Текст книги "Амулет для ведьмы"

Автор книги: Дарья Орехова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Орехова Дарья
Амулет для ведьмы

Предисловие

Кое-где возлегая в долинах, а кое-где цепляясь за горные пики, упиваясь в многочисленных речках и речушках, утопая в болотах, низвергаясь в ущелья, тянясь к небу и проникая глубоко в земные недра, простиралась прекрасная страна Велиция. Нет, она не такая уж гордячка и не сама придумала себе подобное имя, это ее люди назвали так. Ну, полюбили они ее, что ж жеманиться да отнекиваться? Она их тоже полюбила и дарила им долгий срок жизни. Человек мог бы счастливо прожить более пятисот лет, только вот что ему не живется то? Вот, казалось бы, вериты, доверенные люди царя, могли бы себе жить, да не тужить, да недостатка ни в чем не знать. Так нет, кладбище веритов регулярно пополняется. Да и не кладбище это вовсе, так, стена с именами да надписями. Найти погибшего верита часто задача не из легких, не сидится им в расписных палатах.

Сколько Велиция себя помнит, ее все трясет да перетрясает. Вот недавно придумали: основали новую веру, разделив мир на добро и зло. Доброму богу, Лейгу, поклоняться начали, от злого, Тагор-ва, отрекаться. Да с магами ужиться новая вера не смогла. И магов больше не стало. Частично они и сами виноваты оказались. В стольном городе находилась большая Академия, слушатели изучали в ней азы запретных наук, а потом потихоньку разбредались по Магическим Школам, кому какая больше по душе была. Да только не соперничать меж собой эти Школы оказались не способны. И соперничество это перешло в открытое противостояние. Адептов стали набирать из недоучек, таких легче было окрутить, убедить в своих идеалах. Старой системе пришел конец, и, как водится у людей, ее вырвали с корнем.

Храм Лейга же принес не только новую веру, он быстро занял только-только опустевшую нишу во власти и в обществе. Для контроля над наследием магов в Храме была создана собственная Школа – демонологов, а для контроля над самими магами и приверженцами старых исповеданий – инквизиция.

Глава 1. Намеки судьбы

Солнце уже встало и залило округу оранжевым светом. Было прохладно, и Сэлли, поежившись, накинула плащ. На ходу застегивая его, она поспешила вслед за мужчиной, несущим ее сумки. Тот пересек размашистым шагом просторный двор и, подойдя к привязанной к опоре навеса лошади, начал не спеша и аккуратно прилаживать сумки к седлу. Сэлли стояла рядом и, теребя край своего темно-синего плаща, смотрела на Него. Этот плащ – Его последний подарок ей. Не прощальный, а последний подаренный с любовью. Тогда еще с любовью, точнее говоря.

Она смотрела на Алина, как ей казалось, в последний раз. Ей казалось, что сейчас, покинув поселение демонологов навсегда, она тот час же должна перестать любить его. И наслаждалась последними мгновениями этой своей любви.

Алин помог ей сесть на лошадь, а потом впервые за последний месяц взглянул Сэлли в глаза. Сегодня он перестал жалеть себя, ведь его проблема уезжала вместе с ней. Но теперь он чувствовал себя виноватым перед ней, ему было по-настоящему жаль ее. И Сэлли стало противно. Это чувство было отвратительно и, наконец, просто унизительно, далеко от чувства большой и светлой первой любви. Она попыталась изобразить спокойствие и что-то вроде радости перед путешествием, но рука, потянувшаяся к свистку, висящему на тесемке на шее, затряслась и с трудом донесла его до губ. На свист из-под крыльца выскочил крупный черный пес с лохматой длинной шерстью и холодными светлыми глазами – гроза впечатлительных.

– Пошли, Упырь, – скомандовала Сэлли.

Пес неспешно с достоинством пробежал сквозь отворяющиеся ворота, за ним послушно последовала лошадь девушки, Малинка. У ворот Сэлли обернулась, чтобы уже в самый последний раз взглянуть на Него. И на крыльце за его спиной увидела Лиру – уже неделю как любимую жену Алина. Обе они поспешно отвернулись.

