Текст книги "Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ)"

Автор книги: Дарья Драгайцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Я пригласила господина Марибо в нашу Академию не просто так, – обратилась сразу ко всем, сделав максимально строгое лицо. – Это шанс, который вы когда-нибудь оцените. Всем остальным группам я ничего объяснять не буду, пусть ноют, пишут жалобы и жалеют себя. Вы – пятый курс, последний, через семь месяцев получите дипломы и станете полноценными темными магами. Уже сейчас вы должны понимать, зачем вы здесь. Но, видимо, не у всех это получается: больше всего жалоб поступает от вас и от четвертого курса. Что ж, я понимаю, что это может вам не пригодиться. Однако никогда не знаешь, когда на тебя нападут, попытаются убить или изнасиловать… Поэтому настоятельно прощу не пренебрегать занятиями по боевым искусствам. – Недовольно поджав губы, я продолжила: – Тем не менее, я готова пойти навстречу. В следующем, последнем для вас, семестре количество часов занятий сократится в два раза, остальная часть уйдет на факультатив, куда ходить будут только желающие. Это относится только к вам, дорогие мои пятикурсники. Остальные курсы пройдут полноценное обучение, хотят того или нет. Так что хорошо подумайте, как поступить. Теперь свободны.

Студенты, неожиданно более задумчивые, чем угрюмые, разошлись по двум раздевалкам. В аудитории с Эдгаром мы остались одни.

– Тут даже и добавить нечего, – хохотнул он, делая шаг вперед.

***

– Дракон вполне комфортно себя чувствует, – сообщил Том. – Разгуливает по Вандее, в комнату возвращается с рассветом.

– Исследует таверны? – насмешливо уточнила я, устало откидываясь на спинку кресла.

Том сидел напротив, перебирая ворох бумаг. Он криво усмехнулся, не поднимая глаз, и ответил:

– Нет, что странно. Договорился с администрацией, и его любезно пускают по ночам в городскую библиотеку. А уже за три часа до полудня он выходит на пробежку, весьма бодрый и довольный жизнью.

Я удовлетворенно кивнула. Пока проходят теоретические исследования, Ингвару, по сути, нечего делать. Он будет занят во время практических испытаний, сейчас же дракон развлекался, как мог. На всякий случай я попросила Тома понаблюдать за ним – если вдруг Ингвар начнет скучать, надо будет что-нибудь придумать. Гость, все-таки.

– Может быть, стоит предоставить ему охрану? – предложил Том, откладывая бумаги с колен.

– Охрану? – удивилась я.

– Ну да, охрану. Мало ли, вдруг какой-то безумец решит совершить покушение.

– Вот именно – безумец. Авенир наверняка не назначил бы своим наследником дракона со слабой магией и бессильной второй сущностью, так что глупо нападать на него. К тому же, если драконы об этом не позаботились, то почему мы должны?

Том пожал плечами и вернулся к бумагам.

– А почему вы сегодняшнюю консультацию по моей кандидатской перенесли на полдень? – поинтересовался он. – Вы же вроде сразу после пар предпочитаете отобедать.

Я устало вздохнула. Да, почему-то даже несколько пар выматывали и забирали столько сил, что я оставалась безумно голодной. Но сегодня пришлось изменить своим привычкам.

– Вечером мне нужно быть в Светлой академии, ректор Эрриан предоставил мне доступ к своей личной библиотеке. К сожалению, там есть книги, которые он сам перевести не сможет.

Том приподнял светлые брови и прикусил нижнюю губу.

– Вы же вроде не особо горели желанием встречаться с ним, даже меня вместо себя на встречи отправляли, – отметил он.

М-да, истинная правда: не хотела я с Эррианом встречаться. Да и сейчас не уверена, что смогу выдержать работу с ним. Как только вижу его, все самообладание сразу рушится. Слишком много прошлого сразу.

– К сожалению, мы с Эррианом единственные, кто может разобраться с таким аспектом проблемы драконов, как внутренняя сущность. Нам приходится общаться, – признала я лишь часть правды.

Том понятливо вздохнул.

