Текст книги "Безумно опасна (ЛП)"

Автор книги: Дебора Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Он одной мускулистой рукой приобнял Лиама за плечи и стал подводить в сторону двери. Лиам вывернулся из-под него и поставил оба пакета на стойку.

– Серьезно? Она пошла на прогулку в десять часов вечера. После сильной бури? Это как-то странно.

Он скептически изогнул бровь.

Грегори пожал одним плечом.

– Это же наша Барбара, – сказал он, его мелодичный акцент был сильнее, чем у Михаила, который, очевидно. усердно работал, чтобы избавиться от него. – Она часто непредсказуема.

– Я сомневаюсь, что вообще ее знаю, – пробормотал Лиам. – Но да, она такая. – Он выдал фальшивую яркую улыбку, когда посмотрел на трех мужчин. – Не будем волноваться – я принес пирог от Берти и кое-что для Чуда-Юда. Он здесь или тоже гуляет?

Алексей оживился.

– Какой пирог? – спросил он, садясь ровнее. Михаил хмуро глянул на него, но здоровяк только ухмыльнулся. – Что? Я люблю пироги и ничего не могу с этим поделать.

– Шоколадный пирог с пеканом, – ответил Лиам, открывая коробку и доставая пирог, чтобы они могли увидеть сверкающую горку взбитых сливок наверху. – Если это не лучшее, что вы пробовали, то я съем свою шляпу.

Он положил ее на стойку рядом с пирогом, на случай, если они еще не поняли, что он не собирался никуда уходить в ближайшее время.

Большая башка толкнула его в бедро, он посмотрел вниз и увидел Чудо-Юдо с раскрытой пастью, и Лиам надеялся, что это всего лишь из любопытства.

– Вот ты где, – сказал он, вынимая свое секретное оружие из пакета, что он принес. – Я рассказал Берти о тебе, и она дала мне это.

"Это" была огромная кость с большими мясными кусочками на ней. Глаза Чуда-Юда расширились, и он встал на задние ноги, почти повалив Лиама, когда прошелся мокрым языком по его лицу, затем схватил кость, отошел в уголок и начал ее грызть. Рык был очень похож на мурчание, которое раздавалось из его широкой белоснежной груди.

Михаил перевел взгляд с собаки на Алексея, который склонился над пирогом и с надеждой втягивал воздух. На взбитых сливках был след, подозрительно-напоминающий след от пальца, а здоровяк издавал звуки совсем как те, что воспроизводил Чудо-Юдо.

Губы блондина нехотя растянулись в усмешку.

– Похоже, ты решил загадку, и это позволяет тебе пройти мимо хранителей дверей, – сказал он, качая головой. – Предполагаю, что ты также можешь задержаться, хотя Баба может долго еще не появится.

– Я не тороплюсь, – радостно ответил Лиам. Он подошел к кофеварке на стойке. – Давайте я сделаю кофе к нашему пирогу. Уверен Баба не будет против.

Он дотянулся до банки с надписью "Кофе", которая стояла на столешнице, но изящная рука его опередила. Лиам моргнул. Он даже не заметил, как двигался мужчина, но каким-то образом Грегори добрался сюда раньше него.

– Позволь мне самому сделать кофе, – просто сказал Грегори, вторгаясь в личное пространство Лиама, и тому пришлось немного отодвинуться. – Эта кофеварка немного … своенравна … лучше позволь мне.

– Ну, хорошо, – пожал плечами Лиам. – Покажи мне, где она хранит тарелки, и я нарежу нам по кусочку пирога.

Он обернулся, а Алексей уже держал огромный кусок на такой же огромной ладони и уже начал есть пальцами.

– Мне и так хорошо, спасибо, – сказал здоровяк с полным ртом шоколада и орехов. Взбитые сливки покрывали концы его усов.

Михаил передал тарелки и вилки всем остальным и драматично закатил глаза.

– Просто не обращайте внимания на нашего плохо воспитанного друга, – сказал он. – Его растили волки.

Чудо-Юдо поднял голову и гавкнул.

– Верно, – ответил Михаил. – Я не хотел оскорбить волков. На самом деле, у них манеры лучше, чем у Алексея.

