Текст книги "Амулет для ведьмы"

Автор книги: Дарья Орехова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Глава 25. Смирение

Предсказуемый и ожидаемый всеми скандал в доме Даленов на Дворцовом острове разразился внезапно. Его обитатели и гости тут же попрятались по углам и притихли, один Сокур не успел даже из-за стола встать. Поверх него и переругивались.

– Это твой ребенок! – Сэлли перешла на крик.

– Хватит лапшу мне на уши вешать! – Тихо проговорил Дирк. Лучше бы уж тоже орал, после собственного крика она немного оглохла. – Знахарка сказала мне, сколько ему, а я умею считать, что бы ты там не думала о моих умственных способностях! Ты зачала гораздо позже, чем… ты могла бы это сделать со мной.

– Да откуда ей знать, она что, свечку держала?!

– Факел! – поправил Дирк и вылетел прочь, хлопнув дверью.

– И чего он взъелся? – расстроенная Сэлли села за стол и, взяв пирожок, укусила его за бок.

– Не бери в голову, – махнул рукой Сокур. – В данной ситуации ты была совершенно права.

– Конечно, права, – другой рукой Сэлли взяла второй пирожок и откусила от него большой кусок. Оба пирожка оказались одинаково вкусными. – И почему он этого не понимает, это же очевидно. – Теперь она вновь куснула первый пирожок.

– У тебя было полное право вступить в близкие отношения с кем угодно, ты ничего ему не должна.

Сэлли удивленно посмотрела на волшебника и медленно положила оба пирожка обратно.

– Ты что, – она встала. – Тоже уверен, что я… – Она густо покраснела, задохнувшись от возмущения. Не найдя слов, Сэлли схватила кувшин и обрушила на ни в чем неповинного мага поток молока. Сокур не стал предпринимать никаких оборонных действий. Несколько секунд он просто сидел и наблюдал, как с него стекает белая жидкость. Как-кап, кап-кап. Очень умиротворяющее зрелище. Сэлли немного успокоилась и продолжила заедать душевные раны пирогами.

– Хотя, если подумать, этот ребенок вполне может быть ребенком Дирка. Ты потратила слишком много энергии на Хозяина Смерти и защиту Гордого. Из-за этого твое дитя могло на время перестать развиваться, поэтому знахарка и определила более ранний срок.

– Какой ты умный! – восхитилась Сэлли. – Но ты ведь еще и смелый? Ты же расскажешь об этом Дирку? Я хочу, чтоб ему стало стыдно… прежде чем я начну кидаться в него тяжелыми предметами.

Князю с одной стороны хотелось сохранить лицо. С другой стороны версия Сокура его вполне устраивала. И эта другая сторона без особого труда перетянула его на себя. Найдя бывшую супругу, чтоб урегулировать вопрос, он так и простоял перед нею минут пять, счастливо ухмыляясь как последний придурок. Сэлли в это же время пыталась сохранять сердитый вид.

– А ты говорил, любовь нужна обязательно, – буркнула она и в шутку ударила его кулачком в грудь.

– Смирись, дорогая, выходит ты от меня без ума, – усмехнулся Дирк.

– Это правда. Как вижу тебя, каждый раз крышу сносит. Но значит, что и ты…

– У меня было временное помешательство. – Прервал он ее быстро. – Всю жизнь мучаюсь, как какие-нибудь торжества начинаются – так начинаю любить всех подряд.

Конюх сидел спиной ко входу, хмуро теребя в руках высохший колосок. Дверь в конюшню была приоткрыта, за ней стояла гробовая тишина.

– Ну что там? – шепотом спросила Сэлли, осторожно присаживаясь с ним рядом. С еле сдерживаемым любопытством она оглянулась на заветную дверь.

– Я бы тоже хотел знать, – процедил мужчина. – Штаны мне продрал, зараза. А им сносу не было. Упырь он и есть.

– Да ничего, справим тебе обнову.

– Все равно, жалко, – упорствовал конюх. – А моральный ущерб? – вдруг игриво ввернул он. – Сто лет у Лешака не был.

– За здоровье новорожденных выпьешь и матери тоже, – Сэлли, строго прищурившись, посмотрела, как конюх корчит рожи, означающие, по-видимому, искреннее согласие с такой постановкой вопроса. Удовлетворившись этим, девушка высыпала ему на ладонь горсть завалявшегося в кармане барахла. В итоге конюху досталось несколько монет, булавка, конфета и пуговица. И Лешаку за пиво хватит, и маленькому вымогателю у входа перепадет. Да и булавка с пуговицей в хозяйстве пригодятся. Осчастливленный, конюх умчался вдаль в рваных, на удачу, штанах.