Мы продолжили работать. Пока я внимательно перечитывала новый написанный Томом параграф работы, он изучал исправления в предыдущем. Я увлеклась чтением, полностью погрузилась, и именно поэтому внезапное появление третьего лица в моем кабинете напугало.

– А-а-а-а! – завопили где-то на улице, и в одно из окон на огромной скорости кто-то влетел.

Послышался пронзительный звон стекла, девчачьи крики, потом все затихло. Том вскочил, разбросав бумаги по кабинету. Белые листы, медленно планируя, опускались на пол.

– Какого демона?! – воскликнул он.

Я вздрогнула, но осталась сидеть в кресле, недовольно наблюдая, как из-под тяжелых темных портьер выпутывается обнаглевшее чудо.

Девчонка, совсем еще молодая – первый курс, кажется. Раздраженно откинув в сторону изрядно подранную ткань, студентка, наконец, огляделась, и осознала, где находится.

– Ой! – выдавила она, поймав негодующий взгляд Тома. Когда она увидела в кресле своего ректора, до жути спокойного, то вовсе побледнела.

– «Ой»? – ядовито переспросила я. – Это все, что вы можете сказать?

Том подошел к ней и, наклонившись, поднял причину случившегося. Я на мгновение прикрыла глаза, сдерживая злость.

– Студентка Дориана, разве вы не знали, что полеты на метле на территории академии запрещены?! – процедил Том.

Девушка смущенно опустила глаза.

– Знала, – прошептала она и тут же взвилась: – Но я из Салема, это традиционный способ перемещения ведьм! Я прекрасно летаю на метле и… не знаю, как так получилась.

Дориана потупилась, мимоходом скинув с плеча пару стеклянных осколков.

– В первый день семестра, – проникновенно начала я, – выступая перед всеми первокурсниками, я сообщала об основных запретах, среди которых был и полет на метле. Я помню, Дориана, вы там были и слышали меня. Но пропустили мимо ушей наставления. И все-таки напомните, почему я запретила полеты?

– Из-за защитного купола, который дестабилизирует любую полетную магию, – неохотно ответила она.

Я резко хлопнула ладонью по столешнице, отчего Дориана вздрогнула, и так же спокойно продолжила:

– А теперь, будьте добры, объясните, почему вы решили нарушить запрет?

Дориана поникла, вздыхая и осторожно косясь на меня. Объяснять она ничего не собиралась, но виноватый вид на всякий случай приняла.

Настроения читать нравоучительную лекцию не было совсем. Совсем скоро мне почти сразу ехать к Эрриану, а злой я появляться не желала, еще нагрублю… больше, чем обычно.

– Ясно, – не желая тянуть, кивнула я и велела Тому: – Метлу конфискуй до зимних каникул.

– Но… – запротестовала Дориана, но тут же замолчала и опустила плечи.

– Сейчас вы самостоятельно, без помощи магии, приведете в порядок мой кабинет. Метлу – обычную, для уборки, – и совок возьмете у Берты. В течение недели после пар будете ходить к зельеварам и помогать им чистить котлы. Вам все понятно? – строго спросила я. Когда Дориана удрученно кивнула и направилась к выходу в приемную, чтобы попросить у секретарши метлу для уборки, я остановила ее и чуть мягче произнесла: – На этот раз обойдетесь только наказанием. Еще раз решите полетать на метле, и это отразится в личном деле.

Дориана с благодарностью кивнула и слабо улыбнулась. Она прекрасно понимала, что легко отделалась. Все-таки влететь на метле в кабинет ректора, вдребезги разбить окно и получить всего лишь неделю наказания после пар, даже без упоминания в лично деле, – чистая удача.

Том тоже это понимал. Осуждающе качая головой, он протянул:

– Все-таки вы весьма мягко поступаете с провинившимися.

– Возможно, – согласилась я и прямо посмотрела на него. – Но почему-то студенты меня слушаются, уважают и даже больше – ценят.

Вечер у Эрриана в кабинете прошел на удивление спокойно. Мы вместе медленно переводили тексты. Кое-какие символы, особенно ключевые для наших поисков, я показала Эрриану, чтобы он тоже пролистывал книги и отсеивал ненужные – их я буду пересматривать в последнюю очередь.

