Текст книги "Снежная сага (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

  ...И всё смешалось в снежной мгле,

  Седой и белой...

  Борис Пастернак

  Из одного бардака в другой.

  Джеймс Лусено

  Бесконечно стареющее время,

  Рисовое зёрнышко в стеклянной звезде,

  Бой отражений с оттаявшим ветром,

  Час пик у лестниц к воде,

  Кладбище грёз на старом болоте,

  Иллюминатор в свинцовом гробу,

  Наши глаза открыты для вас всегда,

  В наших сердцах табу...

  Электрические Партизаны – Ингерманландия

  БЕГЛЕЦ

  Дыхание вырывалось изо рта быстро разлетающимися в стороны бледными облачками, которые через мгновение уже становились не видны на фоне окружающей снежной мглы.

  В ушах свистел и завывал ветер, а на лбу и висках быстро остывал выступающий пот. Руки сжимали изнутри длинные рукава плаща, чтобы не закоченеть. Ноги увязали в сугробах, и каждый новый шаг давался с усилием. Но покрывающая землю белая крупа была рыхлой, поэтому можно было повторять про себя, что ещё не всё потеряно.

  Он бежал через снежную равнину, а разыгравшаяся вьюга заметала за ним следы.

  Что впереди, было не видно – да это и не имело значения. Бегущий знал, что и впереди, и в любой другой стороне на дни пути расстилалось всё то же ровное белое покрывало... «Почти в любой», – мысленно оговорился он.

  Если сейчас или чуть позже повернуть под прямым углом вправо, на юго-запад, то уже к ночи можно будет добраться до гор, а завтра – и до ближайших селений. Там ещё не знают о том, что произошло, и Хремгира тревожила неизвестность: как воспримут горцы известие о том, что Ледяной Замок пал.

  Убьют? Может быть. Выслушают и дадут приют? Тоже не исключено. И тут веским аргументом сможет послужить то, что сейчас давило на спину через плащ и легонько колыхалось из стороны в сторону при каждом движении.

  Но он знал одно: если его догонят, то убьют точно. А так хоть есть какой-то шанс выжить и начать всё заново, ибо прежняя жизнь кончилась прошедшей ночью.

  Ноющие от долгого бега ноги в тёплых зимних штанах и старых вытертых сапогах стали заворачивать вправо. И вскоре Хремгир двигался уже в совсем другом направлении.

  Однако если тогда он устремился просто куда глаза глядели, то теперь у него была чёткая цель – горы. Единственный доступный сейчас путь к спасению.

  Ветер швырнул в лицо горсть белой холодной пыли, и Хремгир, стерев снег с покрасневшего носа и щёк, обнаружил, что на глаза навернулись слёзы.

  «Эх, значит, ресницы превратятся в сосульки...» – с досадой и горечью подумал он, в то время как в голове снова начали прокручиваться воспоминания о событиях прошлой ночи, которые он хотел бы навсегда похоронить в беснующемся вокруг неистовом снежном вихре.

  * * *

  ...Разбудили Хремгира шум и крики, послышавшиеся снаружи.

  Открыв глаза, он сразу почувствовал, что началось что-то страшное. Как будто пожар среди деревянных строений внутри стен Ледяного Замка... Такое уже бывало на памяти Хремгира, жившего здесь с рождения – и вот уж как двадцать шесть лет, всего раза два. Властелин потом тщательно выискивал виновных и жестоко карал их за неосмотрительность, ведь от огня мог начать таять слой льда, покрывавший снаружи каменные на самом-то деле стены и служивший кое-какой преградой для ветров и холода...

  Но сейчас в доносящихся до каремни воплях была не тревога, что обычно подстёгивала всех поскорее загасить огонь, отсветы которого просачивались в щели в стенах и под дверью. В голосах людей, как показалось Хремгиру, был обречённый ужас: даже если они и хотели сделать что-нибудь или делали это, они понимали, что всё напрасно.

  Хремгира пробрала дрожь от таких мыслей. Он вскочил, поплотнее закутавшись в свой пропахший каремами плащ, подошёл к двери и осторожно выглянул наружу.

