Текст книги "Безумно опасна (ЛП)"

Автор книги: Дебора Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Стю, младший из двоих, закатил глаза. Бутч, который прослужил в полиции больше двадцати лет, просто пожал плечами. Пока он приходит домой к ужину вовремя, и никто в него не стреляет, он счастливый человек.

Лиам осмотрелся и заметил что и серебристый грузовик, и БМВ, который был чудесным образом восстановлен и выглядел как новенький, стояли возле трейлера. Он отметил про себя не забыть спросить как ей это удалось. Он выругался себе под нос, так как надеялся, что ее здесь не будет, когда они приедут. Почему-то он не думал, что Баба хорошо воспримет, когда он ей сообщит, что должен ее арестовать.

Поправив шляпу, шериф подошел к двери и коротко постучал. За ним стояли помощники, как грозная стена в униформе, как будто они собирались противостоять банде грабителей банков вместо одной слегка эксцентричной путешествующей травницы. Дверь скрипнула, медленно открылась, и оттуда высунулась взъерошенная белая голова.

– Здравствуйте? – спросили недовольным голосом. – Могу я вам чем-то помочь, джентльмены?

Женщина, прилагавшаяся к голосу была так стара, что создавалось впечатление, что она застала еще создание земли. Ее спина была выгнута дугой ("вдовьим горбом"), а волосы белыми и пушистыми как одуванчик. Глубокие морщины начинались на щеках, потом шее и исчезали в вырезе вязаного голубого платка, повязанного на обвислой груди. Сильный порыв ветра мог бы сдуть ее, и это, очевидно, объясняло почему рука, покрытая старческими пятнами, цеплялась за дверь. Другая обхватила деревянную трость, такую же сучковатую, как и пальцы держащие ее, с набалдашником в форме ревущего дракона. Лиам быстро моргнул, узнавая в этой пожилой леди ту, которую он увидел в зеркале заднего вида в тот первый день. Может, она жила поблизости, и он таким образом никогда и не встречался с ней. У некоторых стариков, живущих в глуши, существует недоверие к закону и они стараются избегать чужаков.

– Простите за беспокойство, – сказал Лиам. – Я ищу женщину, которая живет в этом трейлере, мисс Ягер. Она дома?

Древняя старуха глянула на него мутными глазами, ухитряясь посылать искры в его сторону.

– Мисс Ягер? Вы же имеете в виду Доктор Ягер, да? – она покачала головой, пряди ее одуванчиковых волос вздымались вокруг ее сморщенного лица. – Вот молодежь. Никакого уважения в наши дни.

Она издала цыкающий звук, который напомнил Лиаму об особенно пугающей учительнице в третьем классе. Он слышал, как Стю позади него переминается с ноги на ногу и ему пришлось сдержать смех.

– Прошу прощения. Конечно доктор Ягер. Она дома?

Все шло совсем не так как он ожидал. Ну, а чего он хотел от Бабы?

– Мадам, не могли бы вы назвать нам свое имя?

Его хорошие манеры, казалось, успокоили пожилую женщину и она открыла дверь пошире.

– Я дальняя родственница Доктора Ягер, – сказала она легкими и звонким голосом как у птички. – Я была неподалеку и решила навестить ее. Но, боюсь, что в данный момент ее нет, она собирает травы. Она говорит, что есть такие, которые лучше помогают, когда их собирают при свете луны. Почему бы вам сейчас не уйти, а вернуться позже, когда она будет дома?

Она сделала нетерпеливый жест рукой, как будто вспугивая птицу: кш-ш! и начала закрывать дверь трясущейся от усилия артрической рукой. Бутч сделал решительный шаг вперед, задевая Лиама, который занимал почти всю верхнюю ступеньку.

– Простите, мадам, но мы при исполнении. Боюсь нам придется войти и убедиться что мисс – я имею в виду доктор – Ягер не здесь.

Ее нижняя губа затряслась, заставляя Лиама чувствовать себя подлецом. Но его помощники точно не позволят ему просто уйти, не обыскав трейлер в поисках Бабы. У них есть ордер и, без сомнения, особые инструкции от Клайва Мэттьюса, чтоб удостоверится, что Лиам выполняет свою работу.

