Текст книги "Баронесса. Эхо забытой цивилизации (СИ)"

Автор книги: Дарья Верескова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Глава 13. Кайрос д'Арлейн

В королевском дворце царила суматоха – весть о скором прибытии делегации из Терезии обрушилась на придворных как гром среди ясного неба, ошеломив всех. Теперь Его Величество король Эделгард требовал, чтобы все приготовления были завершены в кратчайшие сроки.

Терезия была одним из самых, если не самым богатым государством. Именно там герцог Дрейгорн провел большую часть своей долгой поездки на восток. Он даже привез в Ксин'теру терезианских мастеров, которые произвели на короля такое сильное впечатление, что тот незамедлительно отправил в восточное королевство несколько приглашений.

Герцог Дрейгорн был крайне недоволен.

Он собирался самостоятельно вернуться в Терезию, но вместо этого был вызван королем в столицу, для сопровождения делегации. Кайрос не знал, что именно пообещал Его Величество герцогу Теодену Дрейгорну за участие в дипломатической миссии, но был уверен, что это нечто очень значимое.

Делегация, в состав которой входил личный помощник и советник правителя Терезии, была направлена в различные земли Ксин'теры, включая её ведущие производственные центры и армейские гарнизоны. Целью поездки было выявление возможностей для взаимовыгодного сотрудничества между королевствами. Король Ксин'теры стремился заключить союз с Терезией не только из-за её экономической мощи, но и благодаря силе её армии. Независимые северные территории всё чаще совершали набеги, разоряя пограничные деревни. Ходили слухи, что северяне объединились под началом нового лидера, что делало союз с Терезией ещё более необходимым.

Кайроса мало заботили проблемы армии и неспособность феодалов защитить свои земли, но король поручил ему и другим доверенным лицам обеспечить успех переговоров. Король упомянул, что, при удачном исходе, возможен даже династический брак, но до этого момента надо ещё дожить. Как камергер Его Величества, Кайрос отвечал за организацию приёмов и передвижение делегации.

Несмотря на некоторые неприятности в семье, Кайрос осознавал, что его присутствие во дворце чрезвычайно важно. Это был тот шанс, которого он ждал – такие соглашения подписываются раз в поколение.

«Что, если король дарует мне новый титул? Или земли?» – размышлял он.

– Ваша милость, к вам миледи Муради, – раздался стук в дверь, и в комнату вошёл слуга.

– Скажите, что я не здесь.

– Миледи сказала, что знает, что вы здесь. Она видела вашу повозку во дворе и пиджак в приёмной.

Кайрос сердито вздохнул, но вышел в приёмную. Прятаться от неё во всех уголках дворца не имело смысла – она могла поджидать его даже по дороге в трапезную. Он серьёзно недооценил её неспособность осознать последствия для своей и его репутации.

Лилеана нервно ожидала его в большой проходной гостиной, сидя на резной деревянной скамье. После скандала на свадьбе они поговорили лишь раз, когда Кайрос сказал ей, что ради её же репутации им больше не следует видеться.

– Кайрос! – громко произнесла девушка, тут же встав, устремив на него полные надежды огромные глаза.

– Тшш, – он поморщился, вновь разозлившись на неё и на себя за то, что раньше не замечал её беспечного поведения, ослеплённый её красотой. – Пойдём в главный сад.

Лилеана смущенно кивнула, слегка улыбнувшись яркими полными губами, и направилась в сторону сада. Там их разговор вызовет меньше слухов.

– Мы не можем больше общаться, – холодно произнёс Кайрос, когда они оказались наедине. – Я думал, я ясно объяснил это в прошлый раз. Это ради твоей же репутации.

Лилеана, не понимая, пронзила его взглядом, полным боли.

– Ты не можешь так со мной поступать. Я жила тобой, все эти месяцы, отдала тебе всё. А теперь ты просто решил вычеркнуть меня из своей жизни? Делаешь вид, что мы не знакомы... За что? – её голос дрожал, глаза блестели от непролитых слёз.

