Текст книги "Снежная сага (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

  Только не считайте, что мы тут с ума посходили либо хотим набить себе цену и выпросить повышение финансирования, – добавил Ярослав, заметив немалый такой скепсис в глазах визитёров. – Хотя насчёт последнего были бы не против. Мы просто работаем в такой области, которая сама по себе являлась бы невообразимой и непонятной для широких масс... конечно, если была бы предана огласке. А так всё исключительно в рамках научного подхода.

  Майор лишь выдохнул сквозь зубы и недоверчиво покачал головой. При этом его рука успела оказаться в кармане пиджака и, казалось, что-то там нащупывала. «Оружие? – нахмурился молодой учёный. – В кого он тут стрелять собирается? А главное – зачем?.. Или боится того, что мы можем обнаружить по ту сторону барьера?..»

  Депутат же заинтересованно поднял бровь и как-то по-новому посмотрел на махину, около которой суетились Маргарита и Костя.

  «Надеюсь, всё пройдёт успешно и мы этого типа заинтересуем, – пожелал Ярослав. – Тогда и к зарплате, скорее всего, добавится лишний нолик справа... а может, и не один... Главное, чтобы не после запятой. Или – убрать пару нулей, но приписать спереди значок доллара...»

  – Готово! Можем начинать! – крикнула Маргарита, обернувшись со своего места рядом с установкой.

  – Начинайте, – кивнул Абрам Львович и заметно тише пробормотал: – Ну, с богом.

  Другой мир, это же время.

  Пограничный гарнизон Огненных спал, подмятый тяжестью тёмной северной ночи.

  Защитные укрепления и казарменные бараки возвышались ненамного над плоской снежной равниной – самое большее на пару человеческих ростов. Но видны с расстояния они были даже ночью: в лагере после наступления темноты постоянно горело хотя бы несколько факелов на стенах построек, а в зимнее время, как сейчас, – ещё и редкое южное масло в железной бочке, чтобы караульные могли погреться.

  Естественно, после того, как их сменят. Перед рассветом. А до этого – ещё чуть меньше половины ночи стоять и морозиться с коротким копьём в руке и мечом на поясе. И – не спать. А то вдруг подлый северный ворог притаился и только этого и ждёт...

  – Холодно-то как, карему в... – процедил Эндл Грэхт и поразминал в рукавице коченеющие пальцы.

  Огляделся (вроде другие также на своих постах, и от лагеря никто не идёт), осторожно прислонил копьё и щит к ограде, стянул рукавицы и немного подул на поднесённые ко рту руки.

  Полегчало. По пальцам вновь ненадолго разлилось живительное тепло. Значит, пока можно жить. Можно как-нибудь достоять эту смену.

  Эндл был младшим сыном одного из мелких южных владетелей, который так и не сумел приблизиться к Огненному Властелину и прозябал в своей степной крепости, а по поводу сыновей считал: ничто не закаляет сильнее, чем несколько лет где-нибудь на севере. И поэтому вот уже второй год Эндл нёс свою однообразную унылую службу в гарнизоне на границе с землями народа Ледяных: чистил оружие, упражнялся вместе со всеми на плацу, трижды в день закидывал в себя невкусную еду в столовой... и на половину каждой второй ночи заступал в караул на верхний уровень укреплений, чтобы в случае нападения дать бой вероломным Ледышкам.

  А там – либо награды и почести за отвагу в сражении... либо бесславная гибель и похороны в общей могиле в промёрзлой земле. Первая возможность, конечно, предпочтительнее. Как для него самого, так и для жены с сыном, оставшихся на далёком родном Юге...

  С одной стороны, мир – это всё-таки хорошо... но с другой – так скучно.

  И холодно...

  Кое-как отогрев на время руки, Эндл быстро нацепил рукавицы, пока никто не увидел, чем он тут занимался, и снова вгляделся во тьму, окружавшую лагерь.