– Не волнуйтесь, мэм, – сказал он мягко и немного громче в случае, если она плохо слышит. – Мы просто войдем, убедимся, что ее нет здесь, и оставим вас в покое.

Сжав тонкие губы, она ему кивнула и полностью открыла дверь.

– Ну хорошо, – сказала она. – Но не забудьте вытереть ноги. Я не потерплю грязь на этих прекрасных коврах.

Три офицера столпились, чтобы тщательно вытереть ноги, а затем Лиам с удивлением рассматривал как двое других, открыв рты, разглядывают роскошный интерьер, в котором присутствовали столь богатые и насыщенные ткани: и зеленые, и голубые и бордовые. Все было чисто и аккуратно как всегда. И ни одного признака Бабы.

Чудо-Юдо вылез из-под кофейного столика и Стю чуть не пристрелил его.

– Господи! Что это за штука такая? – спросил он и его пистолет подрагивал в его руке.

Лиам вздохнул.

– Эта штука – собака доктора Ягер, и я думаю, она будет против, если ты застрелишь ее. Убери этот чертов пистолет; она ничего тебе не сделает.

Он обратил внимание, что чуть было не погладил Чудо-Юдо по голове.

– Не стесняйтесь, можете все обыскать, если хотите, – сказала пожилая женщина, махнув тощей рукой вглубь Эйрстрима. – Может вам, мальчики, сделать чаю?

Бутч посмотрел на все баночки с травами и пробормотал:

– Упаси, Боже, – и совершенно очевидно подавляя дрожь.

Лиам рассмеялся, замаскировав это под кашель. Он принял фиолетовую кружку, хотя и понюхал, прежде чем сделать глоток.

– Нет, дорогой, я не Боже, – сказала старуха. – Но ты можешь называть меня Бабушка, как все.

Стю и Бутч проигнорировали ее, и пошли исследовать трейлер, заглядывая в спальню и открывая шкафы. Лиам вздрогнул, когда они загремели хлипкой расшатанной ручкой шкафа, который вел в Иноземье, но Бабушка проковыляла к нему, чтобы помочь открыть, выставляя напоказ только одежду и целую кучу кожаных ботинок с каблуками разной высоты.

– Ну что ж, похоже, что ее здесь действительно нет, – сказал Лиам с плохо-скрываемым облегчением. – Нам жаль, что мы вас побеспокоили, мэм.

– Никакого беспокойства, – любезно ответила Бабушка. – Могу я передать ей зачем вы приходили?

Стю, все еще переживающий из-за своей слишком бурной реакции на собаку, коротко бросил:

– У нас есть ордер на ее арест. Она жестоко напала на невинную женщину ранее вечером.

Бабушка широко распахнула свои слезящиеся глаза и драматично положила одну руку на сердце.

– Ой, Божечки. Не могу себе представить, чтобы Барбара могла такое сделать. Она известный ученый и такая добрая. Это, наверно, какая-то ошибка.

Она присела и закрыла лицо руками, похоже, что ее потрясли эти новости. Лиам подавился чаем, бросая обеспокоенные взгляды на пожилую женщину, видя, что ее плечи трясутся. Он аккуратно поставил чашку на стойку и прочистил горло.

– Мы ценим ваше сотрудничество, мэм. Мы уже уходим.

Он смотрел на своих помощников, пока они не начали продвигаться к двери, затем развернулся к женщине и встретился с ее совершенно сухими глазами. И она подмигнула ему глазом, опушенным белоснежными ресницами, так быстро, что он едва заметил.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы передали доктору Ягер сообщение, – произнес он. – Скажите ей, что будет лучше, если она сама сдастся.

Он посмотрел на Стю и Берни, которые нетерпеливо ожидали его возле выхода, и с намеком добавил:

– И очень бы помогло, если бы у нее было алиби на 18.00. Это время нападения.

Когда они оказались снаружи, Бутч сказал:

– Не могу поверить, что кто-то будет собирать травы посреди ночи. Может, она сбежала?

– Конечно, нет, – ответил Лиам. Он указал на трейлер. – Она живет в передвижном доме. Если бы она собралась уехать, думаю, взяла бы его с собой. К тому же все ее средства передвижения здесь.

Он сделала несколько шагов к машине.

