Текст книги "Безумно опасна (ЛП)"

Автор книги: Дебора Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Это длинная история, – сказала Баба, ее рука лежала на плече маленькой девочки.

Они не могут и дальше называть ее Ханной; сердце Лиама должно быть болит каждый раз, когда он слышит это имя.

– Это … э-э-м…

– Бабс, – сказала Ханна, своим мягким голоском, как вода, текущая по мшистым скалам. – Как Баба Яга. Только короче, потому что и я короче.

Баба почувствовал, что ее сердце запело, какая-то неизвестная магия, которой она не могла так легко дать имя, как это сделала девочка для себя. Это был как будто кусочек, о котором она даже не знала, что ей его не хватает, внезапно встал на свое место. Она быстро и ласково взъерошила девочке волосы.

– Ты вырастешь, – сказала она. – А теперь, как насчет того, чтобы вернуть всех других детишек их родителям?

* * *

Как и следовало ожидать, это оказалось не так просто.

После того, как они вернулись на дорогу, Лиаму предстояло разобраться с организацией перевозок трех взрослых и пяти детей. Всадники, конечно, будут на своих мотоциклах, но дети не могут ехать с ними. В конце концов, Пенелопа взяла Пити на его детское кресло, а также одну девочку постарше. Баба вела машину Майи, так как та ей уже точно не пригодится, с ней ехали новоназванная Бабс и маленький мальчик. Мэри Элизабет гордо восседала на переднем сидении патрульной машины.

Прежде чем они отправились в путь, Баба засунула голову в машину Лиама и предложила ему воспользоваться рацией, чтобы связаться с Ниной, и попросить ее собрать всех родителей пропавших детей в управлении шерифа.

– Ты уверена? – спросил ее Лиам. – Разве ты не помнишь, что творилось в последний раз?

Недобрая улыбка сделала ее другой, заставляя его пульс ускориться, как и всегда.

– Уверена, – ответила она. – И я считаю, что нам нужна настолько большая аудитория, насколько это возможно для твоего триумфального возвращения. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то очень важный пропустил это?

* * *

Они медленно ехали по проселочным дорогам, заботясь о детях, у которых не было специальных автокресел, а также,чтобы дать время на сборы предсказанному Бабой приветственному комитету.И действительно, когда их необычная колонна из трех мотоциклов, двух автомобилей, и патрульной машины шерифа, подъехала к зданию, то стоянка была заполнена.

Войдя внутрь, Лиам почувствовал как шум и гам ударили в него, как приливная волна, угрожая сбить его своей яростной силой. Но он шагнул вперед с высоко поднятой головой, спокойно помахав Нине, которая сидела в кабинке диспетчера.

– МакКлеллан! – Клайв Мэтьюз бросился наперерез прежде, чем он смог бы пройти дальше в комнату, где беспрерывно курсировали группы обеспокоенных родителей.– Ну ты и наглец, вызывать сюда всех этих людей. У тебя нет никакого права! В случае если ты забыл, то спешу тебе напомнить, что ты был отстранен!

Его грудь раздулась от негодования, как у голубя, когда он стал орать на Лиама.

"О, это будет просто чудесно". Лиам и Баба разошлись, и за ними обнаружились дети, которые шли за ними, но были скрыты Всадниками, Пенелопой, и подставной Мелиссой, которая незаметно отошла и стала, опершись о стену ядовито-зеленого цвета.

– Я думаю, что детей следует вернуть родителям как можно скорее, – спокойно произнес Лиам.

У Мэттьюса просто отвисла челюсть, и, наверное, впервые за свою жизнь, у председателя совета не нашлось слов. В комнате началось столпотворение, родители кидались к своим детям, чтобы обнять своих потерянных ангелочков, офицеры и члены совета улыбались и хлопали друг друга и Лиама по спине, радуясь от всей души. На заднем плане Лиам слышал как Нина при помощи радиосвязи, оповещала всех у кого есть УКВ-сканер с настройкой на полицейские частоты, что дети вернулись.