Сэлли же на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Дверь скрипнула и наружу высунулась черная патлатая морда и выразительно облизнулась.

– За всеми этими заботами покушать забыл? – девушка ласково потрепала Упыря по голове.

Белочка, предмет упыриной трепетной любви и заботы, рыжая собачка с милой трогательной мордочкой, блаженно развалилась на соломе, то и дело поднимая голову и поглядывая на два крохотных комочка.

– А вы уже придумали им имена? Может быть, Лапа и Лай?

Всего через неделю пришла пора ломать голову над еще двумя именами.

– Вот они, ваши крошки, – повитуха и ее помощница одновременно положили рядом с Сэлли два кулька. Она внимательно оглядела сначала одного, потом другого. И повторила операции в том же порядке.

– Какие-то они одинаковые.

– Конечно, госпожа, у вас близнецы. Два прекрасных мальчика. Господи, какая радость то! – Женщина умиленно промокнула платочком слезы счастья. – Вот только глазастенькие они у вас, необычно.

– Не понятно только кто из них Хозяин Смерти, – проворчала Сэлли тихонько. Оба новорожденных и выглядели, и вели себя совершенно одинаково, а именно ехидно оглядев мамашу (все в папеньку!), мирно засопели у нее под боком.

– Мда, Дирк не разберется, кто из них его сыночек и с расстройства убьет обоих, точнее всех троих. А вы не можете сказать, что я умерла при родах, а то мне, кажется, не помешала бы фора в пару дней?

– Что вы, что вы, – повитуха испугалась и истерично начала осенять символом веры все вокруг. – Грех, грех.

– Ну тогда скажите хотя бы, что я сильно мучилась, – проворчала Сэлли, – ему будет приятно.

Удивленная повитуха отошла в сторону, а к кровати из темного угла выскользнул Упырь.

– Видишь, Упырчик, у меня тоже двойня, как назовем?

– Демон, демон, изыди, – заверещала вдруг повитуха и попыталась приложить Упыря метлой. В дверь неуверенно постучали.

– Как там, можно, наконец? – раздалось из-за нее.

Сэлли прыснула от смеха, она никогда еще не видела, чтобы Дирк подглядывал в щелку. Князь обиделся, вошел и перешагнул через Упыря, перетягивающего с повитухой метлу.

– Дирк, поздравляю, у тебя двойня!

– Это у тебя двойня, – Дирк сел на кровать и стал рассматривать малышей. – Какие-то они одинаковые.

– Конечно, у меня же близнецы.

– Не понятно только кто из них мой.

– Они оба твои. Просто один – Хозяин Смерти.

– Я не хочу быть отцом будущего психопата, тирана и чернокнижника.

– Ну, знаешь ли, с таким папашей он скорее будет бабником, грубияном и… авантюристом.

Вскоре после рассвета весь дом Даленов заполонили какие-то люди, половину из которых Сэлли никогда не видала. Зато все поздравляли их с Дирком с пополнением семейства. Никого при этом не волновало, что молодые родители в разводе.

Один из гостей неожиданно оказался братом главного инквизитора восточной области, достопочтенного храмовника первой степени Тамира.

– И как поживает ваш брат? – поинтересовалась Сэлли с восторгом.

– Превосходно. Правда, похоже, его занятия вышли ему боком. – Ответил Гарольд простодушно. – Толи его сглазили, а может даже прокляли. Стыдно сказать, как начнет икать, так не остановишь. – Это он произнес без малейшей иронии.

– А вы пробовали его пугать? – поинтересовалась Сэлли сочувственно.

Гарольд ответил удивленным взглядом и поспешил расстаться с принесенным подарком. Вполне справедливо, он посчитал, что лучший подарок – это сделанный своими руками, а будучи художником…

На картине была изображена собственно Сэлли, роскошная рыжая грива волос развивалась на ветру. На заднем плане гарцевала лошадь, в которой девушка без труда узнала Малинку.

– Маля! – взвизгнула Сэлли, вцепившись в картину, как будто собралась обнять свою почившую подругу.

– Лошадь то что здесь делает? – проворчал Дирк.