Рядом с Сэлли уже стоял Шкеффи, ее старый добрый друг. Он появился как всегда неожиданно, как будто из ниоткуда. Когда-то она даже всерьез полагала, что Шкеффи не человек, а доброе приведение. Ему она обещала передать его родственнику в столице одну их семейную реликвию. Вот только до столицы ей как до звезды, но, быть может, удастся передать эту безделушку с каким-нибудь караваном.

Шкеффи подвесил маленький мешочек на створку ворот. Сэлли сняла его и сунула в карман.

К вечеру стали собираться тучи, клятвенно обещая щедро пролиться дождем. Заночевать в холмах Сэлли уже не могла никак – Малинка ненавидела эти падающие с неба капельки и никогда не простила бы такого пренебрежительного отношения к своим фобиям. Пришлось свернуть к деревне, хоть ее там и знали, точнее, знали их. Уже на подходе к Засекам дождь стал ощутимо накрапывать, а Малинка ощутимо переживать по этому поводу. Сэлли решила этот вопрос, набросив свой плащ на неженку. Накидка укрыла только переднюю часть лошади и смотрелась несколько странно, как сгорбившийся кентавр, угрюмо бредущий под дождем, но лошадь это вроде бы устроило, и она лишь фыркала время от времени до тех пор, пока ее не завели наконец-то под навес.

И к сожалению, и к счастью, хозяин постоялого двора был ей давним и хорошим знакомым. К счастью, потому что пустил за символическую плату, к сожалению – он помнил и ее четвероногого друга.

– А это чудовище оставь на улице, – Деррик кивнул на смотрящего на него невинными глазами Упыря. – Или он тоже боится дождя? – спросил он с издевкой.

Когда у Сэлли еще был жених, они втроем с Дерриком бывало ходили порыбачить на речку. Деррик был прекрасным рассказчиком и громким басом, распугивая рыбу и местных медведей заодно, сильно приукрашивая, рассказывал всякие истории про то, что видел, или о чем догадывался.

– Да нет, ему-то все равно, – махнула рукой девушка. – Только, боюсь, люди будут не в восторге.

– А что? – Деррик вспомнил свои первые седые волосы.

– Понимаешь, он от одиночества выть начинает, – Сэлли сделала жалостливые глаза. – Так протяжно, проникновенно. – Она сделала паузу. – А с голодухи вообще… сам понимаешь.

– Лили, обед господину Упырю! – Деррик вспомнил свой прокушенный сапог. – Надеюсь, ночью я его не увижу, – проворчал он себе под нос, памятуя мобильность песика.

Когда Деррик входил в раж, он начинал рассказывать свои истории в лицах на разные голоса и мог охрипнуть. И вот тогда, когда говорить он больше не мог, он ловил рыбу, которую умудрялся прекрасно готовить.

На первом этаже своего заведения он содержал харчевню. Сэлли пристроилась с его фирменным ароматным блюдом в уголке. Упырь быстро схарчил свою порцию и пошел искать себе занятие. Сегодня здесь было пусто, только на другом конце помещения сидел выпивоха, уже дошедший да определенной кондиции. Упырь с интересом подошел к нему и положил передние лапы на стол. Пьяница заплетающимся языком приветствовал нового собутыльника и даже поставил ему выпить. Пес не преминул воспользоваться дармовщинкой.

– Это же надо так нализаться, – вздохнул мужчина и не твердой рукой плеснул из кружки в блюдце.

Упырь ехидно осклабился и начал лакать. Лили осталась стоять, с открытым ртом наблюдая процесс.

Деррик упрямо следовал по пятам, пока Сэлли тащила за шкирку захмелевшего Упыря на второй этаж. Наверху, забежав вперед, он услужливо открыл перед нею дверь. Девушка с трудом пропихнула песика через дверной проем.

Комнатка была маленькая и без излишеств. В ней стояло две кушетки: одна напротив двери, вторая у окна. В углу – стол без стульев, но с кувшином воды. По середине стола – кружка с напиханными туда ромашками и тысячелистником.

– Это… Мне голубка послали, что ты едешь, – промямлил Деррик, – я, вот, днем сбегал, нарвал.

