Текст книги "Фру Великая (СИ)"

Автор книги: Дарья Орехова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

С лестницы из темноты ей почудилась короткая вспышка, и ее отпустило. Демон ушел, надо полагать, обратно вниз, откуда его неожиданно атаковали. Девочка дала ему время на то, чтобы пробить защиту ее неожиданных соратников, и вновь призвала его к себе. Ее наспех восстановленная защита на этот раз сломалась еще быстрее. Но вновь удар, и демон оставил ее.

Прижавшись к решетке лифта девочка засмеялась – им пришлось перекидываться демоном несколько раз, прежде чем кирати достигла поверхности. К счастью они не сбились и не просчитались со временем. Не помня себя, она как-то пробежала весь путь до выхода в ельник.

Кирати упала на землю, дальше убегать было бессмысленно. В глазах потемнело, она нащупала какую-то шишку и призвала демона в последний раз.

Вернувшись в тело Вереи, находящееся в убежище, она не стала даже открывать глаза. Необходимо было правильно определить момент, когда ей возвращаться – не слишком рано, чтобы демон успел снова уснуть в предложенном предмете, и не слишком поздно, чтобы не потерять тело кирати. Определившись, ее разум вновь утонул в беспамятстве.

Очнулась Фру в уютной тени раскидистой ели.

– Ушел все-таки, зараза, – прошептала она, не ощущая больше в руке шишки, в которую недавно пыталась поместить демона.

– Заразу унесли и закопали в безлюдном месте, – произнес знакомый голос, правильно определив, что она имеет в виду. Кирати чуть повернула голову, чтобы увидеть говорящего. Вацлав сидел поодаль прямо на земле. – Советую сразу рассказать все, что тебе о нем известно, – добавил он холодно.

– Похоже на то, что это и есть шестой… наш шестой подопечный, – предположила кирати, силясь для начала приподняться на локтях.

– А может седьмой или сорок пятый? – спросил Вацлав с издевкой в голосе.

– Понятия не имею, я на нем номера не заметила, – обиделась девочка.

– Я видел, что ты приготовилась к действию раньше, чем этот…зараза появился, – заявил маг обличительно. – Ты знала о готовящемся покушении на Совет? Участвовала в нем? Что-то заставило тебя передумать в последний момент? – Прямые вопросы в самом грубом тоне следовали один за другим. Ему не нужны были ее ответы, он считывал их прямо с нее, благо кирати находилась сейчас без малейшей защиты. Все до капли выпил неучтенный демон Ризента. Она попыталась ускользнуть в убежище, но и это он сделать не позволил.

– В плане участвовал Матвей? Исполнителем был Трифон? – продолжал он неумолимо. – Когда ты узнала об этом?

– Они заставили его! – закричала девочка и осеклась, понимая, как по-детски это прозвучало.

– Значит, он позволил себя заставить, – сказал Вацлав сухо. – Мы зря отпустили его в прошлый раз.

– Я найду тех, кто все это устроил, – пообещала кирати твердо, – и уничтожу шестого. Ты знаешь, что я могу.

– Шестого ты уничтожишь, – подтвердил маг, – а вот заговорщиков мы отыщем сами. На сей раз твой друг с удовольствием нам все расскажет – некому больше вступиться за него, его тетка мертва.

– Сколько еще погибло? – спросила Фру, с ужасом понимая, что торговаться за жизнь Трифона больше не имеет смысла.

– Кроме Эмилии из членов Совета никто, хотя некоторые восстановятся не скоро. То же и с доверенными лицами, присутствовавшими на заседании. Из приглашенных в живых осталось только трое, – Вацлав хищно улыбнулся, – ты, Матвей и зараза.

– А охрана? – пискнула кирати, вспоминая, как они бросились открывать ей двери. Если бы не они, эти лишние секунды промедленья сделали бы расклад еще печальней.

– Успела убраться с твоей дороги.

Глава 19. Жизнь

Фру лежала на диване, в сотый раз просматривая отчеты. Весь кофейный столик рядом с нею был завален бумагами. Ивар, взявшийся за самую толстую папку, страдал над пятой страницей, устроившись прямо на полу, так что бесшумно вошедший Вацлав на него чуть не наступил.

