Текст книги "История одного вампира"

Автор книги: Даррен Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 8

Больше часа я не мог сойти с места от ужаса, стоял и смотрел в холодные, злобные глаза змеи, ожидая, когда она укусит меня.

Наконец, когда взошло солнце и яркий утренний свет проник в палатку, тот, кто спал в гамаке, заворочался, зевнул, сел и огляделся.

Это был Мальчик-Змея, и он здорово удивился, увидев меня. Он снова забрался в гамак и натянул на себя одеяла, как будто пытаясь защититься. Потом заметил, что меня обвила змея, и облегченно вздохнул.

– Ты кто? – резко спросил он. – И что ты тут делаешь?

Я покачал головой – вдруг, когда я заговорю, змея меня укусит?

– Ну-ка отвечай! – сказал Мальчик-Змея. – А не то я прикажу ей выгрызть тебе глаза!

– М-м-меня зовут Да-да-даррен Ш-ш-шэн, – заикаясь, пробормотал я. – Мистер Д-д-длинн-н-ноут привел меня сюда. Сказал, что я б-б-буду жить в твоей п-п-палатке.

– Даррен Шэн? – Мальчик-Змея нахмурился, а потом понимающе ткнул в меня пальцем, – Ты помощник мистера Джутинга, да?

– Да, – тихо ответил я.

Мальчик– Змея улыбнулся:

– А он знает, что мистер Длинноут поселил тебя со мной?

Я кивнул, и он расхохотался:

– Я еще ни разу не встречал вампира, который бы не любил черного юмора.

Мальчик– Змея выпрыгнул из гамака, подбежал ко мне, схватил змею за голову и начал ее разматывать.

– Не бойся, – успокоил он меня. – Честно говоря, тебе вообще ничего не грозило. Она все это время спала. Ты мог спокойно стащить ее с себя, она бы не проснулась. Она крепко спит.

– Так она спит? – воскликнул я. – Но как же тогда она обкрутилась вокруг меня?

Мальчик– Змея улыбнулся:

– Она ползает во сне.

– Ползает во сне! – Я посмотрел на него, потом на змею, которая даже не шевельнулась, пока он ее разматывал.

Наконец Мальчик-Змея полностью снял ее с меня, и я смог отступить в сторону. Ноги онемели и почти не слушались.

– Значит, эта змея ползает во сне! – сконфуженно усмехнулся я. – Слава богу, она не ест во сне!

Мальчик– Змея уложил свою любимицу в углу и ласково погладил ее по голове.

– Даже если бы она проснулась, то все равно не стала бы тебя есть, – сообщил он. – Она вчера сожрала целую козу. Таким змеям, как эта, есть надо не очень часто.

Он откинул полог палатки и вышел наружу. Я последовал за ним, не желая оставаться один на один со змеей.

При свете солнца я внимательно рассмотрел его. Мальчик-Змея был точно таким, каким я его и запомнил: на два-три года старше меня, очень худой, с длинными желто-зелеными волосами, узкими глазами, перепонками между пальцами на руках и ногах, тело у него было покрыто разноцветной чешуей – зеленой, золотистой, желтой и голубой. Одет он был в шорты.

– Кстати, – сказал Мальчик-Змея, – меня зовут Эвра Вон.

Мы пожали друг другу руки. Ладонь у него была какой-то скользкой, но сухой. Несколько чешуек приклеилось к моей руке. Они были похожи на кусочки сухой разноцветной кожи.

– Эвра Вон… а дальше? – спросил я.

– Просто Эвра Вон, – ответил он и потер живот. – Ты есть не хочешь?

– Хочу, – сказал я, и мы с Эврой пошли раздобыть чего-нибудь на завтрак.

В лагере уже вовсю кипела жизнь. Так как накануне представления не было, артисты и помощники легли раньше и сегодня встали тоже раньше, чем обычно.