Лиам смотрел то на мужчину, то на собаку.

– Знаешь, Барбара тоже так делает. Говорит так, как будто и в самом деле поддерживает разговор с животным.

– Неужели? – Произнес он не моргнув глазом, растягивая слова. – Подумать только!

Лиам взял свой кусок и сел за боковой столик, а Михаил сел напротив. Грегори принес исходящую паром чашку кофе и поставил ее перед шерифом, а затем встал рядом с Алексеем возле стойки, чтобы съесть свой кусок. Лиам поднял чашку, тяжелое произведение гончарства было в пурпурных тонах и на нем были вырезаны символы, которые он не узнавал, затем глубоко вдохнул.

– Эй, никто больше не чувствует запах роз? – спросил он.

Другие мужчины выглядели озадаченными и покачали головами, хотя Лиам мог поклясться, что один из них проглотил смешок. Он пожал плечами, понимая. что это не имеет значения, затем позволил этому сладостному блаженству – пирогу от Берти – таять на языке, как будто берешь в рот вилку полную любви, покрытую сверху взбитыми сливками.

Он с блаженством прикрыл глаза, но тут же их открыл, когда услышал характерный скрип. Лиам неверяще уставился на шкаф, который стоял в конце кухни, дверь открылась и оттуда вышла Баба.

– Сукин сын! – прошипела она, когда выходя, стукнулась головой о раму. – Всегда забываю пригибаться. Черт, больно же.

А позади нее, вместо всегда висящей там одежды, клубился серый туман с переливающимися искрами. Прежде чем она захлопнула дверь, Лиам мог поклясться, что увидел порхающих крошечных зеленых и розовых колибри, которые тут же исчезли, как будто рассосались. Алексей и Грегори стали друг перед другом и попытались загородить вид шкафа, вероятно не осознавая, что уже поздно. Поэтому он и не смог увидеть Бабу, когда та раздражено спросила:

– Что черт побери с вами двумя? Почему вы стоите как кучка разнокалиберных статуй в саду Афродиты?

Они разошлись, чтобы показать Лиама, сидящего за столом, и он был вознагражден интригующим калейдоскопом эмоций: шока, гнева, испуга, а затем чего-то похожего на страх, все это промелькнуло на обычно не читаемом лице Бабы. В конце концов, она остановилась на смирении и сделала неуверенный шаг в его сторону.

– Ну, привет, – сказала она и помахала ему.

– И тебе привет, – сказал Лиам, ощущая себя абсолютно спокойным, учитывая обстоятельства. – Ты только что вышла из шкафа?

Он внимательно изучил ее, рассмотрев необычное одеяние, украшение, меч и все остальное. Она выглядела экзотично, сногсшибательно и каким-то непонятным образом была больше похожа на себя чем когда-либо.

– Классный прикид. Особый случай?

Он был уверен, что она пришла не просто с костюмированного бала. Только если это не тот, который включал в себя огромную тыкву и фею-крестную.

– А у нас есть пирог, – прошамкал Алексей с полным ртом и отступил чтобы сесть на диван, подальше с линии огня. – Это действительно вкусный пирог.

Чудо-Юдо издал звук подозрительно похожий на смех и закрыл глаза огромной лапой.

Грегори просто вздохнул и сказал:

– Я думаю, ты можешь рассказать ему, Баба. И раз уж ты все равно будешь это делать, просвети заодно и нас что сказала Королева на известие о том, что Майя обнаружила дверь в Иноземье, – он отрезал кусочек пекано-шоколадного наслаждения, положил его на тарелку и подтолкнул ее к месту напротив Лиама. – Вот держи. Похоже тебе это нужно.

И он протянул ей полную чашку.

– Он только что сказал "дверь в Иноземье"? – недоверчиво спросил Лиам. Его кружка с кофе неожиданно потяжелела на двадцать фунтов (ок. 20 кг – прим. пер.), и он поставил ее на стол, чтобы не уронить. – Что такое Иноземье, черт возьми? И почему ты носишь меч?

Ему стало интересно, поможет ли, если он себя ущипнет, и он попытался сделать это незаметно под столом. Ай. Не-а. Комната все еще была полна сумасшедших русских мужчин и одной невероятно роскошной, раздражающей, таинственной женщиной. Которая носила меч!

