Текст книги "История одного вампира"

Автор книги: Даррен Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 11

После выступления Голодного Рамуса по залу стали ходить те двое в синих плащах с капюшонами. Они продавали шоколадные гайки и болты вроде тех, что глотал Рамус, резиновые куклы, похожие на Костлявого Александра, – их можно было по-всякому сгибать и растягивать. А еще продавали клочки шерсти Человека-Волка, приколотые к картонке. Я купил такой клочок: волоски были жесткие и острые, как иглы.

– Позже мы будем продавать еще кое-какие сувениры, – объявил со сцены мистер Длинноут. – Так что приберегите немного денег на потом.

– Почем эта стеклянная статуэтка? – спросил Стив.

Точно такие же статуэтки съел Голодный Рамус. Человек в синем плаще не ответил, а просто достал откуда-то табличку, на которой была написана цена.

– Я не могу разобрать, – сказал Стив. – Скажите мне, пожалуйста, сколько она стоит.

Я удивленно посмотрел на Стива. Зачем он соврал? Но помощник в капюшоне ничего не сказал, только покачал головой и пошел дальше, прежде чем Стив открыл рот.

– Ты чего это? – спросил я.

Он пожал плечами:

– Просто хотел услышать, как они говорят. Чтобы понять, люди они или нет.

– Конечно, люди, – сказал я. – А кто же еще?

– Не знаю. Поэтому и спросил его. Они все время в капюшонах. Тебе не кажется, что это странно?

– Может, они стесняются, – предположил я.

– Может быть, – согласился он, но я видел, что Стив в это не верит.

Когда продавцы сувениров ушли, на сцене показался следующий артист. Бородатая женщина. Я решил, что это просто шутка, потому что никакой бороды у нее не было.

К женщине присоединился мистер Длинноут.

– Дамы и господа, – сказал он, – сейчас вы увидите очень необычный номер. Труска поступила к нам в цирк не так давно. И я считаю, что она – самый удивительный артист на свете. У нее особый, ни на что не похожий талант.

Мистер Длинноут сошел со сцены. Труска была очень красивой женщиной, одетой в колышущееся красное платье со множеством разрезов. Многие мужчины в зале начали покашливать и ерзать на стульях.

Труска приблизилась к краю сцены, чтобы нам лучше было ее видно, и издала какие-то звуки, похожие на лай морских котиков. Потом накрыла щеки ладонями и легко постучала кончиками пальцев по коже. После этого зажала нос и поскребла подбородок.

И тут произошло нечто невероятное: у нее стала отрастать борода! На коже появились волоски – на подбородке, над верхней губой, на щеках. Волоски стали расти, и вскоре лицо Труски было покрыто светлой бородой.

Она достигла сантиметров десяти в длину и перестала расти. Труска опустила руки и сошла со сцены в зал. Она стала ходить между рядами, чтобы зрители могли погладить бороду и даже дернуть за нее.

Пока Труска ходила по залу, борода снова начала расти и вскоре уже почти доставала до пола! Дойдя до задних рядов, Труска повернула назад. Хотя ветра в зале не было, ее борода колыхалась из стороны в сторону и щекотала зрителей, когда она шла по проходу.

Труска взошла на сцену, и мистер Длинноут спросил, нет ли у кого-нибудь ножниц. Ножницы оказались у многих зрительниц. Мистер Длинноут пригласил нескольких женщин подняться на сцену.

– Цирк уродов подарит настоящий золотой слиток тому, кто сумеет отрезать бороду Труски, – сказал он и поднял вверх небольшой желтый слиток, чтобы все поняли, что он не шутит.

Зрители заволновались, и следующие десять минут почти все пытались отрезать артистке бороду. Но это ни у кого не получалось. Бороду невозможно было отрезать ничем, даже секатором, который принес мистер Длинноут. Но что самое удивительное – борода оставалась все такой же мягкой, совсем как обычная!

