Текст книги "Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ)"

Автор книги: Дарья Драгайцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

С Агилоном даже говорить приятно. Вот и сейчас, ожидая результатов соревнований, проходивших в городской мэрии, мы стояли чуть поодаль и вели неспешную беседу. Не сдержавшись, пожаловалась на вчерашний конфликт с Нерибасом.

Агилон ничуть не удивился. Он лишь хмыкнул, поглаживая тщательно выбритый подбородок, и отметил:

– К сожалению, такое поведение для Адама норма. Мы с ним почти тридцать лет работаем в академии, но все равно не могу верить, когда он вытворяет что-то подобное.

– Как вы думаете, профессор, может быть, я поспешила? – негромко спросила я. Прежде всего, конечно, убедилась, что никого рядом нет: неуверенность в принятом решении я могла показать только перед ним. Агилон изначально поддерживал меня и мое назначение на пост ректора, и был одним из тех, в ком я не сомневаюсь.

Старый мужчина похлопал меня по руке и заверил:

– Ты еще мягко поступила. Я на твоем месте давно бы его уволил.

Я криво улыбнулась, понимая, что это шутка. Если кто бы и пытался образумить Нерибаса до последнего, то только профессор Агилон.

– Просто игнорируй этого мерзкого старикашку, – при последнем слове я не сдержала широкой улыбки. Довольно странно слышать «старикашка» от пожилого мужчины. – Если боги будут милостивы, Адам сам решит уйти на пенсию. Или на тот свет.

Истинный темный. Даже не хочу знать, шутка это или правда.

Двойные двери, ведущие в аудиторию со студентами, распахнулись весьма необычным образом: их своим телом открыл какой-то парень. Порыв золотистой магии, словно сильный штормовой ветер, протащил тело по коридору.

Послышались испуганные вскрики. Из кабинета тут же выскочил темноволосый парень и быстрым шагом направился к пролетевшему.

– Ты! Жалкий темный! – выкрикнул брюнет и схватил за грудки валявшегося на мраморном полу брюнета. – Сначала увел мою девушку, а теперь еще и победу решил отобрать, а?

Молодой светлый маг ударил соперника кулаком. Темный, один из моих – кажется, старшекурсник, – отвечал также неистово. Послышались вскрики.

– Да остановите их кто-нибудь!

Все это я могла наблюдать, пока торопливо шла в их сторону. Растерянная и испуганная толпа застыла в шоке, не зная, что делать. Идиоты.

Выпустив магию, я опутала дерущихся полупрозрачными темными нитями и заставила замереть на месте. Оказавшись рядом, растолкала толпу и грубо отодвинула студентов друг от друга.

– Ты ничтожество, Ник! – презрительно выплюнул светлый, яростно вырываясь из пут моей магии. – Думаешь, долго можешь прятаться в своем гадюшнике, который называешь Темной академией? Как бы не так! Я найду тебя, и никто тебе не поможет, даже твоя ректорша, которая так любит крутить хвостом!

На расстоянии от соперника брюнет начал приходить в себя. Я с легкостью уловила момент, когда светлый начал осознавать, что он сказал и при ком. Мне не составило труда сделать самое рассерженное выражение лица, на которое была способна – о, я давно так не была зла, как сейчас. Зарвавшемуся юнцу крайне повезло, что я умела держать себя в руках.

– Достаточно, Дерек, – холодный голос Эрриана, раздавшийся в холле, прозвучал звонче грома, заглушив шепотки толпы. Он оказался рядом, мягко перехватил магию, сдерживая своего студента.

Неохотно я отступила, втягивая маги обратно. Мой студент уже стоял спокойно, за все время драки не сказав ни слова. Он благоразумно встал позади меня, не мешая и не убегая. Взглянув на него, подала белый платок. Пятикурсник кивнул и приложил его к носу. Ткань тут же окрасилась в красный цвет.

Эрриан изучил ледяным взглядом Дерека, который тут же потупился, но упрямое выражение с лица не стер. Затем ректор светлых повернулся ко мне и, посмотрев прямо в глаза, произнес сухим официальным тоном:

– От лица Академии Магических Искусств приношу свои извинения, ректор Маринер. Уверен, Дерек не имел в виду ничего плохого. – Ну да, конечно. А я каринтийская королева. – В любом случае, он понесет заслуженное наказание за свои слова и действия.