– Думаю мне понадобиться больше кофе, – сказал он. – Гораздо больше кофе.

***

Бабе хотелось биться головой об стол. Если только кто-то другой не предоставит ей свою. Было уже четыре имени в ее списке на это место. Ей и так уже было достаточно плохо от того, что после возвращения из дворца, в ее ушах все еще звучала угроза Королевы, но обнаружить, что Всадники и Чудо-Юдо позволили и так уже слишком любопытному шерифу войти как раз тогда, когда она выходила через врата из ниоткуда… да, это сделало ее вечер просто "шикарным".

– Попробуй пирог, Баба, – с легкой улыбкой, но без видимого сочувствия предложил Михаил. – Он практически волшебный.

Она вонзила в него вилку, больше из-за того чтобы не смотреть на Лиама, чем из желания съесть десерт, но когда воздушный горько-сладкий шоколад растаял у нее на языке, ей пришлось признать что пирог действительно чудесный.

– От Берти? – спросила она, наконец, решившись встретиться с ним взглядом.

Он кивнул, не отводя от нее глаз.

– Так точно. Теперь об этом объяснении…

Он смотрел на нее так, что она поняла – пока не ответит, он никуда не уйдет.

– Ладно, – смирилась она с неизбежным. – Но я тебя предупреждаю: ты мне не поверишь.

Он пожал мощными плечами, и она снова отвлеклась на его абсолютную мужественность. Крохотная ямочка на волевом подбородке, почти скрытая щетиной; сила его рук; мощная линия плеч под форменной курткой, видимая при движении. Одной мозолистой рукой он обхватил ее любимую кофейную кружку, позволяя увидеть новые царапины, которые выглядели красными и воспаленными. В какой-то момент ей захотелось просто прикоснуться и вылечить его, желая убрать хотя бы эту небольшую боль. Едва ли, на данном этапе, она могла бы еще от чего-то его уберечь.

– Барбара? – Лиам нетерпеливо вернул ее к реальности. – Или я должен звать тебя Бабой?

Она вздохнула.

– Прости, вечер выдался тяжелым. Я… замечталась… ненадолго. Прости.

Она взяла еще кусочек пирога в рот, прожевала и проглотила.

– Да, ты также можешь звать меня Баба. Мое настоящее имя Баба Яга, хотя в этом мире большинство меня знает как Барбару Ягер.

Он с сомнением изогнул бровь:

– В этом мире?

– Да, – сказала Баба. – Есть земной или Человеческий мир и Иноземье. Иноземье – это место где существует магия, и он является домом для существ из легенд, многих из которых ты с легкостью узнаешь, а некоторые вообще будут за пределами твоего понимания.

Уставшая, она потерла лицо ладонью, желая, чтобы этот разговор состоялся в какое-нибудь другое время. Когда ее голова была бы более ясной или ее сердце не в таком смятении. Или никогда. Никогда ей бы очень подошло. Ореховые глаза Лиама уставились на нее будто гадая, не дурачит ли она его, или вообще не в себе.

– И ты одета как для ярмарки эпохи Возрождения потому, что в этом вашем Иноземье все так ходят? – спросил он, указывая на камни в сетке, сдерживающей ее обычно непокорные волосы. – Должно быть это очень модное место.

– Ты и понятия не имеешь, – сказал Михаил, толкая Бабу, чтобы взять себе еще один кусок пирога. – Вообще-то, можно сказать, что она в повседневном. Она не любит выделяться, наша Баба.

– Не понимаю, как она может этого избежать, – пробормотал Лиам, и этот косвенный комплимент заставил ее сердце пропустить удар. Но, затем, выкинул эту мысль из головы и продолжил: – Итак, ты пытаешься мне сказать, что ты просто прошла через свой шкаф и попала в волшебные земли, как Алиса в Зазеркалье?

– Скорее как дети, прошедшие через шкаф в Нарнию, – ответила Баба, надеясь, что хоть какие-то книги они прочли оба, даже если она не видела фильмов. – Но, да, что-то вроде этого.