– Дело в том, что это мой первый портрет. До этого я рисовал в основном одних животных. Только они соглашались мне позировать, – объяснил Гарольд смущенно.

– Тогда вы уж и Чесночинку сюда пририсуйте, вон, тут как раз место осталось.

Художник смиренно поклонился.

– А вот сюда, пожалуйста, Упыря, а в верхний угол дракончиков моих, – потребовала Сэлли, – и я буду в окружении всей моей семьи.

Дирк кашлянул, привлекая внимание. Сэлли посмотрела на него с нежностью.

– Дирка не рисуйте, он страшненький!

День уже клонился к вечеру. Общество даже и не думало расходиться, устроив себе долгоиграющий праздник. Хмельные напитки прибывали, общество хмелело, трезвело и набиралось вновь. Владомир же, будучи главой государства, до подобного увеселительного мероприятия снизойти не мог, так что Сэлли сбежала к нему во дворец, лечить свою головную боль в тамошней образцовой тишине.

Она вольготно устроилась на троне, перекинув ноги через его подлокотник.

– Как там поживает достопочтимая дума? – Сэлли протерла яркий бок яблока и вонзила в него зубы.

– Она меня бесит! – царь артистично возвел руки к небу и, осмотревшись, пристроился на подоконнике. – Они весь день всем собранием капали мне на мозги, представили мне тысячи причин выплачивать содержание военным, получившим увечье. Но ни одна сволочь не сказала, откуда мне взять на это деньги!

– Может распустить думу?

– Я предлагал, но они раскритиковали эту идею в пух и прах.

– Тогда другой вариант. Можно сдать думу в аренду Фрадскому Королевству. После поражения у Гордого расстроенные фрадцы разогнали весь Великий Совет. Им пригодится.

– У тебя богатая фантазия.

– Ничего подобного, я прочла об этом в газете. – Сэлли положила огрызок на трон и достала из сумки сложенный раз в десять листок.

– Ну-ка, ну-ка, дай почитать! Столько народу во дворце и никто царю газетку не принесет. И вообще, кто из нас царь, кыш с трона. – Владомир согнал ее с насиженного места и развернул листок. Правда, прежде чем с достоинством углубиться в чтение ему пришлось ликвидировать огрызок, бросив его в своего будущего верита.

Хохоча, Сэлли выскочила вон и пробежала по залам двора, распугивая солнечных зайчиков. Затормозила она только у выскочившего наперерез Сокура.

– Скорее, пошли, там Гарольд вернулся. – Волшебник потащил ее в заполненный дружиной Дирка зал. Надо понимать, и их из дома Даленов выжили.

– Прошу, уповаю на то, что теперь вам понравится. – Гарольд аккуратно поставил картину на столик у стены. За несколько часов на ней произошло много изменений. Глаза художника возбужденно горели после "припадка" вдохновения. Теперь из-за плеча Сэлли выглядывали три симпатичные мордашки драконов. Справа появилась белоснежная Чеся. А вот в нижнем углу… в нижнем углу выглядывало антропоморфное чудовище с лысой головой, сморщенной кожей, маленькими блестящими глазенками и оскалившимся ртом. Монстрик был одет в грязный потрепанный саван, из-под которого выглядывали тонкие уродливые кисти рук.

Дирк взорвал опустившуюся было тишину, громко неприлично заржав. Остальные тут же последовали его примеру, но хотя бы не так вызывающе. Сэлли подождала, когда они немного успокоятся и, повернувшись к несчастному скукожившемуся художнику, ткнула пальцем в нарисованного упыря:

– Я же просила не рисовать Дирка, – сказала она. – И песика моего, Упырчика, вы так и не изобразили.

Гарольд понял свою ошибку и виновато улыбнулся, хохот же пошел по второму кругу.

– Ах, Гарольд! Вы настоящий талант. – Сэлли не смогла перекричать молодецкое ржание дружины, так что она отвела его на балкон. – А вы не могли бы сделать копию с картины? Вот бы повесить ее у Тамира в кабинете. У него бы и икота прошла.

Глава 26. Предложение

– Влад, где ты был? Ты должен был посвятить меня в вериты еще час назад. – Стоило царю прошествовать в тронный зал, Сэлли сразу же полезла с претензиями. В это утро здесь собрались только самые близкие люди: младший князь Дален с дружиной и некоторые другие вериты, господин главный инквизитор Тамир, сестры-близнецы, представители объединения магов и возрожденной Академии, Сокур, будущая ясновидящая царица Лаурианна и еще несколько человек.