Меня заворожила вся эта суматоха. Я и представить себе не мог, что в цирке уродов работает так много людей. Думал, тут будут только те артисты и помощники, которых я видел в тот вечер, когда мы со Стивом пошли на представление, но теперь, оглядевшись, я понял, что их куда больше. Здесь было двадцать, а то и тридцать человек, которых я никогда не видел до этого. Они бродили между палатками и фургонами, болтали, стирали, готовили завтрак.

– Кто это? – спросил я.

– На них держится весь цирк, – ответил Эвра. – Они сидят за рулем, ставят палатки, стирают одежду, готовят еду, зашивают порвавшиеся костюмы, убираются после представления. Это все не так просто.

– А они обычные люди? – спросил я.

– Да, большинство из них обычные люди, – ответил Мальчик-Змея.

– Как они здесь оказались?

– Некоторые – родственники артистов. Другие – приятели мистера Длинноута. А есть и такие, которые просто пришли посмотреть и остались – так им тут понравилось.

– А разве обычным людям можно здесь оставаться? – спросил я.

– Если мистеру Длинноуту понравился человек, то можно, – сказал Эвра. – В цирке уродов работа всегда найдется.

Эвра остановился у большого костра, я встал рядом с ним. На бревне возле костра сидел Ганс Золотые Руки (он мог ходить на руках и даже бегать на них, причем быстрее любого чемпиона мира по бегу), а Труска (Бородатая Женщина, которая могла отращивать бороду, когда пожелает) жарила сосиски на деревянных палочках. Вокруг сидели и лежали еще какие-то люди.

– Доброе утро, Эвра Вон, – сказал Ганс Золотые Руки.

– Доброе утро, Ганс, – отозвался Эвра.

– Кто это с тобой? – спросил Ганс, подозрительно поглядывая на меня.

– Это Даррен Шэн, – ответил Эвра.

– Тот самый Даррен Шэн? – удивленно спросил Ганс, приподняв брови.

– А то кто ж! – ухмыльнулся Эвра.

– Как это – «тот самый Даррен Шэн»? – спросил я.

– Ты в этих кругах знаменитость, – объяснил Ганс.

– Но почему? Потому что я… – я понизил голос, – наполовину вампир?

Ганс добродушно засмеялся и сказал:

– Полувампирами никого не удивишь. Если бы мне платили по золотой монете за каждого полувампира, которого видел, у меня было бы уже… – он задумчиво поскреб щеку, – двадцать девять золотых монет. Но вот молодых полувампиров не часто встретишь. Я, например, ни разу еще не только не видел, но никогда и не слышал, чтобы мальчик твоего возраста жил среди этих ходячих мертвецов. Скажи-ка лучше: Главные Вампиры тебя еще не допрашивали?

– А кто такие Главные Вампиры? – спросил я.

– Это…

– Ганс! – рявкнула какая-то женщина, стиравшая белье.

Он замолчал и виновато огляделся.

– Как ты думаешь, Лартену понравятся твои бредни? – сердито сказала она.

Ганс поморщился.

– Прости, – сказал он. – А все этот свежий воздух. Не привык я к нему. Вечно выбалтываю то, о чем должен молчать.

Мне хотелось, чтобы он рассказал мне о Главных Вампирах, но теперь было бы невежливо просить его об этом.

Труска перевернула сосиски, сняла несколько с огня и отдала тем, кто собрался у костра. Подойдя ко мне, она улыбнулась и сказала что-то на непонятном иностранном языке.

Эвра засмеялся:

– Она интересуется, ты ешь мясо или ты вегетарианец.

– Вот потеха! – захохотал Ганс. – Вампир-вегетарианец!

– Ты знаешь ее язык? – спросил я Эвру.

– Да, – гордо ответил он. – Правда, я все еще учусь – это самый трудный из всех языков, какие я когда-либо пытался учить, – но я единственный в нашем цирке, кто понимает то, что она говорит. Мне легко даются языки, – похвастался он.

– А что это за язык? – спросил я.

– Не знаю, – сказал он, нахмурившись. – Труска мне не говорит.