Когда все попытки оказались тщетными, мистер Длинноут велел зрителям занять свои места, и на сцене осталась одна Труска. Она снова зажала нос пальцами и снова постучала кончиками пальцев по щекам, но на этот раз борода стала уменьшаться! Минуты через две последние волоски исчезли, и Труска стала такой же, какой увидели ее зрители в самом начале. Публика бешено зааплодировала. За Труской сразу же вышел следующий участник.

Его звали Ганс – Золотые Руки. Он рассказал нам о том, что его отец родился без ног и научился перемещаться на руках, причем ничуть не хуже, чем обычные люди. Своих детей он тоже обучил этому мастерству.

Ганс сел, подтянул ноги и закинул их за плечи. Потом встал на руки, прошелся взад-вперед по сцене, спрыгнул с нее и предложил четырем мужчинам посоревноваться с ним в беге. Они могут бежать как обычно, а он побежит на руках. Ганс сказал, что подарит золотой слиток тому, кто его опередит.

Они побежали по проходам между рядами, и, несмотря на то, что Ганс бежал на руках, он легко обогнал всех четверых. Потом он заявил, что может пробежать стометровку за восемь секунд, и все зрители тут же ему поверили. После этого Ганс показал нам несколько трюков, чтобы все увидели, как человек может спокойно обходиться без ног. Его выступление не было чем-то особенным, но все равно очень понравилось публике.

Ганс ушел, и после него какое-то время на сцене никто не появлялся. Потом из-за кулис вышел мистер Длинноут.

– Дамы и господа, – обратился он к зрителям, – следующий номер будет очень необычным и страшным. Он также может оказаться опасным, поэтому я прошу всех соблюдать тишину и даже не хлопать, пока вам не скажут, что номер окончен.

В зале воцарилась тишина. После того что случилось во время номера с Человеком-Волком, дважды повторять не пришлось.

Когда смолкли последние звуки, мистер Длинноут спустился со сцены и объявил имя следующих артистов, но не очень громко:

– Мистер Джутинг и мадам Окта!

Лампы потускнели. На сцену вышел какой-то неприятный человек. Он был высокий и худой, с очень бледной кожей и клочком оранжевых волос на почти лысом черепе. На левой щеке – длинный шрам до самых губ, издалека казалось, что у него просто длинный-предлинный рот.

На нем был темно-красный плащ. Мистер Джутинг принес с собой маленькую деревянную клетку и поставил ее на стол. Потом повернулся к зрителям. Поклонился и улыбнулся. Когда мистер Джутинг улыбался, то казался еще страшнее – он становился похож на безумного клоуна из одного ужастика. Мистер Джутинг принялся объяснять, что он нам покажет.

Я не все услышал, так как смотрел в это время не на сцену, а на Стива. Потому что при появлении мистера Джутинга гробовую тишину в зале нарушил только один человек – Стив громко ахнул.

Я с недоумением уставился на своего друга. Он стал почти таким же бледным, как и мистер Джутинг, и весь затрясся от страха. Даже уронил резинового Костлявого Александра, которого купил в перерыве.

Стив вглядывался в мистера Джутинга, ни на секунду не отрывая от него глаз. Я глядел на друга и думал: «Он будто привидение увидел!»

ГЛАВА 12

– Не все тарантулы ядовиты, – сказал мистер Джутинг.

У него был вкрадчивый голос. Я наконец перестал смотреть на Стива и повернулся к сцене.

– Большинство так же безобидны, как и обычные пауки, которых можно найти где угодно. А у тех, что ядовиты, яду хватит только на очень небольшого зверька, – продолжал он. – Однако встречаются и смертельно опасные тарантулы! Они могут убить человека одним укусом. Таких немного, они обитают только в самых недоступных уголках нашей планеты. Я покажу вам такого паука.

Мистер Джутинг открыл дверцу клетки. Через пару секунд на стол выполз огромный паук, таких я еще не видел. Он был зелено-красно-фиолетового цвета, с длинными мохнатыми лапами и большим толстым телом. Я не боюсь пауков, но этот был очень страшным.

