Текст книги "Безумно опасна (ЛП)"
Автор книги: Дебора Блейк
Жанр:
Сказочная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Ух ты, – сказал он, аккуратно беря ее у своего необычного официанта и вскрывая крышку своим швейцарским ножом. – Какой любезный пес.
Баба только закатила глаза.
– Чудненько, – сказала она огромному белому псу. – Два из двух. Давай больше не будем испытывать удачу?
Как обычно, Лиаму показалось, что он упускает половину разговора – половину, которая бы придавала смысл этому. Поэтому он решил сменить тему, на ту, что привела его сюда в первую очередь.
– Не люблю запугивать своих пациентов, – сказал он, завязывая концы повязки и убирая волосы из глаз, прежде чем заняться локтем, – но ты бы не хотела мне рассказать, почему ты посчитала хорошей идею донимать Майю Фриман?
Обычно доброжелательное выражение лица Бабы приобрело хмурый вид.
– Я надеялась застать ее врасплох и заставить признаться кое в чем, – созналась она. – Не особо продумано, я знаю. Но, по крайней мере, я думала, она будет знать, что кто-то за ней присматривает, и дети перестанут исчезать.
Лиам процедил сквозь сжатые зубы, пока собирал остатки в аптечку:
– Ты вообще понимаешь, что если Майя и в самом деле, замешана, ты только что предупредила ее о том, что ты об этом знаешь, и это меньше всего заставит ее привести нас к детям, которые уже пропали.
Он даже не озаботился отметить, что если бы Майя действительно была виновна, то Баба и сама была в опасности; у нее и так уже был тяжелый вечер.
Баба вздохнула и поставила ноги на кофейный столик, ее мохнатая подставка удалилась поспать перед холодильником, как если бы боялся, что кто-то оттуда украдет нечто ценное, пока он спит. Легкий храп заставлял буфет дребезжать.
– Я разве не говорила, что особого плана у меня не было? – она откинула голову на кровавую бархатную подушку дивана, эбонитовые ресницы трепетали, прикрывая удивительные глаза. – Может быть, я действовала несколько поспешно. Просто я все время думаю об этих детях …
Лиам проглотил все свои едкие замечания, которые готовы были вылететь из его рта, как злые пчелы.
– Да, я понимаю.
Он покачал головой, забыв, что глаза Бабы были все еще закрыты, и она не могла его видеть. И ему снова пришлось убирать эти чертовы волосы. Теперь он собирался выкроить самое ближайшее время и отрезать их. Например, когда пойдет устраиваться на новую работу, потому что его уволят с этой.
– Ты знаешь, ты могла бы и подождать, – сказал он, пытаясь не показать свое разочарование в том, что она в него не поверила. Впрочем, они только познакомились; как ей было знать, что он серьезно относится ко всем наводкам? Даже ее.
– Вообще-то, я проверил Мисс Фриман более тщательно, и все выглядит безупречно. Нет никаких записей о проблемах с законом, прекрасные отзывы с ее последней работы – не более штрафа за парковку.
Баба села, немного кривясь, и повернулась к нему. Она придвинулась очень близко, что он мог ощущать жар, исходящий от ее тела, и в упор смотрела на него.
– Шериф, – сказала она, как само собой разумеющееся, – если бы вы так же проверили меня, уверяю, вся информация обо мне тоже выглядела бы безупречной. Но почти все из этого ложь. Некоторые люди умеют обойти правду так, что ты никогда этого не поймешь. Но можешь поверить мне на слово: Майя совсем не то, чем кажется.
Лиам ей поверил, хотя само по себе это его взволновало, но так же и тот факт, что она признала, что врала ему.
– Ну и что, ты хочешь сказать, что и ты, и Майя из ЦРУ, мафии или что-там еще?
Баба снова откинулась, ее дразнящая улыбка растянула губы.
– О нет, Шериф, кое-что намного хуже.
Казалось, что она сейчас еще что-то добавит, но в этот момент раздалась трель звонка, и момент был упущен.
Глава 9
Бабе пришлось сдерживать рвущейся смех, глядя на неподдельное потрясение, написанное на лице Лиама. Он вытащил свой телефон и уставился на него, как будто тот превратился в калейдоскоп или любой другой совершенно неожиданный предмет.