  Ночь казалась самой обычной, такой же, как и все остальные... однако караульный знал, что всё может в одночасье измениться. Поэтому он смотрел вдаль и вслушивался в зимнее безмолвие, стараясь не пропустить ни единого движения теней, ни постороннего звука.

  Когда-нибудь всё обязательно пойдёт-таки наперекосяк. Но когда именно?

  «Надеюсь, не сегодня», – подумал Эндл.

  ...Установка определённо стала подавать признаки жизни. В её двухметровом круглом проёме постепенно собиралось словно из ниоткуда бело-голубоватое свечение, наливалось яркостью и закручивалось во что-то вроде плоской воронки.

  – Портал автоматически будет открыт в наиболее близкий или даже резонансный по составу магической энергии мир, – взволнованно давал Ярослав последние объяснения людям, столпившимся перед «шайтан-машиной» на возвышении. – Компьютерная система определения степени совпадения энергетических характеристик пока только в проекте... Вероятно, там будет какая-то географическая привязка, так что не удивляйтесь, если придётся падать с определённой высоты или выбираться из-под толщи земли... хотя пространственное окно в этом случае выжжет немного свободного места...

  – Та-ак, погодите, – забеспокоился депутат. – То есть это может быть опасно? А вдруг мы там в километре над землёй окажемся?..

  – А чем плохо высунуть туда сначала ногу, чтобы проверить, есть ли в доступных пределах какая-нибудь твердь, затем – голову, чтобы посмотреть на местные пейзажи? – ответил молодой учёный. – Вы будете находиться в другом мире не больше трёх минут... если, правда, не захотите там остаться. Думаю, за это время ни сильно замёрзнуть, ни изжариться не получится. Помните: при малейшей опасности можно уйти обратно через портал. Для того он как раз и существует...

  – Первым иду я, – обронил майор, и его рука вновь напряглась в кармане. – Кто знает, с чем или с кем мы там столкнёмся...

  «Конечно, как вам можно отказать, – со злым сарказмом подумал Ярослав. Эфэсбэшник начинал его уже конкретно бесить. – Вы же наша основная сила и опора...»

  – Если всё пройдёт успешно, то я буду готов оказать вам кое-какую поддержку, – сказал депутат. – А в декабре я выдвигаюсь на выборах в Госдуму – и если туда попаду, то вы сможете больше не беспокоиться о своём материальном положении... Поэтому, пожалуйста, покажите сейчас что-то стоящее. Это ведь и в ваших интересах...

  Иннокентий хмуро покосился на него, но опять-таки оставил свои мысли при себе.

  Свет в проёме ускорил своё вращение до невообразимого. Среди белых и бледно-синеватых лучей, будто бы плескавшихся в этом водовороте, стали проскакивать сиреневые, а то и красные всполохи.

  – Осталось примерно десять секунд до стабилизации прохода! – В голосе Ярослава прорезалось волнение. – Далее пойдут те самые три минуты, о которых я говорил. Приготовьтесь... Совсем скоро мы впервые погрузимся с головой в неведомое.

  – Вы тоже идёте? – спросил депутат.

  – Чисто как наблюдатель от НИИ и научный консультант, – ответил за подчинённого Абрам Львович. – Мы с Маргаритой Викторовной и Константином останемся здесь – следить за аппаратурой...

  – Вот и оставайтесь, – пробурчал майор.

  Теперь воронка снова стала белой – и настолько яркой, что смотреть на неё они уже не могли; пришлось опускать глаза, прикрывать их рукой или отворачиваться.

  – Портал стабилизирован! – воскликнул Ярослав, закрываясь ладонью от света. – Можно...

  – Знаем, – зажмурившись, сказал майор и первым шагнул сквозь ослепительно яркий диск в иное измерение, откуда отчётливо пахнуло холодом... но тут же вытянул ногу назад. – Похоже, эта штука в воздухе открылась... Так, подержите меня.

  Научный сотрудник и депутат подхватили его под руки, пока сам «чекист» погружал в свечение голову и смотрел, что же там, на той стороне...