– Есть успехи? – спросил маг, садясь в кресло напротив кирати. Фру скорчила недовольную мордочку.

– Никаких зацепок я больше не нахожу, – ответила она. – Рядом с Агатой Шестой тоже не появлялся. Мастер и Матвей исправно сторожат ее в Академии, мы с Георгом бегаем за нею вне нее.

– Мои люди сторожат остальных Ризентов, – добавил Вацлав. – Только вот что с ним делать, когда он появится, ты думала?

– Искать причину его появления. Артефакт, который представляет собой его лучшую половину, должен притягивать его. Мне останется только объединить их.

– Проблема только в том, что выжить после встречи с ним можешь только ты.

– Не волнуйся за сына. Мы дежурим парами: я страхую Георга, Матвей Мастера Теодора.

– Совсем забыл о нем, разве кот тоже что-то может?

– То же, что и я, а может даже и больше. Доведет его до белого каления, и он распадется со злости.

– Наслышан, – позволил себе улыбнуться Вацлав. – Ваша семейка замордует кого угодно.

– Проблемы могут возникнуть только у твоих людей в поместье Ризентов, но я сомневаюсь, что он там появится. Этот артефакт должен быть очень важен, раз старик не забрал его с собою в могилу. Важен либо для дела, либо для единственного небезразличного ему человека – Агаты.

– Кстати о небезразличных людях. Твой любовник скоро будет подвергнут известной тебе уже операции зацикливания. Могу позволить тебе встретиться с ним.

– Я не хочу его видеть, но мне бы хотелось, чтобы ему заменили эту форму заключения на ссылку. У него есть родственники за границей центральных земель. Мы можем пойти на сделку? – кирати сделала жалостливое лицо.

– Шутишь, он участвовал в покушении на Совет!

– Его заставили!

– Он позволил себя заставить. Зная даже, что погибнет его родственница. Которая кстати фактически спасла ему жизнь.

– Он никогда не мог противиться даже самому слабому ментальному воздействию. Таких людей множество, воспользоваться могут каждым. Может вам стоит сразу уничтожить всех слабовольных, так сказать, превентивно?

– А может просто стоит перестать потакать и доверяться таким людям?

Фру возмущенно застыла, не зная, что еще можно возразить.

– Есть что-нибудь, что можно обменять на его жизнь? – спросила она тихо.

– Ты все еще любишь его или спрашиваешь из чувства долга? – Вацлав пытливо всматривался в ее лицо, хотя ей настоящей оно и не принадлежало. Одновременно, он словно наблюдал за собой со стороны, анализируя свои чувства. Кажется, он готов был дать слабину.

– Откуда мне знать, – проворчала кирати и вернулась обратно на диван. Перед магом теперь сидела растерянная черноволосая девушка в полотенце. Без ореола надменной самоуверенности она казалась моложе и трогательнее.

– "Я ни любить его не могу, ни бросить", – неожиданно откровенно ответила она.

– Посмотрим, что можно сделать, – Вацлав поднялся с кресла, поигрывая тростью. Вид у него был довольный. – Пока что, пожалуй, надо достать тебе более приличный наряд.

От входа послышался шум входящих, и в комнату влетел рыжий кот. Попавшись Вацлаву под ноги, он угрожающе зашипел и поспешно отпрыгнул от удара тяжелой трости.

Георг ввел Агату в гостиную, бережно поддерживая под локоть. У девушки были заплаканные глаза и растрепанный вид.

– Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? – поинтересовался Вацлав насмешливо. Георг посмотрел на него осуждающе.

– Наш художник взбесился, – кратко проинформировал он.

– Малоизвестный художник, поймал Агату на улице, хотел написать портрет, – быстро пояснила Фру. – Но она ходила к нему уже три раза, и никаких эксцессов не было.

– Не могу сказать точно, присутствовал там Шестой или нет, – Георг посадил Агату в кресло, отпихнув суетящегося Ивара, – открытого нападения с его стороны не было, но некое постороннее влияние я засек.

Кирати восторженно посмотрела на Вацлава, тот скептически качнул головой.

– Я проверю, – все равно вызвалась она.

– Даже если он там, он уже знаком с твоими методами и даже не высунется, – возразил маг.