– Думаю, что вся эта путаница скоро разъяснится. А пока, нет никакого смысла здесь торчать, ее может не быть всю ночь. Я уверен, что она придет в участок, когда получит сообщение от эээ… Бабушки.

Стю посмотрел через плечо на трейлер.

– Она кажется милой пожилой дамой, но, чёрт побери, эта собака такая большая.

– Да, но маленький дракон, – сказал Лиам.

Стю уставился на него.

– Шериф, вы становитесь все страннее.

Лиам улыбнулся.

– Ты и понятия не имеешь насколько, Стю. Просто ни малейшего.

Глава 19

Баба зашла в полицию округа в 9 утра на следующее утро: на ней были сшитые на заказ черная юбка и белая блузка с короткими рукавами, она прошла с высоко поднятой головой, не смотря на взгляды и шепот, сопровождающие ее. За ней сразу следовали Белинда, кивая знакомым офицерам, и Ивановы, которые приветственно махали своим знакомым. Все, пораскрывав рты, следили, как они прошествовали к стойке регистрации под периодическое жужжание перегретого кондиционера.

– Привет, – прощебетала Баба бодрым голосом, который наверняка заставил бы Всадников подавиться своим утренним пивом. – Я получила сообщение, что Шериф МакКлеллан искал меня. Он на месте?

Дежурный офицер еле взял телефон и позвонил секретарю Лиама. Мгновение спустя, шериф выскочил из своего кабинета, за ним по пятам следовала женщина средних лет и посматривала на Бабу с плохо скрытым любопытством.

– О, доктор Ягер, – его голос звучал спокойно и профессионально. – Я так понимаю, вы получили сообщение?

Он открыл двери и провел ее в центральную часть офисного помещения.

– Пожалуйста, проходите.

Он провел всю группу к большому столу посреди комнаты. Скорее всего, его использовали для собраний, и, судя по разнообразию посаженных на его поверхности пятен от горчицы и кетчупа, для приема пищи. Баба изогнула бровь, когда поняла, что он хочет допросить ее здесь, а не в месте предварительного задержания. Очевидно, он хотел, чтоб зрителей было как можно больше. Мило.

– Присаживайтесь, и моя секретарь Молли сможет все записать. Нам бы не хотелось тащить Ивановых в самый конец участка.

Он выдвинул стул для матери Белинды, а затем присел на стул возле нее и напротив Бабы. Молли так сжала свой блокнот и ручку, как будто они были бесплатным билетом на лучшее шоу в городе, и села рядом с шерифом.

Баба налепила серьезное выражение лица.

– Итак, шериф, я так понимаю, что у вас есть ко мне вопросы? Что-то касательно преступления якобы мной совершенного?

Он кивнул и убрал волосы с лица.

– Не могли бы вы мне рассказать, где вы находились в районе 17.50 вчера вечером?

Ручка Молли начала порхать над бумагой как птичка, готовая взлететь.

– Конечно, – сказала Баба. – Я была дома у Ивановых. Они были очень любезны и пригласили меня на ужин вчера вечером, вместе с их дочерью. Я добралась туда к пяти, и оставалась там, ну, где-то до начала десятого.

Ручка быстро записывала относящиеся к делу факты, пока остальные, раскрыв рты, слушали.

– А-ха, – произнес Лиам, и ямочка, которую она никогда не замечала, то появлялась, то исчезала у него на щеке. – Итак, в 17.50 вы были с помощником Шилдс и ее родителями?

– Мы ели чудесную жареную курочку с картофелем и свеклой, – сказала Маришка, широко улыбаясь. – Потом несколько часов подряд говорили о нашей Родине. Вы знаете, что профессор провела свое детство там, прежде чем переехать в Соединенные Штаты с приёмной матерью, – она похлопала Бабу по руке. – Было так здорово побеседовать с кем-то кто был в России, и не важно как давно это было.

Баба ей улыбнулась.

– Мне было очень приятно. А курочка была выше всяких похвал.

Лиам кивнул Белинде.

– А вы можете это подтвердить?

– Конечно, – ответила она, не раздумывая. – Курочка и в самом деле была превосходной.