Паук медленно двинулся вперед. Потом лапки у него подкосились, и он замер на столе, как будто поджидая муху.

– Мадам Окта со мной уже несколько лет, – сказал мистер Джутинг. – Она живет гораздо дольше, чем обычные пауки. Монах, который мне ее продал, сообщил, что такие пауки доживают до двадцати, а то и тридцати лет. Это удивительное создание, ядовитое и умное.

Пока он говорил, один из помощников в синем плаще вывел на сцену козу. Она жалобно блеяла и пыталась убежать. Человек в капюшоне привязал ее к столу и скрылся.

Заметив козу и услышав ее блеянье, паучиха стала подбираться к ней. Она подползла к краю стола и остановилась, как бы ожидая приказа. Мистер Джутинг достал из кармана брюк блестящую свистульку, которую он назвал флейтой, и издал несколько коротких звуков. Мадам Окта тут же бросилась вперед и прыгнула козе на шею.

Коза дернулась и громко заблеяла. Не обращая на это никакого внимания, мадам Окта стала подбираться к голове козы. Потом остановилась, обнажила жвала и вонзила их в шею животного.

Коза на Мгновение застыла, широко распахнув глаза и перестав блеять, а потом повалилась на пол. Я думал, она умерла, но вскоре заметил, что коза еще дышит.

– При помощи этой флейты я отдаю приказы мадам Окте, – объяснил мистер Джутинг.

Я перевел взгляд с козы на флейту. Мистер Джутинг медленно помахал флейтой у себя над головой.

– Хотя мадам Окта уже давно живет у меня, она не стала ручным домашним зверьком и давно бы уже убила меня, если бы я потерял эту флейту. Коза парализована, – продолжал он. – Я научил мадам Окту не убивать с первого укуса. Коза все равно умрет, даже если мы ее больше не тронем, – от яда мадам Окты нет противоядия, – но мы разделаемся с ней прямо сейчас.

Мистер Джутинг заиграл на флейте. Мадам Окта подобралась к уху козы и, обнажив жвала, снова ее укусила. По телу козы пробежала дрожь, и в следующее мгновение она замерла.

Коза была мертва.

Мадам Окта спрыгнула с тела и поползла к краю сцены. Зрители в передних рядах заволновались, некоторые даже вскочили со стульев. Но мистер Джутинг остановил их.

– Не двигайтесь! – прошипел он. – Вспомните, о чем предупреждал вас мистер Длинноут: любой звук сейчас смертельно опасен!

Мадам Окта, остановившись на самой кромке сцены, поднялась на задние лапы, как собака. Мистер Джутинг тихо заиграл на флейте, и она стала медленно пятиться назад по-прежнему на двух лапах. Добравшись до ножки стола, паучиха поползла по ней вверх.

– Теперь вы в безопасности, – объявил мистер Джутинг, и зрители с первых рядов снова заняли свои места, двигаясь как можно медленнее и тише. – Но прошу вас, – добавил он, – не издавайте громких звуков, потому что мадам Окта может наброситься на меня.

Не знаю, боялся ли мистер Джутинг на самом деле или это было частью его номера, но выглядел он по-настоящему испуганно. Он вытер рукавом лоб, снова поднес флейту к губам и засвистел какую-то странную мелодию.

Мадам Окта склонила голову набок, а потом кивнула. Она поползла по столу к мистеру Джутингу. Он подставил ей правую руку, и паучиха перебралась на нее. Я весь вспотел, представив себе, как эти длинные мохнатые лапы касаются моей кожи. Боже мой, а ведь я любил пауков! Те зрители, которые их боялись, должно быть, уже сжевали себе губы от страха.

Добравшись до плеча мистера Джутинга, паучиха побежала по его шее, по уху и остановилась только на голове. Там она подогнула лапы и улеглась. Мадам Окта была похожа на странную смешную шляпку.