  На одном из экранов на боку установки уже запустился таймер обратного отсчёта. Первичная разведка местности забирала драгоценные секунды... но стоила ли игра свеч, если бы люди сунулись в другой мир вовсе наобум? Вряд ли.

  – Ночь там, – сказал Иннокентий, вновь оказавшись всем телом в Москве. – И снег – зима, короче. Метрах в полутора над всем этим добром портал висит. Придётся прыгать, а потом залезать обратно...

  – Давайте быстрее! – крикнул Ярослав.

  Майор не стал больше ничего говорить, а просто исчез за светящимся диском. Депутат и научный сотрудник последовали за ним.

  В тот миг, когда в помещении людей осталось только трое, таймер показывал семьдесят три секунды – из тех восьмидесяти девяти, что удалось изначально отыграть у мироздания.

  ...Эндл заметил краем глаза странные отблески внизу сзади и сбоку от себя, на дворе гарнизона, – и развернулся, чтобы посмотреть, что там такое.

  Но увиденное на несколько мгновений вогнало его в оторопь неверия. Боец даже пошатнулся на своём месте – и схватился за ближнюю балку верхнего яруса укрепления.

  В паре десятков шагов от позиции Эндла незнамо откуда взялся большой круг слепящего света, который висел в воздухе локтях в трёх над землёй. И на фоне этого белого свечения были отчётливо видны три тени, протянувшиеся по снегу от тех, кто их отбрасывал.

  Наверное, из того яркого «окна» эти трое и выпали. Три локтя – это же всё равно высота, вот и не рассчитали, свалились разом... Или всё же спрыгнули? Да не важно.

  Вот только кто они?

  «А если... Ледяные?!» – ахнул про себя Эндл от неожиданной догадки.

  Это объясняло всё: и появление без предупреждения, и неизвестность прибывших, и необычный способ – наверняка новая магическая придумка...

  Эндл почувствовал, что его отомкнуло. И первое, что он сделал, – набрал полную грудь холодного воздуха и заорал:

  – Тревога!!! Ледяные внутри!!!

  Крик тут же подхватили другие караульные. Кажется, они тоже сперва поразились небывалому так, что и пикнуть не могли.

  Но теперь голос прорезался. А значит, – повоюем!

  «Прыгать? Нет?» – подумал Эндл в короткой растерянности. Ему хотелось самому вступить в бой с врагами, изрубить их мечом и исколоть копьём... но он и понимал, что с поста его никто не снимал. Да и основные силы должны были от крика уже проснуться... На что они нужны, если не для этого?

  И верно: из бараков начали строем выбегать бойцы гарнизона – одетые как попало, почти все без брони... зато с оружием. В первый миг, правда, чуть не замерли на месте от открывшегося вида – однако сразу совладали с собой и с криками понеслись на троих неизвестных.

  Вдруг от места почти произошедшей стычки по двору разнёсся быстрый звонкий грохот. Затем ещё раз. Опять и опять. Будто взрывались бочки с южным маслом (природным чёрным или очищенным полупрозрачным, которым грелся лагерь, – без разницы) – только тише.

  А бойцы, подбежавшие к «пришельцам» слишком близко, стали один за другим падать.

  – Твою ж!.. – выругался майор, вмиг заменив обойму в пистолете, и продолжил стрелять.

  На полсекунды обернулся, чтобы проверить, как там двое других.

  Депутат уже наполовину исчез в ослепительном сиянии портала, а научник подталкивал в том направлении его ноги.

  «Хороша парочка – один слабак, другой дурак! – со злостью подумал майор, отстреливая приближавшихся врагов. – Изволил же навязаться: всё ему покажи... попадёт „наверх“ – и всем поможет... а сам-то за чужую спину прячется! И этот хорош: какого... надо было соваться сюда вот так, без подготовки, наобум?! Эксперимент, мать его... Ничего, вот вернёмся назад – всё сделаю, чтоб их „шарашку“ прикрыли...»