Передняя дверь участка с грохотом открылась и половина офицеров, находящихся в участке, похватались за свое оружие, прежде чем осознали источник шума. Один из кондиционеров засвистел и остановился, выпустив облако серого дыма в уже конденсированный воздух. Клайв Мэттьюс подлетел к стойке и указал дежурному офицеру открыть дверцы, его полное лицо блестело от пота. За ним следовал Питер Каллахан, он поддерживал за руку бледную, но держащуюся прямо Майю, которая шла прихрамывая и демонстрировала живописные синяки, которые сильно контрастировали с ее кружевной блузкой и зачесанными наверх волосами.

– Что, черт побери, здесь происходит? – потребовал объяснений Мэттьюс, указывая своей пухленькой ладошкой на Бабу. – Почему эта женщин не в наручниках?

Баба видела как Лиам бросил взгляд на часы, висевшие на стене, и сделал вывод, что Мэттьюс мог добраться сюда так быстро только благодаря тому, что кто-то из управления позвонил ему. Сжатые челюсти – это был единственный признак его боли от предательства, и, когда он поднялся, чтоб поприветствовать главу совета, его лицо изображало неподдельное замешательство.

– Разве у нас была назначена встреча, о которой я забыл? – он повернулся к Майе. – О, мой Бог, мисс Фриман, вас уже выписали из больницы? Вы ужасно выглядите.

Лиам обошел стол и выдвинул стул для блондинки, слава Богу, между ней и Бабой были Ивановы. Баба не была уверена, что сможет сидеть рядом с этим мелким монстром и не задушить сучку голыми руками. Но при сложившихся обстоятельствах, ей оставалось только наблюдать как морщится Майя, когда Лиам вежливо оскорблял ее.

Лицо Майи походило на этюд в багровых и зеленых тонах и едва скрывало свое неудовольствие.

– К счастью, никаких внутренних повреждений не обнаружили, – сообщила она, грациозно приблизившись к стулу. – И мне сказали, что боль пройдет через несколько дней. Или, возможно, через неделю.

Она захлопала ресницами в сторону Питера Каллахана, очевидно, не осознавая, что наличие одного полузакрытого глаза, делало этот жест скорее гротескным, чем привлекательным.

– Слушай сюда, – сказал Каллахан, понимая увиденный намек. – Я не понимаю, почему эта женщина до сих пор не арестована? Мисс Фриман же сказала вам, что на нее напала эта так называемая профессор. Разве она не должна быть в камере?

Лиам присел на край стола и скрестил руки.

– Верно, мисс Фриман и впрямь сказала, что это доктор Ягер избила ее, ведь так? – он задумчиво посмотрел на Майю. – Это очень интересно, так как у нас есть три свидетеля, готовые присягнуть, что она была с ними на момент нападения.

Клайв Мэттьюс тут же возразил:

– Это невозможно! Свидетели врут. Она им заплатила. Или околдовала. Или еще что-нибудь.

Молли тихонько хрюкнула и заскрипела ручкой быстрее. А в помещении можно было бы услышать как упала булавка, даже не смотря на звук работающей древней системы охлаждения.

– Свидетели, о которых идёт речь, это одна из моих помощниц и ее престарелые родители, которые являются уважаемыми членами данного сообщества, – Лиам приподнял бровь и прошел вокруг стола прежде, чем повернуться к Мэттьюсу. – И лично я не верю в заклятья и прочую чепуху. Но верю, однако, что мисс Фриман солгала мне, что, я вас уверяю, будет иметь гораздо более ощутимые побочные эффекты, чем любое заклятье.

Он развернулся к Майе, чтобы та ощутила всю решительность в его взгляде.

– А теперь, мисс Фриман, так как доктор Ягер, очевидно, не виновна в данном деле, возможно, вы захотите нам рассказать, кто же все-таки виновен. Полагаю, раз вы не хотели называть того, кто на самом деле напал на вас, то, скорее всего, это была некая любовная ссора – возможно с женатым мужчиной?

Он многозначительно посмотрел на Клайва Мэттьюса и Питера Каллахана.

Каллахан беззвучно открывал рот, а лицо Мэттьюса стало таким красным, что Молли побежала за водой для него.

– Боже правый, мистер Мэттьюс, – сказала она. – Вам нужно посетить врача по поводу вашего высокого давления. У меня был дядя, который выглядел точно также перед тем, как он внезапно упал и умер.