– Ты сама устроила тот скандал, Лилеана, и сама настояла на том, чтобы поехать на свадьбу. Это было твоё решение. Ты при всех подошла к нашему столу и начала оскорблять мою жену.

При словах «моя жена» Лилеана вздрогнула. Она ненавидела Талиру всей душой – за то, что та получила Кайроса и статус его жены, не сделав ничего, чтобы заслужить это. Она даже не пыталась стать одной из них, вести себя как аристократка.

И за то, что когда Кайрос был рядом с ней, он совсем не видел Лилеану.

– Оскорблять? Я сказала хоть одно слово неправды? Все знают, что она необразованна, глупа, что работает руками, как простолюдинка!

– А ты не задумывалась о том, что позоришь этими обвинениями и меня? Тали ничем, кроме своего наряда, не выдала своего происхождения. Она вела себя безукоризненно до твоего появления, – Кайрос был зол на обеих женщин, за тот спектакль, который они устроили. Однако в глубине души ему всё же льстило, что за него открыто боролись сразу две девушки, пусть внешне Талира и была лишь блеклой тенью его любовницы.

– «Тали»... – Лилеана едва слышно повторила это имя. Она знала, что Кайрос никогда не позволил бы Талире звать его «Каем», и это знание дарило ей преступное удовлетворение. Впрочем, Лилеане он тоже не дал такого разрешения.

– Ты совсем не думаешь обо мне... Я отдала тебе свою невинность, поверила в твою ложь! Ты сказал, что её не будет на свадьбе, и что она настолько влюблена в тебя, что никогда не скажет и слова поперёк... Это ты виноват, что моя репутация разрушена! – её голос сорвался, и Кайрос вновь почувствовал себя виноватым.

Да, он верил что Талира и слова не скажет ему поперёк.

Он и сам не ожидал, что она окажется такой… огненной. Она остро реагировала на все, не отступала, не робела. Её эмоциями нельзя было манипулировать, но с ней можно было договориться, разговаривая логически.

А еще… она смотрела на него как на врага, а не как на мужа, которого безумно любила. Ему хотелось вернуть тот влюбленный взгляд, провести время с ней наедине, как мужчина и женщина, взять её, убедить, что в этом непослушании и сопротивлении нет никакого смысла. Они супруги, Тали принадлежала ему. Он не сделал ничего, чтобы заработать такую ненависть, но готов был работать над ситуацией.

– Я не обманывал тебя, я делал выводы на основе писем своей семьи, – с недовольством ответил Кайрос. – Да, я виноват, и твоя репутация пострадала. Но разве последствия обошли меня стороной? Думаешь, Талира теперь сразу подпустит меня? А Его Величество ожидает от меня наследника с магией.

С каждым его словом Лилеана бледнела все сильнее, в её глазах блеснуло что-то тёмное, но Кайрос этого не заметил.

– В любом случае, мы не можем изменить того, что уже случилось, – заключил он с ноткой сочувствия.

Терять такую любовницу, как Лилеана, было обидно, но Кайрос уже понял, что пора сосредоточиться на своей семье.

Мимо них прошёл один из хороших знакомых Кайроса по дворцу – сын графа ан Дорн, Белизар. Мужчина усмехнулся, разглядывая Лилеану, а она упрямо посмотрела в сторону, делая вид, что не узнаёт молодого повесу.

Белизар и раньше интересовался миледи Муради, не слишком серьезно, но после скандала на свадьбе виконта Гримсби, он сделал о девушке определенные выводы.

– Вот видишь, – прошептал Кайрос. – Тебе лучше вернуться домой и найти себе мужа. Я помогу с приданым, и ты найдёшь достойного мужчину.

– Спасибо… – Лилеана не понимала глаз с пола. – На самом деле я… готова просто общаться. Я не прошу многого, но пожалуйста, не делай вид что меня не существует. Это вредит моей репутации еще больше. И… я пришла сказать, что меня назначили в свиту придворных, сопровождающих делегацию из Терезии. Значит, мы будем видеться каждый день, и вернуться домой я пока не могу.

«Что?»