  В помещение, где в стойлах, также почуяв неладное, испуганно фыркали и взрыкивали каремы, ворвался свежий морозный воздух, но Хремгир этого не заметил. Он всматривался в картину происходящего в Замке и с каждым мигом ощущал всё больший страх – за себя, за это место и за всех тех, кто жил рядом с ним и служил их общему Властелину.

  Снаружи шло настоящее побоище. Какие-то люди в доспехах верхом на каремах рубили мечами пеших защитников Замка или бросали в стороны горшки с зажигательной смесью, что и порождала огонь, увиденный Хремгиром. То, что враги ещё не добрались до его каремни, было лишь временной счастливой случайностью: постройка располагалась в глубине территории Замка, а над крышей дополнительно нависал полностью заделанный в лёд переход между башнями.

  Молодой каремник разглядел на груди одного из верховых блеснувший отражённым светом медный круг – знак Огненного Замка. На тонком диске ещё должны были быть три загогулины – одна большая посередине и две поменьше с боков, которые обозначали пламя, но такую мелочь Хремгир разглядеть не смог. Да и не думал он в тот миг о таких пустяках: разом стало понятно, что вообще вокруг творится.

  Набег Огненных. Причём не на какие-нибудь отдалённые селения, до которых Ледяному Замку и дела-то особого нет, а – нежданно-негаданно – на саму твердыню севера! А казалось, что вроде замирились когда-то, ещё до рождения Хремгира...

  Осознание промелькнуло в голове и уступило место острейшему сейчас вопросу: что делать? Как спастись, если Замок не удержат? А его, скорее всего, не удержат...

  Кроме самого себя, Хремгиру больше никого спасать пока было не нужно. Жил и присматривал за каремней он в одиночку: работка, что ни говори, грязная, но кто-то же должен её выполнять. А сам он ничего больше-то, почитай, и не умеет... И семьи, само собой, тоже нет: кто ж пойдёт за него такого?..

  Да и Властелину он не настолько предан, чтобы идти умирать вместе с другими. Но и сдаваться на милость Огненных он тоже не готов: не пощадят.

  Значит, выход один – бежать. Куда-нибудь подальше, чтобы враги и дотуда быстро не добрались...

  Очередной горшок разбился неподалёку о стену Замка, и горящая жидкость потекла по льду, заставляя его зловеще блестеть влагой. Хремгир сглотнул, прикрыл дверь и оглядел каремню в напряжённом раздумье.

  Во внешней стене наверняка при нападении проплавили и пробили бреши, и через одну из них можно выскочить наружу. Но двигаться к проходам придётся сквозь всю ту сечу, а верхом это будет не так уж просто: заметят и зарубят. Или догонят – и итог тот же самый... А пешком далеко не уйдёшь...

  Выбирая между двумя рискованными вариантами, Хремгир быстро завернул в узелок свою еду, припасённую на завтра, набросил на голову капюшон и выскользнул наружу. Шмыгнул за угол и снова окинул взглядом поле боя, в которое в одночасье превратился его родной Замок.

  Теперь всё выглядело ещё страшнее. Огненные латники врывались в не тронутые огнём – к счастью или к сожалению – дома, влезали, выбив решётки, в окна Замка. А у тех врагов, что выходили обратно, мечи были сплошь в чём-то красном. Оно капало на снег, словно сок каких-то ягод... но Хремгир догадывался, что на вкус это было бы не сладко. Ох как не сладко...

  Вдруг прямо перед Хремгиром упал толстый кусок стены Замка – ледяная круглая блямба, с которой от удара о землю во все стороны посыпались каменные обломки.

  А рядом с выбитой частью строения упало тело – в кольчуге, шлеме и с мечом в руке. И Хремгир заметил на груди воина посеребрённый квадрат – знак Ледяного Замка.

  Этот человек был своим. Но, что важнее, он лежал на снегу совсем близко, в трёх шагах, – лежал и не мог подняться. И уйти, убежать, даже не попытавшись ему помочь, Хремгир не мог. Не для того он сам жил здесь столько лет, чтобы свалить отсюда не просто трусом, но ещё и отчасти предателем.

  И Хремгир двинулся к упавшему, что продолжал сжимать в руке меч.