– Которое назначу ему я, – резко закончила я. – Это мое право как оскорбленной стороны.

Несколько напряженных секунд Эрриан вглядывался в мое лицо. По его глазам было видно, что он не хотел соглашаться. Может быть, опасался за здоровье своего студента. Он ведь до сих пор не знал, насколько я темная. И вообще, похоже, даже у него понятия о темной магии были чрезвычайно поверхностны.

На какой-то краткий миг я даже разочаровалась. Думала, уж у Эрриана не будет предубеждений… Но этот миг быстро прошел. Эрриан сурово поджал губы и согласно кивнул.

– Это ваше право, ректор Маринер, – сказал он и повернулся к Дереку. – А ты… возвращайся в академию и не попадайся мне на глаза в ближайшие пару дней.

Пришедшая в себя толпа разделила нас с Эррианом. Впрочем, я и не торопилась болтать с ним сейчас.

Повернувшись к Нику (я наконец вспомнила его имя), я посмотрела на окровавленный платок и хмуро поинтересовалась:

– Полагаю, ты занял первое место?

Церемонию вручения наград немного задержали, и мы ждали все в том же коридоре. Дерек, тот заносчивый светлый, давно ушел по приказу Эрриана, но напряжение не спадало. Я ощущала каждый подозрительный взгляд от светлых, и это порядком раздражало. Как следствие, мое настроение падало все ниже и ниже.

Из последних сил я сдерживалась, вела себя так, словно ничего не произошло. Выплеснуть злость можно в одиночестве, а еще лучше – согласиться на предложение Эдгара и поколотить соломенный манекен. Хотя если рядом будет Эдгар, то, скорее всего, этим манекеном буду я: новый преподаватель боевых искусств не относился к сочувствующим.

Я не стала прогонять Ника, тем более, он сам просил остаться. Несмотря на покрасневший нос и начинающий появляться под правым глазом синяк, выражение его лица приобрело хищное выражение. Похоже, соревнование за первое место в аудитории было не на жизнь, а на смерть. Тогда неудивительно, что Дерек так разозлился. Уязвленная гордость и, как я поняла, изменившая ему с Ником девушка – взрывоопасная смесь.

На церемонии вручения наград я стояла в первом ряду, спокойно улыбалась и хлопала в нужных местах. Никто не посмел бы выразить сомнения в моей уверенности, даже те, кто хорошо меня знает. Буря внутри и штиль снаружи – жизнь в Асторе научила меня, как сохранять этот баланс.

Церемония прошла как в тумане. Я улыбалась в нужных местах, но радости не испытывала, хотя два первых места заняли мои студенты. Это хорошо, конечно, и в ближайшее время распоряжусь выделить им материальное поощрение.

Сразу после церемонии направилась к своему экипажу. Студенты и преподаватели должны были добраться сами, некоторые решили остаться в городе, так что я могла со спокойной совестью их оставить.

Нанятый кучер любезно открыл дверь кареты и плотно прикрыл ее.

– Куда, миледи? – поинтересовался он, заглядывая в окошко.

Я почти сказала «в Темную академию», но передумала. Прикусив губу, назвала адрес. Кучер понятливо кивнул, и лысая голова скрылась. Уже через полминуты карета тронулась, копыта звонко застучали по мостовой.

Дверь распахнулась, и в карету запрыгнул мужчина.

– Какого… – начала я, но узнала его и сдержала ругательство.

Эрриан сел на сиденье напротив, вальяжно откинувшись на обитую бархатом спинку. Длинные ноги он скрестил и выставил вперед так, что дорогие сапоги, слегка испачканные в грязи, коснулись подола моего платья.

– Хотела уехать без меня, Рейвен? – усмехнулся он и пригладил темные волосы.

– Чего ты хочешь? – сухо спросила я, с трудом удержавшись от официального обращения. Сейчас передо мной сидел Себастьян, но я видела именно ректора Эрриана.

Неосознанно поправила платье, убирая подол подальше от сапог. Эрриан заметил это, но ничего не сказал.