Баба почти до крови закусила губу.

Лиам продолжил, игнорируя возмущенные протесты двух мужчин, и сосредоточился на маленькой блондинке, которая казалась слегка обеспокоенной впервые, как Баба ее увидела.

– Я… боюсь я сделала поспешные выводы, – сказала Майя, пытаясь строить ему глазки, но без видимого эффекта. – Мой нападающий был в мотоциклетном костюме и шлеме. Я не видела его лица, но так как Барбара Ягер уже преследовала меня и угрожала ранее, то я предположила, что это она. – Скорбное выражение появилось на ее лице. – Мне так жаль, что я доставила столько неприятностей.

Из-под полуопущенных ресниц она бросила злобный взгляд на Бабу. Баба показала зубы в не очень убедительной улыбке, и бросила похожий взгляд в ответ.

– Без проблем, – сказала Баба. – Я едва заметила эти неудобства.

Звук, похожий на отдаленный волчий рык, сопроводил это жизнерадостное утверждение. Клайв Мюттьюс, перестав бормотать, начал озираться по сторонам в поисках источника звука, слегка дрожа, как если бы в комнате неожиданно похолодало.

– Что ж, это очень мило с вашей стороны, доктор Ягер, – сказал Лиам своим самым официальным тоном. – Мисс Фриман, я считаю вам очень повезло, что доктор Ягер не хочет выдвигать против вас иск за ложное обвинение. Надеюсь, что в следующий раз вы подумаете дважды, прежде чем выдвигать какие-либо предположения, не подкрепленные никакими фактами.

Он встал.

– Не стесняйтесь и дайте знать, если вспомните что-то еще о вашем нападавшем, мисс Фриман. Я бы не хотел, чтобы мистер Мэттьюс обвинил меня в невыполнении своей работы.

– О нет, – "пропела" Маришка. – Я уверена, что он так никогда не поступит. Ведь так, мистер Мэттьюс?

Мэттьюс и Каллахан сопровождали Майю на выход, задрав носы, сквозь любопытствующую толпу служащих управления шерифа. Нина радостно им помахала из-за своей конторки диспетчера. Хромота Майи таинственным образом исчезла, и она казалась удивительно здоровой, судя по тому, как, выходя, она хлопнула дверью.

– О, Боже, – сказала Молли, засовывая ручку в блокнот, и возвращаясь к себе за стол. – Разве это было не весело?

– Да, – сказала Баба, один уголок ее рта подергивался. – Как же иначе?

Лицо Лиама было суровым и хладнокровным, а челюсть как будто была высечена из гранита.

– На мой вкус, веселья больше, чем надо. Прекрасно, что у вас нашлось железное алиби, доктор Ягер, или все могло обернуться для вас совсем не так.

Баба поднялась и предложила руку Маришке Ивановой, когда та пыталась встать с жесткого металлического стула.

– И в самом деле, хорошо, шериф. Мне повезло, что Ивановы пригласили меня вчера вечером на ужин.

Белинда помогла отцу подняться и сказала Лиаму:

– Я только отвезу родителей и Барбару домой и вернусь на работу, вы не против, Шериф?

Лиам кивнул ей, и только Баба видела как Белинда быстро подмигнула, и это было похоже на сверкание звездочки в ночном небе.

***

Баба вытянула свои длинные ноги и любовалась заходящим солнцем, играющим яркими оранжевыми и красными красками за ближайшими холмами, казалось, что туда попал метеорит и ознаменовал начало апокалипсиса. Сверчки радостно затянули свою песню, сопровождаемую более унылыми звуками, которые издавала плачущая горлица, а первый ночной светлячок сверкнул и исчез из виду.

Она и Лиам сидели на шезлонгах перед трейлером, а Чудо-Юдо лежал между ними. Они жарили хот-доги на жаровне и запивали их; в случае Лиама, пивом из местной пивоварни, а в случае Бабы – фруктовым и освежающим рислингом (одно из лучших белых вин, производится в Австрии, Германии и некоторых странах Нового Света – прим.пер.) в хрустальном бокале. Чудо-Юдо обхватил большую миску с классическим Гиннесом; его драконья физиология даже не замечала алкоголь, ему просто нравился богатый горьковатый привкус. Свет, шедший из двери Эйрстрима, проливал теплый отсвет на постепенно наступающую темноту, и делая еще более уютным их неожиданный пикник. Баба ощущала себя более расслабленно, чем когда-либо; и ощущение этого, по иронии, заставляло ее желудок сжиматься, а плечи оборонительно горбиться.