Наконец, когда установилось хоть какое-то подобие порядка, все стали наседать на Лиама, требуя историю спасения детей. Он думал об этом еще в машине пока ехал сюда, и вспомнил одну из теорий, над которыми они работали, прежде чем обнаружилось, что за всем этим стоит Майя.

– Выяснилось, что Питер Каллахан собирал детей, чтобы потом продать группе иностранцев-педофилов, влиятельным людям с Ближнего Востока, которые заплатили бы ему огромные деньги, и попутно он приобрел бы полезные связи для своего бизнеса, связанного с бурением, – с невозмутимым видом сказал Лиам. – К счастью, он еще не успел завершить сделку, так что дети по-прежнему ждали, когда их вывезут судном из страны. Похоже, его помощница Майя помогала ему все это время, возможно даже, что это была ее идея, так как выяснилось, что вся ее биография была фальшивой.

Черт, история была сильно притянута за уши, и он знал это. Но по сравнению с правдой, это было более правдоподобно. Кроме того, никто точно не сможет доказать, что это была неправда.

Все подбородки Клайва Мэттьюса возмущенно затряслись.

– Да как ты смеешь обвинять Мистера Каллахана в участии в этом злодеянии? Он достойный и порядочный член нашей общины, и он упорно трудился, чтобы создать новые рабочие места и принести процветание в наш округ.

Он огляделся, как будто ожидая, что Питер появится как обычно у него за плечом, но бизнесмен там точно не было.

– Вообще-то, он жадный ублюдок и похититель детей, – сказал звонко новый голос, перекрывая гул переполненного зала. Пенелопа Каллахан вышла вперед, ее руки лежали на плечиках Пити, как бы защищая от всего. Фиолетовый синяк на скуле создавал яркий контраст на фоне ее безукоризненного внешнего вида.

– Когда он узнал, что его планы раскрыты, – сказала она своим жадным слушателям, – он забрал нашего сына, чтобы и его продать. А когда я попыталась его остановить, он меня избил, – она указала на неопровержимое доказательство. – Этот человек – преступник, и я хочу, чтобы его арестовали, по крайней мере, за нападение.

Лиам затаил дыхание, ожидая услышать, что Каллахан в больнице, и обвинил свою жену в том, что она переехала его семейным авто, но, судя по всему, он серьезно не пострадал. "Вот гадство."

– О, а, о боже, – Мэттьюс начал запинаться.

Молли подошла и протянула Пенелопе документы для заполнения, и, повернувшись к председателю совета, спросила:

– Я полагаю, это значит, что вы немедленно восстановите шерифа МакКлеллана и дадите ему какую-то награду, ведь так? Он ведь теперь наш герой.

Лиаму показалось, что Мэттьюс сейчас проглотит свой язык, но мужчина все-таки кивнул, его лицо приобрело цвет спелых помидор, и он сказал:

– Да, да, конечно, – затем Мэттьюс собрался и добавил. – Так и есть, только если те столь серьезные обвинения с него сняты. Но ведь это не так.

Но его спокойствие было недолгим, когда поддельная Мелисса шагнула вперед и призналась, что она все придумала, так как Майя шантажировала ее. Она так смиренно умоляла простить ее, что Лиаму было легко настоять на том, что он не будет выдвигать никаких обвинений. Как только с этим было покончено, Лиам попросил Молли провести поддельную Мелиссу к нему в кабинет и подождать его там. Сейчас он поставит несколько подписей на стопке бумаг, и свободен. Хотя от чего свободен, он не был уверен.

Белинда и ее родители подошли, чтобы поговорить с ним и Бабой, Мэри Элизабет крепко держалась за руку своей матери. Девочка до сих пор казалась немного рассеянной, она помнила только смутные кошмарные образы с того момента как Майя схватила ее во дворе и до того как она увидела шерифа в той странной комнате, а Лиам подумал, что так даже лучше. У детей очень гибкая психика, и у Мэри Элизабет есть лучшее лекарство от всех болезней – любящие руки ее семьи. Маришка и Иван улыбались от уха до уха, свет от их улыбок был похож на солнце, которое вышло из-за туч после нескольких месяцев беспрерывного ливня.