– Хотел еще раз принести свои извинения…

– Тебе не за что извиняться, – оборвала его я и отвела взгляд, изучая город за окном. Впрочем, все равно не смогла долго не смотреть на него. – Ты ничего предосудительного не сделал.

– Но сделал мой студент. – Голос стал чуть теплее, черты лица смягчились. – Ему не следовало говорить этого.

Я глубоко вздохнула и устало прикрыла глаза.

– Так вот что они о нас думают. Что думают обо мне, – тихо проговорила я. Открыв глаза, посмотрела на Эрриана и серьезно спросила: – Если бы тебя попросили рассказать о темных магах, что бы ты сказал?

Эрриан нахмурился, отвел глаза, задумавшись.

– Темная магия формируется на основе негативных эмоций в возрасте…

– Все это слова из учебника, – перебила я и подозрительно прищурилась. – Что бы ты сказал, Себастьян? Как… как ты относишься к темным магам?

Эрриан промолчал, и это говорило о большем, чем слова.

У всех светлых есть предубеждения, даже у него.

– Рейвен, всем известно, что цвет магии зависит от самого человека, – мягко сказал он, подавшись вперед и упираясь руками в колени. – Если человек поглощен ненавистью, обидой, завистью, то он станет темным магом.

Прикусив нижнюю губу, я горько улыбнулась. Классическое оправдание всех светлых, аксиома, делающая их на ступень выше темных.

– Ты забываешь об одном небольшом, но очень важном аспекте, Эрриан, – сухо проговорила я, выпрямляя спину до напряжения в мышцах.

– Каком? – спросил он мягко, словно говорил с ребенком. Это начинало раздражать.

Теперь нахмурилась я, постучав по стенке кареты. Лошадь недовольно заржала, когда кучер остановил ее.

– Что ты делаешь? – с удивлением спросил Эрриан.

– Дальше я поеду одна. Завтра в девять утра я жду в кабинете твоего студента, к этому времени наказание будет выбрано. В шесть вечера, если ты не возражаешь, я бы хотела поговорить с обитателями Светлой академии.

– Тебе нужны студенты всех курсов? – уточнил Себастьян.

Улыбнувшись, я покачала головой.

– Мне нужны все светлые маги, находящиеся под твоим руководством. И студенты, и преподаватели. И ты тоже.

Предмет на первом курсе, который я забрала у Нерибаса. Научная работа Тома. Изучение книг из коллекции Эрриана. Опрос оборотней и драконов, анализ их сущностей. Подготовка к встрече Авенира. Бумажная работа ректора.

Вся эта куча дел, которая тяжким грузом давила на плечи, на сегодня была забыта. Достаточно забот, я и так последнее время почти не отдыхаю. Полдня решила провести так, как хочу, а не как нужно.

Именно поэтому я прогнала Эрриана из кареты, причем довольно мягко, несмотря на обиду – он продолжал относиться к темным, даже ко мне, с подозрением, хотя настойчиво ухаживал за мной.

Магия бурлила внутри раскаленным потоком лавы, подогреваемая нехорошими чувствами. В этом бурлении слышался шепот, призывающий отомстить, сделать так, чтобы обидчики мучились и боялись. Но это был не зов темной магии, как могли бы подумать многие. Это был внутренний голос человека. Голос, который есть в каждом – в вампире, оборотне, да в ком угодно. Только когда темный шел на поводу этого голоса, его обязательно обвиняли; если он сдерживался – не замечали. Так было всегда, в любой точке континента. Кроме Салема. Остальному миру следовало бы поучиться у ведьм.

Я приехала в свой дом. Куча охранных заклинаний оберегали от воров, отсутствие записи в личном деле – от посягательств из академии. Об этом здании никто не знал, как следствие, никто не мог потревожить меня.

По кухне, едва я раскрыла небольшую коробку, привезенную из ресторана, мгновенно разнесся аромат еды. Живот свело от голода. С утра я не успела позавтракать, потом, во время соревнований, было не до этого. Неторопливо сходила в погреб, выбрала бутылку вина. Так же медленно накрыла на стол, зажгла магические светильники.

