Текст книги "Свадьба"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
Глава 22
Самым трудным днем для Аллегры оказалась пятница. В этот последний рабочий день предстояло все закончить. Дом уже был продан, все документы на него оформлены, деньги перечислены, и это дело больше не требовало ее участия. Из крупных дел у Аллегры осталось только одно: в пятницу днем прилетал Чарлз Стэнтон, и Аллегра договорилась встретиться с ним за чашкой кофе. Наступил день, которого она давно ждала со страхом. Этот страх не имел никакого отношения ни к Джеффу, ни к свадьбе, только лично к ней,
к ее жизни, к ее воспоминаниям, к ее свободе, и Аллегра отчетливо это сознавала. В действительности она ждала этой минуты не несколько недель, а двадцать пять лет.
Больше всего Аллегре не нравилось, что во всей этой суете, связанной с приготовлениями к свадьбе, она как будто теряла Джеффа. Все разговоры крутились только вокруг шляпок, туфель, фаты, фотографий, подружек невесты, свадебного торта… Словно для того, чтобы снова обрести друг друга, им нужно было пройти через все это, как сквозь густой туман. Аллегра с нетерпением ждала конца этим хлопотам.
Утром она отправилась на работу, когда Джефф еще спал, а когда позвонила, он уже куда-то уехал – бог знает куда, кажется, ему нужно было обсудить какие-то вопросы с шаферами. Они хотели сходить куда-нибудь вместе на ленч, но так и не смогли поймать друг друга, так как ей пришла пора ехать па встречу с Чарлзом Стэнтоном.
Позже в этот же день состоится репетиция обеда, и там она наконец увидит Джеффа, но там же они снова и расстанутся. Собственного дома у нее больше нет, и, чтобы по традиции не видеться с женихом до свадьбы, она проведет последнюю ночь в родительском доме. Отчасти Аллегра этому даже радовалась: ей хотелось побыть с родителями, она рассчитывала вдоволь наговориться с Сэм, если сестра придет в гости из котгеджа в большой дом. А пока у нее было другое дело: предстояла встреча с отцом. Она уже говорила с Сэм и родителями об этой встрече, отказывалась идти по церковному проходу с Чарлзом Стэнтоном.
Саймон тогда ее упрекнул:
– Ты говоришь так, словно он собирается тебя похитить.
– В данном случае так и есть, – возразила Аллегра.
По дороге в отель она все время думала о том, как сказать Чарлзу Стэнтону, что на свадьбе он будет присутствовать не как отец, а как гость. Роль отца завтра должен исполнять Саймон Стейнберг. Аллегра продолжала размышлять об этом, повторяя в уме заготовленные фразы, и когда вошла в вестибюль, так задумалась, что не заметила, как налетела на какого-то мужчину. Она извинилась, прошла к регистрационной стойке, и только там ее словно что-то кольнуло в сердце; она оглянулась на человека, с которым только что столкнулась и лицо которого показалось ей знакомым. Однако он
был гораздо старше, чем ей помнилось. Мужчина тоже всматривался в ее лицо, затем медленно подошел.
– Аллегра? – осторожно спросил он. Она кивнула, затаив дыхание. Это был он, ее отец.
– Привет, – сказала она, внезапно не находя слов.
Чарлз предложил пройти в бар. Аллегра согласилась. Когда они сели за столик, он заказал кока-колу. Аллегра испытала облегчение: по крайней мере он не пьет. Самые худшие воспоминания детства об отце были связаны с тем, что он напивался и избивал Блэр. Некоторое время они говорили о всяких пустяках, о погоде, о его работе, о Калифорнии, о Бостоне. Чарлз ни разу не спросил о Блэр. Наверное, до сих пор держит на нее зло, предположила Аллегра. Видимо, он так и не простил ее. Аллегра рассказала, что Джефф из Ныо-Йорка и что оба его деда были хирургами.
– Интересно, как он сумел избежать этой участи? – попытался пошутить Стэнтон. Он старался говорить с дочерью помягче, но у него не очень получалось. Между ними стояла стена.
Аллегру удивило, каким он выглядит старым и немощным. Она как-то не задумывалась, сколько ему лет, и только недавно узнала от Блэр, что ему исполнится семьдесят пять. Оказывается, у них с матерью большая разница в возрасте.
Аллегра рассказала о книгах, о фильме Джеффа.