Как такое возможно? Леди с подобной репутацией редко задерживаются во дворце, а Лилеану пригласили сопровождать одну из самых значимых делегаций в истории Ксин'теры? Это казалось невероятным.

Ответ он получил в тот же день.

– Вам письмо, – слуга, отвечающий за доставку корреспонденции, протянул свёрток.

Развернув пергамент, Кайрос увидел, что письмо было из Тиховодья, от старосты деревни. Это было первое известие о Талире с момента его поспешного отъезда!

Кайрос быстро принялся читать, надеясь, что его дикая жена наконец образумилась и вернётся домой, особенно теперь, когда её вдовий надел затоплен и разрушен. Он оставил матери чёткие указания на случай, когда Талира вернётся – её поведение на свадьбе виконта было неприемлемым.

«Господин, Ваша Милость барон д'Арлейн,

Спешу сообщить, что миледи д'Арлейн здорова, цветет и выглядит прекрасно как никогда, мы все любуемся. Она не только распорядилась о починке дороги до Синей Трясины, но и восстановила дорогу в Тиховодье, невиданным способом. Сразу видно, светлая голова! Дорога невероятно ровная и удобная, передвигаться стало значительно легче, даже телеги можно нагружать больше. Я не видел таких дорог даже рядом с Калдеррой!»

Кайрос перечитал эти строки несколько раз. Как такое возможно? Он видел дороги сам – через них нельзя было пройти с товаром. Но староста утверждал, что теперь они даже лучше, чем были до затопления?

Откуда у неё деньги на восстановление? Может, люди в Тиховодье помогли ей только потому, что она баронесса? Но ведь она не была представлена как хозяйка, они не обязаны ей подчиняться.

И что это за чушь про любование? Лживые комплименты только раздражали барона.

«Миледи строга, но справедлива, платит щедро, и вся деревня готова ей помогать. Она не боится работать сама, показывая пример, и быстро заслужила уважение. Особую любовь снискала тем, что не оставила Синюю Трясину после наводнения, и все очень благодарны баронессе за возможность заработать.

Миледи просила передать, что у неё всё хорошо, Синяя Трясина процветает, но дорога до Арлайна, около деревни Рейнлет, в ещё худшем состоянии, чем путь в сторону Калдерры. Миледи интересуется, каков стандарт содержания дорог и нормально ли, что целые деревни оказываются отрезанными.»

Прочитав последнюю строчку, Кайрос в раздражении смял письмо. Она осмелилась требовать у него отчёта о его же собственных землях? Намекала, что он плохо справляется со своими обязанностями?

Успокоившись, Кайрос разгладил письмо и аккуратно свернул его. Он знал, что перечитает его ещё не раз.

Что всё это значило? Почему она не уехала, там ничего не осталось.

Что-то было не так.

Новости о местных жителях противоречили тому, что рассказывали ему матушка и Ариадна. Но Кайрос не успел додумать эту мысль до конца – к нему подошёл Белизар ан Дорн.

– Письмо из дома? – усмехнулся молодой повеса, и Кайрос только кивнул. – Твоя жёнушка вернулась домой?

– Нет, её упрямству можно только позавидовать. Она решила зимовать в разрушенном и затопленном доме, – сквозь зубы процедил Кайрос. – Не могу же я заставить её жить в поместье насильно. Пока меня нет, она имеет право оставаться на своём вдовьем наделе.

– Нет, если ты докажешь, что её вдовий надел опасен для жизни. Подожди месяц, когда похолодает, и отправь представителей Ордена в Синюю Трясину. Если там действительно нет ни дорог, ни домов, ей прикажут вернуться в твой дом, тем более, что она уже выглядит так, будто больна. На твоём месте я бы больше беспокоился о том, что случится, когда она вернётся – не уверен, что она так легко подпустит тебя к себе, – Белизар усмехнулся, не скрывая ехидства. – Впрочем, у тебя всегда есть утешение в лице миледи Муради. И слухи о красоте матери миледи д'Арлейн, как оказалось, были преувеличены, если судить по дочери. Неудивительно, что ты прячешь свою жену.