– Я просто не верю, – сказал он, все еще таращась на звонящий предмет в его ладони. – У меня здесь никогда не ловило.
– Должно быть магия, – весело сказала Баба. – Ты собираешься ответить?
Он очнулся и принял звонок. Она безуспешно пыталась следить за его частью разговора, которая состояла из вариаций: "Да, угу и отлично".
Чудо-Юдо встряхнулся с драконьим фырканьем и поплелся узнать, что происходит, при этом неся Бабе еще одну бутылку пива. У этой отсутствовал большой кусок стекла на горлышке, но она прикрепила его обратно, сделав щелчок пальцем, прежде чем Лиам мог бы заметить.
– Это Боб, – сказал Лиам, убирая телефон от уха. – Из автомагазина. Я попросил его приехать и забрать твой мотоцикл.
Баба прикусила язык, чтобы не сорваться. Никто не трогал ее мотоцикл кроме нее. Чудо-Юдо тихо зарычал, и она чуть кивнула ему головой. Шериф хотел сделать как лучше, и она смогла бы вернуть его утром, когда бы полностью восстановилась. Или посреди ночи, если бы это ее сильно мучило.
Лиам продолжал, блаженно не ведая о том, как близок он был от того, чтобы получить собственный зад, поданный ему на блюде.
– Боб говорит, что повреждения не такие страшные, как выглядят. Рама не погнута, и он может подрихтовать переднее крыло, приведет в порядок рычаги управления и заменит шину. Качественная покраска займет больше времени, но ты вернешься на дорогу через неделю или около того.
Он выдал ей широкую, белозубую улыбку, явно демонстрирующую как он горд собой.
Баба колебалась между раздражением, что он все организовал без ее разрешения и благодарностью, что ее мотоцикл не был так сильно поврежден, как ей сперва показалось. В конечном счёте, благодарность победила, и она выдавила из себя более или менее любезно:
– Спасибо. Ты можешь сказать Бобу чтобы он починил только металлические части; а о покраске я позабочусь сама. Не хочу оставаться без мотоцикла больше чем необходимо, – она ощущала, то пространство возле Эйрстрима, где обычно стоял мотоцикл, как пустую лунку от выпавшего зуба. – Скажи ему, что я заплачу двойную цену, если он поторопится.
Лиам приподнял бровь, но передал сообщение. Услышав ответ Боба, озадаченное выражение промелькнуло на его лице, и он задумчиво посмотрел на телефон, и затем дал отбой.
– Он сказал, что тебе не нужно платить двойную цену, но он был бы очень признателен, если бы ты приготовила травяной сбор от подагры для его отца. Они работают в одном гараже и, когда его подагра обостряется, старик становиться таким же ворчливым как медведь перед спячкой.
Лиам покачал головой.
– Он сказал, что кто-то рассказал ему о тебе, когда тот был в "У Берти" этим утром, и он в любом случае собирался с тобой встретиться.
Баба была польщена. Наверно это было неразумно, но она чувствовала себя лучше, что была способна расплачиваться своей работой. Когда она росла, все так и делалось. Предшествующей Бабе платили цыплятами гораздо чаще, чем монетами.
– Прекрасно, – сказала она, уже обдумывая, какие травы из имеющихся у нее она может использовать, а какие нужно будет поискать. – Я немедленно начну приготовление.
Лиам похлопал ее по ноге, заботливо избегая синяков, которые уже наливались фиолетовым и синим, и походили на сад из неожиданно распустившихся анютиных глазок.
– Не волнуйся о мотоцикле, – сказал он с симпатией в голосе. – Боб просто волшебник со всем, у чего есть колеса и мотор.
– Мне не нужен волшебник, – ответила Баба, закатывая глаза. Волшебники, как правило, ужасно надоедливые и всегда пахнут серой. Слишком много алхимии и мало времени, чтоб помыться. – Мне нужен просто механик.
– Что? – Лиам на секунду озадачился, а затем рассмеялся. – У тебя очень странное чувство юмора. – Тень грусти стерла его улыбку, оставляя после себя мрачные следы.