– Он очень талантлив.
Но даже рассказывая о нем, Аллегра не могла сосредоточиться. Ее мысли занимало другое: ей очень хотелось понять, за что отец так сильно ее ненавидел, почему он никогда не стремился с ней встретиться, не звонил, не писал, никогда ее не любил. Ей хотелось спросить напрямик, что с ним произошло, когда умер ее брат, но она не могла – во всяком случае, сейчас, когда сидела с ним рядом. Ее гнев копился годами на дне души, как нефть в подземном озере, из которого ей некуда выйти, разве что кто-то поднесет спичку и она вспыхнет, изойдет пламенем. И в конце концов так и случилось. Искра вспыхнула, когда отец спросил, как поживает Блэр, и одного его тона оказалось достаточно, чтобы Аллегра взорвалась.
– Почему ты спрашиваешь о маме с такой враждебностью? – спросила она и сама удивилась, словно сам вопрос и резкость, с которой он прозвучал, неожиданно вырвались наружу откуда-то из темных тайников ее сердца.
– Что ты имеешь в виду? – спросил в ответ отец, поднося ко рту стакан с кока-колой. Казалось, ему стало неловко. Аллегра с детства помнила, что он был мастером пассивной агрессии. – Я не питаю злобы к твоей матери.
Он лгал, его выдавали глаза. Он ненавидел Блэр еще сильнее, чем Аллегру. Если к дочери он был скорее равнодушен, то с Блэр у него были старые счеты.
– Не надо, я знаю, что ты до сих пор держишь на нее обиду. – Аллегра посмотрела ему прямо в глаза. – Но это понятно, ведь мама от тебя ушла.
– Что ты об этом знаешь? – Теперь в голосе Чарлза слышалось брюзгливое раздражение. – Это было давным-давно, ты тогда была еще маленькой.
– Но я до сих пор все помню. Я помню ваши ссоры, крики, ужасные вещи, которые вы друг другу говорили…
– Как ты можешь что-то помнить? – Чарлз уставился в свой стакан. Он-то уж точно ничего не забыл. – Ты была совсем крошкой.
– Мне было пять, а когда мы ушли, даже шесть. Это было отвратительно.
Чарлз кивнул. Отрицать не было смысла, и он боялся, что Аллегра действительно помнит случаи, когда он бил Блэр, и все остальное. Он и сам знал, что тогда просто обезумел.
Аллегра набралась смелости и решила шагнуть в самую глубину. Она понимала, что это единственный путь добраться до противоположного берега, и чувствовала, что на этот раз должна попытаться. Может статься, они больше никогда не увидятся, значит, это ее единственный шанс освободиться самой и освободить его.
– Самое страшное началось, когда умер Пэдди.
Чарлз вздрогнул как от удара.
– Пэдди нельзя было спасти. У него была форма лейкемии, которую тогда не умели лечить, ему никто не мог бы помочь. От этой формы и сейчас умирают, – печально сказал он.
– Я тебе верю.
Аллегра заговорила мягче; мать еще много лет назад объяснила ей, что болезнь Пэдди была неизлечимой. Однако она знала и другое: отец считал, что обязан был спасти, сына, и так и не простил себе неудачи. Именно поэтому он начал пить, поэтому в конечном счете лишился жены и дочери.
– Я помню Пэдди, он был такой добрый, так хорошо ко мне относился… – Нежный, любящий, заботливый, в каком– то смысле Пэдди был таким же, как Джефф. – Я его очень любила.
Отец закрыл глаза и отвернулся.
– Сейчас не имеет смысла об этом говорить.
Аллегра вдруг вспомнила, что у него нет других детей, кроме нее, и на какое-то мгновение ей стало его жаль. Он старый, усталый, одинокий, вероятно, больной, и у него ничего нет. У нее есть Джефф, родители, Сэм, Скотт, даже Джимми и Мэттыо. У Чарлза Стэнтона нет ничего и никого, одни сожаления и призраки прошлого. Одного ребенка, которого он любил, он потерял, от другого отказался.
– Скажи, почему ты не хотел со мной встречаться? – тихо спросила она. – Я имею в виду после того, как мы ушли. Почему ты не звонил, не отвечал на мои письма?
– Я был очень зол на твою мать.
Много лет назад ему было очень нелегко отвечать на вопросы о жене и дочери. Но Аллегру его объяснение не удовлетворило.