Это показалось мне немного странным, но я решил промолчать, чтобы не обидеть его. Взяв сосиску, я благодарно улыбнулся Труске. Однако когда я попытался откусить кусочек, то чуть не закричал от боли: сосиска была ужасно горячая! Эвра засмеялся и дал мне воды. Я выпил немного, чтобы остудить рот, а потом подул на сосиску.

Некоторое время мы сидели с Гансом, Труской и другими работниками цирка – болтали, ели сосиски, грелись под утренним солнышком. Трава была мокрая от росы, но мы не обращали на это внимания. Эвра представил меня всем. Конечно, невозможно было сразу запомнить столько новых имен, поэтому я просто улыбался, пожимал руку и подходил к следующему человеку.

Скоро появился мистер Длинноут. Только что его не было, и вот он уже стоит за спиной у Эвры, греет руки над огнем.

– А ты рано встал, Даррен Шэн, – заметил мистер Длинноут.

– Никак не мог заснуть, – объяснил я. – Я был слишком… – я глянул на Эвру и улыбнулся, – взвинчен.

– Что ж, надеюсь, это не помешает работе, – сказал мистер Длинноут.

– Не помешает, – уверил я его. – Я готов к работе.

– Точно?

– Точно.

– Как приятно это слышать! – Он достал откуда-то большой блокнот и стал быстро просматривать его. – Так, сейчас мы тебе найдем, чем заняться, – бормотал он. – Как у тебя с готовкой?

– Я могу готовить рагу. Мистер Джутинг научил.

– А ты готовил когда-нибудь на тридцать – сорок человек?

– Нет…

– Жаль. Ну, ничего, может, еще научишься. – Мистер Длинноут немного полистал блокнот. – Шить умеешь?

– Нет.

– Белье когда-нибудь стирал?

– Вручную?

– Конечно.

– Нет.

– Гм… – Он еще полистал блокнот, а потом захлопнул его.

– Ладно, – сказал хозяин цирка, – пока мы не подобрали для тебя особых обязанностей, будешь помогать Эвре. Согласен?

– Конечно, согласен, – сказал я.

– А ты, Эвра, не против? – спросил он Мальчика-Змею.

– Нет, – ответил Эвра.

– Ну и отлично. Эвра будет всегда рядом. А ты будешь выполнять то, что тебе скажет Эвра. Когда твой собрат по крови восстанет из гроба – он говорил о мистере Джутинге, – то можешь ночью прислуживать ему, если он пожелает. Посмотрим, что у тебя получается лучше всего, а потом решим, куда применить твои таланты.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Не за что, – ответил мистер Длинноут.

Я думал, он сейчас растворится в воздухе, однако он повернулся и медленно пошел прочь, посвистывая и явно наслаждаясь ярким, солнечным утром.

– Ну, Даррен, – сказал Эвра, обнимая меня за плечи чешуйчатой рукой, – похоже, мы теперь коллеги по работе. Как тебе это?

– Здорово, коллега!

– Отлично! – Он похлопал меня по плечу и дожевал последний кусок сосиски. – Тогда за работу.

– Чем мы сначала займемся? – спросил я.

– Тем же, чем будем заниматься каждое утро, – ответил Эвра и пошел к нашей палатке. – Смоем яд с зубов у моей змеи.

– Ой! – Я замер на месте. – А это не опасно?

– Опасно, если она успеет укусить раньше, чем мы закончим, – сказал Эвра и засмеялся, увидев мое выражение лица, а потом подтолкнул меня к палатке.

ГЛАВА 9

К счастью, Эвра сам омыл зубы своей змее, потом мы вытащили ее из палатки и положили на траву. Принесли пару ведер воды и помыли змею мягкими губками.

После этого надо было накормить Человека-Волка. Его клетка стояла позади палаток и фургонов. Он заревел, когда нас увидел. На вид он показался мне таким же злобным и опасным, как и в тот вечер, когда мы со Стивом были на представлении. Человек-Волк тряс прутья и пытался нас схватить, но мы, конечно, не подходили к клетке слишком близко.