Он смотрел, как Белинда обняла Бабу, которая, казалось, растерялась на мгновение, но все же было видно, что ей приятно. Но тогда, он напомнил себе, что, вероятно, в ее жизни было не так много объятий.

– Спасибо огромное за все, что ты сделала, – сказала Белинда и слезы радости катились по ее щекам.

Она посмотрела вниз и заметила тихую маленькую девочку, которая стояла рядом с Бабой и впитывала всю эту непривычную суматоху и человечность с широко открытыми карими глазами.

– Ну, привет! И кто это у нас?

Белинда озадаченно посмотрела на Лиама.

– Разве был еще один пропавший ребенок, о котором мы не знали?

Она осмотрела комнату, выискивая еще пару ликующих родителей.

Баба кивнула.

– И да, и нет. Это моя дочь – Бабс. Майя украла ее еще до того как перебралась в ваши края. Я проследила за Майей до сюда, пытаясь узнать что она сделала с Бабс. Вот так я оказалась втянута во все это.

Губы Белинды сложились в пораженное «О, Боже». Хотя она старалась держаться невозмутимо.

– Как интересно.

– И как только Майя поняла, что я здесь, то попыталась организовать мне неприятности: испортила лекарства и распространила мерзкие слухи обо мне, чтобы я не смогла найти, где она держала Бабс и других детей. Она, должно быть, увидела в Питере Каллахане и его связях возможность получить еще больше денег за тех детей, которых она украла.

Маришка покачала совершенно седой головой и доброжелательно улыбнулась.

– Так вот какова твоя история!

Белинда усмехнулась, явно довольная, что все закончилось таким сказочным образом.

– Ну что ж, мы очень рады, что ты приехала в наш город, и не важно что именно тебя привело сюда, – сказал Иван, ласково похлопывая Бабу по руке и улыбаясь маленькой темноволосой девочке.

Белинда вдруг встревожилась.

– О нет. Я так и не исполнила последнее невыполнимое задание! Из-за этого будут проблемы?

Лиам заломив бровь, посмотрел на Бабу. Она ему не рассказывала ни о каких невыполнимых заданиях. Конечно, вытащить из нее информацию, уже само по себе очень похоже на невыполнимое задание. Он все еще пытался получить прямой ответ на вопрос – есть ли что-то между ними или нет. Ну, понятно, что есть нечто, но что именно, он до сих пор не может понять.

Баба посмотрела на радостную толпу, на Лиама, который теперь восстановлен на свое законное место, а затем вниз на малышку, которая крепко держала ее за руку. Она подмигнула Белинде и сказала:

– Между нами, я полагаю, что нам удалось выполнить гораздо больше, чем три невозможных задания. Я так подозреваю, что традиция была более чем удовлетворена.

Видя, как счастливы Ивановы и Белинда, а Мэри Элизабет теперь в полной безопасности дома, Лиам почувствовал, что на его лице появилась первая искренняя улыбка, которую он позволил себе за много дней.

Затем Иван спокойно произнес, как будто сбрасывал каждое слово, как крошечные снаряды с русским акцентом:

– Я полагаю, что теперь, когда вы вернули свою дочь и все дети были возвращены своим родителям, вы покинете нас.

И Лиам ощутил, как соскальзывает его улыбка, туда, куда попадает все, когда умирают мечты.

Глава 33

Тем же вечером Лиам и Баба сидели вместе на диване в Эйрстриме и старательно избегали смотреть друг на друга. Баба смотрела в окно на столб пыли, поднявшийся в спокойной летнем воздухе, он был едва заметен в свете исчезающих красных задних фонарей трех мотоциклов, которые куда-то держали свой путь.

Она знала, что тоже скоро будет уезжать. Впервые за свою долгую жизнь, эта мысль не привлекала ее. Возможно, потому, что что-то другое привлекало ее больше.

И что, черт побери, ей теперь делать?

Она покосилась на Лиама. Как и она, он смотрел вслед Всадникам, которые почти пропали из видимости. В отличие от нее, он был рад, что они уехали. Не то, чтобы они не ладили, просто она считала, что для комфорта было слишком много альфа-самцов в одной комнате. Это напоминало клетку, полную львов… и только с одним стейком.