От уюта ей было не комфортно. А от уюта с Лиамом становилось совсем не по себе. Может, потому, что ей было так хорошо. Так правильно. Это то, что она могла бы делать каждый вечер до конца своей жизни. Абсурд.

– Спасибо, что помог утрясти дела с Майей, – сказала она, наконец, ковыряя кочергой в костре и подкидывая еще одну палку, которую Чудо-Юдо принес ей ранее в приступе проявления его игривой собачьей сущности. Искры взлетели в ночное небо как безумные феи.

Она не обмолвилась и словом с Лиамом, с тех пор как он пришел около двадцати минут назад. Она принесла ему стул и дала первый хот-дог, он вынул упаковку пива из своей машины, а также папку для документов, которую бросил на землю возле себя. Не считая этого, они, в основном, сидели там в дружественном молчании, жуя хот-доги, потягивая пиво, и время от времени гладя Чудо-Юдо по массивной белой голове.

"Прям как старая семейная пара," – подумала она, ссутулившись еще больше. Она встряхнулась, нарочно вытягивая ноги еще дальше, и краем глаза глядя на Лиама.

Было совершенно ясно, что Лиам не на службе, так как на нем были джинсы и темно-синяя футболка, которая обтягивала его широкие плечи и грудь, и заставляла ее думать о тех вещах, о которых лучше не думать. Лиам посмотрел на нее наигранно невинным взглядом, когда она благодарила его.

– Я? Я всего лишь попросил моего секретаря сделать записи. Это ты так удачно появилась с тремя безупречными свидетелями, доказывающими, что ты не могла совершить это преступление.

Он засунул оставшуюся половину своего третьего хот-дога в рот с энтузиазмом мужчины, который не ел целый день, и вскрыл еще одно пиво. Отсветы пламени подчеркнули темные круги у него под глазами и углубили носогубные складки, подсветили несколько седых волосков начинающих пробиваться в его щетине.

Баба подумала, что он выглядит уставшим, потрепанным и еще немного пожеванным, почти как любимый старый ботинок, который достает Чудо-Юдо, когда она не смотрит. Совершенно неосознанно она потянулась и убрала прядь русых волос с его лица, чем заставила его улыбнуться. Они оба на мгновение застыли, застигнутые врасплох силой притяжения между ними. Первым пришел в себя Лиам, но она уловила проблеск чего-то очень похожего на влечение, с которым она и сама активно боролась.

– Я знаю, – сказал он, – в ближайшее время пойду постригусь.

– А мне так больше нравится, – сказала Баба, убирая руку и кладя ее на колено, где та не должна принести никаких проблем. Она снова завела разговор о деле. Так спокойней. – И я действительно благодарю тебя. Без твоей подсказки об алиби я уже могла бы сидеть в тюремной камере, жуя отвратительную еду и отбиваясь от обдолбаной проститутки, желающей сделать меня своей сучкой.

Лиама это так потрясло, что он уронил свой хот-дог в огонь. Подавив проклятье готовое сорваться, он глядел, как его еда превращается в уголек.

– О, да Бога ради. Откуда ты вообще это знаешь, если даже телевизор не смотришь?

Он вынул последнюю сосиску из упаковки и сначала предложил ей, прежде чем поместить ее на свою уже свободную палку, и наклонился разместить ее аккуратно над огнем.

– Всадники зависают во многих барах, – объяснила она и усмехнулась, глядя на него. – Они мне много чего рассказывают.

Чудо-Юдо хрюкнул от смеха. Немного пены от Гиннеса прилипло к его черным губам, в результате чего появились пенные усы.

– К твоему сведению, – едко сказал Лиам, – Данвилл слишком мал, чтобы в нем были уличные проститутки. Возможно, у нас есть несколько женщин, которые спят с мужчинами за деньги, но если и так, то они достаточно осторожны, чтобы не вовлекать управление шерифа в свои дела. И, откровенно говоря, еда в тюрьме была бы лучше, чем эти хот-доги.