– Почему он такой злой? – спросил я, кинув ему огромный кусок сырого мяса, который он поймал на лет и тут же принялся раздирать на части.

– Потому что это настоящий Человек-Волк, – ответил Эвра. – Он не просто человек, обросший шерстью. Он наполовину человек, наполовину волк.

– Разве не жестоко держать его в клетке? – спросил я, кинув ему еще один кусок мяса.

– Если мы выпустим его, он совсем обезумеет и примется убивать людей. Жуткая смесь людской и волчьей крови свела его с ума. Он убивает не только тогда, когда голоден. Если его выпустить, он будет убивать просто так.

– А нельзя его как-нибудь вылечить? – Мне стало его жалко.

– Нет, нельзя, это ведь не болезнь, – объяснил Эвра. – Он не заразился этим, у него это от рождения. Он такой, какой есть.

– Как же он появился на свет?

Эвра серьезно посмотрел на меня:

– Ты, правда, хочешь об этом узнать?

Я посмотрел на зверя в клетке, раздирающего мясо так, будто это сладкая вата, вздохнул и сказал:

– Нет. Наверное, нет.

После этого мы много чего еще сделали. Почистили картошку к ужину, помогли заменить колесо у одной из машин, покрасили крышу фургона – у нас на это ушел целый час – и даже выгуляли собаку. Эвра сказал, что этим мы будем заниматься каждый день – бродить по лагерю, смотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь, и если нужна, то помогать.

Вечером мы принесли кучу консервных банок, и куски разбитого стекла в палатку к Голодному Рамусу – человеку, который может съесть все что угодно. Я хотел было остаться и посмотреть, как он будет это есть, но Эвра поспешно выволок меня наружу. Рамус не любил, когда в повседневной жизни кто-то смотрит, как он ест.

У нас оставалась масса свободного времени, и в перерывах мы рассказывали друг другу о себе – о том, откуда мы, как прошло наше детство, чем занимались раньше.

Эвра родился у совершенно нормальных родителей. Когда они его увидели, то пришли в ужас. Поэтому и бросили его в приюте, где он прожил до четырех лет, а потом его купил жестокий владелец какого-то цирка.

– Плохо мне тогда пришлось, – тихо сказал Эвра. – Он бил меня и обращался со мной, как с настоящей змеей. Держал в стеклянной клетке, и зрители платили ему за то, чтобы посмотреть на меня и вдоволь посмеяться.

Семь долгих страшных лет провел Эвра в том цирке, переезжая из города в город. С каждым годом он все сильнее чувствовал себя уродцем и изгоем, который ни на что больше не способен, кроме как смешить толпу.

И тут, наконец, появился мистер Длинноут…

– Он появился однажды вечером, – сказал Эвра. – Просто вдруг выступил из темноты, приблизился к моей клетке и долго стоял, наблюдая за мной. Ни слова не сказал. И я тоже. Тут подошел владелец цирка. Он не знал мистера Длинноута, но решил, что тот богатый человек и захочет купить меня. Поэтому он сообщил цену и отошел в сторонку, ожидая ответа. Мистер Длинноут несколько минут молчал. А потом вдруг схватил владельца цирка левой рукой за шею. Пальцы его сжались, и владельцу цирка пришел конец. Он замертво упал на пол. А мистер Длинноут отпер дверцу моей клетки и сказал: «Идем, Эвра». Мне кажется, мистер Длинноут умеет читать чужие мысли, а то откуда бы он узнал, как меня зовут.

Эвра замолчал. И взгляд у него вдруг стал какой-то отстраненный.

– Хочешь, я покажу тебе кое-что интересное? – спросил он, наконец, снова став прежним Эврой.

– Конечно, хочу! – сказал я.

Он повернулся ко мне лицом, высунул язык, вытянул его и запихнул себе в нос.

– Вот это да! Классно! – радостно завопил я.

Эвра спрятал язык и широко улыбнулся.

