Текст книги "Обещаю, больно не будет (СИ)"

Автор книги: Даша Коэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Таких нежных.

Таких сильных.

Таких родных и нужных мне.

Боже, как я смогу всё это пережить снова? Как?

– Правильно ты всё сделала, малышка. Я всё это заслужил, – прошептал Басов и где-то тут меня вновь взорвало.

Я с силой оттолкнула его от себя и подскочила на ноги, а затем решительно указала на выход:

– Убирайся из моей жизни, Ярослав. Просто выйди из неё. Навсегда!

– Ник...

– Чего тебе ещё надо-то? Ты же получил, что хотел. Выиграл свой очередной сраный спор, где на кону стоял я – живой человек. И моё сердце. Всё – теперь катись отсюда!

Неожиданно он поднялся и шагнул к двери, а я ещё горше расплакалась, буквально задыхаясь и теряя сознание от отчаяния. Всё – это конец!

– Снова разбежимся на три с половиной года, Истома, или всё-таки для разнообразия поговорим?

Ну почему он так спокоен? Я умираю, а ему всё равно?

– Да пошёл ты!

– Ладно, Ника. Ладно, – чересчур бесстрастно произнёс Ярослав и положил ладонь на ручку двери. – Хочешь, чтобы я ушёл? Не вопрос, я сделаю это. Несмотря на то, что люблю тебя как одержимый. Несмотря на то, что всегда любил. И буду любить. Тебя одну! Каждый грёбаный день пока не сдохну. Давай же, прогони меня за то, что я всего лишь искал к тебе дорогу. Если ты не видишь моей любви, то хорошо – гони меня в шею! Потому что иначе, всё это ненадолго, Ника. Любой может прийти в наш с тобой мир и сказать, что я говно, а ты поверишь. Я однажды сделал это и горько пожалел...

– Но ты же спорил. Я всё слышала собственными ушами, Ярослав! – закричала я, не в силах больше носить в себе весь этот ужас.

– Твою мать! – рубанул он воздух, вздохнул тяжело и зажал пальцами переносицу, а затем уже тихо и обречённо произнёс. – Это был не спор, Истома. Это была ещё одна попытка убиться тобой. Потому что только так мне бы не было больно...

– Вот только о моей боли ты не подумал, Ярослав, – обвинительно ткнула я в него пальцем.

– Только о ней и были мои мысли. Поэтому я здесь, рядом с тобой и не хочу никуда уходить. Потому что ты – это все, что мне нужно, Вероника!

– О, да неужели?

– Это так! И только так!

– Ты опять врёшь, – шагнула я назад и упёрлась бёдрами в стол, отрицательно качая головой и форменно сходя с ума.

– Единственное, кому я когда-либо врал – это был я сам. Я всё пытался убедить себя, что преследую какую-то там убогую месть, пытаюсь закрыть гештальт и окончательно вычеркнуть тебя из своей жизни, но почти сразу забыл обо всём этом дерьме, стоило мне только немного в тебя окунуться и вспомнить, какого это дышать полными легкими рядом с любимым человеком.

– Замолчи, – плакала я и закрывала уши ладошками, но его слова всё равно ввинчивались в меня, словно ядовитые стрелы.

А я так хотела ими отравиться.

– Истома, я же люблю тебя. По-настоящему! Я же без тебя ничто. Ты все эти годы была моей путеводной звездой. Спор или нет, но я бы уже не смог тебя отпустить. Я клянусь тебе, что не вру, – подушечки его пальцев коснулись моих кистей, убирая их от лица и заставляя меня смотреть в омут его карих глаз.

– Тогда почему ты не сказал мне правды, когда я тебя об этом спросила? Ты снова струсил...

– Нет, Вероника, нет, – он подошёл почти вплотную и теперь нежно растирал мои плечи руками. – Я хотел сказать об этом ещё в подъезде. Помнишь? Но ты попросила поцелуй, и меня окончательно перекрыло от любви и радости, что я снова нужен тебе. Обвиняй меня за любовь, но только не за обман. И я бы в любом случае во всем сознался тебе – клянусь!

– Это опять какая-то очередная жестокая игра?

– Вот тебе моё слово – никаких игр больше не будет. И не было, стоило мне только вновь тебя увидеть и потерять голову от любви!

– Не знаю, – устало тру виски и морщусь, – мне нужно побыть одной, как-то переварить это всё...

– Не получится. Я не оставлю тебя одну, чтобы ты снова себя накрутила до невозможности! – решительно рубил он.

– Мне нужно подумать!