Даже Чудо-Юдо не выдержал и сказал, что собирается на прогулку и его не надо ждать раньше утра. У нее было нехорошее подозрение, что он собирался навестить сучку немецкой овчарки, которая жила выше по дороге. Она решила дать ему немного развлечься после последней пары недель – она легко могла и сама присмотреть за Живой и Мертвой Водой. Ведь она никуда не собиралась. Пока.

Маленькая Бабс пошла на ночевку к Мэри Элизабет, так как Белинда тихонько сказала Бабе, что лучший способ для ребенка приспособиться к человеческой жизни, это провести некоторое время с другой маленькой девочкой. У Белинды был запланирован вечер фильмов Диснея и попкорна и Бабс умоляла ее отпустить. Она тоже никогда не видела фильмов. И Баба не смогла сказать нет.

Так что теперь она осталась с Лиамом наедине. Никаких Всадников. Никаких Драконов.

Никаких угроз из Иноземья с которыми нужно сражаться до победного конца. Только один невероятно привлекательный шериф с широкими плечами, ямочками на щеках, отросшими волосами и она. Она чувствовала, как бьется ее сердце, словно птица в клетке, и звуки ударов крыльями о ее грудную клетку напоминали игру тамтамов где-то в джунглях. Страх и желание танцевали танго внизу ее живота, и она сделала еще один глоток вина, чтобы попытаться успокоить их отплясывающие ножки. Нежная рука забрала кубок из ее пальцев и поставила его на стол с тихим, но решительным стуком, затем потянулась к ней и погладила по щеке.

– Барбара, – сказал он. Потом поправился. – Баба. Не грусти.

Баба удивленно моргнула.

– Я не грущу, – сказала она. – С чего мне грустить? Все хорошо закончилось.

Лиам изогнул бровь.

– Ты выглядишь расстроенной. Я подумал, что это из-за того, что уехали Всадники. Я знаю вы старые друзья.

У нее дернулся кончик губ.

– Я люблю этих парней, но они немного напрягают. И всегда страдает мебель. Я не переживаю, что они уехали.

Он скользнул к ней поближе, опустив руку ей на плечо, чтобы немного размять мышцы, а она даже и не осознавала, что была так напряжена. Она попыталась проигнорировать те ощущения, которые подымались в ней словно жар от асфальта в летний зной, но его близость очень затрудняла процесс мышления.

– Если это не Всадники, то, может, ты переживаешь о том, как вырастить Бабс? Я думаю, ты будешь прекрасной наставницей.

Он немного развернул ее, чтобы она была спиной к нему, и он мог размять оба ее плеча. Его дыхание щекотало ее шею, вызывая табун мурашек на спине.

– Ей повезло, что у нее есть ты.

Баба пожала плечами под его сильными пальцами, борясь с импульсом подвинуться поближе. Борясь с мыслями о будущем, которого у нее не могло быть с человеком, которого она не должна хотеть так сильно, как она хочет.

Но пульс все равно резко подскочил и тоска затопила ее как приливной волной, неумолимой и всё-сметающей. Его запах – такой мужской с древесными нотами и чем-то таким присущем только Лиаму – захватили ее чувства. Казалось, что вся его сущность переплелась вокруг ее души, пока она не видела. Как же это произошло? И что ей с этим делать? Бабы не остаются. Ведь так?

– Надеюсь, ты прав, – сказала она. – Я и сама не спец в том, как быть человеком, я не уверена, что смогу научить ее всему, что она должна знать. Но она сильная, и я думаю, что мы разберемся.

Она вздохнула, чувствуя себя расслабленной, несмотря на свои мысли. Это было чудесно, ощущать его руки, и у нее в голове мгновенно пронеслась фантазия о том, что еще они могли бы сделать, прежде чем она взяла бы себя в руки.

– Баба, – проворчал Лиам, придвигаясь ближе. – Расслабься. Мы победили. Все хорошо. Ты должна праздновать, – его руки спустились на ее предплечья и он медленно развернул ее к себе лицом. – Скажи мне, что тебя беспокоит?