– У меня самый длинный язык в мире, – сказал он. – Если бы у меня был нос пошире, я бы просунул язык в ноздрю, потом в горло и снова высунул бы его изо рта.

– Не, так бы ты не смог! – засмеялся я.

– Может, и нет, – согласился он, усмехаясь, – но, по-моему, и так неплохо.

Он снова высунул язык и облизал ноздри. Это было не очень приятно, зато забавно.

– Фу, я такой мерзости еще не видел! – сказал я, не переставая смеяться.

– Небось, хотел бы сам так, а? – сказал Эвра.

– Даже если б я умел так делать, то все равно бы не стал, – соврал я. – У тебя, наверное, весь язык теперь в соплях?

– У меня нет соплей, – сказал Эвра.

– Что, правда, нет соплей?

– Правда. У меня не такой нос, как у тебя. В нем нет ни соплей, ни козявок, ни волосков. Если у меня что и чистое, так это ноздри.

– А какие они изнутри на вкус? – спросил я.

– Лизни брюхо моей змеи – узнаешь, – ответил он. – Оно такого же вкуса.

Я засмеялся и сказал, что мне не настолько это интересно!

Позже, когда мистер Джутинг спросил, что я успел сделать за день, я просто ответил:

– Нашел себе друга.

ГЛАВА 10

Мы провели в цирке уродов уже два дня. Днем я помогал Эвре, а ночью слушал мистера Джутинга, который рассказывал мне о вампирах. Теперь я ложился спать раньше, чем обычно, примерно в час или в два ночи.

Я по– настоящему подружился с Эврой. Он был старше меня, но более робким -наверное, из-за того, что с ним произошло в детстве, – так что нам было хорошо вместе.

На третий день вечером я оглядел палатки и фургоны, и мне вдруг показалось, что я живу в цирке уродов уже много лет.

Я стал чувствовать себя неважно из-за того, что отказывался пить человеческую кровь. Теперь я уже был не такой сильный, как раньше, и бегал гораздо медленнее. Зрение ослабло, я стал хуже слышать и хуже различать запахи. Конечно, я и сейчас был гораздо сильнее и быстрее, чем обычный человек, но все же я понимал, что силы мои тают с каждым днем.

Впрочем, мне было все равно. Лучше стать слабее, чем попробовать человеческой крови.

Однажды в полдень, сидя на траве на краю лагеря, мы с Эврой вдруг заметили какого-то человека в кустах неподалеку.

– Кто это? – спросил я.

– Мальчик из деревни, – ответил Эвра. – Я и раньше его здесь видел.

Я посмотрел на мальчишку в кустах. Он явно старался, чтобы его не заметили, но мне казалось (хоть все мои новые способности стали постепенно ослабевать), что он двигался неуклюже, как слон. Мне стало любопытно, зачем он сюда пришел, поэтому я повернулся к Эвре и сказал:

– Давай-ка повеселимся.

– Ты что-то придумал? – спросил он.

– Нагнись, я тебе расскажу.

Я сообщил ему на ухо свой план. Эвра улыбнулся и кивнул, а потом встал и притворился, будто зевает.

– Ну, я пошел, Даррен, – сказал он. – Пока.

– Пока, Эвра, – громко откликнулся я. Подождав, пока Мальчик-Змея уйдет, я тоже встал и зашагал к лагерю.

Скрывшись из поля зрения мальчика, сидевшего в кустах, я повернул налево, пригнулся и стал осторожно пробираться вперед, прячась за палатками и фургонами. Пройдя метров сто, снова свернул налево и пополз к кустам. Тут я встал на ноги и как можно бесшумнее начал подкрадываться к мальчику.

Наконец метров за десять от него я остановился. Я стоял за его спиной, так что он не мог меня заметить. Мальчик, не отрываясь, смотрел на лагерь. Глянув поверх его головы, я увидел Эвру, который был еще ближе к нему, чем я. Эвра подал мне знак.

Я опустился на корточки и застонал:

– Ой, ой, ой! Охххх!