– Никакого сочувствия к моему величеству! – возмутился Владомир, наскоро оглядевшись в поисках нежелательных субъектов. Таковых не нашлось, так что царь выдал на гора свежую государственную тайну. – А я, между прочим, всю ночь размышлял о судьбах нации в лице наших военных. И решение было таки найдено!

– Ты пошлешь думу на галеры? – улыбнулась Сэлли плотоядно.

– Да что ж ты к думе то привязалась? – Владомир повернулся и протолкнул вперед длинного сухого человека, скромно остановившегося позади. – Вот, позвольте мне представить вам нашего казначея. Он нашел таки недостающие деньги. Ему надо бы поставить за это прижизненный памятник, но он никогда не потерпит подобных трат для казны.

Сэлли сидела на подоконнике в опустевшем тронном зале, глядя, как играет солнечный свет на новых инкрустированных ножнах царского подарка. Полюбовавшись, она сняла с шеи Амулет.

– Ну что, дорогой, ты должен быть доволен. – Сказала она ему. – Да и мне не плохо. Детишки мои у кормилицы во дворе Даленов, Чеся в царских конюшнях, драконята в Дальней крепости, у Упырчика с Белочкой собственный сарайчик, так что мне остается только носиться между ними.

Сэлли тяжело вздохнула. Чего-то ей все-таки не хватало для полного счастья.

В зал быстро вошла Марко и, заметив подругу, ринулась к ней с сияющем от предвкушения лицом. Воительница все еще была затянута в то шикарное бежевое платье, от которого совсем недавно отбивалась как от бешеного дракона. Но из-под платья уже выглядывали носки сапог, мягко поскакавших по паркету.

– Что-то не вижу счастья, – ничуть не обеспокоенная этим наблюдением Марко примостилась рядом, продолжая счастливо улыбаться.

– Да я просто в восторге, я ведь теперь верит, бездомный и одинокий.

– Ну какая же это проблема, поживешь пока во дворце. Вот Лаура живет, и ничего, не жалуется.

– Да я тоже не жалуюсь, так, хандрю.

– Кстати, у меня потрясающая новость, – не выдержала Марко. – Представь себе, Дирк… Помнишь такого? Он снова собирается жениться!

Сэлли почему-то не ощутила особой радости, судорожно стиснув в руках рукоять царского меча.

– Буквально только что… Я искала тебя во дворе, а он там, – довольная подруга даже зарделась. – Он сделал предложение Верде, представляешь, ну она, конечно, обещала подумать…

Сэлли показалось, что она сейчас умрет, и на сей раз уже окончательно. Марко, увидев, как по веснушчатому лицу разливается непредусмотренная бледность, спохватилась:

– Верда – это моя лошадь, я купила ее три дня назад на торжищах. Красавица конечно, но не стоит так переживать.

Сэлли подхватилась и бросилась вон из зала, нервно спотыкаясь о паркет. С перепугу она выскочила в нужный выход. Дирк сидел на деревянной колоде, задумчиво изучая глубокое синее небо над головой. Польщенная лошадь обреталась неподалеку, похоже, все еще обдумывая предложение. При виде Сэлли князь встал, насмешливо глядя на все еще сжимаемый ею в руках меч.

– Что хочешь делай, но драться я сегодня с тобою не буду.

– Очень надо! – проворчала Сэлли, только сейчас задумавшись, зачем она собственно сюда принеслась.

– Как тебе подарочек, не чета… – Дирк сбился, его мысли приняли уже другое направление. – Я значит подумал и решил… А теперь с полной ответственностью заявляю, то есть в трезвом уме и твердой памяти прошу. – Дирк помедлил, разглядывая растеряно стоящую в обнимку с мечом в инкрустированных ножнах Сэлли. И, со своею вечной ехидной ухмылочкой, он встал перед нею на одно колено.

– В конце концов, я уже к тебе как-то привык, привязался даже, так что хочу, чтоб у тебя был повод возвращаться ко мне. Время от времени.

С почти что безоблачного синего неба палило солнышко. В траве черной кляксой грелся грозный Упырь. Слуги перетаскивали туда сюда корзины с цветами, цветы благоухали, ветерок, не спеша, ворошил листву. Во дворце размышляли о новом празднике.