Он был так близко: она могла видеть коричневые вкрапления в его ореховых глазах, густые ресницы отбрасывали тени цвета жженого янтаря, и он смотрел на нее с таким выражением, которое она никак не могла расшифровать. И зачем ей вообще расшифровывать то, что он чувствовал, когда она едва осознавала те эмоции, которые нарастали в ее груди, похожие на всепоглощающий лесной пожар?

– Лиам, – его имя как молитва, как заклинание, как мольба – как если бы произнесение его имени могло вызвать магию, независимо от того, насколько невозможным это может показаться. В конце концов, кто знал о магии больше чем Баба? И что может быть более волшебным, чем это странная вещь, которая случилась с ними, несмотря на столь ничтожную вероятность?

– Ты как-то спросил меня, пара ли мы. Помнишь?

Он кивнул, его лицо было серьезным, но там также проглядывала и надежда, он так смотрел на нее, как будто боялся, что она сейчас исчезнет.

– Я помню. Ты мне так и не ответила, – его губы немного изогнулись, намекая на улыбку. – Ты собираешься мне ответить сейчас?

Баба ощущала себя так, будто она балансирует на краю пропасти – в последний момент она вцепилась в такую старую, знакомую и безопасную жизнь, а затем радостно отказалась от нее, едва понимая, что делает, бросилась со скалы в пропасть к той неизвестности, которую она так долго избегала.

– Да, – прошептала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его, чувствуя, как его губы расцветают в улыбке. – Мой ответ «да».

Тогда его сильные руки очутились вокруг нее, крепко прижимая ее к его стальной груди, даря все тепло, ощущение защиты и безоговорочного принятия. Не стало больше ведьмы и шерифа, только Баба и Лиам, и страсть, которую они оба слишком долго сдерживали.

Он ответил на ее поцелуй, его жесткие губы сминали ее мягкие.

– Ну наконец-то, – его голос был хриплым. – Если бы мне пришлось ждать еще минут пять, чтобы поцеловать тебя, думаю, я, вероятнее всего, и сам превратился бы в дракона.

А потом его губы снова накрыли ее, и больше никаких разговоров, только сладкий вкус его губ, его язык проникает внутрь, чтобы насладиться ею, его руки скользят по ее волосам, спускаясь к телу, страстно жаждущему его прикосновений. Жар пожирал ее, уверенно поднимаясь от кончиков пальцев ног к макушке, она больше не могла ждать, когда он закончит расстегивать ее рубашку, и Баба, махнув рукой, заставила их одежду исчезнуть. На мгновение это обескуражило Лиама, а затем он громко рассмеялся, несильно прижав ее к своей обнаженной коже, и тем самым распалил ее еще больше.

– Это очень полезный фокус, – пробормотал он, покусывая нежную кожу, начиная от уха и заканчивая у основания шеи, а затем с таким энтузиазмом приступил к ее исследованию, как если бы это позволило ему разгадать все те тайны, которые она так долго скрывала от него.

Она подавила стон, чувствуя как тепло перетекает из нее прямо в окружающую ее бушующую ауру, состоящую из потребности, желания и волнения. Она не смогла сдержать смех, в нем ощущалась пьянящая радость, похожая на пузырьки в бокале шампанского, и она тоже приступила к исследованию, пробуя его на вкус, поддразнивая, ощущая руками все его тепло и удивляясь, что это тот самый мужчина, которого она так долго ждала. Запах их возбуждения смешался и был опьяняющим, его очевидное желание сделали его глаза очень темными, когда он смотрел на нее, это было самое сильное волшебство, какое она когда-либо видела, будь-то силы грозы, земли или огня.

А потом он оказался в ней, они двигались как одно целое, приближаясь и отдаляясь, чтобы снова встретиться, и до тех пор, пока Баба уже не осознавала, когда останавливался он и начинала она.

Все выше и выше, она взмывала по спирали, как ревущее пламя, рассыпающее искры, чтобы осветить темноту, пока с приглушенным вскриком она не вспыхнула, как огненный феникс, возродившийся из пепла любви. Над ней содрогнулся и застонал Лиам, вторя ее восторгу. Обессиленные, они упали вместе на диван, руки-ноги переплелись, дыхание сбилось, но они продолжали шептать друг другу всякие нежности.