Мальчик вздрогнул и испуганно глянул через плечо. Меня он не увидел.

– Кто здесь? – спросил он.

– Уфф, уфф, уфф… – надрывался Эвра с другой стороны от мальчика.

Мальчик быстро повернул к нему голову.

– Кто здесь? – закричал он.

– Ух-ух-ух, – громко произнес я, подражая горилле.

– Я тебя не боюсь! – заявил мальчик, отступив назад. – Кто бы ты ни был, ты просто хочешь подшутить надо мной.

– Уии-уии-уии! – завизжал Эвра.

Я потряс ветку, Эвра зашуршал в кустах, потом я бросил камешек так, чтобы он упал перед мальчиком. Мальчик вертел головой в разные стороны, как кукла, и метался туда-сюда. Он не знал, что лучше – сбежать или остаться.

– Послушай, я не знаю, кто ты, – начал он, – но я…

Эвра подкрался к нему и, когда мальчик начал говорить, высунул свой длиннющий язык и лизнул его в шею, зашипев при этом, как змея.

Этого мальчишка уже не смог выдержать. Он завопил и помчался прочь.

Мы с Эврой побежали за ним, хохоча во все горло и не переставая издавать страшные звуки. Мальчик промчался сквозь кусты боярышника и заросли крапивы, даже не заметив их, не переставая кричать и звать на помощь.

Вскоре нам надоела эта игра, и мы решили оставить его в покое, но тут мальчишка споткнулся и полетел в густую траву.

Мы остановились и стали высматривать его в высокой траве, но мальчика нигде не было видно.

– Где он? – спросил я.

– Не знаю, – ответил Эвра.

– Как думаешь, он не ударился?

– Понятия не имею. – Казалось, Эвра заволновался. – Он мог свалиться в какую-нибудь яму.

– Мальчик! – позвал я. – Ты не ударился?

Тишина.

– Не бойся, мы тебя не обидим. Мы просто пошутили. Мы не хотели…

В эту минуту позади нас раздался шелест, а потом кто-то толкнул меня в спину, и я упал на траву. Эвра тоже упал, а когда мы сели, не в силах ничего сказать от удивления, то услышали, как кто-то смеется позади нас.

Мы медленно обернулись и увидели того самого мальчишку – он схватился за живот от хохота.

– Обманул! Обманул! – повторял он нараспев, пританцовывая. – Я сразу заметил, как вы ко мне крадетесь. Только сделал вид, будто испугался, а на самом деле заманил вас в ловушку. Ха-ха-ха! Ух-ух-ух! Уи-уи-уи!

Он смеялся над нами, но, хотя мы и почувствовали себя полными дураками, все же, встав и переглянувшись, мы тоже расхохотались. Мальчишка завел нас на поляну, где росла трава с клейкими зелеными семенами, и теперь мы с ног до головы были в этих семенах.

– Ты похож на ходячее растение, – произнес я.

– А ты похож на веселое зеленое чудовище, – сказал Эвра.

– Вы оба похожи на идиотов, – заявил мальчик.

Мы уставились на него, и его улыбка малость потускнела.

– Но вы, правда, на них похожи, – пробормотал он.

– Ты, видно, считаешь, что это очень смешно, – прорычал я.

Он молча кивнул.

– Что ж, малыш, тогда послушай меня, – сказал я, подошел к нему поближе и скорчил злобную рожу. Помолчав немного, я расплылся в улыбке. – Это и вправду очень смешно!

Мальчик весело захихикал, он был рад, что мы не стали злиться. Потом протянул нам руку.

– Привет, – сказал он. – Меня зовут Сэм Греет. Приятно познакомиться.

– Привет, Сэм Греет, – сказал я, пожимая ему руку, а сам подумал: «Похоже, он станет моим вторым другом».

И он действительно стал моим другом. Но к тому времени, как цирк уродов решил перекочевать на новое место, я уже думал только о том, что лучше бы никогда не встречал этого мальчишку.