Села так, чтобы видеть висевший на стене пейзаж. Картина – единственная вещь из прошлого. С моей родины. Изображение заросшего пруда в жаркий летний день напоминало о Вормессе, практически точь-в-точь копируя место около родового поместья, где мы с сестрой в детстве любили гулять. Если приглядеться, то можно увидеть в тени деревьев одиноко сидящую фигурку в светлом платье. Эржебет всегда хорошо рисовала, но этот пейзаж по-настоящему гениален. Он действовал на меня успокаивающе и помогал собраться с мыслями.

Сестра мне прислала картину вместе с письмом сразу после смерти моего мужа, за день до того, как пришли вести от матери. Слов было немного, все уместились на небольшом листочке, но они помогли мне решиться на важный шаг.

Эржебет, маленькая глупая марионетка в руках матери, слезно молила меня не возвращаться домой.

«Найди свой путь», писала она, «пусть хотя бы одна из нас будет счастлива».

Я последовала ее совету, отреклась от семьи, от родины и от прошлого. Старательно выстраивала свою жизнь, но так и осталась одинокой. Даже мужчина, который начинал нравиться мне, а я – ему, продолжал относиться ко мне предвзято. Справедливо ли это?

Выпив вина, я, окутанная мрачными размышлениями, произнесла в тишину:

– Если сейчас ничего не сделать, то маги продолжат ненавидеть друг друга.

Может быть, сами боги послали меня сюда, в Вандею, где сосредоточено больше всего магов, чтобы разрешить их противоречия. Кто, если не салемская ведьма? Пусть я не рождена в Салеме, но как маг сформировалась именно там.

Решимость крепла с каждой минутой. Мысли «а что, если…» даже не возникало.

Не хотят помириться друг с другом – заставлю.

– Я нашла свой путь, Эржи, – глядя на силуэт девушки на картине, прошептала я. – Вандея стала моим домом, и я сделаю все, чтобы уберечь ее даже от самой себя.

***

Четырнадцать лет назад

Леди Симона тоже отправилась на бал. Как и остальные члены семьи – и старший брат, заносчивый наследник рода, и младшая сестра-глупышка Эржебет, и «глава» семейства лорд Гарольд Сегнар. Вот только они отправились вместе, в одной карете.

Ровена немного опоздала. Сначала не хотела ехать, отказываясь удостоверяться в словах матери. Ровена отчаянно хотела верить Себастьяну.

Но не получалось.

В итоге она спешно собралась на бал, выбрав какое-то пышное платье. Ровена даже не помнила, какого оно цвета. Впрочем, это ведь и не важно. Главное – удостовериться, что мать ошибалась.

И вот Ровена стояла в одном из эркеров у высоких двойных дверей, наполовину спрятавшись за небесно-голубыми портьерами. Впрочем, на нее никто не обращал внимания, потому что именно в этот момент глашатай громко объявил:

– Принцесса Талия Гедон в сопровождении своего жениха лорда Себастьяна Эрриана Лернийского!

В зал вплыла – иного слова Ровена и не нашла – хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, красивая девушка. Каждое движение принцессы говорило о достоинстве. А то, что это была она, сомнений не было: Ровена узнала Талию, несколько раз она встречалась с принцессой на балах.

И спутник принцессы был Ровене знаком. Сердце больно кольнуло при виде того, как Себастьян, ее Себастьян, нежно придерживает тонкую бледную руку Талии, как улыбается, глядя на… невесту.

– Ровена?

Она с трудом оторвала взгляд от своего возлюбленного и посмотрела на Рэндала – того самого балагура из «Старого кота». Сейчас он был одет, как подобает аристократу: никаких расстегнутых пуговиц на рубашке, нет пятна на коленке от пролитого эля. Словно другой человек.

– Значит, это правда, – шепотом произнесла Ровена. Шепотом – потому что не могла говорить иначе, голос неожиданно сел.

Рэндал больше не шутил и не смеялся. Уголки его губ непривычно клонились вниз.

– Мне очень жаль, – проговорил он.

Заиграла музыка. Вальс. Принцесса и ее жених закружились в танце, вскоре к ним присоединились другие пары.

Когда они были на постоялом дворе, играла расстроенная лютня, такта почти не было – и все равно та музыка звучала восхитительней, чем этот торжественно-холодный вальс. Каждым звуком невидимая плеть больно хлестала Ровену, не оставляя следов.

– Он действительно любит тебя. Принцесса – не его выбор, – попытался защитить друга Рэндал, но Ровена остановила его легким качанием головы.