Потом мистер Джутинг снова заиграл на флейте. Мадам Окта поползла к его левому уху и спустилась вдоль шрама к подбородку. Выпустила паутину и повисла на ней.

Теперь она висела сантиметрах в десяти от его подбородка. Паучиха стала медленно раскачиваться на паутине из стороны в сторону. Скоро она качалась уже так, что доставала до ушей мистера Джутинга. Лапы мадам Окта поджала, и с того места, где я сидел, казалась меховым шариком.

Вдруг, когда она в очередной раз приближалась к его уху, мистер Джутинг резко откинул голову назад, и паучиху подбросило в воздух. Паутина порвалась, мадам Окта несколько раз перевернулась на лету. Я смотрел, как она взлетает вверх, а потом падает вниз, и думал, что она приземлится на полу или на столе. Но паучиха угодила прямо в рот мистеру Джутингу!

Меня чуть не стошнило, когда я представил, что мадам Окта сейчас проскользнет в его живот. Я был уверен, что она его укусит, и мистер Джутинг умрет. Однако паучиха оказалась намного умнее, чем я думал. Падая, она растопырила лапы и ухватилась ими за губы мистера Джутинга.

Он опустил голову, чтобы нам было видно его лицо. Рот был широко раскрыт, а между губ висела мадам Окта, вцепившись в них лапами. Он то всасывал ее в рот, то выдувал наружу, как будто паучиха была воздушным шариком, который то надувают, то выпускают из него воздух.

Интересно, где его флейта и как он теперь будет отдавать ей приказы? Тут на сцене появился мистер Длинноут с еще одной флейтой. Он играл не так хорошо, как мистер Джутинг, но, как ни странно, мадам Окта его слушалась. Помедлив немного, она переползла с одного края рта на другой.

Я никак не мог взять в толк, что же она собирается сделать, даже шею вытянул, чтобы было получше видно. И заметил на губах у мистера Джутинга что-то белое. Все ясно – мадам Окта плетет паутину!

Закончив работу, паучиха, как и раньше, свесилась на паутинке с его подбородка. Рот мистера Джутинга был весь затянут паутиной. Он стал слизывать ее и жевать! Съев паутину, мистер Джутинг погладил живот (стараясь не коснуться мадам Окты) и сказал:

– Вкусно! Нет ничего лучше свежей паутины. Там, откуда я родом, это считается настоящим деликатесом.

После этого он приказал мадам Окте покатать мячик по столу, а потом взобраться на него. Положив на стол крохотные гири и установив перекладины с канатом и кольцами, мистер Джутинг заставил паучиху выполнять всевозможные упражнения. Мадам Окта могла делать то же самое, что и люди: поднимать гири, ползать по канату, подтягиваться на кольцах.

После этого мистер Джутинг расставил на столе маленький столовый сервиз: крошечные тарелочки, ножи, вилки и стаканчики. На тарелках лежали дохлые мухи и другие мелкие насекомые. А что было в стаканах, я не знаю.

Мадам Окта грациозно пообедала. Она прекрасно управлялась с вилками и ножами – четырьмя одновременно. На столе была даже солонка, из которой она насыпала соль в одну из тарелок!

Когда она пила из стакана, я решил, что это самое восхитительное создание на свете. Я бы отдал все, что угодно, лишь бы заполучить паучиху. Конечно, я отлично знал, что это невозможно – мама с папой ни за что не разрешили бы мне оставить ее у себя, даже если бы я сумел ее купить. Но помечтать-то можно!

Номер закончился, мистер Джутинг отправил паучиху в клетку и поклонился зрителям, которые громко ему зааплодировали. Я слышал, как некоторые говорили, что нехорошо было убивать несчастную козу, но зато это сделало зрелище еще более захватывающим.

Я повернулся к Стиву, чтобы сказать ему, как мне понравилась паучиха, но он пристально смотрел на мистера Джутинга. Судя по всему, Стив его уже не боялся, но все же что-то в нем меня насторожило.

– В чем дело, Стив? – спросил я. Он ничего не ответил.