  Особый оттенок отблесков на лезвии кое-что напоминал. Кое-что хорошо известное...

  Но что именно, Хремгир понял, лишь подойдя вплотную к воину Ледяных и опустившись на снег около него.

  Тот держал не что-то там, а сам Ледяной Меч – регалию Властелина! Клинок длиной почти в рост человека будто бы серебряно светился изнутри, показывая свою магическую природу. Но ледяная и каменная пыль и брызги крови на лезвии смазывали впечатление величия. Ведь, как с содроганием подумал в этот миг Хремгир, того, чьё величие должен был отражать меч, могло уже и не быть в живых...

  Каремник, наконец, перевёл взгляд на воина. Тот явно умирал: зияла ранами в нескольких местах пробитая кольчуга, да и воздух с трудом выходил изо рта. Глаза в прорезях шлема были закрыты: наверное, бойцу хотелось поскорее забыться и откинуть прочь ту страшную боль, что сейчас его терзала. «Эх, и почему я не родился у какого-нибудь лекаря?..» – подумал Хремгир.

  Тем временем воин приоткрыл веки и кое-как сфокусировал взгляд на Хремгире.

  – Ты наш? – прошептал Ледяной и закашлялся.

  По его подбородку потекла тёмно-красная струйка. Капли крови попали Хремгиру на лицо, но тот не обратил на это внимания и так же тихо ответил:

  – Да! Как... там?

  – Властелин мёртв... Я, как видишь, уже почти... Бери меч и вали из Замка. Спаси сам хоть что-то... – воин из последних сил сморщился, – ...челядь вонючая.

  Пальцы на рукояти разжались, и Хремгир несмело прикоснулся к мечу, вновь ощутив благоговение перед реликвией.

  В голове возник вопрос, и каремник сказал:

  – Но как? Меня же схватят сразу же, как заметят...

  – Меня же не схватили... – Боец выкашлял новую порцию крови. – Меч прорубает любую стену... волшебный же... Беги, чего расселся!

  Негромкий окрик словно привёл Хремгира в чувство. Он решительно взялся за рукоять и взял оружие у раненого воина. Произнёс ритуальные фразы:

  – Пусть снег под тобой будет мягок. Мира тебе в Вечном Льду, – а затем поискал взглядом ножны под клинок.

  Но у бойца были ножны только под обычный меч – и пустые: видно, потерял где-то собственный. «Не получится, значит, разжиться ещё чем-нибудь для самозащиты...» – подумал Хремгир, пряча реликвию под плащ и заскакивая назад в каремню.

  Там он схватил свободные вожжи, чтобы потом крест-накрест привязать меч себе на спину, удивился поначалу лёгкости оружия, но тут же вспомнил, что сталь весит намного больше, чем замёрзшая вода. Вывел из стойла одного из каремов, а выйдя наружу, направился к ближайшему участку внешней стены. Теперь-то он знал, где сможет выйти.

  Уже находясь под заделанным в лёд переходом Замка, Хремгир кинул последний взгляд на павшего воина. Тот всё лежал на снегу – и не двигался. Должно быть, успел отойти в Вечный Лёд.

  Хремгир постоял ещё пару мгновений – а потом повернулся и пошёл прочь.

  Толщина стены явно превышала длину меча, поэтому просто прорезать в ней дырку было нельзя. Каремник отпустил поводья следовавшего за ним животного, подошёл к стоймя стоящей ледяной глади, вонзил в неё клинок почти что самым кончиком и провертел небольшое углубление. Оттуда выпал кусок мёрзлой воды, что покрывала стену.

  С нарастающим в душе трепетом Хремгир принялся расширять и углублять выемку. Рубить лёд – тем более в Замке! – считалось святотатством и запрещалось под страхом смерти... но сейчас гибель была ближе с другой стороны. Властелин мёртв, воины пали... не означало ли это и уход в прошлое прежних запретов?

  Хремгир решил, что за это наказать его будет некому, и продолжил вгрызаться мечом в стену. Он рубил и кромсал, крошил и резал, вычищал накопившуюся в углублении ледяную пыль, отбрасывал куски льда и камня – и чувствовал, как под плащом и нижней рубахой выступает жаркий пот. Но на это внимания старался не обращать, думая о том, как поскорее выбраться наружу.