– Достаточно, – едва слышно произнесла она и, обойдя его, пошла прочь из залы.

Карета с гербом Сегнаров уже ждала ее. Леди Симона прекрасно знала дочь и понимала, что долго любоваться предательством своего возлюбленного она не будет.

Лакей услужливо открыл перед ней дверь кареты. Поднимаясь, Ровена запнулась: из-за пелены слез не разглядела ступеньку. Лакей поддержал, а потом, убедившись, что она уселась, плотно закрыл дверь.

Лишь когда карета тронулась, Ровена поняла, что не одна.

– Налюбовалась? – хмыкнула сидевшая на противоположном сиденье леди Симона. – Лорд Эрриан воспользовался твоей глупостью. Понимаешь ли ты это?

– Да, – прошептала Ровена. Слезы мгновенно высохли. Леди Симона не тот человек, перед которым она могла бы расплакаться.

Да, это была ее глупость. Не стоило доверять Себастья… лорду Эрриану. Наверняка он смеялся над наивной идиоткой, отдавшейся ему по собственному желанию! И слова его – ложь. Все ложь. Каждая минута, каждое свидание, каждый взгляд украдкой. Признание в любви – тоже обман.

Еще никогда Ровена не чувствовала такой сосущей пустоты внутри. Ничто не могло ее заполнить.

Значит, так себя чувствуют преданные?..

– Мы не последние люди в Глостере, – невозмутимо начала леди Симона, игнорируя равнодушие дочери. – Ты знаешь, что я надеюсь выдать Эржебет за принца. Если все получится, то мы станем частью королевской семьи. Однажды правда выплывет наружу – будет грандиозный скандал. Ты понимаешь это?

– Понимаю, – одними губами произнесла Ровена.

Леди Симона удовлетворенно кивнула.

– Лучший выход – убрать тебя из Глостера. Так и ты быстрее забудешь его, и лорд Эрриан успокоится. Помнишь, месяц назад у нас в гостях был родеронец? Герцог Норберт Готье.

Дремучий старикан, отпускающий банальные комплименты. Он подарил Ровене неприлично дорогое колье, а потом долго расшаркивался с ее матерью.

– Он просил твоей руки, – продолжала леди Симона, – я отказала, надеясь на выгодный брак с Симом. Но ты сама сделала выбор, Норманы не простят подобного. Придется отменять помолвку. Скажем, что герцог Готье завоевал твое расположение, отчего ты согласилась выйти за него замуж.

– Он же старый, – выдавила Ровена.

Впрочем, какая разница? Старый, молодой, богатый, бедный, Сим Норман, герцог Готье… Кто угодно. Жизнь потеряла краски после предательства.

– Ему всего лишь шестьдесят три, – возразила леди Симона. – Он готов взять тебя в жены даже порченой и увезти отсюда. Подальше от Глостера и позора. Герцог обеспечит безбедную жизнь. Ты согласна?

Ровена понимала, что и в этот раз ее мнение не имеет значения. Леди Симона спрашивала лишь из вежливости. Похоже, она все решила.

– Когда?

Глаза леди Симоны довольно блеснули.

– Сейчас.

7.

Дерек старался выглядеть уверенно, но всего было слишком: слишком выпяченный подбородок, слишком отставленные плечи, слишком поджатые губы. Любой опытный преподаватель заметил бы под этим налетом самоуверенности нервозность.

Упираясь кулаками в подбородок, я внимательно разглядывала светлого. Присесть не предложила, сам он не рискнул, так и стоя перед столом. От моего пристального взгляда Дерек нервничал, отводил глаза, якобы разглядывая обстановку.

– Ты не так его представлял? – поинтересовалась я.

От неожиданного нарушения тишины Дерек вздрогнул и посмотрел на меня.

– Ч-что? – немного заикаясь, спросил он. Надо же, а вчера казался таким дерзким и храбрым. Пока меня не увидел.

Насмешливо улыбаясь, пояснила:

– Мой кабинет. Ты ведь ожидал черных обоев, картин с изображениями летучих мышей и отрезанные части тела, плавающие в формалине, вместо ваз с цветами?

Дерек часто заморгал, явно удивленный моей проницательностью.