Он сдул пепел со своей слегка подгоревшей сосиски прежде, чем положить ее в булочку и обильно полить кетчупом. На мгновение, Баба увидела как поток крови течет по воздуху и вздрогнула.

– Ха, – сказала она, подвигая свое кресло ближе к огню. – Поверить не могу, – ты пришел сюда ко мне, пользуешься моим щедрым гостеприимством, а затем оскорбляешь мое изысканное угощение. Я начинаю думать, что не нравлюсь тебе.

Сначала с соседнего кресла не было ни звука.

– Ха, – эхом отозвался Лиам. Но его голос звучал гораздо серьезней, чем ее. – Ты странная, загадочная и постоянно выводишь из себя. Чему тут не нравиться?

Баба старалась не замечать жар, охвативший ее лицо. Он, наверное, совсем не имел в виду это как комплимент, но ей действительно нравилось, что ее описали именно таким образом. По крайней мере, это было честно.

– Хочешь чтобы я съел его сейчас? – спросил Чудо-Юдо, сидя возле ее ног. – У меня осталось еще немного места после хот-догов.

Лиам подпрыгнул, все еще не привыкнув, что рядом есть говорящий пес, а Баба попыталась проглотить смех вместе с вином, и разбрызгала и то и другое облаком капель, вызвавших вспышку огня. Она спрятала улыбку за салфеткой, вытирая влагу с губ.

– Не волнуйся, – сказала она Лиаму. – Он, скорее всего, шутит.

– Ага, ну точно, – сказал Лиам, выглядя не особо убежденным. Он со вздохом поставил пиво и развернул чуть-чуть кресло, чтобы быть лицом к Бабе. – Знаешь, часть меня почти привыкла к этим странностям. Другая – считает, что у меня галлюцинации и мне необходима медицинская помощь и тяжелые медикаменты.

Баба тоже вздохнула, правда тише, так, чтобы он не услышал. Не то чтобы она думала, что он просто свыкнется с мыслью о ведьмах, драконах и волшебных дверях. Но девушка может ведь помечтать.

– На твоем месте я бы осталась верна пиву, – она заставила себя это произнести веселым тоном. – Меньше побочных эффектов, и меньше вероятность быть запертым в комнате с оббитыми стенами, – она пожала плечами. – Кроме того, странности эти временные. Мы решим проблему с Майей, вернем ваших пропавших детей и я отправлюсь в путь по следующему вызову Бабы Яги. И все снова станет нормальным.

Лиам сморщился, без сомнения в ответ на ее жалкую попытку улыбнуться.

– Нормальным, – сказал он уныло. – Я не уверен, что вспомню как это.

Он глянул на нее и спросил, тоном человека, который на самом деле не уверен, что хочет услышать ответ:

– Итак, это и правда была ты вчера вечером? Маленькая старушка, которая зовет себя Бабушкой?

Чудо-Юдо фыркнул, и пена от пива полетела Лиаму на ботинки.

– Это традиция.

– Традиция?

– Баба Яга обычно выступает в роли древней старухи, – объяснила Баба. – С годами в историях несколько преувеличили, и наградили ее железными зубами и длинным горбатым носом, который загибался к самому подбородку, такому же длинному и загнутому. – она неосознанно дотронулась до своего носа; он на самом деле был не таким длинным. Просто немного, эм, выдающимся. – Я все еще время от времени использую личину старой женщины, но это просто гламор. Иллюзия.

– Весьма впечатляющая, – сказал Лиам. – Ты дурила меня довольно долго, и я уверен, что мои помощники все еще считают, что встретили чью-то не очень милую бабушку.

Он задумался на мгновение.

– И те жуткие побои и красочный глаз Майи – все это тоже гламор?

Баба кивнула.

– Гламор, поверх уже существующей иллюзии прекрасной человеческой женщины, – она скривилась. – Если она на самом деле русалка, уверяю тебя, ее истинная форма даже и близко не так привлекательна. Только если тебе не нравится мертвенно-бледная зеленоватая кожа, слипшиеся волосы, похожие на водоросли и длинные острые зубы.

Лиам скривился.

– Нет спасибо, не мой тип.