За окном сияла полная луна, но ее свет был лишь слабым отражением того, что излучал взгляд Лиама, когда он смотрел на нее.

– Я люблю тебя, – сказал он, крепко прижимая ее и запуская пальцы в ее спутанные волосы, как будто он не мог поверить, что она по-прежнему в его руках. – Думаю, ты меня приворожила, злая ты ведьма.

А Баба подумала, что если это и называется быть злой, то она только «за».

– Все возможно, – сказала она, зловеще улыбаясь. И в доказательство провела рукой вниз по его телу, касаясь его внушительной длины.

* * *

Пару недель спустя Лиам сидел в «у Берти» и угрюмо пил кофе, притворяясь, что читает газету, чтоб никто не решил подойти к нему завести разговор. С того момента как он вернулся из Иноземья, он провел все это время занимаясь бумажной работой, принимая заявления, заполняя бесконечные кипы документов. И каждый раз, когда он разбирался с одной кучей, Молли волшебным образом материализовывала другую прямо из воздуха.

Ему бы радоваться, что все вернулось в нормальное русло. Но с тех пор как на следующий день после того, как он с Бабой занимались любовью, он поехал в Долину Миллера и обнаружил, что там никого нет, его жизнь стала пустой. Кэти, официантка обслуживающая его столик, остановился, чтобы подлить еще кофе в его чашку и положить кусочек яблочного пирога с домашним мороженым с карамелью.

– Вот, – сказала она. – Похоже, что вам это пригодится.

Она посмотрела на него более внимательно.

– Вы как то изменились. У вас новая стрижка?

Он действительно, наконец, сходил постричься, но не это было причиной его изменений. Он узнал, что существует целый волшебный мир и вновь открыл свое сердце. Вся его реальность была перевернута с ног на голову и вывернута наизнанку одной красивой женщиной с темным облаком волос, которая исчезла так же внезапно, как и появилась. Неудивительно, что Кэти показалось, что он изменился.

– Да, я постригся, – сказал он, криво улыбнувшись. – Должно быть, дело в этом.

Он проигнорировал пирог, сделав несколько пометок на полях кроссворда, и, пытаясь решить какой стопкой папок заняться, когда он вернется в управление. Вдруг радостно прозвенел колокольчик на входной двери и кто-то выдвинул стул напротив него, обращаясь к нему:

– Знаете, шериф, это должно караться законом, то, как пропадает кусочек пирога Берти. Если вы не собираетесь его есть, то это сделаю я.

Он поднял голову, и его сердце пропустило удар: он увидел Бабу, которая накалывала на вилку кусочек пирога, лукаво глядя на него своими янтарными глазами. Лиам разогнулся, глядя на нее так, как-будто она была видением, которое может исчезнуть, лишь только он начнет дышать.

– Я думал, ты уехала навсегда, – стараясь, чтоб его голос звучал более расслабленно и непринужденно, как у нее.

– Даже не попрощавшись? Никогда. Это было бы грубо, – она съела еще кусочек пирога. – Ты разве не получил мою записку?

– Записку? – спросил он. – Какую записку?

Баба покачала головой и ее темные кудри запрыгали вокруг ее головы, напоминая незаслуженный нимб.

– Чертовы почтовые голуби. Они такие ненадежные.

С большим трудом Лиам удержал себя от того, чтоб не стукнуться головой об стол.

– Баба, черт тебя дери, ты должна купить себе телефон.

– Ну прости, – сказала она ему, по-прежнему спокойно поглощая его пирог. – У меня были дела, которые мне нужно было уладить. Я не хотела,чтоб ты волновался.

Она оглядела комнату и помахала нескольким посетителям, которых она знала. После того, как пошли слухи, что это Майя была ответственна за все те беды, люди в городе почувствовали себя ужасно, из-за того как относились к ней. И они извинились бы, если бы она была в городе.

– Итак, – сказала она весело, пробуя мороженое. – Что произошло, пока меня не было?