Баба вся напряглась, пальцы сжали запотевшую бутылку пива. Одна холодная капля сбежала по руке и тихо упала на пол. Из-под шерстяного ковра под ее ногами, высунулась маленькая ящерица и поймала эту неожиданную влагу. И почему она находила его столь привлекательным? Все что он делал, это надоедал ей. Ну и еще перевязал ей раны и вывел ее из себя. Как это вообще возможно, что он заставлял ее чувствовать такое?
– Слушай, мы должны поговорить об этих вещах касательно Майи, – голос Лиама звучал резче, чем обычно из-за нежелания говорить. – Я не понимаю, почему ты так уверена, что она замешана в исчезновении всех этих детей. Большинство преступлений спровоцированы любовью, деньгами или местью – и что в данном случае подходит?
Он опустил голову, видимо желая услышать ее объяснение, и очевидно собираясь с ним не согласиться.
Баба попыталась придумать что-то, что имело бы для него смысл. Такое объяснение как: "Она использует магию, и я вполне уверена, что она пыталась убить меня с ее помощью," – не подойдет, думала она.
– Майя работает на Питера Каллахана, – произнесла Баба медленно, нащупывая направление. – Здесь замешаны большие деньги. И она сказала, что у него большое влияние в округе. У меня такое ощущение, что похищения связаны с одной или сразу двумя причинами.
Лиам обдумывал это около минуты.
– Ты намекаешь, что Майя крадет детей и продает их, чтобы получить деньги на бурильный проект Каллахана? Или отдаёт их людям, которым нужны маленькие дети для каких-то извращений, в обмен на какого-то рода влияние?
У него явно были сомнения, но он все равно рассматривал такую возможность, в стиле законника, который не желает исключать любую версию, даже самую немыслимую.
– Есть очень много богатых людей, связанных с нефтегазовой индустрией за границей. Ты думаешь, они переправляют детей из страны? Это объяснило бы, почему нигде нет ни следа.
Потом он покачал головой.
– Нет, невозможно. Это слишком похоже на мыльную оперу, – на Бабин озадаченный взгляд, он добавил: – Слишком надуманно. Питер Каллахан много вложил в продвижение этого фрекинга – он твердо намерен заработать миллионы на этом, если все пойдет по плану – но мне представляется мало вероятным, что он будет делать что-то столь радикальное.
Он постучал пальцем по пустой бутылке, прежде чем поставить ее возле аптечки, и сказал слегка приглушенно:
– Питер Каллахан, может быть и сукин сын, но у него самого есть маленький сын. Я не могу поверить, что он стал бы заниматься продажей детей из-за каких-то извращенных деловых преимуществ.
Баба тоже надеялась, что она неправа, но у нее было меньше веры в человечество, чем у него. И все же, если это было именно то, что происходит, конечно, они будут действовать очень осторожно.
Но дети и вправду должны были куда-то деваться. Если Майя их не просто убивала (и как не грустно, такая возможность оставалась), тогда что она с ними делала? Проблеск идеи всплыл в ее мозгу, как блуждающий огонек на болоте, где полно болотного газа; он носится туда-сюда, и его невозможно поймать. Но это уже что-то.
– Может мы как-то неправильно на это смотрим, – сказала она, пытаясь уловить эту блуждающую идею.
Лиам заворчал и поднялся на ноги, усталость проскальзывала во всех линиях его тела и тенях, залегших под глазами.
– Здесь нет никаких мы, Мисс Ягер. Позвольте, просветить вас на этот счет, – он встретил ее пылающий взгляд ледяным спокойствием. – Я все это обдумаю и рассмотрю под любым углом, какой только возможен, но ты должна держаться подальше от Майи Фриман, Питера Каллахана и кого бы то ни было, кто связан с газовой компанией. Это единственное, что я могу сделать, чтоб обезопасить тебя.
Баба шумно выдохнула через нос, жалея, что не может выдыхать пламя как Чудо-Юдо. Это бы хорошо проучило шерифа, если бы она случайно подожгла его.
– Тебе не нужно меня защищать, Шериф. Я уже давным-давно забочусь о себе сама, – она бросила на него оценивающий взгляд. – С другой стороны, мне сказали, что ты сломлен, и поэтому они не рассматривают тебя как угрозу. Это так?