– Но ты же мой отец.
– Она меня бросила, и ты вместе с ней. Что мне оставалось делать – цепляться за вас? Это было слишком больно. Я знал, что мне никогда не вернуть ни ее, ни тебя, поэтому оставалось только отпустить вас и забыть.
«Неужели он так и сделал? – спрашивала себя Аллегра. – Постарался забыть меня, выкинуть из головы, похоронить, как Пэдди? Оборвать все связи между нами?» Она попыталась расставить все точки над «и».
– Но почему? Почему ты не отвечал на мои письма, даже не звонил? А когда я сама тебе звонила, ты разговаривал со мной злобно.
Свершилось. Она высказала все напрямик.
И тут Чарлз Стэнтон произнес нечто очень странное:
– Аллегра, я не хотел, чтобы в моей жизни была ты, и не хотел, чтобы ты меня любила. Может, для тебя это прозвучит странно, но я вас обеих очень любил, и когда вы от меня ушли, я сдался. Это было все равно что второй раз потерять Патрика. Вы уехали, у вас началась новая жизнь, и я знал, что не могу преодолеть пропасть между нами. Через год после того, как твоя мать меня бросила, у тебя появился отчим, через три года – другой брат, и я знал, что у Блэр будут еще дети. И у нее, и у тебя была новая жизнь; пытаться удержать вас, вернуть было бы слишком жестоко по отношению к вам обеим. Отпустить тебя, не мешать начать новую жизнь было великодушнее. Я думал, что так будет лучше, тогда тебе просто не на что будет оглядываться, у тебя не будет прошлого, только будущее.
– Но я унесла все прошлое с собой, – с грустью возразила Аллегра. – Ты и Пэдди были со мной повсюду. Я не могла понять, почему ты меня разлюбил. – Даже сейчас от этой мысли у нее выступили слезы на глазах. – Я всегда думала, что ты меня ненавидишь, и все пыталась понять причину. – Она заглянула в глаза отцу, ища в них подтверждения.
Чарлз грустно улыбнулся и робко дотронулся до ее руки самыми кончиками пальцев.
– Я никогда не испытывал к тебе ненависти, но мне тогда было нечего тебе дать, я был совершенно раздавлен, сломлен. Твою мать я какое-то время действительно ненавидел, но потом это прошло. У меня были свои демоны, с которыми мне предстояло жить дальше. – Он вздохнул и посмотрел на Аллегру. – Я испробовал на твоем брате экспериментальные методы лечения. Я знал, что он все равно умрет, но надеялся ему помочь, продлить ему жизнь. Ничего не вышло. Более того, меня терзала мысль, что я, возможно, сократил ему жизнь – пусть ненадолго, но все же сократил. Твоя мать обвиняла меня, что это я его убил.
Лицо Чарлза помрачнело еще больше.
– Когда мы говорили о тебе, мама никогда об этом не упоминала.
– Может быть, она в конце концов меня простила, – предположил Чарлз.
– Она простила тебя давным-давно, – тихо сказала Аллегра.
Ни на один из ее вопросов не нашлось легкого ответа. Может, она так никогда и не поймет до конца, что заставило Чарлза отказаться от дочери, но по крайней мере теперь она знала, что у него были свои демоны, комплексы, чувство вины, это из-за них он уверовал, что принял правильное решение. Ему было просто нечего дать дочери. Именно об этом ей когда-то давно говорила доктор Грин, только Аллегра не верила, и вот сейчас Чарлз подтвердил то же самое.
– Я тебя очень любил, – тихо сказал он. Это были слова, услышать которые Аллегра мечтала всю жизнь. – Наверное, тогда я сам этого не понимал. Я до сих пор тебя люблю, поэтому и приехал сейчас. Я начинаю понимать, что время – большая роскошь, и иногда его лучше потратить. Иногда я мысленно разговаривал с тобой, думал о том, что бы сказал тебе, если бы позвонил – например, в день рождения. Я всегда помню ваши дни рождения – и твой, и Пэдди, и ее, но ни разу вам не позвонил. Когда ты мне написала, я долго думал над твоим письмом. Я не собирался тебе отвечать, но потом вдруг понял, что не хочу пропустить твою свадьбу. – Когда он это сказал, в его глазах заблестели слезы. Свадьба дочери была для него гораздо важнее, чем он мог выразить словами.