– Ты говоришь о моей жене, Белизар. Немедленно замолчи, – то, что другой мужчина, пусть и тот, кто являлся хорошим другом, позволил себе обсуждать его жену и любовную жизнь, сильно разозлило Кайроса. – Лучше объясни, почему я узнаю о том, что некоторые леди включены в сопровождение делегации из Терезии?

Белизар насмешливо фыркнул, но всё же ответил:

– В делегации будут представительницы знати Терезии, им нужна компания. Лорд Тугрим узнал, что советник из Терезии становится более сговорчивым в присутствии красивых женщин, поэтому распорядился пригласить самых привлекательных леди королевства – разумеется, если они согласятся. Люди востока ценят красоту, верят, что она демонстрирует благополучие земель. И…это всего лишь продолжительный королевский тур на важнейшие производственные территории, включая балы и развлечения. Лорд Тугрим решил не упускать возможность улучшить атмосферу переговоров.

Кайрос устало прикрыл глаза. Это значит, что Лилеана будет рядом, на протяжении многих месяцев, как и те, кто видел произошедшее на свадьбе виконта Гримсби, включая герцога Дрейгорна. А время от времени к ним даже будет присоединяться сам король, с семьей.

Барон д'Арлейн твёрдо решил, что не позволит себе никаких любовных связей с Лилеаной. Он должен вести себя безупречно.

Глава 14. Гены

Яра очнулась на следующий день после того, как мы начали стройку.

Я боялась, что она не проснётся или же проснётся парализованной, инвалидом, не в состоянии управлять своим телом.

– Тали!? Тали! – Услышав её голос, я сразу же бросилась по лестнице в комнату, упав на колени рядом со скамейкой, на которой мы устроили ей подобие постели.

– Всё в порядке! Ты в безопасности, мы дома, – я крепко обняла её, чувствуя, как она дрожит и как взволнованно бьётся её сердце. Она прижала меня с неожиданной силой, и я дала ей время осознать, что всё позади.

И даже выплакаться, если она захочет.

– Что случилось? Тали… я помню телегу. Я была уверена, что… это конец. Как? Я боялась… что ты останешься одна.

Речь подруги была сбивчивой, она бормотала что-то, не осознавая, где находится, как здесь оказалась и сколько времени прошло. В ее глазах блестели слезы и паника.

– Тише, тише, – я немного отстранилась, чтобы она могла видеть меня. – Я всё объясню, но сначала тебе нужно помыться. Мы обустроили небольшую купальню в старом доме. И поесть – ты очень сильно похудела, хоть я и поила тебя бульоном.

Яра действительно выглядела измождённой и набросилась на еду так, словно это был её первый и последний приём пищи. Я помогала ей, благодаря Первородную за то, что Яра была здорова, – приносила еду, а потом помогала мыться, передавая чистую одежду, мыло, льняное полотенце, и одновременно рассказывала всё, что могла, не касаясь лечения.

Воду нагревал и приносил Кири, который теперь приходил работать в Синюю Трясину каждый день.

Я рассказала Яре, что не знаю, кто пытался отравить её или меня, но подозреваю, что это могла быть любовница моего мужа. Мы должны быть осторожнее с незнакомцами.

А Яра…

Она не задавала вопросов о том, как я её вылечила. Как не спрашивала и о том, откуда у меня серебряные пластины или деньги на лошадь.

Или знания.

Она просто смотрела на меня с благодарностью.

За то, что жива.

– Ты выглядишь по-другому, Тали.

– Что ты имеешь в виду? – Я напряглась. Многие говорили, что мой голос стал чуть ниже, словно я наконец повзрослела, и голос «сломался».

– Не уверена… у тебя лицо похудело, скулы стали заметнее. Брови и ресницы, они стали темнее, а были почти белыми. Даже волосы...

Я нахмурилась, провела рукой по волосам, но не заметила никакой разницы – они всё так же почти доходили до плеч, разной длины, остриженные слугами отца перед тем, как меня официально ввели в семью.