  В полных ярости криках остальных послышался отчасти и страх. Отряды остановились на небольшом расстоянии от троицы, из которой двое, судя по всему, старались залезть обратно в тот непостижимый круг света, а третий как раз их прикрывал, – и, чуть примолкнув, начали стягивать неизвестных в кольцо.

  Но те явно не собирались ждать, пока их окружат и изрубят. Один уже точно скрылся за световой завесой, и второй готовился последовать туда за ним... Зрение у Эндла было острое, поэтому странную недобитву он со своего места видел во всех подробностях.

  «А что, если они сейчас все исчезнут там и мы их не схватим? – задохнулся от страшной догадки воин. – Если это всё лишь проверка того, как у них это должно работать, и потом та штука откроется... во дворце Огненного Властелина?.. Нет, не бывать этому! Я остановлю их любой ценой! Это же мой долг – охранять нашу землю от этих исчадий Льда...»

  И новоявленный герой спрыгнул с укрепления на снег и – с копьём в одной руке, с мечом в другой – побежал к ярко-белой дыре в неведомое.

  Его пытались задержать, кричали, вразумляя, но он не сбрасывал скорости. Надо было успеть до того, как враги смоются к себе в логово...

  Последний из «пришельцев», забираясь в световой круг, заметил подбегающего Эндла и вскинул руку с зажатой в ней какой-то штуковиной.

  Опять раздался этот резкий грохочущий звук – но теперь гораздо ближе, так что боец едва не оглох. Живот скрутила резкая боль, Эндл едва сдержался, чтобы его не вырвало прямо на бегу.

  Наверное, это то же самое, что убивало воинов гарнизона... Вот только что это за нездешняя сила?..

  Силы стали резко покидать Эндла. Копьё выскользнуло из пальцев, но он обеими руками перехватил короткий меч и в последнем отчаянном прыжке, оттолкнувшись от снега отнимающимися ногами, влетел с зажмуренными от света глазами в эту нестерпимую белизну.

  Миг, два – и белый круг начал менять оттенки, полыхать бледно-синим и красным... а затем будто схлопнулся и пропал, – как вовсе его и не было.

  Взбудораженный гарнизон снова погрузился во тьму. Однако сейчас в нём недоставало одного человека.

  * * *

  Санкт-Петербург, XXI век.

  – ...Он зарубил их, – рассказывал Гречко тихим низким голосом, в котором не было прежней ярости – а только лишь затаённая боль, прорывавшаяся наружу. – Всех, до кого смог дотянуться своим мечом. Это я узнал уже много позднее остального... Той ночью в месте расположения института прогремел взрыв, который разнёс здание чуть ли не в куски. Очевидцы – охрана депутата, дежурившая снаружи, – говорили, что никогда более не видели такой белой и яркой вспышки. Вероятно, учёные принялись глушить портал – и чего-то там не рассчитали... или Эндл в самый ответственный момент вмешался...

  На этом месте Гречко посмотрел Георгию в глаза, но тот не отвёл взгляд, готовясь услышать самое важное, к чему и подводил советник юстиции, а по совместительству – глава ГООНЧ.

  – Но ясно точно: спасся оттуда только один человек. И его имя было – Ярослав Зарницын. Тот самый, да. Что ж, эта страница его биографии не лежит в свободном доступе... После взрыва в институте ФСБ от греха подальше забила на учреждение – тем более, что кругом был бардак, а знания выжившего всё равно не могли заменить всей хранившейся в НИИ документации.

  Зарницын уехал в Питер и стал зарабатывать на жизнь писательством. Именно потому, что ему надо было как-то выживать первое время в другом городе, в следующем девяносто шестом году он опубликовал сразу шесть романов: старые, написанные параллельно с работой в институте, – и свежие, навеянные октябрьской катастрофой. Среди них – и известные «Осенние приходы», где искажённо отразились события той роковой ночи...

  – Погодите-ка...

  Георгий приподнял палец над уровнем подоконника, чтобы «гончий» не воспринял это как угрозу. Но всё равно жест привлечения внимания вышел так себе, поэтому пришлось прокашляться и спросить:

  – А вам-то откуда всё это известно? О других мирах, о магии?.. Вас же не было при тех событиях – да и давно они были-то... И главное: какое отношение это имеет к ГООНЧ, хотелось бы мне знать?