– Что тут ещё думать? Я люблю тебя. Ты любишь меня. Мы вместе и это не обсуждается, Вероника. Злись, скандаль, можешь и меня поколотить вслед за тачкой – давай. Но одну я тебя больше не оставлю.

– Но...

– Да, я налажал, но не потому, что отрицательный персонаж. Я заблуждался, был тысячу раз не прав, горел тупой внутренней обидой и жаждой снова стать твоим. Я три с половиной года мечтал об этом. Я мечтал о тебе! Прошу тебя, услышь меня, пожалуйста...

Меня вело. Я так хотела ему верить. Но в то же время отчаянно боялась снова напороться на одни и те же грабли.

– Ты совершенно заслуженно проходишься по мне катком и не доверяешь, только вот тебе моё слово – спор или нет, но я бы все равно сделал тоже самое, что сделал – попытался добиться тебя снова. И я не врал тебе, когда говорил, что нас свела лишь одна любовь.

– Но Аммо...

– И Аммо, да. И за одно только это он до сих пор дышит.

– Он перевёл мне деньги...

– Он идиот, – окончательно сгрёб меня в свои объятия Ярослав, и я впала в какой-то блаженный коматоз, где не существует ничего, кроме крышесносного запаха парня, которого я любила как никого и никогда в жизни.

– Почему он это сделал? – всхлипнув, спросила я.

– Это долгая история и она нас никак не касается, так что давай оставим её на потом, Истома. Ладно?

Сознание разбилось в дребезги. В ушах набатом гремела надежда, что я всё-таки ошиблась на его счёт. А в груди притаилось израненное сердце, которое с тоской и бесконечной мольбой смотрело на своего кумира.

Ну давай же, решайся, Вероника! Тут выбор невелик: либо умирать от горя, либо от счастья, ещё раз ему поверив.

Выбор без выбора…

– Ладно..., – прошептала я, но всё-таки решилась снова выпутаться из его объятий. – Яр...

– Только не гони меня больше, пожалуйста. Потому что я уйду только с тобой или останусь рядом навсегда. Третьего не дано, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула я, а затем набрала полные лёгкие, – но...

– Истома, всё потом. Иначе я просто сойду с ума, если не поцелую тебя! – и он обрушился на меня и мое тело словно ураган, заставляя забыть обо всем на свете и тонуть только в эйфории, а не в отчаянии. И я не нашла в себе силы и желания его остановить.

Спустя миллионы бесконечно прекрасных минут, мы лежали всё на той же кровати. Мой парень нежно скользил губами по моему лицу и шее, а я зарылась пальчиками в его волосы на затылке и дышала концентрированным счастьем с легким привкусом горечи.

Блин, что же я натворила…

– Прости меня, Яр. Прости, но я не привыкла доверять людям. Прости, что не поверила. Прости за разбитую машину. За то, что не поговорила с тобой сразу. Я... испугалась.

– Не извиняйся, прошу тебя. Я твоё недоверие заслужил, мне его и возвращать. Ты просто знай, что я принадлежу тебе на все сто процентов. И люблю тебя, Истома. Очень.

– И я тебя люблю, – тоненько пискнула я, когда он снова стиснул меня в своих руках.

– Я думал, уже не скажешь, – губы Ярослава приблизились к моим, и я вновь задышала полными лёгкими, чувствуя, что больше не умираю. Что снова живу!

– Но Аммо всё равно заслуживает по жопе, – прежде чем потонуть в очередном жарком поцелуе и нашей любви, произнесла я с изрядной долей бешенства.

– Организуем. Обещаю.

А в следующее мгновение мир потух. Перестало существовать всё. Остался только он. Только я. Только мы.

Только наша любовь.

Глава 45 – Вместе

Ярослав

Январь…

Я чуть отвлекаюсь от экрана ноутбука, в котором ввожу последние правки в свой дипломный проект, и зависаю. В створе открытой двери я вижу, как моя Истома сидит на диване. Альбом со своими эскизами она отложила в сторону и теперь, выставив перед собой ладонь, сосредоточенно смотрела на кольцо, что я надел на её безымянный палец всего лишь три дня назад. И улыбалась, ласково поглаживая сверкающий камень.

Сердце от этой идеалистической картинки затопило какой-то невероятной нежностью. И сейчас я просто пытался на максимум запечатлеть в памяти столь трогательный момент её счастья оттого, что мы теперь вместе.

До самого конца.

И я каждый чёртов день из кожи вон лез, только бы эта девчонка наконец-то поверила в меня, в те чувства запредельные, которые я к ней испытывал и в то, что всё это реально. Потому что до сих пор она изредка просыпалась посреди ночи и жалобно плакала, хватаясь за меня и шепча словно бы в полубреду:

– Это был всего лишь сон... ты здесь... ты со мной...