– Нет, что вы, ректор Маринер… – весьма неубедительно соврал он.

– Уверяю тебя, к твоему прибытию ничего в этом кабинете не поменялось. От черных обоев комната кажется мрачной, летучие мыши мне противны, а от вида частей тел вне человеческого организма тянет опорожнить желудок, – усмехнулась я и медленно, наслаждаясь напряжением парня, указала рукой на стул. – Прошу, Дерек, садись.

Он с опаской сел на кресло. Вид у него был такой, словно дерево было обработано самым страшным ядом.

– Ректор Эрриан отправил меня к вам, чтобы… – Дерек с трудом сглотнул и продолжил: – чтобы вы озвучили свое наказание за оскорбление.

– Интересная формулировка, – хмыкнула я. – Ректор Эрриан тебя отправил, то есть не ты сам решил понести, я подчеркну, заслуженное наказание. Но что более забавно – ты так и не принес извинений, то есть считаешь, что тебе не за что извиняться. – Дерек открыл рот, но я резко его перебила: – Не надо сейчас лживых слов, Дерек! Обойдусь без твоего лицемерного извинения.

Он прикусил губу и нервно поерзал на стуле.

– Каково будет мое наказание? – наконец, произнес он.

Я вновь улыбнулась, но улыбка не дошла до глаз. Вытащив из рукава платья маленький флакон. Стекло было матовым, то есть нельзя было разглядеть, что внутри. При виде флакона глаза у Дерека смешно округлились.

– Вот, – я пододвинула флакон в его сторону, – твое наказание.

– Я не буду это пить! – воскликнул он и подскочил.

– Сядь! – нахмурилась я. Дерек неохотно повиновался. Тонко улыбнувшись, я легко соврала: – Ректор Эрриан знает о форме наказания, ты в полной безопасности.

Страх улегся, но сомнение в глазах парня оставалось.

– Что там? – с опаской спросил он.

Поймав взгляд Дерека, я вкрадчиво проговорила:

– Или ты выпьешь то, что находится в этом флаконе, или будешь отчислен из Академии Магических Искусств. Ну что, Дерек, сможешь довериться темному магу?

Уловив пренебрежительную насмешку в моем голосе, Дерек недовольно нахмурился и потянулся за эликсиром.

– Если со мной что-то случится, у вас будут серьезные проблемы, – напомнил он, откупорив флакон.

Улыбка стала еще шире.

– Ну разумеется.

Зажмурившись, Дерек залпом выпил содержимое флакона.

– Что это? – закашлявшись, хрипло спросил он.

– Кажется, у кого-то неуд по зельеварению. – Я цокнула языком, осуждающе качая головой. – Разве возможно пропустить в напитке привкус призрачной лаванды, которая растет только на берегах Эрибеи?

Осознание проступало на лице Дереке вместе с обреченностью.

– Вы дали мне эликсир правды.

– Хороший ответ, но больше тройки я бы не поставила, – отметила я и объявила: – Итак, твое наказание будет состоять в том, что ты поговоришь со мной максимально откровенно, узнаешь о себе то, о чем не подозреваешь, и пересмотришь свое отношение к темным магам.

Дерек криво усмехнулся. Наверняка был уверен, что ничего не выйдет. Но это мы еще посмотрим. Не зря я в эликсир добавила парочку трав, не характерных для стандартного зелья правды.

– Почему вчера ты напал на Ника Саммера? – спросила я, внимательно следя за поведением Дерека.

– На викторине он вел себя слишком нагло, перебивал меня, добавлял что-то к моему ответу. Это меня сильно разозлило, и, когда он после окончания начал язвить, я не сдержался.

– Но это ведь не единственная причина? Ты вчера что-то говорил про девушку.

– Элиза, она работает цветочницей. Мы тайком встречались с ней. Я никогда и ни к кому не чувствовал того восторга, который появлялся при ее появлении. Мой отец богатый купец, но не дворянин: наверняка он хотел бы связать меня браком с кем-то голубых кровей, и Элиза на роль невесты подойти не могла. Тем не менее, я хотел взять ее в жены сразу после окончания академии. Отказаться от наследства отца в пользу младшего брата, но быть с ней.