– "Тогда я пойду туда в облике Вереи, ее он не знает", – перешла Фру на мысленную речь, чтобы не тревожить Агату.

– "В полотенце или для разнообразия в занавеску завернешься?" – Вацлав ухмыльнулся и посмотрел на часы. – Поедем вместе, за твоей экипировкой заедем по дороге. Только после тебя. – Маг пропустил ее вперед, отпихнув ногой вознамерившегося проскользнуть следом кота. Матвей фыркнул и сел с невинной мордой, провожая его взглядом.

У крыльца уже стояла черная карета, помощник Вацлава открыл перед нею дверцу, но руки не подал. Подойдя к нему, Фру подняла голову и мрачно поздоровалась. Тот презрительно скривился, но кивнул.

– По дороге заедем в какой-нибудь магазин готового женского платья, – сказал Вацлав, сев напротив нее.

Таковой обнаружился буквально на следующей улице. Карета остановилась перед широкой витриной с тремя безголовыми манекенами в кричаще ярких нарядах, поверх одного было кокетливо накинуто блестящее боа. Над витриной красовалась вычурная вывеска "Красотка".

– Только через мой труп, – заявила кирати, но Вацлав вышел на улицу и довольно оглядел представленный ассортимент. Фру упрямо оставалась сидеть в карете, но его помощник схватил ее поперек туловища и выставил на тротуар, словно чемодан. – Вроде, мы собирались в человеческий магазин одежды? – Уточнила она, оказавшись радом с магом.

– Именно, – согласился Вацлав, открывая дверь, и вошел в довольно-таки тесное помещение с прилавком и заваленными разного рода товаром полками, прекратив тем самым мучения хозяйки магазина, наблюдавшей всю сцену через стекло витрины.

– Добрый вечер, чем могу быть полезна? – пролепетала она восторженно.

Кирати, надувшись, продолжала стоять на улице, так что помощник Вацлава снова угрожающе двинулся к ней.

– Прокляну, – пообещала Фру с самым суровым видом, на какой была способна, но, увы, в этом ее возможности оказались весьма ограничены.

– Как вам угодно, госпожа, – согласился мужчина и, взяв девочку на руки, аккуратно внес в магазин и поставил рядом с Вацлавом.

– "Когда тебя будут хоронить, то посмертный саван купят в этом же магазине", – напророчила Фру, ему в след.

– Мне нужно готовое повседневное платье для моей женщины, ростом с вас, худощавая брюнетка, – концом трости Вацлав указал на кирати, – она знает ее вкус и размеры. Покажите, что у вас есть, она выберет.

– Я поняла, пройдите сюда, – хозяйка магазина, игриво стреляя глазками, проводила их в смежную комнату и, усадив в кресла, позвала помощницу. Посовещавшись, они начали вывешивать перед ними летние женские платья самых разных цветов и фасонов, украдкой разглядывая скучающе развалившегося в кресле мужчину. Фру оценивающе покосилась на Вацлава. Пожалуй, тут действительно было на что посмотреть. Поджарый, холеный, самоуверенный, дорого, но сдержанно одет. А то, что на вид порядочная сволочь – так это даже плюс к его мужской привлекательности. Кирати злорадно улыбнулась ему, поймав его вопросительный взгляд.

– "Делом займись", – оборвал он ее мысли и жестко добавил вслух: – Я позову вас, когда понадобитесь.

Подождав, когда женщины удалились с самым разобиженным видом, Верея вернулась в свое тело и начала недовольно выхаживать вдоль ряда жутковатых нарядов.

– "Ну?"

– "Полагаешь, я могу гоняться за демоном с таким декольте?" – Она на пробу приложила к себе вызывающе маленькое тонкое розовое платье на ниточках-бретельках.

– "В присутствии нужного нам демона в доме художника никакой уверенности нет", – глубокомысленно возразил маг, – "а вот с самим художником тебе дело иметь придется, так что давай, меряй".