  – То, что все там говорили и делали, я, конечно, домыслил. Но, думаю, в общих чертах всё было примерно так. А ты ведь так и не понял...

  Голос у Гречко задрожал – то ли от отчаяния, то ли снова от ярости.

  – Я сам – из того мира! Эндл Грэхт – мой родной дед! Моё настоящее имя – Кыйгл Грэхт... из народа Огненных...

  Голос сорвался. Глаза напряжённо вперились в Георгия – видимо, чтобы проследить за его реакцией на это неожиданное признание.

  – Вот как? – поднял бровь следак. – Что ж, это многое объясняет...

  – То есть тебя не удивила сама возможность того, о чём я только что сказал?

  – Да мне вообще без разницы, кто вы и откуда. Главное, чтобы людей перестали убивать... Ладно, это так, к слову. А сами-то как вы тут очутились? Неужели тоже через портал?

  – Погоди... Ты же не думаешь, что тот случай в гарнизоне прошёл бесследно? – Интонация «пришельца» вновь приобрела какой-то надрыв. – Нет, совсем не прошёл... Огненные расценили происшествие как нападение Ледяных и сами атаковали несколько их приграничных аванпостов. Началась большая война, которая продлилась двадцать с лишним лет и закончилась лишь со смертью в относительно близкий срок правителей обеих стран – Властелинов, как их там называли. Их дети смогли найти в себе силы встретиться и заключить договор о мире. И поговорить о том, что же всё-таки случилось в ту злополучную ночь на границе.

  Эндл Грэхт, как и хотел, стал героем. По официальной версии, он прыгнул в созданный Ледяными портал, смог его закрыть и тем самым спас гарнизон – но при этом погиб. Прям, блин, местный Александр Матросов какой-то... Хотя отчасти так оно и было, – невесело усмехнулся Гречко. – Чтобы не нагнетать напряжённость и вражду, начало войны было принято считать ошибкой и случайностью – самой большой и кровавой во всей известной истории. Просто – вышел из-под контроля магический эксперимент – и десятков тысяч жизней как не бывало...

  Но, как ты понимаешь, никаких серьёзных опытов в этом направлении Ледяные тогда не вели. То ли дело мы, Огненные. Война подстегнула наш научно-магический прогресс, и уже спустя пару лет после её окончания был создан первый рабочий портал, который просуществовал по земному счёту не более двух секунд и смог переместить брошенный в него камень куда-то в другой мир.

  Однако даже посвящённым во все тайны не было известно, из какого мира были те, от кого Эндл якобы спас своих соратников... и куда же на самом деле улетел тот камень. Скобка-"смайлик" в конце фразы. – Очередная усмешка. – Немного помог анализ остаточного магического следа на месте портала, но тем не менее до многого маги должны были доходить вслепую, своим умом...

  К этому времени подрос и захотел знать правду сын Эндла – Эргван. Сам о том уже не узнав, боец-легенда исполнил мечту своих предков – заставил Властелина обратить на их род внимание и приблизить к себе. Но и узнав всё, что было на тот момент известно о случившемся, Эргван не удовлетворился. У него появилась цель: попасть через портал в тот мир, где исчез его отец, и отыскать там или самого Эндла, или хотя бы место его гибели.

  И сыну героя удалось осуществить задуманное. По крайней мере, первую часть. Опытный телепорт, предназначенный для перемещения людей, был открыт на территории того самого гарнизона, ставшего после войны памятным местом, и действительно смог забросить Эргвана в другой мир.

  Но вот беда: чтобы забрать человека назад, требовалось создать портал в нужное время в определённом месте, которые этот человек должен знать в точности и – главное – находиться там в тот момент. Эргван попросил подождать его сначала один день, потом десять, сто – и далее уже по году от дня начала. Если пять лет спустя он не вернётся, значит – либо он погиб, либо по какой-то другой причине не может прибыть обратно. В любом случае дальше ждать будет бесполезно.