– С тобой, Истома. Всегда. И нет в этом мире силы, которая могла бы нас вновь разлучить. Я этого не допущу, обещаю. Веришь?

– Верю.

И она верила.

Вот только жить на два города было невыносимо. Я выл, словно одинокий волк, возвращаясь каждый вечер в свою пустую квартиру и единственное, о чём мечтал, так это чтобы Истома была рядом всегда, а не только на выходных, когда я срывался к ней в Краснодар или она прилетала ко мне. Жалкие часы вместе, а затем снова сходить с ума от тоски по любимому и такому необходимому, словно воздух, человеку – это пытка!

А потому я буквально умолял её перевестись по учёбе в столичный вуз и наконец-то переехать ко мне. Поначалу Вероника ломалась, но на мой день рождения, всё-таки подарила мне в конверте, перевязанном алой лентой, одобренное заявление на перевод.

Я чуть не схлопотал сердечный приступ от счастья в тот момент, а затем пару дней ходил как шальной, чувствуя себя счастливейшим из всех людей на планете. Апогеем стал календарь, на котором я зачёркивал оставшиеся дни до её переезда.

А уж когда Истома досрочно закрыла сессию и объявила, что дело осталось за малым, я решил, что не смогу перевезти её к себе в качестве просто моей девушки. Я хотел большего.

За неделю до Нового года я увёз её на райский атолл в Индийском океане, а когда пробили куранты, встал на одно колено и сделал моей Истоме предложение руки и сердца.

А она его приняла.

Расплакалась правда. И всё не могла поверить в то, что она не сошла с ума и не пускает слюнку где-то психушке, затянутой в смирительную рубашку. Что это всё правда!

Смешная.

Родная.

Обожаемая!

Побитая жизнью девочка, которой сложно было поверить в то, что её действительно любят. Не за что-то, а просто потому, что она это как никто заслуживает. И мне до сих пор было мучительно стыдно, что я приложил к появлению у неё этой неуверенности в себе немалые усилия.

Я окончательно закрыл ноутбук, встал и пошёл к ней. Без слов лёг рядом, положив ей голову на живот, и прикрыл глаза, когда тонкие пальчики зарылись в мои волосы и легонечко их потянули.

– Я люблю тебя, Истома.

– Я, наверное, никогда к этому не привыкну, – по её голосу я слышал, что Ника улыбается и от этого понимания у меня за рёбрами сердце будто бы задыхалось от нежности и головокружительного счастья.

– К чему именно?

– К тому, что мне так часто признаются в любви, – она выдохнула это без обиды и злого подтекста, а меня всё равно бомбануло.

Жёстко!

– Всё-таки не просто так твоя жалкая недо-мамаша мне с первого же взгляда не понравилась. Я вот прямо рад, что ещё в то время высказал ей в лицо всё, что она заслужила.

– Не хочу о ней говорить. Она даже этого недостойна.

– С этим не поспоришь.

Мы ненадолго замолчали. Я выводил на плоском животике Истомы замысловатые вензеля и медленно кипел от кайфа, что она моя. Вся! А Ника продолжала копошиться у меня в волосах так чертовски приятно, что я мурчал и закатывал глаза.

– На самом деле я переживаю за завтра. Все ли приедут, всё ли пройдёт гладко, всем ли понравится то, что мы с тобой задумали.

– Расслабься, Ник. Это просто люди.

– Ты же знаешь, кого именно я имею в виду.

– Знаю...

Остаток вечера мы провалялись в обнимку на диване. Любили друг друга. Тонули в наших чувствах. Искрили. И не могли насытиться этим прекрасным настоящим, в котором не существует никого кроме нас.

А на следующее утро утонули в хлопотах, крутясь белками в огромном жизненном колесе. Пока наконец-то не наступил вечер, а мы не очутились на загородной базе отдыха в ближайшем Подмосковье, куда уже приехала целая орава моих друзей. А ещё Фёдор с Мартой, которых мы ещё днём встретили в аэропорту. Снятый нами дом на берегу заснеженного озера гудел как улей. Уютно трещал камин. В углу горела разноцветными огоньками ёлка, словно срисованная с новогодней открытки. Кто-то из парней уже готовил угли в мангале на улице, предвкушая скорые сочные шашлыки.

Прибывали все новые и новые гости, запуская с мороза клубы пара и отряхивая с шапок снежинки. Там за дверью огромными хлопьями валил пушистый снег, укрывая всё вокруг мягким, белым одеялом.