  Наконец, в стене образовался неровный сквозной проход, через который можно было пройти. Хремгир пробрался сквозь проделанный лаз и провёл через него вяло упирающегося карема. Привязал на спину меч, взглянул в беззвёздное, безлунное небо, сел на животное верхом и поскакал вдаль по бескрайней заснеженной равнине на северо-восток, понимая, что обратного пути нет и не будет, а впереди – только тревожная и беспощадная неизвестность.

  * * *

  Карема пришлось бросить после середины дня. Видно было, что скакун устал, плюс для него не вышло прихватить корма, а двигаться-таки дальше всё ещё требовалось. Хремгир, конечно, выиграл своим побегом кое-какое время, но дыру в стене и уходящую вдаль ровную цепочку следов должны были заметить не позднее утра и выслать погоню. А уж латники Огненных будут по-любому быстрее.

  Что нужно куда-нибудь поворачивать, Хремгир думал всё утро. Но на Ледяной Замок напали, как он прикинул, с запада и с юга, поэтому земли теперь уже покойного Властелина с тех сторон от твердыни, скорее всего, захвачены налётчиками. А значит, из доступных направлений остались север, восток и в крайнем случае юго-восток.

  На север идти не имело смысла: до Крайнего моря дней пять пути, да и всё равно каремник, никогда не бывавший там, замёрз бы насмерть, отыскивая в том немаленьком, но почти совсем безлюдном краю рыбацкое или охотничье селение. На востоке не жил вообще никто, так что и это была дорога в никуда. Оставался юго-восток – с его невысоким горным хребтом и небольшим местным населением, которое когда-то не допустило своего захвата Ледяными, но обязалось никогда не ходить на них войной и не совершать набегов...

  Всё это Хремгир сообразил на основе того, что слышал за свою жизнь в Замке. Прикованный происхождением и занятием к одному и тому же месту, он мечтал иногда о том, чтобы побывать хоть где-нибудь ещё, но вместо ухода из твердыни каждый раз принимался разгребать то, что навалили за ночь каремы.

  И вот смутная мечта исполнялась, но какой ценой? Уж лучше бы всё оставалось как прежде... Ведь начинать взаправду то, чего давно хотел, порой страшнее, чем даже узнавать о том, что это никогда не исполнится.

  С самого утра на небе сгущались облака, предвещая снег. И Хремгир подсознательно надеялся на это, потому что следы хотя бы немного припорошит и он получит ещё какое-то преимущество в этой смертельной игре в догонялки.

  И предчувствия оправдались. Когда чуть более яркий, чем всё остальное, белый круг прошёл немногим более половины своего короткого зимнего пути по небу, бледный туман снизошёл на землю и начал подступать всё ближе, ухудшая видимость.

  Собиралась метель – может, и не очень долгая, но явно не слабая. «Но я же в Ледяном Замке жил. Мне не привыкать», – мысленно ободрил себя Хремгир... и вновь задумался. Дёрнул поводья, заставив скакуна перейти на шаг, и уставился куда-то вдаль – ненадолго ушёл внутрь себя, чтобы опять прикинуть варианты.

  Карему дальше будет всё труднее двигаться. Да и есть, наверное, он уже хочет, а вот с этим как раз и засада. Под снегом животное так-то может что-нибудь раскопать, но на это потребуется время, которое Хремгиру было сейчас дорого. Да и скакать в такую погоду – только зря мучить и себя, и средство передвижения. Уж лучше одного себя.

  А раз следы присыплет по меньшей мере основательно, а в лучшем случае и полностью, то можно будет и попытаться озадачить преследователей.

  Если оставить карема здесь или пустить обратно или в каком-нибудь другом заведомо бессмысленном направлении, то сам Хремгир спокойно уйдёт к горам. Следов на снегу либо не останется, либо будут две неясные расходящиеся цепочки – и с виду непонятно, кому какая принадлежит. И Огненные, возможно, разделятся... или вовсе повернут обратно.

  Если только сами не догадаются, куда он путь держит. А они вряд ли такие глупые, раз смогли подобраться к Замку незамеченными и вырезать там всех подчистую.