Скрепя сердце, Верея выбрала несколько наиболее простых и практичных вариантов облачения и, скинув полотенце куда-то в сторону Вацлава, принялась за примерку. Недовольно фырча, она отвергала один наряд за другим. Маг же веселился во всю, со своей стороны предлагая платья, которые либо висели на ней, либо сваливались. Наконец, они сошлись на довольно таки открытом бежевом платье, которое Верея, тут же вооружившись ножницами, подправила, избавившись от половины кружев и банта.

– "Чего-то не хватает", – сказал Вацлав насмешливо и несильным ударом захлопнул было приоткрывшуюся дверь, чуть не саданув полбу притомившуюся в ожидании хозяйку магазина. – "На ноги что-то нужно надеть. Свою обувь ты тоже сожгла или все же припрятала где-нибудь?" – Он обвел ее таким взглядом, словно ожидал, что она сейчас вынет пару туфель из кармана. Которого в этом платье все равно предусмотрено не было.

– "Пришлось сжечь, она была осквернена грязным полом вашей отвратительной тюрьмы".

– "Ох, простите. В следующий раз, когда вы изволите посетить наше заведение, я лично распоряжусь чтобы вашу камеру предварительно вымыли с мылом".

– "Лучше позаботьтесь, чтобы самому не стать постояльцем вашего же заведения, а я уж постараюсь больше никогда не пользоваться вашим гостеприимством".

– "Уж постарайтесь, тем более что этого можно добиться лишь одним способом – не нарушать закон, хотя вряд ли вы сочтете его для себя возможным".

Дверь снова сделала попытку отвориться, после чего в нее настойчиво постучали.

– "Раздевайся", – скомандовал Вацлав, – "и спрячь это куда-нибудь", – он поддел тростью обрывок кружева. – "Или хочешь его просто-напросто украсть?"

– "И в мыслях не было, тем более мне пришлось бы совершить это преступление с таким ненадежным сообщником как ты", – Верея попыталась стянуть платье через голову, забыв о потайной застежке. Видя бесперспективность подобного начинания, Вацлав подпер дверь стулом, чтобы настойчивая хозяйка не застала их за подобным занятием, и попытался ее освободить, нетерпеливо рыча на нее, чтобы не дергалась. Верея же рычала в ответ, что таким образом он либо порвет ей платье, либо оторвет ей голову. Но маг, ссылаясь на свой многолетний опыт и доскональное знание конструкций разнообразных застежек женского гардероба, настойчиво предлагал предоставить борьбу с ними специалисту и перестать брыкаться.

Наконец, застежка поддалась, и Вацлав, кинув снятое платье на одно из кресел, запоздало вспомнил о существовании хозяйки магазина, которая хоть и не могла видеть сквозь закрытую дверь, но вполне возможно могла что-то не то услышать и на основании этого что-то не то подумать. Действительно, после того как он убрал стул и пригласил ее войти и упаковать выбранную для покупки одежду, женщина вошла как-то неуверенно, ошарашено поглядывая то на уязвленного мужчину, то на маленькую кирати, которая, успев распихать обрезки от платья по карманам, имела самый невинный вид.

– По крайней мере, она не знает, что ты великий и ужасный Вацлав Паст, – вернувшись в карету, успокоила девочка Вацлава, приняв из его рук большой пакет. – Ну что, теперь за обувью?

– Я дам тебе денег, и ты быстро метнешься туда и обратно, – отрезал Вацлав, сев напротив нее и захлопнув дверцу.

Карета тронулась. Кирати молча вслушивалась в перестук копыт по мостовой, придерживая одной рукой пакет с платьем, который на сиденье занимал больше места, чем она сама. Время от времени она никак не могла удержаться и украдкой поглядывала на Вацлава. Через его обычную маску холодной суровости, словно в лад с его мыслями, чуть проглядывала мальчишеская взволнованность. Наблюдать за этими проблесками чувств оказалось столь увлекательно для нее, что она и не заметила, как озорная улыбка появилась на ее собственном лице. И тем более не успела подавить ее. Вацлав Паст прожег ее уничижительным взглядом.

– Я совершил ошибку, – сказал он, – позволив тебе перейти со мной на "ты" в виду особых обстоятельств, которые нынче уже не актуальны. Хотя, я считаю, это наше соглашение само по себе не допускало возможности панибратского отношения ко мне. Дабы исключить дальнейшие эксцессы, напоминаю, что есть небезразличные тебе люди и, скажем, другие твари, не охваченные условиями нашей сделки. Поведение ни одного из них нельзя считать безупречным, особенно, если посмотреть под удачным углом. Я доступно выразился?