Может это было и бестактно с ее стороны, но если она собиралась положиться на него как на союзника, пусть и вынужденного, ей нужно было знать наверняка, так как она может зависеть от него. К тому же у нее никогда не было чувства такта.
Его скулы немного покраснели. На мгновение, он выглядел так, что казалось просто уйдет, не ответив. Он глубоко вздохнул и снова обрел контроль, что говорило о долгой практике. Баба неожиданно поняла, что переосмыслила его постоянное спокойствие, которое иногда казалось ей таким раздражающим, и вместо этого увидела укрепленную стену, построенную кирпич за кирпичом кровавыми пальцами.
– Нет, – и глубокая боль была в его глазах, такая, что на миг она забыла какой был вопрос. – Не сломлен. Просто немного раздавлен. Типа как ты. И как и ты, я выздоравливаю. Просто это не быстрый процесс.
Хитрая улыбка дала возможность мельком увидеть его острый ум, скрытый под его слишком длинными волосами и обманчиво мягкой внешностью.
– Кроме того, по своему, но, мои беды работают мне на пользу. Я нравлюсь здешним людям. Так же сильно, как совет округа хотел бы от меня избавиться, они не хотят выглядеть в плохом свете, увольняя человека, который пережил большое горе.
Баба уже открыла рот, чтобы спросить, но затем закрыла, когда он покачал головой.
– Не переживай об этом, – тень пробежала по его лицу, как туча закрывшая солнце. – Я сомневаюсь, что ты будешь здесь достаточно долго, чтобы это имело значение.
Она не собиралась спорить с этим; он был почти совершенно прав. Бабы не оставались.
– Я поговорю с Бобом утром, – добавил он. – Я могу позвонить тебе и дать знать, когда он думает, мотоцикл будет готов.
– У меня нет телефона.
– У тебя нет телефона? – не веря повторил Лиам. – Тогда каким манером люди могут с тобой связаться?
Баба пожала плечами.
– Обычно они просто оказываются у моих дверей.
– Это смешно, – возмутился он.
– Серьезно? – она изогнула бровь. – А вот ты так и сделал.
Перед тем как уйти, Лиам повернулся, и тяжело на нее посмотрел, и этим вызвал легкую дрожь вдоль ее позвоночника. Она решила обвинить в этом холодный ночной воздух, а не холод в его глазах.
– Запомни, что я сказал о том, чтоб ты отстала от Питера Каллахана и его ассистентки. Меня не волнует, что ты их подозреваешь – я здесь закон, а ты профессор, который очень далеко от дома. Не делай ошибки. Ты мне нравишься, но это не остановит меня от того, чтобы засадить твою задницу в тюрьму, если придётся.
Он повернулся к ней спиной и ушел, хлопнув дверью, чтобы подчеркнуть свою позицию. Баба бросила хмурый взгляд туда, где он был, и дотронулась до прекрасно наложенной повязке на локте. Прошло много времени с тех пор, как кто-то заботился о ней – и она не могла сказать нравиться ей это или нет. Она чувствовала себя так, будто потеряла равновесие, и сила притяжения в комнате была не такой как обычно. Воздух был странным на вкус, как клубника и весна. Он сказал, что она ему нравится.
– У меня появилась идея, – сказала она медленно Чудо-Юду.
– Сохрани нас Господь, – проворчал он. – Последний раз когда такое случилось, нам пришлось заменить всю мебель.
– Тот пожар был не моей виной, – сердито ответила Баба. – И идея совсем не такая.
Она опустилась на диван, ощущая каждый синяк и царапинку, которые ныли совсем не музыкально. Теперь, когда Лиам ушел, она могла позволить себе маленький стаканчик Живой и Мертвой Воды. Это ускорит ее выздоровление и в тоже время снимет боль.
– Вот, что пришло мне в голову только что. Майя и тот, на кого она работает, думают, что Лиам всего лишь небольшое неудобство. Как ты думаешь, что случится, если он начнет копать глубже по их делу и найдет что-то, что действительно может им навредить?