– Ну, начнем с того, что исчез Питер Каллахан, вместе со всеми деньгами, которые лежали на банковских счетах компании, – сообщил Лиам, радуясь нейтральной теме разговора. – А так как Майя пропала в то же время, то все решили, что они сбежали вместе.

– Ха. И это хорошо или плохо?

– По большей части хорошо, – ответил Лиам. – Я не рад тому, что он не заплатит за свои преступления, но давай посмотрим правде в глаза: на самом деле, за большинством из них стояла Майя, и мы никогда не узнаем насколько сильно он был в этом замешан. Не говоря уже о том, что его действия сделали почти невозможным для его компании продвижение их деятельности по бурению, и это огромное облегчение для всех, кто был против фрекинга.

– Я бы не была так уверенна в его безнаказанности, – сказала Баба задумчиво, слизывая каплю взбитых сливок с кончика пальца. – Он желал власти и влияния гораздо больше, чем денег, а еще он потерял жену и сына. Я уверяю тебя, где бы он ни был, он несчастлив.

Лиам отломил кусочек корочки, вдруг почувствовав, что к нему вернулся аппетит.

– С детьми все отлично, и никто из них не помнит время, проведенное в Иноземье. Ну а как малышка Бабс, уже приспособилась к новой жизни? Для нее это огромные перемены.

Новая робкая улыбка озарила лицо Бабы, и свет, исходящий от нее был более ярким, чем обычно.

– На удивление прекрасно, учитывая все обстоятельства. Она очень умная и невероятно сильная.

– И кого же она мне напоминает? – сказал он смеясь.

Она сморщила свой длинный нос, но все же проигнорировала его замечание.

– Кроме того, я решила, что постоянные переезды будут плохо влиять на нее, так как есть и так много вещей, к которым она должна привыкнуть. Так что я приняла твое предложение и поехала поговорить с двумя другими американскими Бабами о разделении наших территорий.

И тут кусочек изысканной выпечки у него во рту превратился в пыль. Он знал, что за этим последует.

– Мы все продумали. Белла Янг возьмет на себя средне-атлантические штаты (прим. Штаты Нью-Джерси, Нью-Йорк, Пенсильвания), а Бека Янси – западное побережье (прим. Калифорния, Орегон и Вашингтон).

Ему понадобилась минута, чтобы осознать, что она только что сказала.

– Подожди, ты не будешь ответственна за западное побережье? В конце концов, ты ведь еще и преподаешь в университете Дэйвис в Калифорнии.

– Это была одна из прочих вещей, о которых я позаботилась, – сказал Баба. – Взяла некоторые вещи из квартиры, которые мне дороги, и подала заявление об уходе. Недалеко от Данвилла есть небольшой хороший местный колледж, в котором я смогу преподавать в режиме неполного рабочего дня, если я все еще буду ощущать потребность в какой-нибудь уважаемой должности. И еще я подумала, что, может быть, я могла бы научить людей, таких как Майкл и Лили, как выращивать травы и собирать дикорастущие, которые есть в данной местности. На этом можно заработать хорошие деньги, чтоб ты знал. Это может стать подспорьем для фермеров здесь, если они захотят этим заниматься.

Лиам был немного ошарашен.

– Здесь? Ты остаешься здесь?

– Ну, а где еще я найду такой пирог? Кроме того, я полюбила этот город, и здесь есть хорошие люди. И если я собираюсь где-нибудь осесть, пока Бабс растет, мне не приходит на ум место лучше, чем это.

Лиам все никак не мог взять в толк все это.

– И ты собираешься растить ее в Эйрстриме?

– Нет. Он действительно слишком мал, чтобы растить там ребенка. Кроме того, мне хотелось бы пожить с нормальным холодильником, – сказала она, едва заметно вздрогнув. – Я купила дом на Саус Ривер Роуд, старый желтый фермерский домик с серыми ставнями и красной металлической крышей.

– Я знаю этот дом, – сказал он. – Отличный дом, но люди говорят, что там водятся привидения. Он пустует уже много лет.

Баба рассмеялась.