Фру ограничилась кивком и мрачно уставилась в окно кареты, не рискнув проверять Вацлава на степень мстительности и самодурства.

В следующем магазине она без приключений и заминок обзавелась сандалиями и с самым серьезным видом предложила дальше ехать в ювелирный, но маг заявил, что она уже достаточно сегодня повеселилась и ей пора преступать к работе. Так что вскоре они уже прибыли к дому художника.

Карета остановилась, помощник Вацлава спрыгнул с козел и открыл для нее дверцу, сохраняя все тот же суровый пренебрежительный вид. Верея вышла, аккуратно придерживая широкую юбку, и, быстро повернувшись к нему, лукаво улыбнулась и ласково потрепала его по щеке.

– "Спасибо, дорогой", – поблагодарила она и поспешила вперед. Помощник сначала немного опешил, не ожидав такого поведения от Вереи Лейт, которую, как ему казалось, он знал как облупленную. Все же не раз читал ее подробное досье. Но, поймав вразумляющий взгляд своего господина, он тот час вернул себе подобающий бесстрастный вид.

Вацлав догнал Верею уже на крыльце дома, где она застыла, положив ладонь на деревянную поверхность двери. Маг помедлил, стараясь ей не мешать, хоть и предпочел бы сам проверить помещение. Впрочем, ее суждению он, пожалуй, доверял, и, когда она разрешила, лишь накрыл ее ладонь своею, перенимая построенный ею образ узкого заставленного старой мебелью коридора, зала с застоявшимся едким запахом и… раскачивающегося на люстре Матвея.

Отстранив Верею, Вацлав нажал на дверь и прошел по коридору в зал, на самую его середину, и заставил кота свалиться ему в руки.

– "Докладывай", – потребовал маг.

– Мяу, – заартачился кот, гордо повиснув на его вытянутой руке.

– "Ближе к делу или у твоей сестры станет на одного бесполезного родственника меньше", – пригрозил Вацлав как-то очень убедительно.

– "Матвей, ты смог обнаружить присутствие демона?" – быстро спросила Верея, напрочь проигнорировав разыгравшееся между мужчинами противостояние.

– "Смог", – ответил ей кот, но так чтобы этот ответ мог принять и Вацлав. – "Наш художник заперся с ним наверху. Демон использует пока лишь слабые эманации, но не отпускает его ни на минуту. Я думаю, к чему-то готовит".

– "Ха, готовит, это ж не столетний демон!" – Вацлав скинул кота на пол и занялся просмотром художеств. Большинство просто стояло стопкой, прислоненные к стене, несколько уже в рамах красовались на стене, и эти последние были действительно хороши – сплошь портреты молодых красивых девушек, все полные жизни и радости, но в каждой угадывался свой характер. Маг одобрительно осмотрел портреты, посмотрел несколько верхних из ближайшей стопки. Три незаконченные работы стояли на мольбертах полукругом.

– Как это называется, абстракционизм? – усмехнулся Вацлав. Верея подняла на руки кота, который подобострастно прижимался к ее ногам, и подошла к магу. На эти работы художника было просто страшно смотреть. На каждом из трех полотен было изображено словно два образа, один проглядывал сквозь другой. Агата, смеющаяся, улыбающаяся и серьезная, а внутри каждой смерть, смерть, смерть. Именно это определение приходило в голову при первом же взгляде на каждое из трех изображений.

– Что ж, этот художник оказался действительно талантлив, – резюмировал Вацлав. – Заметил то, что проглядели мы все. И как доходчиво воплотил! Надо будет заказать у него что-нибудь для моей коллекции, если он, конечно, переживет этот день. Ты могла бы позировать для этой картины. Представь себе, ты в черном платье с открытыми плечами и пеньковой петлей на шее, и это твое надменное выражение лица – красота! Я бы повесил ее в своем кабинете.