– Спасибо, – улыбнулась Сэлли, но по сердцу словно резануло ножом.

– Если что, обращайся, – Деррик, перешагнув порог, обернулся и пристально посмотрел на Упыря. Тот сладко зевнул в ответ. – Но дверь не забудь закрыть. И окно. – Деррик погрозил псу кулаком, благо тот отвернулся, и вышел.

Пес вспрыгнул на ближайшую кушетку и, снова зевнув, блаженно развалился на одеяле. Сэлли села рядом и, взъерошив его черную, как глаза Алина шерсть, обняла его за шею.

– Ну что, Упыреша, один ты у меня остался. Ты то меня не бросишь?

Пес согласно сморгнул. Она накрыла его свободной частью одеяла и тоже улеглась на доставшуюся ей кушетку. Щелкнув пальцами, погасила свечу.

Через пару часов ее разбудил шум, поднятый у двери. Деррик, постучав и заметив, что не заперто, толкнул дверь, и осветившая часть комнаты лампа свалилась ему на ногу. И все из-за того, что первое, что бросилось ему в глаза – это свесившаяся из-под одеяла рука, сплошь покрытая шерстью. Отважно крича, хозяин постоялого двора отпрянул назад. В темноте он услышал сопение, и что-то большое и мохнатое бросилось на него из комнаты. Продолжая кричать и героически отмахиваясь от чудовища, Деррик оступился и кубарем покатился вниз. Зверь не отставал.

Из комнаты около лестницы выбежала Лили с другой лампой в руках. Наверху на лестницу выскочила Сэлли. Деррик сидел в полуобморочном состоянии, опершись спиной о стену. Перед ним стоял взлохмаченный Упырь, дружелюбно трепыхая хвостом и умильно сверкая глазами.

Когда Деррик увидел своего ночного монстра на свету, он вдруг понял, что случилось. Эта идея как-то внезапно дошла да него, как-то вдруг стукнула.

– Просил же, запри дверь! – обиженным голосом сказал он.

– Ой, – ответила Сэлли, сползая на ступеньку. – А что это ты решил нас навестить? – спохватилась она.

– Так там это…на кухне что-то стучит, – оживился Деррик.

– И ты, небось, решил, что это Упырчик?!

– Да не, что я на самом деле, дурак, что ли, последний. Собака стучать? – про себя Деррик, правда, подумал, что этот пес вполне мог бы и на барабанах сыграть. – Я вот подумал, ты ведь этот…как его…демон…дем…дем…демолог!

– Демонолог я!

– Точно! Да ведь я же знаю, стучат эти… как их там… которые ходят и стучат. Или звенят.

– Не обязательно. Может быть, это просто вор или убийца какой-нибудь, – возразила Сэлли серьезно.

– На этот случай у меня вот что есть, – Деррик вынул из ножен и показал ей кинжал. – Сходи, посмотри, а? Должно же у тебя взыграть профессиональное любопытство.

Профессионально любопытствуя и вооружившись предложенным орудием обороны, Сэлли поплелась на еле слышный шум. Тихонечко пройдя через зал со столами, она остановилась у двери на кухню. За плечом она услышала сопение хозяина двора.

– Я вспомнил, я там окно не запер, – прошептал Деррик. – Может… действительно, за стражем послать?

– Значит, не одна я такая забывчивая? – мстительным шепотом осведомилась девушка. – Не дыши. – Сэлли закрыла глаза и мысленно вошла на кухню. Она ощутила замкнутое пространство и никого живого. – Никого.

Деррик облегченно перевел дух и вновь напрягся. Сэлли открыла дверь и, взяв у него фонарь, стала осматривать комнату. Окно было заперто – это точно. Больше ничего интересного она не видела. Но стук не прекращался.

Меряя шагами помещение, девушка обнаружила люк в подпол. Опустившись на колени, собравшись уже дернуть за ручку, она поняла, что стук раздается именно сверху.

– Ей, что там над нами? – крикнула она, освещая потолок.

Дверь отварилась ровно настолько, чтобы Деррик мог просунуть голову.