Эликсир начал действовать не Дерека: он говорил максимально подробно, не скрывая ничего. Дыхание его выровнялось, глаза приобрели задумчивое выражение. Он понимал, что говорил, но остановиться не мог.

– А потом появился Ник.

– Да. Мы с ним давно знакомы, жили по соседству и всегда дрались, пока кто-нибудь не разнимал нас. Он узнал, что мне нравится Элиза, и отбил ее. Не потому что полюбил или хотя бы испытывал симпатию, а потому что она нравилась мне. Ник хотел унизить меня, выставить посмешищем перед всеми. Я не стал устраивать скандал, когда Элиза поддалась его очарованию. Просто перестал искать с ней встречи. Да, это сводило с ума, но я переборол свои эмоции, почти смирился. Но когда вчера Ник напомнил об Элизе, сказав несколько пошлых вещей, я не выдержал и ударил его первым.

Я понимающе кивнула и продолжила выяснять правду.

– Когда вы жили рядом с Ником, ты знал, что он темный маг?

– Не сразу, конечно. Магия ведь проявляется не раньше, чем в шестнадцать лет, а мы ненавидели друг друга с пяти лет.

– Ты ненавидишь Ника из-за магии?

– Я ненавижу Ника, потому что он – козел, ублюдок и засранец. Учись он в Светлой академии, я бы продолжал с ним конфликтовать, – честно сказал Дерек.

– Ты сегодня шел по коридорам Темной академии, видел студентов – что ты испытывал?

Дерек нахмурился брови, копаясь в собственных ощущениях.

– Да мне было плевать на них. Я переживал из-за встречи с вами, из-за предстоящего наказания.

– Как ты относишься к темным магам? Исключая Ника.

– Ну… это же темные. Магия их основана на негативных эмоциях, они подвержены срывам и мести. По статистике из всех магов-преступников больше шестидесяти процентов темные.

– Готов ли ты поменять свое отношение к темным, если поймешь, что не все мы злые?

Дерек облизнул губы, забегал глазами по комнате, словно пытался найти ответ.

– Я не знаю.

Что ж, не самый лучший ответ, но и не самый худший.

– А что насчет вчерашних слов про меня? Вы действительно думаете то, что сказали? – с профессиональным интересом поинтересовалась я. Всю обиду я выплеснула еще вчера, за что стоит благодарить вино. Сейчас я просто пыталась понять мотивы поступков Дерека.

К моему удивлению, он покраснел.

– Боги, я даже не помню, что говорил! – смущенно признался он. – Просто был зол на Ника, вот и плел что-то про вас и ректора Эрриана. Всем известно, что это он проявляет к вам интерес, а не наоборот. – Я кивнула, принимая ответ, но Дерек еще не закончил: – И… это… Ректор Маринер, простите меня за грубые слова в ваш адрес.

Я улыбнулась – уже теплее, чем в первые минуты беседы.

– Все в порядке, Дерек, – честно ответила я. – Но скажи мне одно: то, что ты вчера наговорил лишнего, выплеснул свою злость на меня, хотя я ничего не сделала тебе… Разве не так, по твоему мнению, ведут себя темные?

Дерек растерялся, и даже эликсир не помог найти ответ. Я видела, как новая мысль уживается в нем, и не стала дальше терзать.

– Не отвечай сейчас. Просто подумай. Найди ответ, но уже для себя.

Я поднялась, чтобы проводить Дерека в приемную.

– И что, это все наказание? – удивился он. – Разговор под эликсиром правды?

– Нет, конечно, – усмехнулась я и кивком головы указала на растерянную девушку, стоявшую рядом с Бертой. – Познакомься, Дерек, это Дориана. Дориана, – обратилась уже к ней, – проведи этому милому молодому человеку экскурсию по академии, расскажи об учебе, о преподавателях. И не забудь рассказать о своем неудачном полете на метле.

Дориана смущенно зарделась, но с готовностью кивнула и, широко улыбнувшись, протянула Дереку руку. Парень явно не ожидал такого дружелюбия от темной, так что руку подал с подозрением.

– Пойдем, я покажу тебе все. Тут такая потрясающая библиотека! Я сейчас много времени там провожу, пока… ну, пока мне не вернули метлу, – еще раз стыдливо глянув на меня, Дориана утащила Дерека из приемной.