– Наверное, дело в хорошем питании, – отмахнулась я. – Ты просто давно меня не видела. Пойдём, покажу тебе стройку.

– Так ты разбудила меня только ради работы? За мальчишками глаз да глаз нужен, недостаточно в тебе жёсткости для хозяйки – хитро прищурилась Яра, и я только кивнула, нахально улыбнувшись.

Кири было шестнадцать, а Юрлу – восемнадцать. Яра была младше него, но всё равно воспринимала кузенов из Тиховодья мальчишками.

– Без тебя никак не справятся, так что набирайся сил. Тебе ещё замуж за Ларса выходить… когда-нибудь, – пошутила я.

– К Урго Ларса, он не появлялся с момента моего отказа и не навестил меня во время болезни ни разу, – отмахнулась Яра, тяжело вздыхая. – Ты ведь сказала, что мы будем богаты, значит, обе найдём кого получше, – она упрямо подняла голову, но в её глазах мелькнула тень расстройства.

– К Урго так к Урго, – согласилась я. – Не для Ларса такая красота росла.

Вместо Ларса к нам часто приходил Ронан, помогал, чем мог, но не бесплатно, конечно. Я даже подумывала уговорить его уйти от герцога и работать у нас на постоянной основе.

Интересно, сколько ему платят в месяц?

– Это наш новый дом? – Яра смотрела на сваи, которые уже были вбиты в грунт, очерчивая размеры будущего строения.

– Нет, это будет временный дом. Позже он станет хозяйственной постройкой, возможно, здесь будут жить гости, но первое время мы будем жить все вместе.

Дом будет двухэтажным, с крытой верандой, большим залом, столовой и пятью жилыми комнатами, а также несколькими хозяйственными помещениями, включая кухню. Для настоящего поместья, где будет жить хозяйка земель, у меня были совсем другие планы, но та стройка займёт гораздо больше времени.

Этот дом находился в стороне от дороги, и я видела разочарование на лицах жителей Синей Трясины – они не понимали этого решения, не видели общей картины. Но они считали, что я строю дом для себя, и не комментировали происходящее, помогали разбирать материалы. Однако в основном они работали на солеварне, которая располагалась ещё дальше, пока Кири таскал воду из источника.

До зимы оставался чуть больше месяца, вечера становились всё холоднее, и я надеялась закончить эту относительно простую стройку до декабря. Ночи будут намного холоднее, возможно, болота даже промёрзнут, поэтому, нужно было позаботиться об утеплении нашего первого жилого дома.

Строительство каркаса я контролировала сама, как и раньше, указывая, где ставить укосины, обрешётки, стропила, лаги. Конечно, здесь никто не знал этих терминов, но уже понимали, когда я требовала древесину определённой толщины в нужном месте и не спорили, хотя смотрели на меня как на сумасшедшую.

Обычно крестьянские дома строили на земле, быстро и просто, из дерева и плетня, обмазывая глиной и даже навозом, саманом. Без укосин и других опорных элементов такие дома постоянно оседали, кренились, не выдерживая собственного веса.

Я и сама не была уверена, что всё делаю правильно, и с каждым днём понимала все больше – нужно учиться. Учиться писать и считать, и не только золотые, серебрушки и медяки. Поэтому я перестраховывалась, компенсировала – добавляла больше свай, частые лаги, особенно в местах с большой нагрузкой.

Очень хотелось собственного пространства.

Шесть человек, включая хозяйку земель, спали в солеварне, где не было ни кроватей, ни удобств, и это было ненормально. Производственное здание все больше заполнялось хламом и грязью.

И мне дико надоело слушать храп Германна.

Строительство из глины и самана нам не подходило – здесь было слишком влажно, такие дома быстро разрушались. Поэтому наш дом был деревянным, к каркасу крепились внутренние стены и облицовка, а пространство между ними я велела заполнить утеплителем – мхом. Хотя лучше, конечно, было бы закупить паклю. Доски со стороны каркаса я велела обработать глиной, а снаружи их обжигали и обрабатывали солёной водой, которой у нас было в избытке. На крышу уже готовилась дранка – деревянная черепица.