– Мой кабинет, – уверенно сказала голова. Сэлли вскочила и стремглав бросилась наверх. Остальные побежали за ней, заразившись ее энтузиазмом, но застряли на верхних ступенях лестницы. Упырь с недовольным видом несся за своей хозяйкой, не понимая, чего людям не спится. Он, видимо, ничего плохого не ощущал.

Здесь стук стал громче и требовательней, но теперь казалось, что он опять исходит откуда-то снизу. И за то время, которое понадобилось Сэлли, чтобы добежать до кабинета, этот шум стал почти оглушительным. Под его аккомпанемент девушка отворила дверь. Свет проник внутрь, но она увидела лишь размытый силуэт, бросившегося на нее зверя. Только когда призрак отскочил от невидимой преграды, девушка заметила, что над порогом висит магический занавес. Шкеффи несколько раз показывал ей такой, но этот был уже практически полностью истощен.

– Все вниз, – скомандовала она, стараясь перекричать шум, и поволокла за собой угрожающе рычащего Упыря. Не смотря на то, что псу очень хотелось попробовать порвать на части новый вид врага, он подчинился.

Вся компания вновь принеслась на кухню.

– Что там было то? – Деррика всего трясло, но он не любил неопределенности. Сэлли в это время чертила на полу большой круг.

– Что – что, волкодлак в пальто, – она не могла вспомнить инструкций Храма относительно оборотней, особенно по поводу призрачных оборотней; о таких она, кажется, вообще не читала, но мысленно окрестила "нечто" именно так.

Вчетвером они уместились в круге. Девушка начала читать молитву охраны и почувствовала, как сгустилась вокруг невидимая преграда, как там, над порогом. Дом все еще заходился в стуке, должно быть барабанил в потолок домовой, пытаясь изгнать демона. Через несколько минут начался полный переполох: полки впали в полнейшую панику, бочка с огурцами зашлась в истерике, шарахаясь из стороны в сторону, посуда с визгом кончала жизнь самоубийством, бросаясь на пол и разлетаясь на плаксивые осколки; грохотом стонали выбиваемые ставни – неслышно ревело чудище, силясь проникнуть в круг. Примерно через половину вечности этот бардак прекратился. Стук тоже, подумав, стих.

Несколько секунд они еще сидели не шевелясь. Оцепенение нарушил Упырь, схватив упавший кусок окорока и унесшийся со своей добычей в безопасном для поедания украденного мяса направлении. Лили, еще не оправившись от шока, схватилась за веник и принялась подметать осколки.

– Что же это такое? – упрямо твердил Деррик, позабыв задвинуть обратно выпученные от ужаса глаза.

На Сэлли вдруг нашел приступ трудолюбия. Это случалось редко, и она решила использовать данное обстоятельство по-полной. Энергично облазив всю комнату, просмотрев все предметы, которые, как подсказывала интуиция, могли содержать в себе "страшную тайну", она нашла "источник заразы". Им оказались всего лишь две серебряные монетки, полученные Дерриком от недавно съехавшего постояльца.

Положив монетки на ладонь, Сэлли подумала, стоит ли вообще брать их в руки. Ничего плохого не произошло и не пообещало в ближайшее время произойти, но за дверью притаились перепуганные зрители, и девушка торжественно пронесла данный предмет мимо них по коридору. Положив проклятые денежки в карман, она в припрыжку спустилась по лестнице и выскочила во двор. Она еще не знала, что конкретно будет делать, и задумчиво пересекла улицу. И не заметила, что перешла дорогу практически перед следующими по ней тихим шагом наемниками. А им, видимо, нечем было заняться.

– Эй, рыжая, а ну, переходи обратно, – окликнул ее один из них, и все они с готовностью остановили коней. Судя по всему, наемники вспомнили бытовавшее когда-то забавное суеверие, что "стоит рыжей ведьме пересечь дорогу перед конником, как бедное животное немедленно откинет копыта". Что при этом должно стать с некопытным животным, то есть с наездником, обычно умалчивалось.