– Ребята! Это же просто идеальное место для встречи Рождества: каток, горка, банька, синька! Спасибо вам, что позвали! – басил Максим Брагар, улыбаясь во все свои тридцать два белоснежных зуба и пожимая мне руку.

– Он всю дорогу сюда дрожал от восторга, – рассмеялась, стоящая рядом с ним, Алина. Та самая.

– Добро пожаловать, – смущённо поприветствовала пополнение Вероника, – мы очень рады, что вы смогли приехать.

– Макс! – услышали мы все рёв Фёдора и вздрогнули.

– Федька! Здорово! – в тон ему загорлопанил Брагар. Я хохотнул. Девчонки закатили глаза.

И понеслось...

Весело. Звонко. Народ гудит. Музыка играет. По бокалам льётся игристое.

В какой-то момент кто-то из парней замечает на безымянном пальце Истомы помолвочное кольцо и компания взрывается поздравлениями и обязательными требованиями пригласить на свадьбу. Максимовская тискает Истому и верещит так звонко, что даже у меня закладывает уши.

– А я знала, знала, что ты сведёшь этого парня с ума!

– Марта, боже, – хохочет Ника, пытаясь высвободиться из её загребущей хватки. Но куда там?

– Я же буду свидетельницей, да?

– Ты, ты, только успокойся, женщина!

– Ни фига! – рычит она и кружит Истому, а затем щёлкает пальцами в воздухе. – Федя, шампанское в студию!

Все ржут. Кто-то сочувственно хлопает Стафеева по плечу, но тот только фыркает и отмахивается.

– Не завидуйте.

А я на пару секунд отвлекаюсь. Это на телефон пришло СМС-сообщение:

«Прилетел. Буду в течение получаса».

Спустя мгновение ещё одно:

«Если это конечно не развод, и твоё приглашение всё ещё в силе».

Да, моя ярость перегорела, и я всё-таки позвонил Аммо пару недель тому назад, приглашая прилететь в гости на Рождество и закопать топор войны навсегда. А теперь стоял, улыбался, что всё шло по плану, и печатал ответ:

«Жду тебя, сладкий».

И конечно же, всегда предельно пунктуальный и точный как швейцарские часы, Рафаэль заявился на порог ровно через тридцать минут. Я вышел его встречать один, ибо народ уже вовсю отрывался и не желал прерывать веселье ни на минуту.

– Ну привет, – посмотрел на меня некогда лучший друг отрыто, но я видел, что он весь был натянут, словно тетива, в ожидании, что я кинусь выбивать ему его идеальные зубы. Можно подумать, мне хватит такой мелочи. Нет, мой прицел был куда как круче.

И с претензией на ответную любезность.

– Привет, Раф, – и я протянул ему руку. – Теперь скажу лично: спасибо, что вновь свёл нас с Вероникой.

– Не за что. План был именно такой.

– Но бабки ты ей зря отправил.

Улыбается. Собака сутулая.

– Лучше бы мне отдал, – перевёл я всё в шутку. – Она их спустила на всякую фигню.

– Когда свадьба?

– Летом.

– Пригласишь?

– Уже. Дружкой будешь?

– Буду.

– Голодный? – меняю я тему.

– Как волк, – кивает Раф и снимает с себя остатки верхней одежды.

– Ну пошли, я тогда тебе Красную Шапочку покажу, – ухмыляюсь и веду Аммо туда, где беснуется развесёлая толпа и гремит музыка.

Но стоит нам только появиться, как почти все стихают и удивлённо переводят взгляд на парня, который чересчур уж выделяется из общей толпы: весь в татуировках и пирсинге, с высвеченными добела волосами на макушке и выбритыми под ноль висками. Стоит, смотрит на всех с квёлым интересом, заложив руки в карманы джинсов и чуть покачиваясь с носка на пятку с едва заметной усмешкой на губах.

– Народ, знакомьтесь – это Рафаэль. Прошу любить и жаловать, – перевожу на Аммо взгляд. – Рафаэль, это народ.

– Разберёмся, – кивает он, а затем в моменте меняется в лице и задерживает дыхание, будто бы получая увесистый такой удар с ноги в живот.

Это в комнату с кухни вместе с парой других девчонок вошла Алина. А я улыбнулся.

Ну вот – красота же! Не прощаемся – у кого-то всё только начинается.

А-е...

От автора

Дорогие мои и любимые читатели, вот и подошла к концу очередная история любви. Спасибо вам, что читали и были рядом. Что поддерживали, что хвалили и критиковали, грозились прибить Ярослава и меня, в том числе, если я не перестану мучить Веронику.

Что ж...

В этой книге не было идеальных героев. И не было идеальных злодеев. Просто каждый в ней любил по-своему. Жил со своей правдой и излучал то, чем был переполнен: горем, любовью, разочарованием, ненавистью и тоской.