– Спасибо, – сквозь слезы почти прошептала Аллегра. Она благодарила его не только за эти слова, но и за честность, за то, что он наконец освободил ее от груза вины. – Я рада, что ты приехал.
Аллегра взяла его руку и поцеловала. Чарлз улыбнулся, не смея проявить свои чувства еще более открыто. Как и раньше, его ограничивали собственные внутренние рамки, как, вероятно, и всех нас.
– Я тоже рад, что приехал, – сказал он растроганно, потрясенный разговором с дочерыо.
Они выпили еще по стакану кока-колы, немного поговорили о свадьбе. Аллегра ни словом не упомянула о том, кто поведет ее по церковному проходу. Пока она решила поручить Делии уладить этот вопрос, но испытала огромное облегчение, узнав, что все это время не была безразлична родному отцу, он о ней думал, даже помнил день ее рождения. Внешне от этого, может, ничего и не менялось, он ведь все равно ей не звонил, но для Аллегры разница была огромна.
Они встали, Аллегра предложила подвезти его на своей машине до зала, где будет проходить репетиция свадьбы, а затем и сам обед. Посовещавшись с Делией, Аллегра и Блэр решили, что так будет проще, чем всем ехать в Бель-Эйр и устраивать репетицию непосредственно в саду, тем более что там еще кипела работа, садовники трудились не покладая рук. Для того чтобы закончить все до свадьбы, которая назначена на завтра на пять часов вечера, у них оставалось всего двадцать три часа.
На обратном пути отец еще раз удивил Аллегру, признавшись, что нервничает перед встречей с Блэр. Ей это показалось странным. Блэр вот уже двадцать три года замужем за Саймоном, Чарлзу давно нет места в ее жизни. Но прошлое не отбросишь, когда-то они с Блэр одиннадцать лет были мужем и женой, она родила ему двоих детей. Сейчас, глядя на седого старика, каким он стал, в это было трудно поверить. Сдержанный, даже скованный, консервативный, он разительно отличался от Блэр – подвижной, энергичной, красивой и все еще молодой женщины. Казалось, у нее нет ничего общего с Чарлзом Стэнтоном. Да так оно и было.
В «Бистро» они приехали ровно в шесть. Туда же прибывали остальные участники свадебной церемонии. Делия и священник о чем-то совещались в углу, в это время официанты разносили шампанское. Вся семья Аллегры уже собралась, тут же были ее друзья, подружки невесты, оба отца. Мать Джеффа стояла рядом с сыном. Она явилась в строгом черном платье, с такой же строгой прической, и вид у нее был очень серьезный. И все-таки, несмотря ни на что, миссис Гамильтон выглядела прекрасно.
Алан рассказывал Саймону о проходивших в Швейцарии съемках, Кармен щебетала с Самантой о детях. На этот раз Сэм оставила Мэтта дома с няней. Она покормила сына грудью перед самым уходом из дома и предупредила Джимми, что не хочет задерживаться надолго – это был первый случай, когда она оставила малыша дома, но ей было приятно снова выйти в свет после большого перерыва. Джимми поглядывал на жену с восхищением, любуясь ее великолепной фигурой.
Жених и невеста, их родные и гости составляли очень впечатляющую компанию, в которой набралось достаточно известных имен, чтобы удовлетворить любого корреспондента бульварной прессы. Священник стал объяснять, кому, что и в каком порядке надлежит завтра делать. Чарлз Стэнтон растерялся, не совсем понимая, какова его роль. Это заметил Саймон. Он тихо отвел Чарлза в сторону, представился, пожал руку и высказал необычное предложение. Аллегра слышала только начало разговора, затем мужчины отошли, ее тоже позвали, и о чем у них пошла речь, она не знала.
Аллегре вдруг стало казаться, что происходит нечто волшебное. Кусочки мозаики сложились в одно целое, идеально подходя друг другу. Ее родные, старые подруги – все собрались вместе; родной отец признался, что любит ее. Да, он слаб, растерян, много раз ошибался, но он не бросил ее за какие-то ее грехи. В том, что случилось, она не виновата, может быть, даже и он не виноват. Аллегра не раз слышала это от других, но лишь сейчас смогла услышать то же самое из уст отца.