Строительство полностью захватывало меня, но нужно было думать о большей картине.

Дорога через Синюю Трясину была готова – временная, но уже гораздо лучше, чем все другие дороги в округе. И уж точно лучше, чем главная дорога из Арлайна в Калдерру, которая обходила Рейнлет, Тиховодье, Синюю Трясину и даже более крупный поселок Олдмонд, который скоро можно будет назвать городом.

Если не начну сейчас, то потом будет поздно.

Подойдя к старосте Тиховодья, я попросила его вырезать названия Тиховодья и Синей Трясины на широких деревянных указателях, сказав, что мне нравится его почерк, а сама я ножом пользоваться не умею. На самом деле, ножом я пользоваться умела, а вот писать – нет. Но я умела немного читать – отдельные буквы и даже слова я хорошо различала.

Указатели вбили с обеих сторон там, где основная дорога между Арлайном и Калдеррой начинала обходить болота и ближайшие деревни. Однако я не питала больших надежд – большинство местных жителей, включая извозчиков, читать не умели, полагаясь на собственные знания или советы местных.

Одновременно со строительством я начала подготавливать площадку для нового производства, хоть и испытывала волнение. Если соль была нужна всем, стоила дорого, была редка и легко добывалась, то другие мои идеи были более необычными и требовали клиентов иного рода – тех, кто интересуется товарами высокого качества и оригинальными изделиями.

И тех, у кого водятся большие деньги.

Конечно, можно было продавать торф, но огромная телега торфа стоила как два мешка соли и я решила, что это не стоит наших усилий. Железных руд на территории болота не было, зато они, как и серебряные руды, в изобилии встречались в герцогстве, что делало герцога Дрейгорна одним из богатейших людей королевства.

В итоге я остановилась на производстве кирпичей. В Ксин'тере кирпичи не делали и не использовали, несмотря на то что у нас было достаточно хорошей глины. Взяться за новое задание вызвался отец Кири и дядя Юрла, мужчина по имени Лаяш, а я вновь поразилась тому, насколько эта семья стремилась заработать.

Интересно, почему они не уехали из Тиховодья?

– Вижу, Первородная освещает ваш путь, миледи д’Арлейн, – сказал однажды брат Кринн, которого я вновь начала навещать каждую неделю, присутствуя на его уроках.

Я бы с радостью пригласила его пожить в Синей Трясине, чтобы он учил меня, но у меня пока не было места для гостей, да и путь туда был нелёгким.

– Простите? – не поняла я.

– Ваша болезнь, – произнёс он проникновенно. – Рад видеть, что она отступила, вы теперь почти неузнаваемы, – добавил он, смотря на меня и почти… любуясь?

От некой обиды я почувствовала тяжесть в груди.

Я не считала себя больной, и мне не нравилось, что люди принимали не самую красивую худую девушку за больную. Просто что-то внутри меня сдерживало моё развитие, и медицинская капсула убрала это.

Аллергия на некоторые продукты у меня всё ещё была, но я чувствовала, что теперь могу выдерживать куда большие нагрузки. А в остальном…

Мне казалось, что моя жизнь наконец-то шла в правильном направлении, оставалось лишь дать себе время, чтобы всё встало на свои места.

Однако у судьбы были другие планы.

– Посторонитесь! – услышала я крик стражников, когда выходила из храма.

Мимо меня проезжала настоящая процессия – в крытой повозке явно находился кто-то важный.

– С дороги, девка! – грубо рявкнул один из всадников, сопровождавших процессию. На нем был темный плащ, оставляющий лицо в тени. Всадник попытался пнуть меня ногой, но я со всей силы ударила его по ноге локтем и ловко отскочила.

Если бы взглядом можно было растерзать, он бы уже лежал под моими ногами.

– Крестьяне совсем обнаглели, – услышала я его жалобы другому всаднику. Голос показался мне смутно знакомым. – Но эту девку я готов сам научить манерам.

– Кто это? – спросила я у купчихи, которая покупала у нас соль.