Он больше не пытался пересечь личное пространство, не пытался узнать о прошлом или отвесить комплимент. Мы общались подчеркнуто вежливо, именно так, как полагается ректорам двух академий. Меня это неожиданно расстроило. Ночь после откровенной беседы в ресторане я провела, не смыкая глаз, тщательно обдумывая каждое свое и его слово, а сейчас предполагала… или надеялась, что Эрриан вновь что-нибудь предпримет.

Так что тактичная отстраненность бесила меня.

Удивительный народ – женщины. Сначала я злилась, что Эрриан обратил на меня внимания и начал ухаживать, но вот он отступил, и я все еще недовольна! Понимание комичности моих чувств смущало еще сильнее.

И все равно, несмотря на противоречивость чувств, что-то внутри удовлетворенно успокоилось, когда Эрриан предложил сделать перерыв и выпить чая.

Оказалось, поднос с белым фарфоровым чайником, двумя чашками и всякими сладостями он приготовил заранее. Все, что оставалось – взмахнуть руками, призывая магию, и согреть чай.

Я с интересом наблюдала, как из рук Эрриана вырываются полупрозрачные светло-бежевые всполохи и окутывают чайник. Пара мгновений – и магия втянулась обратно, и теперь это были просто мужские руки. Закатанные до локтей рукава открывали вид на загорелую кожу, покрытую темными волосками. По одним только рукавам можно было определить, что их владелец явно часто тренируется с мечом. И четырнадцать лет назад они были такими же. Когда-то мне нравилось, как умело и мучительно медленно они заставляли тело плавиться от сладкого томления…

Боги, что за мысли!

Моргнув, я отвела взгляд и посмотрела в лицо мужчины. Эрриан едва заметно, как-то даже понимающе улыбался.

– Что? – тихо переспросила я, осознавая, что он что-то говорил.

– Я спрашивал, чем тебя так заинтересовала моя магия?

– Знаешь, даже несмотря на мою большую практику, редко удается увидеть светлую магию в действии. Я привыкла к темным оттенкам магии.

– Признаться, я тоже давно не видел темную магию в действии, – признал Эрриан, потянувшись за небольшим пирожным. – Продемонстрируешь?

Я улыбнулась и покачала головой:

– Возможно, в другой раз.

Себастьян не стал настаивать. Запив пирожное чаем, он нарочито спокойно поинтересовался:

– Что заставило тебя стать такой черствой, Рейвен? Или лучше спросить – кто?

Вопрос застал меня врасплох. Повезло еще, что чашку поставила на стол, иначе разлила бы или поперхнулась.

Медленно, невероятно медленно встретив взгляд Эрриана, я напряженно спросила:

– В каком смысле?

Он пожал плечами и пояснил:

– Насколько я знаю, ты не состоишь в романтических отношениях с кем-либо. Иногда ты проявляешь свою симпатию ко мне, но стоит только сделать шаг навстречу, как тут же замыкаешься. Ты не такая злюка, какой хочешь казаться.

Последняя фраза заставила меня улыбнуться, но ненадолго.

Я не хотела объяснять ему причины. Просто не могла. И оправдываться не было желания. Если посмотреть трезвым взглядом на прошлое, то можно было признать, что инициатором нашей первой физической близости стала я. Ни тогда, ни сейчас я об этом не жалела. Но то, что произошло потом…

– Слишком больно, чтобы вновь доверять кому-то свое сердце, – призналась я настолько, насколько могла.

Эрриан сочувственно нахмурился и подался вперед.

– Ну ты же понимаешь, что я – не тот, кто когда-то причинил тебе боль.

А я… а я рассмеялась, горько так, с надрывом.

– Нет, это не ты, – иронично кивнула я. – Но мне так проще.

– Просто не значит правильно, – возразил Эрриан. – Ты ведь не можешь всю жизнь провести в одиночестве. – Ну, последние десять лет у меня это отлично получалось. – К тому же, я чувствую между нами какую-то связь. Не надо отрицать, ты ведь тоже это осознаешь.

