилить последствия травм. Также есть опасность заболеть пневмонией. Если это случится… Вряд ли он выживет. И конечно же, сейчас он не в том состоянии, чтобы его можно было оперировать.

Каким-то образом Джейсон умудрился набрать в легкие столько болотной воды, что его можно было бы считать утопленником. Существовала очень большая вероятность того, что он подхватил одну из опасных легочных инфекций, которыми кишели джунгли.

Хирург обозначил вероятные прогнозы, хотя ничего нельзя было сказать наверняка. Он сообщил, что как только Джейсона можно будет перемещать, его положат на специальную кровать, которая слегка наклоняется в разные стороны – чтобы от слишком долгого лежания на спине не образовывались пролежни. Его собирались привязать к кровати, чтобы он не упал.

Семье Морган представился еще один человек – военный врач в чине капитана, участник спецопераций. Он был прислан в «Уилфорд Холл», чтобы находиться рядом с родными Джейсона и заботиться обо всех их нуждах, пока состояние раненого не стабилизируется.

Это был довольно молодой мужчина (ему едва исполнилось тридцать), одетый в военную форму.

– Я просто хочу, чтобы вы знали: я буду в госпитале каждое утро, еще до вашего приезда. И после вашего отъезда вечером я буду оставаться здесь, – сказал капитан. – Все под моим контролем. Каждое утро мне станут докладывать о том, как прошла ночь. А я стану пересказывать это вам. Я поселился здесь, рядом, и всегда буду на связи. Моя единственная задача – помогать вам и обеспечивать все, что может понадобиться Джейсону.

Майк устало улыбнулся.

– Мы искренне вам благодарны. Честное слово, мы очень ценим вашу помощь.

Быстро поняв друг друга без слов, Майк с капитаном отошли в сторону, где можно было говорить свободнее.

Майк устремил на капитана внимательный взгляд холодных голубых глаз.

– Знаете, в данный момент вы, пожалуй, действительно можете кое-что для нас сделать. Скажите мне, как мой сын получил все эти травмы? Что с ним произошло?

Капитан замялся лишь на долю секунды.

– Мистер Морган, думаю, вы имеете право это знать. Официально мне сообщили только одно: во время выполнения задания случилась авария. – Он помолчал. – А если неофициально… Джейсон и его сослуживцы были в Южной Америке, в Эквадоре… В то же время их там не было, если вы понимаете, о чем я.

Майк коснулся носа кончиком пальца.

– Секретность. Да, понимаю. Джейсон никогда не вдавался в детали, рассказывая о своей службе, и мы думали, что это именно из соображений секретности. Но как все это произошло? Столько переломов, и полные легкие болотной воды… Это в какую же аварию нужно было попасть?

Капитан подошел чуть ближе.

– Насколько я знаю, Джейсон был во внедорожнике. Машина слишком быстро ехала над ущельем, не вписалась в поворот, сорвалась и покатилась по склону. Ваш сын вылетел из автомобиля, который потом свалился на него сверху – отсюда и травмы. А нашли его в болоте.

– И поэтому у него в легких вода?

– И поэтому у него в легких вода.

Капитан бросил взгляд через плечо в сторону кабинета, в котором устроил свой штаб.

– Подождите секунду, мистер Морган. Я кое-что вам покажу. Думаю, вас это заинтересует.

Он скоро вернулся с пачкой цветных фотографий и сунул их Майку.

– Вот. Это машина, в которой ехал ваш сын. Точнее, то, что от нее осталось.

Майк поднес к глазам первую фотографию. Белый гражданский шевроле «Блейзер» во дворе какой-то авторемонтной мастерской, джунгли и горы на заднем плане. Майку вряд ли приходилось когда-либо видеть настолько искореженную машину. Фары и окна были разбиты, крыша вдавлена, дверцы вывернуты под неестественным углом.

– Мать честная! Чудо, что вообще кто-то выжил. – Майк посмотрел на капитана. – Сколько человек там было?

– Трое. Все госпитализированы. Мистер Морган, боюсь, что у вашего сына самое тяжелое состояние.

Майк пролистал оставшиеся фотографии. Он не мог понять, почему его сына выбросило из машины. Все дверцы были закрыты. Каким образом парень с габаритами Джейсона мог вылететь наружу? Но присмотревшись, Майк понял, что дверцы были подвязаны импровизированными тросами. Для транспортировки машины пришлось крепко примотать дверцы к кузову, чтобы они не открывались.

Майк представил себе, как белый «Блейзер», перекатываясь, летит на дно ущелья, наталкиваясь на деревья и скалы, а дверцы дребезжат и открываются от ударов. Людей вполне могло выбросить из машины. Наверное, именно это и произошло с его сыном. Майк тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Последний кадр – разбитый внедорожник, проезжающий по телу его сына, – ему видеть не хотелось. Майк скользнул взглядом по номерному знаку: E MAULME. ECUADOR. GKM473.

Мужчина взглянул на капитана:

– Номера местные. Эквадорские.

Капитан кивнул на фотографии:

– Как я уже говорил, они были там и в то же время их там не было.

Потом он сказал, что, как только Джейсон придет в себя, ему нужно будет поговорить с ним наедине, чтобы «принять рапорт». Майк подумал, что капитан собирается проинструктировать его сына относительно того, что можно и чего нельзя рассказывать. Против этого Майк не возражал, он лишь хотел, чтобы Джейсон вернулся к ним, и был очень благодарен капитану за помощь и честность.

Прошел день.

Основным событием стал приезд Карлы с тремя мальчиками – вечером они наконец добрались до «Уилфорд Холла», измученные перелетами. Сразу же решили, что детям – трехлетнему Блейку, двухлетнему Остину и Гранту, которому исполнилось всего полгода, – не следует видеть отца в его нынешнем состоянии. Это могло стать для них слишком сильным потрясением. Патти сказала, что будет приходить в дом, который предоставили ее невестке военные, и присматривать за мальчиками, чтобы Карла могла время от времени посещать Джейсона. Днем мальчиков можно было отдавать в детский садик при военной базе – это помогло бы им скоротать время. Все были согласны, что с малышами лучше всего вести себя так, будто все более-менее нормально. Составили график присмотра за ними.

В тот вечер молодая женщина сидела у постели мужа, погруженного в кому, и пыталась смириться с тем, что казалось ей невозможным. Тем временем Патти привела мальчиков поиграть к бассейну. Вечер был ясный, чудесные звезды ярко горели на небе. Патти казалось, что их можно коснуться рукой, так близко они были. Несмотря на все пережитое, она была тронута этой потрясающей красотой.

Женщина посадила старшего внука, Блейка, к себе на колени и показала ему Большую и Малую Медведицу и Полярную звезду – одну из самых ярких на небосклоне. Мальчик был в восторге. Он увлеченно смотрел на небесные чудеса, и на несколько бесценных мгновений Патти удалось забыть о темной западне, в которую угодил ее сын. Это был миг волшебства для бабушки и внука, но, к сожалению, он очень быстро закончился.