– Меня не побеспокоит парочка привидений. Я хорошо лажу с мертвыми. Дом великолепный, недалеко от города и школы, но тихий и достаточно уединенный, чтоб никто не заметил, если время от времени будет происходить что-то необычное. Эйрстрим я припаркую рядышком, это будет удобно в тех случаях, когда мне нужно будет уехать по делам, а также будет достаточно близко, чтобы присматривать за проходом в Иноземье.

– Ага, – выдал Лиам. – А ты будешь брать Бабс с собой в поездки?

– Иногда. Она же должна учиться быть Бабой. Хотя я просто надеюсь, что у меня лучше получиться научить ее быть человеком, чем это получилось у моей Бабы со мной.

Она вздохнула.

– Ты прекрасный человек, – возразил Лиам.

– Да ладно, даже Алексей говорит, что мои социальные навыки как у рассерженной пумы, а ведь он сам начинает драку, если кто-то в баре не передал ему орешки достаточно быстро. Не уверена, что я подходящая модель для маленькой девочки.

Она накрутила одну чернильно-черную прядь волос на тонкий пальчик, впервые Лиам видел ее такой нервничающей. Видимо, попытка вырастить ребенка пугала ее намного больше, чем возможность столкнуться с монстрами или попыткой спасти мир.

– Ты умная, сильная и всю себя посвятила помощи тем, кто в тебе нуждается, лучшего ей не стоит и желать, – произнес он. Щечки Бабы слегка порозовели. – Конечно, ты еще и странная, загадочная и временами приводишь в бешенство … но со временем эти твои особенности начинают нравиться все больше и больше.

– Я рада, что ты так считаешь, потому что мне бы очень хотелось узнать, не хотел бы ты мне помочь с малышкой Бабс, ну знаешь, научить ее некоторым вещам, о том, как быть человеком, и которые я так и не освоила. Может быть, покажешь ей какие фильмы нужно посмотреть. Позаботишься о ней, когда я должна буду уехать из города.

– Ты хочешь, чтобы я поработал няней?

– Вообще-то, я тут подумала, что дом на Саус Ривер Роуд довольно большой для двух маленьких нас, и одного большого пса, который иногда становится маленьким драконом. Мне вот интересно, может быть ты устал жить в своем старом доме, полным плохих воспоминаний, и, может быть, хотел бы создать новые и хорошие с нами. Может быть, помог бы мне научиться как быть лучше, как человеку.

Какое-то время он молча смотрел на нее пока до него не дошло.

– Барбара Ягер, ты делаешь мне предложение?

Ее высокие скулы еще больше покраснели и она смотрела на стол, избегая встречаться с ним взглядом.

– Да. Да, делаю. Понимаю, это безумная идея, но что ты скажешь?

Снова повисло молчание, и Баба начала подыматься, неловко отодвигая стул.

И тут Лиам произнес:

– Не безумней, чем попытаться прожить без тебя. Мне было трудно дышать, с тех самых пор как я приехал в долину и увидел, что Эйрстрима нет. С того момента я скучал по тебе каждую минуту каждого дня. На самом деле, мне было так тяжело без тебя, что я пошел и купил вот это, на тот случай если ты каким-то чудесным образом вернешься.

Он вытащил черную коробочку и, открыв ее, показал ей кольцо – обод в форме свернувшегося дракона, держащего сверкающий бриллиант в пасти.

Широкая улыбка засверкала на лице Бабы.

– Ты купил его для меня? – Она снова села на свой стул, так как ноги отказывались ее держать.

– Ну, на Чудо-Юдо оно будет смотреться глупо, – сказал Лиам.

Он надел ей его на палец и перегнулся через стол, чтобы страстно поцеловать, едва замечая гром аплодисментов, которым их наградили все посетители кафе.

Эпилог

“Моя Дорогая Барбара,

Надеюсь, у тебя все хорошо. Спасибо, что прислала мне свое свадебное фото. Вы там такие красивые и счастливые (особенно твой шериф… а брата у него случайно нет?). Твое платье просто чудесное, хотя я не уверена, что шипованные кожаные ботинки к нему подходят. Прости, что не смогла приехать, как договаривались, но кажется, у меня тут назревает небольшая проблемка с прибрежными водами.