Да, Себ. С самого начала, с самого первого дня. Но как-то так получилось, что связь эта была односторонней.

Озвучивать горькие мысли, конечно, не стала.

– Хватит, Себастьян, – резко дернула головой я и хотела подняться с кресла, чтобы уйти, но следующая фраза заставила меня замереть.

– Предлагаю еще одну сделку!

Тяжело сглотнув, я внимательно посмотрела на сосредоточенного Эрриана и вопросительно приподняла брови.

– В конце семестра, через полтора месяца, Светлая Академия устраивает зимний бал. Я хотел пригласить на него твоих студентов и тебя. Так вот, за эти полтора месяца позволь мне проявить себя. Я сделаю все, чтобы ты приняла мои и, главное, свои чувства. На зимнем балу, во время финального танца, я предложу тебе официальные отношения. Если ты сумеешь преодолеть свои страхи и согласишься, то я буду самым счастливым человеком. Если же нет… что ж, я сдамся и больше никогда и намеком не покажу своих чувств.

Глубоко вздохнув, я поинтересовалась:

– А если я не соглашусь на эту сделку?

Эрриан весело улыбнулся и честно признался:

– Тогда я буду брать крепость измором и точно не перестану ухаживать за тобой, пока ты не сдашься. Так что только с этой сделкой у тебя есть небольшой шанс освободиться от меня.

Я задумчиво постучала ногтями по столу, понимая всю глупость этого предложения. С одной стороны, мне придется ходить на свидания, принимать подарки и близко общаться с Эррианом целых полтора месяца. Такой себе вариант. Это ведь еще и вежливой нужно быть, по-настоящему дать ему шанс. С другой стороны, он ведь просто так не отвяжется. Всего полтора месяца, а потом можно будет спокойно общаться лишь на деловом уровне и по минимуму.

Видимо, ответ очевиден.

Вот только выдержу ли я целых полтора месяца?

4.

Четырнадцать лет назад

– Ировенн, почему ты так ужасно выглядишь? – недовольно спросила леди Симона Сегнар, оглядев наряд дочери.

Ровена опустила глаза и с удивлением осмотрела платье. Вполне приличное, более чем скромное: без выреза, со скромным белым воротником и длинными рукавами.

– А что в нем такого, матушка? – искренне изумилась Ровена, усаживаясь за стол.

Леди Симона высокомерно вздернула брови, одним движением показывая свое пренебрежение.

– Ты в этом собираешься идти на обед к Норманам? – едва заметно скривилась она, тем не менее, сохраняя достоинство в каждом движении. Так презрительно смотреть умеют лишь истинные дворяне. – А как же Сим? Неужели ты не хочешь ему понравиться?

Скрывая недовольно поджатые губы за чашкой чая, Ровена осторожно произнесла:

– Сим Норман – самый глупый парень, которого я знаю! Да и к тому же сегодня мне нужно быть в университете. Известный темный маг Модест Твердин читает лекцию. И вход свободный. Я не могу пропустить такое событие!

Сидевшая напротив младшая сестра скривилась:

– Ничего скучнее я не слышала! А Сим Норман, между прочим, очень симпатичный! Уж явно симпатичнее этого Таурнида.

– Твердина, – раздраженно поправила Ровена.

Эржебет неприлично фыркнула и тут же умоляюще посмотрела на мать:

– Матушка, раз Ровена не хочет, можно я пойду вместо нее?

Леди Симона нахмурилась и сдержанно отложила вилку. Ровена внутренне сжалась, предчувствуя бурю, но не показала своего беспокойства. Она обязана была выдержать натиск матери – если та заметит слабину, то тут же воспользуется ею и выдаст Ровену замуж за самого перспективного лорда во всем Вормессе.

– Ировенн, – начала леди Симона, процедив каждый звук угрожающе медленно, – у нас был договор: я позволяю тебе учиться в Вормесском университете магии, пока ты ходишь вместе со мной на все званые обеды и ужины и улыбаешься. Ищешь себе мужа – богатого, перспективного и родовитого.