  «Но и горы не равнина, – возразил сам себе Хремгир. – На кареме там не везде можно пройти, да и чтобы спрятаться, места полным-полно... Замучаются меня там искать. Ну а я тем временем как-нибудь постараюсь найти кого-то. Надо лишь пробежать ещё немного вперёд, чтобы убедиться, что всё скроет, а там уже и повернуть... Значит, решено».

  Он остановил карема, спрыгнул в снег, войдя в него по голень, отчего зябко заныли обмотанные тканью ступни в невысоких тонких сапогах.

  «Единственная пара – с юности ношу, наследство от родителей... Так беречь старался, а толку-то, когда в самом деле нужно...» – пришла досадливая мысль. Но Хремгир отмахнулся от неё.

  Не время жалеть себя. Прошла пора для жалости к кому-либо и к чему-либо. Единственное, что важно сейчас, – это спасти меч. А с ним, даст Лёд, однажды и Замок.

  Хремгир развязал узелок с едой, пожевал чего-то, скормил часть карему. Взял горсть снега, кинул в рот, покатал там, растапливая, и проглотил; точно так же – ещё одну. А затем, перекрикивая усиливающийся ветер, сказал животному:

  – Иди туда! – И показал на северо-запад. – Давай! Ну же!

  Лишь после нескольких хлопков по спине карем неспешно потрусил в указанном направлении. И, прежде чем горсти снега полетели наперерез, мешая разглядеть бурый силуэт, ни разу не оглянулся на Хремгира.

  «Ну я же и не умер, – подумал тот, смотря скакуну вслед. – Со мной-то всё хотя бы получше, чем с воином, передавшим мне меч... И поэтому тревожиться обо мне не надо. Карему-то уж точно. Да и мне, почитай, покамест тоже...»

  Убрав остатки еды под плащ, Хремгир закрыл глаза и постоял чуть-чуть на месте – послушал начинающуюся вьюгу. Приоткрыл веки – самую малость, чтобы снег не забивал, – и помчался вперёд на своих двоих.

  До спасения было ещё очень далеко. Но Хремгир знал, что определённые шаги к этому он уже сделал.

  * * *

  Вьюга кончалась. Ветер уже не лютовал в неистовой ярости, а вяло огрызался быстрыми и неровными порывами, поднимающими теперь не многие тысячи, а только десятки и сотни белых крупинок.

  Но командир отряда всё равно нервничал. Такая погодка была на руку беглецу; Огненные числом около десятка скакали не по чётким изначальным следам, а скорее по лёгкому ощущению чьего-то недавнего присутствия, подкреплённому почти заметёнными отпечатками ног на снегу.

  Пока это ощущение было по крайней мере явным. А когда станет не так очевидно, куда скачет этот неизвестный ушлёпок с Ледяным Мечом, можно будет положиться на такие же холодные, как и всё вокруг, рассуждения.

  Внезапно головной всадник притормозил и поднял руку. «Что там? Только не говорите, что нашли труп этого урода – и без меча...» – насторожился командир и послал карема вперёд, к тому месту, где находилась причина остановки.

  – Что тут такое? – спросил он у того латника, что остановил колонну, и стал вглядываться в рельеф снега.

  Рука подчинённого в чёрной кожаной перчатке указала на расходящиеся под большим углом дорожки еле заметных неровностей.

  – Такое впечатление, что он заставил карема побежать в одну сторону, а сам рванул в другую. Но из-за этого гадского снегопада не разобрать, куда именно. Да и всё равно – видите, где следы обрываются? То есть если он побежал туда, – палец показал на северо-восток, – то уже вон с того места мог повернуть куда угодно...

  – А если сюда, – командир посмотрел на северо-запад, – то рано или поздно мы найдём его окоченевший труп, занесённый снегом. Думаю, раз ему хватило ума выкрасть меч и успеть свалить из Замка, то и умирать он подольше не собирался. А значит, он повернул туда... – Латник ухмыльнулся и выставил заросший подбородок на юго-восток. – И, накрыв его с мечом в горах, мы получим возможность присоединить к владениям Огненного Властелина ещё одну область.