Лиам резко вскочил, прошел мимо Михаила и дернул дверь шкафа. Он уставился на черную кожу и красный шелк, на его лице была почти комическая смесь из удовлетворения и разочарования, как у ребенка, который наконец-то себе доказал, что Санты не существует.

– Ага, хватит мне лапшу на уши вешать, – сказал он сердито и подошел к Бабе, скрестив руки на груди. – Может ты мне все-таки скажешь что на самом деле происходит?

Благоразумие покинуло Бабу, что и должно было случиться. И вообще это не про нее.

– Ладно, – рыкнула она в ответ. Она встала со своего места и сказала остальным: – Лучше освободите место.

На трех лицах появилась тревога, и они как могли, забились по углам трейлера. Лиам выглядел озадаченным.

– Освободить место для чего?

– Чудо-Юдо, – сказала она и указала на собаку.

Когда Лиам повернулся посмотреть о чем она говорит, Чудо-Юдо встал посреди гостиной зоны, которая была самым расчищенным местом в Эйрстриме и встряхнулся как после купания. Затем его окружил зеленовато-фиолетовый туман, который сиял и переливался, источая запах сгоревшего мяса, холодного света звезд и вечности. Когда туман рассеялся, вместо собаки там был большой дракон с переливающейся черной чешуей и пылающими красными глазами, он скрутился чтобы занимать как можно меньше места. Но тем не менее, хвост лежал на кафельном полу кухни, а одно кожаное крыло упиралось в живот Алексея пока тот с оханьем не сдвинулся немного влево.

– Здорово мужик, – произнес дракон. – Спасибо за кость.

Несмотря на серьезность ситуации, Бабе пришлось сдерживать смех, глядя на выражение лица Лиама. Его челюсть была в районе пола, а ореховые глаза широко открыты. Он был почти уверен, что забыл как дышать. Он медленно нагнулся и потрогал шероховатый кончик хвоста, который лежал на его ногах.

– Да, он настоящий, – сказала она. – Прости за столь кардинальные меры, но я подумала, это спасет нам много ценного времени от бесполезных споров. Сейчас уже поздно, и я устала. Я уже просто не могу.

– Ну хорошо, – Лиам сел на угловой диван. – Итак, твоя собака – дракон, а ты только что вернулась из места под названием Иноземье. Вход в которое находится в твоем шкафу, – он уныло тряхнул головой. – Есть еще что-то, что я должен знать?

– Многое, к сожалению, – сказала Баба. Она кивнула Чудо-Юду, и тот снова стал питбулем, заставляя всех вздохнуть с облегчением.

– Знаешь, я всегда забываю насколько он большой, – сказал Алексей, потирая живот.

Лиам посмотрел на Всадников.

– Ребята вы ведь не драконы? – спросил он почти с отчаянием.

Михаил усмехнулся.

– Большую часть времени нет.

Алексей оскалился, а губы Грегори чуть приподнялись в сочувствующую улыбку, которая немного смягчила его строгое лицо. Баба напряглась, когда взгляд Лиама переместился на нее.

– А ты? Кто ты? – тихо спросил он, как будто боясь услышать ответ.

Она села напротив него, взяла его большие руки в свои и провела большим пальцем по немного вспухшим и покрасневшим полосам, оставленных котенком.

– Я Баба Яга, – сказала она. – Я как и ты родилась человеком, но долго прожила с магией и она изменила меня. Я и сама не знаю что я такое сейчас.

Там где она дотронулась, царапины залечились и исчезли. Она продолжала держать его несколько дольше, чем нужно, или вообще разумно, посылая ему энергию и исцеляя, что уже было и не нужно, ей просто нравилось хоть ненадолго ощутить тепло его рук в своих.

Но осознание того, что его плечи понемногу расслабляются и складки возле губ становятся не такими глубокие, сделало ее самопожертвование стоящим. И это было в самый раз, учитывая, что им еще предстоит.

Когда она отпустила Лиама, он поднял прежде поврежденную руку и завороженно на нее уставился. Она ясно увидела, как потеплела его улыбка, и тот момент, когда он решил верить.

– Вау, так ты и вправду ведьма, – произнес он.