– "Благодарю за честь, в свою очередь я бы тебя тоже где-нибудь повесила, но эти картины ни о чем еще не говорят. Нам известно лишь, что Ризент вылечил внучку от какой-то опасной болезни, и одному ему известно какое такое волшебство он для этого использовал. Конечно, его тонкая творческая натура могла почувствовать это волшебство, а может, этот художник просто сошел с ума, что-то не то покурил, отравился грибочками, встал не с той ноги, расстроился из-за безвременной кончины любимой канарейки".

– Порезался при бритье, разбил любимую чашку, оказался не включен в завещание погибшей канарейки, – продолжил Вацлав список возможных версий. – Однако, первой при взгляде на эти шедевры нам, кажется, пришла на ум одна и та же мысль. Мне стоит ее самому озвучить?

– "Тебе кажется, что Агата – шестой артефакт", – сказала Верея за него.

– "И еще мне кажется, что уже сегодня мы можем покончить с демонами Ризента".

– "Сомнительно".

– "А ты попробуй, ведь ты не хочешь расторгнуть наш договор сейчас, когда цель так близка?"

– "Я поговорю с художником. Я должна убедиться".

– "Убедись", – милостиво разрешил Вацлав.

Верея медленно поднялась по темной лестнице, осторожно ступая по старым скрипучим ступеням. Казалось, шум от ее шагов не насторожил художника, хотя в стоящей в доме тишине он не мог их не слышать. Лестница заканчивалась хлипкой дверью, запертой изнутри на простую щеколду. Ее ничего не стоило отодвинуть, так что женщина без помех вошла на этаж. Двери в обе находящиеся здесь комнаты оказались отворены. Мужчина сидел в дальней из них прямо на полу. Перед ним, прислоненная к стене, стояла рама с натянутым на нее холстом, на который он лихорадочно наносил крупные мазки. Вокруг него в беспорядке видны были баночки с краской, кисти, куски картона и обрывки ветоши. В углу же комнаты, на столе и подоконнике сгрудились бутылки из темного стекла. От них исходил резкий неприятный запах.

– Прошу только, дай мне закончить! – выкрикнул он, не оборачиваясь. Верея не стала подходить ближе, не без удивления рассматривая уже вполне узнаваемый собственный портрет, свое худое уставшее лицо с колючим цепким взглядом, небрежно уложенные волосы, воротник старого дорожного костюма. Через минуту кисть остановила свой полет, и художник обернулся. Вид у него был затравленный, но отчаянный. Он вскочил со своего места и отошел в сторону и от картины, и от самой Вереи. Некоторое время он молча и жадно разглядывал женщину, потом его взгляд вернулся к ее изображению, и художник удовлетворенно кивнул сам себе. – В этот раз все получилось как надо, – сказал он.

– Ты пришла за своей платой? – спросил художник. – Я знал, что ты скоро явишься за мной. Ты послала ко мне вестника, ведь так? Эту девочку. Прости, я не сразу догадался, кто она. Я так и не смог ухватить ее душу, скопировал лишь ангельский внешний облик, но оболочка оказалась мертвой, и в ней я увидел бездну ада, которая ожидает меня, я испугался и повел себя недостойно. Прости меня. Теперь я готов, не буду молить о пощаде, не буду пытаться избежать расплаты, ты выполнила свою часть сделки.

– "Ты доволен? Что же ты получил?" – спросила Верея.

– Я получил сполна, – ответил художник с жаром. – Сама жизнь снисходила на мои полотна, она запечатлевалась на них во всем своем величии, но не застывала мертвой пленкой, она двигалась, дышала, чувствовала. Я не приобрел славы, но ее я и не желал. Лучшие образцы творений природы и так были мне доступны, они сами приходили ко мне, я встречал их повсюду, и теперь благодаря мне, моим рукам, они останутся жить вечно, не постареют ни телом, ни духом. Они навсегда останутся свежи и молоды, такими как увидел их я, какими захотел их увидеть.

– "А Агата Ризент, последняя девушка, она тоже попалась тебе случайно?"

– Ты же сама послала ее ко мне, твою прелестную вестницу, которую я не смог распознать!

– "Ты сам предложил ей написать ее портрет, сам подошел к ней". – Продолжила Верея настойчиво. – "Чем она привлекла твое внимание, ведь вокруг бродило полчище других прекрасных посланниц?"