  – А может, ну его? – сказал кто-то из отряда. – Чего зря морозиться?.. Замок наш, и этого достаточно. Один человек, хоть какой меч себе отхвати, ничего не сможет сделать против всей нашей орды. А горцы уж точно не пойдут за пришлым...

  – Огненный Меч хорош на юге, – ответил командир, продолжая глядеть вдаль. – На севере лучше править Ледяным. Но только в том случае, если он на службе у Огненного. У всех с виду должно быть своё, пускай даже по существу это полностью будет нашим.

  Вы двое, – обратился он к ближайшей паре воинов, – отправляйтесь на всякий случай на северо-запад. И если найдёте карема, можете его сожрать со злости. Все остальные! – возвысил он голос. – За мной! Найдём этого гада и покажем ему, где такие, как он, ушлёпки зимуют! Меч должен быть нашим!

  Всадники согласно взревели и поскакали, куда было приказано.

  А на обветренном лице командира отряда продолжала играть зловещая ухмылка.

  * * *

  Теперь лицо уже просто кололо от усиливающегося со временем мороза. На ресницах и на волосках в носу намёрзли крошечные ледяные бусинки. Горло немного саднило, но Хремгир не думал, что всерьёз заболеет после своей долгой пробежки. Своё тело за годы жизни он, к счастью, узнал лучше, чем чужие мечи: как они – его, так и он – их.

  «Вот и горы... Всё, что сейчас нужно, – найти какую-нибудь укромную пещерку и прикорнуть там на ночь», – говорил про себя каремник, в наступающих сумерках начиная подъём по каменистому склону в том месте, где тот был наиболее пологим.

  Меч ощутимо тянул назад и вниз, но Хремгир старался воспринимать его как некую часть самого себя, бросить которую означало сделать весь пройденный путь лишённым смысла, и это помогало не останавливаться в трудные мгновения. Хремгир делал шаг за шагом, продвигаясь вперёд и вверх, и в это время мысленно подводил кое-какие итоги пережитого дня.

  Он смог оторваться от погони Огненных, смог создать себе небольшое преимущество, благодаря которому он до сих пор жив. Проскакал по снежной пустыне расстояние трёх или четырёх пеших переходов и ещё почти один пробежал, местами сбрасывая скорость до шага. Если и не обманул врагов, то хотя бы ненадолго замедлил. Но всё равно они должны быть уже довольно близко, поэтому очень важно поскорее где-нибудь спрятаться. А там уж пусть ищут хоть до посинения.

  Хотелось есть, но это могло и подождать. Припасов осталось совсем немного – на ужин ну и, может, на лёгкий завтрак. Заесть снегом – и забыться беспокойным сном, то и дело просыпаясь и вслушиваясь в ночные звуки.

  Стремительно темнело, и Хремгир начал опасаться, как бы не пришлось ночевать, просто зарывшись под тонкий слой белой крупы. Но тут ему снова подвернулась удача: в скале на высоте не менее чем десятка человеческих ростов над поверхностью равнины обнаружился узкий проход вглубь, который в темноте Хремгир вряд ли бы заметил.

  И каремник – теперь уже, возможно, бывший – не преминул воспользоваться возможностью.

  Пролез внутрь, потянул почти онемевшим носом воздух: не логово ли это какого-то зверя? Но внутри было так же свежо, как и снаружи, так что Хремгир больше не мешкал и не раздумывал.

  Он пошёл вдоль одной из стен и уселся на каменный пол в некотором отдалении от входа. Красными от холода пальцами распутал на плечах узлы и стянул со спины главное сокровище. Пошарил по сторонам привыкающими к мраку глазами, куда бы пристроить, потом вспомнил, что меч режет всё, и просто воткнул примерно на половину длины в камень.

  Ужин пролетел как-то совсем уж быстро. Затем пришлось снова выбираться наружу, чтобы разжиться горсткой снега, а в придачу ещё и отлить. Жажда и голод до конца не прошли, но хотя бы притупились. А значит, пока всё было не так уж плохо.

  Положив узелок с остатками еды рядом с мечом, Хремгир прислонился к хододной каменной стене, поплотнее закутался в плащ, натянул капюшон как можно ниже и закрыл глаза.