Глава 16

– Что? – сказала Баба. Затем осознала, что значат его слова, и ей пришлось разжимать кулаки. – О, дай угадаю. Так все говорят "У Берти".

Лиам кивнул, вина сквозила в его движениях.

– Я пришел сюда, чтобы предупредить тебя, но полагаю, что ты уже знала.

Она тряхнула головой, чувствуя, как грусть просачивается, как кровь из свежей раны.

– Нет, не совсем. Но я уже знала что кто-то – один из Майиных маленьких друзей или сама Майя – прошелся по городу отравляя и изменяя мои травяные лекарства, и вместо того чтобы лечить они приносили вред. И я уже пытаюсь понять, что за этим последует.

Все они посмотрели в сторону дороги, как если бы ожидали увидеть крестьян с вилами и факелами, движущихся в сторону Эйрстрима. Но, к счастью, там были всего лишь несколько светлячков, порхающих вверх-вниз в постепенно высыхающем летнем воздухе.

– Зачем Майе такое делать? – спросил Лиам. – И как? Несколько людей жаловалось мне на твои лекарства, но разве Майя может проникнуть во все эти дома и сделать что-то с твоими…

– Что? – спросил Грегори, наклоняясь вперед. – О чем ты подумал?

Лиам убрал свои все еще длинные тёмно-русые волосы с лица.

– Меня продолжают вызывать в дома, потому что люди слышат странные звуки или считают, что в их дома кто-то проник. Но я не видел никаких следов, свидетельствующих об этом. Я просто списал это на общее напряжение.

Алексей скривился.

– Если быть точнее, то это, вероятнее всего, можно списать на брауни и гоблинов, – он сплюнул на пол. – Гоблины – пронырливые мелкие твари. Всегда лезут туда, куда не следует.

Если бы кто-то из тех существ, о которых он упоминал, увидел сейчас его лицо, они бы сбились с ног, улепетывая домой и прячась там под камнем на век или два. Баба обдумала это. Если у Майи под контролем есть эти мелкие твари, то она определенно может их использовать, чтобы пробираться через окна ванны и кухни и портить лекарства ее клиентов. И если бы Лиам не сидел напротив, она бы тоже сплюнула на пол.

– Касательно, почему, – сказала она вместо того, чтобы ответить на первый вопрос Лиама. – Майя сама из Иноземья. Из того что я выяснила, похоже, что это русалка.

На лицах Всадников было написано потрясение, после упоминания о возможной личности Майи, но Баба подняла руку, чтоб остановить возможный поток вопросов пока она не закончит объяснять Лиаму.

– Русалки – это своего рода водяные нимфы, – сказала она. – На Родине, прежде чем сверхъестественные расы были отправлены в Иноземье, русалки были известны тем, что представали в образе прекрасных девушек, завлекали молодых мужчин, а затем топили их. В наши дни, когда загрязнение вод в реальном мире иссушило в Иноземье воды, являющиеся их сущностью, у русалок осталось немного силы.

– Ого! – вскрикнул Алексей. – Я же говорил тебе, что почувствовал руки, схватившие меня в том странном потоке, который почти смыл меня с дороги. Точно русалка, все сходится.

"Это вполне логично", – подумала Баба.

– В любом случае, я полагаю, что Майя пытается дискредитировать меня перед местными, чтобы они не доверили мне помогать им. Может быть даже убедить людей, что я каким-то образом ответственна за исчезновение детей, и снять возможное подозрения с себя.

– Это нелепо, – сказал Михаил, преданный как всегда. – Ты сюда только приехала, а она здесь уже много месяцев. Никто не поверит, что ты как-то с этим связана.

– Люди довольно иррациональны, когда что-то угрожает их семьям, – хмуро произнес Лиам. – По углам уже обсуждается такой слух. Я сам его слышал, хотя прямо об этом никто ничего не говорит. Поэтому я и приехал сюда, чтобы поговорить с Бабой, и попытаться уговорить ее уехать отсюда, пока все не уляжется.

– Черта с два такое случится, – сказал Чудо-Юдо, сидя возле ног Лиама. Он уже съел половину своей новой кости, но с удовольствием продолжал грызть то, что осталось, немного напустив слюней на ботинки Лиама.

Лиам подпрыгнул.