– И не подумаю, а коль трусите, то ищите другую дорогу, – огрызнулась Сэлли. Еще с детства ее доставали подобными глупостями, и с тех пор это успело ей порядком надоесть. Правда в детстве она была гораздо сильнее своих сверстников, сейчас же сила была не на ее стороне.

– По-хорошему, говорю, назад вернись! – прорычал абсолютно лысый светлоглазый наемник, возглавлявший отряд. Впрочем, незлобно. Сэлли только зыркнула на него полупрезрительно и попыталась гордо покинуть место действия, но по молчаливому приказу главаря великан, ехавший слева, легко соскочил с коня, легко поймал девушку за плащ и, подхватив как пушинку, перенес на ту сторону дороги, чуть ли не с размаху шмякнув в грязь. Позубоскалив, мужчины не стали ждать возмездия и двинулись прочь чуть-чуть резвее, чем ехали до этого. От возмущения Сэлли лишь успела покраснеть в тон к волосам. Но ни слова, ни камня, чтобы кинуть в обидчиков, вовремя не нашлось.

Вскочив на ноги, она бегом ринулась прочь из деревни, к протекавшему за ней ручью. Пока бежала снова начал поливать дождь. Капли падали на горячую кожу, и Сэлли постепенно успокоилась. Она сбежала вниз, трава здесь росла кое-где выше ее ростом. Прорываясь сквозь заросли, она подошла к воде и бросила в нее злополучные монетки.

Здесь было хорошо, тихо, спокойно. Она сидела у ручья. Она старалась ощутить все вокруг: землю, небо, воду, их обитателей и покровителей. Сэлли сидела без движения, пытаясь раствориться в природе этого места, не нарушать его гармонию, слушать, о чем оно говорит. Постепенно все место привыкло к ней, и из-за травинок показались крошечные прозрачные феи. Они гляделись в упавшие капли, потом ветер переносил их с травинки на травинку, а они кружились и сталкивали с них воду. Дождинки стекали у Сэлли по лицу, а феи играли с намокшими рыжими прядями ее волос. Они водили хоровод на ее ладони, смеялись и танцевали в воздухе. В это время монеты начали подпрыгивать и переворачиваться в воде, их даже немного снесло течением. Вода постепенно снимала, дробила проклятье и уносило прочь. Наконец феи достали монеты из ручья и вложили их Сэлли в руку. Дождь перешел в настоящий ливень, и, помахав ей напоследок руками, феи скрылись.

Глава 2. Оборотный мир

Малинка, не спеша, горделиво вышагивала по шуршащей листве. Лес будоражил взгляд палитрой свежих красок, заставляя навсегда сохранить себя в памяти. Солнце выглядывало из-за облаков, то так то эдак освещая картину, по-разному расставляя акценты, поражая яркостью и насыщенностью оттенков осени.

При въезде в деревню красовалась табличка: выжженное в деревянной доске название и сбоку что-то вроде герба – перекрещенные коса и серп в обрамлении колосочков-цветочков. Изображение было сделано мастерски и с любовью, так что не остановиться – полюбоваться было невозможно. О какой-либо обороне здесь давно не помышляли: остатки каменной стены можно было при желании перешагнуть. Само поселение не приемлело прямых линий, главная улица изгибалась дугой, аккуратные одноэтажные домишки разбросались вокруг по своему личному усмотрению кто во что горазд. Редкие селяне спешили по делам, здороваясь и со своими, и с чужими, последних, кстати, было пруд пруди – Зернянка являлась удобным и приятным перевалочным пунктом.

С учетом ненужного, но успокоительного петляния по холмам дорога заняла почти два месяца, и запасы, и деньги успели вовремя кончиться. Кроме того, с непривычки путешествие, хоть и приятное, ее здорово утомило. Малинка вообще даже из Угольков не хотела уезжать, так что теперь, проехав пол деревни, встала как вкопанная, боясь, что хозяйка вознамерилась покинуть и это гостеприимное поселение. Не собираясь с ней препираться, Сэлли спрыгнула на землю. Неподалеку над крышами возвышалась крыша храма.