– Граф Керьи со своей свитой приехали. Нам всего три дня назад сказали, и вовсе подготовиться не успели, – буркнула женщина. Однако вскоре ее тон полностью изменился. – Ох, глянуть бы на него хоть краем глаза – какой мужчина!

Поймав мой шокированный взгляд, женщина смутилась, продолжив пересчитывать мешки соли. А я сразу же погрузилась в тревожные мысли.

Отец… Что он здесь делал?

А голос того всадника, что пытался меня пнуть…

Я узнала его. Это был лорд Ленорас Бэй, лучший друг моего брата и тэн моего отца. Означает ли это что Себастиан тоже здесь?

***

Что могло понадобиться отцу в баронстве?

Впрочем, что я знала о его делах? Возможно, после нашего брака они обсуждали какие-то сделки?

Почему-то я вспомнила, что в моем приданом отсутствовали некоторые родовые драгоценности, но вряд ли он приедет в баронство только ради этого.

В глубине души я ожидала приезда отца и готовилась, изо всех сил.

Хотела доказать ему, что я – личность, способная на большее. Что я – человек, а не ненужная ветошь.

Но скорее всего, отец не приедет сюда, наверное, меня пригласят в поместье д'Арлейн. И там я сделаю всё, чтобы отстоять своё достоинство. Не стану скрывать своё мнение о семье мужа, скажу, что драгоценности украли, воспользовавшись моей необразованностью.

В груди постоянно жило лёгкое волнение, и я не замечала взглядов окружающих, пытаясь украсить дом к возможному приезду гостей, забыв о более важных делах – например, контроле над строительством двух печей, одной – для обжига кирпичей, другой – для нашей кухни. Печи с дымоотводом были большой редкостью, обычно еду готовили на открытых очагах, а дым выводился через отверстие в крыше.

Вместо этого мы все вместе занялись изготовлением и покупкой мебели: крепких деревянных скамей, столов, стульев, кроватей. Я также потратилась на меха, которыми покрыла скамейки в главном зале.

Даже если никто не приедет, мы сами будем всем этим пользоваться.

– Какая же красота! Неужели мы теперь правда будем спать не в солеварне, а на настоящей кровати? – Яра внимательно осматривала дом. – И веранда, Тали, даже скамейки стоят. Можно сесть и любоваться на твои земли, на все болота.

– Скоро вместо болот там будет главная площадь, – с довольной улыбкой ответила я.

Германна, Марисоль, Эльзу и Сирила я поселила в двух комнатах на другом конце дома, а Яра и я заняли комнаты на втором этаже. К каждой из них примыкало небольшое помещение, где можно было хранить ночной горшок.

– Здесь так тепло, миледи! Неужель это будет дом для слуг? Даже господа так не живут, – восторженно пробормотала Марисоль, боясь прикоснуться к стенам и мебели. В её глазах читалось неверие и смутное волнение – они сомневались, что у них когда-нибудь будет отдельное жильё, да ещё такого же качества.

А я всё думала об отце, который находился совсем рядом – всего в шести часах пути, в поместье д'Арлейн. Мне было трудно сосредоточиться на делах; я ждала приглашения или же послания.

И к вечеру третьего дня, когда мы переехали из солеварни, прибыл посыльный.

– Вам послание, миледи д'Арлейн. От графа Керьи.

Я тут же вцепилась в письмо, нетерпеливо раскрывая его и вчитываясь в каждое слово.

Почему… почему мне было так важно мнение моего отца обо мне? Я не обращала внимания на мнение любовницы моего мужа, или моего брата, или мачехи, но здесь и сейчас, я отчаянно хотела доказать что-то своему единственному родителю.

«Двадцать второго ноября», «Его Сиятельство Граф Керьи», «Синюю Трясину», «достойные графа условия»… Слова не складывались в полноценные предложения. Однако он, похоже, действительно собирался навестить меня. Двадцать второго ноября… через два дня?

– Ты в порядке? – Яра прищурилась, заметив моё напряжение. – Брось, Тали, да ему всё равно. Ты сама на себя не похожа последние дни.