– Что другие по сравнению с нею, и что она по сравнению с тобою, моя госпожа…

Верею передернуло от приторности его слов, и художник смутился, не понимая, чем вызвал ее неудовольствие. Впрочем, через мгновение он уже снова воспрял духом и продолжил свои бессмысленные речи.

– Зачем ты проверяешь меня? Я тот час узнал ту, что ты предназначила мне, все прочие на мгновение прекратили свое существование, и мне показалось, что на площади нас осталось только трое.

– "Ты, она и фонтан?" – уточнила Верея с насмешкой. Художник посмотрел на нее с удивлением и обидой, но все же пояснил:

– И твой посланник, что подвел ко мне это прекрасное создание.

Ей захотелось его чем-нибудь стукнуть, благо загроможденный бутылками стол находился на расстоянии вытянутой руки.

– "Как он выглядел?" – Спросила она вместо этого. – "Как одет, особые приметы? Он что-нибудь говорил?"

– Ты хочешь знать, как выглядел твой посланник? – Закричал художник. – Зачем ты проверяешь меня?!

– "Спокойно, ты сделал все правильно", – сказала Верея примирительно. – "Но у меня много посланников, и я хочу знать, кто именно выполнил это поручение".

– Но госпожа моя, я не помню! Лишь его присутствие при этой встрече, все иное стерлось из моей памяти! – Художник сник, его глаза увлажнились.

– "Тщщ, не беспокойся об этом", – Верея постаралась спрятать раздражение. – "Это не важно".

– Прости, я не понял, что эта девушка – вестница моего конца. Что не сразу принял это. Я увлекся и, должно быть, потерял счет времени. Но хоть ты пришла за мною так рано, я успел сделать не мало. Я готов уйти с тобой.

Верея с сомнением подняла одну из пустых бутылок и понюхала горлышко. С художником надо было что-то решать, он, похоже, в серьез вознамерился передать ей свою жизнь в качестве платы по сделке, которая ему то ли пригрезилась под воздействием опиума, то ли и в самом деле с кем-то произошла – и не так маги развлекаются. В любом случае демоном Ризента здесь и не пахло.

– Я готов, у меня будет лишь одна последняя просьба к тебе, – неожиданно заявил художник. – Все это время я имел честь запечатлевать для людей жизнь, позволь мне теперь написать и смерть! Когда я понял, что ты идешь ко мне, я начал эту свою последнюю работу, я спешил, как мог, и не хочу оставлять ее не законченной. Прошу тебя, яви мне свою настоящую сущность, чтобы я мог отразить ее на портрете!

– "Сущность смерти ты не плохо передал на тех картинах внизу", – похвалила его Верея и с брезгливым выражением вернула бутылку на стол. – "Я ухожу. Не знаю, с кем ты заключил свою сделку, мне же твоя жизнь без надобности".

– Тот жалкий демон, что явился ко мне в облике прекрасной девушки, не имеет ничего общего с твоей адской красотой и величием! – вскричал художник и в отчаянии бухнулся перед нею на колени. – Умоляю, не бросай меня, моя жизнь принадлежит тебе!

Зарыдав, он повалился к ней в ноги и попытался целовать ее сандалии. Верея не успела отстраниться, и он ухватился за ее лодыжку. Вырваться из крепкой хватки экзальтированного художника не вышло. С отвращением ухватив все ту же бутылку, она обрушила ее ему на голову. Потеряв сознание, художник упал на пол и застыл, освободив сцену для более опасного персонажа. Только теперь Верея почувствовала его присутствие рядом с собою. Демон неспешно набирал мощь, словно издеваясь над ней, словно абсолютно уверенный в своей победе давал ей возможность уразуметь, кто именно через секунду станет ее убийцей. Последние сомнения в сущности демона улетучились, теперь она в любой момент могла бы призвать его. Демон, смакуя, выпивал по капле ее силу, по крупной такой капле, что могло растянуть ее агонию на целых несколько минут. Это было не типично для него, будто кто-то успел подправить вложенную в него программу. Действительно, хотя демон оставался еще слишком голоден (метаний художника хватило лишь на то, чтобы поддержать его, но не насытить), Вереи удалось позвать и заточить его в одну из бутылей от настойки. На это ушла вся ее сила без остатка, и душу ее буквально вытолкнуло из тела.