– О, Господи – ты можешь говорить!

Чудо-Юдо закатил глаза.

– Ну да. Значит говорящий дракон это нормально, а говорящая собака тебя пугает до чертиков? Мужик, тебе придется приспособиться к этому дерьму намного скорее, если ты хочешь нам чем-то помочь.

Лиам вцепился в свою кофейную чашку, будто это был спасательный круг, удерживающий его в реальности, и просительно посмотрел на Бабу.

– Обещаю, я постараюсь побыстрее поверить в невозможное. Но я, правда, считаю, что тебе нужно рассмотреть возможность уехать, или по крайней мере залечь ненадолго пока все не уляжется.

Баба покачала головой, и шпильки, удерживающие сеточку на ее волосах, мелодично попадали на стол и пол. Раздраженная, она дернула украшенную камнями тонкую сеточку и ее длинные пушистые волосы высвободились. Пальцы Лиама против его воли потянулись к ним, но затем с неохотой вернулись на безопасное место на кружке.

– Я не могу уехать или залечь на дно, – сказала Баба. Она ощутила появление головной боли, как будто все кости стали неожиданно тесными для нее. – Я прошла сегодня в Иноземье рассказать Королеве, что мы уверены, что Майя обнаружила не защищаемый проход между мирами. Это плохо, – пояснила она Лиаму, – так как слишком частое использование дверей, особенно когда проносишь вещи туда и обратно, что Майя похоже и делает, может нарушить шаткий баланс между мирами. Эффект от этого в конечном итоге будет разрушительным, особенно с той стороны, где энергетический поток ограничен с тех пор как был огражден от постоянного взаимодействия с Людским миром, – она качнула головой. – А загрязненные вода и воздух здесь просачивается в местах, где миры соприкасаются, причиняя вред восприимчивой окружающей среде Иноземья.

– Проносишь вещи туда и обратно, – повторил Лиам, его голос стал ниже, и он стал похож на опасного человека. – Вещи, как эти существа, о которых вы говорите. И три попавших ребенка.

Он посмотрел на Бабу, как будто бы она осмелилась отрицать это. Ее это не волновало.

– Это наша версия. И это объяснило бы почему ты не смог найти никаких их следов здесь. И если она использует свой гламор, чтобы заманить их и скрыть ото всех, как только схватит, то это также объясняет, почему казалось, что дети исчезают мгновенно.

– Но зачем ей вообще понадобилось их забирать? – задал он вопрос, который очевидно мучил его с тех пор как начались исчезновения. – Она… они мертвы?

– Мы так не думаем, – сказал Грегори, ободряюще кладя руку ему на плечо. Он повернулся к Бабе. – У тебя появились какие-то версии, что она делала с ними?

Баба закусила губу.

– В некотором роде. Если я права, она обменивает с жителями Иноземья детей на некоторые их силы и магию.

– Значит, у кого бы не находились дети на той стороне, это кто-то могущественный, что означает, что они занимают высокое положение при дворе, – строго сказал Михаил.

– Я не понимаю, – сказал Лиам. – Зачем им нужны наши дети? У них разве нет своих?

Баба покачала головой.

– Народ Иноземья живет очень долго, но у них редко бывают дети. Часть сделки, полагаю, но это тяжело для тех, кто хочет быть родителями. И из-за их редкости, дети ценятся выше всего, что там есть.

– И они крадут наших, – проговорил Лиам с горечью. – Это довольно иронично.

– Я знаю, – произнесла Баба. – Если это послужит утешением, то красть человеческих детей запрещено законом столетия назад, в то же время миры и были разделены. Любой, кто вовлечен в план Майи, будет сурово наказан, если будет пойман.

Лиам снова убрал волосы с глаз.

– Если будет пойман. Ну и каким макаром мы сумеем поймать женщину, которая может использовать магию, у которой есть целая армия мифических существ, готовая действовать по ее приказу, и которая может похитить еще одного ребенка прямо из-под нашего носа в любое время?

Мускул пульсировал на его челюсти.

– Честно, я не знаю, – ответила Баба. – Но мы собираемся это сделать. Королева дала мне четкие инструкции: найти дверь, отследить детей и привести Майю к ней. Быстро. А иначе...