Чудо-Юдо взобрался к ней на диван, заставив его протестующе скрипеть. Он положил свою большую голову поверх сиреневой гобеленовой подушки и вздохнул.
– В этом случае, – сказал он печально, – я полагаю, он умрет.
Глава 10
У Лиама было твердое намерение следовать его обещанию Бабе и хорошенько проверить Питера Каллахана. Во всяком случае, он с каким-то извращенным удовольствием будет ждать их следующей стычки с Бабой, чтобы увидеть тот странный свет, вспыхивающий в ее глазах. Он не знал как, но она становилась ошеломляюще прекрасной, когда начинала злиться. Если бы они были вместе, он бы специально злил ее время от времени, только чтобы увидеть это завораживающее зрелище. Не то чтобы она когда-нибудь будет с ним. Особенно сейчас, когда поиск трех пропавших детей, был гораздо важнее, чем неожиданное и необъяснимое открытие, что у него все еще есть интерес к женщинам. Ну, во всяком случае, к одной точно. Но это не имело никакого значения, так как у него совсем не было времени, чтобы увидеть ее в ближайшие дни, или расследовать что-то, связанное с Питером Каллаханом. Он был слишком занят, отвечая на звонок за звонком от раздраженных горожан, которые продолжали донимать его своими странными жалобами.
Он въехал на парковку управления шерифа, и был так рад вернуться, что длинное, узкое здание казалось ему красивым, с его бледно красными кирпичами, беспорядочно заросшим подходом, грязными окнами и всем остальным. Летний жар исходил от бетонных дорожек, и те сорняки, которые пытались пробиться сквозь трещины в них, выглядели вялыми и безжизненными. Прямо как он себя чувствовал после того, как провел целый час, стоя на поле, провонявшем коровьими лепешками, и пытаясь убедить Стю Филипса, что его сосед Генри не снес забор между их фермами нарочно, чтобы его молодняк мог съесть урожай по ту сторону. Двое мужчин, наконец-то, сделали паузу и перестали орать друг на друга достаточно долго, чтобы он мог сказать, что вышеуказанные коровы были сейчас на полпути вниз по холму, оставляя за собой вытоптанные ряды молодой кукурузы. Когда он уходил, и коровы и фермеры уже направлялись домой, совсем не страдая от пережитых приключений. Хотел бы он сказать то же самое и о своих ботинках.
Прохладный воздух внутри управления подействовал на него освежающе. Он кивнул паре помощников, сидящих за своими столами в приемной, игнорируя их сморщенные носы и гримасы, вызванные сопровождающими Лиама ароматами навоза. Ничего, переживут. Старые кондиционеры дрожали вместе с оконными рамами, покрытыми потрескавшейся белой краской. Ожидалось, что со временем воздух все-таки очиститься. Его секретарша, Молли, следовала за ним до самого его офиса, ее низкие каблуки стучали по бежевому линолеуму.
– Классный бальзам после бритья, босс, – сказала она, обмахиваясь пачкой разноцветных бумаг возле носа. – Решили попробовать что-нибудь новенькое?
Записи с сообщениями были помечены разными цветами, в зависимости от срочности, и Лиам отметил необычное количество оранжевых и красных среди обычных желтых. И их тоже было чертовски много.
– Меня не было всего два часа, – пожаловался он. – Сколько проблем может вообще появиться за это время, чтобы кто-то другой не смог с этим разобраться?
Обычно спокойное лицо Молли сейчас выражало беспокойство.
– Почти все уже на выезде, разбираются с другими делами. Извините, Шериф. Здесь был просто сумасшедший дом. Телефон не перестает звонить с тех пор как я пришла.
Лиам извиняюще ей улыбнулся. Это же не ее вина, что внезапная волна летней жары делала всех невыносимыми.
– Ну, по крайней мере, этот сумасшедший дом без животных.
Он указал на свои ботинки, которые все еще были в навозе, хотя он и пытался отчистить каждый уголок и бороздку.
– Вперед, удиви меня.