– Любовь моя, это всего лишь один обед, – слабо улыбнулся лорд Сегнар, отец семейства. – Завтра будет еще один, за ним – следующий. А Модест Твердин, как я слышал, уже завтра отбывает в Каринтию, и неизвестно, когда он вновь приедет в Глостер.

– Уже вторую неделю Ировенн избегает моих приглашений, Гарольд, – добавив в голос железные нотки, процедила леди Симона. – Сегодня она пойдет на обед к Норманам, иначе наша сделка аннулируется. А через неделю мы идем на бал в честь помолвки принцессы Талии и наследника Лерны.

Почувствовав сухость во рту, Ровена поспешила сделать еще один глоток крепкого чая. Сердце, глупое, свободолюбивое, взволнованно билось, но Ровена покорно склонила голову и кротко произнесла:

– Как вы пожелаете, матушка.

Что ж, придется смириться. Видимо, Ровена так и не познакомится с великим магом Твердином, зато будет терпеть глупые комплименты не менее глупого Сима Нормана. Но ничего, это всего лишь обед. На вечер леди Симона планов не строила, чем Ровена и воспользуется.

Даже в мыслях она опасалась произнести его имя. Того, кто уже несколько недель подряд гуляет с ней по городу, рассказывает удивительные истории и изумительно нежно целует тыльную сторону ладони. Ровена отказывалась произносить уменьшительную форму его имени, но само сердце, казалось, отбивало «Себ, Себ, Себ, Себ…».

***

Настоящее

С момента заключения опасной сделки с Эррианом прошло три недели. Мы усердно работали, ловко совмещая исследования со свиданиями. К сожалению, мне пришлось отказаться от той половины ставки, которую я когда-то сама у себя выторговала, и отдать ее профессору Нерибасу, так как времени категорически не хватало и на преподавание, и на работу ректора, и на исследования, и на вынужденную личную жизнь.

Сказать по правде, меня не особо напрягал последний пункт. Эрриан вел себя пристойно. Как самая примерная парочка, мы ходили в рестораны, на прогулки в парк, посещали картинные галереи и театры. За это время он ни разу не пытался перейти рамки приличия. Максимум, что позволял себе – взять меня под руку. Даже легкого поцелуя в щеку за три недели так и не случилось. И, к величайшему моему стыду, так и не удалось понять, ждала я этого или нет.

Эрриан вновь покорял меня своим обаянием. Он с удовольствием отвешивал комплименты, увлеченно рассказывал о своих любимых произведениях искусства, с удовольствием спорил со мной, отстаивая свою точку зрения. Я не могла не отвечать ему, не могла не улыбаться смешным шуткам, не способна была останавливаться, когда начиналась новая дискуссия.

Как в самых любимых детских сказках, светлый принц нашел способ расколдовать злую ведьму. За все десять лет я не улыбалась столько, сколько за прошедшие три недели. Даже когда оставалась одна в кабинете, словила себя на том, что рассеянно смотрела в одну точку, а губы сами складывались в легкую улыбку.

Меня тянуло к Эрриану, как мотылек к огню, и ничего с этим нельзя было поделать. Я с бессильной яростью наблюдала за своим падением и понимала, что зимний бал меня убьет: я не решусь признаться Эрриану в общем прошлом, а он сам не вспомнит.

Изменение во мне отметили многие, особенно студенты, наказания которых стали мягче. Когда Эрриан лично принес мне огромный букет цветов и симпатичную коробочку с изумрудным браслетом, все все поняли. Казалось, вся академия гудела, точно встревоженный улей. Каждый говорил об интересе светлого ректора к темному, и каждый делал предположения, чем Эрриану удалось покорить меня.

Знать, что вся Академия, если не вся Вандея, обсуждает твою личную жизнь, оказалось не очень приятно. Но заткнуть рот каждому нельзя, так что пришлось смириться и тихонько скрипеть зубами.

Тем более что все равно две трети времени, что мы проводили вместе, проходило в его личной библиотеке за потрепанными фолиантами. Несмотря на странную сделку, мы оба прекрасно понимали, что главное – драконы.