  В чём-то он был прав. – Гречко говорил теперь с нескрываемой горечью: наверное, эта память была для него ещё больнее. – Прошло пять лет. Эргван не вернулся. Как смог узнать уже я из обрывочных интернет-данных и кое-каких других источников, он окончил свои дни в одной из московских психушек спустя шесть лет после переброса, судя по всему принятый кем-то на улице за сумасшедшего. Шансы вернуться были – но вот реализовать их не получилось. Это были как раз двадцатые годы...

  А тем временем в стране Огня под бдительным оком Властелина и его ближних рос я. И также хотел знать всю правду и отыскать, в свою очередь, уже обоих: тогда я ещё не знал конечную судьбу двух своих прямых предков.

  Условия были те же: один день, десять – и так далее до пяти лет. Прогресс в развитии магии шёл, и теперь порталы достаточной мощности можно было открывать секунд на десять, так что вероятность не успеть вовремя среагировать и запрыгнуть в световой круг стала поменьше.

  И вот, когда мне было шестнадцать, настал момент истины: меня переместили. Я выпал из портала и свалился с высоты в два-три своих роста на груду каких-то обломков. Сейчас-то я могу утверждать, что взрыв разрушил перекрытие между первым этажом и подвалом института и уничтожил всё, что находилось в том зале; тогда мне это было неведомо.

  Я осмотрелся и понял: тут произошло что-то страшное – и давно, раз всё выглядит таким заброшенным. Не иначе – взорвалось что-то. Давно ещё – может, во времена Эндла...

  Но если портал открыли отсюда, то, значит, здесь должны были заниматься магией! Я решил поискать какие-нибудь вещи или знаки, по которым мог бы понять всё поконкретнее.

  И мне отчасти улыбнулась удача. Под одним из словно впечатанных в пол кусков странного серого камня (бетона, естественно) нашёлся оплавленный и покорёженный железный ящик, в котором были какие-то штуковины – необычного вида и... побитые временем, что ли.

  Я почти сразу догадался, что это магические артефакты, и тщательно обыскал весь подвал полуразрушенного здания. Под обломками перекрытия обнаружилось с десяток таких же сейфов, но почти все были пусты. За исключением двух: того с артефактами – и ещё одного, в котором мне попались чьи-то записи.

  У меня был с собой артефакт понимания (в моём мире такие использовались нами для разговоров с Ледяными из-за небольшой разницы в наречиях), поэтому я мог считывать общий смысл текста, а также отдельные яркие места в нём – при условии, что это рукопись. Когда я потом пробовал так читать напечатанное, не воспринимал почти ничего...

  Записи оказались вахтенным журналом, видимо сданным в архив, когда он закончился. Когда и кому выдавали ключи от помещений института, кто входил или выходил...

  Так я узнал имена всех, кто работал в НИИ или имел к нему отношение. В том числе: Иннокентий Зимин, Абрам Зильбер, Ярослав Зарницын, Маргарита и Константин Гречко... про депутата я узнал позднее, сопоставив даты.

  Да, я решил взять себе на время жизни в новом мире имя этого подростка – как знак, как некий символ, значение которого мне смутно видится до сих пор. Наверное, это было скрытое предупреждение: мол, я всё знаю – и хочу, чтобы и вы знали, что я знаю... как-то так примерно. Плюс имя самое близкое к моему в плане произношения.

  Но пустые сейфы натолкнули меня на мысль, что кто-то здесь явно побывал. Либо отец (дед-то наверняка погиб при том взрыве), либо кто-то из выживших сотрудников. Причём второе вероятнее: по-видимому, тут знали, что искать.

  Это означало, что мне придётся проделать огромную поисковую работу. То есть – начать взаимодействовать с новым неизвестным миром, в котором я по своей глупости оказался. И перво-наперво – выучить местный язык. На одном артефакте-то далеко не уедешь...