Здесь девушке предстояло провести неопределенное время. Несмотря на всего лишь девятую степень посвящения ее все-таки направили работать по профессии, хотя и в напрочь безопасное место. Восьмую степень для более ответственной работы она получить так и не сподобилась. Ее камнем преткновения явились двести напутствий Ореола – непосредственного основателя учения. Объемный трактат надлежало знать наизусть и уметь впихивать цитаты в разговор. У Сэлли в голове этот труд не уместился (Шкеффи считал, что его оттуда выталкивают те двести пятьдесят четыре труда, которые ей читать по степени не полагалось), не слившись ни во что вразумительное ни в мыслях, ни на словах.

Помахав упрямой лошади, Сэлли пошла к храму пешком. Малинка постояла, подумала и последовала за ней, опасно оборачиваясь на навьюченных мешками прохожих. Но ничего сладкого никто из них не нес и с пути ее не совратил.

Войдя в таверну, верит сразу заметил Сэлли. Девушка сидела вполоборота за стойкой, о чем-то с улыбкой беседуя с хозяином. Она машинально глянула в его сторону, услышав тихий звук шагов верита или, может быть, усталый скрип входной двери. Его передернуло. Сделав знак хозяину, он прошел мимо нее и устроился за стойкой у самой стены.

Теоретически вериты были самой уважаемой прослойкой и самой немногочисленной. Подчинялись они только царю лично и служили ему глазами, ушами и руками, имея право приказывать – точнее даже повелевать – от его имени, на что им выдавались особые верительные грамотки. Сия данность вызывала, как водится, множество слухов и предположений. Веритов повсеместно обожали, холили и лелеяли, без зазрения совести скидывая на проезжающих мимо царских слуг все накопившиеся проблемы. Так что эти самые слуги предпочитали передвигаться инкогнито, маскируясь хоть под пень лесной, лишь бы только избежать причитающегося по рангу обожания. Их ведь мало кто знал в лицо благодаря громадной естественной утечке "исполнителей" в мир иной. Даже старательно ни во что не ввязываясь, вериты на земле, обычно, на долго не задерживались.

Хозяин между тем скрылся за занавесочкой и, вскоре уже вынырнув обратно, бухнул перед веритом (точнее перед задержавшимся в деревне до наилучшего излечения вольным наемником) его обычный заказ и поспешил обратно к своей будущей постоянной клиентке.

Верит исподлобья хмуро разглядывал ее. Она ему не понравилась. Темно-рыжие волосы, в беспорядке спадающие до пояса, лишь пришпиленные на затылке невидимой заколкой, дабы не лезли в лицо. Полупрозрачная кожа, большие яркие глаза, добрые и наивные, даже чуть-чуть испуганные – лживые. И осколок камня на веревочке на шее. Нет, ее нельзя сбрасывать со счетов. Вериту пришлось уделить внимание своей скромной трапезе – он понял, она почувствовала его взгляд. Без интереса оглядев содержимое своей тарелки, он отправил в рот кусок, чего там было, не важно, в общем-то, чего. Все, она, наконец, успокоилась на его счет. Он снова всмотрелся в нее, но, не прерывая разговора, она чуть повернула голову и бросила на него мимолетный взгляд. Кусок пошел не в то горло. Ведьма.

Храмовник пятой степени Герин, в помощь которому была направлена Сэлли, произвел на нее впечатление, только она пока не могла понять какое. Встретил он ее дружелюбно, повинился, что постоянное жилье для нее еще не готово. (Сэлли даже обрадовалось про себя немного – хороший знак, не долго ей здесь куковать. Наверное.) Люди его здесь в деревне явно уважают. Хороший, по всей видимости, человек, только дерганный какой-то. Да и друг у него, Ялифер, верит, как случайно выяснилось: высокий, мощный, как с гравюры пухлого исторического труда, меча только не хватает, кольчуги, да сурового, устремленного вдаль взгляда. Взглядом этим суровым он наоборот ее постоянно сверлил, как будто она какую гадость сделала и забыла, а он вроде как совесть. Темно русая борода удачно скрывала нижнюю половину лица, делая глаза самой заметной частью физиономии, вместе с его этим взглядом. Так и хотелось сказать: "И чего тебе, мужик, надо? Чего тебя не устраивает все время?"