Мои персонажи – это в первую очередь люди. Такие же, как и вы. Они имеют право на ошибки и на искупление. На жалость. На ненависть. На прощение. На жизнь.

И они любят, как умеют. И надеются на то, что оставили хотя бы малюсенький, но неизгладимый след в вашей памяти.

Но, прежде чем поставить точку, я хотела бы немного рассказать о том, что осталось за кулисами.

Итак...

Мама Вероники Истоминой, Храмова Алевтина Петровна, всё-таки не смогла побороть свою зависимость. Оставшись совсем одна, она окончательно скатилась в маргинальный образ жизни. Продала дом. Пропила почти все вырученные за него деньги, а затем встретила своего второго мужа с такими же пагубными привычками, как и у неё, и такого же «глубоко верующего», как и она. Именно этот мужчина, спустя три месяца после свадьбы, в состоянии алкогольного делирия, лишил её жизни, свято веря в то, что в новоиспечённую супругу вселились бесы.

Тимофей Романович Басов скончался от рака спустя всего неделю после свадьбы своего внука. В завещании он всё нажитое непосильным трудом имущество оставил Ярославу. Старшему же из двух братьев сподобился назначить лишь щедрое содержание и одну квартиру, в которой он жил и продолжал это делать и дальше, ведя праздный, если не сказать сибаритский образ жизни. Лично перед Вероникой старый хрыч так и не извинился, хоть и обещал. Зажал из принципа. Лишь сухо кивнул и выдал, что ни о чём не жалеет, ибо исключительно благодаря ему ребята прошли испытание на прочность с честью, а потому сильнее будут беречь свои чувства в будущем.

Андрей Янковский, как известно, бежавший из страны, по итогу загремел в психушку. Причина? Проста – Тимофей Романович Басов пёр как танк, а ещё не гнушался применять уже испробованные им в своё время методы, а потому организовал на парня аж сразу два покушения. Оба не удались. Первое лишь напугало зарвавшегося мажора, а вот со вторым было чуть страшнее. После него у славного парня, любившего издеваться и насиловать беззащитных девочек, окончательно сдали нервы и съехала крыла, тихо шифером шурша.

В доме семьи Мирзоевых внезапно нашли наркотики. Много. Очень много. Отмазывать их по понятным причинам никто не стал. После потери авторитета, Ису всё-таки подвязали по старым делам и таки дали срок. Спустя семь лет он вышел на свободу совсем другим человеком. Хотя... человек – это громко сказано. Уж слишком часто его в местах не столь отдалённых наказывали за то, что он жил не по понятиям.

Аня, бывшая девушка Фёдора Стафеева недолго лила слёзы по бывшему, что предпочёл ей другую. Уже спустя два месяца она дала зелёный свет парню на своём потоке, который ещё с первого курса влажно смотрел в её сторону. Уже после первого свидания глаза девушки снова вспыхнули огнём жизни, а спустя ещё год она вышла замуж и вознесла благодарность небу за то, что в её жизни всё так удачно сложилось.

Отец Вероники Истоминой всё-таки проснулся от спячки и вышел из сумрака. Узнав, что у него появился на свет внук, он принялся искать с ним общения, но был жёстко послан в дальние дали. С тех пор о судьбе этого, громко сказать, мужика было мало что известно. Ну и слава богу, как говорится. Баба с возу – кобыле легче.

У Марты и Фёдора всё сложилось очень хорошо. Ребята поженились и переехали в Москву, где чуть позже купили квартиру, а затем и дом недалеко от семьи Басовых. Они остались дружны на всю оставшуюся жизнь, а их дети продолжили эту славную традицию.

Ярослав и Вероника прожили вместе долго и счастливо до глубокой старости, родив и воспитав настоящими людьми двоих чудесных детишек. Госпожа Басова, за которой так и закрепилось прозвище «Истома» открыла собственный бренд одежды, который успешно развивался и сумел выйти на достаточно высокий уровень. Помимо фабрики по пошиву готовой одежды, Вероника открыла более двадцати розничных магазинов по всей стране и даже парочку за границей. Ярослав же продолжил заниматься делом своего отца, а ещё воплотил его мечту и на месте заброшенного маяка построил полноценный курортный отель, в котором они частенько отдыхали всей семьёй.

И наконец-то Рафик, который ни в чём не виноват... ах, нет, про него не расскажу ни слова. Пусть он сам это сделаем вместо меня.

Люблю вас!

До новых встреч на страницах моих историй.

Целую, ваша Даша.

Конец…не наступит никогда)