Она классически провела ладонью по горлу.

– Иначе? – Алексей не выглядел сильно обеспокоенным. Ну конечно, его же там не было. – Может она не имела в виду такое "иначе".

Баба скривилась.

– Она была так зла, что взорвала луну.

– О, – Алексей моргнул. – Тогда, я думаю, нам лучше найти Майю.

Его лицо озарило, так как у него появилась мысль.

– Королева сказала, что мы должны привести ее живой? Потому что если нет, то я голосую за мертвую. Действительно, на полном серьезе, абсолютно мертвую.

***

Лиам начал сомневаться, не добавляет ли Берти галлюциногены в свои пироги. Это имело бы больший смысл, чем этот разговор. Но он был практиком в высшей степени, и он увидел слишком много, чтоб отрицать новую реальность, с которой ему нужно справиться. У пропавших детей нет лишнего времени, чтобы он постепенно примирился с этим, а не опровергал всю дорогу. Некоторые вещи, однако, не меняются.

– Мы не будем никого убивать, – решительно произнес он. – Ради Бога, я же чертов шериф. Это моя работа следовать закону. Не важно, что она сделала или кто она такая, – он сглотнул. – Майя Фриман будет арестована и осуждена, как и любой другой виновный в преступлении.

У Бабы хватило наглости закатить свои прекрасные янтарные глаза.

– Ну, удачи, найти коллегию присяжных равного ей социального статуса, Шериф. Или, по правде говоря, как удержишь ее в камере, даже если каким-то образом ты сможешь доказать что она ответственна за похищения детей.

Лиам уже открыл рот, чтобы возразить, но она подняла свою руку, останавливая его.

– Как бы там ни было, я согласна, что убивать ее нельзя. Она – наша лучшая возможность найти детей, это во-первых. А во-вторых, я думаю, Королева с нетерпением ожидает, чтоб наказать эту женщину самой. Мы ведь не хотим становиться на пути свершения мести Королевы.

Он видел, как Баба вздрогнула, очевидно, вспоминая что-то, что случилось, пока она была там. Что бы она там не увидела, оно оставило свой след – новые морщинки возле губ и залегшие тени под этими чудесными глазами. Это был первый раз с тех пор, как он ее встретил, чтоб она выглядела настолько уставшей и не такой непробиваемой.

– Ну и что будем теперь делать? – резонно спросил Михаил. – Иноземье слишком большое, чтоб все обыскать, а дети будут хорошо спрятаны теми, кому она их отдала, так как они не захотят рисковать тем, что Королеве станет известно об их вовлеченности.

– Я все еще считаю, что самое лучшее решение – подождать, когда она схватит следующего и проследить за ней, – прогрохотал Алексей. – И тогда она приведет нас прямо к проходу.

– Я не позволю ей сознательно забрать еще одного ребенка, – процедил Лиам сквозь зубы. – Мы не будем подвергать еще одного бедного родителя пройти через этот ад, если есть возможность избежать этого. Всех этих детей очень любят, и их родители ужасно страдают, ожидая узнать хотя бы, живы ли еще их дети и представляя себе каждый ужасный сценарий, который может быть.

Он знал это наверняка, так как сам проживал каждый день и ночь в ожидании, что случится что-то ужасное с того самого времени как исчез первый ребенок.

У Грегори был задумчивый вид.

– Они все ценны, не так ли? – сказал он. – Тогда зачем выбирать именно этих детей в первую очередь? В конце концов, есть всегда много человеческих детей, которые никому не нужны, и по которым не будут скучать. Даже в таком маленьком округе их должно быть достаточно, – его темные глаза были полны грусти. – Это всегда так.

Лиам хотел бы ему возразить, но, конечно, это была правда. Бедняки, у которых было больше ртов, чем они могли прокормить, богачи, у которых есть вещи поинтереснее, чем обращать внимание на своих отпрысков, незапланированный и нежеланный ребенок, заброшенные дети наркозависимых – было, по меньшей мере, двадцать детей, которые всплыли у него в голове, чьи родители были бы только счастливее без них, и это не учитывая тех, кто уже находился в фостеровских семьях (или замещающие семьи – это семьи, принимающие детей-сирот на воспитание за определенную плату и с обязательством воспитывать их до определенного возраста – прим.ред.).