Молли посмотрела поверх очков на первую записку, приподняла ее на расстояние вытянутой руки. Ей исполнилось сорок лет, но она все еще не хотела носить бифокальные очки, в которых она явственно нуждалась. Одна каштановая прядь выскользнула из ее обычно аккуратного пучка, и хотя она была спокойной и милой как всегда, но, по тому как были напряжены ее плечи, Лиам мог сказать, что для нее это утро тоже было непростым.
– Рой Смит звонил, – сказала она, читая желтую записку, написанную ее каллиграфическим почерком. – Он сказал, что что-то напало на трех его ягнят – то ли волк, то ли какая-то помесь волка и собаки. Он хочет, чтобы ты взглянул на это.
Лиам закатил глаза.
– Перезвони ему и скажи что я не егерь и не инспектор по отлову животных. Следующая?
Эта записка была оранжевой.
– Клементин Фостер звонила, потому что кто-то отравил ее колодец. Она любезно предоставила список подозреваемых, большую часть которого составляют дети, у которых она вела математику в этом году.
Она засунула ее в пачку позади остальных, и начала читать следующую.
– Лестер Хейни хочет чтобы вы расследовали случай вандализма на его ферме. Он говорит, что ночью кто-то прокрался и спустил шины на тракторе, украл все пластиковые части оборудования и спрятал половину инструментов.
– Только пластиковые части? – Лиам подумал, что это странно. – Может подростки делают это на спор? – Молли посмотрела на него с сомнением, с которым он вынужден был согласиться. – Хорошо, передай ему, что я приеду, когда смогу, но пока пусть выпускает своих собак на ночь.
Он сделал глубокий вздох, беря себя в руки, когда посмотрел на количество оставшихся записок.
– Что еще у тебя есть?
Она быстро начала их перебирать пока не остановилась на:
– Шервуд Латам хочет, чтобы вы узнали, кто угрожает его работникам-эмигрантам; неожиданно они стали собирать вещи и семьями покидать город. Он говорит, если вы не докопаетесь до сути, то урожай сгниет на полях.
Да ради всего святого.
– И как я должен узнать почему работники-эмигранты уезжают? Может у них есть где-то предложение получше. Какого черта здесь вообще происходит? Все посходили с ума?
Он снял шляпу и бросил ее на стойку в углу, прочесывая волосы пальцами, пытаясь придать им хоть какую-то форму. Вешалка была такой же простой и функциональной как и остальная комната; эти записки были самым красочным из того, что здесь было. Но, не смотря на то, что он никогда в этом не признается, Лиам любил свой кабинет, с его огромным старым деревянным столом, покрытым стопками аккуратно сложенных файлов, а также с большим пыльным окном, которое выходило на город, который ему поручили беречь. Мысль о том, чтобы потерять его, вызвала сильную волну боли в груди. Он не был уверен, что выдержит еще одну потерю. Но он не мог ничего придумать, чтоб предотвратить это, ему поможет только чудо.
– Похоже, что тебе это может пригодиться, Шериф, – сказала Нина, входя с промасленным одноразовым контейнером для еды в одной руке и чашкой кофе в другой. Она поставила это все на салфетки, осторожно отодвигая локтем файл, еще находящийся в работе. Аромат мяса на гриле и горячего кофе заполнили комнату, и это уменьшило стянутость в груди, что позволило ему снова вздохнуть.
– Это из "У Берти"? – спросил он. Как будто бы Нина ходила на ланч в какое-то другое место.
– А как же, на что спорим? – ответила пожилая женщина, и расплылась в лукавой улыбке. У нее был узкий подбородок и редкие брови, и даже когда она была моложе, никто не назвал бы ее красавицей, но Лиам ценил ее больше, чем десятерых топ-моделей вместе взятых, за ее преданность и ум.
– Специальный чизбургер с беконом от Берти с экстра хрустящим беконом, прямо как вы любите. У меня было предчувствие, что вы забудете сделать остановку и перекусить.
Молли уверенно закивала. Нина и Молли опекали его с тех пор, как ушла Мелисса. Прямо с этого самого момента. Иногда это действовало ему на нервы, но он понимал, что это из добрых побуждений. Кроме того, если благодаря этому он получит чизбургер с беконом от Берти, оно того стоило. Они обе стояли и ждали, пока он не откусил три больших куска, наслаждаясь сочным говяжьим фаршем, острым привкусом сыра чеддер, и богатым запахом дыма в беконе, все это заставило его почти застонать, когда сок закапал на салфетку, расстеленную перед ним.