Авенир регулярно появлялся в Вандее, но ни Ингвар, ни мы порадовать его не могли. Как и говорила Архелия, такие исследования длятся годами. Это понимал и сам Авенир, и я видела в его глазах веру – в нас, в магию, в науку. Почему-то эта вера воодушевила меня, заставила копаться в книгах тщательнее.

Я даже перестала притворяться, что плохо знаю древневедьминский. Эрриан лишь хмыкнул, когда заметил, с какой скоростью я начала изучать книги и откладывать их в сторону.

За последнее время я узнала о драконах невероятное множество новой информации. Это и древняя история, еще до того, как забытый материк поглотила неведомая сила, оставив после себя на севере, в холодном море, штормовую полосу. Некоторые книги были написаны еще до того, как драконы отстранились от людей и ушли в горы. Некоторые книги рассказывали об укладе жизни тогдашних жителей, в том числе и о смешанных браках. Последнее меня очень удивило, ведь не раз Ингвар упоминал, что полукровок-драконов быть не может. Я решила еще раз поговорить с ним.

Мы чинно пили чай в покоях Ингвара. Окно приоткрыли, так что прохладный воздух проникал в комнату и, забираясь под ткань одежды, осторожно гладил кожу.

Еще немного, и выпадет снег. В Вандее его всегда много, зимы тут снежные и теплые, несмотря на близость к морю. Я любила такую погоду и отчасти из-за него называла этот город домом – или чем-то близким к нему. В Глостере всегда было сыро и дождливо, люди там болели практически постоянно. В Асторе меня сводил с ума сухой и жаркий воздух. В Салеме было получше, но зимой снег выпадал редко и одним только тоненьким слоем.

– Наверное, в поселении драконов сейчас заметает вьюга, – предположила я.

Ингвар тепло улыбнулся, взгляд его стал рассеянным – он полностью погрузился в воспоминания.

– Да, Драконьи горы – не самое теплое местечко, – признал он. – Особенно замки, построенные пару тысяч лет назад. Они находятся на поверхности гор, часть помещений выдолблена в камне. Там всегда, даже летом, воет ветер, снег идет, не переставая: все-таки от уровня моря они расположены довольно-таки высоко.

– Как же вы там живете? – удивилась я. Горячий чай согревал изнутри. Для счастья не хватало только теплого пледа и интересной книги.

Ингвар мягко рассмеялся, взлохматив черные кучерявые волосы, и признался:

– Большая часть драконов не любит эти старинные и красивые, но холодные замки, и предпочитает жить в долине, со всех сторон защищенной от ветров. Там гораздо теплее, да и природа безумно красивая – нельзя передать словами.

– Даже жаль, что драконы не любят чужаков. Я ни разу не была в горах.

– Ну почему же не любят? Мы просто давно не выбирались за пределы гор, – возразил Ингвар, потянувшись за кусочком малинового пирога. – Теперь, когда отец начал участвовать в политической жизни остального мира, мы станем гораздо более гостеприимными, я в этот уверен. Причем вы могли бы стать одной из первых, кто посетит нас.

Да, это было бы просто прекрасно! Стать одной из первых людей, кто посетит поселение драконов… Причем вполне уверена, что мне действительно придется в скором времени сделать это: вполне возможно, что практический этап исследования будет проводиться именно там.

– А есть ли какое-то официальное название у вашего поселения? – поинтересовалась я.

Действительно, как-то странно говорить о месте, где живут все драконы, и не иметь представления, как оно называется.

– На самом деле, нет, – признал Ингвар. – До этого времени не было необходимости в каком-либо названии, но… Вообще-то, ваш вопрос заставил меня задуматься.

– Раз уж вы решили открыться миру, то нужно заявить о себе, как следует. На официальном уровне. Ну, как минимум придумать название для столицы, королевства…

– Заключить союзы с другими королевствами, – подхватил Ингвар. Он откинулся на спинку кресла и провел пальцами по подбородку, внимательно прищурившись. – Жаль, конечно, что мы не сможем укрепить отношения с соседними странами посредством династических браков…

– Кстати, об этом… – протянула я и, отставив пустую чашку в сторону, пристально посмотрела на мужчину. – Драконы действительно не могут скрещиваться с остальными расами?