Мгновение его взгляд блуждал по необузданным волосам Бабы, а она пыталась их пригладить, но потом мысленно передернулась от раздражения и сдалась. Как будто ее волновало, какой его тип, и что она, очевидно, не была им. Ох уж эти люди. Всегда все усложняют.

– Я уверена, Майя заляжет на пару дней, затем появится чудесным образом исцелившаяся, за исключением пары мелких, но привлекающих внимание и вызывающих сочувствие царапин, – рыкнула Баба. – А в это время, люди будут на меня коситься, и не важно какие усилия приложили Ивановы и Белинда, чтобы очистить мое имя.

– Я думаю, она точно заляжет, – сказал Лиам задумчиво. – Сегодня было на удивление спокойно – никаких разгневанных звонков от фермеров, чье оборудование было испорчено прошлой ночью, или от соседей, обвиняющих друг друга в чем-то безумном. Я даже смог закончит некоторые дела в офисе.

Он нагнулся и поднял папку, которую принес.

– Это та информация, которую мы достали в офисе Питера Каллахана?

Баба насторожилась. Наконец есть что-то, на чем можно сосредоточиться. Помимо рельефного пресса и мускулистых рук шерифа, например. Или его особого мужского запаха, который, казалось, проникает прямо в нее.

– Ты додумался до чего-то?

Даже Чудо-Юдо приподнялся и приготовился слушать, когда Лиам открыл папку и повернул свои записи так, чтоб он мог их лучше рассмотреть в белом свете, исходящем из трейлера.

– Думаю да, – сказал Лиам, придвигая свой стул ближе к Бабиному, драконопес покрутился вокруг и уселся у их ног. По неосторожности его хвост на мгновение попал в огонь, прежде чем он его отдернул, но жар, похоже, его совсем не беспокоил.

– Я дважды проверил трех пропавших детей по списку семей в зеленых папках, и все они там есть, – сказал Лиам. Он стиснул папку так сильно, что бумаги внутри начали трещать как сухие кости на заброшенном кладбище.

– Ну, ясно, – сказала Баба, сопротивляясь потребности прикоснуться к нему. Лучшее лекарство от их бессилия и гнева – это сконцентрироваться и поймать Майю и вернуть детей. Если бы это все еще было возможно. Она даже не хотела упоминать, что может быть уже слишком поздно.

– Ты смог выяснить у скольких людей в этих папках есть дети в зоне риска?

Он кивнул и с раздражением откинул волосы с лица.

– В списке есть восемь семей с детьми; всего пятнадцать детей, так как в некоторых семьях больше одного ребенка.

– Ох, – Баба испустила удрученный звук, который спугнул летучую мышь, заставив ее лететь зигзагами. Она хлопнулась о бок Эйрстрима и повисла несколько оглушенная на подоконнике, затем взлетела снова и неровно полетела в темноту. – Это много.

– Все не так плохо как кажется, – сказал Лиам, беря один листок бумаги. – Некоторые дети слишком взрослые для ее дел. Так что будем надеяться, что они вне опасности. Но у нас остаются еще семеро, а за таким количеством определенно сложно проследить. Возможно, мы могли бы с ними поговорить и узнать, как можно немного сократить список.

– Думаешь, Питер Каллахан что-нибудь знает? – спросила Баба. – Я буду рада выбить эту информацию из него. Я могу надеть свой мотоциклетный шлем и куртку, и свалить это на того, кто в теории напал на Майю.

Она счастливо улыбнулась при этой мысли, а Лиам передернулся.

– Я никогда не могу быть уверен, шутишь ты или на самом деле такая кровожадная, какой себя представляешь, – сказал он. – Но нет, не думаю, что избиение Каллахана нам как-то поможет. Я даже не уверен, добровольный ли он участник или Майя просто использует его; присяжные пока не приняли окончательного решения. Но у него точно должно было возникнуть небольшое подозрение, что все люди с неприятностями были из его папок. Как он мог не заметить?

– Намеренное игнорирование – типичный человеческий недостаток, – сказала Баба, пожимая плечами. – Но ты, наверно, прав, попытка в открытую прижать его, без сомнения, спровоцирует Майю к действиям. Если она затихла на время, лучше чтоб это так и оставалось. Может, за это время мы сумеем выработать какой-нибудь план.