  Сон пришёл почти мгновенно. И видел Хремгир только зимние сумерки, и бесконечную вьюгу, и одинокого человека, бегущего куда-то прочь по бескрайней снежной равнине.

  * * *

  Разбудило Хремгира едва различимое эхо чьих-то голосов у входа в пещеру.

  Открыв глаза, он понял, что уже раннее утро. Входной проём был виден как голубовато-серое окно в опасный внешний мир. А присмотревшись, Хремгир различил и тусклый отблеск чьей-то стальной брони у кромки каменной стены.

  «Вот зараза – нашли!..» – промелькнула мысль. Надо было срочно что-то придумать, чтобы такой наглый с точки зрения Огненных побег не окончился совсем уж бесславно.

  Хремгир медленно, стараясь не произвести ни единого шороха, поднялся на ноги и шагнул к мечу. Пальцы оплели рукоять, показавшуюся такой же ледяной, как и сам клинок. Воздух беззвучно втягивался и выходил сквозь стиснутые зубы. Веки на время сомкнулись. В голове билось только одно: «Ну что ж, помоги мне, меч, раз ты волшебный... Помоги сейчас... помоги...»

  Тут Хремгир осознал, что уже вовсе не слышит отголосков разговора Огненных. Раз ещё не прозвучало ни шороха, ни стука, ни скрипа, то латники, скорее всего, затаились у входа и вот-вот ворвутся внутрь...

  «Вот и всё. Вечный Лёд, жди меня», – подумал Хремгир, вытянул меч из камня и открыл глаза, приготовившись к своей последней, неизбежной, но оттого не менее тщетной битве.

  Но увидел он совсем не то, что ожидал.

  Прежде всего вокруг было светло – день, хотя вроде только что было утро, даже солнце ещё не поднялось за облаками! Но нет; с виду привычное белое небо показалось Хремгиру в первый миг таким ярким, что он невольно зажмурился. А поморгав, стал глядеть по сторонам – и поражался всё больше и больше.

  Он находился уже не в пещере. То, что он видел вокруг, показалось ему улицей какого-то города, – словно он в мгновение ока переместился в одно из владений Ледяного Замка в более южных землях, где было ощутимо теплее, чем в промёрзших насквозь горах. Но Хремгир сразу подумал, что это не может быть правдой, – просто потому, что видимое им не было похоже ни на что из знакомого ему и вообще представимого.

  Дома – все – высокие, почти как Замок, длинные и прямые, как... Хремгир не мог подобрать подходящих слов. Тот, у которого стоял каремник, был из бледно-коричневого камня – и красивее, чем даже угловатые и не очень приветливые на вид ледяные башни.

  «Может, всё-таки это я, оказывается, слишком мало знал о своём мире?» – подумалось Хремгиру. Но тут он заметил остальное – и вновь застыл на месте с приоткрытым от изумления ртом.

  На синей табличке на стене дома он увидел надпись на каком-то незнакомом языке. Хремгир-то сам был неграмотным, но ему доводилось несколько раз видеть письмена Ледяных, а здесь не было ничего похожего. Не закорючки с большим количеством отдельных прямых чёрточек и точек, где надо было сначала понять, в каком месте одна буква переходит в другую, – а чёткие, ясно повторяющиеся иногда знаки.

  Поразило каремника и то, что вдоль улицы на снегу или на дороге, вымощенной чем-то похожим на камень, стояло множество крытых, металлических на вид повозок. У них были прозрачные окна, как будто лёд отскребли до совершенной ровности, убрали всю пыль и вставили ледышки в подходящие маленькие проёмы. Но главное – ехали эти повозки без всяких каремов! Хремгир поражённо проводил глазами одну из них, прокатившую мимо него с невероятной скоростью, и перевёл внимание на людей, желая убедиться, что и тут найдёт отличия от привычных видов.

  Да – люди тоже выглядели как-то по-другому. На них были удобные даже на первый взгляд разноцветные куртки (почти у всех не из кожи или меха, а опять-таки из чего-то непонятного), шапки, штаны, перчатки, ботинки... всё – невообразимо богатое для родных мест Хремгира. Так не одевался даже Властелин Ледяного Замка, которого каремник мельком видел однажды выезжающим из ворот. И Хремгир почувствовал себя неуютно в своём длинном мохнатом плаще, что был явно неуместен там, где оказался.