– Спасибо Нина, – произнес он наконец, проглатывая последний восхитительный кусочек. – Возможно ты спасла мне жизнь.
Она фыркнула.
– Эй, я все равно была там. Так что ничего особенного.
Это был их негласный договор: она притворялась, что ей все равно, а он притворялся, что верит ей. Нина хотела верить, что никто не видит за ее внешней жесткостью мягкого сердца внутри, и все в участке подыгрывали, чтобы она была счастлива.
Молли положила записи, с которыми Лиаму нужно будет разобраться, на стол так, что их края почти совпали.
– Я рада, что ты вернулась, Нина, – сказала она, и маленькая складочка залегла меж ее бровей. – Работы резко прибавилось с тех пор как вы ушли; я думала помощник Льюис доведет себя до мышечного спазма, пытаясь со всем справиться.
– Безумие, – повторил Лиам, качая головой. Он отодвинул кофе, так как аппетит неожиданно пропал. – Что черт возьми здесь происходит?
Нина сжала свои тонкие губы.
– Вы бы слышали что говорят в "У Берти". Люди говорят, что их запасы кормов сгнили в одну ночь или заражены крысами. Фрэнк Шаста сказал, что у него было нашествие змей – всего лишь безобидные полозы, но они были везде. Его жена Милдред была в таком ужасе, что осталась с матерью, пока он от них не избавился.
– Серьезно? – Молли выглядела удивленной. – Там наверно было до черта змей; мать Милдред еще та раздражительная старая гарпия.
Нина поддерживающе закивала. Не было ничего, что она любила бы больше, чем хорошая сплетня, а затем, казалось, будто источник новостей чудных, плохих, и просто откровенно странных, никогда не иссякнет.
– Картер Хастингс сказал мне, что у него образовалась гигантская воронка посреди одного из его полей. То в один день ничего нет, и тут вдруг на следующий – огромная дыра, в которую может поместиться стадо коров. Но это еще не самое главное, потому что у всех его лучших молочных коров пропало молоко. И ветеринар не понимает почему. Бедному Картеру придётся продать четверть стада по бросовым ценам.
– Хм, – произнесла Молли, – я слышала о парочке фермеров, у которых были те же проблемы. Это я о коровах, а не о дыре. Такое ощущение, что кто-то проклял весь округ.
Она несмело улыбнулась Лиаму и протянула три одинаковых красных записки.
– Кстати о проклятьях, вот специально для тебя: мэр хочет видеть тебя в своем офисе в два.
Лиам испустил вздох, и стал похож на воздушный шарик под конец вечеринки.
– Он сказал чего хотел?
Не то чтобы это имело значение. Чтобы там ни было, но точно ничего хорошего. Она пожала плечами.
– Нет. Но он звонил три раза, чтобы узнать вернулись ли вы, так что наверное что-то важное.
Она подвинула остатки остывшего гамбургера Лиаму.
– Лучше доешьте. Что-то подсказывает мне, что силы вам еще понадобятся.
Когда она и Нина вышли из комнаты, он пробормотал сам себе:
– Думаю, лучше бы я охотился на волков.
***
Баба сидела за маленьким столиком "У Берти", пила кофе и пыталась притворяться, что она здесь своя. К ее удивлению, это, похоже, работало. И еще одно о чем она подумала – в маленьких городах вести расходятся очень быстро. Люди, которых она встречала, кивали ей, когда она вошла в помещение; люди, которых она не встречала ранее, смотрели на нее с любопытством, и, казалось, гадали, кто она такая, снова возвращаясь к еде. Это было странное ощущение для того, кто всегда и везде был чужаком. И что еще более странно, она почти поверила, что ей это нравится.
– Извини, я опоздала, – сказала Белинда, присаживаясь напротив Бабы. – На станции полный дурдом, пытаемся справиться с наплывом самых странных звонков от обычно вменяемых людей.
Было заметно, что черные круги залегли под ее глазами, когда она посмотрела на Бабу.