Когда они только входили, Аллегра представила Чарлза нескольким своим друзьям. Если бы кто-то присмотрелся повнимательнее, то мог бы заметить их семейное сходство. Конечно, Аллегра куда больше походила на Блэр и любила Саймона как отца, но Чарлз Стэнтон был ее биологическим отцом, частью ее жизни, ее самой, ее прошлого и будущего. В ней есть частица его, как, например, ее частица есть в Мэттыо.
Аллегра познакомила отца и с миссис Гамильтон, однако после того, как священник все объяснил и собравшиеся продолжили прерванные разговоры, Чарлз стал медленно продвигаться по направлению к Аллегре и ее матери. Они стояли вместе, обсуждая последние детали предстоящей свадьбы.
– Здравствуй, Блэр.
Будь Чарлз моложе, он, наверное, покраснел бы, но сейчас он лишь уставился на бывшую жену. Она так мало изменилась, казалась такой молодой, что он пришел в полное замешательство. Как будто стрелки часов перевели назад. Чарлза захлестнули воспоминания, горькие и одновременно счастливые, он вспомнил времена, когда Пэдди был жив, а Аллегра была маленькой девочкой.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Ты тоже. – Блэр не знала, что еще сказать. Их взгляды встретились: они вспоминали одно и то же. У них была в прошлом общая боль, общие разбитые надежды, иногда они вместе радовались и смеялись, но хорошее сейчас было трудно вспомнить, гораздо лучше сохранились в памяти трагедии – смерть Пэдди, их разрыв. Чарлз приехал сюда, чтобы добавить еще одну страничку в альбом их воспоминаний.
– Очень мило, что ты приехал, – сказала Блэр.
Аллегра подошла поздороваться с Тони Якобсоном и режиссером фильма Джеффа. Повернувшись, она заметила, что Нэнси Тауэре активно обхаживает ее брата, а Скотт, похоже, не возражает. Нэнси уже успела перебрать лишнего, и сейчас ее рука непрерывно гладила бедро Скотта. Скотт встретился взглядом с Аллегрой, и она кивнула.
Глядя, как Аллегра пересекает комнату, Чарлз, обращаясь к Блэр, заметил:
– Она очень похожа на тебя. – Аллегра была такой же высокой и стройной, как мать в ее возрасте, у нее был такой же смех, ее волосы так же развевались при ходьбе. – Когда я ее увидел, сначала даже испугался, мне показалось, что это ты. Мы с Аллегрой хорошо поговорили сегодня днем в отеле.
– Да, она тоже так сказала. – Блэр вдруг стало жаль бывшего мужа, захотелось взять его за руку, как-то утешить, извиниться за все. – Как ты живешь, Чарлз? – спросила она, стараясь не вспоминать, что в молодости называла его Чарли.
– Очень тихо. – Казалось, Чарлз с этим вполне смирился. – А у тебя хорошая семья.
Он огляделся. Детей Блэр было легко выделить из толпы, они все походили на нее, и Саймон, с которым он недолго разговаривал, ему тоже понравился. Наверное, Блэр получила то, чего заслуживала. Она не заслужила ту боль, которую он ей причинил, но он ничего не мог изменить и надеялся, что ког– да-нибудь она его поймет. Он и хотел бы поговорить с Блэр откровенно, но не мог: одно дело – говорить с дочерыо и совсем другое – с бывшей женой.
– Чарлз, я рада, что ты приехал.
Он все понял. В его глазах заблестели слезы, он дотронулся до руки Блэр и тихо отошел в сторону. Он просто не мог оставаться рядом с ней и дальше – это было слишком тяжело.
Чарлз остановился поговорить с Мэри Гамильтон. Оказалось, что у них не только есть общие знакомые в Бостоне, но он знал и ее отца, деда Джеффа, – тот был профессором на медицинском факультете, где учился Чарлз. Они разговорились. Вскоре Блэр пригласила всех к столу. Джефф и Аллегра сидели рядом, разговаривали и смеялись в окружении друзей. Завтра в это же время они будут на банкете в «Бель-Эйр», уже как муж и жена, а утром улетят в Европу. Аллегре все еще не верилось, что знаменательный день почти настал, до свадьбы осталось всего около двадцати часов.