Развязавшись, наконец, с этими двумя, Сэлли долго осматривала свои новые угодья, размышляя о бренности человеческого существования и ища повод об этих размышлениях забыть.

Сокур был доволен. Его усилия вполне закономерно увенчались успехом. Уже несколько суток он выслеживал оборотня, бродящего по лесам возле Зернянки. Наконец, он оказался в нужное время в нужном месте. Молодой волшебник чувствовал, что оборотень где-то рядом. Сокур мог сейчас полагаться только на это свое чутье, так как в лесу было совсем темно, пасмурная ночь. Очень медленно колдун шел вперед, ощущая, что его противник также медленно движется ему навстречу. Это хорошо. У Сокура все готово.

Наконец мужчина почувствовал, что между ними не осталось преград. Секундой позже он выполнил энергетический удар в свою цель… И тут что-то чуть отбросило его назад, другой удар повалил его на землю.

Сокур оказался лежащим на земле. Он смотрел в небо. Облака отошли и на колдуна сверху теперь глядели две яркие звезды. Он чувствовал, что его цель валяется где-то неподалеку. Он не мог встать. Звезды продолжали смотреть на него, они говорили ему о чем-то хорошем, а, может быть, это были и не они. Он закрыл глаза и спокойно провалился в сон.

Первым, что увидела Сэлли, когда проснулась, был искрящийся туман вокруг своих пальцев. Кое-как сфокусировав зрение, она заметила, что рука ее лежит на пожухшей травке, а ветерок тихонько подталкивает сухой, цепляющийся за прутик лист. Этот комплекс наблюдений несколько удивил девушку. Через пару минут она обнаружила, что, если пошевелить пальцами, они шевелятся, значит, рука действительно ее, но это не снимает вопрос, где все остальное тело?

Еще через некоторое время дух и тело окончательно воссоединились, и Сэлли поняла, что рука прилагается к телу и что все тело, включая руку, немного болит и плохо перемещается. Через пару минут барахтанья земля приняла горизонтальное положение, а тело с некоторой натяжкой вертикальное. Вокруг оказался лес, из достопримечательностей – примявший ветки куста арбалет. Долго оглядываться не пришлось, из кустов выскочил Упырь, с ясным выражением на морде, что где-то неподалеку он нашел вкусный и питательный завтрак.

– Что же это за оборотни такие пошли, – с интересом подумала Сэлли, почувствовав утренний холод. – Ей, Монстр, ты тут ничего странного не видел? – она вцепилась обеими руками в ошейник Упыря, чтобы он опять не скрылся. Пес в ответ мотнул головой, словно говоря: "Видел, видел, вку-усный!"

Пройдя немного, девушка увидела лежащего на земле высокого мужчину с дротиком в плече.

– Вот охотники пошли, ничего святого нет, – сказала она себе. Мужчина, кажется, спал и, кажется, благодаря ей. На оборотня он был не похож. На кого он таки был похож, так это на работника ножа и волшебной палочки, т. е. на мага охотника. Волшебную палочку он все еще держал в руке.

Сэлли стала с любопытством рассматривать виновника своего неожиданного глубокого сна. Вживую магов она пока не видела. Храмовник пятой степени Снелли, просто помешанный на всякого рода магии и волшебниках, часто разливался соловьем перед молодыми демонологами на этот предмет и даже грозился, было, притащить в поселение чучело деревенского колдуна. Но одуревшие от его посягательств волшебники превратили его, наконец, на неделю в статую, чем, кажется, избавили его от этой маниакальной идеи. Сейчас Сэлли находилась в местах, где волшебники еще иногда появлялись, так что она вполне могла рассчитывать на столкновение с этой стороной жизни.

Ничего необычного в его внешности она не нашла: ни рогов, ни копыт вроде бы не наблюдалось. Опрятно одет, волосы такие же черные, как шерсть у Упыря. Лицо такое волевое, хотя и во сне.