– Ну и как она находит именно этих определенных детей? – спросил Михаил. – У них есть что-нибудь общее? Возможно, это как-то связано с их родителями?

– Ничего такого, что мы смогли найти, – ответил Лиам, он был весь пропитан горечью. – Но это не значит, что связи нет, просто некомпетентный шериф не смог еще ее найти.

Баба прикоснулась к его руке, и этот легкое как бабочка прикосновение почти сломило его. С грубостью он мог справиться; симпатия же может привести его в полное уныние.

– Должно быть что-то, что мы упускаем, – расстроено сказал он. – Но что?

Баба нахмурилась.

– Может мы задаем не тот вопрос, – сказала она. – Вместо "почему эти дети?" возможно мы должны спросить: Почему Майя работает на Питера Каллахана?

– Что? Каким боком это вообще как-то связано с остальным? – сказал Алексей, хватая последний кусок пирога. Лиаму пришла мысль, что если бы он знал, что здесь будет такая толпа, он бы взял два. Или даже три, учитывая размеры Алексея.

– Может, работа просто часть ее прикрытия, – предположил Михаил. – Объяснение почему она так долго здесь находится.

– Вот и я так думаю, – сказала Баба, не переставая постукивать пальцами по столу. – Почему она вообще здесь околачивается? Она может проводить большую часть времени в Иноземье, проходить через чертову дверь, которую никто из нас не может найти, хватать детей и возвращаться. Но вместо этого, она работает на Питера Каллахана в течение шести месяцев, внедряется к нему в офис и становится его доверенным помощником. Почему?

– Ну, точно не из-за его приятного общества, – сказал Лиам с сарказмом. – Этот человек – скользкий мерзавец. Возможно, хорошо причёсанный и выбритый, но все равно он – скользкий мерзавец.

– Может, поэтому он в ее вкусе, – предположил Алексей со злорадством. – Русалки вообще не славятся благодушием.

– Должно быть что-то еще, – сказала Баба, а забарабанила пальцами еще громче, пока Чудо-Юдо легонько – или не очень – куснул ее за ногу. – Что есть у Каллахана, что нужно ей?

Лиам пытался заставить свой уставший мозг сделать что-то более полезное, чем просто прокручивать одно и тоже, или тихонько бормотать про себя, как темные волосы Бабы завлекательно покачиваются прямо перед ним, только они вне досягаемости.

– Ну, Каллахан здесь уже два года, – начал он рассуждать вслух. – Он делает много всесторонних исследований в местном обществе, чтобы найти лучшие места для бурения и людей, которые с большей охотой продадут свою землю его компании. Он, без сомнения, накопил огромное количество информации. Могло там быть что-нибудь, чем она теперь пользуется?

Баба изогнула бровь.

– Хм, я об этом не подумала. Возможно, хотя я не уверена чем и как, – выстукивающие дробь пальцы застыли, а затем сжали эфес меча. – Полагаю, нам придется заглянуть в тот офис.

– О, нет, – запротестовал Лиам. Почему все эти люди предлагают что-то, что предусматривает совершение какого-то преступления? – Вы не будете вламываться в офис Питера Каллахана.

Ему не понравилась искра, которая неожиданно появилась в ее янтарных глазах.

– Серьезно. Нет. Разве нет такого способа, чтобы ты могла... эээ… магически… получить информацию из компьютеров Каллахана?

Баба качнула головой, и ее подавленность трансформировалась в усмешку.

– Прости, это невозможно. Магия и технологии не сочетаются.

Он обвел взглядом трейлер, в котором они сидели.

– А как на счет всего этого? – спросил он. – Здесь полно техники.

– Не так много как ты думаешь, – сказала Баба. – Все это место первоначально было избушкой на курьих ножках. Она добровольно поменяла форму, и чем сильнее она воспринимается как настоящая, тем более настоящей она становится. Но большинство из того, что ты видишь – все еще иллюзия, – она пожала плечами. – Но иллюзия нам сейчас не поможет – нам нужны факты. И я подозреваю, что нам придется их получать по старинке.