Ингвар, вскинув брови, удивленно посмотрел на меня и медленно кивнул.

– Мне триста лет, и за это время драконы несколько раз уходили за пределы гор в обличье человека. Это случалось раз шесть или семь, и почти каждый раз дракон, возвращаясь, приводил с собой женщину – ведьм, волчиц, даже фейри. Все они становились их любовницами, но за все время ни одна не понесла.

Я нахмурилась. Пальцы сами стали отбивать ритм на подлокотниках.

– Это очень странно, – признала я, прикусив нижнюю губу, – потому что, согласно древним книгам, написанным пару тысяч лет назад, раньше драконы постоянно вступали в смешанные браки.

Ингвар искренне удивился.

– Вы не шутите? – Я покачала головой, и он пораженно выдохнул: – Впервые слышу о таком. Даже сам отец постоянно твердит о невозможности таких союзов. Может быть, люди и драконы смирялись с невозможностью завести детей? Вдруг просто понимали, что полюбили друг друга, и выбирали такую жизнь?

– Сомневаюсь, – покачала головой я. – Несколько таких случаев, когда пара смирилась бы с невозможностью зачать детей, могло бы произойти, но на уровне целого народа… Вряд ли об этом писали в книгах, не упоминая о специфике подобных браков.

Ингвар нервно почесал щеку и спросил:

– У вас есть какие-то идеи на этот счет?

Идеи… Нет у меня никаких идей, черт побери. Книги не давали точного ответа, у них не было такой цели. Они просто рассказывали о том, что было естественно.

Признаваться Ингвару, что я представления не имею, что делать с этой информаций, естественно, нельзя. Так что приходилось выкручиваться на ходу.

– В книгах сказано, что драконы вступали в браки с людьми, но там не говорится об отсутствии детей, – медленно повторила я, пролистывая в голове всю собранную информацию. – Может… может быть, в древности знали какой-то секрет… зелье, заклинание или что-то еще, что вызывало способность зачать полукровок.

– Если такой секрет и был, то он давно утерян, – медленно проговорил Ингвар. – Я бы знал об нем.

Впрочем, идея, озвученная в ходе беседы, лишь косвенно влияла на исследование. Ведь речь шла только о полукровках, а на данный момент даже драконицы испытывают сложности с зачатием.

– Думаю, с этим вопросом стоит обратиться к отцу, – заметил Ингвар. – Ему уже почти тысяча лет, может, он что-то и слышал. Хотя бы какие-то легенды, рассказанные еще его родителями.

Ингвар прав, стоит поговорить с самыми старыми из ныне живущих драконов, не только с Авениром. Может быть, что-то было рассказано им, хотя бы в форме сказок, легенд или слухов. Истории, искаженные временем, но все равно содержащие в себе крупицы полезной информации.

***

Благодаря чистому рыхлому снегу день казался еще светлее: неяркое солнце отражалось на белой поверхности, совсем немного слепя глаза. От этого приходилось щуриться. На лицо лезла счастливая улыбка: мне хотелось улыбаться просто так, без определенной причины. Просто потому, что день хороший.

Впервые за долго время я выбралась на конную прогулку. Лошади мне всегда нравились, в Салеме я даже купила парочку, хотя уход за ними изрядно опустошил мой кошелек. Впрочем, я ни о чем не сожалела.

– Я уже и забыла, насколько люблю поездки верхом, – призналась я, чуть повернув голову.

Рядом неторопливо ступала еще одна лошадка, гораздо более бойкая, чем моя. Но проблемой ее резвость не стала – Эрриан умело управлял ею.

– Значит, я угадал, – улыбнулся он.

Лошадей мы взяли из конюшни Светлой академии. Эрриан сам предложил прокатиться верхом за пределы Вандеи.

Некоторое время мы ехали в тишине. Шум города остался далеко позади, и сон природы не хотелось портить лишними разговорами. Лишь снег тихонько похрустывал под копытами.