С утречка деревенский староста Порфирий, не спеша, вышел из дому. Этой ночью ему приснился совершенно жуткий сон, от которого он проснулся в холодном поту, но с приходом утра кошмар почти и благополучно забылся. Вроде бы…

Сейчас же, стоя посреди улицы, староста жалел о том, что не внял предупреждению и вышел из дома, покинул свое убежище, надежные стены и крепкую дверь, которую можно бы было еще подпереть изнутри сундуком, кованым железом, тем, который смастерил его старый товарищ и сосед, который помог бы ему сейчас отбиться, если бы не уехал вчера в Колтунок к родным.

Во сне на Порфирия набросилась разъяренная гарпия, в огне и клубах синего дыма, она вцепилась ему в бороду и оглушительно визжала. Теперь она неслась к нему наяву. С длинными рыжими кудрявыми волосами и темно синим развивающимся плащом. Ухватив Порфирия за бороду, гарпия закричала, указывая куда-то в сторону: "Что это значит?"

Оправившись немного от шока, староста заметил, что за разозленным демонологом стоит недавно нанятый им маг.

– С чего это ты нанял колдуна, признавайся, – напустилась Сэлли на старосту, отмахивающегося от ее попыток оторвать ему бороду, пока чародей с другой стороны пытался удержать ее за плащ.

Порфирий оценивал ситуацию. С одной стороны представитель Храма Лейга в их деревеньке – Герин – был вполне вменяемым человеком. С другой – эта фурия вполне могла пойти и дальше и тогда все зависело бы от случайностей: какими словами она описала бы ситуацию, кто будет свидетельствовать, кому собственно она будет жаловаться и пойдет ли в четверг дождь. Порфирий хорошо помнил недавнюю историю, как инквизиторы напоказ за ночь сделали из поселка Камышево деревеньку Погорелово, у жителей которой теперь хорошо растет бурьян и плохо все остальное. Дома жгли через один вместе с жителями. Ходили, правда, слухи, что сожгли заодно и двух храмовников… или они сами в огонь бросились, но не суть. В общем, такой судьбы для Зернянки староста несколько побаивался. В конце концов, если маг осерчает, то пакостить будет только ему, старосте. В массовом порядке не посмеет – себе дороже.

– Думал я не справлюсь или на меня ты его и послал охотиться, – кричала Сэлли, правда не очень на всякий случай громко. – Чуть не поубивали друг друга в лесу!

– Да ни при чем здесь он, моя инициатива, – встрял Сокур, потихоньку читая про себя заклинание зачарования, придерживая демонолога за капюшон.

Почуяв колдовство, девушка на мгновение прекратила свои нападки. Она знала только одно универсальное контр заклятие и не преминула им воспользоваться. Что было дури она саданула мага локтем в живот, тот в лице даже не изменился, но про зачарование позабыл.

Теперь пришел черед Сэлли оценивать обстановку. Староста нанял волшебника охотиться за оборотнем – сомнений нет. И сделал он это потому, что считал только магов способными разобраться с этой проблемой. Поэтому он так долго уверял ее, что растерзанный труп коровы в местности, где даже волков давно нет – это ничего, это бывает.

– Тогда так, – решила Сэлли внезапно, – пойдем на охоту оба. И не пытайтесь от меня избавиться, я тоже кое-что умею. Согласны?

– Ага, – радостно закивал староста, сразу все про нее поняв, и добавил с ухмылкой: – Только не раздолбайте всю деревню, соревнуясь.

Скептически рассматривая то, что осталось от храмовника Герина, Сэлли провела наверно с полчаса. Осталось ровно столько, чтобы односельчане подумали, что это именно он, а хоронить чтобы нечего. Поразмыслив над этим интересным моментом, девушка повернулась и широким шагом пошла к дому храмовника. Тот жил один, так что не спросясь, она дернула незапертую дверь.

– Чем это вы тут занимаетесь? Думаете, оборотень засел внутри и докушивает свою последнюю жертву? – Тот самый друг храмовника, верит, Ялифер кажется, что люто невзлюбил ее с первого предвзятого взгляда, каким-то образом оказался у нее за спиной так, что она и не заметила.

– Я не могу исключать и этой версии. Вы что, против, вашему другу есть, что скрывать?