Кот раскачивался на люстре, стараясь прижаться головой к потолку и через перекрытие почувствовать, что происходит наверху. Вацлав скептически наблюдал за этим предприятием снизу.

– "Этот демон прямо надо мной!" – взревел Матвей, наконец.

– Ты можешь определить, он ли сорвал совещание Совета? – осведомился Вацлав бесстрастно.

– "Да он конечно! Кто ж еще?" – кот отплясывал на люстре, так что пыль и огарки свечей щедро сыпались на пол.

– Конечно или можешь определить?

– "Сам определяй, а я уверен".

– Бессмысленная тварь.

– "Приятно познакомиться", – Матвей поморщился и несколько раз чихнул. Вдруг он насторожился и спрыгнул на пол, использовав Вацлава как ступеньку. – "Верка, я иду!"

– Наглая скотина, – проворчал маг и пошел следом за котом, который уже молнией пронесся по лестнице на верхний этаж.

Матвей застал художника с занесенным над Вереей ножом. Тот что-то причитал, не решаясь выполнить задуманное, но для кота это не имело значения. Он бросился на мужчину как заправский тигр с грозным рычанием и увеличившись в размере раза в два. Маленький перочинный нож, единственное оружие, которым обладал художник, улетел в сторону, и мужчина, повалившись на спину, попытался защититься руками. Нейтрализовав опасность для сестры, кот на этом не успокоился, пустив в ход когти и зубы. Подоспевший Вацлав попытался оторвать обезумевшее животное от своей жертвы, но Матвей буквально выворачивался из его рук, несколько раз умудрившись на секунду парализовать сильного мага.

– "Я от тебя мокрого места не оставлю, маньяк культурный!" – закричал Матвей, когда Вацлав все-таки оттащил его в сторону. Маг огляделся и, одним движением сбросив с подоконника все выстроившиеся на нем бутылки, открыл окно и выкинул беснующегося кота на улицу. Подумав, закрыл обратно окно и дверь.

Художник, скрючившись и прижимая к себе израненные руки, в пол голоса кого-то о чем-то умолял. Вацлав подошел к Верее и опустился перед нею на колени, проверяя ее состояние, но не стал тормошить, давая ей собраться с силами. Встав, он подошел к всхлипывающему мужчине.

– Что ты собирался сделать? – спросил маг властно.

– Я лишь хотел закончить портрет, – промямлил художник, не решаясь поднять взгляд.

Вацлав недоуменно огляделся и, увидев прислоненную к стене картину, с интересом взял ее в руки.

– Я куплю ее! – сказал он, как следует рассмотрев.

Глава 20. Смерть

Кирати удобно устроилась на подушках с булочкой с заварным кремом в одной руке и большим стаканом морса в другой.

– Прости, ты решила что-то отпраздновать? – спросил Георг мрачно.

– Тело нужно кормить, когда появляется такая возможность. – Возразила Фру с самым серьезным тоном. – Неизвестно, когда еще придется. Может никогда, – прикрыв глаза, она с удовольствием вгрызлась в еще теплую сдобу, перемазав мордочку кремом.

– Теодор Дарк нашел подходящее место для последнего обряда. – Уведомил ее Георг. – Я должен отвезти вас туда.

Кирати с сочувствием посмотрела на него и начала с излишней тщательностью стряхивать с себя крошки. Использовать Агату в качестве артефакта, дополняющего демона смерти, было решено на их мини совете с Мастером Теодором. Этот план был одобрен Вацлавом Пастом, который не преминул довести до нее новую порцию угроз, согласно которым в случае неудачи его первоначальное предложение о реабилитации семьи Лейтов и возвращении их имущества аннулировалось. Теперь у нее не было выбора и не было времени искать другой выход. Георг это прекрасно понимал и даже не пытался заговаривать с ней об этом. Но Фру знала, как сильно он успел сблизиться, как сильно привязаться к Агате. Ей и самой где-то в глубине душе было жаль приносить девочку в жертву. Но для того чтобы противостоять Вацлаву ни она, ни его собственный сын еще не доросли.