За столом произносили тосты за жениха и невесту, Джефф тоже провозгласил тост за невесту, а Блэр предложила выпить за всех ее детей, которыми она очень гордилась. Аллегра не раз ловила взгляд Чарлза Стэнтона, обращенный на Блэр, но большей частью он охотно беседовал о чем-то с матерью Джеффа. Мэри Гамильтон, отвечая ему, держалась очень дружелюбно, Аллегра впервые видела ее такой оживленной. К концу вечера Мэри Гамильтон и Чарлз Стэнтон стали чуть ли не закадычными друзьями. Когда Аллегра видела их в последний раз, Чарлз собирался провожать ее в отель.
– Кажется, мой бывший отец ухаживает за твоей матерью, – со смехом сказала Аллегра Джеффу, прощаясь с ним. Джефф собирался ехать домой в Малибу. Она посерьезнела. – Мне будет тебя не хватать сегодня ночыо. – Старая традиция, требовавшая, чтобы жених и невеста не виделись перед свадьбой, вдруг стала казаться ей ужасно глупой. Может, в стародавние времена это имело особый смысл, но сейчас, когда жених и невеста живут вместе до свадьбы, пропускать одну ночь в угоду давнему обычаю казалось нелепостью, только портящей молодым настроение.
– Кстати, как прошел сегодняшний разговор с отцом? – осторожно поинтересовался Джефф. За обедом ему не представилось возможности спросить Аллегру о встрече с Чарлзом.
– Неплохо. – Аллегра улыбнулась. – Кажется, я поняла для себя кое-что важное. Я привыкла считать его злодеем, но на самом деле он скорее трагическая фигура и, наверное, очень одинок.
– Может, ему так удобнее. Не представляю твою мать его женой, они отличаются друг от друга как ночь и день.
– Да, верно. Слава Богу, что она встретила Саймона.
Джефф улыбнулся, ему очень не хотелось расставаться с
Аллегрой, и он медлил.
– Ты выяснила, кто поведет тебя в церкви?
– Саймон сказал, чтобы я не волновалась, он сам все уладит. – Аллегра вздохнула с облегчением. Она впервые за двадцать лет обрела мир с родным отцем, но ей по-прежнему хотелось, чтобы к алтарю ее вел Саймон.
От «Бистро» Аллегра и Джефф уехали на разных машинах. Сэм уехала с Джимми около часа назад. Пора было кормить малыша, ее груди налились молоком и стали тяжелыми и круглыми, как шары для боулинга. Аллегра в десятый раз напомнила Джеффу, где стоят ее вещи, собранные для свадебного путешествия. Она боялась, что Джефф забудет их взять.
– Не забудь мои чемоданы, – крикнула она из окна машины, уже трогаясь с места.
– Попытаюсь! – ответил Джефф также из окна своего автомобиля. Он поехал следом за Аланом и Кармен, тоже возвращавшимися в Малибу. В последнее время супруги жили большей частью в доме Алана.
Минут через десять Аллегра была уже дома, вернее, в родительском доме в Бель-Эйр. Саймон и Блэр были заняты какими-то делами. В коттедже ярко горел свет, Аллегре очень хотелось навестить сестру с малышом, но она не желала вторгаться непрошеной гостьей. Она с удовольствием поболтала бы и со Скоттом, но тот после обеда исчез вместе с Нэнси, и Аллегра догадывалась, что брат не появится до утра. В результате Аллегра слонялась по дому без дела.
– Ложилась бы ты спать, – посоветовала Блэр.
– Я не устала! – возразила Аллегра.
Это прозвучало так по-детски, что Блэр улыбнулась.
– Сейчас нет, но завтра устанешь, если не выспишься.
Однако делать все равно было нечего, и в конце концов
Аллегра поднялась наверх, в свою старую комнату и, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала. Немного погодя позвонила Джеффу, тот только что вернулся домой. Они обсудили приятный вечер, некоторых общих знакомых, поговорили о завтрашней свадьбе.
– Я тебя очень люблю! – с чувством произнес Джефф. Это было самое счастливое время в его жизни.
– Я тоже тебя люблю.
Повесив трубку, Аллегра разделась и легла под одеяло, но еще долго не засыпала, думая о Джеффе, о том, какой он хороший и как ей посчастливилось, что она его встретила. Она нашла именно такого человека, какого хотела, и главное, того, кто ей действительно нужен. Как она и мечтала, ее будущий муж во многом похож на Саймона.
Этой ночью Аллегра спала крепко и спокойно, без сновидений. Она решила все проблемы – с работой, с личной жизнью, с прошлым, с будущим, помирилась с отцом.