– Лерна располагается в горной местности, но я любил спускаться на равнину, – вдруг признался Эрриан. – Мне нравилось, как небо сливается с землей в едва заметной точке далеко-далеко. Это давало иллюзию возможностей.

– Иллюзию возможностей? – удивилась я.

– Призрачный шанс: ты смотришь на этот безграничный мир, на громадные поля и непрекращающуюся полосу дороги, и понимаешь, что можешь сделать все, что хочешь. В Лерне большая часть мира скрыта за горами. Даже небо видно меньше, чем наполовину. Какой-то жалкий краешек.

Эрриан смотрел вперед, словно видя что-то важное за пределами поля, мимо которого мы ехали. Я же засмотрелась на его профиль: теперь, пока Эрриан оставался сосредоточенным на внутренних переживаниях, привычная маска легкой насмешки исчезла. Во взгляде, в опущенных уголках губ можно было увидеть усталость человека, который видел слишком много.

– Так ты поэтому уехал из Лерны? – осторожно спросила я. Я ведь так и не выяснила, почему он отказался от лернийского престола. Или его вынудили?

Эрриан перевел рассеянный взгляд на меня и едва заметно улыбнулся. Маска вернулась на место, и это очень расстроило меня.

– Почему ты решила стать преподавателем? Ты ведь с этого начинала?

Он перевел тему слишком резко, но я возражать не стала. Потом выясню, что случилось с ним в Лерне.

– В Салеме мне предложили место заместителя декана, – пожала плечами я, – предложили совмещать с преподаванием. Нужно было как-то зарабатывать, поэтому я взяла себе ставку. Оказалось, это мое призвание.

– А до Салема? – вдруг спросил Эрриан.

Я едва заметно вздрогнула и осторожно проговорила:

– Что?

– Ты так выделила название города, как будто до этого жила где-то в другом месте, – заметил Эрриан и погладил взволновавшуюся лошадку по холке.

Сердце застучало быстрее. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я улыбнулась и ответила как можно спокойнее:

– Тебе показалось, Себастьян. Я родилась в Салеме и до переезда в Вандею бывала лишь там.

Эрриан не стал настаивать.

– А я вот ни разу не бывал в Салеме. Правду говорят о местных ведьмах?

Я медленно выдохнула, успокаиваясь. Не хватало еще выдать себя! Нельзя, чтобы Эрриан что-то заподозрил.

– А что о них говорят? – усмехнулась я.

– Поговаривают, что в Салеме женщины очень яростные и страстные натуры. Чувство собственного превосходства и самоуверенность присущи каждой салемской ведьме.

Усмешка превратилась в широкую улыбку.

– Это так, – подтвердила я. – Матриархат, сложившийся в этом городе, оставил отпечаток и на характере женщин. Там они властные, высокомерные и очень опасные.

– И ты тоже? – спросил Эрриан. – Тоже властная, высокомерная и опасная?

Несколько жизни среди сильных женщин меня изменили. Хотя бы с другими я стала вести себя, как коренная жительница Салема. Только где-то внутри осталась покорная судьбе девушка – правда, я прячу ее как можно глубже.

– Я – не самый яркий пример, – заверила я, криво улыбаясь. – Но и с покорными воле мужчины жительницами других городов и королевств меня нельзя сравнивать.

– Определенно, нельзя, – согласился Эрриан, улыбаясь в ответ.

Мы еще поболтали о разной чепухе. Эрриан рассказал о забавных случаях в его преподавательской практике, я тоже вспомнила пару забавных случаев – в том числе недавний, когда студентка влетела в окно моего кабинета на метле, разбив стекло. Как-то незаметно перешли к обсуждению преподавательского состава. Эрриан пожаловался на своих подчиненных. Оказалось, те недовольны совместной работой академий так же, как и мои. Не все, конечно, но где-то половина.

– Кстати, как тебе удалось заманить к себе Эдгара Марибо? – с интересом спросил он. – Нет, я могу еще понять, почему Архелия Марибо решила проводить исследования на базе Темной академии, все-таки она сама темный маг, но чтобы Эдгар, легендарный воин, главнокомандующий вампирской армией, вдруг пошел работать преподавателем…