В её глазах читалось беспокойство за меня. Она не хотела, чтобы я разочаровалась, так как сама не получала от своей семьи ничего, кроме боли и предательства, и ожидала от моей семьи того же.

Всегда готовься к худшему, да?

– Всё будет в порядке, – упрямо ответила я. – Пойду проверю Лаяша.

Отца Кири мы устроили ближе к нашему старому дому. Там же началось строительство производственного здания – всё ещё на сваях, но пол был ниже. Печь будет стоять на камнях, скреплённых глиной, так же, как в солеварне. Я не контролировала эту стройку, но, на мой взгляд, работа шла неплохо.

– Кирпичи… эти. Долго сохнут, миледи, – сказал Лаяш.

На влажной земле, на первом этаже нашего старого дома, действительно сохли глиняные кирпичи, смешанные с землёй. Многие были деформированы.

Потому что я не показала, как правильно.

– Поднимите их на второй этаж или перенесите в новое здание, пусть даже оно недостроено. Разложите на сухой поверхности.

Лаяш заметил разочарование на моем лице, и в его глазах блеснул… испуг?

Он не доверял мне? Потому что работал с незнакомым товаром.?

– Всё в порядке, Лаяш. Я заплачу, даже если ничего не выйдет.

Слава Первородной, деньги у нас пока были – благодаря соли. Но если с солеварней что-то случится, нас ждут серьёзные проблемы. Нужно срочно искать дополнительные источники дохода, иначе мы будем под постоянной угрозой.

Через два дня я сидела в зале на первом этаже, одетая в своё новое лучшее платье, рядом с Ярой, которая вызвалась играть роль служанки, и Кири, который согласился помочь с тяжёлой работой.

– Как думаешь, зачем они приехали? – спросила Яра, нервно расхаживая по комнате.

– Не знаю. Вряд ли просто чтобы навестить меня.

Я так волновалась, что ненавидела себя за это.

Ненавидела, что другие видят меня уязвимой, когда я должна была демонстрировать уверенность, показывать, что знаю, куда мы движемся. Было ли это влиянием магии отца?

Как и все, я чувствовала на себе его дар – много раз.

Ребёнком бегала за папой, желая добиться его любви.

Желая быть рядом.

– Они не написали, когда приедут? – Яра всё ещё сидела рядом, но в её глазах появилось сомнение.

Мы ждали уже больше трёх часов.

– Нет. Они могут приехать и поздно вечером, всё зависит от того, когда выехали.

Я не доверяла себе и перепроверила письмо со знакомым клерком из Арлайна – времени действительно указано не было.

– Никто не поедет из поместья после полудня, – возразила Яра.

Она была права, конечно.

Но несмотря на это, я продолжала ждать. Не снимала платье и не разрешала Яре переодеваться – хотела выглядеть достойно, когда они всё-таки прибудут. Ходила по дому, делая минимум дел и не проверяя работу остальных.

Наступил вечер, потом ночь, и ничего не изменилось.

И точно так же – на следующий день.

Я всё ещё ждала.

Что, если они задержались по какой-то важной причине?

Когда на третий день никто не прибыл, я молча переоделась и вернулась к работе. С тоской оглядела гостевые комнаты: основательные сундуки, хорошие кровати. На каждой были матрасы, набитые шерстью, и даже подушки из гусиного пера, тогда как все остальные по-прежнему спали на соломенных тюфяках. Здесь были и льняные простыни – я спала на таких всего пять раз в жизни.

– Возвращаемся на свои рабочие места.

Завтра же отправлюсь продавать соль и начну стройку постоянной дороги.

Никто не упрекнул меня в том, что я потратила столько времени впустую, что накупила шикарной еды, большая часть которой теперь испортится. Только Кири смотрел на меня с какой-то жалостью, но стоило ему открыть рот, как Яра со всей силы наступила ему на ногу и отправила работать.

Я понимала, что могло случиться всякое: возможно, повозка сломалась или кто-то заболел. Но неужели нельзя было послать письмо? Предупредить, чтобы я не ждала? Не готовила своих людей и не старалась создать «достойные графа условия»?