Усмехаясь, я покачала головой.

– Почему у меня такое ощущение, что, как только ей вернут метлу, она вновь влетит в мой кабинет, разбив окно?

Берта негромко рассмеялась и пожала плечами:

– Она только на первом курсе, так что таких сюрпризов в ближайшие пять лет мы увидим немало.

***

Эрриан увидел меня первым. Я заметила его лишь тогда, когда он подошел ко мне.

На самом деле, сначала я хотела встретиться с ним в его кабинете, прежде чем встречаться со всеми студентами и преподавателями. Но мы увиделись на полпути, хотя явно не ожидал увидеть так рано – выступление должно было состояться через полтора часа.

– Рейвен, – поприветствовал он, пригладил влажные от пота волосы. Лицо его немного покраснело – судя по всему, что занимался спортом. Фехтование или что-то более прозаичное? – Не ожидал тебя так рано.

– Я понимаю. Прости, если помешала. – Говорила я серьезно, не пытаясь скрыть своего отношения. – Хотела еще раз покопаться в твоих книгах. Ты в это время можешь привести себя в порядок и подготовить место для моего выступления.

Эрриан смахнул невидимую пылинку с рубашки, хотя само действие выглядело странно при влажной от пота ткани.

– Да, мне определенно необходима ванна, – криво усмехнулся он и кивнул: – Пойдем, я провожу тебя до кабинета.

Он не побоялся оставить меня одну в своей библиотеке, хотя я опасалась, что Эрриан откажет.

В одиночестве удалось быстрее сосредоточиться и изучить книги о драконах. Я внимательно пролистывала книги, пытаясь найти ответ, но драконы древности не любили простых путей. Я и не заметила, как Эрриан вернулся.

– Рейвен? – позвал он. Я моргнула и удивленно посмотрела на него. Белая рубашка резко контрастировала с черным жилетом. – Все уже ждут. Идем.

– Подожди, – вздохнула я и порывисто шагнула ближе. Дрожащие руки положила на его плечи. – Меня очень задел вчерашний разговор. Твое отношение к темным. – Эрриан вздохнул, намереваясь перебить, но я закрыла его рот ладонью и покачала головой: – Услышь меня. Я не знаю, что скажу на зимнем балу. О нас. Но если ты действительно хочешь узнать меня, попробовать… попробовать быть вместе, то ты должен задуматься над тем, что я скажу твоим подчиненным. Это понадобится не только нам с тобой. Зимний бал должен запомниться светлым и темным магам как начало примирения. Хватит бессмысленных плевков в сторону друг друга. Обещай, что воспримешь мои слова со всей серьезностью.

Эрриан обхватил руку, которой и прикрывала его рот, и осторожно сжал.

– Обещаю, – кивнул он и внимательно посмотрел мне в глаза. – Но, Рейвен, ты меня пугаешь.

Криво усмехнулась и сама потянулась к нему.

Первый поцелуй, инициированный мной. Надо же, я думала, будет страшнее. Но нет, сердце уже знакомо сжалось в волнении, а по коже пробежались мурашки. Эрриан с готовностью ответил, свободной рукой обхватывая талию, а другой продолжая сжимать ладонь.

Неохотно отстранившись, я улыбнулась и отошла.

– Нас ждут, – теперь напоминала я.

Эрриан действительно собрал всю академию. Огромная аудитория, в которой собралась по меньшей мере тысяча человек, могла бы напугать многих преподавателей, но я была готова к большому скоплению людей. Я ведь сама просила собрать их.

После поцелуя Эрриан быстро пришел в себя, объявляя обо мне, он говорил спокойно и уверенно.

– Встретиться с вами, студентами и преподавателями Светлой академии, я решила по собственной инициативе, – начала я, усилив свой голос магией. – Вчерашний инцидент на городских соревнованиях по истории магии показал, насколько далеко зашли противоречия между нашими академиями. Для тех, кто не знает – вчера подрались студенты Светлой и Темной академий. Основа конфликта личная, но все так привыкли к обоюдной вражде, что воспринимают это как драку светлого и темного мага, а не как драку двух неуравновешенных парней. Сегодня я попыталась выяснить у светлого мага, какими он видит темных, и так не смогла добиться вразумительного ответа.