  Я сложил из обломков лесенку и выбрался из подвала на уровень земли, попутно удивившись провалам в стенах и снесённой напрочь крыше.

  Так я очутился в Москве, где своим видом хоть и привлекал внимание, но выделялся из толпы не сильно. Пару дней я бродил по улицам и вслушивался в разговоры, заучивая новые для меня слова и обдумывая дальнейшие действия.

  Наконец, я решился ограбить кого-то из местных – и заполучил немного наличных денег... а вдобавок – смартфон! Про Интернет я краем уха уже слышал, так что план поисков начал в голове складываться.

  Но помощь местных была необходима, чтобы хоть в чём-то разобраться. Того мужчину, у которого я отобрал деньги и телефон, я закрыл в каком-то подвале и с помощью артефакта заставил научить меня, как читаются русские буквы. Мужик, конечно, принял меня за психа, но запрошенное сделал...

  – Что с ним стало? – спросил Георгий.

  – Треснул его камнем по голове и там оставил, – нехотя ответил советник юстиции. – Что ещё мне было с ним делать... В своём убежище я кое-как научился читать печатный текст с экрана, проговаривая его вслух и получая отклик от артефакта. Значит, можно было приступать к поискам.

  Я вбил в поиск все имена из журнала и нашёл информацию только про Зарницына. Зато – сразу. «Читать книги в онлайн-библиотеке», «скачать бесплатно» и всё в таком же духе. В биографии ничего про институт не говорилось... как и вообще в Сети. Но уже то, что этот человек выжил, значило, что я на верном пути.

  Ведь при взрыве, от которого были такие разрушения, вряд ли могло выжить много людей. Скорее, кто-то достаточно сообразительный, предусмотрительный и хитрый. Он-то и забрал почти всё, что уцелело...

  Но как, где его искать. А главное – как подступиться? Я осознал, что мне надо вжиться в образ, стать для всех и в первую очередь для себя жителем этого мира. Создать легенду. Легализоваться. И успеть за пять лет найти Зарницына и узнать у него всё про ту ночь, что изменила судьбу всего моего мира. Пока писатель не умер, а то он был уже далеко не молод...

  На украденные деньги я привёл себя в порядок, приоделся и запасся едой, научившись использовать заученные фразы. Максимально быстро, пока у смартфона не кончилась зарядка, подучил язык и пошёл в органы опеки. Наплёл там какую-то ерунду, что жил ранее в глуши, в деревне, без документов, а родители умерли – в Москву подался... Назвал только своё новое имя – Константин Владимирович Гречко. И вскоре оказался в детском доме. В десятом классе – и при этом не зная почти ничего.

  Там я много читал и старательно учился, впитывая знания о мире, а если докапывались, – бил до искр из глаз. Впрочем, скоро отстали, и я был предоставлен сам себе – и своему пути в новой реальности.

  Экзамены я сдал средненько: всё-таки за два года нагнать программу средней школы достаточно сложно, да и образование у меня на родине не в пример хуже... Получил от государства квартиру, еле как поступил по квоте на юридический – а тем временем старательно собирал информацию о Зарницыне... и о магии в мире Земля. Перечитал все книги автора... и в одной из них – «Осенних приходах» – узнал историю той самой печи – завуалированную и искажённую, конечно, однако был важен сам факт. Это именно тот человек, который мне нужен. Но жил он в Питере, и мне по-любому надо было побывать там.

  И вот однажды на летних каникулах я собрался ехать. Тогда писатель был уже серьёзно болен и лежал в больнице, так что это был, возможно, мой последний шанс поговорить с ним. А выяснить номер больницы было всё-таки проще, чем адрес самого Зарницына.

  Я приехал, нашёл место... Меня сначала не хотели пускать, но я был очень убедительным – и в итоге прошёл в палату, где лежал Зарницын.

  Он сначала принял меня за какого-то своего фаната, но я рассказал ему о себе и о том, что мне удалось нарыть за эти годы. Спросил его, что же произошло в девяносто пятом, видел ли он моего деда... и правда ли то, что магия на Земле в самом деле существует, но скрыта от простых людей, как в «Ночном кошмаре».