– Стив!

– Тесс! – произнес он и замолчал до тех пор, пока мистер Джутинг не скрылся за кулисами.

Проводив этого необычного человека взглядом, мой друг обернулся ко мне и сказал:

– Просто невероятно!

– Ты о чем? О мадам Окте? – не понял я. – Да уж, она здоровская. А как ты думаешь…

– Я не о ней! – перебил он. – На кой мне сдалась эта старая глупая паучиха? Я о мистере… Джутинге.

Он немного помолчал, прежде чем назвать его по имени, как будто собирался назвать его как-то по-другому.

– Мистере Джутинге? – удивленно спросил я. – А что в нем такого? Он же просто играл на флейте.

– Ты не понимаешь! – зло отрезал Стив. – Ты не знаешь, кто он такой на самом деле!

– А ты, конечно, знаешь? – спросил я.

– Да, – ответил он, – как ни странно, знаю. – Он задумчиво потер подбородок и явно заволновался. – Только надеюсь, он не знает, что я знаю. Иначе нам отсюда живыми не выбраться…

ГЛАВА 13

После номера мистера Джутинга и мадам Окты был еще один антракт. Я попробовал выпытать у Стива, кто же, по его мнению, этот человек, но он молчал как партизан. Сказал только:

– Дай мне немного подумать.

А потом закрыл глаза, опустил голову и задумался.

В антракте снова продавали сувениры: бороды, как у бородатой женщины, фигурки Ганса – Золотые Руки и, конечно, резиновых пауков, наподобие мадам Окты. Я купил два таких паука – для себя и для Энни. Само собой, настоящая паучиха была куда лучше, но ее купить нельзя, придется довольствоваться этими.

А еще продавали конфеты, похожие на паутину. Я купил целых шесть штук, истратив все до последнего пенса, и съел две, пока ждал, когда появится следующий артист. По вкусу паутина напоминала сахарную вату. Вторую я приклеил к губам и слизал ее так же, как мистер Джутинг.

Свет погас, и все расселись по местам. На сцену вышла Зубастая Герта. Это была статная женщина с толстыми ногами и руками, огромной шеей и большой головой.

– Дамы и господа, меня зовут Зубастая Герта! – сказала она строго. – У меня самые крепкие зубы на свете! Когда я была маленькой, папа как-то, играя со мной, сунул мне в рот два пальца, а я их отгрызла!

В зале послышались смешки, но артистка гневно посмотрела на зрителей, и они умолкли.

– Я не шучу! – рявкнула Герта. – Если кто-то еще раз засмеется надо мной, я отгрызу ему нос!

Это показалось мне забавным, но никто из публики не осмелился даже хихикнуть.

Герта говорила очень громко. Она почти что кричала. Каждое ее предложение заканчивалось восклицательным знаком (!).

– Многие стоматологи поражались моим зубам! – продолжала она. – Меня обследовали чуть ли не в каждом стоматологическом центре, но никто так и не смог объяснить, почему у меня такие крепкие зубы! Мне предлагали кучу денег, чтобы я стала подопытным кроликом, но я отказалась, так как люблю путешествовать, вот почему я сейчас перед вами!

Герта достала откуда-то четыре стальных прута, каждый примерно тридцать сантиметров длиной, но разного диаметра, и попросила добровольцев подняться на сцену. Четверо мужчин вызвались поучаствовать в ее номере. Она раздала каждому по пруту и сказала, чтобы они попробовали их согнуть. Мужчины старались изо всех сил, но у них ничего не получилось. Наконец Герта взяла у одного из мужчин самый тонкий прут, сунула себе в рот и перегрызла его.

Половинки она снова вручила зрителю. Он в ужасе посмотрел на них, потом попробовал одну из половинок на зуб, чтобы удостовериться, действительно, ли это стальной прут. Судя по его крикам, он чуть было не сломал себе зубы – прут оказался стальной.