  Людей по улице ходило достаточно много, и некоторые из них задерживали взгляд на изумлённо вертящем головой по сторонам молодом человеке. Хремгир замечал по каким-то неуловимым признакам выражение глаз того или иного прохожего. Кто-то скользил по нему взором с полным безразличием, но несколько раз каремник уловил сквознувшее презрение, а у кого-то – и лёгкий интерес. «Наверное, это из-за того, как я для них всех выгляжу, – в этом убожестве да ещё и с мечом в руках...» – подумал Хремгир.

  Но пара вопросов продолжала его волновать. Где же он? Что за магия выдернула его из безвыходного положения и забросила сюда, где он не узнавал ровным счётом ничего? Вдруг его уже убили там, в пещере, просто он этого не запомнил?..

  «Тогда почему я помню остальное? И с чего я должен быть мёртв? – рассуждал Хремгир. – Я чувствую себя, своё тело, вон даже думать могу... На мне ни царапины, есть хочется, как не знаю кому... Не похоже тут всё на Вечный Лёд. И ни на что, о чём я когда-либо слышал, тоже. Получается, или до меня доходили откровенные враки про дальние наши земли, или я в самом деле незнамо где. Тот ли это мир, где я столько прожил?..»

  Но сколь-нибудь точных ответов найти он не мог.

  Он не знал ни куда идти, ни что делать, ни даже как говорить с местными. А ведь надо было теперь отыскать какое-то жильё и что-нибудь поесть. Хремгир прикинул, что вполне сможет прожить и на улице: всё-таки плащ, как-никак, тёплый, а тут далеко не так холодно, как дома, хотя день уже вроде бы подходит к закату... Да вот только и здесь в таком случае к нему будут относиться как к отбросу общества. И это может стать помехой – к примеру, в добывании еды...

  «Ладно, поесть я и потом могу. А вот освоиться здесь лучше поскорее», – подумал Хремгир и направился вдоль каменной стены к разверстому зеву подворотни, ведущей в проходной двор.

  * * *

  Пальцы с грязными ногтями быстро пересчитали десяток мятых мелких купюр, затем одна рука убрала деньги в карман кожанки, а другая с досадой шлёпнула по бледно-коричневой стене дома.

  Голова недовольно мотнулась, заставив шевельнуться свисающие сзади из-под шапки немытые волосы, а хриплый юношеский голос поинтересовался:

  – Ну чё, будем сегодня кого-нибудь брать? А то пока маловато подняли, даже коммуналку не оплатить...

  – Да не кипеши, Гарик, всё будет в лучшем виде, – ответил ему другой, затянулся дымом и сплюнул на асфальт. – Как стемнеет, можем на Кондратьевский перебазироваться. Герка, если что, нам на кого надо укажет...

  Этот был одет примерно так же, как и его напарник, – в кожаную куртку и поношенные джинсы, только под чёрной шерстяной шапкой скрывалась бритая макушка. Двадцатилетний на вид парень сидел на корточках на дорожке под окнами дома и докуривал дешёвую сигарету. Несколько бычков на асфальте и рядом на снегу говорили о том, что так сидит он уже некоторое время.

  – Пасть завали, Лысый, – огрызнулась стоявшая около них девушка, которая возилась с каким-то устройством. – Иначе помогать не буду.

  Она единственная во всей компании была без шапки, и прохладный ветерок трепал её стянутые в хвост каштановые волосы. Ей тоже можно было дать лет двадцать, а вот девайсу в её руках – заметно больше.

  – Да чё ты начинаешь-то сразу, а? – повернулся к ней Гарик. – Всё норм, Пейджер. Свою долю ты в любом случае получишь... А ты реально за базаром следи, Лысый. Нам вместе ещё работать и работать... Ну как там, есть контакт? – спросил он у девушки, в чьих руках знакомое лишь олдам устройство мигнуло экраном и высветило на нём стрелочку и какие-то цифры.