– Я полагаю, ты пока не продвинулась в поисках Мэри Элизабет?
Надежда и отчаянье боролись на ее милом лице, но отчаянье победило, когда Баба покачала головой.
– У меня есть пару зацепок, которые я расследую, – ответила Баба. – Извини, но у меня нет ничего более конкретного, чтобы ответить тебе. Но мы вернем тебе дочь, я обещаю.
Она внезапно поняла, что обещает не только вселенной, но и помощнице шерифа; ей нравилась эта женщина, с ее храбрым сердцем и непоколебимой верой в Бабу. Барбара пообещала себе, что не подведет ее.
– Привет, Белинда, – прощебетала официантка, подошедшая к их столику. Люси, подумала Баба, узнавая блондинистый начес. – Привет, мисс Ягер. Должна сказать, что тот крем, который вы мне дали от моего бурсита на ноге, отлично сработал.
Она покачала ногой, обутой в ярко-красный кроссовок с полосатыми шнурками.
– Впервые за два года моя нога не болит.
Она тепло улыбнулась Белинде, по-матерински похлопывая ее по плечу.
– Ну как ты держишься, дорогая?
В ответ Белинда нервно улыбнулась женщине:
– Я нормально справляюсь, Люси. Можно мне просто чашку кофе сегодня? Я не особо голодна.
Люси хмуро посмотрела на нее.
– Ты ведь на обеденном перерыве, не так ли? Значит, ты будешь обедать. Я принесу тебе немного куриного супа – это сегодня блюдо дня; ничто не сравниться с куриным супом. Он вылечит все, что у тебя болит, – у нее вырвался смешок. – Конечно, что не вылечит он, то вылечит мисс Ягер, ведь так?
И она похлопала по плечу и Бабу, и поплыла в сторону кухни. Баба моргнула.
– Люди здесь определенно очень дружелюбные, – сказала она, не уверенная хорошо это или плохо. Дружелюбие обычно заставляло ее содрогаться. Этот городок начал пробираться к ней под кожу.
– Ну, я думаю, слухи о твоих чудесных травяных лекарствах уже разлетелись по всему городу, – сказала Белинда, поигрывая маленьким золотым гвоздиком в ухе. Баба заметила, что ее ногти были обгрызены до мяса.
– Неужели? – сказала Баба. – Это хорошее прикрытие, и я люблю работать с травами. Наверно я могу сказать, что Земля – моя основная стихия. И все же, в этом нет ничего особенного; я люблю лечить людей.
– Но не говорить с ними, так? – сказала Белинда, тонко улыбаясь. – Я ценю, что ты встретилась здесь со мной. Могу сказать что ты не тот тип женщин "эй, давай пойдем, пообедаем".
Баба фыркнула.
– Едва ли, – она оглянулась. – Но, мне нравится это место. И кофе здесь чертовски хорош. Кроме того, ты хорошо просишь.
Хотела бы она иметь что-то большее для этой женщины, чем пустые заверения.
– И, наверно, сейчас мы можем обсудить твое второе невыполнимое задание.
Она проглотила смешок, глядя на тревогу, проступившую на лице Белинды.
– М-м, ну хорошо, – сказала Белинда, тяжело сглотнув. – И каким оно будет?
Баба серьезно на нее посмотрела, а затем указала на витрины на прилавке.
– Помоги мне выбрать пирог. Я разрываюсь между клубнично-ревеневым и с миксом ягод, покрытым сверху крошкой.
Испуганный смех Белинды был достаточной наградой за то, что она пришла сюда. Проклятье – это место, похоже, запало ей в душу.
***
Офис мэра был обставлен так, чтобы производить впечатление. Он располагался в одном из самых старых зданий города, в историческом памятнике, свидетельствующем о более зажиточных временах, когда железная дорога все еще функционировала, а Данвилл был центром коммерции и туризма. Снаружи мраморные ступени и богато украшенные колонны окружали массивные резные деревянные двери, через которые можно было попасть в огромный вестибюль с высокими, расписными потолками. В отличие от департамента шерифа, здание было в прекрасном состоянии, белые стены сверкали, и дубовые панели были так покрыты лаком, что блестели.