  Нет, о том, что она есть, я знал точно: иначе бы земляне не смогли бы открыть свой портал, – просто я не мог никак понять, почему они её не замечают...

  Зарницын испугался. Наверное, подумал, что я подосланный агент или что-то вроде этого, что ФСБ спустя десятилетия обо всём вспомнила... Я разговорил его – и узнал как раз, что Эндл убил всех, кто был тогда в НИИ... кроме него. Ярослав в те мгновения пытался оттащить от установки Маргариту с Костей, которые принялись экстренно глушить портал, но, когда Эндл, разобравшись с майором, прикончил и их, – побежал. В Маргариту учёный был тайно влюблён, но в миг её смерти этот смысл враз ушёл из его жизни, и Зарницын спасал тогда одного себя. Он успел выбежать, прежде чем громыхнуло...

  Я всё испортил своим вопросом о том, куда он унёс из института документы и большую часть приборов. Те, что достались мне, оказались как раз детекторами магии, но я был уверен, что есть и другие их виды, а к тому же считал себя пострадавшей стороной – с правом на компенсацию морального ущерба. Например, в виде приборов.

  Ярослав разозлился, резко ответил мне: мол, я не туда лезу, прошу то, чего не заслужил... Тут ему стало плохо. Перед тем как в палату вбежали врачи и выставили меня, он успел сказать что-то вроде того, будто на этих приборах строится какое-то равновесие... нечто в таком духе.

  Это были его последние слова. Через считанные часы в Википедии появилась запись о том, что писатель-фантаст, основатель жанров, классик рубежа веков и вообще хороший человек – скончался. С ним умерла и часть моих надежд.

  Но я-то был жив – и у меня в планах было успеть вернуться. Это был четвёртый год моей жизни на Земле, и я заметил, что скучаю по родине, – какой бы отсталой по сравнению с новой реальностью она ни казалась.

  Я вернулся в Москву, продолжил учиться – а в назначенный срок пришёл к разрушенному институту, чтобы переместиться в родной мир. Но... – Голос «пришельца» опять дрогнул, и тот закрыл лицо руками, борясь с нахлынувшими эмоциями. – Но портал не открылся. Ни в этот день, ни в следующий, ни в ближайшую неделю.

  Я ходил тогда сам не свой, переживая и нервничая. Даже чуть было из универа не вылетел, пропустив десяток лекций и завалив затем один экзамен. Через какое-то время немного успокоился: может, там что-то у них случилось, из-за чего они не могут открыть портал... может, пока им не до меня... В конце концов, у меня оставался ещё пятый год, когда всё должно было решиться окончательно.

  Была, кстати, мимолётная мысль, что время идёт в мирах с разной скоростью, – но её уже давно опровергли круги портала, открытого на второй, одиннадцатый и сто первый день моего пребывания в Москве. Их я видел – а значит, тогда обо мне явно помнили. Но помнили ли теперь? Об этом я ничего узнать не мог.

  Что делать, я всё пересдал, проучился ещё год и снова пришёл на то же место. И опять – ничего. Ни намёка на открытие портала. Обо мне просто забыли. Или же устали меня ждать и намеренно оставили здесь, полагая, что раз не вернулись Эндл и Эргван, то, значит, не вернусь и я...

  Теперь ты понимаешь, Шитов? – вновь посмотрел следаку в глаза лже-Гречко. – Магия не просто отняла у меня деда, взорванного вместе со всеми, кроме Зарницына, в том институте, и отца, который отправился следом на поиски. Она ещё и заперла меня в этом мире, отняв возможность возвратиться, и вот уже двадцать семь лет я безуспешно ищу выход... и ты первый, кому я смог сказать об этом. Выговориться.

  Вот тебе истинная причина создания ГООНЧ. Я просто хотел вернуться домой и отомстить за то, что меня бросили, – а единственным известным мне ключом к этому были канувшие в неизвестность документы из НИИ, в которых должна была быть описана технология портала...