Зубастая Герта перегрызла еще один прут и еще один – каждый был толще предыдущего. Последний, самый толстый, она разгрызла на мелкие кусочки, как будто он был из шоколада.

После этого двое помощников в синих плащах с капюшонами вынесли на сцену огромную батарею, и Герта прогрызла в ней дырки! Затем помощники принесли велосипед, и она жевала его, пока велосипед – вместе с шинами и сиденьем – не превратился в шарик. Думаю, Герта смогла бы сжевать все, что угодно, если бы захотела, конечно.

Она снова вызвала на сцену добровольцев из зала. Одному Герта вручила кувалду и большое долото, другому – молоток и долото поменьше, третьему – электропилу. Потом легла на спину и засунула в рот большое долото. Кивнула первому добровольцу – теперь он должен был ударить кувалдой по долоту.

Зритель занес кувалду высоко над головой и опустил на долото. Я думал, он раскроит ей череп. Видимо, остальные в зале тоже так подумали, судя по изумленным вздохам и крикам. Многие даже закрыли лицо руками.

Но Герта знала, что делает. Она быстро откатилась в сторону, и кувалда ударилась о доски сцены. Герта села и выплюнула долото.

– Ха! – фыркнула она. – Вы что, думали, я совсем дура?

На сцену вышел один из помощников в синем плаще и отобрал у добровольца кувалду.

– Я вызвала вас, чтобы все удостоверились, что кувалда настоящая! – объяснила она. – А теперь, – обратилась Герта к залу, – смотрите!

Она снова легла на спину и сунула долото в рот. Помощник в синем плаще подождал немного, а потом размахнулся и ударил по долоту еще быстрее и сильнее, чем доброволец из зала. Послышался громкий лязг.

Герта села. Я думал, у нее изо рта посыплются зубы, но, когда она вытащила долото, все зубы оказались на месте, на них не было ни трещинки. Герта засмеялась и сказала:

– Ха! Думали, это мне не по зубам?!

Теперь настала очередь второго добровольца с молотком и долотом поменьше. Герта предупредила, чтобы он не задел ей десну, но позволила самому поставить долото на ее стиснутые зубы и ударить по нему. Мужчина ударил изо всех сил, но зубы все равно остались целыми.

Третий доброволец попытался перепилить их электропилой. Он водил ею туда-сюда. Искры сыпались в разные стороны. Но когда мужчина положил пилу и пыль осела, все увидели, что зубы у Герты по-прежнему белые, блестящие и ровные.

После Зубастой Герты на сцену вышли гуттаперчевые близнецы – Сайв и Сирса. Они были похожи друг на друга как две капли воды и такие же гибкие, как Костлявый Александр. Близнецы старались обвиться друг вокруг друга так, чтобы стать одним существом – с двумя лицами, спереди и сзади, и без спины, или с двумя грудными клетками и головами, но без ног. Они делали это очень здорово, и всем было интересно, но, конечно, номер Сайва и Сирсы явно уступал другим номерам.

Когда они ушли со сцены, мистер Длинноут поблагодарил нас всех за то, что пришли на представление. Я думал, сейчас на сцену выйдут все уроды и выстроятся в ряд, но этого не произошло. Мистер Длинноут сообщил, что мы сможем купить разные сувениры в конце зала по пути к выходу. Еще он попросил нас рассказать о шоу своим друзьям. А потом снова поблагодарил за то, что мы пришли, и объявил, что представление окончено.

Я немного расстроился, что оно закончилось таким слабым номером, но было уже очень поздно, и все артисты, наверное, жутко устали. Встав со стула, я взял сувениры, которые купил в антрактах, и повернулся к Стиву.

Но он не отрывал глаз от балкона за моей спиной. Я тоже посмотрел в ту сторону, чтобы узнать, что он там увидел. Вдруг люди позади нас завопили от ужаса. Присмотревшись, я понял, почему они кричат.

На балконе была огромная змея – я таких длинных еще ни разу не видел. Она спускалась по одной из опор прямо в толпу зрителей, которые собирались выходить из зала…